Другие
аварийные ситуации на К-19
24 февраля 1972 года
подводная лодка К-19 под командованием капитана
1-го ранга В.П. Кулибаба, возвращалась из
автономки. На очень большой глубине за пол часа
до подъема очередной вахты произошла авария. В
девятом отсеке на трубопроводе гидравлики
образовалась микротрещина. Через эту
микротрещину под большим давлением в отсек стала
поступать гидравлика, моментально превращаясь в
туман. Этот масленый туман очень взрывоопасен.
Вахтенный
девятого отсека при осмотре трюма отсека
почувствовал запах гари. Он сразу доложил в
центральный пост и поднял старшину отсека. Они
начали искать причину постороннего запаха. Но
где найти источник постороннего запаха среди
механизмов и сплетении трубопроводов. Внезапно
они увидели как из трубопровода вырвался факел
огня, прожигающий кабельные трассы и арматуру
воздуха высокого давления (ВВД). Старшина отсека
А.П. Васильев приказал вахтенному поднять весь
личный состав, доложить об источнике возгорания.
Объемный пожар в отсеке развивался стремительно.
В трюме старшина
остался один на один с огнем. Схватил дыхательный
аппарат ИП-46, доставшийся подводникам от
танкистов. Бросился наверх, открыл клапан ВПЛ,
размотал катушку со шлангом. Докладывал
обстановку в центральный уже из трюма.
В девятый
поступило приказание: «Личному составу покинуть
отсек». Старшина отсека пытался сбить факел огня
струей пены из ВПЛ, но стихия разбушевалась.
Его нашли спустя
много дней, когда израненную лодку отбуксировали
в базу. Он лежал в трюме около разорванного
трубопровода. Рядом валялся шланг ВПЛ.
Когда личный
состав восьмого отсека начал принимать личный
состав из девятого отсека, в отсек ворвались
клубы дыма. Только загерметизировали переборку,
как в девятом произошел разрыв трубопровода ВВД,
через переборочные сальники повалил дым.
Командир отсека Л.Г. Цыганов доложил в ЦП.
Лодка всплывала.
В ЦП перекрыли гидравлику и ВВД в корму корабля.
Но запас воздуха из кормовых баллонов через
прожженный трубопровод стравливался в аварийный
отсек резко повысив давление. Смешиваясь с
продуктами горения он начал проникать в восьмой,
а потом и в следующие отсеки.
В восьмом
погибали электрики. Падение стержней аварийной
защиты (АЗ) реактора по пропаже силового
напряжения могло привести к катастрофе. Лодка
всплывала с большой глубины и ей нужен был ход,
так как на больших глубинах продувка цистерн
главного балласта (ЦГБ) не эффективна. Старшина
команды электриков мичман В. Николаенко до
последней минуты своей жизни не отходил от
механизмов. Аварийная партия обнаружила его в
кормовой части отсека в изолирующем противогазе.
Лодка продолжала
всплывать. Пожар отрезал в десятом отсеке 12
подводников, которым суждено было 23 дня дышать
воздухом из оставшегося запаса ВВД. Все они
остались живы благодаря командиру отсека Б.А.
Полякову.
Ход корабля
обеспечивали на пульте управления главной
энергетической установки (ГЭУ) командир
дивизиона движения (КДД) капитан-лейтенант В.
Милованов и командир группы дистанционного
управления (КГДУ) старший лейтенант С. Ярчук.
Выгородка пульта оказалась негерметичной. И
когда в кормовых отсеках поднялось давление в
нее вместе с воздухом начал поступать угарный
газ. И тогда КДД приказал всем покинуть пульт ГЭУ.
Остались лишь он и Ярчук. Включились в аппараты,
Ярчук начал задыхаться и сорвал маску. Он умирал
на глазах своего командира, а тот не мог ему
помочь: надо было управлять реакторами. Не каждый
бы смог одновременно управлять двумя реакторами
в аварийной обстановке. А когда ПЛ всплыла в
надводное положение он с кровавой пеной на губах
в бессознательном состоянии приполз в
центральный пост.
В седьмом отсеке
турбинисты держали обороты. Турбины тащили лодку
на всплытие. Двое старшин – К. Марач и А.
Заковинько – стояли на маневровых устройствах.
Вместе с ними находился и командир турбиной
группы недавний выпускник училища лейтенант В.
Хрычиков. Отойти от них в аварийной ситуации
немыслимо. Отсек наполнялся дымом. Они
включились в аппараты, но у Марача запотели
стекла и он не мог видеть показания прибора. Он
сорвал маску, протер стекла. За это время, может, и
вздохнул пару раз, но и этого было достаточно. На
него потом натянули маску, но уже не помогло…
Хрычикова и
Марача похоронили в море с соблюдением всех
правил морского ритуала, вточке с координатами:
широта – 59 градусов 290 минут северная, долгота –
28 градусов 543 минуты западная.
После всплытия
аварийная партия выносила моряков из пятого,
шестого и седьмого отсеков в центральный пост. На
палубе в ограждении рубки лежали вынесенные из
отсеков. Под руководством корабельного врача им
делали массаж груди, дышали «рот в рот».
Настойчиво пытались «раздышать» легкие и
привести в сознание тех, кто не подавал признаков
жизни. Если бы корабельный врач сплоховал, то
недосчитались бы гораздо больше людей.
Отсеки были
настолько задымлены, что луч от фонаря почти не
пробивался сквозь пространство. Когда аварийная
партия отдраила переборку восьмого отсека, там
лежали погибшие
Первое судно к
аварийной ПЛ подошло через двое суток, это был
сухогруз «Ангарлес». К этому времени разыгрался
сильный шторм. Волны перекатывались через
надстройку и захлестывали рубку. С судна им
передали, с большим трудом, проводник. Они
пытались завести буксирный конец. Смыло за борт
мичмана Красникова, в воде оказался и мичман
Бекетов. Вскоре к ним прибыл БПК «Вице-адмирал
Дрозд». Вертолетом , при сильном ветре смогли
снять с ПЛ часть личного состава –около сорока
человек. Другие были эвакуированы на СБ-38 «мокрым
способом». На аварийной ПЛ осталась только
аварийная партия – восемнадцать моряков.
Моряков из
десятого отсека во главе с командиром отсека
смогли вывести лишь на двадцать третьи сутки.
Командир отсека был награжден орденом Красного
Знамени.
Кто-то из моряков написал песню
посвященную этой трагедии, называется
«Автономка».
Автономке конец, путь на базу,
домой.
Мирно лодку глубины качают.
Спит девятый отсек, спит девятый жилой.
Только вахтенный глаз не смыкает.
Что он думал тогда, может, дом вспоминал,
Мать, друзей или очи любимой,
Только запах чужой мысли все разогнал.
Что такое? Несет вроде дымом.
Доложить – ерунда, не уйдет никуда,
И в центральном ведь люди – не боги.
Поздно, пламя ревет, опоздал, душу рвет
Перезвон аварийной тревоги.
Все, кто спали в отсеке и на вахте стоял,
По местам боевым разбежались,
А в девятом, кто встал, кто услышал сигнал,
За себя и за лодку сражались.
Ну а те, кто не встал, кто уснул навсегда,
Не почувствовав, как умирает,
Что за сон до того им приснился тогда,
Никогда и никто не узнает.
Ну а дым все валит, больше нет уже сил.
Гидравлические рвутся трубы.
Страх и смерть переборку восьмого открыл -
И, как видите новые труппы.
Уж введен ВПЛ, но огонь не поник.
Тщетно ищут спасенья в девятом.
Сквозь удары оттуда прорывается крик:
Что ж вы держите, сволочи, гады?
Отзывается сердце на каждый удар,
Рядом гибнут свои же ребята,
Рад открыть бы, да нет, смерть придет и сюда,
И седеют от криков в 10-м.
Не страшна тишина, нет такой тишины.
Так запомните люди живые:
Двадцать восемь парней без вины, без войны
Жизнь отдали, чтоб жили другие.
Встаньте те, кто сейчас мирно ест или пьет,
Помяните и выпейте стоя,
Наш подводный, ракетный,
Наш атомный флот
Отдает честь погибшим героям.
