Культуру народов изучают представители разных дисциплин - историки, философы, социологи, этнографы, искусствоведы. Естественно, у каждой науки собственный ракурс исследования. Историки советской культуры обычно изучали изменения в ее отдельных областях, особенности конкретных этапов ее развития. Чрезвычайно скупо отражалась при этом культура самих людей - не только их образование, знания, но и вкусы, взгляды, осознанные интересы, навыки, ориентации, установки, влияющие на реальное поведение человека во всех сферах его жизни. Понимание важности концентрации внимания именно на культурных чертах народа, различных социальных и профессиональных его групп имело место¹ но такой подход к исследованию культурных процессов сдерживался отсутствием источников.

Статистика и делопроизводственная документация дают историкам возможность отразить общие тенденции развития материальной базы культуры и в усредненном виде показать приобщение к культуре жителей города и села (без выделения социальных групп и национальностей). Однако с помощью только этих источников невозможно осветить освоение культуры людьми, социальный эффект этого процесса - формирование мировоззрения, жизненных ценностей, ориентации, моральных норм. Подобных данных нет в обычно используемых историками источниках, а населении страны как в целом, так и, тем более, по отдельным национальностям, социальным и демографическим группам.

Для воссоздания всех аспектов развития культуры народов, необходимо преодолеть ограниченность традиционной источниковой базы. В какой-то мере этой цели служат этносоциологические исследования, осуществляемые в нашей стране с конца 60-х годов. Они позволили расширить диапазон изучения тех явлений в культуре, которые имеют выраженный социальный смысл. В многочисленных статьях и книгах² , прежде всего в монографии "Социально-культурный облик советских наций" (М. 1986 г.), освещались национальная многовариантность общих социальных и культурных процессов в СССР, утверждение сходных черт и проявле-

¹ Ким М. П. Проблемы теории и истории реального социализма. М. 1983г с. 436 - 437.

² Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М. Социально-культурное развитие и сближение наций в СССР на современном этапе. М. 1972; Социальное и национальное. М. 1973; Кахк Ю. Черты сходства. Таллин. 1974; Социологические очерки о советской Эстонии. Таллин. 1979; Опыт этносоциологического исследования образа жизни. М. 1980; Губогло М. Н. Языковые процессы в СССР. М. 1984; и др.

стр. 19

ние национальной специфики в различных сферах жизнедеятельности от культуры труда до сферы семейно-бытовых отношений.

В данной статье из всей совокупности проблем культурного развития наших народов выделены те, которые в современных условиях имеют актуальное значение для поисков путей совершенствования социального развития советского общества. В этой связи ставятся задачи: отразить эффект приобщения людей разных национальностей к культуре - формирование у них мировоззрения и жизненных ценностей, отвечающих принятым у нас принципам и нормам, достижения и сложности, стоящие на этом пути, и вместе с тем показать те особенности национальной культуры, которые в современных условиях продолжают влиять на поведение людей в важных сферах социальной жизни.

Источниковой базой статьи явились результаты этносоциологических исследований по программе "Оптимизация социально-культурных условий развития и сближения наций в СССР", проведенных отделом этносоциологии Института этнографии АН СССР совместно с республиканскими научными центрами в РСФСР, Узбекистане, Грузии, Молдавии, Эстонии. По 35 показателям социального, экономического и культурного развития, фиксируемым статистикой, были определены те республики, этносоциологические исследования в которых позволяли выявить тенденции социально-культурного развития в основных регионах страны.

В республиках села и города отбирались для обследования с учетом типических характеристик. В выборку, кроме столиц, входили города, представлявшие основные типы городских поселений; при отборе сел учитывался размер населенного пункта, этнический состав, тип сельскохозяйственного предприятия (колхоз, совхоз), функциональная роль села, расстояние до ближайшего города. В городах осуществлялась пропорциональная выборка на основе избирательных списков. В селах, на основе предварительного анализа по хозяйственных книг, по которым можно судить о социально-профессиональном составе населения, была организована непропорциональная по социально- профессиональным группам выборка, которая при обработке материалов выравнивалась с помощью специальных поправочных коэффициентов.

Поскольку в общей выборке по городскому населению отдельные группы интеллигенции были малочисленными, дополнительно опрашивались представители художественно-творческой, научно-технической, научно- гуманитарной и административной интеллигенции. В каждой из республик опрашивались представители основной, коренной нации, русские и другие, наиболее многочисленные национальности. Было опрошено свыше 30 тыс. человек. Отклонения от генеральной совокупности (население республики) по базовым признакам, фиксируемым статистикой, не превышают 5%³ .

Опрос проводился подготовленными интервьюерами. Заполнение опросных листов контролировалось сотрудниками отдела этносоциологии. Для этого в опросный лист были включены контрольные вопросы. При несовпадении ответов на них заполненные опросные листы ставились под сомнение, дополнительно проверялись или при контроле браковались. Затем повторялся опрос другого лица соответствующей национальности, пола и возраста. Опросы проводились интервьюерами той национальности, представители которой опрашивались. При инструктировании интервьюеров особое внимание обращалось на "тонкость" психологических вопросов, необходимость ненавязчивого, деликатного опроса, право интервьюируемого отказаться от ответов.

Материалы опросов были обработаны на ЭВМ в виде безусловных и условных распределений, а также коэффициентов связи признаков. Воз-

³ Подробнее о программе исследования и обосновании выборки см.: Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Кондратьев В. С, Су соколов А. А. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты. М. 1984.

стр. 20

можность исторического анализа обеспечивалась сравнением разных поколений и тем, что обследование проходило в два этапа - в первой половине 70-х годов и затем в начале 80-х годов повторно в столицах тех же республик.

Культура в исследовании рассматривалась широко - не только как материальные и духовные продукты человеческой деятельности, приобщение к ним, но и признанные ценности, нормы, способы поведения людей в обществе. При этом в культуре людей выделялись как подсистемы общественно- политическая культура, производственная культура и культура, условно называемая познавательной, - научные, общеобразовательные знания, наконец, художественная культура и культура бытовая, в том числе общественно- бытовая и семейно-бытовая, и в конечном счете совокупно связанная со всеми подсистемами соционормативная, нравственная культура, значимость которой особенно чувствуется в последнее время.

Спецификой исследования было то, что комплексное изучение "функционирования культуры в социальных и национальных общностях позволяло проанализировать взаимосвязь различных элементов культуры, например, образования и политической культуры людей, их взглядов на общественную жизнь, взаимозависимость между принятыми жизненными ценностями, устремлениями различных социальных и демографических групп и их отношением к труду, между нормами семейных отношений у национальностей и их ориентацией на трудовую активность, профессиональные занятия и т. д.

В рамках статьи невозможно остановиться на всем многообразии выявленных связей между различными элементами культуры так же, как и между ними и социальным развитием наций. Речь пойдет о некоторых из этих связей, важных для сегодняшнего дня, прежде всего об эффективности приобщения людей разных национальностей к культуре с точки зрения формирования у них общественных и личных жизненных ценностей.

Достижения Советского государства в приобщении к культуре самых широких слоев населения общеизвестны. По уровню образования нации и республики нашей страны постоянно сближались. Эта тенденция сохранялась и в последние 20 лет. Судя но материалам всесоюзных переписей населения, еще к началу 60- х годов лиц со средним (полным и неполным) и высшим образованием (на 1 тыс. человек населения в возрасте 10 лет и старше) в Литве, например, было почти вдвое меньше, чем в Грузии, Армении. К середине 80-х годов в Грузии, Армении на 1 тыс. человек в указанном возрасте было соответственно 743, 749 человек со средним и высшим образованием, а в республиках с "минимальными" показателями - Молдавии, Литве - 620 - 626 человек⁴ .

Если сравнивать нации с учетом особенностей проживания в городской и сельской местности, то по среднему числу лет обучения⁵ к началу 80-х годов у 12 наций союзных республик в городах он составлял 8 - 8,9 года обучения, выше эти показатели были у грузин - 9,9 года, ниже - у таджиков и туркмен - 7,7 года; среди сельских жителей у наций союзных республик среднее число лет обучения колебалось в пределах 5,3 - 7,3. Обращаясь к нациям, в среде которых проводилось обследование, можно констатировать, что в городах среди молодежи до 60% русских, эстонцев и узбеков уже имели среднее и высшее образование. И хотя качественное "наполнение знаний" в республиках могло быть неодинаковым, количественные показатели по образованию в целом выравнивались. Если среди лиц в возрасте 60 лет и старше различия в доле людей со средним и высшим образованием между более урбанизированными нациями - русскими, грузинами, эстонцами, с одной стороны,

⁴ Народное хозяйство СССР в 1984 г. М. 1985, с. 31.

⁵ Социально-культурный облик советских наций. М. 1986, с. 216.

стр. 21

и менее урбанизированными узбеками - с другой, были еще существенными, то среди молодежи 20 - 29 лет уже в 70-е годы они выровнялись: на 1 тыс. человек среди русских лиц с высшим и средним образованием было 522 человека, среди грузин - 711, эстонцев - 476, узбеков - 561 человек⁶ . Различия не только существенно нивелировались, но и позиции наций в динамическом ряду изменились. Отклонения по нациям союзных республик доли людей с высшим образованием от средних по стране показателей (фиксируемые коэффициентом вариации) постоянно сокращались. В 1959 г. коэффициент вариации составлял 50,8%, в 1970 - 36,6%, а в 1979-м - 32,7%⁷ .

Теперь в стране возникли уже другие проблемы - не столько выравнивания наций по образованию, сколько подготовки кадров в соответствии с требованиями научно-технического прогресса, с приоритетностью районов, которые решали важнейшие задачи стимулирования экономики СССР в целом, и рационализацией соотношения спроса и предложения на высококвалифицированную рабочую силу в конкретных районах страны. Соответственно стабилизировалось, а в некоторые годы, например, в середине 70-х годов, и сокращалось число студентов в Грузии. В начале 80-х годов стабилизировалось, несколько сократившись, число студенческих мест в Эстонии, Латвии, а в середине 80-х годов - в Азербайджане. И вместе с тем продолжало расти число студенческих: мест в республиках Средней Азии, Казахстане, Белоруссии, Литве⁸ . Однако в республиках с высоким естественным приростом населения в расчете на 1 тыс. человек число студентов уже не увеличивалось. Расхождения между крайними по республикам показателями перестали сокращаться. Но это не было главным. Острой оставалась проблема подготовки специалистов необходимого в республиках (прежде всего Средней Азии, Казахстана) профиля и качества.

Хотя различия в уровне образования национальностей полностью небыли преодолены, связаны они были теперь главным образом не с отсталостью в прошлом, а с долей городского и сельского населения в составе тех или других народов, качеством образования, этнокультурной спецификой их быта.

Каков же был эффект достигнутого сближения в уровне образования народов? Закономерным явилось почти одинаковое приобщение людей разных национальностей к таким видам массовой информации, как газета, радио, телевидение. 70 - 80% людей в среде разных национальностей практически регулярно обращались к этим видам информации. Недаром эти каналы называются средствами массовой информации. Что же касается приобщения национальностей к более сложным видам культурной деятельности - чтению литературы, театру, а это в настоящее время является более весомым показателем уровня общей культуры человека, то положение было не столь однозначным. Данные опроса в республиках показывают, что постоянные читатели литературы составляют значительную часть населения, особенно среди молодежи. Среди горожан в возрасте до 40 лет свыше 50% русских и грузин и почти столько же молдаван - постоянные читатели. Среди узбеков постоянных читателей меньше - до 50% они составляли лишь среди молодежи. На селе у русских, грузин, эстонцев в среднем поколении (30 - 49 лет) постоянных читателей - более 1/3, у молдаван же, узбеков - 1/5, а ведь у них в сельской местности живет большая часть нации.

Таким образом, далеко не всегда теперь уже грамотные люди становились читателями литературы, в чем и проявлялись следы прошлого. Ведь горожане, а среди них интеллигенция, квалифицированные рабочие

⁶ История СССР, 1978, N 4, с. 98.

⁷ Подробнее см.: Социально-культурный облик советских наций, с. 69; Нации и культура. Таллин. 1985, с. 23.

⁸ Народное хозяйство СССР в 1984 году, с. 523, 524.

стр. 22

у одних наций были уже "потомственными", у других - еще в значительной мере представителями первого поколения. Многие культурные навыки, которые прежде были "элитарными", этими людьми еще только приобретались. И все же данные достаточно обнадеживающие: чем моложе возрастная группа, тем больше в ней постоянных читателей и тем больше сходства в доле читающей публики между нациями. Среди молодежи до 25 лет постоянные читатели в городе составляют 50 - 60%, в возрасте 25 - 29 лет, когда появляется семья, дети, у русских, грузин регулярно читающих свыше 50%, у эстонцев, молдаван, узбеков - 39 - 34%, в группе 30 - 39 лет у русских, грузин - 44 - 41%, У узбеков - 22%.

Привычка к чтению отражалась и на литературных вкусах. Если выделить сравнимую группу - горожан, то у читающей публики обнаруживаются национальные особенности, связанные с историко-культурным прошлым народов. Интерес к наиболее сложной социально-психологической литературе шире проявлялся у эстонцев. Только у них она вошла в число первых (1-е - 2-е места) из семи выделенных литературных тем, к которым проявлялся интерес. Книги на эту тему у эстонцев читает 30% молодежи и среднего поколения. Среди русских интерес к такой литературе проявили 12 - 15% в соответствующих возрастах, а среди узбеков -5 - 6% населения. Среди русских горожан наиболее читаемая литература - книги о войне, о прошлом, "о любви и дружбе", затем приключенческая литература, фантастика. Среди городских узбеков более популярна литература "о любви и дружбе", затем "о прошлом своего народа", о войне и военных событиях. В молодежных группах у всех народов в литературных интересах сходства больше, чем в среднем и тем более старшем поколении. Однако национальные различия сохраняются. Возможно, они связаны не только с устоявшимися читательскими навыками, но в какой-то мере и с национальными традициями литературы этих народов.

Что касается театра, то популярность его довольно высока: в самой "театральной" республике, у эстонцев, не только среди горожан, но и сельских жителей (до 60 лет) 80 - 98% людей разных возрастов не реже 1 - 2 раз в год бывают в театре. У русских, грузин, узбеков, молдаван - не реже 1 - 2 раз в год в театре в городах бывают 70 - 80% молодежи и примерно 40 - 60% в среднем поколении. Если 1 - 2 раза в год посещает театр довольно широкий круг людей у всех народов и особенно заметно сближение наций в этом отношении по молодежным группам городского населения, то 1 раз в 2 - 3 месяца и 1 раз в месяц посещает театр более узкий круг лиц, преимущественно молодежь, интеллигенция городов. Заметно преобладают активные театралы среди жителей Эстонии. Своеобразно идет приобщение к театру у сельских жителей этих национальностей. Узбеки, проживающие в селах более компактно и ближе к городам, оказывались иногда в лучших условиях с точки зрения возможности знакомства с театральными спектаклями, чем русские. В Средней Азии театры, особенно небольших городов, часто ищут своих зрителей в селах, ибо городская аудитория у них небольшая и быстро знакомится со спектаклями местных театров.

Таким образом, и распространение образования, и качество его (совершенно отчетливо это проявлялось на эффекте городского и сельского обучения), и историческая "давность" его у народов влияли на культурную активность людей, приобщение их к средствам массовой информации, литературе, искусству.

Естествен вопрос, насколько устойчивым будет национальное своеобразие в культурных интересах, ориентациях. В известной мере об этом можно судить по ответам на вопрос об использовании людьми свободного времени, если бы его у них было больше. Чтение наиболее желаемым видом досуга оказалось у городских русских и у эстонцев в городе и на

стр. 23

селе, далее предпочтение ими было отдано театру. "Телесмотрению" отдавали больше свободного времени - узбеки в городе, а русские и молдаване на селе.

Как видно при увеличивающемся сходстве у наций в уровне образования, информированности через средства массовой информации различия в более сложных видах культурной деятельности в ближайшей перспективе сохранятся. Однако, завоевав массовую аудиторию, средства информации достигали цели - способствовали формированию взглядов и представлений людей - в единой заданной модели. Народы, которые в сравнительно недавнем прошлом существенно отличались друг от друга своим мировоззрением, нормами поведения, в течение исторически довольно короткого времени в главном и основном приходили к единым политическим представлениям, ценностям, нормам морали, что отражается на всех сторонах их повседневной жизни. Гражданские, мировоззренческие, нравственные ценности по сути своей являются сердцевиной культуры. Важно, конечно, какое образование у людей, каков их досуг, культурные интересы и навыки, но еще более важно, чему все это в конечном счете служит, в какой мере отвечает социальному прогрессу и гуманизму человеческих отношений. Ведь именно о гражданских позициях каждого, социальной активности и нравственных нормах жизни идет речь в ходе перестройки общественной жизни в духе решений XXVII съезда КПСС и январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС.

Общественные ценности, естественно, неоднозначны. Они различаются не только по сферам жизнедеятельности - трудовой, общественно-политической, семейно-бытовой, досуговой жизни, - но и по масштабам. Очень трудно было раскрыть всю сложную систему общественно-политических ценностей. Поэтому были выделены некоторые достаточно существенные из них. В ходе опросов в 70-х - начале 80-х годов выяснилась доминирующая роль в сознании людей разных национальностей таких общественных ценностей, как "идейное воспитание молодежи", "укрепление обороны", "укрепление дисциплины". Эти вопросы как первостепенные для жизни страны выделяли тогда до 70% людей в среде всех изучавшихся наций. В то же время такие задачи, как "дальнейшее развитие демократии", "хозяйственной инициативы", "вовлечение масс в управление", "борьба с бюрократизмом", осознавались тогда как важнейшие значительно менее широким кругом людей. В городах, особенно в крупных, их называли главным образом лица из среды высококвалифицированных работников, особенно интеллигенции. Симптоматичным было то, что уже тогда своей ориентацией на дальнейшее развитие демократии особенно выделялась гуманитарная и художественно-творческая интеллигенция. Заметнее интерес к этим задачам был и среди молодежи, особенно городской.

Исключительно важен вопрос о динамике общественных ценностей: меняются ли они со временем и как? Известное представление об этом могли дать повторные обследования. Проводимые в той же самой среде, по той же программе, они дают возможность строже судить о происходящих изменениях. Такая работа была проделана в ряде республик среди столичного населения. За время, прошедшее между двумя обследованиями (5 - 10 лет), интерес к задачам "развития демократии", "хозяйственной инициативы", "вовлечения масс в управление", "борьбы с бюрократизмом", а также "развития национальной культуры" стал заметнее. Потребности в развитии демократии, гласности, участии в управлении, борьбе с бюрократизмом росли вместе с повышением культуры населения, в этом, собственно, был один из важнейших ее социальных результатов.

Историко-социологические исследования со всей очевидностью подтверждают, что курс, принятый на XXVII съезде КПСС, выражает ориентации наиболее образованной и заинтересованной в прогрессе части

стр. 24

граждан нашей страны. Не случайно у изучавшихся наций доля людей, называвших эти задачи в числе главных для советского общества, четко согласуется с пропорциями высококвалифицированных специалистов в их составе: чем выше пропорции таких групп, тем больше доля заинтересованных в развитии демократии. Примерно для 1/5 трудящихся в городе в составе всех наций уже в 70-х - начале 80-х годов это было одной из важнейших общественных ценностей. Если же говорить о нациях, то относительно заметнее эти ценности выделяются у эстонцев, затем - у русских и грузин.

Исследование показало также органическую взаимосвязь ценностей в разных сферах жизни, в частности в сфере труда. В известной мере ориентации здесь фиксировались ответами на вопросы о том, какие социальные рычаги - расширение инициативы или укрепление дисциплины - существеннее для стимулирования трудовой деятельности. И в выборе этих рычагов была тоже своя историческая логика. Среди эстонцев в городе необходимость использования таких стимулов трудовой деятельности, как усиление инициативы, с одной стороны, и укрепление дисциплины - с другой, оценены одинаково (по 30 - 35% высказались за тот и другой стимул), среди грузин на дисциплину указали в 2 - 2,5 раза больше людей, чем на инициативу, а у молдаван и узбеков в 70-е годы практически была выражена потребность главным образом в укреплении дисциплины. Сознание оптимизации производственной культуры являлось общим для всех народов, но оно связывалось, как видим, все же с потребностью в отличающихся стимулах, что обусловлено в какой-то мере их прошлым.

То же самое, даже в большей мере, касается и личностных социальных интересов - исключительно важного индикатора социально-культурного облика людей. Система личностных ценностей в культуре каждого народа особенно важна, ибо здесь можно ожидать большого проявления национальных особенностей, и в то же время именно эти особенности культуры могут непосредственно влиять на социальное поведение людей - отношение их к труду, мобильность, в том числе на миграционные установки, т. е. явления, которые сейчас находятся в центре внимания советского общества в связи с решением задачи ускорения его социально-экономического развития.

Каковы же были личностные ценности и потребности людей? Что необходимо, чтобы чувствовать себя счастливым, "хорошо жить"? Результаты опросов обнаружили между людьми разных национальностей очевидное сходство в структуре личностных интересов. У всех народов - у русских, грузин, молдаван, эстонцев и людей других национальностей - наиболее весомой ценностью оказалась семья, затем в разном порядке располагались "интересная работа", "уважение людей", "материальный достаток", и, наконец, в подавляющем большинстве случаев далеко после перечисленных оказались либо "условия для творчества", либо "спокойная жизнь". Высокая ценность семьи для большинства людей отнюдь не противостоит другим ценностям, например работе, творчеству. Хорошая семья - спокойный "тыл" для того, чтобы отдать себя работе, а интересная работа - условие того, чтобы чувствовать себя уверенным и с достоинством общаться с родственниками и друзьями. Если семья была доминирующей ценностью среди людей всех национальностей и занятий, причем как в городе, так и в деревне, то "интересная работа" оценивалась неодинаково - в зависимости от социальной среды, социально- профессионального статуса и национальности человека. В деревне, где профессиональная структура населения по сравнению с городом менее развита и дифференцирована, ценность интересной работы была ниже, чем в городе. Даже в Эстонии, такой урбанизированной республике, интересную работу считали обязательным условием хорошей жизни 2/3 горожан и меньше половины сельских жителей (44%).

стр. 25

Своеобразие выбора личностных ценностей сельскими жителями объясняется во многом более значительной по сравнению с городом долей людей с невысоким образованием и квалификацией. Работа нередко является для них не столько самоцелью, потребностью сколько условием материального благополучия.

В целом же как в городе, так и в деревне, с ростом образования и квалификации у людей всех национальностей обнаруживается последовательное расширение диапазона составных слагаемых "хорошей жизни", в большей мере ощущается необходимость не просто в интересной,, но и в творческой работе.

И все же при принципиальном сходстве жизненных ценностей у людей разных национальностей обнаруживалось одновременно и своеобразие. Оно сказывалось, во-первых, в самой иерархии ценностей, т. е. их очередности по значению; во-вторых, что, пожалуй, даже существеннее, - в их взаимных сочетаниях.

В Эстонии, РСФСР, частично в Молдавии, в самом массовом наборе ценностей примерно в одной последовательности вслед за семьей шли: "интересная работа" и "материальный достаток", "уважение окружающих". Каждая из этих ценностей, расположенных вместе, по существу в едином блоке, получила до 70 - 80%. Если основные ценности - семья, "интересная работа", "материальный достаток" и "уважение окружающих" как бы дополняли друг друга, то такие ценности, как "спокойная жизнь" и "условия для творчества", как бы исключали друг друга. В известной мере альтернативный характер ценностей "спокойная жизнь" и "условия для творчества" отразился не только в относительно редкой; частоте их совместного выбора, но также в очередности и порядке их сочетаний с основным набором ценностей. У тех, кто был преимущественно ориентирован на "спокойную жизнь", по частоте выборов семья сочеталась с "материальным достатком", а у ориентированных на "условия для творчества" - преимущественный выбор получала "интересная работа" в то время как "материальный достаток" занимал, напротив, одно из последних мест.

Среди узбеков картина личностных социально-психологических ориентации выглядела по-иному. То, что для европейских народов оценивалось как ушедшие в прошлое традиции, обозначенные выбором "спокойная жизнь", у узбеков явилось важной чертой ныне бытующих представлений и вошло в основной набор ценностей. Это отражает разное содержательное наполнение данной ценности у разных народов. Не исключено, что с распространенностью таких ориентации связан "низкий социальный динамизм" в республике, о котором говорилось на XXVII съезде КПСС⁹ . Ориентация на традиционные ценности - семью, "спокойную жизнь" отражалась на невысокой социальной активности довольно широких слоев населения. Это проявлялось, в частности, в том,, что само представление о счастье только у наиболее образованной и квалифицированной группы населения в Узбекистане было развернутым, включало широкий круг представлений о жизни. У многих оно сводилось лишь к счастью в семье. "Интересную работу" отметило как условие счастливой жизни 45% населения.

Об изменении запросов и потребностей можно судить и по другому факту. На рубеже 70 - 80-х годов для многих очевидны были негативные явления в экономической и духовной жизни. Тем не менее свыше 80% опрошенных в Узбекистане считали, что жизнь с течением времени становится лучше. В Эстонии "для сравнения" такую оценку изменений давало чуть более 60%. Естественно, в Узбекистане имело значение, что люди чаще оценивали ситуацию 70-х - начала 80-х годов, исходя из от-

⁹ XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отч. Т. 1. М. 1986, с. 209.

стр. 26

сталости прошлого, а для преодоления ее здесь, объективно говоря, было сделано очень многое. И симптоматично, что высокие оценки жизни давали не только узбеки, но и русские, и люди других национальностей Узбекистана. Однако и развитость запросов и потребностей, так же как и ориентация на традиционные ценности, давали о себе знать.

Отсюда напрашивается вывод: надо видеть не только общие, но и специфические у каждого народа представления и ценности. Их следует учитывать, а еще важнее - использовать на благо общества. Узбеки, например, второй после семьи ценностью указывали чаще всего "уважение окружающих". Важность этого фактора отметило 60% городских узбеков. По-видимому, отношение к труду у узбеков может быть стимулировано не только совершенствованием оплаты труда и его организации, но в не меньшей, если не в большей, мере с помощью использования механизма неформального престижа, поощрения общественным мнением.

Возникает вопрос: насколько органичны и устойчивы национально- региональные различия в ценностных ориентациях? Есть ли основания ожидать, что они могут и будут меняться? Из материалов обследований видно, что и среди узбеков традиционная структура ценностей с течением времени тоже преобразуется. Уже сейчас заметно, что среди высококвалифицированных работников умственного труда в городах у узбеков такая ценность, как "спокойная жизнь", теряет свои позиции, а "интересная работа", напротив, занимает ведущее место. Исходя из разного осознания людьми потребности в творчестве, интересном труде, очевидно, что и идеи перестройки не сразу будут восприняты всеми. И вместе с тем важно, что в советском обществе уже в 70-х - начале 80-х годов имелись силы, для которых она была делом ожидаемым.

Среди людей разных национальностей ориентация на значимость "условий для творчества" оказалась присущей для групп выделяющихся преобладанием молодежи, людей более образованных, квалифицированных и культурных. Если у старшего поколения ориентации преобладают в основном на "хорошую семью", затем на "материальный достаток", а потом уже на работу, то для молодежи, в целом понимающей ценность семьи, возрастают запросы интересной работы и творчества.

Еще больше, чем от возраста, ценности зависят от занятий людей. Среди городских молдаван "условия для творчества" как первостепенную жизненную ценность выделили 20% работников сферы обслуживания, 30% работников промышленности, среди интеллигенции административно-управленческой - 44%, научно-технической - 67 %, научно-гуманитарной и художественно- творческой-70 - 75%. Заинтересованность в интересном, творческом труде люди разных сфер деятельности ощущали неодинаково, а значит, отличалась и готовность у них к перестройке. Следовательно, разные усилия потребуются обществу для того, чтобы подключить к ней те или другие социальные слои так же, как и национальные регионы, ибо социальный состав их отличается.

Конечно, само изменение социального облика народов постепенно преобразует свойственные им жизненные ценности и идеалы. Но переоценивать темпы таких изменений нельзя. К тому же, как показывает опыт, совершенствование базовых социальных характеристик наций (социально-профессионального состава и образования) не влечет за собой автоматически таких же по интенсивности преобразований в культуре и быту. Общность социальной жизни народов оставляет место для национальной вариативности повседневной культуры. И важно видеть бытующую реальность для того, чтобы не ошибиться в управлении социальными процессами. В связи с этим надо учитывать и устойчивость национальных традиций в культуре межличностных отношений, нормах бытовой жизни.

Семья у всех советских народов считается одной из самых первостепенных ценностей жизни. Однако и размер семей, и норма семейных от-

стр. 27

ношений у народов заметно различаются. В Эстонии средний размер семьи - 3,1 человека, в Узбекистане - 5,8. Многодетных семей (4 и более ребенка) даже в городах, где их меньше, у узбеков среди неквалифицированных и малоквалифицированных работников физического труда - 54%, а у эстонцев - всего 6%, среди квалифицированных работников физического труда у узбеков - 31%, а у эстонцев -3%, у работников квалифицированного умственного труда среди узбеков - 16% семей, у эстонцев - всего 1 %. Но размер семьи - отнюдь не только демографический показатель. С ним связаны и миграционная подвижность, и социальная мобильность людей. В Эстонии, где размер семьи самый малый, самая большая доля женщин занята квалифицированным трудом, в Узбекистане, напротив, большие семьи и малая доля женщин занятых квалифицированным трудом.

В семьях у народов Средней Азии, Северного Кавказа, Закавказья крепче семейно-родственные связи, мнение родителей и старших родственников почитается строже. По данным обследования, необходимым и обязательным считают получить согласие родителей при вступлении в брак 88% узбеков в городе и 92% -в селе. Причем мнения в социальных и демографических группах варьируют в этом отношении весьма незначительно. Иная ситуация в среде эстонцев и русских. У первых иметь согласие родителей на брак считают обязательным только 1/5 горожан и 1/4 сельских жителей. Это показатель того, насколько свободна молодежь при выборе своих решений. Но жизненные решения касаются не только супружества, но и трудового пути, выбора места работы и жительства.

Миграционная подвижность, фиксируемая долей проживающих в месте постоянного жительства менее двух лет, у узбеков была в пределах 3,8 - 3,7%, у эстонцев, латышей - 8%, у русских - 8,4%¹⁰ . В процессе обследования было выяснено, что русских, ориентированных на миграцию из сел РСФСР, было 21% жителей, в Узбекистане же на переезд в города ориентировано всего 6%, в Грузии-12%. Соотношение же потенциальных и реальных мигрантов среди сельских жителей было у русских 4:1, у грузин и узбеков - 10:1. Не случайно, когда были приняты решения об участии Узбекистана в освоении Нечерноземья, подавляющее большинство из приехавших сюда были, во всяком случае, до последнего времени, лицами не узбекской национальности.

Малая миграционная подвижность народов Закавказья и Средней Азии связана в какой-то мере с недостаточным знанием русского языка как языка межнационального общения. Хотя незнание русского языка и может оказывать сдерживающее влияние на миграцию, переоценивать роль этого обстоятельства не следует, т. к. знание и интерес к языкам в значительной мере предопределены объективной ситуацией. Не случайно хуже всего знают языки других национальностей русские, проживающие в подавляющем большинстве в собственной языковой среде, а главное - располагающие основным в стране фондом культуры на родном языке. Затем следуют эстонцы и грузины, среди которых 29% приобщено к другим языкам народов СССР, и, наконец, народы Средней Азии и молдаване, от 1/3 до половины населения которых знают другой язык¹¹ . Хотя приобщение к языку другой национальности связано, главным образом, с объективной ситуацией, использовать этот канал для интенсификации миграционной подвижности населения и социально- культурной общности народов СССР все же целесообразно.

Но не только языковые препятствия стоят в числе культурных факторов, влияющих на миграционную подвижность. Крепость семейных.

¹⁰ Население СССР. М. 1983, с. 39; Социально-культурный облик советских наций, с. 18.

¹¹ Подсчитано по данным Всесоюзной переписи населения СССР 1979 года. Численность и состав населения СССР. М. 1984, с. 71.

стр. 28

связей как норма бытовой культуры, специфика межличностных отношений, проявляющаяся в уважении к мнению родственников и свойственников, оказывается подчас не менее важным обстоятельством. В этом может убедить опыт многих народов Северного Кавказа. Знание русского языка среди многих из них, особенно среди балкарцев, кабардинцев чеченцев, ингушей, практически всеобщее. Они охотно приезжают в города других республик учиться. Но чрезвычайно редко кто-то остается там работать.

Национальные особенности, прежде всего связанные с прошлым народов, степенью их урбанизации, т. е. совсем необязательно чисто этнопсихологические, и по сей день заметно влияют на профессиональные ориентации, занятия населения. Теперь, когда былые диспропорции в доле квалифицированного умственного и физического труда между народами преодолены, когда у всех национальностей есть рабочие и разные группы интеллигенции, все же национальные вариации в их представительстве сохраняются. Наиболее значимый качественный сдвиг в сближении состава интеллигенции в послевоенные годы произошел за счет создания собственной научной и производственной интеллигенции у народов Средней Азии, казахов, молдаван. Но и сейчас производственная интеллигенция самую высокую долю составляет у русских, художественно-творческая - у народов Прибалтики, грузин, армян, а среднеазиатские народы, молдаване выделяются наименьшей долей производственной интеллигенции. И хотя уже за 70-е годы темпы роста студентов политехнических вузов у узбеков были наиболее высокими (они составляли к 80-м годам треть всех студентов республик) - все же инженеров, так же, как агрономов, в Узбекистане не хватало.

Таким образом, при общности в политических ориентациях, социально- экономических отношениях, принципиальном сходстве в социальной структуре, в культурно-бытовой жизни народов сохраняется национальная специфика, заметно влияющая на их повседневное социальное поведение. А это значит, что в процессе поисков путей ускорения социально-экономического развития советского общества, если мы не хотим ошибиться в эффективности принимаемых решений, нельзя не учитывать национальной специфики в культуре той среды, в которой осуществляются эти решения.

В докладе на январском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС М. С. Горбачев говорил: "Нет ни одного принципиального вопроса, который мы могли бы, как в прошлом, так и сейчас, решить без учета того, что живем в многонациональной стране"¹² . Живя в многонациональной стране, мы все больше осознаем, какую величайшую социальную, политическую, человеческую ценность для общества представляют гуманные, благоприятные отношения между народами в целом и между людьми различных национальностей. Именно поэтому нельзя недооценивать или не уважать национальные чувства людей, национальное самосознание. Они питаются реально бытующей национальной культурой.

Национальное и интернациональное проявляются с разной степенью интенсивности в разных сферах культуры. В сферах общественно- политической, познавательной культуры у всех народов СССР преобладают общие, интернациональные черты, в сфере досуга они переплетаются у разных народов в конкретных видах искусства, литературы, берут верх ориентации на национальные или инонациональные, вошедшие в общесоюзный фонд произведения; в семейно-бытовой сфере вместе с общими морально- нравственными устоями четко выделяются национальные черты. Советский народ - не просто социальная общность, но и многонациональная. Реально существуют и еще долгое время будут сохраняться

¹² Материалы Пленума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, 27 - 28 января 1987 г., с. 38.

стр. 29

этнокультурные особенности народов, их национальные интересы. Препятствуют ли они межнациональным связям, взаимодействию народов? Исторический опыт показывает: культурно-бытовые различия народов при контактах людей разных национальностей требуют взаимного узнавания, привыкания, уважения к иной культуре, но отнюдь не провоцируют конфликтов. В основе межнациональных напряжений всегда лежали явления социальные. С падением антагонизма классов исчезают и враждебные антагонизмы наций. Этот вывод верен теперь так же, как и в прошлом. Но слишком долгое время историческая и философская литература видели причины проявлений национализма в пережитках прошлого. Национальные отношения - проекция отношений социальных. Поэтому-то не только национальные особенности культуры влияют на социальные процессы, помогают или тормозят в иных случаях решение насущных социальных проблем, но и нерешенные социальные проблемы и противоречия, деформации общественных отношений влияют на национальные отношения. Нельзя не замечать этих влияний, не анализировать их, так же как и недооценивать тех завоеваний, которые есть в СССР в решении национальных проблем.