СПОРТ (последнее)
Поклонение снежному поднебесью
Актуальные публикации по вопросам развития спорта и физической культуры. Хроника прошедших спортивных событий.
Вот и навалило в Приэльбрусье снега. Известия об этом повторяющемся ежегодно явлении тысячи людей в разных концах страны всякий раз ожидают с невообразимым трепетом. И, получив его наконец из телевизионного метеообзора или от знакомых, побывавших первыми нынешним сезоном в горном краю, они уже без всякого удержу предаются будоражащим душу мечтаниям о скором возобновлении самых ярких зимних впечатлений. Такова она, неизлечимая горнолыжная страсть. Для них, энтузиастов, Приэльбрусье - не столько даже любимое место отдыха, как своего рода земля обетованная, объект паломничества и поклонения.
В этом дивном краю - ни с чем не сравнимое бытие. Со своим укладом, ценностями, ритуалами. Ранним утром - пробежка до незамерзающего минерального источника, где глоток ледяного "небутылочного" нарзана словно удваивает твои силы. А после завтрака - облачение в яркие разноцветные женские горнолыжные куртки и костюмы, фантастического вида пластиковые ботинки, украшение себя всякими там наворотами из радужно сверкающих защитных очков, замысловатых шапочек и перчаток, благоговейный вынос из хранилища спортинвентаря... Все это выглядит неким священнодействием. Затем горделивая демонстрация горнолыжных мод, с чего, собственно, и начинается само катание на лыжах с гор.
Вечером же, после полученных на склонах гор трудных удовольствий, обитатели самой старой и самой крупной в Приэльбрусье центральной военной турбазы "Терскол" будут озабоченно интересоваться друг у друга: "Калинкин точно здесь?", "Он сегодня поет?" А все потому что подполковник Михаил Калинкин стал для многих из них ну как бы воплощением "горно-маниакального" мировосприятия, обязательным персонажем жизни "сдвинутого" на горных лыжах братства.
Высокий, по-юношески стройный, всегда добродушно улыбчивый, он войдет под радостные возгласы в зал турбазовского клуба, а может, в один из гостиничных номеров, собравший компанию, в десятки раз числом превышающую вместимость помещения, и, тронув струны гитары, запоет. Свою песню, давно известную завсегдатаям, но снова ожидаемую ими.
Ты увези, подъемник, нас
От нужных дел и лишних фраз,
От мудрецов и дураков
Туда, где дышится легко,
Туда, где небо и полет,
Чего нам так недостает.
И романтичное сопереживание песне с ее последними аккордами вдруг обернется взрывом восторга от чувства единения сбежавших из убогой обыденности людей, осознания их общего бытия в краю непроходящей молодости. В заснеженной стране, где всем начхать на ранги, звание, заслуги, где главная ценность - возможность прямо сейчас, вот здесь, на знаменитой бугристыми крутяками горе Чегет, узнать меру своей силы, смелости, воли. Ты мчишься с замеревшим сердцем вниз по опрокинутому склону, считая эти мгновения самыми главными в жизни.
Калинкин однажды признался мне, что, наверное, просто не смог бы теперь существовать, не будь на земле такого удивительного места, как Терскол. Попав туда впервые в 82-м году, он навсегда остался загипнотизированным сумасшедшей смесью восхищения от красот заснеженных вершин, совсем близких облаков, упоительного преодоления себя и чувства постоянного присутствия смертельной опасности. В горах неразделимы неуемная радость с отчаянным риском. Пройдя через них, потом долго еще и на равнине пребываешь в состоянии горнолыжника - целеустремлен и все время напружинен.
Склон, случалось, всерьез испытывал самого Михаила. Даже среди его близких друзей мало кто знает, какой жестокий экзамен устроила гора ему однажды. В падении Михаил напоролся на окантованный металлом носок собственной лыжи, из рваной раны на ноге хлынула кровь.
- Но знаешь, что меня испугало тогда? Нет, не рана, не боль, - рассказывал Калинкин. -Страшно стало, что меня кто-нибудь увидит беспомощным, что вдруг инструктор запретит выходить на гору...
Он забрался в укромное место, достал из поясной сумочки "аварийные" иголку и нитки, пузырек йода и... начал зашивать на себе разорванную кожу. На выкат с трассы добрался сам, без помощи спасателей.
Поразительно, но даже после таких испытаний отнюдь не воспринимаешь себя эдаким суперменом. В горах совсем иная, нежели в обычной жизни, шкала оценок и самооценок. Некому демонстрировать свои победы - все в условиях равновеликого риска. И твои преодоления необходимы прежде всего тебе.
Все, кто хоть однажды приехал в Терскол, быстро понимали это. А те, кто навсегда прикипел душой к Приэльбрусью, обрели как постоянное качество завидную жизненную стойкость. Не потому ли терскольские завсегдатаи с большим вдохновением подпевают обычно Калинкину:
Чтоб средь топей и трясин опереться,
Чтоб средь осени и зим разгореться,
Ты подольше не туши лучик света,
Отраженный от вершины Чегета.
Его песни давно уже превратились в турбазовские шлягеры, которые в разные заезды поют на междусобойчиках при свечах горнолыжники, иной раз и не задумываясь, кто написал-то эти лиричные баллады или озорные бард-куплеты. Одна -трогательно-грустная "Беда простая - Чегет растаял" - подобно "Солнышку лесному" Юрия Визбора стала уже традиционным прощальным напевом туристских групп. Калинкин объясняет: все правильно, авторство песен не столько его, сколько их всех - коллективное.
- Очень люблю сидеть тихонечко в углу комнаты и слушать разговоры друзей, наблюдать за ходом их мыслей, - рассказывает Михаил. - Напитаешься от них эмоциями - и слова сами кладутся на музыку... В моем случае словосочетание "автор-исполнитель" правильно произносить с ударением на вторую часть. Сама атмосфера Терскола доставляет человеку огромную радость от того, что можно буквально раствориться в общности близких по духу людей, в которой, как ни парадоксально, ярче вспыхивает индивидуальность каждого. Мы все становимся чертовски интересны друг другу. Спроси меня, что я собой представляю, и в ответ придется перечислить многих и многих друзей, от любого из которых взял что-то доброе, хорошее, полезное. Уверен, в них тоже есть моя частичка.
Он и впрямь начал перечислять всех, без кого Терскол ныне попросту немыслим. И приезжающих туда регулярно, и особенно - работающих там. Оставившего столичный город ради гор старшего инструктора Владимира Белиловского (в просторечии - Львовича). Застрельщицу веселых капустников и литературных вечеров зав-библиотекой Аллу Геккиеву. Невероятно терпимую к прихотям горнолыжников хозяйку пункта проката инвентаря Абидат Газаеву. Вспомнил бывшего начальника турбазы полковника Михаила Дарьина, усилиями которого сложился неповторимый уклад бытия в Терсколе. И нынешнего начальника полковника Мусу Махова, сумевшего сохранить жизнестойкость и уникальность базы, вопреки обрушившимся на страну бестолковым реформам, невзгодам и бедам. Эти люди выпестовали и уберегли тот самый дух оптимизма, что дарит Терскол приезжающим туристам.
Конечно, за две недели забыть напрочь о "внегорных" заботах невозможно. Ведь на ЦВТБ "Терскол" приезжают в основном военные. А им, как известно, нынче несладко... Так что при всей жажде душевного праздника от того же Калинкина на вечерах бардовской песни ждут далеко не одной лишь нежной лирики да веселых приколов. И звучит тогда в его устах грустная самоирония офицера: "У полковника ГэШа нету денег ни шиша"... Затем другая куда более жесткая песня:
А наши пули уже в стволах,
А в наши мины взрыватель вдет,
Но знают только Иисус да Аллах:
Когда, кого, почему и где?!
И все же... И все же в том краю, что простирается у подножия величественного Эльбруса, в той особенной общности людей, что научились по-настоящему ценить лучшее в жизни и в себе, даже вспышка накопившейся ожесточенности - всего лишь вспышка. Офицеры, прошедшие испытания не только на крутых горнолыжных трассах, обязательно подпоют своему барду:
Ты пойми врага,
Отдых злости дай,
Первым не ударь -
И осядет гарь.
...Выступая на небольших концертах в московских клубах и даже на вечерах в родной части, Михаил Калинкин иногда представляет себя так: "Широко известный в узких кругах". Однако недавно мне довелось убедиться, что круг его известности гораздо шире, чем он сам, быть может, подозревает.
В одном отдаленном гарнизоне возле офицерского общежития я увидел группу лейтенантов, слушающих запись с кассетного магнитофона. Невольно тоже прислушался. Ба, знакомый голос поет:
И присев однажды,
Скажешь ты: "Ну, вот!
Глянь, как много наших
На Земле живет".
- Кого слушаете? - с любопытством поинтересовался я у лейтенантов.
- Известный московский бард. Калинкин. Отличные песни - и кровь гоняют, и душу греют.
Видимо, этим молодым офицерам дух оптимизма совсем не чужд. Хотя в Приэльбрусье, как оказалось, им побывать пока не доводилось...
В этом дивном краю - ни с чем не сравнимое бытие. Со своим укладом, ценностями, ритуалами. Ранним утром - пробежка до незамерзающего минерального источника, где глоток ледяного "небутылочного" нарзана словно удваивает твои силы. А после завтрака - облачение в яркие разноцветные женские горнолыжные куртки и костюмы, фантастического вида пластиковые ботинки, украшение себя всякими там наворотами из радужно сверкающих защитных очков, замысловатых шапочек и перчаток, благоговейный вынос из хранилища спортинвентаря... Все это выглядит неким священнодействием. Затем горделивая демонстрация горнолыжных мод, с чего, собственно, и начинается само катание на лыжах с гор.
Вечером же, после полученных на склонах гор трудных удовольствий, обитатели самой старой и самой крупной в Приэльбрусье центральной военной турбазы "Терскол" будут озабоченно интересоваться друг у друга: "Калинкин точно здесь?", "Он сегодня поет?" А все потому что подполковник Михаил Калинкин стал для многих из них ну как бы воплощением "горно-маниакального" мировосприятия, обязательным персонажем жизни "сдвинутого" на горных лыжах братства.
Высокий, по-юношески стройный, всегда добродушно улыбчивый, он войдет под радостные возгласы в зал турбазовского клуба, а может, в один из гостиничных номеров, собравший компанию, в десятки раз числом превышающую вместимость помещения, и, тронув струны гитары, запоет. Свою песню, давно известную завсегдатаям, но снова ожидаемую ими.
Ты увези, подъемник, нас
От нужных дел и лишних фраз,
От мудрецов и дураков
Туда, где дышится легко,
Туда, где небо и полет,
Чего нам так недостает.
И романтичное сопереживание песне с ее последними аккордами вдруг обернется взрывом восторга от чувства единения сбежавших из убогой обыденности людей, осознания их общего бытия в краю непроходящей молодости. В заснеженной стране, где всем начхать на ранги, звание, заслуги, где главная ценность - возможность прямо сейчас, вот здесь, на знаменитой бугристыми крутяками горе Чегет, узнать меру своей силы, смелости, воли. Ты мчишься с замеревшим сердцем вниз по опрокинутому склону, считая эти мгновения самыми главными в жизни.
Калинкин однажды признался мне, что, наверное, просто не смог бы теперь существовать, не будь на земле такого удивительного места, как Терскол. Попав туда впервые в 82-м году, он навсегда остался загипнотизированным сумасшедшей смесью восхищения от красот заснеженных вершин, совсем близких облаков, упоительного преодоления себя и чувства постоянного присутствия смертельной опасности. В горах неразделимы неуемная радость с отчаянным риском. Пройдя через них, потом долго еще и на равнине пребываешь в состоянии горнолыжника - целеустремлен и все время напружинен.
Склон, случалось, всерьез испытывал самого Михаила. Даже среди его близких друзей мало кто знает, какой жестокий экзамен устроила гора ему однажды. В падении Михаил напоролся на окантованный металлом носок собственной лыжи, из рваной раны на ноге хлынула кровь.
- Но знаешь, что меня испугало тогда? Нет, не рана, не боль, - рассказывал Калинкин. -Страшно стало, что меня кто-нибудь увидит беспомощным, что вдруг инструктор запретит выходить на гору...
Он забрался в укромное место, достал из поясной сумочки "аварийные" иголку и нитки, пузырек йода и... начал зашивать на себе разорванную кожу. На выкат с трассы добрался сам, без помощи спасателей.
Поразительно, но даже после таких испытаний отнюдь не воспринимаешь себя эдаким суперменом. В горах совсем иная, нежели в обычной жизни, шкала оценок и самооценок. Некому демонстрировать свои победы - все в условиях равновеликого риска. И твои преодоления необходимы прежде всего тебе.
Все, кто хоть однажды приехал в Терскол, быстро понимали это. А те, кто навсегда прикипел душой к Приэльбрусью, обрели как постоянное качество завидную жизненную стойкость. Не потому ли терскольские завсегдатаи с большим вдохновением подпевают обычно Калинкину:
Чтоб средь топей и трясин опереться,
Чтоб средь осени и зим разгореться,
Ты подольше не туши лучик света,
Отраженный от вершины Чегета.
Его песни давно уже превратились в турбазовские шлягеры, которые в разные заезды поют на междусобойчиках при свечах горнолыжники, иной раз и не задумываясь, кто написал-то эти лиричные баллады или озорные бард-куплеты. Одна -трогательно-грустная "Беда простая - Чегет растаял" - подобно "Солнышку лесному" Юрия Визбора стала уже традиционным прощальным напевом туристских групп. Калинкин объясняет: все правильно, авторство песен не столько его, сколько их всех - коллективное.
- Очень люблю сидеть тихонечко в углу комнаты и слушать разговоры друзей, наблюдать за ходом их мыслей, - рассказывает Михаил. - Напитаешься от них эмоциями - и слова сами кладутся на музыку... В моем случае словосочетание "автор-исполнитель" правильно произносить с ударением на вторую часть. Сама атмосфера Терскола доставляет человеку огромную радость от того, что можно буквально раствориться в общности близких по духу людей, в которой, как ни парадоксально, ярче вспыхивает индивидуальность каждого. Мы все становимся чертовски интересны друг другу. Спроси меня, что я собой представляю, и в ответ придется перечислить многих и многих друзей, от любого из которых взял что-то доброе, хорошее, полезное. Уверен, в них тоже есть моя частичка.
Он и впрямь начал перечислять всех, без кого Терскол ныне попросту немыслим. И приезжающих туда регулярно, и особенно - работающих там. Оставившего столичный город ради гор старшего инструктора Владимира Белиловского (в просторечии - Львовича). Застрельщицу веселых капустников и литературных вечеров зав-библиотекой Аллу Геккиеву. Невероятно терпимую к прихотям горнолыжников хозяйку пункта проката инвентаря Абидат Газаеву. Вспомнил бывшего начальника турбазы полковника Михаила Дарьина, усилиями которого сложился неповторимый уклад бытия в Терсколе. И нынешнего начальника полковника Мусу Махова, сумевшего сохранить жизнестойкость и уникальность базы, вопреки обрушившимся на страну бестолковым реформам, невзгодам и бедам. Эти люди выпестовали и уберегли тот самый дух оптимизма, что дарит Терскол приезжающим туристам.
Конечно, за две недели забыть напрочь о "внегорных" заботах невозможно. Ведь на ЦВТБ "Терскол" приезжают в основном военные. А им, как известно, нынче несладко... Так что при всей жажде душевного праздника от того же Калинкина на вечерах бардовской песни ждут далеко не одной лишь нежной лирики да веселых приколов. И звучит тогда в его устах грустная самоирония офицера: "У полковника ГэШа нету денег ни шиша"... Затем другая куда более жесткая песня:
А наши пули уже в стволах,
А в наши мины взрыватель вдет,
Но знают только Иисус да Аллах:
Когда, кого, почему и где?!
И все же... И все же в том краю, что простирается у подножия величественного Эльбруса, в той особенной общности людей, что научились по-настоящему ценить лучшее в жизни и в себе, даже вспышка накопившейся ожесточенности - всего лишь вспышка. Офицеры, прошедшие испытания не только на крутых горнолыжных трассах, обязательно подпоют своему барду:
Ты пойми врага,
Отдых злости дай,
Первым не ударь -
И осядет гарь.
...Выступая на небольших концертах в московских клубах и даже на вечерах в родной части, Михаил Калинкин иногда представляет себя так: "Широко известный в узких кругах". Однако недавно мне довелось убедиться, что круг его известности гораздо шире, чем он сам, быть может, подозревает.
В одном отдаленном гарнизоне возле офицерского общежития я увидел группу лейтенантов, слушающих запись с кассетного магнитофона. Невольно тоже прислушался. Ба, знакомый голос поет:
И присев однажды,
Скажешь ты: "Ну, вот!
Глянь, как много наших
На Земле живет".
- Кого слушаете? - с любопытством поинтересовался я у лейтенантов.
- Известный московский бард. Калинкин. Отличные песни - и кровь гоняют, и душу греют.
Видимо, этим молодым офицерам дух оптимизма совсем не чужд. Хотя в Приэльбрусье, как оказалось, им побывать пока не доводилось...
Опубликовано 04 февраля 2014 года
Новые статьи на library.by:
СПОРТ:
Комментируем публикацию: Поклонение снежному поднебесью
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1391507752 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций