ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
Два столпа русской педагогики
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
"Прошлое научной мысли рисуется нам каждый раз в иной и все новой перспективе. Каждое научное поколение открывает в прошлом новые черты".
В. И. Вернадский
Современник основоположника российской педагогической науки, М. Л. Песковский, справедливо утверждал, что на сочинениях К. Д. Ушинского воспитался длинный ряд школьных поколений и ряд народных учителей - так многочисленны и востребованы были тиражи его книг. "Поэтому с уверенностью можно сказать, что имя Ушинского есть имя народное" [1, с. 389]. Подобные оценки деятельности автора "Родного слова" звучали и в выступлениях собравшихся в Педагогическом музее военно-учебных заведений С. -Петербурга участников чествования памяти К. Д. Ушинского в связи с 25-й годовщиной со дня его смерти. Мероприятие отличалось необыкновенным душевным настроем. Так, П. Ф. Каптерев, ученый-педагог другого поколения, никогда лично не знавший К. Д. Ушинского, но высоко ценивший его труды, выразил уверенность в том, что начала, которые проповедовал русский классик, войдут в жизнь. Затем он обратился к портрету К. Д. Ушинского и произнес: "Учитель! Народный поэт сказал: "Сейте разумное, доброе, вечное, сейте, спасибо вам скажет сердечное русский народ!" Эти слова про тебя сказаны, ибо ты щедрой рукой рассыпал миллионы плодотворных зерен в русском народе. Твои ученики, вспоминая ныне твои дела и идеи, глубоко прониклись сознанием важности и плодотворности их, от глубины сердца восклицают: вечная память тебе! Вечная память твоим идеям!" [2, с. 90].
Значение К. Д. Ушинского для русской школы, непоколебимость его авторитета отмечали все исследователи, писавшие о великом педагоге и анализировавшие его наследие. Уже дореволюционный библиографический перечень работ о К. Д. Ушинском включал более 480 позиций [3, с. 565 - 599]. В основном это были публикации следующего характера: воспоминания современников К. Д. Ушинского - однокурсников, учащихся, коллег по Смольному институту и других деятелей отечественной культуры; биографические очерки; исследования учебных книг - "Детского мира" и "Родного слова" - и методики их использования в практике школы; общая характеристика его взглядов и педагогической деятельности как значимой части истории отечественной педагогики; освещение роли Ушинского в создании народной школы и подготовке учителей; работы, посвященные анализу "Педагогической антропологии", трактату о труде, учению о народности в общественном воспитании; другие стороны деятельности и наследия педагога. В то же время по-настоящему крупных научных исследований проведено не было. Исключение составляли работы П. Ф. Каптерева. Он - автор семи статей и одной рецензии [4] (в совокупности характеризующих разные аспекты наследия К. Д. Ушинского), а также специальных глав, посвященных его деятельности, в книгах по истории педагогии [5]. Оценка П. Ф. Каптеревым взглядов К. Д. Ушин-
стр. 73
--------------------------------------------------------------------------------
ского особенно ценна, поскольку обе эти фигуры поистине знаковые для педагогической отечественной мысли и культуры в целом.
П. Ф. Каптерев сразу вошел в семью отечественных педагогов как зрелый ученый и маститый автор. Уже его первые статьи показали основательную философскую, психологическую и педагогическую подготовку, энциклопедичность знаний, ориентированность в современных задачах образования, умение выделять актуальные проблемы, огромное желание быть полезным в деле народного просвещения, а также отличались хорошим чувством слога, что немаловажно для читателей научной литературы. Потому-то в анонсе о публичных чтениях, которые устраивало Фребелевское общество, 25-летний лектор назван одним "из известных наших педагогов" [6, с. 40]. Вот еще примеры того, как высоко оценивала педагогическая общественность деятельность П. Ф. Каптерева. Е. Гаршин: "Нужно еще прибавить, что вопрос о внимании нашел себе разработку и в "Педагогическом сборнике"... под пером такого знатока психологии, как г. Каптерев..." [7, с. 132]; "Что касается этюда г. Каптерева ["Детские годы С. Т. Аксакова (психолого-педагогический этюд)"], то, как и все, что выходит из-под пера этого талантливого и глубоко сведущего исследователя..." [7, с. 154]; В. Геннинг: "Одним из самых выдающихся авторов, выступающих на страницах этого журнала ["Женское образование"], следует признать г. Каптерева" [7, с. 183]; В. Вахтеров: "Известный писатель по теоретической педагогике и психологии, один из лучших у нас знатоков предмета" [7, с. 78]; Н. В. Чехов: "Уже одно имя автора [Каптерева], известность которого, как одного из знатоков истории педагогики, говорит в пользу этой книги" [7, с. 1]. Таким образом, в истории предреволюционной педагогической мысли П. Ф. Каптерев - наиболее яркая и значимая фигура.
Октябрь 1917 г. разделил привычную жизнь россиян на две полярные составляющие: все, что было до Октября - это плохо, а что после - хорошо. Новая власть решительно разрушала до основания прежний мир. Лозунги типа "Философию за борт!", "Сбросим Пушкина с корабля современности" были руководством к действию. Великая русская культура гибла, обновление искусства творцы нового порядка видели в том, "чтобы освободить слово из тюрьмы содержания", очистить форму "от пыли содержания", для них важен был "образ и только образ" [8, с. 34].
Созданный по инициативе А. В. Луначарского Пролеткульт, ставший самой массовой писательской организацией, в первую очередь учитывал классовую детерминированность творчества художника. Пролеткультовцы жестко противопоставили пролетарскую культуру всей предшествующей. "Никогда она [пролетарская литература] не должна говорить "да" там, где говорит "да" буржуазия"; "рабочий-писатель должен не учиться, а творить"; "буржуазный язык, буржуазная литература должны быть ликвидированы" - эти и подобные им идеи лежали в основе идеологии созданной революцией писательской организации. Пролеткульт рьяно боролся за чистоту своих рядов. Пролеткультовцы высокомерно смотрели на всех, кто не "от станка": они стремились изолироваться не только от буржуазии, но и от всех других слоев общества - крестьянства, интеллигенции [см. 8, с. 35]. Идеолог Пролеткульта А. А. Богданов писал, что рабочий класс, создавая свою культуру, не нуждается в "интеллигентских няньках" и ни в каком привнесении идеи и опыта извне. Для нашего контекста важно отметить, что до революции ученых, писавших на педагогические темы, принято было называть писателями. Поэтому неудивительно, что богатое дореволюционное педагогические наследие, так же, как и вся русская культура, не избежало ревизии.
стр. 74
--------------------------------------------------------------------------------
Резкие изменения произошли и в школе. Революционно настроенные реформисты (В. М. Познер, П. Н. Лепешинский и др.) "в официальном журнале Наркомпроса призывали к ликвидации "всех элементов старой школы" - классов, уроков, расписания, учебника и т.д." [9, с. 47]. Повсеместно проводилось обновление педагогического и административно-педагогического персонала, поскольку большевистская власть считала, что директорами школ, а часто и учителями были люди враждебно настроенные к пролетарской революции.
В эти годы имена многих великих ученых были старательно забыты, вычеркнуты из истории отечественной культуры. Не стал исключением и К. Д. Ушинский. В Библиографическом перечне работ об авторе "Родного слова" почти за 20 послереволюционных лет (до 1937 г.) добавилось всего семь позиций. Удивляться этому не приходится, поскольку, по словам известного историка педагогики С. Ф. Егорова, после революции К. Д. Ушинского "клеймили идеалистом, абстрактным гуманистом, защитником монархии и православия и т.п. нелестными, с точки зрения их авторов, эпитетами" [10, с. 82], поэтому об изучении его творчества не могло быть и речи.
С 1937 г. резко меняется отношение советских идеологов к наследию К. Д. Ушинского. Именно в этом году П. И. Девин в статье "Значение Ушинского в истории педагогики" вступил в полемику с официальным советским историком педагогики Е. Н. Медынским по поводу статьи последнего, опубликованной чуть ранее в газете "За коммунистическое просвещение" [11]. Интересно, что П. И. Девин не отрицал наличие идеалистических и религиозных элементов в философии К. Д. Ушинского. Но в то же время он отметил, что отличительными признаками оригинальной педагогической системы основоположника российской педагогической науки является прогрессивность, широта и смелость его исканий, что отразилось в разработке учебно-воспитательных основ начальной школы, ее учебных планов, учебников и методических руководств для учителя. Вскоре сверху была дана установка на серьезное научное изучение трудов К. Д. Ушинского "с марксисткой точки зрения": в газете "Правда", печатном органе ВКП (б), Д. Мурманов выступил со статьей "Великий русский педагог и его судьи" [12].
Изучение творчества К. Д. Ушинского было плодотворным: с каждым годом количество статей, освещающих разные стороны деятельности педагога, существенно увеличивалось. Наиболее значительным был вклад В. Я. Струминского (1880 - 1967) в советское ушинсковедение. Именно ему доверили в лихую годину Великой Отечественной войны написать биографический очерк о К. Д. Ушинском, который вышел в серии "Великие люди русского народа" в 1943 г. В. Я. Струминский также подготовил к печати 11-томное собрание сочинений К. Д. Ушинского (М.; Л., 1948 - 1952).
Признание заслуг великого педагога коммунистическими идеологами в конце 1930-х гг. произошло не случайно. В Советском Союзе чувствовалось дыхание приближающейся войны. Повсеместно звучало "Если завтра война, если завтра в поход...", школьники стремились получить значок ГТО ("Готов к труду и обороне"), патриотическое воспитание молодежи - завтрашних солдат - стало важнейшей задачей советской школы. Основной педагогической идеей К. Д. Ушинского была, как известно, идея народности. Он неоднократно писал о нравственном воспитании, о любви к Родине как неотъемлемой черте русского народа. Именно перу К. Д. Ушинского принадлежит знакомый всем с детства текст: "Наше Отечество, наша Родина - матушка Россия. Отечеством мы зовем Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши. Родиной мы зовем ее потому,
стр. 75
--------------------------------------------------------------------------------
что мы в ней родились, в ней говорят родным нам языком и все в ней для нас родное, а матерью - потому, что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила языку, как мать, защищает и бережет нас... Одна у человека родная мать, одна у него и Родина". В это же время воскрешаются имена Александра Невского, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова.
Таким образом, справедливость по отношению к человеку, который всю жизнь стремился "сделать как можно более пользы... Отечеству", восторжествовала. В настоящее время можно без труда прочитать любое произведение К. Д. Ушинского. Однако советские издания трудов педагога далеко не безгрешны: для них характерны редакторские купюры [13], а в собрании его сочинений представлены далеко не все произведения: те, что не соответствовали советской идеологии, убраны в Архив К. Д. Ушинского [14]. Тексты великого педагога, искаженные политической цензурой, должны быть восстановлены. Эта важная и необходимая работа уже начата: "Письма о воспитании наследника русского престола", которые имеют, по словам С. Ф. Егорова, "не только исторический интерес..., многое из содержащейся в них проблематики актуально для нашего времени" [10, с. 82], изданы в полном соответствии с текстом автора [15].
К настоящему времени написаны тысячи статей, защищены сотни диссертаций по теме "К. Д. Ушинский". Произведения педагога все так же свежи и актуальны. Проверенные временем, они еще раз подтверждают свою принадлежность к педагогической классике.
Профессор Женского педагогического института (С. -Петербург) П. Ф. Каптерев начал свою педагогическую деятельность после октября 1917 г. обычным шкрабом. Но его вклад в строительство нового советского образования, сделанный за небольшой воронежский период жизни (октябрь 1918 г. - 7 сентября 1922 г.), оказался поистине титаническим [16]. Несмотря на это, в советское время творчество ученого изучалось недостаточно. Невнимание официальной педагогики к имени выдающегося педагога обусловлено тем, что П. Ф. Каптерев отстаивал идеи автономности школы и политической нейтральности воспитания, а это шло вразрез с ленинскими положениями о советской школе. Разобравшись в сущности новой власти, П. Ф. Каптерев не побоялся публично высказывать нелицеприятные мысли. В начале 1921 г. он писал: "В прежнее время царил религиозный догматизм и царское правоверие, выражавшиеся в заповеди: верую и исповедую непогрешимость православной церкви и царского абсолютизма. Теперь религиозно-вероисповедный догматизм устранен, а на место царского абсолютизма стал абсолютизм политических партий, не менее, если не более, свирепый и жестокий, чем царский. Критические умы не в почете, они по-прежнему признаются источниками смуты, ересей, только не религиозных, а политических. В сущности, авторитарный строй школы остался прежний, потому что сменить одного господина на другого все равно значит быть лишенным свободы, права иметь свой взгляд, свое убеждение" [17, с. 4].
Особенно усердствовал в создании негативного портрета П. Ф. Каптерева (как и К. Д. Ушинского) упомянутый выше Е. Н. Медынский. Воронежский педагог П. М. Кузьмин решительно выступил против лживых, необоснованных выводов Е. Н. Медынского, "признанного" историка педагогики, автора учебников истории педагогики. В статье "К вопросу о педагогических идеях П. Ф. Каптерева" П. М. Кузьмин представил объективную характеристику ученого, основанную на большом фактическом материале: воспоминаниях учителей, студентов, коллег П. Ф. Каптерева, архивных документах, осветил его деятельность в строительстве советской
стр. 76
--------------------------------------------------------------------------------
школы [18]. В 1940 г. в "Учительской газете" появились две статьи о дидактических взглядах П. Ф. Каптерева [19]. К сожалению, данных публикаций было недостаточно, чтобы справедливость оценок деятельности и наследия одного из крупнейших отечественных педагогов была восстановлена. Будущие учителя продолжали получать превратное представление о педагогических взглядах П. Ф. Каптерева, читая изданную Е. Н. Медынским "Историю педагогики", где ее классику был отведен лишь один абзац (набранный петитом), который завершался выводом: "П. Ф. Каптерев не создал своей педагогической системы и заметного следа в русской педагогической мысли не оставил" [20, с. 508].
В эпоху развитого социализма также не жаловали П. Ф. Каптерева - из-за его прозорливости. Власть продолжала бояться их прозорливости. Вот пример, свидетельствующий о проницательности автора "Дидактических очерков". Читатель, живший в советское время, увидит здесь знакомую картину брежневского застоя: "...Процветание нации существенно обусловливается разнообразием умственной деятельности, различием интересов, борьбой мнений, столкновением вкусов и т.п. Но невозможно достигнуть полного развития умственной жизни нации, стесняя способы личного умственного развития граждан, вынуждая их всех учиться непременно по одной системе, накладывая печать однообразия на все индивидуальные умы... Нет никакого сомнения, что единообразие - мертвящее начало, в корне подрывающее настоящую жизненную деятельность; жизнь, ее условия неизбежно разнообразны, люди не фабричные произведения, школы не казармы" [21, с. 134]. В стране, где единственно верной была марксистко-ленинская философия, а всякая другая именовалась ложной, было именно такое "мертвящее начало", о котором писал педагог.
За все годы советской власти избранные сочинения П. Ф. Каптерева были изданы лишь однажды [22]. К настоящему времени читатель получил еще некоторые работы выдающегося ученого [23]. Но это лишь маленькая толика того громадного творческого наследия П. Ф. Каптерева, в котором так нуждаются современные педагоги, психологи, философы, культурологи, историки, филологи, этнографы. К его творческому наследию обращаются все больше и больше исследователей, и многотомное собрание сочинений П. Ф. Каптерева ждет своего издателя. В то же время "Новый энциклопедический словарь" (М., 2005) никакой информации о П. Ф. Каптереве не содержит, в отличие от "Советского энциклопедического словаря" (М., 1990), где это имя упоминалось.
В наследии К. Д. Ушинского и П. Ф. Каптерева чрезвычайно много тем, разработка которых начата основоположником отечественной педагогической науки и продолжена автором "Педагогического процесса". Вот некоторые из них: педагогика - наука или искусство; образование как общественная проблема; связь педагогики и психологии; задачи, цели и содержание обучения в народной школе; дидактика; соотношение умственного и нравственного воспитания; личность учителя, его профессиональная подготовка; педагогическая роль родного языка; специфика женского образования; воспитательное влияние природы; воспитательное значение труда и др. В ряду этих важных педагогических проблем особой значимостью обладает проблема национального и общечеловеческого образования.
П. Ф. Каптерев неизменно высоко отзывался о творчестве К. Д. Ушинского. Он писал: "В истории новой русской педагогии К. Д. Ушинскому, несомненно, принадлежит одно из самых видных мест; его имя записано светлыми буквами на страницах, в которых повествуется о разви-
стр. 77
--------------------------------------------------------------------------------
тии русского просвещения" [24, с. 1]. Центральной идеей педагогической системы К. Д. Ушинского является идея народности. Наиболее полно она раскрыта в его программном сочинении - статье "О народности в общественном воспитании" (1857), которая не только объемна по размеру (более ста страниц), но и глубока по силе мысли, интересна и содержательна по привлеченному историко-педагогическому и философско-психологическому материалу. К. Д. Ушинский, охарактеризовав немецкое, английское, французское и североамериканское воспитание, заключил, что национальные особенности этих народов никак не нивелируются, а наоборот, эксплуатируются - с положительным эффектом.
Особенности воспитания, по мнению К. Д. Ушинского, зависят не от случайных обстоятельств, "но выходят из более глубокого источника: из той особенной идеи о воспитании, которая составилась у каждого народа. <...> Каждый народ имеет свой особенный идеал человека и требует от своего воспитания воспроизведения этого идеала в отдельных личностях. Идеал этот у каждого народа соответствует его характеру, определяется его общественной жизнью, развивается вместе с его развитием, и выяснение его составляет главнейшую задачу каждой народной литературы" [25, с. 122].
Воспитание не может не учитывать силу народности, проявляющуюся в каждом человеке. "Обращаясь к народности, воспитание всегда найдет ответ и содействие в живом и сильном чувстве человека, которое действует гораздо сильнее убеждения, принятого одним умом, или привычки, вкорененной страхом наказаний" [там же, с. 160]. Таким образом, если воспитание "не хочет быть бессильным, должно быть народным" [там же].
Народность, с точки зрения К. Д. Ушинского, является единственным источником исторической жизни государства. Общественное воспитание как один из важнейших процессов общественной жизни, посредством которого новые поколения связываются общей духовной жизнью с предыдущими, не может отказаться от народности. В этом смысле благом является то, что "школьное воспитание далеко не составляет всего воспитания народа. Религия, природа, семейство, предания, поэзия, законы, промышленность, литература, - все, из чего слагается историческая жизнь народа, - составляют его действительную школу, перед силой которой сила учебных заведений, особенно построенных на началах искусственных, совершенно ничтожна" [там же, с. 148]. К. Д. Ушинский неоднократно подчеркивал, что "именно основания воспитания и цель его, а следовательно, и главное его направление различны у каждого народа и определяются народным характером, тогда как педагогические частности могут свободно переходить и часто переходят от одного народа к другому" [там же, с. 144].
Действительно, писал П. Ф. Каптерев, анализируя взгляды К. Д. Ушинского, воспитание должно соответствовать характеру и потребностям народа, "систему образования нельзя так же легко заимствовать у другого народа, как покрой платья или фасон шляпы" [26, с. 179]. Но П. Ф. Каптерев не соглашался с К. Д. Ушинским в том, что общечеловеческих основ образования не существует.
К. Д. Ушинский на первое место ставил народность потому, что педагогику он считал не наукой, а искусством. Этот важный методологический вопрос о статусе педагогики П. Ф. Каптерев основательно разобрал в специальной статье "Педагогика - наука или искусство?". Подвергнув тщательному анализу рассуждение К. Д. Ушинского из предисловия к "Педагогической антропологии", он заключил, что "те различия между наукой и искусством, на которые указывают (между прочим, Милль и за ним Ушинский), в значительной степени неправильны, что на основании
стр. 78
--------------------------------------------------------------------------------
этих различий нельзя признавать два рода умственной деятельности - науку и искусство, а следует допустить только два вида - чистую науку и прикладную науку, и что педагогика, собственно теория воспитания, есть прикладная наука" [22, с. 55].
Значит, педагогика как прикладная наука является общечеловеческой. "Да и решительно невозможно думать, - писал П. Ф. Каптерев, - чтобы общий ход развития детей немецких, французских, русских был так существенно различен, чтобы каждому народу требовалась своя особенная педагогика" [27, с. 60]. В любом случае: будь педагогика искусством или прикладной наукой, она все равно основывается на психологии и физиологии (эта мысль полностью разделяется К. Д. Ушинским), т.е. на "науках, общечеловеческих продуктах; из наук она почерпает свои основы. Но эти основы, как научные, общечеловечны. Неужели же они, переходя из психологии и физиологии в педагогику, теряют свою общечеловечность и, вместе, научность?" - вопрошал П. Ф. Каптерев [там же]. Далее он продолжил: "Да и трудно понять, как это люди, подлежа в своем развитии и деятельности влиянию одних и тех же физических, химических, физиологических и социологических законов, имея одинаковую, по существу, природу, в воспитании, заключающемся во вспомоществовании естественному развитию сил человека, не могут, будто бы, иметь ничего общего, кроме мелочей, что француз развивается и образуется на один лад, немец - на другой, а русский - на третий. Посредством какой логики и каких фактических соображений можно дойти до подобных выводов - решительно непонятно" [27, с. 60 - 61]. Автор любого научного труда - человек определенной национальности, и это так или иначе отражается в его научных произведениях, что не уменьшает их общечеловеческий интерес и значение.
П. Ф. Каптерев отметил, что народность у К. Д. Ушинского превознесена над наукой. Так не должно быть, поскольку наука - это не "какой-то призрак, фантом, жизнь без сознания законов жизни не есть настоящая, истинно человеческая жизнь... Наука, несомненно, вечна, и пока существует человечество, она будет непременно существовать. Народность же не вечна, не только потому, что народы один за другим сходят с исторической сцены, но и потому, что с течением времени международные различия и грани стираются и смягчаются, народы становятся похожее друг на друга, больше заимствуют один у другого, вступают в более частые сношения. Народы все более и более тяготеют к взаимному сближению и объединению, они стремятся сливаться, а не разъединяться" [27, с. 62]. Например, напомнил П. Ф. Каптерев, история знала княжества: московское, тверское, рязанское; москвич считал себя совсем другим человеком по сравнению с рязанцем или тверичем, а теперь все это одна Русь.
Не следует думать, что в решении национальных, всегда очень щепетильных, болезненных, актуальных, проблем П. Ф. Каптерев рубил сплеча и был близок космополитам. Отнюдь нет. Вопросы взаимоотношения национального и общечеловеческого всегда были в центре его научных интересов, поскольку, как он справедливо подчеркивал, "национальные особенности еще очень заметны, национальные интересы часто противоположны, национальной вражды еще очень много" [там же]. Еще в 1877 г. в статье "Национальность и наука в организации народной школы" П. Ф. Каптерев писал: "На самом деле существуют не люди, или граждане вообще, граждане мира, а люди той или другой национальности, граждане того или другого государства. Национальный тип не есть простое воспроизведение общечеловеческих черт, но представляет нечто самостоятельное, особенное, так сказать, индивидуальное. То, что применимо к одной национальности, мо-
стр. 79
--------------------------------------------------------------------------------
жет быть не приложимо к другой. Мы все люди, все человеки, все имеем нечто общее между собою; но мы получили по наследству своеобразную физическую и психическую организацию, живем в известной стране и климате, воспитываемся под влиянием известных исторических традиций, религии, необходимо испытываем влияние со стороны экономических средств народа, к которому принадлежим, его цивилизации, политического и общественного устройства. Мы, таким образом, хотя и все человеки, но человеки разные" [28, с. 9]. П. Ф. Каптерев высоко ценил национальные особенности, ибо они - "источник прогресса и движения". Воспитание развивает и поддерживает различия между народами, а не уничтожает. Однако, предостерегал ученый, не должно быть превознесения одной нации над другой, преследования узких национальных интересов.
Вместе с тем в развитии разных народов может быть много аналогичного, поэтому опыт одного народа может оказать помощь другому. Национальность, пояснял П. Ф. Каптерев, "не в том состоит, чтобы ничего не брать у других народов, а в том, чтобы не брать противного духу народности, не заставлять один народ рабски подражать другому... Брать все можно, но нужно все перерабатывать собственным организмом в свою плоть и кровь" [28, с. 18]. Иначе может получиться так, как уже было в России, когда для реформирования образования были привезены из-за границы и системы, и планы, и даже учителя (достаточно вспомнить реформу классического образования Д. А. Толстого - И. Д. Делянова). Об этом напомнил П. Ф. Каптерев в статье "Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского". Перенесение иностранных образцов "избавляет от труда самостоятельной работы, но зато лишает народное образование народного характера и удобоприменимости и ставит народ в безусловную зависимость от других в известных отношениях. Народ, не работающий самостоятельно для правильной постановки воспитания своих детей, несомненно владеет недостаточной культурой" [24, с. 13]. Таким образом, П. Ф. Каптерев нисколько не умалял значение народности в исторической жизни народа, а значит, и образования, но в то же время настаивал на том, что "Национальность должна быть развиваема и распространяема усвоением трудов и знаний других наций, иначе она явится односторонней, слишком узкой и будет неправильно развиваться; вместо национального чувства, сознания национальной самостоятельности и силы, явится "квасной" патриотизм" [28, с. 18].
К. Д. Ушинского нисколько не смущало то, что наш патриотизм иногда называют квасным. Он не находил в этом ничего плохого, а только возможность провести параллели с другими народами: "Не забудем, однако ж, что если от нашего патриотизма пахнет иногда русским кваском, то и английский также не лишен запаха ростбифа, пудинга, джина, а немецкий сильно отдает пивом и табаком. У всякого народа есть свои патриотические предубеждения" [25, с. 472 - 473].
Для объяснения ярко выраженной народной, патриотической составляющей педагогической системы К. Д. Ушинского необходимо обратиться к историко-философскому контексту. Петр I, прорубив окно в Европу, стал символом европеизации России. В эпоху Екатерины II идеи европейского Просвещения, провозглашавшие социальное и культурное единство Европы, не были чужими в России. С середины XVIII в. уклад жизни российского дворянства находился в общем русле европейского Просвещения. Процесс секуляризации культуры был ускорен тем, что русское дворянство активно усваивало европейские (немецкие, французские) культурные традиции и стилевые направления. Наивная подражательность в два-три поколения сменилась подлинным и глубоким европеизмом. Сама Екатери-
стр. 80
--------------------------------------------------------------------------------
на II, крупнейшие деятели ее эпохи - И. И. Бецкой, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, позднее Н. М. Карамзин - "утверждали мысль о единстве исторических судеб русского и других европейских народов, они мыслили категориями просветительского европеизма" [29, с. 442].
Отечественная война 1812 г. и заграничные походы русской армии (1813- 1815), принесшие освобождение народам Европы от наполеоновского владычества, стали вершиной политического европеизма. "Высокий патриотизм солдат и офицеров, - пишет историк Н. И. Цимбаев, - переплетался с сознанием общеевропейского единства" [29, с. 443]. Россия того времени не противопоставляла себя Европе, а была ее достаточно сильной составной частью. Любовь к Родине как европейской стране - характерная черта россиян, живших в первой четверти XIX в. Влияние европейской культуры нисколько не ослабило патриотических чувств солдат и офицеров, возвратившихся из-за границы, а, наоборот, усилило их.
Вместе с тем наполеоновские войны (а ранее Великая французская революция) явились сильным толчком к развитию национальных чувств граждан европейских государств. Национальное и национально-освободительное движение охватило всю Европу. Философы, литераторы своими произведениями и выступлениями формировали общественное мнение, национальную идеологию, способную объединить этнические и социальные группы. Так, И. Г. Фихте в 1807 г. в оккупированном Берлине, невзирая на опасность, прочитал цикл лекций "Речи к немецкой нации", где подчеркивал, что "любовь к отечеству - это исходный и конечный пункт воспитания, из этой любви сам собой возникает и мужественный защитник родины, и добропорядочный гражданин" [30, с. 230].
Очагами изучения немецкой классической философии в России в 20 - 40-е гг. XIX в. были Общество любомудров (В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский и др.), Московский университет (М. А. Максимович, Н. И. Надеждин, С. П. Шевырев), кружок Н. В. Станкевича (В. Г. Белинский, В. П. Боткин, К. С. Аксаков, М. Н. Катков, М. А. Бакунин). В процессе последовательного и рождавшего жаркие споры изучения систем Шеллинга, Фихте, Канта, Гегеля, а затем и Фейербаха у российских апологетов немецкой классической философии выкристаллизовалась главная проблема - проблема России: ее истории, путей ее развития. Русские мыслители обратили внимание на творчество народа, его бытовые навыки, обряды как самовыражение национального духа или характера, его самородного и созидательного начала. Основной критической и реалистической идеей, в частности русской литературы, как наиболее значимой части русской культуры, была антикрепостническая. У приверженцев немецкой философии вырабатывалось, по словам К. С. Аксакова, "новое воззрение на Россию, большей частью отрицательное" [31, с. 17].
События 14 декабря 1825 г. существенно изменили общественно-идейную ситуацию в стране. В Манифесте 13 июля и "Донесении Следственной комиссии" (1826), где декабризм понимался как "зараза, извне принесенная", Россия противопоставлялась Европе, что послужило основой николаевской официальной идеологии. Мысль о превосходстве православной и самодержавной России над "гибнущим Западом" стала важнейшей в теориях официальных идеологов Николая I: М. М. Сперанского, Д. Н. Блудова, С. С. Уварова. Именно последнему, бывшему министром народного просвещения (1833 - 1849), принадлежит знаменитая формула "Православие. Самодержавие. Народность", ставшая ответом на вызов времени, на антигосударственное выступление декабристов.
Получалось, что внимание к отечественной истории, родному языку, народ-
стр. 81
--------------------------------------------------------------------------------
ный культуре, традициям, заинтересованность в их изучении исходили из двух источников: патриотично настроенные дворяне и разночинцы считали народную культуру основой всей русской культуры, стремились к всестороннему ее изучению, но и власти России поощряли изучение самобытной русской культуры.
Интерес к своей стране не был декларативным. Им пронизано творчество А. С. Пушкина, в котором главной чертой явилась народность. В 1832 г. В. И. Даль (под псевдонимом "казак Вл. Луганский") опубликовал "пяток первый" "Русских сказок". Его титаническая работа по сбору фольклорного, этнографического материала, а главное - слов живого великорусского языка - стала поистине народным достоянием, когда вышло первое издание его знаменитого словаря (1863 - 1866). И. С. Тургенев в "Записках охотника" утверждал, что закрепощенный народ составляет корень, живую душу нации. Правда, министерские чиновники увидели улики политического преступления в этой книге. Вот как порой проявляла себя уваровская официальная народность! Уже после смерти П. В. Киреевского публиковались лирические и исторические песни, им собранные (1860 - 1874). В этот же период А. Н. Афанасьев издал "Народные русские сказки (1855 - 1864), а также фундаментальный трехтомный труд "Поэтические воззрения славян на природу" (1866- 1869). Не менее плодотворной была деятельность другого слависта, собирателя и исследователя русских былин, историка, этнографа и общественного деятеля А. Ф. Гильфердинга (1831 - 1872). О важности изучения родного языка писал в своей книге "О преподавании отечественного языка" (1844) Ф. И. Буслаев, крупнейший русский языковед. И это далеко не полный перечень имен деятелей русской культуры, чьи произведения объединены одной многогранной темой "Россия".
Разумеется, образование не могло находиться в стороне от прогрессивных тенденций общественного развития. Вопросы педагогические, вопросы воспитания приобретали важное социальное звучание, и среди них проблема народности была наиболее актуальной. Учение К. Д. Ушинского о народности в общественном воспитании было востребовано самой жизнью. Особая заслуга педагога состояла также в том, что он на первое место в учебном плане школы выдвинул родной язык, роль которого в формировании нации ничем заменить нельзя. Знаменитая статья К. Д. Ушинского "Родное слово" - это философская концепция взаимосвязи народа и языка: народ - создатель языка, язык - учитель народа, хранитель его истории, быта, традиций, верований, изменений в материальной и духовной сферах жизни. Каждое поколение в сокровищницу родного слова передает плоды своих исторических событий, своих достижений. К. Д. Ушинский прав в том, что язык - это "самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения в одно великое, историческое живое целое" [25, с. 557]. Статья явилась своеобразным гимном родному языку. П. Ф. Каптерев высоко ценил эту работу К. Д. Ушинского, отмечая, что она "может быть рекомендована особенному вниманию нашего общества" [24, с. 18]. Как ни говорил много К. Д. Ушинский о значении народности в общественном воспитании, внимание Министерства народного просвещения к теме "Россиеведение" было, мягко говоря, недостаточным. В статье "О необходимости сделать русские школы русскими" он писал, что "нам не мешало бы занять... одну черту из западного образования - черту уважения к своему Отечеству" [32, с. 309].
П. Ф. Каптерев в то же время отмечал, что "Энергично защищая значение народности в образовании, Ушинский естественно должен бы показать нам, как народность отразится на постановке русской школы" [24, с. 15]. Но, к сожале-
стр. 82
--------------------------------------------------------------------------------
нию, он этого не сделал. На это справедливое замечание П. Ф. Каптерева можно ответить словами М. Л. Песковского: "Вся педагогическая деятельность Ушинского непрерывно продолжалась лишь около 15 лет (с 1855 по 1870)" [1, с. 389], поэтому многие планы педагога остались нереализованными. В то же время его учебная книга "Родное слово", по которой русские дети "с любовью изучают родную русскую жизнь во всем богатстве русского языка и во всем разнообразии народных поэтических форм" [там же, с. 385], способна в некоторой степени компенсировать отсутствие педагогических рекомендаций К. Д. Ушинского по воплощению принципа народности в русской школе.
Вместе с тем П. Ф. Каптерев был категорически не согласен с мнениями некоторых критиков К. Д. Ушинского, в частности Е. Маркова, считавших, что о народности беспокоиться не следует: "она сама собой будет". Для большей убедительности П. Ф. Каптерев проводил такую параллель: "Деятельность желудка - необходимая деятельность. Разве можно сказать людям: не заботьтесь о гигиене питания, не изучайте законов деятельности желудка, не помогайте правильным образом жизни пищеварению - деятельность желудка есть или естественная необходимость, и тогда она будет во всяком случае, или выдумка теоретика, и тогда она ни к чему не нужна. И деятельность желудка, и народность необходимы, но при необходимости они могут выражаться и работать энергично и вяло, сбиваться с настоящего пути, расстраиваться, или идти правильным ходом, содействовать благосостоянию организма и народа, или понижать благосостояние, ослаблять организм и народ" [27, с. 69].
Значит, подчеркивал П. Ф. Каптерев, забота о национальности - важная педагогическая задача, ибо "не будучи национальным, образование не может быть правильным; для правильного развития нации та или другая образовательная система дело не из последних" [21, с. 128]. Разбирая в статье "О национальном образовании" книгу французского философа Альфреда Фулье (L'enseignement au point de vue national. Paris, 1891), П. Ф. Каптерев подчеркнул справедливость следующих слов автора: "нужно признать, что национальный дух имеет свои условия сохранения, которые в то же время суть и первые условия его прогресса, и что народ, который в воспитании юношества сделает покушение в важном вопросе на свое наследственное "я", на свою национальную индивидуальность, тем самым совершит попытку на самоубийство" [там же]. Однако, предостерегал он, "при обсуждении общих вопросов образования даже с национальной точки зрения едва ли удобно умалять значение общечеловеческих идеалов... Мы прежде всего люди и свое знание людей, свою солидарность людскую должны сознавать не только теоретически, но и выражать в соответствующих действиях, в частности и в общечеловеческих элементах образовательных систем" [там же].
Что же понимал П. Ф. Каптерев под "общечеловеческим"? "Общечеловеческое существует не прежде, а одновременно с народным, его усвоять не нужно, оно создается самими народами в силу одинаковости их человеческой организации; общечеловеческое не лежит отдельно от народного, а живет и действует в самом народе, есть его свойство. Общечеловеческое, как и народное, нужно осмысливать, выяснять, правильно оценивать, а не усваивать, как что-то постороннее народу... Вне народов нет людей, вне народного нет общечеловеческого; общечеловеческое и народное неразрывно соединены, живут и действуют совместно в каждом народе" [27, с. 70]. Таким образом, П. Ф. Каптерев, проанализировав взгляды К. Д. Ушинского на национальное воспитание, пришел к заключению, что "основы воспитания и образования общечеловечны, национальность же дает до-
стр. 83
--------------------------------------------------------------------------------
полнительные черты образовательному идеалу, более частные, но не менее важные" [там же, с. 70 - 71].
Мысль о взаимообогащении народов в связи с проблемами воспитания П. Ф. Каптерев развил в своем фундаментальном труде "Педагогический процесс". Составляющими педагогического процесса, по мнению ученого, являются помощь педагога в саморазвитии воспитанника и усовершенствование личности сообразно педагогическому идеалу. Педагогический идеал включает в себя три рода элементов: личные (субъективные), народные (национальные) и всенародные (общечеловеческие). Субъективный элемент проявляется в личной работе каждого над воплощением педагогического идеала. Человек сообщает своему творению личный оттенок. Материалом для создания идеалов служат народные идеалы. Кроме того, педагогический идеал дополняется ценными качествами других, инонародных идеалов, т.е. несет общечеловеческие черты. Построенный таким способом педагогический идеал будет общечеловеческим, хотя создатель его черпал материал из глубин народной мудрости.
Согласно педагогическому идеалу, человек должен быть прежде всего добродетельным общественником, обладающим определенными правами. Он самодеятелен, инициативен, уважает себя и уважает личность другого. По мнению П. Ф. Каптерева, в русских народных представлениях об идеале на первом месте также стоит образ такого общественника, дополненный чисто русскими чертами [см. 22, с. 180 - 201].
Таким образом, П. Ф. Каптерев развил учение К. Д. Ушинского о народности в общественном воспитании, показав на конкретных примерах (в "Педагогическом процессе") взаимодействие национальных и общечеловеческих элементов в реализации педагогического идеала. Он стремился вернуть России утраченный европеизм своими педагогическими идеями, которые разделяли многие российские учителя, учившиеся у него, читавшие его статьи и книги.
ЛИТЕРАТУРА
1. Песковский М. Л. Константин Ушинский // Песталоцци. Новиков. Каразин. Ушинский. Корф: Биограф, повествования. Челябинск, 1997.
2. Чествование памяти К. Д. Ушинского // Образование. 1896. N 1.
3. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 11. М.; Л., 1952.
4. Каптерев П. Ф. Педагогика - наука или искусство? // Педагогический сборник. 1885. N 12; Очерки по истории русской педагогики. Т. П. К. Д. Ушинский // Педагогический сборник. 1888. N 2 - 3; Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского // Образование. 1895. N 1; Ушинский К. Д. Человек как предмет воспитания // Русская школа. 1895. N 3 (Ред.); Ушинский об общественных и антропологических основах воспитания // Русская школа. 1895. N 12; Ушинский К. Д. По поводу 25-й годовщины его смерти // Всемирная иллюстрация. 1896. N 1405; Памяти К. Д. Ушинского // Церковноприходская школа. 1896. Кн. 7, февраль; Взгляд Ушинского на первоначальное воспитание детей // Воспитание и обучение. 1901. N 1.
5. Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели (СПб., 1898; 2-е изд., СПб., 1914); История русской педагогии (СПб., 1909; 2-е изд., Пг., 1915).
6. Публичные чтения о первоначальном воспитании П. Ф. Каптерева // Народная школа. 1875. N 5.
7. Е. Г. (Гаршин Е.) Обзор русских педагогических журналов за 1889 г. // Русская школа. 1890. N 1; Он же. Обозрение русских педагогических журналов // Русская школа. 1890. N 9; Геннинг В., Гаршин Е. Обозрение педагогических журналов, иностранных и русских // Русская школа. 1891. N 2; Вахтеров В. П. Каптерев. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели. (Рец.) // Образование. 1899. N 1; Чехов Н. В.
стр. 84
--------------------------------------------------------------------------------
П. Ф. Каптерев. История русской педагогики. (Рец.) // Вестник воспитания. 1910. N 2.
8. История русской советской литературы / Под ред. П. С. Выходцева. М., 1974.
9. Медынский Е. Н. Первый год советской школы (1917 - 1918) // Советская педагогика. 1947. N 4.
10. Егоров С. Ф. Историко-педагогический комментарий: Ушинский К. Д. Письма о воспитании наследника русского престола // Педагогика. 1999. N 5.
11. Девин П. И. Значение Ушинского в истории педагогики // Советская педагогика. 1937. N 2.
12. Мурманов Д. Великий русский педагог и его судьи // Правда. 1937. N 99. 10 апреля.
13. Чумаков В. Вычеркивания из Ушинского // Народное образование. 2002. N 7.
14. Архив К. Д. Ушинского: В 4 т. М., 1959- 1962.
15. Ушинский К. Д. Письма о воспитании наследника русского престола // Педагогика. 1999. N 5 - 6.
16. Заварзина Л. Э. Неизвестная статья П. Ф. Каптерева // Педагогика. 2005. N 3.
17. Каптерев П. Ф. 0 педагогическом образовании // Педагогическая мысль. 1921. N 5 - 8.
18. Кузьмин П. М. К вопросу о педагогических идеях П. Ф. Каптерева // Советская педагогика. 1940. N 4 - 5.
19. Химия В. Дидактическое наследство П. Ф. Каптерева // Учительская газета. 1941. N 57. 11 мая; Шимбирев П. П. Ф. Каптерев о хорошем уроке // Учительская газета. 1944. N 18. 26 апреля.
20. Медынский Е. Н. История педагогики. М., 1947.
21. Каптерев П. Ф. 0 национальном образовании // Образование. 1892. N 9.
22. Каптерев П. Ф. Избранные педагогические сочинения / Под ред. А. М. Арсеньева. М., 1982.
23. Каптерев П. Ф. История русской педагогии // Педагогика. 1992 (N 3 - 4) - 1997 (N 6); Детская и педагогическая психология. М.; Воронеж, 1999; 0 семейном воспитании. М., 2000; Каптерев. М., 2001; Задачи семейного воспитания. М., 2005; 0 природе детей. М., 2005.
24. Каптерев П. Ф. Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского // Образование. 1895. N 1.
25. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 2. М.; Л., 1948.
26. Каптерев П. Ф. Очерки по истории русской педагогики. П. К. Д. Ушинский // Педагогический сборник. 1888. N 2.
27. Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели // Русская школа. 1897. N 3.
28. Каптерев П. Ф. Национальность и наука в организации народной школы // Народная школа. 1877. N 6 - 7.
29. Цимбаев Н. И. Европеизм как категория национального сознания (К пониманию западничества и славянофильства) // Очерки русской культуры XIX века. Т. 4. Общественная мысль. М., 2003.
30. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М., 2001.
31. Аксаков К. С. Воспоминание студенчества. СПб., 1911.
32. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 3. М.; Л., 1948.
стр. 85
В. И. Вернадский
Современник основоположника российской педагогической науки, М. Л. Песковский, справедливо утверждал, что на сочинениях К. Д. Ушинского воспитался длинный ряд школьных поколений и ряд народных учителей - так многочисленны и востребованы были тиражи его книг. "Поэтому с уверенностью можно сказать, что имя Ушинского есть имя народное" [1, с. 389]. Подобные оценки деятельности автора "Родного слова" звучали и в выступлениях собравшихся в Педагогическом музее военно-учебных заведений С. -Петербурга участников чествования памяти К. Д. Ушинского в связи с 25-й годовщиной со дня его смерти. Мероприятие отличалось необыкновенным душевным настроем. Так, П. Ф. Каптерев, ученый-педагог другого поколения, никогда лично не знавший К. Д. Ушинского, но высоко ценивший его труды, выразил уверенность в том, что начала, которые проповедовал русский классик, войдут в жизнь. Затем он обратился к портрету К. Д. Ушинского и произнес: "Учитель! Народный поэт сказал: "Сейте разумное, доброе, вечное, сейте, спасибо вам скажет сердечное русский народ!" Эти слова про тебя сказаны, ибо ты щедрой рукой рассыпал миллионы плодотворных зерен в русском народе. Твои ученики, вспоминая ныне твои дела и идеи, глубоко прониклись сознанием важности и плодотворности их, от глубины сердца восклицают: вечная память тебе! Вечная память твоим идеям!" [2, с. 90].
Значение К. Д. Ушинского для русской школы, непоколебимость его авторитета отмечали все исследователи, писавшие о великом педагоге и анализировавшие его наследие. Уже дореволюционный библиографический перечень работ о К. Д. Ушинском включал более 480 позиций [3, с. 565 - 599]. В основном это были публикации следующего характера: воспоминания современников К. Д. Ушинского - однокурсников, учащихся, коллег по Смольному институту и других деятелей отечественной культуры; биографические очерки; исследования учебных книг - "Детского мира" и "Родного слова" - и методики их использования в практике школы; общая характеристика его взглядов и педагогической деятельности как значимой части истории отечественной педагогики; освещение роли Ушинского в создании народной школы и подготовке учителей; работы, посвященные анализу "Педагогической антропологии", трактату о труде, учению о народности в общественном воспитании; другие стороны деятельности и наследия педагога. В то же время по-настоящему крупных научных исследований проведено не было. Исключение составляли работы П. Ф. Каптерева. Он - автор семи статей и одной рецензии [4] (в совокупности характеризующих разные аспекты наследия К. Д. Ушинского), а также специальных глав, посвященных его деятельности, в книгах по истории педагогии [5]. Оценка П. Ф. Каптеревым взглядов К. Д. Ушин-
стр. 73
--------------------------------------------------------------------------------
ского особенно ценна, поскольку обе эти фигуры поистине знаковые для педагогической отечественной мысли и культуры в целом.
П. Ф. Каптерев сразу вошел в семью отечественных педагогов как зрелый ученый и маститый автор. Уже его первые статьи показали основательную философскую, психологическую и педагогическую подготовку, энциклопедичность знаний, ориентированность в современных задачах образования, умение выделять актуальные проблемы, огромное желание быть полезным в деле народного просвещения, а также отличались хорошим чувством слога, что немаловажно для читателей научной литературы. Потому-то в анонсе о публичных чтениях, которые устраивало Фребелевское общество, 25-летний лектор назван одним "из известных наших педагогов" [6, с. 40]. Вот еще примеры того, как высоко оценивала педагогическая общественность деятельность П. Ф. Каптерева. Е. Гаршин: "Нужно еще прибавить, что вопрос о внимании нашел себе разработку и в "Педагогическом сборнике"... под пером такого знатока психологии, как г. Каптерев..." [7, с. 132]; "Что касается этюда г. Каптерева ["Детские годы С. Т. Аксакова (психолого-педагогический этюд)"], то, как и все, что выходит из-под пера этого талантливого и глубоко сведущего исследователя..." [7, с. 154]; В. Геннинг: "Одним из самых выдающихся авторов, выступающих на страницах этого журнала ["Женское образование"], следует признать г. Каптерева" [7, с. 183]; В. Вахтеров: "Известный писатель по теоретической педагогике и психологии, один из лучших у нас знатоков предмета" [7, с. 78]; Н. В. Чехов: "Уже одно имя автора [Каптерева], известность которого, как одного из знатоков истории педагогики, говорит в пользу этой книги" [7, с. 1]. Таким образом, в истории предреволюционной педагогической мысли П. Ф. Каптерев - наиболее яркая и значимая фигура.
Октябрь 1917 г. разделил привычную жизнь россиян на две полярные составляющие: все, что было до Октября - это плохо, а что после - хорошо. Новая власть решительно разрушала до основания прежний мир. Лозунги типа "Философию за борт!", "Сбросим Пушкина с корабля современности" были руководством к действию. Великая русская культура гибла, обновление искусства творцы нового порядка видели в том, "чтобы освободить слово из тюрьмы содержания", очистить форму "от пыли содержания", для них важен был "образ и только образ" [8, с. 34].
Созданный по инициативе А. В. Луначарского Пролеткульт, ставший самой массовой писательской организацией, в первую очередь учитывал классовую детерминированность творчества художника. Пролеткультовцы жестко противопоставили пролетарскую культуру всей предшествующей. "Никогда она [пролетарская литература] не должна говорить "да" там, где говорит "да" буржуазия"; "рабочий-писатель должен не учиться, а творить"; "буржуазный язык, буржуазная литература должны быть ликвидированы" - эти и подобные им идеи лежали в основе идеологии созданной революцией писательской организации. Пролеткульт рьяно боролся за чистоту своих рядов. Пролеткультовцы высокомерно смотрели на всех, кто не "от станка": они стремились изолироваться не только от буржуазии, но и от всех других слоев общества - крестьянства, интеллигенции [см. 8, с. 35]. Идеолог Пролеткульта А. А. Богданов писал, что рабочий класс, создавая свою культуру, не нуждается в "интеллигентских няньках" и ни в каком привнесении идеи и опыта извне. Для нашего контекста важно отметить, что до революции ученых, писавших на педагогические темы, принято было называть писателями. Поэтому неудивительно, что богатое дореволюционное педагогические наследие, так же, как и вся русская культура, не избежало ревизии.
стр. 74
--------------------------------------------------------------------------------
Резкие изменения произошли и в школе. Революционно настроенные реформисты (В. М. Познер, П. Н. Лепешинский и др.) "в официальном журнале Наркомпроса призывали к ликвидации "всех элементов старой школы" - классов, уроков, расписания, учебника и т.д." [9, с. 47]. Повсеместно проводилось обновление педагогического и административно-педагогического персонала, поскольку большевистская власть считала, что директорами школ, а часто и учителями были люди враждебно настроенные к пролетарской революции.
В эти годы имена многих великих ученых были старательно забыты, вычеркнуты из истории отечественной культуры. Не стал исключением и К. Д. Ушинский. В Библиографическом перечне работ об авторе "Родного слова" почти за 20 послереволюционных лет (до 1937 г.) добавилось всего семь позиций. Удивляться этому не приходится, поскольку, по словам известного историка педагогики С. Ф. Егорова, после революции К. Д. Ушинского "клеймили идеалистом, абстрактным гуманистом, защитником монархии и православия и т.п. нелестными, с точки зрения их авторов, эпитетами" [10, с. 82], поэтому об изучении его творчества не могло быть и речи.
С 1937 г. резко меняется отношение советских идеологов к наследию К. Д. Ушинского. Именно в этом году П. И. Девин в статье "Значение Ушинского в истории педагогики" вступил в полемику с официальным советским историком педагогики Е. Н. Медынским по поводу статьи последнего, опубликованной чуть ранее в газете "За коммунистическое просвещение" [11]. Интересно, что П. И. Девин не отрицал наличие идеалистических и религиозных элементов в философии К. Д. Ушинского. Но в то же время он отметил, что отличительными признаками оригинальной педагогической системы основоположника российской педагогической науки является прогрессивность, широта и смелость его исканий, что отразилось в разработке учебно-воспитательных основ начальной школы, ее учебных планов, учебников и методических руководств для учителя. Вскоре сверху была дана установка на серьезное научное изучение трудов К. Д. Ушинского "с марксисткой точки зрения": в газете "Правда", печатном органе ВКП (б), Д. Мурманов выступил со статьей "Великий русский педагог и его судьи" [12].
Изучение творчества К. Д. Ушинского было плодотворным: с каждым годом количество статей, освещающих разные стороны деятельности педагога, существенно увеличивалось. Наиболее значительным был вклад В. Я. Струминского (1880 - 1967) в советское ушинсковедение. Именно ему доверили в лихую годину Великой Отечественной войны написать биографический очерк о К. Д. Ушинском, который вышел в серии "Великие люди русского народа" в 1943 г. В. Я. Струминский также подготовил к печати 11-томное собрание сочинений К. Д. Ушинского (М.; Л., 1948 - 1952).
Признание заслуг великого педагога коммунистическими идеологами в конце 1930-х гг. произошло не случайно. В Советском Союзе чувствовалось дыхание приближающейся войны. Повсеместно звучало "Если завтра война, если завтра в поход...", школьники стремились получить значок ГТО ("Готов к труду и обороне"), патриотическое воспитание молодежи - завтрашних солдат - стало важнейшей задачей советской школы. Основной педагогической идеей К. Д. Ушинского была, как известно, идея народности. Он неоднократно писал о нравственном воспитании, о любви к Родине как неотъемлемой черте русского народа. Именно перу К. Д. Ушинского принадлежит знакомый всем с детства текст: "Наше Отечество, наша Родина - матушка Россия. Отечеством мы зовем Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши. Родиной мы зовем ее потому,
стр. 75
--------------------------------------------------------------------------------
что мы в ней родились, в ней говорят родным нам языком и все в ней для нас родное, а матерью - потому, что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила языку, как мать, защищает и бережет нас... Одна у человека родная мать, одна у него и Родина". В это же время воскрешаются имена Александра Невского, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова.
Таким образом, справедливость по отношению к человеку, который всю жизнь стремился "сделать как можно более пользы... Отечеству", восторжествовала. В настоящее время можно без труда прочитать любое произведение К. Д. Ушинского. Однако советские издания трудов педагога далеко не безгрешны: для них характерны редакторские купюры [13], а в собрании его сочинений представлены далеко не все произведения: те, что не соответствовали советской идеологии, убраны в Архив К. Д. Ушинского [14]. Тексты великого педагога, искаженные политической цензурой, должны быть восстановлены. Эта важная и необходимая работа уже начата: "Письма о воспитании наследника русского престола", которые имеют, по словам С. Ф. Егорова, "не только исторический интерес..., многое из содержащейся в них проблематики актуально для нашего времени" [10, с. 82], изданы в полном соответствии с текстом автора [15].
К настоящему времени написаны тысячи статей, защищены сотни диссертаций по теме "К. Д. Ушинский". Произведения педагога все так же свежи и актуальны. Проверенные временем, они еще раз подтверждают свою принадлежность к педагогической классике.
Профессор Женского педагогического института (С. -Петербург) П. Ф. Каптерев начал свою педагогическую деятельность после октября 1917 г. обычным шкрабом. Но его вклад в строительство нового советского образования, сделанный за небольшой воронежский период жизни (октябрь 1918 г. - 7 сентября 1922 г.), оказался поистине титаническим [16]. Несмотря на это, в советское время творчество ученого изучалось недостаточно. Невнимание официальной педагогики к имени выдающегося педагога обусловлено тем, что П. Ф. Каптерев отстаивал идеи автономности школы и политической нейтральности воспитания, а это шло вразрез с ленинскими положениями о советской школе. Разобравшись в сущности новой власти, П. Ф. Каптерев не побоялся публично высказывать нелицеприятные мысли. В начале 1921 г. он писал: "В прежнее время царил религиозный догматизм и царское правоверие, выражавшиеся в заповеди: верую и исповедую непогрешимость православной церкви и царского абсолютизма. Теперь религиозно-вероисповедный догматизм устранен, а на место царского абсолютизма стал абсолютизм политических партий, не менее, если не более, свирепый и жестокий, чем царский. Критические умы не в почете, они по-прежнему признаются источниками смуты, ересей, только не религиозных, а политических. В сущности, авторитарный строй школы остался прежний, потому что сменить одного господина на другого все равно значит быть лишенным свободы, права иметь свой взгляд, свое убеждение" [17, с. 4].
Особенно усердствовал в создании негативного портрета П. Ф. Каптерева (как и К. Д. Ушинского) упомянутый выше Е. Н. Медынский. Воронежский педагог П. М. Кузьмин решительно выступил против лживых, необоснованных выводов Е. Н. Медынского, "признанного" историка педагогики, автора учебников истории педагогики. В статье "К вопросу о педагогических идеях П. Ф. Каптерева" П. М. Кузьмин представил объективную характеристику ученого, основанную на большом фактическом материале: воспоминаниях учителей, студентов, коллег П. Ф. Каптерева, архивных документах, осветил его деятельность в строительстве советской
стр. 76
--------------------------------------------------------------------------------
школы [18]. В 1940 г. в "Учительской газете" появились две статьи о дидактических взглядах П. Ф. Каптерева [19]. К сожалению, данных публикаций было недостаточно, чтобы справедливость оценок деятельности и наследия одного из крупнейших отечественных педагогов была восстановлена. Будущие учителя продолжали получать превратное представление о педагогических взглядах П. Ф. Каптерева, читая изданную Е. Н. Медынским "Историю педагогики", где ее классику был отведен лишь один абзац (набранный петитом), который завершался выводом: "П. Ф. Каптерев не создал своей педагогической системы и заметного следа в русской педагогической мысли не оставил" [20, с. 508].
В эпоху развитого социализма также не жаловали П. Ф. Каптерева - из-за его прозорливости. Власть продолжала бояться их прозорливости. Вот пример, свидетельствующий о проницательности автора "Дидактических очерков". Читатель, живший в советское время, увидит здесь знакомую картину брежневского застоя: "...Процветание нации существенно обусловливается разнообразием умственной деятельности, различием интересов, борьбой мнений, столкновением вкусов и т.п. Но невозможно достигнуть полного развития умственной жизни нации, стесняя способы личного умственного развития граждан, вынуждая их всех учиться непременно по одной системе, накладывая печать однообразия на все индивидуальные умы... Нет никакого сомнения, что единообразие - мертвящее начало, в корне подрывающее настоящую жизненную деятельность; жизнь, ее условия неизбежно разнообразны, люди не фабричные произведения, школы не казармы" [21, с. 134]. В стране, где единственно верной была марксистко-ленинская философия, а всякая другая именовалась ложной, было именно такое "мертвящее начало", о котором писал педагог.
За все годы советской власти избранные сочинения П. Ф. Каптерева были изданы лишь однажды [22]. К настоящему времени читатель получил еще некоторые работы выдающегося ученого [23]. Но это лишь маленькая толика того громадного творческого наследия П. Ф. Каптерева, в котором так нуждаются современные педагоги, психологи, философы, культурологи, историки, филологи, этнографы. К его творческому наследию обращаются все больше и больше исследователей, и многотомное собрание сочинений П. Ф. Каптерева ждет своего издателя. В то же время "Новый энциклопедический словарь" (М., 2005) никакой информации о П. Ф. Каптереве не содержит, в отличие от "Советского энциклопедического словаря" (М., 1990), где это имя упоминалось.
В наследии К. Д. Ушинского и П. Ф. Каптерева чрезвычайно много тем, разработка которых начата основоположником отечественной педагогической науки и продолжена автором "Педагогического процесса". Вот некоторые из них: педагогика - наука или искусство; образование как общественная проблема; связь педагогики и психологии; задачи, цели и содержание обучения в народной школе; дидактика; соотношение умственного и нравственного воспитания; личность учителя, его профессиональная подготовка; педагогическая роль родного языка; специфика женского образования; воспитательное влияние природы; воспитательное значение труда и др. В ряду этих важных педагогических проблем особой значимостью обладает проблема национального и общечеловеческого образования.
П. Ф. Каптерев неизменно высоко отзывался о творчестве К. Д. Ушинского. Он писал: "В истории новой русской педагогии К. Д. Ушинскому, несомненно, принадлежит одно из самых видных мест; его имя записано светлыми буквами на страницах, в которых повествуется о разви-
стр. 77
--------------------------------------------------------------------------------
тии русского просвещения" [24, с. 1]. Центральной идеей педагогической системы К. Д. Ушинского является идея народности. Наиболее полно она раскрыта в его программном сочинении - статье "О народности в общественном воспитании" (1857), которая не только объемна по размеру (более ста страниц), но и глубока по силе мысли, интересна и содержательна по привлеченному историко-педагогическому и философско-психологическому материалу. К. Д. Ушинский, охарактеризовав немецкое, английское, французское и североамериканское воспитание, заключил, что национальные особенности этих народов никак не нивелируются, а наоборот, эксплуатируются - с положительным эффектом.
Особенности воспитания, по мнению К. Д. Ушинского, зависят не от случайных обстоятельств, "но выходят из более глубокого источника: из той особенной идеи о воспитании, которая составилась у каждого народа. <...> Каждый народ имеет свой особенный идеал человека и требует от своего воспитания воспроизведения этого идеала в отдельных личностях. Идеал этот у каждого народа соответствует его характеру, определяется его общественной жизнью, развивается вместе с его развитием, и выяснение его составляет главнейшую задачу каждой народной литературы" [25, с. 122].
Воспитание не может не учитывать силу народности, проявляющуюся в каждом человеке. "Обращаясь к народности, воспитание всегда найдет ответ и содействие в живом и сильном чувстве человека, которое действует гораздо сильнее убеждения, принятого одним умом, или привычки, вкорененной страхом наказаний" [там же, с. 160]. Таким образом, если воспитание "не хочет быть бессильным, должно быть народным" [там же].
Народность, с точки зрения К. Д. Ушинского, является единственным источником исторической жизни государства. Общественное воспитание как один из важнейших процессов общественной жизни, посредством которого новые поколения связываются общей духовной жизнью с предыдущими, не может отказаться от народности. В этом смысле благом является то, что "школьное воспитание далеко не составляет всего воспитания народа. Религия, природа, семейство, предания, поэзия, законы, промышленность, литература, - все, из чего слагается историческая жизнь народа, - составляют его действительную школу, перед силой которой сила учебных заведений, особенно построенных на началах искусственных, совершенно ничтожна" [там же, с. 148]. К. Д. Ушинский неоднократно подчеркивал, что "именно основания воспитания и цель его, а следовательно, и главное его направление различны у каждого народа и определяются народным характером, тогда как педагогические частности могут свободно переходить и часто переходят от одного народа к другому" [там же, с. 144].
Действительно, писал П. Ф. Каптерев, анализируя взгляды К. Д. Ушинского, воспитание должно соответствовать характеру и потребностям народа, "систему образования нельзя так же легко заимствовать у другого народа, как покрой платья или фасон шляпы" [26, с. 179]. Но П. Ф. Каптерев не соглашался с К. Д. Ушинским в том, что общечеловеческих основ образования не существует.
К. Д. Ушинский на первое место ставил народность потому, что педагогику он считал не наукой, а искусством. Этот важный методологический вопрос о статусе педагогики П. Ф. Каптерев основательно разобрал в специальной статье "Педагогика - наука или искусство?". Подвергнув тщательному анализу рассуждение К. Д. Ушинского из предисловия к "Педагогической антропологии", он заключил, что "те различия между наукой и искусством, на которые указывают (между прочим, Милль и за ним Ушинский), в значительной степени неправильны, что на основании
стр. 78
--------------------------------------------------------------------------------
этих различий нельзя признавать два рода умственной деятельности - науку и искусство, а следует допустить только два вида - чистую науку и прикладную науку, и что педагогика, собственно теория воспитания, есть прикладная наука" [22, с. 55].
Значит, педагогика как прикладная наука является общечеловеческой. "Да и решительно невозможно думать, - писал П. Ф. Каптерев, - чтобы общий ход развития детей немецких, французских, русских был так существенно различен, чтобы каждому народу требовалась своя особенная педагогика" [27, с. 60]. В любом случае: будь педагогика искусством или прикладной наукой, она все равно основывается на психологии и физиологии (эта мысль полностью разделяется К. Д. Ушинским), т.е. на "науках, общечеловеческих продуктах; из наук она почерпает свои основы. Но эти основы, как научные, общечеловечны. Неужели же они, переходя из психологии и физиологии в педагогику, теряют свою общечеловечность и, вместе, научность?" - вопрошал П. Ф. Каптерев [там же]. Далее он продолжил: "Да и трудно понять, как это люди, подлежа в своем развитии и деятельности влиянию одних и тех же физических, химических, физиологических и социологических законов, имея одинаковую, по существу, природу, в воспитании, заключающемся во вспомоществовании естественному развитию сил человека, не могут, будто бы, иметь ничего общего, кроме мелочей, что француз развивается и образуется на один лад, немец - на другой, а русский - на третий. Посредством какой логики и каких фактических соображений можно дойти до подобных выводов - решительно непонятно" [27, с. 60 - 61]. Автор любого научного труда - человек определенной национальности, и это так или иначе отражается в его научных произведениях, что не уменьшает их общечеловеческий интерес и значение.
П. Ф. Каптерев отметил, что народность у К. Д. Ушинского превознесена над наукой. Так не должно быть, поскольку наука - это не "какой-то призрак, фантом, жизнь без сознания законов жизни не есть настоящая, истинно человеческая жизнь... Наука, несомненно, вечна, и пока существует человечество, она будет непременно существовать. Народность же не вечна, не только потому, что народы один за другим сходят с исторической сцены, но и потому, что с течением времени международные различия и грани стираются и смягчаются, народы становятся похожее друг на друга, больше заимствуют один у другого, вступают в более частые сношения. Народы все более и более тяготеют к взаимному сближению и объединению, они стремятся сливаться, а не разъединяться" [27, с. 62]. Например, напомнил П. Ф. Каптерев, история знала княжества: московское, тверское, рязанское; москвич считал себя совсем другим человеком по сравнению с рязанцем или тверичем, а теперь все это одна Русь.
Не следует думать, что в решении национальных, всегда очень щепетильных, болезненных, актуальных, проблем П. Ф. Каптерев рубил сплеча и был близок космополитам. Отнюдь нет. Вопросы взаимоотношения национального и общечеловеческого всегда были в центре его научных интересов, поскольку, как он справедливо подчеркивал, "национальные особенности еще очень заметны, национальные интересы часто противоположны, национальной вражды еще очень много" [там же]. Еще в 1877 г. в статье "Национальность и наука в организации народной школы" П. Ф. Каптерев писал: "На самом деле существуют не люди, или граждане вообще, граждане мира, а люди той или другой национальности, граждане того или другого государства. Национальный тип не есть простое воспроизведение общечеловеческих черт, но представляет нечто самостоятельное, особенное, так сказать, индивидуальное. То, что применимо к одной национальности, мо-
стр. 79
--------------------------------------------------------------------------------
жет быть не приложимо к другой. Мы все люди, все человеки, все имеем нечто общее между собою; но мы получили по наследству своеобразную физическую и психическую организацию, живем в известной стране и климате, воспитываемся под влиянием известных исторических традиций, религии, необходимо испытываем влияние со стороны экономических средств народа, к которому принадлежим, его цивилизации, политического и общественного устройства. Мы, таким образом, хотя и все человеки, но человеки разные" [28, с. 9]. П. Ф. Каптерев высоко ценил национальные особенности, ибо они - "источник прогресса и движения". Воспитание развивает и поддерживает различия между народами, а не уничтожает. Однако, предостерегал ученый, не должно быть превознесения одной нации над другой, преследования узких национальных интересов.
Вместе с тем в развитии разных народов может быть много аналогичного, поэтому опыт одного народа может оказать помощь другому. Национальность, пояснял П. Ф. Каптерев, "не в том состоит, чтобы ничего не брать у других народов, а в том, чтобы не брать противного духу народности, не заставлять один народ рабски подражать другому... Брать все можно, но нужно все перерабатывать собственным организмом в свою плоть и кровь" [28, с. 18]. Иначе может получиться так, как уже было в России, когда для реформирования образования были привезены из-за границы и системы, и планы, и даже учителя (достаточно вспомнить реформу классического образования Д. А. Толстого - И. Д. Делянова). Об этом напомнил П. Ф. Каптерев в статье "Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского". Перенесение иностранных образцов "избавляет от труда самостоятельной работы, но зато лишает народное образование народного характера и удобоприменимости и ставит народ в безусловную зависимость от других в известных отношениях. Народ, не работающий самостоятельно для правильной постановки воспитания своих детей, несомненно владеет недостаточной культурой" [24, с. 13]. Таким образом, П. Ф. Каптерев нисколько не умалял значение народности в исторической жизни народа, а значит, и образования, но в то же время настаивал на том, что "Национальность должна быть развиваема и распространяема усвоением трудов и знаний других наций, иначе она явится односторонней, слишком узкой и будет неправильно развиваться; вместо национального чувства, сознания национальной самостоятельности и силы, явится "квасной" патриотизм" [28, с. 18].
К. Д. Ушинского нисколько не смущало то, что наш патриотизм иногда называют квасным. Он не находил в этом ничего плохого, а только возможность провести параллели с другими народами: "Не забудем, однако ж, что если от нашего патриотизма пахнет иногда русским кваском, то и английский также не лишен запаха ростбифа, пудинга, джина, а немецкий сильно отдает пивом и табаком. У всякого народа есть свои патриотические предубеждения" [25, с. 472 - 473].
Для объяснения ярко выраженной народной, патриотической составляющей педагогической системы К. Д. Ушинского необходимо обратиться к историко-философскому контексту. Петр I, прорубив окно в Европу, стал символом европеизации России. В эпоху Екатерины II идеи европейского Просвещения, провозглашавшие социальное и культурное единство Европы, не были чужими в России. С середины XVIII в. уклад жизни российского дворянства находился в общем русле европейского Просвещения. Процесс секуляризации культуры был ускорен тем, что русское дворянство активно усваивало европейские (немецкие, французские) культурные традиции и стилевые направления. Наивная подражательность в два-три поколения сменилась подлинным и глубоким европеизмом. Сама Екатери-
стр. 80
--------------------------------------------------------------------------------
на II, крупнейшие деятели ее эпохи - И. И. Бецкой, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, позднее Н. М. Карамзин - "утверждали мысль о единстве исторических судеб русского и других европейских народов, они мыслили категориями просветительского европеизма" [29, с. 442].
Отечественная война 1812 г. и заграничные походы русской армии (1813- 1815), принесшие освобождение народам Европы от наполеоновского владычества, стали вершиной политического европеизма. "Высокий патриотизм солдат и офицеров, - пишет историк Н. И. Цимбаев, - переплетался с сознанием общеевропейского единства" [29, с. 443]. Россия того времени не противопоставляла себя Европе, а была ее достаточно сильной составной частью. Любовь к Родине как европейской стране - характерная черта россиян, живших в первой четверти XIX в. Влияние европейской культуры нисколько не ослабило патриотических чувств солдат и офицеров, возвратившихся из-за границы, а, наоборот, усилило их.
Вместе с тем наполеоновские войны (а ранее Великая французская революция) явились сильным толчком к развитию национальных чувств граждан европейских государств. Национальное и национально-освободительное движение охватило всю Европу. Философы, литераторы своими произведениями и выступлениями формировали общественное мнение, национальную идеологию, способную объединить этнические и социальные группы. Так, И. Г. Фихте в 1807 г. в оккупированном Берлине, невзирая на опасность, прочитал цикл лекций "Речи к немецкой нации", где подчеркивал, что "любовь к отечеству - это исходный и конечный пункт воспитания, из этой любви сам собой возникает и мужественный защитник родины, и добропорядочный гражданин" [30, с. 230].
Очагами изучения немецкой классической философии в России в 20 - 40-е гг. XIX в. были Общество любомудров (В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский и др.), Московский университет (М. А. Максимович, Н. И. Надеждин, С. П. Шевырев), кружок Н. В. Станкевича (В. Г. Белинский, В. П. Боткин, К. С. Аксаков, М. Н. Катков, М. А. Бакунин). В процессе последовательного и рождавшего жаркие споры изучения систем Шеллинга, Фихте, Канта, Гегеля, а затем и Фейербаха у российских апологетов немецкой классической философии выкристаллизовалась главная проблема - проблема России: ее истории, путей ее развития. Русские мыслители обратили внимание на творчество народа, его бытовые навыки, обряды как самовыражение национального духа или характера, его самородного и созидательного начала. Основной критической и реалистической идеей, в частности русской литературы, как наиболее значимой части русской культуры, была антикрепостническая. У приверженцев немецкой философии вырабатывалось, по словам К. С. Аксакова, "новое воззрение на Россию, большей частью отрицательное" [31, с. 17].
События 14 декабря 1825 г. существенно изменили общественно-идейную ситуацию в стране. В Манифесте 13 июля и "Донесении Следственной комиссии" (1826), где декабризм понимался как "зараза, извне принесенная", Россия противопоставлялась Европе, что послужило основой николаевской официальной идеологии. Мысль о превосходстве православной и самодержавной России над "гибнущим Западом" стала важнейшей в теориях официальных идеологов Николая I: М. М. Сперанского, Д. Н. Блудова, С. С. Уварова. Именно последнему, бывшему министром народного просвещения (1833 - 1849), принадлежит знаменитая формула "Православие. Самодержавие. Народность", ставшая ответом на вызов времени, на антигосударственное выступление декабристов.
Получалось, что внимание к отечественной истории, родному языку, народ-
стр. 81
--------------------------------------------------------------------------------
ный культуре, традициям, заинтересованность в их изучении исходили из двух источников: патриотично настроенные дворяне и разночинцы считали народную культуру основой всей русской культуры, стремились к всестороннему ее изучению, но и власти России поощряли изучение самобытной русской культуры.
Интерес к своей стране не был декларативным. Им пронизано творчество А. С. Пушкина, в котором главной чертой явилась народность. В 1832 г. В. И. Даль (под псевдонимом "казак Вл. Луганский") опубликовал "пяток первый" "Русских сказок". Его титаническая работа по сбору фольклорного, этнографического материала, а главное - слов живого великорусского языка - стала поистине народным достоянием, когда вышло первое издание его знаменитого словаря (1863 - 1866). И. С. Тургенев в "Записках охотника" утверждал, что закрепощенный народ составляет корень, живую душу нации. Правда, министерские чиновники увидели улики политического преступления в этой книге. Вот как порой проявляла себя уваровская официальная народность! Уже после смерти П. В. Киреевского публиковались лирические и исторические песни, им собранные (1860 - 1874). В этот же период А. Н. Афанасьев издал "Народные русские сказки (1855 - 1864), а также фундаментальный трехтомный труд "Поэтические воззрения славян на природу" (1866- 1869). Не менее плодотворной была деятельность другого слависта, собирателя и исследователя русских былин, историка, этнографа и общественного деятеля А. Ф. Гильфердинга (1831 - 1872). О важности изучения родного языка писал в своей книге "О преподавании отечественного языка" (1844) Ф. И. Буслаев, крупнейший русский языковед. И это далеко не полный перечень имен деятелей русской культуры, чьи произведения объединены одной многогранной темой "Россия".
Разумеется, образование не могло находиться в стороне от прогрессивных тенденций общественного развития. Вопросы педагогические, вопросы воспитания приобретали важное социальное звучание, и среди них проблема народности была наиболее актуальной. Учение К. Д. Ушинского о народности в общественном воспитании было востребовано самой жизнью. Особая заслуга педагога состояла также в том, что он на первое место в учебном плане школы выдвинул родной язык, роль которого в формировании нации ничем заменить нельзя. Знаменитая статья К. Д. Ушинского "Родное слово" - это философская концепция взаимосвязи народа и языка: народ - создатель языка, язык - учитель народа, хранитель его истории, быта, традиций, верований, изменений в материальной и духовной сферах жизни. Каждое поколение в сокровищницу родного слова передает плоды своих исторических событий, своих достижений. К. Д. Ушинский прав в том, что язык - это "самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения в одно великое, историческое живое целое" [25, с. 557]. Статья явилась своеобразным гимном родному языку. П. Ф. Каптерев высоко ценил эту работу К. Д. Ушинского, отмечая, что она "может быть рекомендована особенному вниманию нашего общества" [24, с. 18]. Как ни говорил много К. Д. Ушинский о значении народности в общественном воспитании, внимание Министерства народного просвещения к теме "Россиеведение" было, мягко говоря, недостаточным. В статье "О необходимости сделать русские школы русскими" он писал, что "нам не мешало бы занять... одну черту из западного образования - черту уважения к своему Отечеству" [32, с. 309].
П. Ф. Каптерев в то же время отмечал, что "Энергично защищая значение народности в образовании, Ушинский естественно должен бы показать нам, как народность отразится на постановке русской школы" [24, с. 15]. Но, к сожале-
стр. 82
--------------------------------------------------------------------------------
нию, он этого не сделал. На это справедливое замечание П. Ф. Каптерева можно ответить словами М. Л. Песковского: "Вся педагогическая деятельность Ушинского непрерывно продолжалась лишь около 15 лет (с 1855 по 1870)" [1, с. 389], поэтому многие планы педагога остались нереализованными. В то же время его учебная книга "Родное слово", по которой русские дети "с любовью изучают родную русскую жизнь во всем богатстве русского языка и во всем разнообразии народных поэтических форм" [там же, с. 385], способна в некоторой степени компенсировать отсутствие педагогических рекомендаций К. Д. Ушинского по воплощению принципа народности в русской школе.
Вместе с тем П. Ф. Каптерев был категорически не согласен с мнениями некоторых критиков К. Д. Ушинского, в частности Е. Маркова, считавших, что о народности беспокоиться не следует: "она сама собой будет". Для большей убедительности П. Ф. Каптерев проводил такую параллель: "Деятельность желудка - необходимая деятельность. Разве можно сказать людям: не заботьтесь о гигиене питания, не изучайте законов деятельности желудка, не помогайте правильным образом жизни пищеварению - деятельность желудка есть или естественная необходимость, и тогда она будет во всяком случае, или выдумка теоретика, и тогда она ни к чему не нужна. И деятельность желудка, и народность необходимы, но при необходимости они могут выражаться и работать энергично и вяло, сбиваться с настоящего пути, расстраиваться, или идти правильным ходом, содействовать благосостоянию организма и народа, или понижать благосостояние, ослаблять организм и народ" [27, с. 69].
Значит, подчеркивал П. Ф. Каптерев, забота о национальности - важная педагогическая задача, ибо "не будучи национальным, образование не может быть правильным; для правильного развития нации та или другая образовательная система дело не из последних" [21, с. 128]. Разбирая в статье "О национальном образовании" книгу французского философа Альфреда Фулье (L'enseignement au point de vue national. Paris, 1891), П. Ф. Каптерев подчеркнул справедливость следующих слов автора: "нужно признать, что национальный дух имеет свои условия сохранения, которые в то же время суть и первые условия его прогресса, и что народ, который в воспитании юношества сделает покушение в важном вопросе на свое наследственное "я", на свою национальную индивидуальность, тем самым совершит попытку на самоубийство" [там же]. Однако, предостерегал он, "при обсуждении общих вопросов образования даже с национальной точки зрения едва ли удобно умалять значение общечеловеческих идеалов... Мы прежде всего люди и свое знание людей, свою солидарность людскую должны сознавать не только теоретически, но и выражать в соответствующих действиях, в частности и в общечеловеческих элементах образовательных систем" [там же].
Что же понимал П. Ф. Каптерев под "общечеловеческим"? "Общечеловеческое существует не прежде, а одновременно с народным, его усвоять не нужно, оно создается самими народами в силу одинаковости их человеческой организации; общечеловеческое не лежит отдельно от народного, а живет и действует в самом народе, есть его свойство. Общечеловеческое, как и народное, нужно осмысливать, выяснять, правильно оценивать, а не усваивать, как что-то постороннее народу... Вне народов нет людей, вне народного нет общечеловеческого; общечеловеческое и народное неразрывно соединены, живут и действуют совместно в каждом народе" [27, с. 70]. Таким образом, П. Ф. Каптерев, проанализировав взгляды К. Д. Ушинского на национальное воспитание, пришел к заключению, что "основы воспитания и образования общечеловечны, национальность же дает до-
стр. 83
--------------------------------------------------------------------------------
полнительные черты образовательному идеалу, более частные, но не менее важные" [там же, с. 70 - 71].
Мысль о взаимообогащении народов в связи с проблемами воспитания П. Ф. Каптерев развил в своем фундаментальном труде "Педагогический процесс". Составляющими педагогического процесса, по мнению ученого, являются помощь педагога в саморазвитии воспитанника и усовершенствование личности сообразно педагогическому идеалу. Педагогический идеал включает в себя три рода элементов: личные (субъективные), народные (национальные) и всенародные (общечеловеческие). Субъективный элемент проявляется в личной работе каждого над воплощением педагогического идеала. Человек сообщает своему творению личный оттенок. Материалом для создания идеалов служат народные идеалы. Кроме того, педагогический идеал дополняется ценными качествами других, инонародных идеалов, т.е. несет общечеловеческие черты. Построенный таким способом педагогический идеал будет общечеловеческим, хотя создатель его черпал материал из глубин народной мудрости.
Согласно педагогическому идеалу, человек должен быть прежде всего добродетельным общественником, обладающим определенными правами. Он самодеятелен, инициативен, уважает себя и уважает личность другого. По мнению П. Ф. Каптерева, в русских народных представлениях об идеале на первом месте также стоит образ такого общественника, дополненный чисто русскими чертами [см. 22, с. 180 - 201].
Таким образом, П. Ф. Каптерев развил учение К. Д. Ушинского о народности в общественном воспитании, показав на конкретных примерах (в "Педагогическом процессе") взаимодействие национальных и общечеловеческих элементов в реализации педагогического идеала. Он стремился вернуть России утраченный европеизм своими педагогическими идеями, которые разделяли многие российские учителя, учившиеся у него, читавшие его статьи и книги.
ЛИТЕРАТУРА
1. Песковский М. Л. Константин Ушинский // Песталоцци. Новиков. Каразин. Ушинский. Корф: Биограф, повествования. Челябинск, 1997.
2. Чествование памяти К. Д. Ушинского // Образование. 1896. N 1.
3. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 11. М.; Л., 1952.
4. Каптерев П. Ф. Педагогика - наука или искусство? // Педагогический сборник. 1885. N 12; Очерки по истории русской педагогики. Т. П. К. Д. Ушинский // Педагогический сборник. 1888. N 2 - 3; Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского // Образование. 1895. N 1; Ушинский К. Д. Человек как предмет воспитания // Русская школа. 1895. N 3 (Ред.); Ушинский об общественных и антропологических основах воспитания // Русская школа. 1895. N 12; Ушинский К. Д. По поводу 25-й годовщины его смерти // Всемирная иллюстрация. 1896. N 1405; Памяти К. Д. Ушинского // Церковноприходская школа. 1896. Кн. 7, февраль; Взгляд Ушинского на первоначальное воспитание детей // Воспитание и обучение. 1901. N 1.
5. Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели (СПб., 1898; 2-е изд., СПб., 1914); История русской педагогии (СПб., 1909; 2-е изд., Пг., 1915).
6. Публичные чтения о первоначальном воспитании П. Ф. Каптерева // Народная школа. 1875. N 5.
7. Е. Г. (Гаршин Е.) Обзор русских педагогических журналов за 1889 г. // Русская школа. 1890. N 1; Он же. Обозрение русских педагогических журналов // Русская школа. 1890. N 9; Геннинг В., Гаршин Е. Обозрение педагогических журналов, иностранных и русских // Русская школа. 1891. N 2; Вахтеров В. П. Каптерев. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели. (Рец.) // Образование. 1899. N 1; Чехов Н. В.
стр. 84
--------------------------------------------------------------------------------
П. Ф. Каптерев. История русской педагогики. (Рец.) // Вестник воспитания. 1910. N 2.
8. История русской советской литературы / Под ред. П. С. Выходцева. М., 1974.
9. Медынский Е. Н. Первый год советской школы (1917 - 1918) // Советская педагогика. 1947. N 4.
10. Егоров С. Ф. Историко-педагогический комментарий: Ушинский К. Д. Письма о воспитании наследника русского престола // Педагогика. 1999. N 5.
11. Девин П. И. Значение Ушинского в истории педагогики // Советская педагогика. 1937. N 2.
12. Мурманов Д. Великий русский педагог и его судьи // Правда. 1937. N 99. 10 апреля.
13. Чумаков В. Вычеркивания из Ушинского // Народное образование. 2002. N 7.
14. Архив К. Д. Ушинского: В 4 т. М., 1959- 1962.
15. Ушинский К. Д. Письма о воспитании наследника русского престола // Педагогика. 1999. N 5 - 6.
16. Заварзина Л. Э. Неизвестная статья П. Ф. Каптерева // Педагогика. 2005. N 3.
17. Каптерев П. Ф. 0 педагогическом образовании // Педагогическая мысль. 1921. N 5 - 8.
18. Кузьмин П. М. К вопросу о педагогических идеях П. Ф. Каптерева // Советская педагогика. 1940. N 4 - 5.
19. Химия В. Дидактическое наследство П. Ф. Каптерева // Учительская газета. 1941. N 57. 11 мая; Шимбирев П. П. Ф. Каптерев о хорошем уроке // Учительская газета. 1944. N 18. 26 апреля.
20. Медынский Е. Н. История педагогики. М., 1947.
21. Каптерев П. Ф. 0 национальном образовании // Образование. 1892. N 9.
22. Каптерев П. Ф. Избранные педагогические сочинения / Под ред. А. М. Арсеньева. М., 1982.
23. Каптерев П. Ф. История русской педагогии // Педагогика. 1992 (N 3 - 4) - 1997 (N 6); Детская и педагогическая психология. М.; Воронеж, 1999; 0 семейном воспитании. М., 2000; Каптерев. М., 2001; Задачи семейного воспитания. М., 2005; 0 природе детей. М., 2005.
24. Каптерев П. Ф. Педагогические идеалы и взгляды К. Д. Ушинского // Образование. 1895. N 1.
25. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 2. М.; Л., 1948.
26. Каптерев П. Ф. Очерки по истории русской педагогики. П. К. Д. Ушинский // Педагогический сборник. 1888. N 2.
27. Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели // Русская школа. 1897. N 3.
28. Каптерев П. Ф. Национальность и наука в организации народной школы // Народная школа. 1877. N 6 - 7.
29. Цимбаев Н. И. Европеизм как категория национального сознания (К пониманию западничества и славянофильства) // Очерки русской культуры XIX века. Т. 4. Общественная мысль. М., 2003.
30. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М., 2001.
31. Аксаков К. С. Воспоминание студенчества. СПб., 1911.
32. Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 3. М.; Л., 1948.
стр. 85
Опубликовано 13 ноября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Два столпа русской педагогики
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1194958324 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций