В статье анализируется взаимодействие России и Франции в период кризиса 1990 1995 гг. на Балканах, на протяжении которого позиции и Москвы, и Парижа претерпели значительную эволюцию: от обоюдного стремления сохранить СФРЮ и безусловной поддержки Белграда - к признанию югославских республик и силовому урегулированию кризиса.

The article is devoted to the Russian-French interaction during the Balkan Crisis of 1990 - 1995, when the positions of Moscow and Paris were revised considerably: from their reciprocal endeavour to save the Socialist Federal Republic of Yugoslavia and support Belgrade - to the recognition of the sovereignty of the former Yugoslav republics and military regulation of the crisis.

Ключевые слова: Россия, Франция, Балканы, Югославия, СООНО, ИФОР.

Распад Югославии стал крупнейшим европейским кризисом начала 1990-х годов. Центральным вопросом всей политической борьбы Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) в 1990 - 1991 гг. оказался вопрос о дальнейшей судьбе государства. Если словенские и хорватские националисты, выигравшие выборы в своих республиках, взяли курс на независимость, то социалисты в Сербии и коммунисты, победившие в Черногории, настаивали на праве сохранить федерацию. Борьба сторон приняла сначала форму политических переговоров, а с лета 1991 г. - вооруженной борьбы. Югославы рассчитывали на поддержку развивавшегося Европейского Сообщества (ЕС). Еще в январе 1990 г. СФРЮ приняла декларацию о включении Югославии в интеграционные процессы в Европе, которая должна была стать началом нового этапа европейского курса страны¹. Переговоры СФРЮ и ЕЭС стартовали в 1990 г.

В этих условиях Франция, которая была не только одной из стран-лидеров ЕЭС, но и имела свои весьма существенные экономические интересы в СФРЮ², не могла оставаться в стороне от происходящего. До середины 1991 г. она, вместе с другими странами Сообщества выражала официальную поддержку Белграду, подчеркивая в серии деклараций 1990 - 1991 гг. необходимость территориальной целостности страны³. На фоне происходивших "бархатных" революций в Восточной Европе президент Франции Ф. Миттеран выступил против распада СФРЮ,

Тимофеев Павел Петрович - канд. полит, наук, научный сотрудник Института международной экономики и международных отношений РАН.

¹ На смену политике неприсоединения должна была прийти ассоциация с ЕЭС, членство в ЕАСТ, ОЭСР и в Совете Европы [1. С. 169].

² В 1989 г. Югославия была вторым после СССР рынком сбыта французских товаров в Восточной Европе, а Франция четвертым импортером югославских товаров. [2]

³ В декабре 1990 г. ЕЭС заявило, что целостность СФРЮ является непременным условием начала переговоров об ассоциации с Единой Европой. В марте 1991 г. новая декларация ЕЭС гласила, что

опасаясь дестабилизации обстановки в регионе и не веря, что на месте Югославии могут образоваться жизнеспособные государства [3. С. 473]. Другой партнер Югославии - Советский Союз, испытывая по сути те же проблемы, что СФРЮ, также выступил за сохранение югославского единства и успешное реформирование федерации [4. С. 217]. Принципы уважения территориальной целостности и политической независимости любого европейского государства были подтверждены не только Францией и СССР, но и всеми европейскими странами, США и Канадой в Парижской хартии СБСЕ для новой Европы, принятой в ноябре 1990 г. [5. С. 32 - 43; 6].

Провозглашение Словенией и Хорватией независимости 25 июня 1991 г. было встречено с тревогой не только в Москве, но и в Париже. Глава МИД Франции Р. Дюма выразил сожаление по поводу этого решения, заявив, что Франция не признает новые государства как минимум до тех пор, пока они взаимно не признают границы друг друга и других республик СФРЮ [3. С. 474; 7. С. 300; 8. Р. 750].

26 июня 1991 г. части Югославской народной армии (ЮНА) были введены в Словению для восстановления контроля СФРЮ над мятежной республикой. СССР и ЕЭС отреагировали уже в ближайшие дни. Москва высказалась за решение проблемы путем переговоров, подчеркнув, что считает шаги словенцев и хорватов незаконными [4. С. 56 - 57, 218 - 219]. Что касается ЕЭС, то саммит в Люксембурге 28 - 29 июня 1991 г. показал, что в его рядах, в том числе среди лидирующего тандема Франция - Германия, назревал раскол. Если Париж выступил за сохранение Югославии, то Бонн изначально поддержал сепаратизм словенцев и хорватов⁴. Уже изначально, обсуждая вопрос о введении санкций против СФРЮ, стороны разошлись в оценках: французы и итальянцы предлагали заморозить выдачу кредита Белграду⁵ в случае если насилие продолжится, тогда как немцы и голландцы считали, что помощь СФРЮ надо приостанавливать уже немедленно. В итоге был достигнут компромисс: ЕЭС отправил своих представителей⁶ на переговоры в СФРЮ, чтобы те примирили стороны. По итогам следующего саммита, в Гааге 5 июля 1991 г., по предложению Бонна в Югославию была направлена наблюдательная миссия СБСЕ. Но в целом чаша весов пока склонялась в пользу Франции: даже санкции, принятые Сообществом в результате франко-германских переговоров, оказались минимальными: ЕЭС приняло решение прервать оказание экономической помощи, но, учитывая ее долгосрочный характер (оказание предполагалось в будущем), практический эффект от этой меры был невелик. А эмбарго на поставки оружия вводилось на всю территорию СФРЮ, что играло на руку центральной власти. "Каждый раз Европа должна опираться, прежде всего, на право; важно исключить обращение к силе, и, конечно, роль 12-ти состоит не в том, чтобы способствовать разделению сообществ" - заявил Р. Дюма в Гааге. Он предупредил о недопустимости того, "чтобы некоторые регионы слишком открыто находились под иностранным влиянием" намекая на Австрию, Германию и другие страны. В то же время он оговорился, что "федерация может существовать [...], лишь когда ее члены поддерживают ее. Иначе участники будут вправе потребовать независимости", подготовив почву для возможных жестов в адрес сепаратистов [ 10. 1991. 7 - 8 VII].

"с точки зрения Двенадцати объединенная и демократическая Югославия имеет наибольший шанс гармонично интегрироваться в Новую Европу" f 1. С. 169, 180].

⁴ Исследователи отмечают, что решив в 1990 г. вопрос об объединении страны, немецкие политики использовали югославский кризис для укрепления позиций ФРГ в Европе. Поддержка хорватов и словенцев стала для Берлина удобным способом усилить влияние на Балканах за счет Югославии (см.: [9. S. 193, 257]).

⁵ 24 июня ЕЭС подписало с СФРЮ протокол о выдаче кредита на 807 млн. экю, т.е. 5.6 млрд. франков на 5 лет) [10. 1991. 30 VI - 1 VII].

⁶ Так называемая тройка: глава МИД Люксембурга Ж. Поос, его итальянский коллега Дж. де Микелис и голландский - X. Ван ден Брук.

Переговоры "тройки" с руководством СФРЮ и мятежных республик принесли плоды: 7 июля 1991 г. стороны подписали Брионское соглашение, по которому сепаратистские декларации Словении и Хорватии приостанавливались на три месяца. За это время народы Югославии должны были определить свое будущее путем переговоров и при поддержке Сообщества. Особые надежды на Париж как на охранителя порядка возлагала Сербия: сербы воспринимали Францию как страну, способную умерить пыл партнеров по ЕЭС, рвавшихся признать независимость Словении и Хорватии. "И сейчас Париж их не разочаровал" - констатировала газета "Le Monde" [10. 1991. 13 VII]. 8 июля 1991 г. глава Еврокомиссии - француз Ж. Делор объявил, что независимость словенцев и хорватов, конечно, не исключена, но, прежде всего ЕЭС заинтересовано в мире на Балканах, а не в волне насилия и в анархии [10. 1991. 9 VII]. Тогда же один из французских дипломатов (глава европейского департамента МИД Франции Ж. Бло) отправился в Югославию, чтобы поддерживать контакт со сторонами в ходе кризиса [10. 1991. 10 VII]. В целом же позицию Франции на тот момент хорошо иллюстрируют слова президента Миттерана: "Пока существует шанс на единство, нужно использовать его в интересах демократии. Он не возможен? Что ж, пусть тогда утверждается право на самоопределение!" [10. 1991. 16 VII]. Об авторитете, которым пользовалась Франция, свидетельствует визит в Париж 24 июля президента Македонии К. Глигорова, обсудившего с Дюма проект реформирования СФРЮ [10. 1991. 26 VII]. Консенсус, который вроде бы установился в ЕЭС по отношению к событиям на Балканах, был продемонстрирован совместным заявлением Ф. Миттерана и Г. Коля, в ходе которого первый заявил, что "федерацию нельзя спасти силой", так как время империй прошло и сторонам нужен диалог, а второй отметил, что признание Словении и Хорватии неактуально [10. 1991. 25 VII].

Но в условиях, когда переговоры между федерацией и республиками в Югославии зашли в тупик, в Словении едва удалось заморозить столкновения, а в Хорватии - с августа 1991 г. началась гражданская война между хорватами и сербами⁷, ЕЭС активизировало усилия по урегулированию кризиса у своих границ. Столкнувшись с тем, что перемирия, заключаемые при содействии ЕЭС, систематически нарушались, Париж и Бонн предложили ввести европейские миротворческие силы, чтобы развести враждующие стороны, однако против этого выступил Лондон, не имевший ни малейшего желания посылать своих солдат в новую "горячую точку". Его поддержала Москва, не желавшая видеть участие натовских солдат в конфликте на Балканах и пригрозившая возможностью новой общеевропейской войны. Эту позицию разделяли и в ЕЭС. "Мы не можем рисковать миром на континенте из-за войны между двумя деревнями" - эта фраза одного из европейских дипломатов красноречиво отражала отношение ЕЭС к конфликту [10. 1991. 6 VII]. Ситуация зашла в тупик.

И именно тогда Сообщество частично поменяло свою позицию: оно признало право говорить от имени Югославии не только за Центром, но и за республиками, тем самым отходя от строгого следования международному праву, по которому именно федерация была субъектом международных отношений. Германия вновь торпедировала процесс, предложив применить против Сербии санкции и, вопреки Брионской декларации, снова признать независимость Словении и Хорватии. В этих условиях Франция вынесла на рассмотрение партнеров другой вариант: провести под эгидой ЕЭС конференцию для решения югославского вопроса [10. 1991. 7 - 8, 15 VII]. После провала путча ГКЧП в СССР, показавшего, что Союз уже неспособен играть серьезную роль на международной арене, а Италия и

⁷ Война в Хорватии началась между хорватскими вооруженными силами, желавшими отделиться, и сербами Крайны и Славонии, которые хотели остаться в составе Югославии. Части ЮНА вмешались в конфликт на стороне сербов [1. С. 111 -112, 121 - 126]

Австрия вновь подняли на повестку дня вопрос о признании сепаратистов, Франции стало еще сложнее отстаивать принцип сохранения СФРЮ. Пресс-секретарю МИД Франции Д. Бернару пришлось публично призвать сербов к "умеренности", чтобы избежать непоправимого [10. 1991. 28 VIII]. 27 августа по предложению Парижа ЕЭС предложило сформировать арбитражную комиссию из пяти человек (трое от ЕЭС, двое - от Югославии) для выработки предложений по урегулированию конфликта. Альтернатива этому была лишь одна, уже озвученная Германией: угроза признать Словению и Хорватию как полноправных участников переговорного процесса со всеми вытекающими последствиями [10. 1991. 29 VIII].

В ходе дипломатической борьбы Дюма в очередной раз сумел отложить признание сепаратистов, убедив своего немецкого коллегу Г. -Д. Геншера (на которого давило правое крыло правящей христианско-демократической коалиции) 3 сентября принять план Франции: остановка войны в Хорватии, созыв международной конференции и создание арбитражной комиссии. Миттеран организовал в Париже в тот же день встречу С. Милошевича и Ф. Туджмана, в октябре 1991 г. в Москве прошла аналогичная встреча по инициативе М. Горбачева, но на практике обе не дали значимых результатов: основные надежды мир возлагал на многостороннее урегулирование - конференцию по Югославии и арбитражную комиссию, работу которых координировал председатель - глава МИД Великобритании лорд П. Кар-рингтон [1.С. 173 - 174,182 - 183, 187,366; 10. 1991. 5 IX]⁸. Арбитражная комиссия, в которую вошли пять юристов - представителей стран ЕЭС под руководством француза Р. Бадинтера [10. 1991. 5 IX], должна была вырабатывать предложения для обсуждения на конференции представителями югославских республик (см. ниже). Проведение конференции поддержали США и СССР [4. С. 64 - 65].

Но, проработав с сентября 1991 по январь 1992 г., конференция не привела к конкретным результатам. Несмотря на то что Каррингтон, предложил югославам четыре проекта договора о будущем устройстве страны в форме союза суверенных государств, ни один из них не был принят. Тому было как минимум три причины. Во-первых, фундаментальные противоречия между югославами: если Словения и Хорватия исходили из уже свершившегося факта распада федерации, то Сербия, Черногория и Македония настаивали на том, что речь может идти лишь об отделении части республик. Отсюда вытекала неуступчивость обеих сторон: Сербия отказалась от любого иностранного военного присутствия в СФРЮ, а Хорватия не ответила на предложение ЕЭС создать в Югославии буферные зоны [10. 1991. 18 IX; 1. С. 96 - 99, 184 - 188, 369]. Во-вторых, Сообщество пыталось разрешить кризис исходя из весьма спорного постулата о том, что Югославии как единого целого уже не существует de facto, а значит и de jure. По словам Х. ван дер Брука, целью ЕЭС было "не искусственное сохранение единства, которого уже нет", а избежание раздробленности, чреватой насилием. [1. С. 96 - 99, 184 - 188, 369]. И эта позиция не могла не повлиять на поведение югославов, укрепляя аргументы сепаратистов. В-третьих, единство отсутствовало не только между югославами, но и между арбитрами - странами ЕЭС. Как и в начале кризиса, Германия и Франция подошли к переговорам на конференции с изначально разными установками. На встрече Миттерана и Коля 19 сентября президент Франции настаивал на приоритете принципа международного арбитража конфликтов, которые касаются границ, тогда как немецкий канцлер - на праве самоопределения народов. Германия, где из 700-тысячной югославской диаспоры 4/5 были хорватами, продолжала (при помощи Италии) поддерживать линию сепаратистов [10. 1991. 18 - 20 IX]. Франция, довольная тем, что сербская сторона представлена на конференции в ранге

⁸ Карьерный дипломат, бывший генсек НАТО, Каррингтон, по утверждению "Le Monde", слабо разбирался в югославских делах. В глазах Сербии он был "скорее полицейским, чем арбитром" (В. Иованович), сербы больше доверяли ООН и посланнику США С. Вэнсу, который считался "более беспристрастным" [10. 1991. 23 IX; 1992. 111].

равноправного участника, а не обвиняемого (на чем настаивал Бонн), ратовала за реформирование, но сохранение федерации. В отличие от своего коллеги, Дюма отказался говорить, признает ли Париж Словению и Хорватию, если конференция завершится провалом, дипломатично заявив, что цель одна - "сделать все возможное, чтобы остановить войну, которая идет в нескольких сотнях километров от нас" [10. 1991. 9 IX].

Однако по мере эскалации насилия в Югославии и отсутствия прогресса на переговорах, баланс сил стал склоняться в пользу Германии и позиция Франции начала меняться. Если 7 сентября Дюма лишь намекнул на возможную независимость Словении и Хорватии, то несколькими днями позже Миттеран прямо сказал: "Можно думать, что Словения будет независимой. На мой взгляд, это же относится и к Хорватии". Правда, он тут же уточнил: "Я думаю, что Югославия продолжит существовать, если не развалится совсем. Но этого не происходит" [10. 1991. 13 IX].

Франция предложила партнерам ряд инициатив: создание коридора безопасности между Сербией и Хорватией для эвакуации детей [10. 1991. 13, 15 IX] или призыв к авторитетным экспертам - экс-президентам США Дж. Картеру и Франции В. Жискар д'Эстену прибыть в Вуковар, где шли боевые действия [10. 1991. 23 XI]. В ноябре делегация представителей разных конфессий из Франции посетила Белград и Загреб, чтобы склонить враждующих к миру [10. 1991. 14 XI]. Но особых результатов это также не принесло.

Окончательное изменение позиции ЕЭС по югославскому вопросу наступило в конце 1991 г. В условиях, когда СФРЮ фактически утратила контроль над ситуацией, в Хорватии шла война, а Македония и Босния объявили осенью 1991 г. о независимости, Сообщество не нашло лучшего выхода, чем поддержать сложившееся status quo: признать республики, желавшие независимости. Консенсус был достигнут непросто. Накануне саммита ЕЭС в Брюсселе 16 декабря 1991 г. Франция в очередной раз попыталась отсрочить признание бывших югославских республик, объединив вокруг своей позиции всех членов ЕЭС, кроме Германии, однако Лондон и Рим к этому моменту были уже на стороне Бонна. Необходимость единения Сообщества в преддверии подписания и ратификации Маастрихтского договора о создании ЕС оказалось для Парижа важнее судьбы Югославии. В этой ситуации Франция и другие страны ЕЭС приняли решение признать Словению и Хорватию, но лишь 15 января 1992 г. и только после ознакомления с позицией комиссии Р. Бадинтера. 17 декабря 1991 г. члены ЕЭС заявили, что готовы признать те югославские республики, которые подтвердят согласие с выработанными условиями и откажутся от территориальных претензий и названий, подразумевающих такие претензии⁹. Комиссия Бадинтера, состоявшая из специалистов по европейскому, а не международному праву, опубликовала ряд заключений заявив, что речь идет именно о распаде СФРЮ, а не о выходе республик из ее состава. Она рекомендовала республикам договориться по всем вопросам на основе международного права и уважения прав человека, народов и меньшинств, указала, что право на самоопределение сербов в других республиках не должно затрагивать существующие границы, а после сообщила, что любые изменения границ возможны лишь мирным путем. Комиссия, к удивлению Миттерана, рекомендовала признание Словении и Македонии, но отрицательно отозвалась о текущих перспективах признания Хорватии (законы которой недостаточно уточняли важ-

⁹ Условия включали в себя: желание республик быть признанными в качестве независимых государств, уважение документов ООН и СБСЕ, в том числе Парижской хартии, гарантии прав национальных меньшинств, уважение нерушимости границ, решение проблем путем переговоров. Пункт о "названиях, подразумевающих территориальные претензии" касался Македонии, поскольку область с таким названием уже существовала в Греции, и Афины опасались, что новая республика получит право претендовать на греческие территории [1. С. 193 - 194].

ные детали "особого статуса" сербского меньшинства) и Боснии (говорилось, что ввиду отсутствия консенсуса в республике выражение воли населения о создании независимого государства "не может быть рассмотрено как полностью разделяемое") [10. 1991. 16 I], а уже в июле 1992 г. сообщила, что Югославия больше не существует, и, следовательно, все республики, ставшие ее наследниками, должны поровну разделить ее имущество, вклады и долги. Таким образом, итоги работы комиссии Бадинтера оцениваются весьма противоречиво. По мнению израильского юриста Ш. Розеина, заключения комиссии привели к преждевременному признанию новых государств и границ, углубив кризис, но с другой стороны, возможно, за исключением Боснии, ее решение относительно даты признания новых государств и решение следовать доктрине uti possidetis (принцип сохранения существующего положения вещей) для фиксации существующих границ как международных, сыграли свою роль в "долгосрочной стабилизации в регионе" [11. Р. 40; 12. Р. 34, 42, 44, 48; 13]. Германия, не дожидаясь заключений комиссии, форсировала признание независимости Любляны и Загреба, в одностороннем порядке, признав обе республики 23 декабря 1991 г. В последний момент Франция, дабы не оформлять разлад между европейцами в преддверии подписания Маастрихтского договора, решила поддержать позицию ФРГ как общую позицию ЕЭС [1.С. 193 - 194; 41. P. 551]¹⁰.

Таким образом, курс Франции и ЕЭС в 1990 - 1991 гг. в отношении югославского кризиса изменился с безусловной поддержки СФРЮ на признание независимости ее республик, что фактически лишало Югославию права на защиту территориальной целостности и суверенитета. Справедливости ради стоит отметить, что при этом Франция была вынуждена принимать в расчет интересы сохранения коммунитарного единства, и, следовательно, позицию своего главного соперника-партнера по ЕЭС - ФРГ. И если Германия выступила адвокатом словенских и хорватских сепаратистов, то именно Миттеран в ЕЭС дольше всех настаивал на сохранении единства СФРЮ. Следует признать, что эта забота была легитимной, а свои позиции Франция, в неблагоприятных для нее условиях, отстаивала до середины декабря 1991 г. Под ее влиянием к коллективным действиям стремились не только страны ЕЭС, но и соседние страны региона (особенно Австрия, Венгрия и Болгария) равнялись на них. Признавая, что ответственность за поддержку сепаратистов ложится на Бонн, французские журналисты отмечали, что беда Миттерана, наоборот, состояла в том, что его позиции с течением времени становились все менее убедительными, а невмешательство в конфликт молчаливо обусловливало экспансионизм Сербии против Хорватии [10. 1991. 171].

Разумеется, на позицию Парижа влияла и эскалация насилия в Югославии, которую власти СФРЮ не сумели остановить. Наконец, все большее ослабление СССР в 1991 г. из-за внутреннего распада, не позволяло Миттерану опереться на позицию советского государства. Усиление взаимодействия между Францией и Россией в югославском кризисе вновь началось лишь в 1992 г. после того, как Сообщество трансформировалось в Евросоюз, а преемницей СССР стала Российская Федерация.

Взаимодействие Парижа (и ЕС в целом) с Москвой в ходе балканского урегулирования в 1992 - 1995 гг. носило уже совершенно иной характер. Главной причиной этого стало изменение внешней политики в Кремле: новое российское руководство во главе с президентом РФ Б. Н. Ельциным и главой МИД А. Козыревым

¹⁰ Итальянцы сообщили о негативных заключениях комиссии Бадинтера президенту Хорватии Ф. Туджману, который 13 января направил письмо в комиссию, заявив, что обязуется выполнить ее рекомендации. Комиссия в последний момент изменила позицию, что позволило всем участникам процесса сохранить лицо. Вечером во вторник, 14 января Лондон объявил, что признает Хорватию, и в полдень в среду, 15 января, Совет министров Франции принял аналогичное решение, хотя оно противоречило тому, что накануне объявляли Ф. Миттеран и Р. Дюма [10. 1991. 15 I].

взяло курс на солидарность с ЕС и США ради включения России в "цивилизованный мир" [4. С. 346] в целом, и для получения западной помощи - в частности. Этот фактор прямо повлиял на позицию Москвы в югославском вопросе. Нацеленная на диалог и координацию своих усилий с Западом - ЕС и США, Россия взяла курс на признание югославских республик, стремившихся к независимости. Суть внешней политики России на Балканах в этот период замминистра иностранных дел РФ В. И. Чуркин резюмировал так: "Имея собственное мнение, Россия действует в общем русле" [4. С. 316]. В момент, когда после фактического распада СФРЮ, Евросоюз, США и Турция активизировались на Балканах, отстаивая свои интересы (ЕС и США поддержали хорватов, а Турция - боснийцев-мусульман), Москва предпочитала в целом поддерживать западные страны и отказалась от поддержки сербов, стремясь играть роль арбитра вместе с Западом. Данный шаг сложно оценить однозначно. В определенной степени благодаря этому усилилось ее взаимодействие с ЕС и США: Россия смогла продемонстрировать им свою солидарность и получила в ответ западную экономическую и политическую поддержку, что нельзя не признать успехом. Но с другой стороны, учитывая тот факт, что Запад признавал Россию привилегированным собеседником Белграда [15. С. 121], Москва, как представляется, недооценила возможности, которые она могла бы извлечь из ситуации для утверждения своих интересов в регионе, если бы не столь прямолинейно равнялась на Евросоюз и США.

Россия, Франция и ЕЭС признали югославские республики Словению и Хорватию практически одновременно: Париж и Брюссель - в январе, а Москва - в феврале 1992 г., взяв тем самым на себя ответственность за нерешенную судьбу сербского меньшинства в Хорватии. Между тем "хорватские сербы" еще в декабре 1991 г., провозгласили Республику Сербская Краина (РСК), не признанную ни ЕЭС, ни Россией [1. С. 177]. Белград раскритиковал эту двойственную позицию ЕЭС и России, упрекнув ЕЭС в том, что оно приняло сторону тех, кто желал покинуть Югославию, но не прислушалось к тем, кто хотел к ней остаться. На вопрос о том, видят ли сербы различия в позициях Франции и ФРГ, глава МИД Сербии В. Иованович ответил: "Мы этого хотели бы, но не видим существенной разницы". "Достойно сожаления, что страна, которая была разделена 40 лет и которая так требовала своего объединения, старается разорвать единство нашей страны, благоприятствуя неравенству и одностороннему сепаратизму"- добавил он [10. 1991. 15 I]. Нельзя не согласиться с тем, что политические мотивы при принятии решения в ЕЭС преобладали над правовыми: Хорватия на момент признания нарушила почти все условия, объявленные ЕЭС для признания в декабре 1991 г. [1.С. 259]. Правда, Франция, даже признав Хорватию, сделала это весьма сдержанно: Р. Дюма заявил, что Париж собирается направить в Загреб посла лишь после выполнения хорватами всех необходимых условий [16].

Так же, как и в случае со Словенией и Хорватией, Франция, ЕЭС и Россия практически синхронно - 7 и 28 апреля 1992 г. признали независимость Боснии и Герцеговины, хотя именно здесь сложилась наиболее сложная этнополитическая ситуация. Если мусульмане и хорваты республики ратовали за независимость Боснии, то боснийские сербы планировали остаться в Югославии, провозгласив в ноябре 1991 г. Сербскую Республику Боснии и Герцеговины (далее - Республика Сербская, PC)¹¹. Наблюдая за войной в Хорватии между хорватскими силами и РСК и опасаясь уничтожения со стороны хорватов и мусульман, боснийские сербы в апреле 1992 г. подняли мятеж, начав военным путем утверждение "своей" территории в Боснии. Подобно хорватскому случаю, признание Евросоюзом и Россией Боснии - страны с нестабильным внутренним положением, неопреде-

¹¹ По переписи 1981 г. в Боснии проживали три основные общины- мусульмане (39%), сербы (32%) и хорваты (18%). Многие жители самоопределялись как "югославы" (см. [1. С. 116]).

ленным политическим устройством, невыясненными отношениями между живущими в ней народами и охваченной войной, - можно считать как минимум несвоевременным политическим, а не правовым решением [1. С. 259]. Расчет на то, что признание ускорит решение боснийского конфликта, провалился: оно лишь усугубило ситуацию.

В то же время ни ЕЭС, ни Россия первоначально не торопились признавать Македонию, которая, по мнению комиссии Бадинтера, как раз соответствовала условиям признания. Правда, в данном вопросе Россия подчеркнуто не стала идти в фарватере ЕС, уже 4 августа 1992 г. признав независимость самой южной югославской республики, и выразив пожелание, чтобы Греция и Македония поскорее договорились между собой по вопросу названия нового государства [4. С. 114 - 115]. Что касается Франции, то она в данном вопросе, как и другие члены ЕС, учла позицию Греции, не признававшей новую страну под названием "Македония". В июне 1992 г. на Лиссабонской конференции Евросоюз потребовал от новой республики отказаться от названия "Македония" в качестве предварительного условия признания. В декабре 1993 г. Париж признал республику под временным названием "Бывшая югославская республика Македония" (БЮРМ), под которым эта страна состоит в ООН до сих пор¹².

В отношении Сербии и Черногории, заявивших о желании остаться в составе югославской федерации, и создавших в апреле 1992 г. Союзную Республику Югославия (СРЮ), ЕЭС и Россия заняли различные позиции. Не оспаривая право сербов и черногорцев, европейцы поддержали позицию комиссии Бадинтера: СФРЮ распалась, а СРЮ не может быть ее единственной правопреемницей. Франция вместе с другими странами ЕС возложила на Белград всю ответственность за войну в Боснии. Разумеется, в Сербии придерживаясь обратного мнения, требуя признать за СРЮ право наследования всех прав бывшей СФРЮ на членство в ООН, СБСЕ и других международных организациях, и указывая на то, что в конфликтах не может быть одного виновника [1. С. 238 - 239, 260]. Россия, в соответствии с курсом солидарности с Западом, на тот момент, de facto признала СРЮ [4. С. 43], но вместе с США и ЕС рассматривала Белград в качестве главного виновника войны, влияющего на боснийских сербов. В мае 1992 г. Франция и РФ совместно голосовали в СБ ООН за резолюцию N 757 об экономических санкциях против СРЮ за войну в Боснии; в сентябре 1992 г. они одобрили резолюцию N 777, констатировавшую прекращение существования СФРЮ, и гласившую, что СРЮ не может быть ее правопреемницей; в апреле 1993 г. Франция внесла в СБ ООН резолюцию N 820 о новых экономических санкциях против Югославии. Россия на этот раз воздержалась, но не применила право вето [18]. В то же время, руководство России, заявляя о том, что для Москвы важнее всего солидарность с Западом, постаралось сгладить эту односторонность, сделав несколько шагов навстречу сербам. В июле 1992 г. на совещании СБСЕ в Хельсинки Москва вопреки позициям "большой семерки" выступила против исключения СРЮ из этой организации, в сентябре 1992 г. при голосовании об исключении Югославии из ООН она настояла на том, чтобы югославская делегация продолжила фактическую работу в учреждениях ООН [4. С. 84, 120, 231]. Под влиянием Верховного Совета РФ, осуждавшего "прозападный" курс Ельцина - Козырева, МИД РФ стал в СБ ООН инициатором резолюции N 802¹³, осудившей Хорватию за агрессию против РСК. В этой резолюции указывалось также на ответственность других сторон, помимо сербской, в боснийском конфликте. В декабре 1992 г. Москва добилась от ООН смягчения санкций и разрешения возобновить поставки энергоносителей в СРЮ

¹² Македония была принята в ООН в 1993 г. (резолюция СБ ООН N 817 от 7. 04. 1993 г.) [17].

¹³ Принята 25 января 1993 г. единогласно [19].

[4. С. 247]. Тем самым, Россия постаралась частично дистанцироваться от чрезмерно жесткого курса своих партнеров - ЕЭС и США в отношении Югославии.

Еще в ноябре 1991 г. Франция и другие страны ЕЭС предложили ООН направить в Хорватию миротворцев для разведения воюющих сторон. С 1992 г. Миттеран, рассчитывая на построение диалога с Россией и осознавая ее возможности по воздействию на сербов в данном конфликте, полагал, что Москву полезно допустить к участию в переговорном процессе, миротворчестве и заключению соглашений на Балканах [14. Р. 585] (см. подробнее [51. Р. 521]).

Специфика ситуации как для Парижа, так и для Москвы (в отличие, от, скажем, Германии), заключалась в том, что для них в конфликте не было явного врага. Симпатизируя в целом сербской стороне, они стремились не вмешиваться в конфликт военным путем, считая целесообразным усадить враждующие стороны за стол переговоров. Миттеран отказался считать сербов агрессорами (позволив главе PC P. Караджичу в январе 1993 г. заключить: "Франция не действует против нас"). Поэтому для Парижа речь шла именно о миротворческих действиях ООН, а не об операции по принуждению к миру под флагом НАТО, тем более, что эта идея не вызывала энтузиазма в Москве, на которую он мог опереться [4. С. 94]. Миттеран выразил отношение к идее применения военной силы в Боснии так: "Не следует к одной войне добавлять еще одну" [20. Р. 521]. Аналогичную позицию занимали в Кремле [15. С. 122].

В феврале 1992 г. Франция, Россия и другие страны СБ ООН одобрили резолюцию N 743, которая санкционировала развертывание в Хорватии миротворческих сил, получивших название "силы ООН по обороне" (UNPROFOR, по-русски - СООНО) [1. С. 198 - 203]. В марте 1992 г. российские (900 чел. десантников) и французские (1121 морской пехотинец) "голубые каски", направленные в Хорватию [21. Р. 3; 22], начали координировать свои действия¹⁴. По мнению В. И. Чур-кина, участие российских миротворцев в операции ООН подтверждало роль России как великого государства. "Если мы хотим, чтобы наш голос громко звучал на Балканах, то уходить от такого участия просто не можем" - заявил он [4. С. 337]. Дальнейшее разрастание кризиса потребовало от двух стран новых сил для урегулирования конфликта: 8 июня 1992 г. была принята резолюция СБ ООН N 758, распространившая мандат СООНО на Боснию (10 июня 1992 г. 50 французских военных были размещены в Сараево), 13 августа СБ ООН одобрил резолюцию N 770, разрешившую миротворцам использовать в Боснии оружие для защиты гуманитарных конвоев, резолюция N 807 от 19 февраля 1993 г. требовала снабдить миротворцев ООН тяжелым вооружением для усиления собственной безопасности, а в резолюции N 815 от 30 марта 1993 мандат СООНО был продлен "на дополнительный временный срок" (резолюции NN 807 и 815 были приняты под воздействием Парижа).

Эти результаты, говорившие о том, что миротворцы ООН сами нуждаются в защите, навели Париж на мысль о направлении европейских сил для разъединения сторон. Но инициатива не была реализована, поскольку ее не поддержали ни Великобритания, ни Германия. Бонн, понимая, насколько болезненно балканские народы восприняли бы новое после 1941 - 1945 гг. появление немецких солдат в регионе, предпочел действовать скрытыми методами, поставляя вооружение хорватским частям [20. Р. 521; 4. С. 287, 313; 1. С. 244]. Без поддержки ведущих членов ЕС Франция не сумела отстоять инициативу более активного участия Европы в урегулировании кризиса, поэтому Евросоюз впоследствии еще не раз критиковался за пассивность¹⁵.

¹⁴ По словам командира российского батальона полковника В. И. Логинова, именно с французской тыловой базы российские миротворцы получали имущество и продовольствие [4. С. 309]

¹⁵ Например, Ж. Ширак заявил в 1995 г., что ООН отправила в Югославию "плохоовооруженных солдат: в лучшем случае - беспомощных свидетелей, в худшем униженных соучастников варварских актов". [23. Р. 200]

Расширение масштабов кризиса на Боснию и отсутствие прогресса по его урегулированию вынудило Миттерана совершить неожиданный демарш: нанести 28 июня 1992 г. визит в осажденный боснийскими сербами Сараево, чтобы "разбудить всех" - в первую очередь, европейских партнеров, не нашедших общий язык по Югославии. Поэтому для визита, который, по словам СМИ, был совершен очень "по-деголлевски", был выбран не только особый день (28 июня - годовщина Сараевского убийства 1914 г.), но и особая форма (единоличный визит, контрастировавший с главным правилом европейской дипломатии - выступать "концертом"). Кроме того, 27 июня завершился саммит ЕЭС в Лиссабоне, а 29 июня СБ ООН должен был провести совещание по вопросу о принятии военных мер для разблокирования Сараево. Единоличность шага Миттерана, по мнению "Le Monde", несла в себе критику "беспомощной Европы [...] которую надо оздоровить". Эффект был вызван и неожиданностью визита, который готовился в обстановке строжайшей секретности: о нем не были оповещены не только европейские коллеги Миттерана, с которыми он встречался в Лиссабоне, но и Дюма узнал о том, что Миттеран летит с саммита в Боснию лишь по дороге в лиссабонский аэропорт.

Президент Франции подчеркивал, что летит в осажденный, лишенный воды и электричества, находящийся под обстрелом, Сараево, не как очередной переговорщик, а как свидетель войны, происходящей в центре Европы и уже оставившей о себе страшное наследие - руины хорватского города Вуковара. Не случайно гидом президента стал Б. Кушнер, сторонник теории "гуманитарной интервенции". "Я верю в символическую силу поступков" - заявил Миттеран, надеясь "достучаться до всеобщей совести". "Происходящее недопустимо. Это граница, до которой нельзя доходить" - добавил он, подчеркнув, что цель визита - не в том, чтобы вести войну с кем бы то ни было ("Франция не является врагом ни одной из республик региона"), а в том, чтобы разблокировать сараевский аэропорт для доставки гуманитарных грузов. Проведя в Сараево шесть часов Миттеран напомнил, что открытие аэропорта - это одно из условий снятия эмбарго с Сербии. Демарш Миттерана был воспринят как "акт мужества" во Франции и за рубежом [10. 1992. 30 VI]. И хотя немедленных результатов он не принес, но позволил открыть воздушный мост, по которому Сараево начал снабжаться гуманитарными грузами.

В марте 1993 г. в ходе визита Миттерана в Москву Россия и Франция подписали совместное заявление, в котором призвали сербов, хорватов и мусульман договориться о мире на основе плана Вэнса - Оуэна¹⁶ и заявили о готовности выделить свои миротворческие силы уже для контингента ООН в Боснии. Рассчитывая на успех этого плана, рожденного в январе 1993 г., Франция в том же месяце стала первой страной, открывшей посольство в Сараево.

Но если в 1991 - 1992 гг. Миттерану удавалось отстаивать вполне нейтральные позиции Парижа в югославском конфликте, то в 1993 - 1995 гг. внутриполитические изменения во Франции (победа правых на парламентских выборах в 1993 г. и избрание Ж. Ширака президентом весной 1995 г.) повлекли за собой ужесточение французских установок: вслед за США правые выступили за более жесткий подход по отношению к боснийских сербам [20. Р. 522]. Кадры обстрела последними Сараево 5 февраля 1994 г., в результате которого погибли 68 человек, были показаны по французским телеканалам, вызвав у французов шок. Официальный Париж не мог не отреагировать: ультиматум НАТО, предъявленный боснийским сербам (об отводе тяжелой артиллерии от Сараево) был прямо связан с ужесто-

¹⁶ Этот план, предполагавший создание Боснии как государства из 10 кантонов - сербских, хорватских, мусульманских и смешанных, не удовлетворил ни одну из трех боснийских сторон, и в июне 1993 г. был объявлен лордом Оуэном "мертвым" [21. Р. 26].

чением отношения Франции к ним [21. Р. 46]. Неудача усилий ООН в регионе заставила Вашингтон активизировать действия: применить военную силу НАТО против боснийских сербов, значительно потеснивших хорватов и мусульман¹⁷, для того чтобы склонить вес стороны к миру В ноябре 1994 г. Франция вместе с США, Великобританией и Нидерландами приняла участие в авианалете НАТО на позиции РСК в Хорватии¹⁸. А кризис с заложниками, случившийся в мае 1995 г., в принципе развязал Франции и другим странам ЕС руки для разблокирования ситуации в Боснии.

Нескончаемая осада Сараево боснийскими сербами и игнорирование ими требования об отводе тяжелой артиллерии позволило НАТО начать авианалеты на склады боеприпасов в "столице" PC - Пале. В ходе ответного наступления военные PC взяли в конце мая 1995 г. в заложники 236 миротворцев ООН, в том числе 172 француза [10. 1995. 30 V]. В этих условиях стратегия гуманитарного и нейтрального присутствия миротворцев ООН в Боснии обернулась бессилием и унижением "голубых касок", в том числе французских, что было неприемлимо для Ж. Ширака, позиционировавшего себя как наследника де Голля. По его приказу в Адриатику для демонстрации силы был направлен авианосец, а французские части в составе контингента ООН провели контратаку, отбив 27 мая 1995 г. мост Врбаня: впервые на территории бывшей Югославии "голубые каски" нанесли удар, до этого они только защищались. После угроз сербов PC убить заложников, если мировое сообщество применит против них силу, Ж. Ширак был вынужден связаться с С. Милошевичем и Б. Н. Ельциным, прося содействия в освобождении заложников. В конце июня все французы были освобождены [10. 1995. 21 VI]. Тем самым, произошло переосмысление французского подхода к миротворчеству в Боснии: впервые боснийские сербы были названы агрессором, что повлекло за собой дальнейшие удары НАТО. Создание по инициативе Ширака сил быстрого реагирования (СБР) ООН, снабженных тяжелой техникой (в том числе танками и вертолетами), было призвано защитить миротворцев СООНО и способствовало дальнейшему укреплению военного контингента ООН и НАТО в урегулировании конфликта.

Дальнейшая эскалация насилия в Боснии вылилась в июле 1995 г. в падение мусульманских анклавов, объявленных зонами безопасности ООН, Сребреницы и Зепы, и наступления сербов на еще один анклав - Горажде. Нельзя сказать, чтобы в этих условиях взаимодействие Москвы и Парижа было продуктивным, скорее наоборот: Франция активнее всего требовала в Контактной группе (КГ) принятия решительных силовых мер против сербов, штурмовавших Сребреницу, где находились около 22 тыс. беженцев (по версии Красного Креста после падения города были убиты 6000 чел. [10. 1995. 7 VIII])¹⁹. Однако ни Россия, ни остальные члены КГ в силу разных причин не поддержали инициативы Ширака по проведению наземной операции против PC. Резолюция СБ ООН N 1004 от 12 июля 1995 г., хотя и содержала требование, "чтобы силы боснийских сербов прекратили свое наступление и немедленно покинули [...] район Сребреницы", осталась "мертвым грузом", так как не предполагала силовых санкций. Заинтересована в этом, судя по всему, была именно Россия: практику нанесения ударов по сербам Козырев назвал "военным безумием", тогда как все остальные члены КГ одобрили идею

¹⁷ Даже летом 1995 г., т.е. после начала операций НАТО, боснийские сербы контролировали 70% территории Боснии, тогда как мусульмане и хорваты удерживали под контролем 30% [10. 1995. 19 VII].

¹⁸ Налеты состоялись 21 ноября 1994 г. на сербский аэродром Удбина в районе города Бихач [10. 1994. 23 IX].

¹⁹ В числе обвиняемых в этой резне фигурирует также сотрудник спецслужб Франции Югослав Петрушич (он же - Жан-Пьер Перро), имеющий двойное гражданство (сербское и французское), известный также как "полковник Доминик" [25].

бомбардировок PC [10. 1995. 11, 13, 22 - 24, 26 VII]. Однако консультации между Парижем и Москвой не прекратились: 29 июля, когда уже хорваты начали наступление в Западной Боснии против PC, Ельцин обратился как к Б. Клинтону, так и к Ж. Шираку с просьбой остановить операцию. "Как обычно, русские, неспособные или нежелающие умерить пыл сербов, ратуют за решение путем переговоров лишь с одной стратегической целью: помешать НАТО играть основную роль в этом регионе", - язвительно заметила "Le Monde", упустив при этом из виду то, что в подобной ситуации с французскими заложниками Ширак сделал аналогичный шаг, позвонив в Кремль [10. 1995. 30 - 31 VII].

Если в июле 1995 г. попытки Франции (при пассивной позиции России) остановить продвижение сербов к Сребренице окончились ничем, то практически зеркальная ситуация повторилась в августе, когда хорватские силы 4 - 5 августа 1995 г. провели операцию "Буря" по уничтожению РСК в Хорватии [10. 1995. 6, 8, 12 VIII; 26]. Резолюция СБ ООН N 1009 от 10 августа 1995 г. хоть и осуждала хорватов, но требовала лишь остановки насилия и не подразумевала каких-либо санкций против Загреба, поскольку отражала самые противоречивые оценки происходящего: Россия раскритиковала операцию, США (а также Германия) поддержали, а Франция ограничилась осуждением Хорватии. Как и Козырев месяцем ранее, глава МИД Франции Э. де Шаретт подчеркнул, что военного решения проблемы нет. Правда, в Париже поддержали предложение Ельцина провести в Москве встречу Милошевича и Туджмана, но она не состоялась из-за отказа последнего [10. 1995. 7 - 8, 11 VIII].

В августе - сентябре 1995 г. Франция участвовала в операции НАТО "Обдуманная сила" по уничтожению тяжелого вооружения боснийских сербов вокруг Сараево²⁰. Россия в этот период, хотя и осудила силовой подход НАТО в Боснии, не сумела предложить ясных инициатив, и была оттеснена США и ЕС на второй план [10. 1995. 1 - 3 IX]. Как справедливо отмечала газета "Le Figaro", тот факт, что Россия осудила бомбардировки, но с запозданием, "говорит о дилемме российской дипломатии", которая стремилась не допустить использование силы против своих союзников-сербов и в то же время желала избежать конфронтации с Западом, особенно с партнерами по КГ [27. 1995. 31 VIII]. Очевидно, именно тогда, когда соотношение сил стало меняться не в пользу боснийских сербов, Москва уже не находила средств, чтобы остаться среди главных акторов, регулирующих боснийский кризис.

Но по окончании конфликта, во время переговоров в Дейтоне, Франции снова пришлось обращаться за помощью к России, чтобы выяснить судьбу двух своих пилотов, сбитых сербами при бомбардировке PC 30 августа 1995 г. Поскольку розыски НАТО не дали результатов, Ж. Ширак обратился за помощью к Милошевичу и Ельцину с просьбой оказать содействие в их поиске. Караджич попытался использовать ситуацию для политического торга, намекнув, что Париж мог бы поспособствовать освобождению летчиков, "если бы сделал кое-что полезное для сербов" [27. 1995. 2 - 3 XII]. Ж. Ширак, естественно, отверг этот торг, пригрозив, что если к моменту подписания Дейтонских соглашений (14 декабря 1995 г.) пилоты не будут найдены, это не только заблокирует мирный процесс в Боснии, но и негативно повлияет на двусторонние франко-югославские отношения [28. 1995. 7 XII]. Однако дальнейшие события наводят на мысль, что с сентября 1995 г. роль Москвы как посредника между Парижем и Белградом усилилась.

Как утверждает израильско-французский бизнесмен А. Гайдамак, доверенные лица Ширака - Ш. Паскуа и Ж-Ш. Маршиани установили через него контакт с

²⁰ Операция "Обдуманная сила" проводилась 30 августа - 20 сентября 1995 г. с участием авиации НАТО и артиллерии СБР Франции и Великобритании. В ходе нее был сбит один французский самолет, пилоты попали в плен [10. 1995. 1 IX].

российскими спецслужбами, которые, получив согласие Ельцина, провели переговоры с послом СРЮ в России - Б. Милошевичем (братом С. Милошевича), и через него - с Караджичем и Младичем. Последний был больше всего озабочен получением иммунитета от преследований со стороны МТБЮ, поэтому Козырев и посол России в Нидерландах Л. Скотников призвали "заморозить" процессы, возбужденные против Караджича и Младича по обвинению в массовых расправах в Сребренице. Параллельно с этим Россия выступила за окончательную отмену санкций против СРЮ, за ее принятие в ОБСЕ и за предоставление гарантий для сербского населения Сараево, который должен был перейти под контроль боснийцев [29]. Показательно, что тогда же с аналогичными заявлениями выступил Париж: 30 ноября Ширак объявил Клинтону, что Дейтонские соглашения не содержат достаточных гарантий для сербского населения Сараево [10. 1995. 2 XII]. Еще более прямо высказался командующий французскими миротворцами в Сараево генерал Жан-Рене Башеле, публично объявивший, что эти соглашения оставляют боснийским сербам лишь один выбор: "чемодан или гроб". И хотя официальный Париж дезавуировал слова Башеле, газета "Liberation" справедливо указывала, что Ширак беспокоится за Сараево больше, чем Милошевич, который отдал город боснийцам "и глазом не моргнув" [28. 1995. 2^1X11]. Когда за 48 часов до подписания Дейтонских соглашений пилоты были освобождены Младичем и возвращены во Францию, Ширак рассыпался в благодарностях перед Маршиани, С. Милошевичем, и, в особенности, Ельциным, подчеркнув, что без последнего "эта развязка не была бы достигнута"²¹.

Итоговым документом, который подвел черту под кризисом, стали Дейтонские соглашения, заключенные сербами, хорватами и боснийцами на американской авиабазе Райт-Паттерсон (16 км от Дейтона) в штате Огайо в ноябре 1995 г. Эти соглашения обсуждались 8 - 9 декабря 1995 г. на конференции в Лондоне и были подписаны 14 декабря 1995 г. в Париже²². Надо полагать, США сделали данный жест в сторону своих союзников для того чтобы подчеркнуть, что мир в Боснии не был чисто американским проектом, но над его достижением работали и европейские страны, хотя сам ход переговоров в Дейтоне проходил при минимальном участии ООН и европейцев и при максимальном участии американцев [33. Р. 52]. Россия, как член КГ, присутствовала на подписании вместе с тремя боснийскими сторонами, США, Великобританией, Францией, Германией и представителем ЕС (К. Бильдт) [10. 1995. 23 IX; 34]²³. Соглашения, подписанные Боснией, Хорватией и СРЮ, означали их взаимное признание суверенитета и целостности друг друга и согласие с созданием в Боснии двух общностей - мусульмано-хорватской и сербской. Для предотвращения новых столкновений в Боснию на смену СООНО вводился миротворческий контингент ИФОР (60 тыс. чел.) под руководством НАТО²⁴.

Несомненного успеха от соглашений добились, прежде всего, США, установившие с помощью сил НАТО военный контроль над Боснией: ее территория делилась на три сектора, один из которых (а также общее руководство силами ИФОР) получали под свой контроль американцы. Они же направляли самый крупный контингент- 18 тыс. чел. или 1/3 от общего числа сил ИФОР. Не зря Клинтон,

²¹ Резкое, но довольно справедливое заключение из происходящего сделало радио боснийских сербов, заявившее: "Два летчика, которые бомбили нас, чтобы стереть с лица земли и уничтожить как можно больше (сербов. - П. Т.), были с почестями освобождены, потому что этого попросила Франция [...] Вывод прост и горек: два пилота, военные преступники, стоят для мира больше, чем судьба 120 000 сербов из Сараево" [28. 1995. 13 XII].

²² Это дало Франции повод гордо назвать их "Елисейским договором" [10. 1995. 10 - 11 XII].

²³ Первые итоги переговоров в Дейтоне напрямую касались России: западные страны удовлетворили просьбу С. Милошевича и А. Изетбеговича дать их странам на два месяца доступ к российскому газу ввиду приближающейся зимы [10. 1995. 11 XI].

²⁴ IFOR - Implementation Force ("Исполняющие силы").

оценивая соглашения, заявил, что присутствие США на Балканах соответствует стратегическим интересам США, восстанавливает стабильность в Центральной Европе и поддерживает активное лидерство США в мире [35; 10. 1995. 29 XI].

Роль России и Франции в урегулировании кризиса в Боснии и Хорватии следует оценить как удовлетворительную. Евросоюз в целом мог быть довольным: кровопролитная война "на заднем дворе Европы" была остановлена²⁵. Франция и Великобритания получили по одному сектору ИФОР в Боснии (Сараево, в частности, оказалось в составе французского сектора), а новый пост Высокого представителя по Боснии был доверен ЕС, что в перспективе означало серьезную основу для усиления позиций ЕС в регионе. В актив себе Франция могла занести лидерство в силах СООНО, "значительно сокративших страдания населения и позволивших добиться необходимой доставки гуманитарной помощи" боснийцам, размещение миротворческих сил в осажденном Сараево летом 1992 г., создание КГ и факт подписания соглашений в Париже [21. Р. 24, 26]. Одновременно кризис ясно показал, что, не имея конкретных инструментов общей внешней политики -например, европейских сил быстрого реагирования, Евросоюз не в состоянии погасить пожар на территории Европы. "Le Monde" отмечала: ЕС видит себя новой "великой державой", но на первом испытании показал свою беспомощность. По мнению газеты, Дейтон вовсе не обязательно был американским триумфом, зато он точно был европейским фиаско [10. 1995. 23 XI]. "За выражением удовлетворения и облегчения французских властей вырисовывается [...] очевидная горечь", - писала "Le Figaro", указывая, что США сумели за короткий срок привнести в Боснию мир по плану Жюппе - Кинкеля, который европейцы пытались навязать в течение 18 месяцев [ 10. 1995. 23 XI].

Что касается России, то она скорее подтвердила в Боснии, что является державой, с которой стоит считаться, чем добилась каких-то преимуществ. Москва была признана Западом как партнер по урегулированию в рамках КГ и приняла участие в миротворчестве в рамках СООНО и ИФОР, поставив самый крупный контингент из стран, не входящих в НАТО: около 2500 чел. в составе сектора США (хотя изначально Россия рассчитывала на большее)²⁶. Своими действиями в 1991 - 1995 гг., в том числе и в рамках взаимодействия с Францией, Москва продемонстрировала, что остается привилегированным партнером Белграда, сохраняющим влияние на Югославию. "Хотят ли русские участвовать в ИФОР лишь надеясь на усложнение этого предприятия НАТО? Даже если вопрос ставится так, союзники не могут отказаться от их услуг. Ведь они рискуют, с одной стороны, вызвать недовольство сербов, что сделало бы невозможным мирное соглашение, которому подчинено все, а с другой, - усилить сетования их "партнера" по поводу проекта расширения НАТО на некоторые страны Центральной Европы", - отмечала "Le Monde" [10. 1995. 10 XI]. Однако в завершающей стадии кризиса, когда, по словам Козырева, США избрали тактику "примитивных ударов" по боснийским сербам, Россия ничего не смогла противопоставить военной поддержке, которую НАТО оказала боснийским мусульманам и хорватам в операциях против PC и РСК. В итоге Кремль не получил право на собственный сектор, и в целом - не сумел закрепить свои интересы ни в одной из постюгославских республик. Неудивительно, что Дейтонские соглашения были встречены в Москве весьма сдержанно [15. С. 124- 125; 10. 1995.23X1].

Наконец, Дейтонское соглашение в целом не устраивало ни сербов, ни хорватов, ни боснийцев²⁷. Советник делегации Боснии в Дейтоне от Совета Европы

²⁵ Война 1991 1995 гг. унесла жизни 200 тыс. чел. (в том числе 167 миротворцев ООН) [23. Р. 200; 36].

²⁶ Ср.: Великобритания - 16 тыс., Франция - 10 тыс. [35].

²⁷ Боснийские хорваты и сербы не сумели присоединиться, соответственно, к Хорватии и СРЮ. Боснийские мусульмане не сумели создать унитарного мусульманского государства. Каждая из сторон потеряла этнически "свои" земли, которые были у сторон до кризиса.

Х. Штейнбергер признал, что и с точки зрения Совета Европы этот документ несовершенен, и выглядит миром лишь на бумаге [34]. Однако, навязанное США и подкрепленное бомбами НАТО, оно заставило пойти на мир и сохранять относительную стабильность в центре Балкан. Самый крупный в Европе конфликт с конца Второй мировой войны был погашен.

События 1990-х годов показали, что Балканы остаются важным регионом для многих держав, в том числе для России и Франции. Обе страны сотрудничали и соперничали на полуострове, совместно участвуя в урегулировании серии кризисов на постюгославском пространстве. Это участие было и остается политическим, военным, экономическим, и в основном происходит в рамках многосторонних институтов. Цели внешней политики России и Франции на Балканах в указанный период частично совпадали: обе стороны выступали за стабилизацию региона, находящегося рядом с ЕС и одновременно исторически близкого России. В то же время нельзя не отметить и разность целей: если Париж активно участвовал в вовлечении Балкан в орбиту ЕС, то Москва объективно была заинтересована в сохранении на Балканах российского влияния.

Изменение в 1990-х годах баланса сил в мире, в результате которого возможности Парижа и Москвы самостоятельно проводить в жизнь свой внешнеполитический курс существенно снизились, привели к тому, что и французское, и российское влияние на Балканах в настоящее время весьма невелико. Поэтому Франция и сегодня пытается добиваться своих целей на Балканах, действуя в рамках ЕС, что по определению снижает степень ее самостоятельности. Россия же, не имея возможности, как Франция, опереться на экономический потенциал Европы, пытается сохранять свое присутствие, используя главным образом лишь ограниченные дипломатические инструменты. Правда, тот факт, что Балканский полуостров остается еще достаточно кризисным регионом, обязывает и Францию, и Россию "держать руку" на его "пульсе", для того чтобы быть готовыми к изменениям ситуации на полуострове.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Югославия в огне. Документы, факты, комментарии (1990 1992). М., 1992.

2. http://aircrigeweb.free.fr/ressources/bosnie/Narot_guerre_fr.html

3. Франция в поисках новых путей. М., 2007.

4. Югославский кризис и Россия. Документы, факты, комментарии (1990- 1993). М., 1993.

5. Визит М. С. Горбачева во Францию, 28 - 29 октября 1990 г. Документы и материалы. М., 1990.

6. http://www.osce.Org/documents/mcs/1990/l 1/4045_ru.pdf

7. Дубинин Ю. В. Дипломатическая быль. Записки посла во Франции. М., 1997.

8. AttaliJ. Verbatim. Paris, 1995. Т. III. (1988 1991).

9. Avramov S. Postherojski rat Zapada protiv Jugoslavije. Veternik, 1997.

10. Le Monde.

11. Rosenne Sh. Essays on International Law and Practice. Leiden, 2007.

12. McWhinney Ed. Self-Determination of Peoples and Plural-Ethnic States in Contemporary International Law. Leiden, 2007.

13. http://www.zorankosanic.eu/Doc%20Blog/Commission-Badinter.pdf

14. Vedrine H. Les mondes de Francois Mitterrand. AL'Elysee. 1981 - 1995. Paris, 1996.

15. Козырев А. В. Преображение. М., 1995.

16. LuxemburgerWort. 1992. 161.

17. http://www.un.org/russian/documen/scresol/res 1993/res817.htm

18. http://www.un.org/russian/documen/scresol/res 1992/res757.htm; http://www.un.org/russian/documen/ scresol/resl992/res777.htm; http://www.un.org/russian/documen/scresol/resl993/res820.htm

19. http://www.un.org/russian/documen/scresol/resl993/res802.htm

20. Histoire de la diplomatic francaise. Paris, 2007. T. 2.

21. http://www.ecpad.fr/wp-content/uploads/2012/04/Dossier-thema-Bosnie-avril-2012.pdf 22.http://www.structure.mil.ru/structure/forces/air/news/more.htm?id=l [email protected] 23. Chirac J. Mon combat pour la paix. Textes et interventions. Paris, 2007.

24. http://www.un.org/rassian/documen/scresol/resl995/res998.htm

25. Новые Известия. 2000. 16 XI; httpV/archive.svoboda.org/archive/crisis/kosovo/l 199/11.112699 - 3.asp

26. http://www.un.org/russian/documen/scresol/res 1995/res 1009.htm

27. Le Figaro.

28. Liberation.

29. Paris-Match. 2009. 10 XII.

30. Дель Понте К. Охота. Я и военные преступники. М., 2008.

31. http://fa.osaarchivum.org/ft?col=208&i=144

32. La Croix. 1995. 14X11.

33. http://www.cdef.terre.defense.gouv.fr/publications/cahiers_drex/cahier recherche/de la forpronua ifor.pdf

34. http://www.venice.coe.int/docs/1996/CDL(1996)005-f.asp

35. http://www.nato.int/ifor/gfa/gfa-home.htm

36. http://www.un.org/russian/peace/pko/yugoslav.htm