НЕКОТОРЫЕ видеокадры походят на строки из поэмы Владимира Маяковского: в Симбирске родился обыкновенный мальчик, в кудряшках, стоит себе рядом с сестренкой. В выводах Маяковский и Киселев расходятся кардинально. Расхождения начинаются задолго до выводов. У Маяковского религиозной и национальной проблем нет - у Киселева присутствуют: ни атеистом, ни чистокровным русским Ленин не был. Под атеизмом Киселев, видимо, понимает отсутствие всякого отношения к церкви, а Ленин был крещен, изучал в гимназии закон Божий, венчался...

Киселев пытается работать по краям исторического пространства. Его предыдущий фильм был о потомках Романовых и о царской династии, нынешний - "Самый человечный человек", показанный на НТВ в четверг поздним вечером, - о сменившем Романовых и недолгое Временное правительство Ленине, основателе постромановской России. Более существенное, хотя труднее различимое, происходит не по краям, а в сердцевине, в гуще - туда телекамера НТВ проникает реже.

Фильм, длящийся менее полутора часов, - пунктирный. Иным он и не мог быть - в такой промежуток Ленина и затеянную им историю не вместишь. В фильме нет ничего сколь-нибудь нового. Впрочем, нет и мифологии от обратного: Ленин не демонизируется. Фильм не лишен тем не менее некоторой занимательности. Что мать Ленина была полуеврейкой, у Ленина был адюльтер с Инессой Арманд, а большевистская революция делалась на германские деньги - этим уже никого не удивишь, не займешь зрительское воображение. Занимательность возникает в сцеплениях, в монтаже, в перебивках: племянница Ленина, снятая в младенчестве рядом с дядюшкой; Мартов, с которым Ленин дружил и который не хотел крови, пожилая внучатая племянница Мартова; кадры первого съезда Коминтерна, большевики веселятся, дурачатся; столетний поляк и почти такой же француз, которые могли видеть Ленина в лицо; уцелевший участник штурма Зимнего... Киселев спустился под Мавзолей, направил телекамеру на забальзамированный труп, дал зловеще-тревожную подсветку...

Наивно, впрочем, полагать, что революция возникла из пломбированного вагона (Киселев нам проясняет, что вагон был не запломбирован, а только заперт) и германских денег. Если Ленин, безусловно, добивался своего с помощью упрощения, то Киселеву это удается не всегда. Революция у нас готовилась загодя, и не один только Александр Ульянов был в числе ее героев и жертв. У Киселева исторический фон и анализ крайне сужены, а может быть, он и не ставил перед собой исторических задач. Он нажимает на моральную сторону дела: человечный - бесчеловечный. Добряком Ленин не был. Знаем. Действовал жестко, исходя из революционной целесообразности. Советская историография занималась обоснованием этой целесообразности. Киселев высшей целесообразности в поступках Ленина не усматривает, педалирует методическую, механическую жесткость: расстрелять, наказать, выслать.

В России осталось немало людей, стоящих на позициях революционной целесообразности, считающих, что в случае с Лениным цель оправдывала средства. Этих людей версия Киселева, конечно, не убедила. Они остались при своем. Их интересует революция, а Киселева - контрреволюция. При Ленине контрреволюция вспыхивала гражданской войной, крестьянскими восстаниями. Не так давно мы, кажется, пережили ее пик.

Так кто же был Ленин, задается глобальным вопросом Киселев. Ему отвечает выбранный им историк: в том духе, что Ленин-де был орудием истории, которая выбрала его для того, чтобы показать свои тупики, куда идти не следует. Хм-хм... А что если история с помощью Ленина демонстрировала не тупик, а зигзаг, вираж, экстрему? Насчитывающее не одно столетие русское освободительное движение Лениным скомпрометировано, но его импульс им не снят, не перечеркнут. Контрреволюция нынче на спаде. Ни Евгений Киселев, ни весь канал НТВ с его скромным буржуазным обаянием не способны вернуть ей второе дыхание.