Калининградская область в 1947-1948 гг. и планы ее развития

Актуальные публикации по вопросам экономики России.

NEW ЭКОНОМИКА РОССИИ


ЭКОНОМИКА РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ЭКОНОМИКА РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Калининградская область в 1947-1948 гг. и планы ее развития. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2020-12-20
Источник: Вопросы истории, № 4, Апрель 2008, C. 105-113

В конце 1946 г.в Калининградскую область было назначено партийное руководство во главе с первым секретарем Смоленского обкома Д. М. Поповым1. Однако его перевод, одобренный секретариатом ЦК, не был утвержден политбюро. Вследствие этого командированный из Ленинграда на должность второго секретаря обкома П. А. Иванов в течение полугода возглавлял областную парторганизацию.

 

Прежде всего Иванов увидел, что ликвидация связанной с войной разрухи за полтора прошедших года практически не начиналась. "Восстановительные работы, - не без иронии говорилось в одной записке за 1947 г., - грандиозны по своим объемам, но мало ощутимы по результатам". Его поразил взятый местными строителями на вооружение метод частичного восстановления зданий, когда в полуразрушенных, стоящих без крыш домах ремонтировались "только первые этажи, а в некоторых случаях даже отдельные комнаты". В первом городском кинотеатре "Заря" нависавшие над фойе балки верхних этажей угрожали обвалом, а в центральном гастрономе на витринах с провизией нередко можно было заметить "груды кирпичей, обвалившиеся с верхних разрушающихся частей здания"2. Военные власти отчитались о полном разминировании территории, но мины, бомбы и снаряды продолжали взрываться по всей области.

 

Состояние областной экономики было удручающим. Промышленность проваливала все плановые задания, оборудование использовалось на 25 - 30 %. Разбросанные по бывшим немецким хуторам и юнкерским поместьям 350 колхозов и совхозов не имели техники, а переданный им скот был выбракован армейскими частями "по причинам истощенности, зараженности туберкулезом и травматических повреждений". Такие колхозы не в состоянии были прокормить даже своих собственных работников.

 

Повсеместно не хватало рабочей силы: штаты предприятий и организаций были укомплектованы от силы на две трети, а то и наполовину. При этом квалификация переселенцев оставляла желать лучшего. Из завербованных на крупнейшую в Калининграде верфь нескольких сотен рабочих только

 

 

Костяшов Юрий Владимирович - доктор исторических наук, профессор Российского государственного университета им. И. Канта. Калининград.

 
стр. 105

 

пятеро имели судостроительные специальности, а 95% сотрудников трехтысячного коллектива этого предприятия "в судостроительной промышленности никогда не работали". Прибывавшие в рыболовецкие хозяйства рыбаки на деле оказывались не рыбаками, хотя их набрали "в районах рыболовства". В село ехали "все кто хочешь, только не колхозники". Представители треста "Неманлес", дождавшиеся эшелона с рабсилой для местных лесоповалов, наблюдали за выгружавшимися из вагонов ребятишками, инвалидами, молодыми мамашами с грудными детьми и "женщинами последнего периода беременности". Текучесть кадров приобрела угрожающие размеры. За первые восемь месяцев 1947 г. на предприятия Калининграда были приняты 6269 чел., а уволены 5708 человек. Массовым было "отходничество" из колхозов, ведь калининградским крестьянам в отличие от большинства их собратьев по всей стране выдавали паспорта3.

 

Весной 1947 г. по заданию Иванова была проведена масштабная проверка работы парторганизаций области. Везде проверяющие видели одно и то же: плохое руководство, невыполнение решений, пьянки. На собрании областного партактива в марте того же года секретарь горкома П. И. Колосов публично заявил о том, что в госаппарате окопались "жулики, прохвосты, авантюристы, заслуживающие внимания наших карательных органов. За 9 месяцев работы в Калининграде я почти не знаю ни одной организации, которая не была бы поражена растратами, хищениями, элементами жульничества". Самой коррумпированной оказалась система снабжения. В конце 1946 г. Госконтролем было обнаружено почти полмиллиона неучтенных продовольственных карточек, и установлен факт их "массового расхищения и незаконного использования". Из командированных Министерством торговли 317 ответственных работников "сняты за присвоение государственных средств и моральное разложение 141 человек или 44%". В облисполкоме с момента его образования орудовала шайка жуликов во главе с секретарем и зав. общим отделом. По подложным документам и липовым трудовым соглашениям они присвоили около 500 тыс. рублей. В системе управления курортами было арестовано десять человек, а сумма нанесенного ими ущерба превысила 1,5 млн. рублей. В "Неманлесе" 80 растратчиков, похитивших 810 тыс. руб., безнаказанно скрылись, так как "документов на них в тресте не осталось"4.

 

Гораздо обширнее была категория руководителей, чье поведение именовалось "самоснабжением" и "хозяйственным обрастанием". Чиновники всех рангов обзаводились личным подсобным хозяйством, зачастую используя бесплатный труд немцев, а их супруги и тещи торговали на рынках произведенным продуктом, заодно спекулируя дефицитной махоркой и промтоварами. Почти у каждого руководителя была немка-домработница, а некоторые держали несколько слуг. Лучшей иллюстрацией к захватившей кадры "психологии трофейщины" может служить случай, разбиравшийся на бюро обкома. Про одного ответственного работника было сказано, что он "прибыл из Одессы самолетом с одним чемоданчиком, а через год из Калининграда отправил в Одессу два вагона вещей"5.

 

Опасным считалось повсеместное распространение "сезонных настроений" - ожиданий, что Калининград "отдадут обратно немцам". Чемпионом среди циркулировавших в 1947 г. слухов был слух о том, что "скоро будет новая мировая война" и "мы отсюда едва ли успеем унести ноги". Иногда слухи обретали вполне конкретную форму: "Турция совместно с Англией и Америкой объявила войну СССР. Сейчас у нас проходит мобилизация, а на днях бомбили Минск". "Уже сбиты 15 наших самолетов". "Идет война, а мы в колхозе сидим и ничего не знаем"6.

 

В течение всего 1947 года в ЦК, правительство и "лично товарищу Сталину" от переселенцев первой волны шел поток жалоб на неустроенность,

 
стр. 106

 

нехватку продуктов, отсутствие пригодного жилья, невыдачу обещанной мануфактуры, разгул бандитизма, отравленные колодцы, заминированные поля, произвол начальства. "Мы и голодные, и разутые, и раздетые, - писали переселенцы с Брянщины, - как будто обречены на гибель". "Мы живем, как первобытные люди, - вторили им выходцы из Ярославской области, - не имея спичек, поддерживаем круглосуточно огонь в печах. Не имея керосина, сидим после работы при свете лучины, не имея мыла - не можем регулярно мыться". А начальство еще и попрекает, что "мы хуже немцев работаем"7.

 

Наличие в области свыше ста тысяч немецких граждан также чрезвычайно беспокоило областное руководство. Юридический статус немцев был двусмысленным, выселять их в Германию Москва не торопилась. Всех немцев считали врагами, которые дурно воздействовали на советских людей. В 1947 г. органы госбезопасности раскрыли 15 антисоветских и несколько диверсионных групп. Почти все пожары, аварии на производстве, падеж скота и прочие беды списывались на немцев. Последние же "под предлогом несвоевременной выдачи им норм питания" вели "не вполне здоровые разговоры". В письме начальника одного из военных совхозов в областное гражданское управление от 22 апреля 1947 г. рассказывалось о беспризорных немецких сиротах, которые "живут воровством и подаянием, ходят грязные, рваные, разутые и опухшие". Их неприглядный вид, заключал автор письма, "производит морально-разлагающее воздействие на окружающую среду". На первой областной партконференции в декабре 1947 г. говорилось, что даже коммунисты "допускают немцев в быт, сожительствуют с немками", "возвеличивают достоинство немецких женщин перед русскими", доверяют им воспитание своих детей, в результате чего они "владеют немецким языком лучше, чем русским"; некоторые под видом русско-немецких праздников устраивают совместные пьянки и танцы под немецкие фокстроты. Когда на собрании партактива 25 марта задали вопрос о судьбе немцев: "Скоро ли мы от них избавимся?" - Иванов честно ответил: - "Это большой вопрос, вопрос не областного значения..., который мне лично не удалось разрешить даже в Москве"8.

 

Самой болезненной проблемой для молодого партийного руководителя оказались отношения с военными. Иванов видел свою миссию не просто в наведении порядка, а в установлении на бывшей прусской земле советской власти, а значит, он неизбежно должен был столкнуться с местным генералитетом. Боевые генералы и офицеры долгое время чувствовали себя здесь абсолютными хозяевами. Военные владели целыми городами и поселками, а в остальных занимали лучшие помещения, да еще и отгораживали от гражданских лиц "свои" кварталы незаконными постами и шлагбаумами. В 1947 г. в Калининграде из 1 млн. кв. м жилой площади 650 тыс. было занято военными, и это не считая казарм. А по области Министерству вооруженных сил принадлежала половина всего земельного фонда. Командиры и коменданты игнорировали постановления, в том числе и правительственные, о передаче тех или иных объектов гражданским властям. Каждый поселок, каждое здание приходилось отвоевывать. Начальник гражданского управления г. Рагнита (Неман) в письме генералу Баграмяну, умоляя передать под районную поликлинику не очень нужное военным здание, использовал, как ему казалось, очень веские, но не возымевшие действия, аргументы: "На практике получается, немцы лечили свой народ в прекрасной больнице, учили ребят в светлой хорошей школе, а мы сейчас ведем прием больных, а особенно стационарное лечение, в конуре". На глазах всего Калининграда в феврале 1947 г. военные разобрали на дрова чудом уцелевший в центре города стадион на пять тыс. мест. Несмотря на протесты городских властей и обращения к командующему 11-й гвардейской армией А. В.

 
стр. 107

 

Горбатову, солдаты "с топорами и пилами приступили к поломке сооружений стадиона", а затем машинами вывозили "выломанные полы, зрительские трибуны и другое оборудование". В тех случаях, когда военным все же приходилось уступать, они "при своем уходе снимали всю арматуру, отопительные приборы, двери и окна"9.

 

Более всего пострадали от военных первые колхозы. Они боролись с воинскими частями за выделенную им "в вечное пользование" землю. 10 апреля 1947 г. начальник военного совхоза N75 майор Попов сначала приказал выдернуть и выбросить поставленные землеустроителями межевые столбы вновь образованного колхоза "Искра", а затем заявил на крестьянском сходе: "Я на свою землю вас не пущу, поставлю часовых-автоматчиков, для этого мне дали 15 человек, и дальше поселка Юанауген колхозники и ногой не ступят". С первых дней крестьянам пришлось вводить круглосуточную охрану, чтобы защитить свой небогатый скарб от "людей в солдатских шинелях". Настоящим бедствием для колхозных полей стали военные маневры и учения со стрельбой, танковыми атаками, рытьем окопов и блиндажей, сопровождавшиеся к тому же порчей посевов, кражей скота, сжиганием сена, мордобитием колхозников и даже пальбой по населенным пунктам10.

 

Иванов пытался переломить ситуацию. Он не собирался мириться с унизительным положением полной зависимости, требовал от командующих безусловного выполнения всех принятых решений, апеллировал к Москве, чем раздражал генералов, которые смотрели на него как на зарвавшегося мальчишку, посягнувшего на их "кровью завоеванные" права и привилегии.

 

Возможно Иванов смог бы выдержать противоборство с военными и решить другие проблемы, но в 1947 г. область поразил голод. В обком едва ли не ежедневно поступали тревожные донесения с мест. Из Гвардейского района писали, что там "создалось исключительно тяжелое положение с питанием", многие семьи переселенцев "живут в скверных условиях, кое-какие из них пухнут от недоедания". Из Славского района сообщали, что сорок процентов колхозников "совершенно не имеют никаких продуктов, 48 семей в количестве 257 человек начинают опухать", в связи с чем "дисциплина в колхозах с каждым днем ухудшается", и распространяются "панические настроения". В Черняховском районе "на почве неимения продуктов питания колхозники идут воровать" и говорят, что их "привезли в Пруссию на голодную смерть", а также открыто заявляют: "Нас не устрашает вооруженная охрана, мы хочем жить, а смерть голодная - хуже всякой смерти". Крестьяне перерезали почти всю птицу, мелкий скот и повсеместно стали забивать лошадей и коров, в том числе из колхозного стада. На увещевания чиновников о недопустимости забоя скота они получали один и тот же ответ: "Прежде чем умереть с голоду, съем корову". Массовая дистрофия повлекла за собой смерть людей от истощения, самоубийства на почве голода и даже случаи людоедства. Трупы немцев в морозную зиму 1947 г. не успевали хоронить и складывали штабелями в ожидании, когда земля немного оттает ".

 

Иванов просил в долг, без успеха взывал о помощи к Снечкусу из относительно благополучной Литвы, сам обращался во все инстанции и заставлял писать других руководителей, в том числе "областному куратору" в правительстве А. Н. Косыгину (тот накладывал стандартные резолюции: "Отказать", "Вопрос снять"). Результаты были мизерные. Запоздалая и весьма скромная помощь пришла только в конце мая, когда с привычным пропагандистским шумом, многолюдными митингами и письмами благодарности было объявлено о щедром подарке вождя - выделении калининградским колхозникам "Сталинского пайка" - по два пуда зерна на душу12.

 
стр. 108

 

Все эти долгие месяцы Иванов должен был чувствовать то, что когда-то пережил в блокадном Ленинграде. Только войны уже давно не было, и Калининград не находился в осаде.

 

28 мая 1947 г. Иванов отправил письмо Сталину на шести машинописных страницах, имевшее гриф "совершенно секретно". Оно было опубликовано только в 2002 г. по копии, сохранившейся в областном партархиве13.

 

Иванов писал о том, что более года на землях бывшей Восточной Пруссии не было советских гражданских органов управления, из-за чего отсутствовали учет и охрана имущества, "ценности растаскивались, жилой фонд и производственные помещения разрушались", а министерства и ведомства "рассматривали Восточную Пруссию как оккупированную территорию, демонтировали оборудование, вывозили ценные материалы". Было сказано о "случаях организованного бандитизма и грабежа, в которых принимали участие военнослужащие". Ответственность за рост преступности и недальновидную политику он возлагал на военные органы, которые не разъясняли людям, что эта земля и все что на ней находится являются достоянием советского государства.

 

Посетовав на некачественный отбор переселенцев, проходивший "без необходимой проверки и контроля", автор письма указал на проникновение в область немалого числа проходимцев и любителей легкой наживы. К ним следовало добавить большое количество не вполне благонадежных репатриантов и 100 тыс. немцев - "крайне озлобленных людей, готовых на все, чтобы подорвать, ослабить безопасность, задержать хозяйственное освоение и развитие области".

 

Далее Иванов рассказал об отсутствии успехов в восстановительных работах, провальных результатах хозяйственной деятельности, кадровой чехарде, голоде, тревожной политической обстановке. Все это, по его мнению, порождает у населения "неуверенность в прочности его положения на новой территории" и создает "благоприятные условия для работы вражеских разведок".

 

Во второй части письма секретарь обкома напомнил, что Калининградская область не была включена в послевоенную пятилетку, что дало центральному аппарату повод игнорировать ее проблемы. В результате "мы живем и работаем без единого плана и, по существу, без ясной перспективы". Он изложил собственную программу действий, выполнение которой не представлялось ему возможным "без серьезной помощи республиканских и союзных министерств". В заключение Иванов обратился к вождю с просьбой "назначить специальную комиссию и поручить ей с нашим участием разработать и представить на рассмотрение Совета министров Союза ССР план восстановления и развития Калининградской области".

 

Несмотря на осторожные формулировки, идеологические штампы и демонстративную лояльность, письмо Иванова было криком отчаяния и вместе с тем вызовом зазнавшимся генералам, недальновидной московской бюрократии и в конечном счете самому Сталину. Иванов был срочно вызван в Москву.

 

Заседание политбюро 9 июня началось поздним вечером. В 22 ч. 50 м. секретарь пригласил в кабинет Сталина Иванова и прибывших с ним председателя облисполкома В. А. Борисова и секретаря обкома по кадрам С. А. Бровкина (был записан Поскребышевым как Бровко), где они оставались до 23 ч. 45 минут14. На заседании было принято краткое постановление, лично отредактированное и подписанное Сталиным, согласно которому создавалась комиссия из пятнадцати человек во главе с заместителем председателя правительства Косыгиным, который с 1945 г. "курировал" область в правительстве, а в феврале 1946 г. был избран депутатом Верховного Совета СССР по округу, включавшему территорию бывшей Восточной Пруссии.

 
стр. 109

 

Комиссии поручалось, "ознакомившись с положением дел на месте, выработать проект мероприятий по оказанию хозяйственной помощи Калининградской области, а также конкретный план по использованию верфи, целлюлозно-бумажной и янтарной промышленности и транспорта". Срок работы комиссии был определен до 1 июля15.

 

Через два дня после заседания политбюро "Комиссия Косыгина" прибыла в Калининград. Вместе с Косыгиным приехали председатель Совета министров РСФСР М. И. Родионов, министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов, другие министры, главы центральных ведомств и ответственные работники ЦК; от местного руководства в комиссию входили Иванов и Борисов.

 

Чрезвычайный характер комиссии стал понятен сразу после того, как выяснилось, что Косыгин отказался поселиться в гостинице и остался жить в вагоне спецпоезда, который под усиленной охраной стоял на запасном пути. "Уже через несколько часов после своего прибытия, - вспоминает М. Севастьянов, - группы московских специалистов разъехались по отраслевым объектам. Каждый день с утра и до поздней ночи ездил по всей области и А. Н. Косыгин. Беседовал с рабочими, восстанавливающими заводы, с рыбаками, колхозниками, рабочими совхозов, учителями"16.

 

Ветеран Янтарного комбината Н. И. Пашковский в 1990 г. рассказывал автору статьи о посещении в эти дни поселка Пальмникен (Янтарный) министром МВД Кругловым и его свитой: "Они ходили смотреть карьер - тогда это было большое мертвое озеро желтого цвета, рельсы провисали, экскаваторы чуть ли не веревками привязывали. Круглов посмотрел и сразу сказал, что забирает янтарь в свое хозяйство". Так самое большое в мире предприятие по добыче и переработке янтаря оказалось под крышей ГУЛАГа под названием Комбинат N 9, а вблизи янтарного месторождения стал строиться лагерь на несколько тысяч заключенных.

 

Комиссию завалили просьбами и предложениями самого разного свойства. Одни требовали денег, другие фондов, третьим нужно было 2 тыс. швейных машинок, четвертые просили выделить 5 тыс. м бархата или плюша, пятые готовы были удовлетвориться несколькими новыми автопокрышками или набором шрифтов для районной типографии. Руководство пыталось продвинуть давно вынашиваемую им идею о переводе Калининградской области "по нормам расходов на социально-бытовое обслуживание партийных и советских работников из второй в первую категорию. На проведенном Косыгиным большом совещании было создано десять рабочих групп, которые должны были подготовить проекты постановлений по основным направлениям социально-экономического развития области. Присутствовавший на совещании М. Севастьянов вспоминал: "Все говорили коротко и очень конкретно. Если кто пускался в общеполитические рассуждения, его тут же обрывал Косыгин: "Прошу конкретно ваши предложения, положение дел в области нам уже известно". Мое выступление состояло из четырех слов: "Предлагаю создать плодоовощной совхоз в Немане". И сразу же прозвучал голос Косыгина: "Есть возражения? Нет. Принимается".

 

Заместитель премьера на месте решал множество вопросов, в частности, отменил постановление о демонтаже и отправке в Минск знаменитого дебаркадера Кенигсбергского железнодорожного вокзала. Каждый день следовали отставки, назначения и перестановки руководящих работников. Однако главный кадровый вопрос разрешился лишь под конец пребывания комиссии в Калининграде и не совсем по тому сценарию, который был намечен заранее.

 

Уезжая из Москвы, Косыгин уже знал решение Сталина об отстранении Иванова. Во время работы комиссии последний оказался фактически в изо-

 
стр. 110

 

ляции. В ночь на 18 июня перед итоговым заседанием бюро обкома Иванов застрелился из именного браунинга. Единственный экземпляр материалов проведенного в этой связи поспешного расследования был сразу же доставлен в Москву.

 

На собравшемся утром заседании Косыгин назвал членам бюро имя нового первого секретаря обкома В. В. Щербакова, работавшего ранее председателем Бюро ЦК ВКП (б) по Литве, и представил целый ряд других вновь назначаемых областных руководителей. В тот же день секретари ЦК Жданов, Суслов и Кузнецов подали Сталину записку с предложением утвердить "первым" Щербакова, который "является подготовленным партийным работником и, по нашему мнению, справится с задачей руководства Калининградской областью". Путем опроса проголосовали "за" и другие члены политбюро, а в заключение Сталин начертал свою резолюцию: "Согласен". Тем самым документ обрел статус постановления политбюро N И58/203 от 21 июня 1947 года. При этом обстоятельства да и сам факт смены калининградского руководства были настолько засекречены, что спустя три недели после рокового выстрела в постановлении ЦК и Совмина о хлебозаготовках в Калининградской области т. Иванову вменялось в обязанность "повседневно лично заниматься вопросами выполнения плана"17.

 

В калининградских газетах и передачах областного радио не было сказано ни слова ни о приезде комиссии Косыгина, ни о кадровых изменениях в областных верхах.

 

Созданная по высочайшему указанию комиссия перед политбюро так и не отчиталась. Дальнейшая подготовка постановлений была передана в аппарат Совмина. Основная работа сосредоточилась в секретариате Косыгина, который взял на себя бремя согласований с различными министерствами и ведомствами и провел 25 - 28 июня у себя в кабинете несколько больших совещаний. Он лично редактировал, уточнял и дополнял все проекты документов, вникал в малейшие детали. В результате в течение двух-трех недель был подготовлен ряд правительственных постановлений по Калининградской области. 21 июля они были подписаны Сталиным и обрели законную силу18.

 

О принятых в Москве решениях калининградцы узнали месяц спустя из доклада нового первого секретаря обкома Щербакова на областном партактиве 23 - 24 августа, изложение которого было напечатано в двух номерах газеты "Калининградская правда". Именно Щербаков первым публично назвал постановления Совмина "великим Сталинским планом восстановления и развития Калининградской области". Правда, в ЦК его резко одернули, посчитав недопустимым использование понятия "восстановление", как будто речь шла о возрождении фашистской Восточной Пруссии. Обллиту было дано указание запретить использовать в печати этот сомнительный термин19, который заменили понятием "строительство".

 

"План" включал девять постановлений Совета министров СССР от 21 июля 1947 г. общим объемом около 150 страниц машинописного текста20, определивших развитие Калининградской области в 1947 - 1948 гг., а в некоторых случаях - до 1950 г., что на практике означало включение области с полуторагодичным опозданием в пятилетний народнохозяйственный план.

 

Семь из девяти постановлений касались ведущих отраслей областной экономики: судостроительной, целлюлозно-бумажной, янтарной, рыбной, энергетики, транспорта и сельского хозяйства. Планировалось осуществить запуск 178 промышленных предприятий, перевести доставшуюся от немцев железнодорожную сеть на более широкую "союзную" колею, восстановить мелиоративную систему (из Прибалтики перебрасывалась 1 тыс. военнопленных), создать рыбопромысловый флот (выделялись 25 трауле-

 
стр. 111

 

ров), обеспечить область квалифицированной рабочей силой. Колхозам и совхозам Министерство вооруженных сил должно было передать 25 тыс. голов скота и лошадей, а заодно и все свои подсобные хозяйства, включая и 30 военных совхозов. Предписывалось переселить в область в течение трех лет дополнительно 20 тыс. семей для работы в сельском хозяйстве. Согласно постановлению "О мерах помощи городскому хозяйству" планировались масштабные работы по ремонту и строительству жилья, объектов соцкультбыта, мостов, дорог, по газификации, развитию общественного транспорта, в том числе трамвая, телефонизации и радиофикации городов и поселков, созданию образовательных и культурных учреждений и т. п. Общий объем капиталовложений на ближайшие полтора года составил сумму в 700 млн. руб., под которые выделялись соответствующие материальные ресурсы.

 

Самым важным было последнее постановление правительства "Об улучшении снабжения трудящихся Калининградской области", повышавшее на одну ступень категорию снабжения калининградцев: для рабочих вводились "нормы особого списка", а для служащих - "нормы рабочих промышленности". Кроме того, каждому работающему планировалось продавать дополнительно по 2 кг крупы в месяц, увеличить лимит продовольственных карточек на 17 тыс. человек, открыть 25 коммерческих магазинов, создать потребкооперацию. Самым пространным оказался секретный 7-й пункт этого постановления, касавшийся дополнительных продовольственных пайков, литерных обедов и промтоварных лимитов для руководящих работников.

 

Проект, подготовленный "Комиссией Косыгина" "О переселении немецкого населения в советскую зону оккупации Германии" был подписан Сталиным только 11 октября 1947 года.

 

Повышенное внимание в столице к самой западной области СССР скоро пошло на убыль. По итогам года оказалась полностью сорвана программа обеспечения областных предприятий специалистами и квалифицированными рабочими. Положение с рабочей силой в чем-то даже ухудшилось, так как в 1947 - 1948 гг. произошла депортация в Германию более 100 тыс. немцев. Поставляемые министерствами и ведомствами кадры оставляли желать много лучшего. Министерство связи вместо 410 инженерно-технических работников командировало всего 160 выпускников школ фабрично-заводского обучения и ремесленных училищ, которых, как жаловались в Калининграде, "можно использовать только как почтальонов". Военные власти по-прежнему саботировали передачу гражданским властям зданий, сооружений и сельскохозяйственных предприятий. Новый первый секретарь обкома Щербаков писал в ЦК о невыполнении министерствами постановлений Совмина, невыделении фондов, недопоставках оборудования, срыве сроков пуска промышленных предприятий21.

 

Примечания

 

Статья подготовлена в рамках проекта архивных исследований, поддержанного Американским советом научных сообществ.

 

1. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 116, д. 287, л. 30.

 

2. Центр хранения и изучения документов новейшей истории Калининградской области (ЦХИДНИКО), ф. 1, оп. 1, д. 103, л. 5; д. 123, л. 86 - 87.

 

3. Государственный архив Калининградской области (ГАКО), ф. 141, оп. 7, д. 8, л. 14 об.; ф. 180, оп. 1, д. 14, л. 7 - 8; ф. 225, оп. 7, д. 129, л. 2; ф. 293, оп. 11, д. 9, л. 15, 53; ф. 297, оп. 3, д. 11, л. 71 - 78; ф. 350, оп. 5, д. 31, л. 2; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 45, л. 140; ф. 121, оп. 1, д. 7, л. 51; РГАСПИ, ф. 17, оп. 122, д. 203, л. 45 - 46.

 
стр. 112

 

4. ГАКО, ф. 297, оп. 1, д. 105, л. 3 - 4, 7 - 9; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 3; д. 74, л. 67 - 71, 78 - 88, 96 и др.; Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 9401, оп. 2, д. 201, л. 183 - 184, 277 - 278; РГАСПИ, ф. 17, оп. 122, д. 203, л. 45.

 

5. ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 7, л. 42; д. 14, л. 100 - 102; оп. 9, д. 30, л. 74; ф. 121, оп. 1, д. 1, л. 103 об.; д. 7, л. 75; д. 18, л. 67; ф. 722, оп. 1, д. 2, л. 17, 29, 63 - 65.

 

6. РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 515, л. 3; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 58, л. 1, 4, 6; ф. 121, оп. 1, д. 7, л. 52 - 53; ф. 753, оп. 1, д. 1, л. 12.

 

7. ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 83, л. 85, 88, 98 - 99.

 

8. РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 421, л. 48; д. 515, л. 5 - 6; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 2, л. 29, 32 - 33; д. 27, л. 56; ф. 121, оп. 1, д. 17, л. 43 - 44, 89, 106; ГАКО, ф. 297, оп. 3, д. 10, л. 55.

 

9. ГАКО, ф. 181, оп. 1, д. 10, л. 6; ф. 265, оп. 2, д. 6, л. 2; ф. 309, оп. 1, д. 2, л. 252; ф. 297, оп. 3, д. 10, л. 33 - 34; ф. 310, оп. 1, д. 7, л. 8; ф. 520, оп. 1, д. 2, л. 1.

 

10. ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 27; д. 83, л. 3 - 4, 14, 18; д. 90, л. 17; д. 97, л. 2 - 3, 7; ф. 121, оп. 1, д. 7, л. 51 об.

 

П. Там же, ф. 1, оп. 1, д. 84, л. 1; д. 90, л. 1, 12 - 16; ГАКО, ф. 183, оп. 1, д. 3, л. 12 - 15.

 

12. Там же, ф. 297, оп. 1, д. 113, л. 218, 226, 227, 229, 268; оп. 3, д. 11, л. 79 - 80; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 90, л. 22, 25, 43 - 44.

 

13. Первые секретари... Документы и материалы о деятельности партийных руководителей Калининградской области и Калининграда в 1947 - 1991 гг. Калининград. 2002, с. 13 - 22.

 

14. Посетители кремлевского кабинета И. В. Сталина. - Исторический архив, 1996, N 4, с. 14.

 

15. РГАСПИ, ф. 17, оп. 163, д. 1500, л. 99.

 

16. СЕВАСТЬЯНОВ М. Памятная встреча. - Калининградская правда, 1996, 27 февраля, с. 8.

 

17. ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 25-а, л. 23 об.; РГАСПИ, ф. 17, оп. 163, д. 1500, л. 163; д. 1501, л. 109.

 

18. ГАРФ, ф. 5446, оп. 49, д. 1133, 2143, 2213, 2215, оп. 59, д. 38, л. 155 - 161; д. 39, л. 1 - 3, 48 - 50.

 

19. ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 32, л. 6, 8; РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, л. 20.

 

20. ГАРФ, ф. 5446, оп. 49, д. 1133, 2213, 2215; оп. 59, д. 38; ГАКО, ф. 180, оп. 1, д. 3; ф. 297, оп. 1, д. 105; оп. 11, д. 11, 12. В "Сталинский план" иногда включали постановление Президиума Верховного Совета РСФСР "Об административно-территориальном устройстве Калининградской области" от 27 июля 1947 г. и ряд постановлений Совета министров РСФСР, принятых в развитие решений союзного правительства.

 

21. ГАРФ, ф. 5446, оп. 59, д. 40, л. 71 - 73, 179 - 180; ГАКО, ф. 514, оп. 1, д. 4, 5, 7; ЦХИДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 124, л. 68 - 71.

 

 


Новые статьи на library.by:
ЭКОНОМИКА РОССИИ:
Комментируем публикацию: Калининградская область в 1947-1948 гг. и планы ее развития

© Ю. В. Костяшов () Источник: Вопросы истории, № 4, Апрель 2008, C. 105-113

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ЭКОНОМИКА РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.