М.: 2002, 144 с.

Ю. В. Иванов известен как автор документальных публикаций о судьбе советских военнопленных в советско-польской войне 1919 - 1920 гг. (См. "Военно-исторический журнал" 1993, N 12; 1995, 3 5), нашедших отклик среди историков и публицистов в России и в Польше, а также статей по новейшей истории Польши ¹ . В изданной недавно книге очерков автор избрал для рассмотрения ключевые этапы формирования отношений двух стран в первой половине прошлого столетия, начиная с официальной постановки во время первой мировой войны вопроса о собирании разъединенных разделами между Австро-Венгрией, Германией и Россией польских земель и превращении их в самоуправляющийся автономный край в составе Российской империи. В конце 1916 г. это было сформулировано в качестве одной из целей России в войне, что, впрочем, выглядело скорее теоретическим постулатом, ибо к тому времени Германия и Австро-Венгрия не только оккупировали принадлежавшие России польские губернии, но и, не дожидаясь окончания войны и международноправового урегулирования, провозгласили там Польское королевство. Принципиальное изменение российской позиции в польском вопросе внесла Февральская революция 1917 г. Петроградский совет в своем Обращении и Временное правительство в Воззвании к польскому народу (март 1917 г.) признали его право на национально-политическое самоопределение и на образование "независимого польского государства... из всех земель, населенных в большинстве польским народом", тем самым проявив готовность превратить польский вопрос из внутрироссийского в международный. Об этом речь идет во второй главе "Очерков".

Центральное место в книге заняло рассмотрение конфликтной ситуации в советско-польских отношениях 1918 - 1920 гг. Последовательно изложив все отвергнутые или оставшиеся без ответа советские предложения об установлении нормальных межгосударственных отношений с Польшей, автор показал, на чьей стороне была инициатива нагнетания напряженности, почти сразу принявшей форму вооруженного противоборства. Жаль только, что, открывая этот раздел, автор не сформулировал с необходимой четкостью проводимую им в дальнейшем мысль о том, что в основе породивших войну противоречий лежал территориальный, геополитический фактор - стремление Варшавы расширить польское влияние за этнические пределы, тем или иным способом оторвав от России смежные территории. На это невозможно было получить добровольное согласие ни одного российского правительства, включая большевистское, ни одной политической группировки. Потому, в частности, и не состоялось военное взаимодействие белого движения с польской армией против советской власти. Польский лидер Ю. Пилсудский строил расчеты на истощении сил всех участников гражданской войны в России. "Большевикам, как и Деникину, - рассуждал он, считая Россию окончательно поверженной, - я могу сказать только одно: Мы - могучая сила, а вы - трупы... давитесь друг другом, бейте друг друга... Пренебрегаю вами, презираю вас". "Презрение и пренебрежение... как к большевикам, так и к Деникину, т.е. ко всей России", - удивился неадекватности высказанной концепции один из высоких чинов польской администрации ² . Несостоявшемуся альянсу Польши с белым движением в книге уделено сравнительно много внимания. Однако вряд ли справедливо это частное обстоятельство считать решающим для исхода грандиозной драмы гражданской войны. В заключение раздела о войне 1919 - 1920 гг. автор обратил внимание на то, что в настоящее время в Варшаве считают окончательной нынешнюю, установленную по этническому принципу восточную границу, что, по его мнению, означает признание ошибочными выдвигавшиеся ранее территориальные претензии (с. 71).

В специальной главе Ю. В. Иванов представил сведения из своих прежних публикаций о трагическом положении военнопленных красноармейцев в Польше. Однако в последнее время эта проблема приобрела новое измерение. По подсчетам, произведенным на основании недавно опубликованных сводок верховного командования польской армии,

¹ Иванов Ю. В. Убийство царской семьи и советско-польские отношения в 20-е годы. - Вопросы истории, 1994, N 8; его же. Архивы хранят свидетельства о претендентах на русский престол. -Международная жизнь, 1996, N 2.

² Tajne rokowania polsko-radzieckie w 1919 г. Warszawa, 1986, s. 231 - 232.

стр. 238

в плен было взято не менее 206 тыс. советских военнослужащих ³ , что существенно превосходит все предыдущие оценочные данные. Вернулись из плена, по советским данным, 75 тыс. человек. Следовательно, центральной становится задача выяснения судьбы огромного, значительно превосходящего все прежние цифры, числа невернувшихся из плена. При этом давно пора с полной ясностью сказать, что сама проблема установления численности погибших в лагерях военнопленных возникла исключительно вследствие невыполнения польским правительством в свое время статьи Рижского мирного договора 1921 г., обязывающей стороны предоставить друг другу свидетельства о смерти каждого человека. Лишь в начале 1990-х гг. в порядке обмена архивными документами из Польши поступило ничтожно малое число - не более 4 тыс. личных карточек военнопленных. Но дело не только в сокрытии данных о лагерной смертности. Огромны были потери на долагерной стадии плена. По признанию одного из ближайших сотрудников Ю. Пилсудского, на фронте систематически совершалось "ожесточенное и беспощадное уничтожение [польскими] солдатами пленных" ⁴ . В свою очередь в советских военных сводках, начиная с 1919 г., находим многочисленные сообщения о расстрелах сложивших оружие лиц, о добивании раненых красноармейцев и фактах изощренных истязаний ("раненого самокатчика тов. Шебеко положили поперек дороги, приказали проезжающим крестьянам переезжать телегами, отказывавшихся угрожали положить самих" ⁵ ). Так что автор явно поторопился с утверждением, будто нет оснований подозревать польскую сторону "в какой-то злой воле, преднамеренных убийствах российских пленных" (с. 86).

В последующих трех главах обозначены некоторые вехи советско-польских отношений межвоенного времени и ключевые моменты второй мировой войны. При этом автор подчеркивает неприемлемость двойных стандартов и напоминает, что в хитросплетениях политической ситуации 1939 г. СССР "действовал как и все и по правилам, которым повсеместно следовали другие. Тех же правил... придерживалась и сама Польша... вместе с гитлеровской Германией она приняла участие в разделе Чехословакии, захватив силой район Тешина" (с. 106). Автор предлагает критикам позиции Москвы во время Варшавского восстания 1944 г. ответить на вопрос: "...почему советская сторона должна была ценой тысяч солдатских жизней спасать восстание, расчищать путь к власти враждебному СССР польскому эмигрантскому правительству?" (с. 129).

В заключительной части, возражая против распространения в последние годы формулы "советская оккупация Польши в 1944 - 1990 гг.", автор утверждает, что более правильно говорить об "особой форме осуществляемого СССР курса на вовлечение стран Восточной и Центральной Европы в свою политико- экономическую орбиту", объясняемое необходимостью недопущения своей изоляции и укрепления безопасности (с. 139).

В целом книга представляет интерес для читателей, проявляющих внимание к прошлому и настоящему российско-польских отношений.

И. В. Михутина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН

³ Матвеев Г. Ф. О численности пленных красноармейцев во время польско-советской войны 1919- 1920 гг. - Вопросы истории, 2001, N 9, с. 120 - 126.

⁴ Switalski К. Diariusz 1919 - 1935. Warszawa, 1992, s. 55.

⁵ Российский государственный военный архив, ф. 104, оп. 15, д. 43, л. 29.