ФИЛОСОФИЯ (последнее)
Эволюция труда: от принуждения к творчеству
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
И.Н. Дубина
Эволюция труда: от принуждения к творчеству
--------------------------------------------------------------------------------
Категория труда входит в качестве базисного понятия в терминологический аппарат многих гуманитарных и социально-экономических дисциплин: философии, экономики, социологии, психологии, антропологии и др. Определения этого термина составляют достаточно широкий смысловой спектр: труд определяется в понятиях расходования энергии, физических усилий по преодолению сопротивления (в этом случае трудом можно назвать поведение животных и действие природных сил), переработки и передачи информации, целесообразной или социально необходимой деятельности и т.д.
Неоднородность понятия труда связана с тем, что, во-первых, различные научные дисциплины изучают различные проявления труда, и, во-вторых, сама трудовая деятельность проявляется по-разному в различных исторических, социальных и экономических условиях.
Однако ни одно из известных определений не указывает на включенность в трудовой процесс креативных элементов субъекта труда. Более того, в большинстве классических и современных исследований труд и творчество противопоставляются. В данной статье сделана попытка проследить историю возникновения и развития такого противопоставления и показать, что в современных условиях оно малопродуктивно или вовсе неприменимо.
Прежде чем приступить к анализу философских и научных представлений и концепций труда, мы считаем полезным для целей нашей работы обратиться к этимологии слова "труд".
Практически во всех индоевропейских языках слово "трудиться" первоначально означает "остаться без родителей", т.е. быть обреченным на нужду, тяжелое существование, мучение, тяготы, повинность, боль, трудность (например, немецкое "arbei", готское "arbas", французское "travail", латинское "labor") [1, с. 11]. В английском языке слово "labour" также означает усилие, жизненные заботы, состояние изнурения, тревоги, страдания и даже родовые муки [2, с. 559; 3, с. 343]. В русском языке слова "труд" и "трудно" являются однокоренными, так же как "работа" и "раб" (подневольный работник).
Мы видим, что уже исходные смыслы слова "труд" подчеркивают в качестве приоритетных принуждение, необходимость значительных физических усилий для того, чтобы добывать средства к существованию, и тем самым противопоставляют труд творчеству, которое ассоциируется преимущественно со свободным проявлением человеческих способностей. Эта традиция закрепилась в западной культуре и обусловила специфическое понимание труда и его "естественное" противопоставление творчеству.
В философии труд изучается преимущественно с онтологических и аксиологических позиций: специфика и содержание труда, природа труда, его смысл и значение для человека. Однако до XIX в. труд не был предметом серьезной философской рефлексии. Завершенных концепций труда не существовало, были лишь представления о труде, интегрированные в различные философские системы. Впрочем, по замечанию одного из современных исследователей, истории трудовой деятельности нет по сей день, и в ближайшие сто лет труд должен стать важным предметом изучения [4, с. 86].
В античной философии, характеризующейся созерцательностью и приоритетом теоретической деятельности над практической, физический труд считался унизительным занятием. Воспевание крестьянского труда в поэмах "Труды и дни" Гесиода и "Георгики" ("Поэма о земледелии") Вергилия является скорее символом, подобно символическому прикосновению китайского императора к плугу один раз в год, в день праздника посева риса. Труд в античной культуре - занятие рабов, недостойное внимания свободных граждан.
В средневековой западноевропейской философии, в целом теоцентрично ориентированной, труд рассматривался как следствие и проявление несовершенства человеческой природы и первого грехопадения. Адам и Ева в раю не работали, лишь после грехопадения они вынуждены были в наказание трудиться. Труд понимается не только как необходимое средство пропитания, но и как божественное предписание, путь искупления грехов, а также способ их предотвращения, необходимый для "изгнания праздности" и "обуздания похоти" [1, с. 27].
В эпоху Возрождения в понимании труда появляются новые оттенки. Труд рассматривается через противопоставление не с творчеством, а с бездействием, праздностью; понимается не только как естественная потребность человека, но и как необходимое условие совершенствования личности и процветания общества. Впервые допускаются предположения о творческом характере трудовой деятельности и возможности свободной активности в труде (в т.ч. и физическом).
Протестантизм, возникший в XVI в. в ходе Реформации, еще более обогатил понимание труда и возвысил его в европейской культуре. Успех в трудовой деятельности (в т.ч. предпринимательской и коммерческой, считавшейся в католической философии занятием, имеющем целью обогащение, и поэтому почти непристойным) в протестантизме стал знаком "благословения" и "избранности". Это обстоятельство, как показал М. Вебер, и стало основой формирования нового типа экономических отношений в Западной Европе капиталистического производства в условиях свободной конкуренции.
Повсеместно представления о недопустимости праздности и благотворном действии труда (понимаемого как любая деятельность, на которую затрачены не только физические, но интеллектуальные и эмоциональные ресурсы) распространились в общественном сознании в период Просвещения (XVIII в.), а строго категориально были представлены в философии Г.В.Ф. Гегеля. Труд в философской системе Гегеля рассматривается как "всеобщая субстанция человеческого бытия", способ реализации сознания и форма самоосуществления человека. Понимание труда у Гегеля включает в себя все возможные виды человеческой активности: от рутинного производства до занятий искусством или наукой. У Гегеля впервые в истории философии снимается противопоставление трудовой и творческой деятельности.
Однако в экономической теории того времени это противопоставление не исчезло. С XVII в., т.е. со времени возникновения машинизированного товарного производства, труд начинает анализироваться на основе экономических общественных отношений. Развивая трудовую теорию стоимости У. Петти, согласно которой стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, А. Смит рассматривает труд в качестве основной экономической категории. Именно переход от ремесленного производства к массовому, по мнению многих современных экономистов, сделал возможными феномены эксплуатации и отчуждения и обусловил особую актуальность фундаментального вопроса о цели труда. Классические экономисты отвечали на этот вопрос вполне определенно и в духе уже сложившихся традиций: люди работают не ради самого труда, а из-за денег, получаемых за свой труд и расходуемых во время отдыха, ради которого в конечном итоге люди и трудятся (впрочем, в работах классиков европейской политэкономии прослеживается стремление рассматривать категорию труда в связи с неэкономическими (социальными, психологическими и др.) аспектами трудовой деятельности (моральные нормы, мотивы поведения, традиции и т.п.), однако они сводятся чаще всего к экономическим).
Так возникает концепция homo economicus, "экономического человека" – рационально действующего субъекта, стремящегося к получению максимальной выгоды. На этой основе рождается представление о глобальном меркантилизме: трудовая деятельность считается мотивированной исключительно утилитарно, никакого иного интереса к труду нет и быть не может. Следствием таких представлений стали первые теории заработной платы: рабочий не должен получать больше прожиточного минимума, иначе он потеряет интерес к труду. Очевидным казался вывод о том, что человек не может испытывать удовлетворения от содержания самой работы (и отчасти в условиях массового внедрения машин в фабричном производстве это было действительно так).
Таким образом, труд рассматривался не как форма совершенствования личности, а лишь как средство к существованию. В этих условиях непреложным казалось, что труд и творчество несовместимы. Именно эта базовая концепция и привела к кризису европейской классической политэкономии, ярко обозначенному представителями угоднического социализма, которые не только признавали труд в качестве приоритетного источника богатства, но и предлагали меры по реорганизации трудовых и имущественных отношений. Ш. Фурье, напримep, в своих работах о будущем обществе указывал (хотя и неявно) на нео6ходимость снятия дилеммы "труд и творчество": экономические различия между умственным и физическим трудом должны быть уничтожены; необходимо объединить индивидуальные и коллективисте экономические интересы; труд должен быть освобожден от принуждения, тогда, если он соответствует склонностям и способностям человека, труд будет наслаждением.
К. Маркс, находившийся под сильнейшим влиянием Гегеля, не только допускает творческий характер труда, но и считает его важнейшим моментом в формировании человека. Труд определяется К. Марксом как целесообразная деятельность по преобразованию или приспособлению веществ или явлений природы и рассматривается в качестве способа сотворения нового мира и самого человека (попутно отметим, что определение труда у К. Маркса послужило одной из причин того, что понятие труда в советской экономической науке на некоторое время распространилось лишь на материально-вещественную сферу, и прочно утвердилось представление о том, что труд, создающий стоимость, возможен только в сфере материального производства. Отсюда пренебрежительное отношение ко всему, что составляет т.н. непроизводственную сферу). Однако при сложившейся к XIX в. системе распределения доходов и способе производства происходит, по мнению К. Маркса, отчуждение труда, при котором труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил, становится лишь средством для поддержания существования; продукты и сам процесс труда приобретают самостоятельное бытие, независимое от воли и планов человека. Поэтому в процессе труда рабочий относится к своей собственной деятельности как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему, и только вне труда рабочий не чувствует себя оторванным от самого себя. Отчужденный труд связан с отчуждением человека от себя как творящего существа, от других людей, от всего мира, который воспринимается как чужой и враждебный. Отчужденный труд разрушает креативные способности человека (которые могут и должны проявляться именно в трудовой деятельности), тем самым разрушает его личность и превращает человека в вещь. В концепции отчужденного труда прослеживается и критика современной Марксу политэкономии, построенной на абстракции homo economicus, которая сводит творчески-трудовую сущность человека к потребности в деньгах как единственно подлинной потребности. В результате человек в классической политэкономии становится расчетливым рабом нечеловечных, неестественных и надуманных вожделений. Чем беднее человек становится как личность, тем выше его потребность в деньгах, чем больше степень его отчужденности, тем больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.
Действительно, сложившаяся во времена Маркса система мотивации труда была основана на положении А. Смита о том, что и рабочие, и работодатели руководствуются лишь материальными интересами ("рабочие хотят получать возможно больше, а хозяева давать возможно меньше"). Способ производства, критикуемый К. Марксом, действительно фактически не оставлял места креативным новациям в трудовом процессе. Для выполнения большего объема работы рабочий должен был трудиться либо дольше, либо более интенсивно.
В XIX в. в философии романтизма (Ф. Шеллинг, Ф. Шлейермахер) и философии жизни (Ф. Ницше, В. Дильтей, А. Бергсон), а в XX в. в экзистенциализме и персонализме вновь наметилось резкое противопоставление трудовой деятельности (как утилитарно-практической) творчеству. Например, Э. Мунье отличает труд от "деятельности вообще" и от творчества в частности, которое он считает "наиболее духовной формой деятельности" [1, с. 14]. Труд, по его мнению, – необходимое, но низменное условие существования человека, "естественное, но тяжелое, направленное на созидание полезного продукта укрощение неподатливой материи", отличающееся отсутствием всякого элемента духовности и творческого начала. Труд трактуется как нечто, совершенно противоположное родовой сущности человека мыслящего.
Американский философ Л. Мэмфорд считает материально-производственную деятельность, мотивированную утилитарно, чуждой человеку, сближающей его с животными. Учение К. Маркса, по мнению Мэмфорда, представляет человека "как животное, производящее орудия", тогда как истинно человеческое бытие характеризует художественно-творческая деятельность, поскольку человек был создателем образов, мечтателем и артистом еще до того, как стал создателем орудий.
Постклассические экономисты и социологи обратили внимание на ряд новых особенностей трудовой деятельности и условий ее осуществления, которые заставили пересмотреть представления о природе и мотивах труда, а также о роли и месте творчества в трудовой активности.
До второй половины XX в. творчество не представляло собой значимого фактора производства, основным символом которого являлась конвейерная система. Начиная с 60-х гг. обозначился заметный интерес к творчеству со стороны бизнеса, что было связано с явным и острым несоответствием сложившихся организационных структур реальным ситуациям и требованиям времени. Существовавшие в компаниях управленческие структуры были рассчитаны на принятие ограниченного числа типовых решений. Но социальные, экономические, технологические условия производства, бизнеса и управления стали изменяться достаточно быстро; число проблем, не соответствующих известным классам типовых задач и решений, непрерывно увеличивалось. Возрастающий динамизм реальных ситуаций потребовал более гибкой и быстрой реакции руководства и сотрудников, сделал невозможным полную регламентацию действий персонала. В таких условиях возникла необходимость оперативно находить новые решения, но известные организационные структуры с жесткой иерархией оказались непригодны. Появилась необходимость в мобильных, временных, самодиссимилирующихся (О. Тоффлер) структурных единицах. Дальнейшее развитие производства оказалось невозможным без его децентрализации и фрагментации. Полномочия принятия решений и ответственность за них стали передаваться на более низкие уровни организации, что потребовало реализации креативных способностей работников и предоставления им большей свободы. В трудовой деятельности работника необходимым оказалось не только точное исполнение, но и творчество, т.е. создание новых принципов и способов деятельности.
Изменились как организационные принципы управления, так и качества самих работников. Экономически значимыми оказались не только знания и опыт, но и воображение, адаптивность, гибкость мышления и т.п. Возникла задача активизации и развития креативных способностей персонала. Первоначально менеджеры предприятий пытались решать эту задачу, создавая в своей организации "творческий климат" – дружественную к новизне обстановку, поддерживающую развитие новых идей. Однако вскоре стало понятно, что для бизнеса хорошим решением является отнюдь не всякая новая и креативная идея, но прежде всего полезная. Более того, неуправляемая креативность сотрудников может принести вред, так как любое нововведение потенциально способно нарушить нормальное функционирование организационной или производственной структуры. Поэтому управление креативной деятельностью сотрудников стало предметом более системного анализа, на основе которого были разработаны многочисленные управленческие методики (см., напр. [5]). Появились новые термины: "организованная креативность", "структурированная креативность", "управляемая креативность" и др. [6]. Можно говорить о формировании в настоящее время креативного менеджмента, который все в большей степени включается в традиционную систему управления трудовыми процессами.
Еще одной особенностью, изменившей традиционные представления о труде и творчестве, стало следующее обстоятельство. Массовое производство и потребление сегодня перестают быть центральным элементом экономики и заменяются индивидуализированным потреблением и производством. Эту особенность характеризует введенный О. Тоффлером термин "prosumer", сочетающий в себе указание как на производство (production), так и активное потребление (consumer) благ и услуг (по мнению Ф. Фукуямы, такое представление было заложено еще марксовым пониманием труда: люди, овладевая природой и изменяя ее, выступают одновременно и как производители, и как потребители [7, с. 150]). В результате классические представления об эксплуатации, отчуждении и мотивах труда, применимые именно для массового производства и потребления, потеряли свою значимость. В массовом сознании все сильнее закрепляется идея о том, что труд сам по себе имеет определенную ценность, независимо от получаемого вознаграждения.
Глубинные изменения в мотивационных процессах, целях и приоритетах индивида и социума подтверждаются очень многими фактами. Например, уже в середине 60-х гг. XX в. возможность самореализации в профессиональной деятельности преобладала в шкале ценностей американцев и европейцев, а величина заработной платы оказалась для них гораздо менее значимым фактором. На Западе сотни тысяч волонтеров объединяются в общественные организации и работают без какого-либо материального вознаграждения. Несколько столетий в экономической науке существовало представление о правомерности жесткого противопоставления "рабочего" времени (трудовая деятельности) и "свободного" времени, когда только и возможна свободная самореализация человека. При таком подходе сокращение рабочего времени считалось показателем социального прогресса. Однако в современной экономике сокращение рабочего времени не принимает значительных масштабов. Более того, растет количество сотрудников, продолжающих работать после окончания рабочего дня в офисе или дома.
Явное усиление указанных тенденций, по мнению зарубежных социологов, психологов и экономистов, свидетельствует об уменьшении утилитарной заинтересованности человека в труде, о замещении материалистических ориентиров трудовой деятельности "постматериалистическими", о повороте человека от поисков средств к существованию к ориентации на "внутренний мир": желанию самореализации, поиску нового опыта и новых ощущений, личностному самосовершенствованию, участию в процессе выработки решений и т.д. (У. Митчелл, Ч. Хэнди, А. Маслоу и др.). Анализируя эти тенденции, российский экономист В.Л. Иноземцев пришел к выводу о том, что в современных условиях эксплуатация в классическом понимании этого феномена невозможна [8, с. 346-357].
Вышеназванные особенности, характеризующие изменение всей системы общественных отношений, в т.ч. и экономических, позволили многим современным исследователям говорить о формировании "постэкономического" ("посткапиталистического", "постпотребительского", "пострыночного", "постиндустриального") общества, в котором происходит "вытеснение труда", "преодоление труда творчеством", "переход от труда к творчеству", "превращение труда в творчество". При этом современные авторы поддерживают, как ни странно, традиционное противопоставление труда (как необходимой и экономически мотивированной деятельности) и творчества (как свободной неэкономически мотивированной самодеятельности).
Такая позиция укрепляется и языковыми традициями. Например, в английском языке практически не используется понятие "creative labour", так как слово "labour" ассоциируется с тяжелой принудительной деятельностью, но широко используются понятия "creative activities" и "creative work" (творческая деятельность). Аналогично в немецком языке словосочетание "kreative Arbeit" (творческий труд) не используется и заменяется понятием "kreative TÄtigkeit" (творческая деятельность). В русском языке словосочетание "творческий труд" является хотя и не слишком частотным, но вполне приемлемым, что отчасти избавляет сознание русскоязычных исследователей от некоторых "идолов", пользуясь выражением Ф. Бэкона.
Аргументами в пользу противопоставления труда и творчества выступает также и то обстоятельство, что ценность продуктов, являющихся результатами креативной деятельности, не отражает их стоимость вследствие невозможности измерения затрат на их создание, а также уникальности процессов их создания и восприятия (стоимостная неопределенность производства и стоимостная неопределенность потребления). Но это обстоятельство указывает, скорее, на несовершенство применяемой до сегодняшнего дня классической теории стоимости, а не на противоречие между трудом и творчеством.
В современных концепциях под трудом по-прежнему понимается "всякое умственное или физическое усилие, предпринимаемое частично или целиком с целью достижения какого-либо результата, не считая удовлетворения, получаемого непосредственно от проделанной работы" [8, с. 275]. Под творчеством же понимается "осознанная деятельность, не определяемая стремлением человека к удовлетворению его материальных потребностей" [8, с. 355].
Подобное противопоставление представляется нам совершенно необоснованным. По нашему мнению, исследователи, работающие в рамках приведенных определений, остаются в границах классической традиции понимания труда и системы категорий, принятых для описания поведения "экономического человека", а также в рамках романтических представлений о творчестве как свободном и спонтанном выражении человеческой активности. Представление о творчестве как свободном самовыражении является мифологизированным (см. [9, с. 151–152]), в нем совершенно стираются различия между креативностью и, например, выражением самоощущения.
В сегодняшнем научном сознании до сих пор существует "теоретическое неразличение" сущности и явления, содержания и формы труда, что выражается, в частности, в крайних подходах к управлению трудовой деятельностью: от предложений о необходимости управления субъектами труда как объектами, которые должны точно следовать заданной программе действий, до предположений о необходимости управления субъектами труда как членами добровольческих общественных организаций [8, с. 272]. В нашей стране неопределенность концепций труда привела, по мнению Т.М. Михайловой, к разрыву между реальным содержанием рыночных отношений в сфере труда и ориентацией на достижение их формальных признаков [1, с. 6].
Для действительного понимания отношений труда и творчества необходимо выйти за рамки парадигмальных представлений XVII-XIX вв. Специфику творческой деятельности не составляет неутилитарная заинтересованность. Мотивационный спектр творческой деятельности весьма широк и не может быть сведен только к развитию собственной личности и т.п. Для самореализации и самовыражения существует множество других (в т.ч. нетворческих) путей.
Специфика творчества заключается в выходе из определенной системы, регламентирующей деятельность, и в создании новых генеративных правил, в изменении (преобразовании и расширении) концептуальных пространств мышления и деятельности субъекта, в построении новых возможностей для субъекта и его культуры. В креативной деятельности субъект выходит за рамки заданной системы и изменяет ее; он не только комбинирует заданные правила, но и создает новые [9, с. 48-67].
Исследователи трудовой деятельности подчеркивают нормативный и в то же время новаторский характер труда. Труд рассматривается как осознанное целенаправленное исполнение человеком нормативно представленных действий заданными орудиями труда, а также как процесс, в котором человек реализует себя, осуществляя поиск и созидание новых способов и приемов достижения необходимых профессиональных результатов [10, с. 14]. Нормативно задаются предмет, средства, задачи и результаты труда, а также правила исполнения, но благодаря креативной составляющей трудового процесса эти правила могут изменяться для более эффективного достижения заданных результатов.
Многочисленные примеры из истории искусства, науки, техники, администрирования и других сфер человеческой деятельности показывают, что творческая деятельность может мотивироваться материальными стимулами, и при этом она не теряет своей специфики. Достижение определенного материального результата возможно на основе креативных способностей человека, на основе генерации и реализации новых идей. Креативная деятельность способна создавать рыночные блага и, как любой труд, может быть подвержена эксплуатации.
Ценности в современном западном обществе действительно сменились, максимизация прибыли не является основным приоритетом, однако из этого вовсе не следует "замещение труда творчеством". В новых условиях творчество действительно превращается из спутника развития производства в его основное условие. Человек в своей трудовой деятельности становится более свободен в процессе принятия решений, в большей степени реализует свои креативные способности, но при этом он не перестает трудиться.
Мы можем говорить о расширении присутствия креативных элементов в трудовой деятельности, но не о преодолении труда творчеством. При изучении труда и решении вопросов его организации, управления, мотивации и стимулирования необходимо, по нашему мнению, исходить из принципа совместимости труда и творчества. Труд – это целесообразная деятельность, направленная на создание духовных и материальных ценностей, обеспечивающая духовные и материальные потребности человека. Чем больше новых и значимых для индивида правил и способов деятельности генерируется в таком процессе, тем в большей степени этот процесс становится творчеством, но при этом не перестает оставаться трудом.
Литература
Михайлова Т.М. Труд как историко-философская проблема. М., 1998.
Мюллер В.К. Англо-русский словарь. М., 1960.
Hornby A.S. Oxford student's dictionary of current English. Moscow; Oxford, 1984.
Дракер П. Посткапиталистическое общество // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. М., 1999.
De Bono E. Serious Creativity: Using the Power of Lateral Thinking to Create New Ideas. Harper Business, 1992.
Kao J. The Art and Discipline of Business Creativity. Harper Collins, 1996.
Фукуяма Ф. Доверие // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. М., 1999.
Иноземцев В.Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М., 1998.
Дубина И.Н. Творчество как феномен социальных коммуникаций: Монография. Новосибирск, 2000.
Иванова Е.М. Психотехнология изучения человека в трудовой деятельности. М., 1992.
Эволюция труда: от принуждения к творчеству
--------------------------------------------------------------------------------
Категория труда входит в качестве базисного понятия в терминологический аппарат многих гуманитарных и социально-экономических дисциплин: философии, экономики, социологии, психологии, антропологии и др. Определения этого термина составляют достаточно широкий смысловой спектр: труд определяется в понятиях расходования энергии, физических усилий по преодолению сопротивления (в этом случае трудом можно назвать поведение животных и действие природных сил), переработки и передачи информации, целесообразной или социально необходимой деятельности и т.д.
Неоднородность понятия труда связана с тем, что, во-первых, различные научные дисциплины изучают различные проявления труда, и, во-вторых, сама трудовая деятельность проявляется по-разному в различных исторических, социальных и экономических условиях.
Однако ни одно из известных определений не указывает на включенность в трудовой процесс креативных элементов субъекта труда. Более того, в большинстве классических и современных исследований труд и творчество противопоставляются. В данной статье сделана попытка проследить историю возникновения и развития такого противопоставления и показать, что в современных условиях оно малопродуктивно или вовсе неприменимо.
Прежде чем приступить к анализу философских и научных представлений и концепций труда, мы считаем полезным для целей нашей работы обратиться к этимологии слова "труд".
Практически во всех индоевропейских языках слово "трудиться" первоначально означает "остаться без родителей", т.е. быть обреченным на нужду, тяжелое существование, мучение, тяготы, повинность, боль, трудность (например, немецкое "arbei", готское "arbas", французское "travail", латинское "labor") [1, с. 11]. В английском языке слово "labour" также означает усилие, жизненные заботы, состояние изнурения, тревоги, страдания и даже родовые муки [2, с. 559; 3, с. 343]. В русском языке слова "труд" и "трудно" являются однокоренными, так же как "работа" и "раб" (подневольный работник).
Мы видим, что уже исходные смыслы слова "труд" подчеркивают в качестве приоритетных принуждение, необходимость значительных физических усилий для того, чтобы добывать средства к существованию, и тем самым противопоставляют труд творчеству, которое ассоциируется преимущественно со свободным проявлением человеческих способностей. Эта традиция закрепилась в западной культуре и обусловила специфическое понимание труда и его "естественное" противопоставление творчеству.
В философии труд изучается преимущественно с онтологических и аксиологических позиций: специфика и содержание труда, природа труда, его смысл и значение для человека. Однако до XIX в. труд не был предметом серьезной философской рефлексии. Завершенных концепций труда не существовало, были лишь представления о труде, интегрированные в различные философские системы. Впрочем, по замечанию одного из современных исследователей, истории трудовой деятельности нет по сей день, и в ближайшие сто лет труд должен стать важным предметом изучения [4, с. 86].
В античной философии, характеризующейся созерцательностью и приоритетом теоретической деятельности над практической, физический труд считался унизительным занятием. Воспевание крестьянского труда в поэмах "Труды и дни" Гесиода и "Георгики" ("Поэма о земледелии") Вергилия является скорее символом, подобно символическому прикосновению китайского императора к плугу один раз в год, в день праздника посева риса. Труд в античной культуре - занятие рабов, недостойное внимания свободных граждан.
В средневековой западноевропейской философии, в целом теоцентрично ориентированной, труд рассматривался как следствие и проявление несовершенства человеческой природы и первого грехопадения. Адам и Ева в раю не работали, лишь после грехопадения они вынуждены были в наказание трудиться. Труд понимается не только как необходимое средство пропитания, но и как божественное предписание, путь искупления грехов, а также способ их предотвращения, необходимый для "изгнания праздности" и "обуздания похоти" [1, с. 27].
В эпоху Возрождения в понимании труда появляются новые оттенки. Труд рассматривается через противопоставление не с творчеством, а с бездействием, праздностью; понимается не только как естественная потребность человека, но и как необходимое условие совершенствования личности и процветания общества. Впервые допускаются предположения о творческом характере трудовой деятельности и возможности свободной активности в труде (в т.ч. и физическом).
Протестантизм, возникший в XVI в. в ходе Реформации, еще более обогатил понимание труда и возвысил его в европейской культуре. Успех в трудовой деятельности (в т.ч. предпринимательской и коммерческой, считавшейся в католической философии занятием, имеющем целью обогащение, и поэтому почти непристойным) в протестантизме стал знаком "благословения" и "избранности". Это обстоятельство, как показал М. Вебер, и стало основой формирования нового типа экономических отношений в Западной Европе капиталистического производства в условиях свободной конкуренции.
Повсеместно представления о недопустимости праздности и благотворном действии труда (понимаемого как любая деятельность, на которую затрачены не только физические, но интеллектуальные и эмоциональные ресурсы) распространились в общественном сознании в период Просвещения (XVIII в.), а строго категориально были представлены в философии Г.В.Ф. Гегеля. Труд в философской системе Гегеля рассматривается как "всеобщая субстанция человеческого бытия", способ реализации сознания и форма самоосуществления человека. Понимание труда у Гегеля включает в себя все возможные виды человеческой активности: от рутинного производства до занятий искусством или наукой. У Гегеля впервые в истории философии снимается противопоставление трудовой и творческой деятельности.
Однако в экономической теории того времени это противопоставление не исчезло. С XVII в., т.е. со времени возникновения машинизированного товарного производства, труд начинает анализироваться на основе экономических общественных отношений. Развивая трудовую теорию стоимости У. Петти, согласно которой стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, А. Смит рассматривает труд в качестве основной экономической категории. Именно переход от ремесленного производства к массовому, по мнению многих современных экономистов, сделал возможными феномены эксплуатации и отчуждения и обусловил особую актуальность фундаментального вопроса о цели труда. Классические экономисты отвечали на этот вопрос вполне определенно и в духе уже сложившихся традиций: люди работают не ради самого труда, а из-за денег, получаемых за свой труд и расходуемых во время отдыха, ради которого в конечном итоге люди и трудятся (впрочем, в работах классиков европейской политэкономии прослеживается стремление рассматривать категорию труда в связи с неэкономическими (социальными, психологическими и др.) аспектами трудовой деятельности (моральные нормы, мотивы поведения, традиции и т.п.), однако они сводятся чаще всего к экономическим).
Так возникает концепция homo economicus, "экономического человека" – рационально действующего субъекта, стремящегося к получению максимальной выгоды. На этой основе рождается представление о глобальном меркантилизме: трудовая деятельность считается мотивированной исключительно утилитарно, никакого иного интереса к труду нет и быть не может. Следствием таких представлений стали первые теории заработной платы: рабочий не должен получать больше прожиточного минимума, иначе он потеряет интерес к труду. Очевидным казался вывод о том, что человек не может испытывать удовлетворения от содержания самой работы (и отчасти в условиях массового внедрения машин в фабричном производстве это было действительно так).
Таким образом, труд рассматривался не как форма совершенствования личности, а лишь как средство к существованию. В этих условиях непреложным казалось, что труд и творчество несовместимы. Именно эта базовая концепция и привела к кризису европейской классической политэкономии, ярко обозначенному представителями угоднического социализма, которые не только признавали труд в качестве приоритетного источника богатства, но и предлагали меры по реорганизации трудовых и имущественных отношений. Ш. Фурье, напримep, в своих работах о будущем обществе указывал (хотя и неявно) на нео6ходимость снятия дилеммы "труд и творчество": экономические различия между умственным и физическим трудом должны быть уничтожены; необходимо объединить индивидуальные и коллективисте экономические интересы; труд должен быть освобожден от принуждения, тогда, если он соответствует склонностям и способностям человека, труд будет наслаждением.
К. Маркс, находившийся под сильнейшим влиянием Гегеля, не только допускает творческий характер труда, но и считает его важнейшим моментом в формировании человека. Труд определяется К. Марксом как целесообразная деятельность по преобразованию или приспособлению веществ или явлений природы и рассматривается в качестве способа сотворения нового мира и самого человека (попутно отметим, что определение труда у К. Маркса послужило одной из причин того, что понятие труда в советской экономической науке на некоторое время распространилось лишь на материально-вещественную сферу, и прочно утвердилось представление о том, что труд, создающий стоимость, возможен только в сфере материального производства. Отсюда пренебрежительное отношение ко всему, что составляет т.н. непроизводственную сферу). Однако при сложившейся к XIX в. системе распределения доходов и способе производства происходит, по мнению К. Маркса, отчуждение труда, при котором труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил, становится лишь средством для поддержания существования; продукты и сам процесс труда приобретают самостоятельное бытие, независимое от воли и планов человека. Поэтому в процессе труда рабочий относится к своей собственной деятельности как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему, и только вне труда рабочий не чувствует себя оторванным от самого себя. Отчужденный труд связан с отчуждением человека от себя как творящего существа, от других людей, от всего мира, который воспринимается как чужой и враждебный. Отчужденный труд разрушает креативные способности человека (которые могут и должны проявляться именно в трудовой деятельности), тем самым разрушает его личность и превращает человека в вещь. В концепции отчужденного труда прослеживается и критика современной Марксу политэкономии, построенной на абстракции homo economicus, которая сводит творчески-трудовую сущность человека к потребности в деньгах как единственно подлинной потребности. В результате человек в классической политэкономии становится расчетливым рабом нечеловечных, неестественных и надуманных вожделений. Чем беднее человек становится как личность, тем выше его потребность в деньгах, чем больше степень его отчужденности, тем больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.
Действительно, сложившаяся во времена Маркса система мотивации труда была основана на положении А. Смита о том, что и рабочие, и работодатели руководствуются лишь материальными интересами ("рабочие хотят получать возможно больше, а хозяева давать возможно меньше"). Способ производства, критикуемый К. Марксом, действительно фактически не оставлял места креативным новациям в трудовом процессе. Для выполнения большего объема работы рабочий должен был трудиться либо дольше, либо более интенсивно.
В XIX в. в философии романтизма (Ф. Шеллинг, Ф. Шлейермахер) и философии жизни (Ф. Ницше, В. Дильтей, А. Бергсон), а в XX в. в экзистенциализме и персонализме вновь наметилось резкое противопоставление трудовой деятельности (как утилитарно-практической) творчеству. Например, Э. Мунье отличает труд от "деятельности вообще" и от творчества в частности, которое он считает "наиболее духовной формой деятельности" [1, с. 14]. Труд, по его мнению, – необходимое, но низменное условие существования человека, "естественное, но тяжелое, направленное на созидание полезного продукта укрощение неподатливой материи", отличающееся отсутствием всякого элемента духовности и творческого начала. Труд трактуется как нечто, совершенно противоположное родовой сущности человека мыслящего.
Американский философ Л. Мэмфорд считает материально-производственную деятельность, мотивированную утилитарно, чуждой человеку, сближающей его с животными. Учение К. Маркса, по мнению Мэмфорда, представляет человека "как животное, производящее орудия", тогда как истинно человеческое бытие характеризует художественно-творческая деятельность, поскольку человек был создателем образов, мечтателем и артистом еще до того, как стал создателем орудий.
Постклассические экономисты и социологи обратили внимание на ряд новых особенностей трудовой деятельности и условий ее осуществления, которые заставили пересмотреть представления о природе и мотивах труда, а также о роли и месте творчества в трудовой активности.
До второй половины XX в. творчество не представляло собой значимого фактора производства, основным символом которого являлась конвейерная система. Начиная с 60-х гг. обозначился заметный интерес к творчеству со стороны бизнеса, что было связано с явным и острым несоответствием сложившихся организационных структур реальным ситуациям и требованиям времени. Существовавшие в компаниях управленческие структуры были рассчитаны на принятие ограниченного числа типовых решений. Но социальные, экономические, технологические условия производства, бизнеса и управления стали изменяться достаточно быстро; число проблем, не соответствующих известным классам типовых задач и решений, непрерывно увеличивалось. Возрастающий динамизм реальных ситуаций потребовал более гибкой и быстрой реакции руководства и сотрудников, сделал невозможным полную регламентацию действий персонала. В таких условиях возникла необходимость оперативно находить новые решения, но известные организационные структуры с жесткой иерархией оказались непригодны. Появилась необходимость в мобильных, временных, самодиссимилирующихся (О. Тоффлер) структурных единицах. Дальнейшее развитие производства оказалось невозможным без его децентрализации и фрагментации. Полномочия принятия решений и ответственность за них стали передаваться на более низкие уровни организации, что потребовало реализации креативных способностей работников и предоставления им большей свободы. В трудовой деятельности работника необходимым оказалось не только точное исполнение, но и творчество, т.е. создание новых принципов и способов деятельности.
Изменились как организационные принципы управления, так и качества самих работников. Экономически значимыми оказались не только знания и опыт, но и воображение, адаптивность, гибкость мышления и т.п. Возникла задача активизации и развития креативных способностей персонала. Первоначально менеджеры предприятий пытались решать эту задачу, создавая в своей организации "творческий климат" – дружественную к новизне обстановку, поддерживающую развитие новых идей. Однако вскоре стало понятно, что для бизнеса хорошим решением является отнюдь не всякая новая и креативная идея, но прежде всего полезная. Более того, неуправляемая креативность сотрудников может принести вред, так как любое нововведение потенциально способно нарушить нормальное функционирование организационной или производственной структуры. Поэтому управление креативной деятельностью сотрудников стало предметом более системного анализа, на основе которого были разработаны многочисленные управленческие методики (см., напр. [5]). Появились новые термины: "организованная креативность", "структурированная креативность", "управляемая креативность" и др. [6]. Можно говорить о формировании в настоящее время креативного менеджмента, который все в большей степени включается в традиционную систему управления трудовыми процессами.
Еще одной особенностью, изменившей традиционные представления о труде и творчестве, стало следующее обстоятельство. Массовое производство и потребление сегодня перестают быть центральным элементом экономики и заменяются индивидуализированным потреблением и производством. Эту особенность характеризует введенный О. Тоффлером термин "prosumer", сочетающий в себе указание как на производство (production), так и активное потребление (consumer) благ и услуг (по мнению Ф. Фукуямы, такое представление было заложено еще марксовым пониманием труда: люди, овладевая природой и изменяя ее, выступают одновременно и как производители, и как потребители [7, с. 150]). В результате классические представления об эксплуатации, отчуждении и мотивах труда, применимые именно для массового производства и потребления, потеряли свою значимость. В массовом сознании все сильнее закрепляется идея о том, что труд сам по себе имеет определенную ценность, независимо от получаемого вознаграждения.
Глубинные изменения в мотивационных процессах, целях и приоритетах индивида и социума подтверждаются очень многими фактами. Например, уже в середине 60-х гг. XX в. возможность самореализации в профессиональной деятельности преобладала в шкале ценностей американцев и европейцев, а величина заработной платы оказалась для них гораздо менее значимым фактором. На Западе сотни тысяч волонтеров объединяются в общественные организации и работают без какого-либо материального вознаграждения. Несколько столетий в экономической науке существовало представление о правомерности жесткого противопоставления "рабочего" времени (трудовая деятельности) и "свободного" времени, когда только и возможна свободная самореализация человека. При таком подходе сокращение рабочего времени считалось показателем социального прогресса. Однако в современной экономике сокращение рабочего времени не принимает значительных масштабов. Более того, растет количество сотрудников, продолжающих работать после окончания рабочего дня в офисе или дома.
Явное усиление указанных тенденций, по мнению зарубежных социологов, психологов и экономистов, свидетельствует об уменьшении утилитарной заинтересованности человека в труде, о замещении материалистических ориентиров трудовой деятельности "постматериалистическими", о повороте человека от поисков средств к существованию к ориентации на "внутренний мир": желанию самореализации, поиску нового опыта и новых ощущений, личностному самосовершенствованию, участию в процессе выработки решений и т.д. (У. Митчелл, Ч. Хэнди, А. Маслоу и др.). Анализируя эти тенденции, российский экономист В.Л. Иноземцев пришел к выводу о том, что в современных условиях эксплуатация в классическом понимании этого феномена невозможна [8, с. 346-357].
Вышеназванные особенности, характеризующие изменение всей системы общественных отношений, в т.ч. и экономических, позволили многим современным исследователям говорить о формировании "постэкономического" ("посткапиталистического", "постпотребительского", "пострыночного", "постиндустриального") общества, в котором происходит "вытеснение труда", "преодоление труда творчеством", "переход от труда к творчеству", "превращение труда в творчество". При этом современные авторы поддерживают, как ни странно, традиционное противопоставление труда (как необходимой и экономически мотивированной деятельности) и творчества (как свободной неэкономически мотивированной самодеятельности).
Такая позиция укрепляется и языковыми традициями. Например, в английском языке практически не используется понятие "creative labour", так как слово "labour" ассоциируется с тяжелой принудительной деятельностью, но широко используются понятия "creative activities" и "creative work" (творческая деятельность). Аналогично в немецком языке словосочетание "kreative Arbeit" (творческий труд) не используется и заменяется понятием "kreative TÄtigkeit" (творческая деятельность). В русском языке словосочетание "творческий труд" является хотя и не слишком частотным, но вполне приемлемым, что отчасти избавляет сознание русскоязычных исследователей от некоторых "идолов", пользуясь выражением Ф. Бэкона.
Аргументами в пользу противопоставления труда и творчества выступает также и то обстоятельство, что ценность продуктов, являющихся результатами креативной деятельности, не отражает их стоимость вследствие невозможности измерения затрат на их создание, а также уникальности процессов их создания и восприятия (стоимостная неопределенность производства и стоимостная неопределенность потребления). Но это обстоятельство указывает, скорее, на несовершенство применяемой до сегодняшнего дня классической теории стоимости, а не на противоречие между трудом и творчеством.
В современных концепциях под трудом по-прежнему понимается "всякое умственное или физическое усилие, предпринимаемое частично или целиком с целью достижения какого-либо результата, не считая удовлетворения, получаемого непосредственно от проделанной работы" [8, с. 275]. Под творчеством же понимается "осознанная деятельность, не определяемая стремлением человека к удовлетворению его материальных потребностей" [8, с. 355].
Подобное противопоставление представляется нам совершенно необоснованным. По нашему мнению, исследователи, работающие в рамках приведенных определений, остаются в границах классической традиции понимания труда и системы категорий, принятых для описания поведения "экономического человека", а также в рамках романтических представлений о творчестве как свободном и спонтанном выражении человеческой активности. Представление о творчестве как свободном самовыражении является мифологизированным (см. [9, с. 151–152]), в нем совершенно стираются различия между креативностью и, например, выражением самоощущения.
В сегодняшнем научном сознании до сих пор существует "теоретическое неразличение" сущности и явления, содержания и формы труда, что выражается, в частности, в крайних подходах к управлению трудовой деятельностью: от предложений о необходимости управления субъектами труда как объектами, которые должны точно следовать заданной программе действий, до предположений о необходимости управления субъектами труда как членами добровольческих общественных организаций [8, с. 272]. В нашей стране неопределенность концепций труда привела, по мнению Т.М. Михайловой, к разрыву между реальным содержанием рыночных отношений в сфере труда и ориентацией на достижение их формальных признаков [1, с. 6].
Для действительного понимания отношений труда и творчества необходимо выйти за рамки парадигмальных представлений XVII-XIX вв. Специфику творческой деятельности не составляет неутилитарная заинтересованность. Мотивационный спектр творческой деятельности весьма широк и не может быть сведен только к развитию собственной личности и т.п. Для самореализации и самовыражения существует множество других (в т.ч. нетворческих) путей.
Специфика творчества заключается в выходе из определенной системы, регламентирующей деятельность, и в создании новых генеративных правил, в изменении (преобразовании и расширении) концептуальных пространств мышления и деятельности субъекта, в построении новых возможностей для субъекта и его культуры. В креативной деятельности субъект выходит за рамки заданной системы и изменяет ее; он не только комбинирует заданные правила, но и создает новые [9, с. 48-67].
Исследователи трудовой деятельности подчеркивают нормативный и в то же время новаторский характер труда. Труд рассматривается как осознанное целенаправленное исполнение человеком нормативно представленных действий заданными орудиями труда, а также как процесс, в котором человек реализует себя, осуществляя поиск и созидание новых способов и приемов достижения необходимых профессиональных результатов [10, с. 14]. Нормативно задаются предмет, средства, задачи и результаты труда, а также правила исполнения, но благодаря креативной составляющей трудового процесса эти правила могут изменяться для более эффективного достижения заданных результатов.
Многочисленные примеры из истории искусства, науки, техники, администрирования и других сфер человеческой деятельности показывают, что творческая деятельность может мотивироваться материальными стимулами, и при этом она не теряет своей специфики. Достижение определенного материального результата возможно на основе креативных способностей человека, на основе генерации и реализации новых идей. Креативная деятельность способна создавать рыночные блага и, как любой труд, может быть подвержена эксплуатации.
Ценности в современном западном обществе действительно сменились, максимизация прибыли не является основным приоритетом, однако из этого вовсе не следует "замещение труда творчеством". В новых условиях творчество действительно превращается из спутника развития производства в его основное условие. Человек в своей трудовой деятельности становится более свободен в процессе принятия решений, в большей степени реализует свои креативные способности, но при этом он не перестает трудиться.
Мы можем говорить о расширении присутствия креативных элементов в трудовой деятельности, но не о преодолении труда творчеством. При изучении труда и решении вопросов его организации, управления, мотивации и стимулирования необходимо, по нашему мнению, исходить из принципа совместимости труда и творчества. Труд – это целесообразная деятельность, направленная на создание духовных и материальных ценностей, обеспечивающая духовные и материальные потребности человека. Чем больше новых и значимых для индивида правил и способов деятельности генерируется в таком процессе, тем в большей степени этот процесс становится творчеством, но при этом не перестает оставаться трудом.
Литература
Михайлова Т.М. Труд как историко-философская проблема. М., 1998.
Мюллер В.К. Англо-русский словарь. М., 1960.
Hornby A.S. Oxford student's dictionary of current English. Moscow; Oxford, 1984.
Дракер П. Посткапиталистическое общество // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. М., 1999.
De Bono E. Serious Creativity: Using the Power of Lateral Thinking to Create New Ideas. Harper Business, 1992.
Kao J. The Art and Discipline of Business Creativity. Harper Collins, 1996.
Фукуяма Ф. Доверие // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. М., 1999.
Иноземцев В.Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М., 1998.
Дубина И.Н. Творчество как феномен социальных коммуникаций: Монография. Новосибирск, 2000.
Иванова Е.М. Психотехнология изучения человека в трудовой деятельности. М., 1992.
Опубликовано 18 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Эволюция труда: от принуждения к творчеству
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108681737 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций