ФИЛОСОФИЯ (последнее)
Миграция культуры
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
Миграция культуры
П.Н. Савицкий
Эволюцию культуры можно, между прочим, рассматривать с точки зрения географического перемещения ее центров, т. е. сосредоточии культурной жизни тех народов, которые в ту или иную эпоху оказывали наибольшее влияние на окружающую историческую среду... И если обратиться к культурной жизни "старого света" и, в частности, той среды, чья историко-культурная традиция запечатлена ныне в культуре Западной Европы, то мы увидим, что процесс географического перемещения руководящих культурных центров отмечен в этой среде определенной тенденцией... Мы остановим наше внимание на культуре той части "старого света", которую будем именовать "западной", в отличие от южных и восточных его частей, Индостана и Дальнего Востока, имевших и имеющих свои особые цивилизации... Та культура, которой ныне, в видоизмененном, конечно, многими тысячелетиями виде, живет Европа, получила свое, осязательное для нас начало в цивилизациях Месопотамии и Египта. Если этот факт перевести на климатически-географический язык и предполагать при том неизменность климатов, что в основных чертах является правильным, ибо наши исторические периоды в процессе космических изменений представляются ничтожно-короткими, то окажется, что в этот период культурные сосредоточия оставались в пределах областей, имеющих среднюю годовую температуру около 20° С и выше: Ниневия (Моссул) со средней годовой + 20,4° С, Вавилон (Багдад) +23,3° С и древнеегипетские Фивы (Коссеир) +24,6° С [+1]. Поскольку же в эту эпоху имели значение области, лежащие вне передней Азии, и прежде всего области Эгейского мира, то это были области крайнего южного его предела; критская культура существовала на территории со средней годовой, приближающейся к + 20° С (Капеа на северном Крите +18,2° С). Так обстояло дело приблизительно до 1000 г. до Р. X. Можно считать, что около этого времени стали играть крупную роль срединные и северные области Эгейско-эллинского мира.
Эпоха около 1000 г. до Р. X. была эпохой так называемой микено-троянской культуры. Вслед за тем, путем длительного истli.MsoEndnoteText, div.MsoEndnoteText {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.MsoTitle, li.MsoTitle, div.MsoTitle {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-align:center; mso-pagination:widow-orphan; mso-outline-level:1; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; font-weight:bold;} p.MsoBodyText, li.MsoBodyText, div.MsoBodyText {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:16.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; font-weight:bold;} p.MsoBodyTextIndent, li.MsoBodyTextIndent, div.MsoBodyTextIndent {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-align:justify; text-indent:21.3pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:14.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.MsoDocumentMap, li.MsoDocumentMap, div.MsoDocumentMap {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; background:navy; font-size:14.0pt; font-family:Tahoma; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.1, li.1, div.1 {mso-style-name:Стиль1; mso-style-update:auto; margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-indent:1.0cm; line-height:150%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:14.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} @page Section1 {size:595.3pt 841.9pt; margin:2.0cm 1.0cm 2.0cm 70.9pt; mso-header-margin:36.0pt; mso-footer-margin:36.0pt; mso-paper-source:0;} div.Section1 {page:Section1;} /* List Definitions */ @list l0 {mso-list-id:1095370248; mso-list-type:simple; mso-list-template-ids:68747265;} @list l0:level1 {mso-level-start-at:0; mso-level-number-format:bullet; mso-level-text:F0B7; mso-level-tab-stop:18.0pt; mso-level-number-position:left; margin-left:18.0pt; text-indent:-18.0pt; font-family:Symbol; mso-bidi-font-family:"Times New Roman";} @list l1 {mso-list-id:1154487942; mso-list-type:simple; mso-list-template-ids:68747265;} @list l1:level1 {mso-level-start-at:8; mso-level-number-format:bullet; mso-level-text:F0B7; mso-level-tab-stop:18.0pt; mso-level-number-position:left; margin-left:18.0pt; text-indent:-18.0pt; font-family:Symbol; mso-bidi-font-family:"Times New Roman";} ol {margin-bottom:0cm;} ul {margin-bottom:0cm;} -->
В.А. Зверев
Годовой круг деторождений в селениях Сибири:
влияние природы, экономики и религии
(вторая половина XIX – начало XX в.)
Сезонное распределение рождаемости детей в годовом календарном цикле является индикатором многих исторических особенностей образа жизни людей. Так, петербургский историк Б.Н. Миронов в недавно вышедшем фундаментальном труде1 анализировал статистику населения Европейской России в хронологической динамике за 1867–1910 гг. и обнаружил в помесячном уровне зачатий свидетельства начавшейся секуляризации массового сознания россиян.
Названная проблема затрагивалась и в научных трудах о Сибири. В частности, в наших работах в основном с опорой на источники второй половины XIX в. показано, что на сезонность рождений в деревнях, кроме религиозных постов, воздействовало соотношение хозяйственных работ2. Историк А.Н. Сагайдачный подкрепил эти выводы, анализируя данные по с. Викулово Тарского округа (уезда) Тобольской губернии за период 1863–1914 гг.3 Однако, уже привлеченные специалистами источники по проблеме, относящиеся к Сибири, не являются достаточно полными, особенно слабо они освещают период начала ХХ столетия. Исследовательские работы либо локальны по территориальному охвату, либо имеют тезисный характер и не дают комплексного анализа проблемы.
В настоящей статье ставятся следующие задачи: 1) ввести в научный оборот и проанализировать новый представительный массив демографической статистики о помесячном распределении рождаемости в Сибири; 2) путем сравнения выявить сезонную специфику репродуктивного поведения крестьянства и казачества в ряде губерний и областей Сибири; 3) в комплексе охарактеризовать роль природного, экономического и религиозного факторов в формировании годового цикла зачатий и рождений в сельской местности региона.
Конечно, в статистике нет и не может быть, в силу интимной специфики предмета, прямых сведений о сезонном распределении зачатий, но приближенные данные могут быть получены путем расчетов из статистики рождений. Почти все показатели о числе рождений, браков и смертей по месяцам года в русском населении России досоветского периода основаны на информации, внесенной в метрические церковные книги, где при отправлении религиозных треб фиксировались даты абсолютного большинства демографических событий. Часть метрических книг, относящихся к периоду второй половины XIX – начала XX в., сохранилась в архивах, однако нет ясного представления о степени полноты и уровне репрезентативности этого комплекса, и потому использование его для изучения ситуации в общесибирском масштабе затруднено. В настоящей статье мы воспользовались уже опубликованными обобщенными данными метрических книг по ряду местностей.
Обстоятельства появления этих данных таковы. Томский педагог и издатель А.И. Ефимов обработал ведомости, ежегодно на основе метрических книг составлявшиеся настоятелями храмов, а затем направлявшиеся в губернский статистический комитет. В итоге были получены сведения о сезонной рождаемости, брачности и смертности в самой многочисленной (более 90%) православной части населения Томской губернии за 1870–1880 гг.4 Войсковой врач В.П. Гедройц-Юраго особо отметил, что метрические книги казачьих церквей дают «вполне удовлетворительные сведения о поле, месте и времени рождения казаков, расселявшихся на Пресногорьковской линии вдоль северной границы Петропавловского уезда Акмолинской области, и опубликовал данные за десятилетие 1878–1887 гг. Население здесь почти все относилось к православной церкви5. Другой врач – А.К. Белявский – обработал метрики по большой станице Стретенской и прилегавшим к ней селениям Восточного Забайкалья. Выявленные им сведения о годовом цикле демографических событий относятся к неширокой местности, но беспрецедентны по историческому охвату, «перекрывая» период с 1840 по 1920 гг.6
Особое место среди источников занимает официальная статистика Министерства внутренних дел. По губерниям Европейской России сезонность рождений, браков и смертей отражена в ежегодных изданиях серии «Статистика Российской империи». Цифры по Сибири и другим окраинам России в большинство изданий этой серии не включены, так как считалось, что они недостаточно надежны. Однако в этом правиле есть исключения. «Статистика…» содержит сведения по Енисейской и Тобольской губерниям за 1902 г., по тем же регионам и Семипалатинской области – за 1903 г., по Иркутской и Енисейской губерниям – за 1904 г.7 Здесь, в частности, помещены сводные таблицы родившихся «по месяцам и вероисповеданиям». Показатели таблиц получены путем суммирования тех данных метрических книг, которые были включены в статистические отчеты местными органами управления. Суммарные показатели уточнены, исправлены в Центральном статистическом комитете.
Указанный статистический комплекс обнаруживает под взглядом исследователя свои сильные и слабые стороны. С одной стороны, масштабность территориального охвата (целиком несколько губерний) дает возможность распространять выводы, сделанные на основе анализа этого источника, на всю территорию Сибири, особенно при условии привлечения сравнительных материалов по другим местностям, хотя бы и не столь большим. В таблицах даны отдельные строчки цифр по городам и уездам (сельской местности). С другой стороны, смущает узкий хронологический охват. Чтобы получить наиболее представительный материал для анализа, уменьшить влияние на источниковую базу тех или иных случайностей конкретного года, по Тобольской и Енисейской губерниям мы суммировали данные за два года – 1902 и 1903. Ситуацию в этот двухгодичный период можно считать в достаточной степени типичной для более длительного этапа на рубеже XIX и XX вв.
Разброс зачатий и рождений по календарному году в селениях Сибири второй половины XIX – начала XX в. представлен в таблице. Оговоримся, что здесь показано не абсолютное количество демографических событий, а исчисленное нами их относительное значение в разные месяцы при среднемесячной величине за год, принятой за 1000. Число рождений подсчитано непосредственно по данным демографической статистики. Чтобы получить число зачатий, исходную базу данных о рождениях мы передвинули на девять месяцев назад. Отметим, что это давно применяемая методика приблизительного вычисления сезонного количества зачатий, доказавшая свою продуктивность в упомянутых работах Б.Н. Миронова, А.Н. Сагайдачного и др. Приблизительность здесь проистекает оттого, что реальная беременность может иногда длиться не девять месяцелв, а короче или дольше, после некоторых зачатий случаются выкидыши и мертворождения, не отмеченные в статистике рождаемости и т. д.
Таблица
Помесячное количество зачатий и рождений в сельском населении
(средняя величина принята за 1000)
Месяц
Томская губ.
Акмолинская обл.
Тобольская губ.
Енисейская губ.
зачато
рождено
зачато
рождено
зачато
рождено
зачато
рождено
Январь
Февраль
Март
Апрель
Май
Июнь
Июль
Август
Сентябрь
Октябрь
Ноябрь
Декабрь
1019
1018
884
1063
946
1004
902
1013
1143
1104
1028
877
1063
946
1004
902
1013
1143
1104
1028
877
1019
1018
884
1196
1041
911
1008
905
966
927
827
966
1140
1137
977
1008
905
966
927
827
966
1140
1137
977
1196
1041
911
1069
1022
877
1063
916
1021
809
919
1089
1163
1102
951
1063
916
1021
809
919
1089
1163
1102
951
1069
1022
877
1097
1090
861
1016
888
1031
897
862
1074
1087
1148
948
1016
888
1031
897
862
1074
1087
1148
948
1097
1090
861
При рассмотрении таблицы бросается в глаза, что помесячные колебания количества зачатий и рождений во всех регионах на всем протяжении изучаемого периода были довольно велики. Измерим амплитуду колебания с помощью двух показателей8 – годового вариационного размаха (разность между наибольшим и наименьшим значениями признака) и среднего квадратического отклонения, которое позволяет определить, насколько в среднем каждое значение признака отклоняется от средней арифметической. Выясняется, что вариационный размах в данном случае колеблется от 266 демографических событий в Томской губернии до 369 – в Акмолинской области, то есть до 37% от среднемесячной величины. Среднее квадратическое отклонение равняется 81 факту зачатия или рождения в селениях Томской губернии, 91 – в Тобольской, 99 – в Енисейской губернии, 106 – в Петропавловском уезде Акмолинской области.
Таблица показывает, что разброс зачатых и рожденных младенцев по месяцам в разных местностях Сибири подчинялся общим закономерностям – где в большей, где в меньшей степени. Об этом красноречиво свидетельствует параллельность кривых линий сезонного изменения показателей в регионах. Очень высок здесь коэффициент линейной корреляции годовой динамики демографических событий. Между Тобольской и Енисейской губерниями он составляет 0,89; между Томской и Тобольской – 0,83; у Томской и Енисейской – 0,70. Несколько особняком стоит Акмолинская область: коэффициент линейной корреляции здесь велик при сравнении с Енисейской губернией (0,86) и Тобольской (0,76), но значительно меньше при сопоставлении с Томской губернией – 0,42. Причину этого локального несоответствия мы постараемся раскрыть ниже.
Во всех без исключения регионах в осенне-зимний период наблюдалось увеличение интенсивности зачатий, а весной-летом происходил спад этой интенсивности. Соответственно, летом-осенью наблюдался подъем рождаемости, а в зимне-весеннюю пору – ее сокращение. В рамках этой генеральной закономерности некоторые месяцы демонстрируют отклонение. Так, в обстановке осенне-зимнего учащения зачатий декабрь дает одно из наименьших в году значений показателя. В условиях весенне-летнего спада уровни зачатий в апреле и июне оказываются, тем не менее, обычно выше среднемесячной величины. Сдвинемся на девять месяцев вперед и увидим, что низкая рождаемость в сентябре, высокая – в январе и марте вносят перебивки в плавное течение межсезонной динамики рождений.
Выявленная картина требует своего объяснения. Ясно, что непосредственным образом на ситуацию воздействует биологический фактор. Физиологические особенности женского организма, формировавшиеся тысячелетиями, подталкивают его к особой половой активности осенью и в начале зимы (в условиях Сибири это октябрь-декабрь). Световой день тогда становится коротким, что сокращает в организме выработку мелатонина – гормона, подавляющего сексуальность, а иногда препятствующего наступлению беременности9. С точки зрения природы данный период – самый благоприятный для начала беременности, поскольку зачатые в октябре-декабре рождаются в конце лета – начале осени, когда малыши и сама мать меньше всего рискуют пострадать от голода.
Биологами также установлено, что в феврале-марте у женщин наступает естественное снижение способности к оплодотворению, что ведет к неизбежному сокращению рождаемости в ноябре-декабре – примерно на 14–15%. По законам природы второй в году биологически обусловленный всплеск зачатий в Сибири должен был приходиться на апрель-май, ибо весной активизируется жизнедеятельность человеческого организма. Таблица показывает, что данный фактор действительно приводил к увеличению числа зачатий в апреле, рождений – в январе. Однако, как установил еще В.П.Гедройц-Юраго, он влиял на рождаемость в Зауралье слабее, чем в Европейской России, в силу зимнего истощения людей и растянутости весенних биологических процессов: «…сибирская весна, со своею бедною природою, не производит на население того оживляющего влияния, которое наблюдается на западе»10.
Речь здесь идет уже о влиянии природно-климатической среды, которая детерминировала сезонность зачатий и рождений опосредованно – через хозяйственную деятельность крестьян, санитарно-гигиеническую обстановку в селениях и т. д. Климатические условия Сибири, в частности – длительные периоды летней жары, наличие обширных заболоченных местностей благоприятствовали распространению в июне-июле эпидемий дизентерии и прочих заразных болезней, особо опасных для рожениц и грудных детей. Летом в обычные годы дизентерия являлась причиной ¼ всех смертей в деревнях и почти половины случаев гибели младенцев в возрасте до года11. Зная об этом, иные крестьянки старались предотвратить зачатие детей в первые осенние месяцы, откладывали половую активность на конец осени и зиму – чтобы рождение ребенка не пришлось на начало лета.
Известно, что климат Сибири (поздняя весна, ранние заморозки, короткий период вегетации растений и т. п.) обусловливал высокую степень интенсификации крестьянских полевых работ в конце весны и летом, особенно в августе. «Август месяц – ягоды и грибы по праздникам, согнутся спины сотен мужчин и женщин на полях в будни», – свидетельствует М.В. Загоскин, знаток образа жизни крестьянства Восточной Сибири12. В этот период крайнего напряжения сил свертывалась половая жизнь крестьян, происходили сбои менструального цикла у женщин. Интенсивность зачатий уменьшалась, что вело к падению рождаемости в конце зимы и весной, особенно в мае.
Специфика образа жизни крестьянства, стержень которого составляла хозяйственная деятельность, сезонность чередования рабочего и рекреационного времени – может быть, важнейший фактор помесячной неравномерности деторождения в селениях. Объясняя зафиксированное в таблице учащение зачатий с сентября-октября по февраль (исключая декабрь), нужно помнить, что в этот период заканчивалась страда, крестьяне отдыхали от сельскохозяйственных работ, имели в относительном изобилии калорийную пищу и приурочивали сюда молодежные игрища и свадьбы. В сибирской деревне 70–80% браков приходилось на четыре осенне-зимних месяца: октябрь, ноябрь, январь и февраль13. Не удивительно, что в это же время происходило 35–38% зачатий. Таким образом, подкреплялось воздействие охарактеризованного выше биологического фактора, стимулировавшего интенсификацию зачатий в конце осени – начале зимы. В итоге становится еще понятней, почему именно на летне-осеннее полугодие приходилось большинство рождений: 52–54%.
В нарративных источниках имеется немало указаний на то, что осеннее и зимнее зачатие считалось в крестьянской среде оптимальным, поскольку дети рождались в таком случае летом и осенью, за зиму подрастали, и с весны «баба могла впрячься в работу и не ойкнуть … малец мог обходиться хлебной соской и меньше тянул мать»14. Как отмечает В.П. Гедройц-Юраго, в казачьем населении повышение интенсивности зачатий осенью в немалой степени связано с возвращением мужчин с полковой службы после четырехлетнего отсутствия в свои семейства, которое обычно происходило в начале октября. Еще одну причину летне-осеннего максимума рождаемости писатель-сибиряк Г.Д. Гребенщиков, сам рожденный и выросший в алтайской деревне, объяснял так: «Летняя страда для матерей была вдвойне изнурительной – надо жать, и косить, и молотить, когда ребенок уже на сносях. Поэтому рождались прежде времени, как раз к зиме»15.
С сезонностью крестьянской экономики связан и низкий уровень зачатий в мае, июле и августе, последствием чего становилось малое число рождений в феврале и апреле-мае. Как мы уже говорили, поздняя весна и лето являются периодом наиболее трудоемких полевых земледельческих работ – пахотных, посевных, сенокосных, хлебоуборочных. Явно выбивается из низкого летнего ряда всплеск количества зачатий в июне (а рождений, соответственно – в марте), но он хорошо объясним временным снижением интенсивности крестьянского труда между окончанием посевной и началом сенокоса.
Мы уже обращали внимание читателей на неполную типичность помесячного распределения зачатых и рожденных в Петропавловском уезде Акмолинской области по сравнению с иными регионами Сибири. Слаба корреляция годовых рядов показателей в данном случае оттого, что в Акмолинской области июньский подъем половой активности населения был почти незаметен. Летний спад зачатий являлся здесь наиболее глубоким и длился дольше, чем в Томской, Тобольской или Енисейской губерниях – не до сентября, а до октября. Такие отклонения от общей нормы можно объяснить спецификой образа жизни казачества: в летний период хозяйственная деятельность у него дополнялась активной воинской службой. Например, в июне проходили обязательные лагерные сборы, отвлекавшие от семьи всех мужчин в возрасте до 33 лет. В разных краях Сибири и специфических группах населения могли существовать и иные особенности годового детородного круга. Так, у казачества в Восточном Забайкалье летом отмечено влияние на половую активность мужского отходничества на золотые прииски и пароходные работы по р. Амуру16. Сезонность рыболовного и охотничьего промысла также местами имела значение.
Перейдем теперь к анализу роли религиозного фактора. Хорошо известно, что православная церковь предписывает для верующих ограничения в пище, развлечениях и плотское воздержание во время постов (как многодневных, так и в еженедельные среды и пятницы), а также в большие религиозные праздники. Сибирское крестьянство, признавая эти предписания и считая их нарушение грехом, в какой-то степени их соблюдало, но не очень строго. Наши источники позволяют уверенно проследить воздействие на годовую цикличность зачатий и рождений только длительных многодневных постов – самого строгого Великого и Рождественского.
Великий пост – это время «не в числах», как говорили крестьяне: оно не имеет строгой датировки, длится семь недель перед Пасхой. По пасхальным таблицам можно увидеть, что в период 1870–1880 гг. в разные годы Великопостье начиналось не ранее 9 февраля и заканчивалось не позже 20 апреля17. Таким образом, месяц март почти всегда целиком входил в Великий пост. Теперь посмотрим на данные таблицы по Томской губернии и увидим, что именно на март приходится одно из самых малых в году количество зачатых. Март полностью входил в период поста также в 1878–1887, в 1902–1903 гг., что в значительной степени объясняет мартовское падение числа зачатий, декабрьское – количества рождений в Акмолинской области, Тобольской и Енисейской губерниях. Если бы сибиряки строго соблюдали церковные предписания, то в декабре рождаемость была бы нулевой, но этого не случалось. Кстати напомним, что существует естественное снижение репродукции у женщин в ноябре-декабре – именно через девять месяцев после Великопостья, и декабрьский спад рождаемости объясняется действием не одного, а по меньшей мере двух факторов.
Рождественский пост продолжается сорок дней с 15 ноября по 24 декабря включительно. Таким образом, почти весь декабрь православным полагалось воздерживаться от сексуальных отношений, и это не могло не отразиться на существовании в годовом календаре декабрьского минимума зачатий, сентябрьского минимума рождений. Можно предположить также, что тормозящее воздействие на зачатия оказывали Петров пост (он колеблется по срокам в мае-июне) и строгий Успенский пост (1–14 августа). Через девять месяцев после того и другого – в феврале и мае – наблюдались очевидные спады рождаемости. Однако указанные посты не охватывали ни одного полного месяца, и поэтому не ясно, в какой степени здесь играют роль именно они, а в какой – иные причины. Во всяком случае, В.П. Гедройц-Юраго категорически утверждал, что у казачества Акмолинской области «на уменьшении зачатий прежде всего сказывается влияние распределения летних полевых работ и уже в меньшей степени влияние постов»18.
Характерно, что моменты выхода из длительных постов – из Великого в апреле и Рождественского с конца декабря в январе – в годовом круге отмечены всплесками количества зачатий. Здесь также логично предположить влияние культурно-религиозного фактора. Дело в том, что русское крестьянство воспринимало Рождество и особенно Пасху не как время общественных и домашним молитв, добрых дел и религиозных размышлений (согласно предписанию официальной церкви), а скорее как повод к многодневным, часто разгульным празднествам, к продолжительному отдыху, усиленному потреблению «скоромной» пищи. В эти дни интенсивность и супружеских, и внебрачных половых отношений возрастала. После Рождества Христова до Масленицы, предшествовавшей Великому посту, то есть в период января-февраля в сибирских деревнях наблюдался пик свадебной активности: заключали от половины до ¾ всех браков19. А между свадьбой и зачатием первого ребенка проходило, как правило, немного времени.
Таким образом, статистически установленные и отраженные также в нарративных источниках закономерности детородного годового цикла у сельского населения Сибири находят удовлетворительное объяснение с позиций многофакторного подхода. Некоторые факторы действовали в одном направлении и как бы усиливали друг друга. Векторы воздействия других могли быть направлены в разные стороны и уравновешивались. В большинстве случаев влияние внешних условий опосредовалось крестьянской ментальностью и психологией, спецификой традиционной культуры, которая в изучаемый период начала втягиваться в процесс модернизации. Замысел нашей работы и объем публикации позволили рассмотреть здесь роль только основных факторов, приводившую к резко выраженным изменениям помесячной картины деторождения. С теоретической точки зрения очевидно, что имел место более широкий и дифференцированный набор объективных и субъективных условий, детерминировавших сезонность репродуктивного поведения сибиряков, но более тонкий их анализ – дело будущего.
Характеризуемая в данной статье ситуация была присуща Сибири в мирное время. Войны и революционные потрясения начала ХХ в. сильно изменили «нормальное» течение демографических процессов, в том числе в их годовом разрезе. Применительно к Русско-японской войне это позволяют утверждать не только априорные теоретические соображения, но и данные привлеченных нами источников. В январе 1904 г. война началась, а уже в феврале-марте произошел «матримониальный обвал». За два месяца во всех селениях Енисейской губернии было сыграно только 15 свадеб, в уездах Иркутской губернии – 8. Вслед за этим падает рождаемость населения. При среднемесячной годовой величине, принятой за 1000, на берегах Енисея в ноябре 1904 г. родилось всего 780 «челяденков», в прибайкальских деревнях – 820, хотя при нормальном ходе событий должен был наблюдаться пик рождаемости. Дело в том, что начало войны было ознаменовано массовым призывом в вооруженные силы мужчин репродуктивного возраста. Уже тогда невдалеке замаячили призраки тех демографических катастроф, что сотрясали российское общество несколько раз на протяжении ХХ столетия.
Примечания
--------------------------------------------------------------------------------
1 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). – СПб., 1999. – Т. 1. – С. 327–332.
2 Зверев В.А. Дети – отцам замена: воспроизводство сельского населения Сибири (1861–1917 гг.). – Новосибирск, 1993. – С. 83–86; Он же. Годовой цикл рождаемости у русских крестьян Зауралья // Этнокультурная история Урала XVI–XX вв. – Екатеринбург, 1999. – С. 22–25.
3 Сагайдачный А.Н. Рождаемость и смертность в деревне Западной Сибири во второй половине XIX – начале ХХ в. // Гуманитарные науки в Сибири. – 1999. – № 2. – С. 26–27; Он же. Демографические процессы в деревне Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в. – Новосибирск, 2000. – С. 71–72, 82–85.
4 Ефимов А.И. Православное население Томской губернии по данным 1870–1880 гг. – СПб., 1890. – С. 11–13. Далее сведения по Томской губернии подсчитаны по этому источнику.
5 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк 3‑го участка Сибирского казачьего войска (1878–1887 гг.) // Протоколы Омского мед. о-ва. – Омск, 1890. – № 8. Приложение. – С. 138–148. Далее сведения по казачеству Петропавловского уезда (в таблице: «Акмолинская обл.») исчислены по этому источнику.
6 Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность г. Стретенска Забайкальской области с его окрестностями за время с 1840 по 1920 гг. // Изв. О-ва врачей Юж.-Уссурийск. края. – Владивосток, 1925. – № 21. – С. 662–663.
7 Статистика Российской империи. – СПб., 1907. – Вып. 66. – С. 252–254; 1909. – Вып. 70. – С. 252–254; 1911. – Вып. 74. – С. 252–254. Далее сведения о зачатиях, рождениях и браках по Тобольской, Енисейской и Иркутской губерниям подсчитаны по этому источнику.
8 Аппарат исчисления показателей вариации и корреляционного анализа парных зависимостей, применяемый в настоящей статье, см.: Славко Т.И. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. – М., 1981. – С. 47–58, 87–94.
9 Сергеев Д. Осенней ночью думай обо мне: (интервью с сексологом, канд. мед. наук Э.К. Забковой) // СПИД-инфо. – 1997. – № 7. – С. 33.
10 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 146.
11 Подсчитано по: Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность… – С. 671; Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 169; Колбасенко И.С. Станица Стретенская (Забайкальской обл.), ее народонаселение и санитарный быт. – Хабаровск, 1899. – С. 117–118.
12 Загоскин М.В. Десять лет в сибирской деревне // Сиб. сборник. – СПб., 1890. – Вып. 1. – С. 38.
13 Подсчитано по: Ефимов А.И. Православное население… – С. 41–42; Кокоулин К.К. Естественное движение населения в Киренском уезде Иркутской губернии // Изв. Восточносиб. отд. Рус. Геогр. о-ва. – 1903. – Т. 34. – № 2. – С. 141; Статистика Российской империи. – Вып. 66. – С. 254; Вып. 70. – С. 254.
14 Филоненко И.Е. Хлебопашец: Документ. повесть. – М., 1984. – С. 18.
15 Гребенщиков Г.Д. Егоркина жизнь // Сиб. огни. – 1984. – № 12. – С. 83.
16 Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность… – С. 663.
17 Все календарные даты в настоящей статье приводятся по юлианскому «старому» стилю.
18 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 148.
19 Подсчитано по тем же источникам, которые названы в прим. 13.
П.Н. Савицкий
Эволюцию культуры можно, между прочим, рассматривать с точки зрения географического перемещения ее центров, т. е. сосредоточии культурной жизни тех народов, которые в ту или иную эпоху оказывали наибольшее влияние на окружающую историческую среду... И если обратиться к культурной жизни "старого света" и, в частности, той среды, чья историко-культурная традиция запечатлена ныне в культуре Западной Европы, то мы увидим, что процесс географического перемещения руководящих культурных центров отмечен в этой среде определенной тенденцией... Мы остановим наше внимание на культуре той части "старого света", которую будем именовать "западной", в отличие от южных и восточных его частей, Индостана и Дальнего Востока, имевших и имеющих свои особые цивилизации... Та культура, которой ныне, в видоизмененном, конечно, многими тысячелетиями виде, живет Европа, получила свое, осязательное для нас начало в цивилизациях Месопотамии и Египта. Если этот факт перевести на климатически-географический язык и предполагать при том неизменность климатов, что в основных чертах является правильным, ибо наши исторические периоды в процессе космических изменений представляются ничтожно-короткими, то окажется, что в этот период культурные сосредоточия оставались в пределах областей, имеющих среднюю годовую температуру около 20° С и выше: Ниневия (Моссул) со средней годовой + 20,4° С, Вавилон (Багдад) +23,3° С и древнеегипетские Фивы (Коссеир) +24,6° С [+1]. Поскольку же в эту эпоху имели значение области, лежащие вне передней Азии, и прежде всего области Эгейского мира, то это были области крайнего южного его предела; критская культура существовала на территории со средней годовой, приближающейся к + 20° С (Капеа на северном Крите +18,2° С). Так обстояло дело приблизительно до 1000 г. до Р. X. Можно считать, что около этого времени стали играть крупную роль срединные и северные области Эгейско-эллинского мира.
Эпоха около 1000 г. до Р. X. была эпохой так называемой микено-троянской культуры. Вслед за тем, путем длительного истli.MsoEndnoteText, div.MsoEndnoteText {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.MsoTitle, li.MsoTitle, div.MsoTitle {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-align:center; mso-pagination:widow-orphan; mso-outline-level:1; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; font-weight:bold;} p.MsoBodyText, li.MsoBodyText, div.MsoBodyText {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:16.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; font-weight:bold;} p.MsoBodyTextIndent, li.MsoBodyTextIndent, div.MsoBodyTextIndent {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-align:justify; text-indent:21.3pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:14.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.MsoDocumentMap, li.MsoDocumentMap, div.MsoDocumentMap {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; background:navy; font-size:14.0pt; font-family:Tahoma; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} p.1, li.1, div.1 {mso-style-name:Стиль1; mso-style-update:auto; margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-indent:1.0cm; line-height:150%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:14.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} @page Section1 {size:595.3pt 841.9pt; margin:2.0cm 1.0cm 2.0cm 70.9pt; mso-header-margin:36.0pt; mso-footer-margin:36.0pt; mso-paper-source:0;} div.Section1 {page:Section1;} /* List Definitions */ @list l0 {mso-list-id:1095370248; mso-list-type:simple; mso-list-template-ids:68747265;} @list l0:level1 {mso-level-start-at:0; mso-level-number-format:bullet; mso-level-text:F0B7; mso-level-tab-stop:18.0pt; mso-level-number-position:left; margin-left:18.0pt; text-indent:-18.0pt; font-family:Symbol; mso-bidi-font-family:"Times New Roman";} @list l1 {mso-list-id:1154487942; mso-list-type:simple; mso-list-template-ids:68747265;} @list l1:level1 {mso-level-start-at:8; mso-level-number-format:bullet; mso-level-text:F0B7; mso-level-tab-stop:18.0pt; mso-level-number-position:left; margin-left:18.0pt; text-indent:-18.0pt; font-family:Symbol; mso-bidi-font-family:"Times New Roman";} ol {margin-bottom:0cm;} ul {margin-bottom:0cm;} -->
В.А. Зверев
Годовой круг деторождений в селениях Сибири:
влияние природы, экономики и религии
(вторая половина XIX – начало XX в.)
Сезонное распределение рождаемости детей в годовом календарном цикле является индикатором многих исторических особенностей образа жизни людей. Так, петербургский историк Б.Н. Миронов в недавно вышедшем фундаментальном труде1 анализировал статистику населения Европейской России в хронологической динамике за 1867–1910 гг. и обнаружил в помесячном уровне зачатий свидетельства начавшейся секуляризации массового сознания россиян.
Названная проблема затрагивалась и в научных трудах о Сибири. В частности, в наших работах в основном с опорой на источники второй половины XIX в. показано, что на сезонность рождений в деревнях, кроме религиозных постов, воздействовало соотношение хозяйственных работ2. Историк А.Н. Сагайдачный подкрепил эти выводы, анализируя данные по с. Викулово Тарского округа (уезда) Тобольской губернии за период 1863–1914 гг.3 Однако, уже привлеченные специалистами источники по проблеме, относящиеся к Сибири, не являются достаточно полными, особенно слабо они освещают период начала ХХ столетия. Исследовательские работы либо локальны по территориальному охвату, либо имеют тезисный характер и не дают комплексного анализа проблемы.
В настоящей статье ставятся следующие задачи: 1) ввести в научный оборот и проанализировать новый представительный массив демографической статистики о помесячном распределении рождаемости в Сибири; 2) путем сравнения выявить сезонную специфику репродуктивного поведения крестьянства и казачества в ряде губерний и областей Сибири; 3) в комплексе охарактеризовать роль природного, экономического и религиозного факторов в формировании годового цикла зачатий и рождений в сельской местности региона.
Конечно, в статистике нет и не может быть, в силу интимной специфики предмета, прямых сведений о сезонном распределении зачатий, но приближенные данные могут быть получены путем расчетов из статистики рождений. Почти все показатели о числе рождений, браков и смертей по месяцам года в русском населении России досоветского периода основаны на информации, внесенной в метрические церковные книги, где при отправлении религиозных треб фиксировались даты абсолютного большинства демографических событий. Часть метрических книг, относящихся к периоду второй половины XIX – начала XX в., сохранилась в архивах, однако нет ясного представления о степени полноты и уровне репрезентативности этого комплекса, и потому использование его для изучения ситуации в общесибирском масштабе затруднено. В настоящей статье мы воспользовались уже опубликованными обобщенными данными метрических книг по ряду местностей.
Обстоятельства появления этих данных таковы. Томский педагог и издатель А.И. Ефимов обработал ведомости, ежегодно на основе метрических книг составлявшиеся настоятелями храмов, а затем направлявшиеся в губернский статистический комитет. В итоге были получены сведения о сезонной рождаемости, брачности и смертности в самой многочисленной (более 90%) православной части населения Томской губернии за 1870–1880 гг.4 Войсковой врач В.П. Гедройц-Юраго особо отметил, что метрические книги казачьих церквей дают «вполне удовлетворительные сведения о поле, месте и времени рождения казаков, расселявшихся на Пресногорьковской линии вдоль северной границы Петропавловского уезда Акмолинской области, и опубликовал данные за десятилетие 1878–1887 гг. Население здесь почти все относилось к православной церкви5. Другой врач – А.К. Белявский – обработал метрики по большой станице Стретенской и прилегавшим к ней селениям Восточного Забайкалья. Выявленные им сведения о годовом цикле демографических событий относятся к неширокой местности, но беспрецедентны по историческому охвату, «перекрывая» период с 1840 по 1920 гг.6
Особое место среди источников занимает официальная статистика Министерства внутренних дел. По губерниям Европейской России сезонность рождений, браков и смертей отражена в ежегодных изданиях серии «Статистика Российской империи». Цифры по Сибири и другим окраинам России в большинство изданий этой серии не включены, так как считалось, что они недостаточно надежны. Однако в этом правиле есть исключения. «Статистика…» содержит сведения по Енисейской и Тобольской губерниям за 1902 г., по тем же регионам и Семипалатинской области – за 1903 г., по Иркутской и Енисейской губерниям – за 1904 г.7 Здесь, в частности, помещены сводные таблицы родившихся «по месяцам и вероисповеданиям». Показатели таблиц получены путем суммирования тех данных метрических книг, которые были включены в статистические отчеты местными органами управления. Суммарные показатели уточнены, исправлены в Центральном статистическом комитете.
Указанный статистический комплекс обнаруживает под взглядом исследователя свои сильные и слабые стороны. С одной стороны, масштабность территориального охвата (целиком несколько губерний) дает возможность распространять выводы, сделанные на основе анализа этого источника, на всю территорию Сибири, особенно при условии привлечения сравнительных материалов по другим местностям, хотя бы и не столь большим. В таблицах даны отдельные строчки цифр по городам и уездам (сельской местности). С другой стороны, смущает узкий хронологический охват. Чтобы получить наиболее представительный материал для анализа, уменьшить влияние на источниковую базу тех или иных случайностей конкретного года, по Тобольской и Енисейской губерниям мы суммировали данные за два года – 1902 и 1903. Ситуацию в этот двухгодичный период можно считать в достаточной степени типичной для более длительного этапа на рубеже XIX и XX вв.
Разброс зачатий и рождений по календарному году в селениях Сибири второй половины XIX – начала XX в. представлен в таблице. Оговоримся, что здесь показано не абсолютное количество демографических событий, а исчисленное нами их относительное значение в разные месяцы при среднемесячной величине за год, принятой за 1000. Число рождений подсчитано непосредственно по данным демографической статистики. Чтобы получить число зачатий, исходную базу данных о рождениях мы передвинули на девять месяцев назад. Отметим, что это давно применяемая методика приблизительного вычисления сезонного количества зачатий, доказавшая свою продуктивность в упомянутых работах Б.Н. Миронова, А.Н. Сагайдачного и др. Приблизительность здесь проистекает оттого, что реальная беременность может иногда длиться не девять месяцелв, а короче или дольше, после некоторых зачатий случаются выкидыши и мертворождения, не отмеченные в статистике рождаемости и т. д.
Таблица
Помесячное количество зачатий и рождений в сельском населении
(средняя величина принята за 1000)
Месяц
Томская губ.
Акмолинская обл.
Тобольская губ.
Енисейская губ.
зачато
рождено
зачато
рождено
зачато
рождено
зачато
рождено
Январь
Февраль
Март
Апрель
Май
Июнь
Июль
Август
Сентябрь
Октябрь
Ноябрь
Декабрь
1019
1018
884
1063
946
1004
902
1013
1143
1104
1028
877
1063
946
1004
902
1013
1143
1104
1028
877
1019
1018
884
1196
1041
911
1008
905
966
927
827
966
1140
1137
977
1008
905
966
927
827
966
1140
1137
977
1196
1041
911
1069
1022
877
1063
916
1021
809
919
1089
1163
1102
951
1063
916
1021
809
919
1089
1163
1102
951
1069
1022
877
1097
1090
861
1016
888
1031
897
862
1074
1087
1148
948
1016
888
1031
897
862
1074
1087
1148
948
1097
1090
861
При рассмотрении таблицы бросается в глаза, что помесячные колебания количества зачатий и рождений во всех регионах на всем протяжении изучаемого периода были довольно велики. Измерим амплитуду колебания с помощью двух показателей8 – годового вариационного размаха (разность между наибольшим и наименьшим значениями признака) и среднего квадратического отклонения, которое позволяет определить, насколько в среднем каждое значение признака отклоняется от средней арифметической. Выясняется, что вариационный размах в данном случае колеблется от 266 демографических событий в Томской губернии до 369 – в Акмолинской области, то есть до 37% от среднемесячной величины. Среднее квадратическое отклонение равняется 81 факту зачатия или рождения в селениях Томской губернии, 91 – в Тобольской, 99 – в Енисейской губернии, 106 – в Петропавловском уезде Акмолинской области.
Таблица показывает, что разброс зачатых и рожденных младенцев по месяцам в разных местностях Сибири подчинялся общим закономерностям – где в большей, где в меньшей степени. Об этом красноречиво свидетельствует параллельность кривых линий сезонного изменения показателей в регионах. Очень высок здесь коэффициент линейной корреляции годовой динамики демографических событий. Между Тобольской и Енисейской губерниями он составляет 0,89; между Томской и Тобольской – 0,83; у Томской и Енисейской – 0,70. Несколько особняком стоит Акмолинская область: коэффициент линейной корреляции здесь велик при сравнении с Енисейской губернией (0,86) и Тобольской (0,76), но значительно меньше при сопоставлении с Томской губернией – 0,42. Причину этого локального несоответствия мы постараемся раскрыть ниже.
Во всех без исключения регионах в осенне-зимний период наблюдалось увеличение интенсивности зачатий, а весной-летом происходил спад этой интенсивности. Соответственно, летом-осенью наблюдался подъем рождаемости, а в зимне-весеннюю пору – ее сокращение. В рамках этой генеральной закономерности некоторые месяцы демонстрируют отклонение. Так, в обстановке осенне-зимнего учащения зачатий декабрь дает одно из наименьших в году значений показателя. В условиях весенне-летнего спада уровни зачатий в апреле и июне оказываются, тем не менее, обычно выше среднемесячной величины. Сдвинемся на девять месяцев вперед и увидим, что низкая рождаемость в сентябре, высокая – в январе и марте вносят перебивки в плавное течение межсезонной динамики рождений.
Выявленная картина требует своего объяснения. Ясно, что непосредственным образом на ситуацию воздействует биологический фактор. Физиологические особенности женского организма, формировавшиеся тысячелетиями, подталкивают его к особой половой активности осенью и в начале зимы (в условиях Сибири это октябрь-декабрь). Световой день тогда становится коротким, что сокращает в организме выработку мелатонина – гормона, подавляющего сексуальность, а иногда препятствующего наступлению беременности9. С точки зрения природы данный период – самый благоприятный для начала беременности, поскольку зачатые в октябре-декабре рождаются в конце лета – начале осени, когда малыши и сама мать меньше всего рискуют пострадать от голода.
Биологами также установлено, что в феврале-марте у женщин наступает естественное снижение способности к оплодотворению, что ведет к неизбежному сокращению рождаемости в ноябре-декабре – примерно на 14–15%. По законам природы второй в году биологически обусловленный всплеск зачатий в Сибири должен был приходиться на апрель-май, ибо весной активизируется жизнедеятельность человеческого организма. Таблица показывает, что данный фактор действительно приводил к увеличению числа зачатий в апреле, рождений – в январе. Однако, как установил еще В.П.Гедройц-Юраго, он влиял на рождаемость в Зауралье слабее, чем в Европейской России, в силу зимнего истощения людей и растянутости весенних биологических процессов: «…сибирская весна, со своею бедною природою, не производит на население того оживляющего влияния, которое наблюдается на западе»10.
Речь здесь идет уже о влиянии природно-климатической среды, которая детерминировала сезонность зачатий и рождений опосредованно – через хозяйственную деятельность крестьян, санитарно-гигиеническую обстановку в селениях и т. д. Климатические условия Сибири, в частности – длительные периоды летней жары, наличие обширных заболоченных местностей благоприятствовали распространению в июне-июле эпидемий дизентерии и прочих заразных болезней, особо опасных для рожениц и грудных детей. Летом в обычные годы дизентерия являлась причиной ¼ всех смертей в деревнях и почти половины случаев гибели младенцев в возрасте до года11. Зная об этом, иные крестьянки старались предотвратить зачатие детей в первые осенние месяцы, откладывали половую активность на конец осени и зиму – чтобы рождение ребенка не пришлось на начало лета.
Известно, что климат Сибири (поздняя весна, ранние заморозки, короткий период вегетации растений и т. п.) обусловливал высокую степень интенсификации крестьянских полевых работ в конце весны и летом, особенно в августе. «Август месяц – ягоды и грибы по праздникам, согнутся спины сотен мужчин и женщин на полях в будни», – свидетельствует М.В. Загоскин, знаток образа жизни крестьянства Восточной Сибири12. В этот период крайнего напряжения сил свертывалась половая жизнь крестьян, происходили сбои менструального цикла у женщин. Интенсивность зачатий уменьшалась, что вело к падению рождаемости в конце зимы и весной, особенно в мае.
Специфика образа жизни крестьянства, стержень которого составляла хозяйственная деятельность, сезонность чередования рабочего и рекреационного времени – может быть, важнейший фактор помесячной неравномерности деторождения в селениях. Объясняя зафиксированное в таблице учащение зачатий с сентября-октября по февраль (исключая декабрь), нужно помнить, что в этот период заканчивалась страда, крестьяне отдыхали от сельскохозяйственных работ, имели в относительном изобилии калорийную пищу и приурочивали сюда молодежные игрища и свадьбы. В сибирской деревне 70–80% браков приходилось на четыре осенне-зимних месяца: октябрь, ноябрь, январь и февраль13. Не удивительно, что в это же время происходило 35–38% зачатий. Таким образом, подкреплялось воздействие охарактеризованного выше биологического фактора, стимулировавшего интенсификацию зачатий в конце осени – начале зимы. В итоге становится еще понятней, почему именно на летне-осеннее полугодие приходилось большинство рождений: 52–54%.
В нарративных источниках имеется немало указаний на то, что осеннее и зимнее зачатие считалось в крестьянской среде оптимальным, поскольку дети рождались в таком случае летом и осенью, за зиму подрастали, и с весны «баба могла впрячься в работу и не ойкнуть … малец мог обходиться хлебной соской и меньше тянул мать»14. Как отмечает В.П. Гедройц-Юраго, в казачьем населении повышение интенсивности зачатий осенью в немалой степени связано с возвращением мужчин с полковой службы после четырехлетнего отсутствия в свои семейства, которое обычно происходило в начале октября. Еще одну причину летне-осеннего максимума рождаемости писатель-сибиряк Г.Д. Гребенщиков, сам рожденный и выросший в алтайской деревне, объяснял так: «Летняя страда для матерей была вдвойне изнурительной – надо жать, и косить, и молотить, когда ребенок уже на сносях. Поэтому рождались прежде времени, как раз к зиме»15.
С сезонностью крестьянской экономики связан и низкий уровень зачатий в мае, июле и августе, последствием чего становилось малое число рождений в феврале и апреле-мае. Как мы уже говорили, поздняя весна и лето являются периодом наиболее трудоемких полевых земледельческих работ – пахотных, посевных, сенокосных, хлебоуборочных. Явно выбивается из низкого летнего ряда всплеск количества зачатий в июне (а рождений, соответственно – в марте), но он хорошо объясним временным снижением интенсивности крестьянского труда между окончанием посевной и началом сенокоса.
Мы уже обращали внимание читателей на неполную типичность помесячного распределения зачатых и рожденных в Петропавловском уезде Акмолинской области по сравнению с иными регионами Сибири. Слаба корреляция годовых рядов показателей в данном случае оттого, что в Акмолинской области июньский подъем половой активности населения был почти незаметен. Летний спад зачатий являлся здесь наиболее глубоким и длился дольше, чем в Томской, Тобольской или Енисейской губерниях – не до сентября, а до октября. Такие отклонения от общей нормы можно объяснить спецификой образа жизни казачества: в летний период хозяйственная деятельность у него дополнялась активной воинской службой. Например, в июне проходили обязательные лагерные сборы, отвлекавшие от семьи всех мужчин в возрасте до 33 лет. В разных краях Сибири и специфических группах населения могли существовать и иные особенности годового детородного круга. Так, у казачества в Восточном Забайкалье летом отмечено влияние на половую активность мужского отходничества на золотые прииски и пароходные работы по р. Амуру16. Сезонность рыболовного и охотничьего промысла также местами имела значение.
Перейдем теперь к анализу роли религиозного фактора. Хорошо известно, что православная церковь предписывает для верующих ограничения в пище, развлечениях и плотское воздержание во время постов (как многодневных, так и в еженедельные среды и пятницы), а также в большие религиозные праздники. Сибирское крестьянство, признавая эти предписания и считая их нарушение грехом, в какой-то степени их соблюдало, но не очень строго. Наши источники позволяют уверенно проследить воздействие на годовую цикличность зачатий и рождений только длительных многодневных постов – самого строгого Великого и Рождественского.
Великий пост – это время «не в числах», как говорили крестьяне: оно не имеет строгой датировки, длится семь недель перед Пасхой. По пасхальным таблицам можно увидеть, что в период 1870–1880 гг. в разные годы Великопостье начиналось не ранее 9 февраля и заканчивалось не позже 20 апреля17. Таким образом, месяц март почти всегда целиком входил в Великий пост. Теперь посмотрим на данные таблицы по Томской губернии и увидим, что именно на март приходится одно из самых малых в году количество зачатых. Март полностью входил в период поста также в 1878–1887, в 1902–1903 гг., что в значительной степени объясняет мартовское падение числа зачатий, декабрьское – количества рождений в Акмолинской области, Тобольской и Енисейской губерниях. Если бы сибиряки строго соблюдали церковные предписания, то в декабре рождаемость была бы нулевой, но этого не случалось. Кстати напомним, что существует естественное снижение репродукции у женщин в ноябре-декабре – именно через девять месяцев после Великопостья, и декабрьский спад рождаемости объясняется действием не одного, а по меньшей мере двух факторов.
Рождественский пост продолжается сорок дней с 15 ноября по 24 декабря включительно. Таким образом, почти весь декабрь православным полагалось воздерживаться от сексуальных отношений, и это не могло не отразиться на существовании в годовом календаре декабрьского минимума зачатий, сентябрьского минимума рождений. Можно предположить также, что тормозящее воздействие на зачатия оказывали Петров пост (он колеблется по срокам в мае-июне) и строгий Успенский пост (1–14 августа). Через девять месяцев после того и другого – в феврале и мае – наблюдались очевидные спады рождаемости. Однако указанные посты не охватывали ни одного полного месяца, и поэтому не ясно, в какой степени здесь играют роль именно они, а в какой – иные причины. Во всяком случае, В.П. Гедройц-Юраго категорически утверждал, что у казачества Акмолинской области «на уменьшении зачатий прежде всего сказывается влияние распределения летних полевых работ и уже в меньшей степени влияние постов»18.
Характерно, что моменты выхода из длительных постов – из Великого в апреле и Рождественского с конца декабря в январе – в годовом круге отмечены всплесками количества зачатий. Здесь также логично предположить влияние культурно-религиозного фактора. Дело в том, что русское крестьянство воспринимало Рождество и особенно Пасху не как время общественных и домашним молитв, добрых дел и религиозных размышлений (согласно предписанию официальной церкви), а скорее как повод к многодневным, часто разгульным празднествам, к продолжительному отдыху, усиленному потреблению «скоромной» пищи. В эти дни интенсивность и супружеских, и внебрачных половых отношений возрастала. После Рождества Христова до Масленицы, предшествовавшей Великому посту, то есть в период января-февраля в сибирских деревнях наблюдался пик свадебной активности: заключали от половины до ¾ всех браков19. А между свадьбой и зачатием первого ребенка проходило, как правило, немного времени.
Таким образом, статистически установленные и отраженные также в нарративных источниках закономерности детородного годового цикла у сельского населения Сибири находят удовлетворительное объяснение с позиций многофакторного подхода. Некоторые факторы действовали в одном направлении и как бы усиливали друг друга. Векторы воздействия других могли быть направлены в разные стороны и уравновешивались. В большинстве случаев влияние внешних условий опосредовалось крестьянской ментальностью и психологией, спецификой традиционной культуры, которая в изучаемый период начала втягиваться в процесс модернизации. Замысел нашей работы и объем публикации позволили рассмотреть здесь роль только основных факторов, приводившую к резко выраженным изменениям помесячной картины деторождения. С теоретической точки зрения очевидно, что имел место более широкий и дифференцированный набор объективных и субъективных условий, детерминировавших сезонность репродуктивного поведения сибиряков, но более тонкий их анализ – дело будущего.
Характеризуемая в данной статье ситуация была присуща Сибири в мирное время. Войны и революционные потрясения начала ХХ в. сильно изменили «нормальное» течение демографических процессов, в том числе в их годовом разрезе. Применительно к Русско-японской войне это позволяют утверждать не только априорные теоретические соображения, но и данные привлеченных нами источников. В январе 1904 г. война началась, а уже в феврале-марте произошел «матримониальный обвал». За два месяца во всех селениях Енисейской губернии было сыграно только 15 свадеб, в уездах Иркутской губернии – 8. Вслед за этим падает рождаемость населения. При среднемесячной годовой величине, принятой за 1000, на берегах Енисея в ноябре 1904 г. родилось всего 780 «челяденков», в прибайкальских деревнях – 820, хотя при нормальном ходе событий должен был наблюдаться пик рождаемости. Дело в том, что начало войны было ознаменовано массовым призывом в вооруженные силы мужчин репродуктивного возраста. Уже тогда невдалеке замаячили призраки тех демографических катастроф, что сотрясали российское общество несколько раз на протяжении ХХ столетия.
Примечания
--------------------------------------------------------------------------------
1 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). – СПб., 1999. – Т. 1. – С. 327–332.
2 Зверев В.А. Дети – отцам замена: воспроизводство сельского населения Сибири (1861–1917 гг.). – Новосибирск, 1993. – С. 83–86; Он же. Годовой цикл рождаемости у русских крестьян Зауралья // Этнокультурная история Урала XVI–XX вв. – Екатеринбург, 1999. – С. 22–25.
3 Сагайдачный А.Н. Рождаемость и смертность в деревне Западной Сибири во второй половине XIX – начале ХХ в. // Гуманитарные науки в Сибири. – 1999. – № 2. – С. 26–27; Он же. Демографические процессы в деревне Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в. – Новосибирск, 2000. – С. 71–72, 82–85.
4 Ефимов А.И. Православное население Томской губернии по данным 1870–1880 гг. – СПб., 1890. – С. 11–13. Далее сведения по Томской губернии подсчитаны по этому источнику.
5 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк 3‑го участка Сибирского казачьего войска (1878–1887 гг.) // Протоколы Омского мед. о-ва. – Омск, 1890. – № 8. Приложение. – С. 138–148. Далее сведения по казачеству Петропавловского уезда (в таблице: «Акмолинская обл.») исчислены по этому источнику.
6 Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность г. Стретенска Забайкальской области с его окрестностями за время с 1840 по 1920 гг. // Изв. О-ва врачей Юж.-Уссурийск. края. – Владивосток, 1925. – № 21. – С. 662–663.
7 Статистика Российской империи. – СПб., 1907. – Вып. 66. – С. 252–254; 1909. – Вып. 70. – С. 252–254; 1911. – Вып. 74. – С. 252–254. Далее сведения о зачатиях, рождениях и браках по Тобольской, Енисейской и Иркутской губерниям подсчитаны по этому источнику.
8 Аппарат исчисления показателей вариации и корреляционного анализа парных зависимостей, применяемый в настоящей статье, см.: Славко Т.И. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. – М., 1981. – С. 47–58, 87–94.
9 Сергеев Д. Осенней ночью думай обо мне: (интервью с сексологом, канд. мед. наук Э.К. Забковой) // СПИД-инфо. – 1997. – № 7. – С. 33.
10 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 146.
11 Подсчитано по: Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность… – С. 671; Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 169; Колбасенко И.С. Станица Стретенская (Забайкальской обл.), ее народонаселение и санитарный быт. – Хабаровск, 1899. – С. 117–118.
12 Загоскин М.В. Десять лет в сибирской деревне // Сиб. сборник. – СПб., 1890. – Вып. 1. – С. 38.
13 Подсчитано по: Ефимов А.И. Православное население… – С. 41–42; Кокоулин К.К. Естественное движение населения в Киренском уезде Иркутской губернии // Изв. Восточносиб. отд. Рус. Геогр. о-ва. – 1903. – Т. 34. – № 2. – С. 141; Статистика Российской империи. – Вып. 66. – С. 254; Вып. 70. – С. 254.
14 Филоненко И.Е. Хлебопашец: Документ. повесть. – М., 1984. – С. 18.
15 Гребенщиков Г.Д. Егоркина жизнь // Сиб. огни. – 1984. – № 12. – С. 83.
16 Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность… – С. 663.
17 Все календарные даты в настоящей статье приводятся по юлианскому «старому» стилю.
18 Гедройц-Юраго В.П. Санитарно-статистический очерк… – С. 148.
19 Подсчитано по тем же источникам, которые названы в прим. 13.
Опубликовано 15 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Миграция культуры
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108484657 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций