ФИЛОСОФИЯ (последнее)
СЕТЬ КАК МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ОБРАЗ КУЛЬТУРНОЙ ОНТОЛОГИИ И СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В СОЦИУМЕ: ПРИЛОЖИМОСТЬ К ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМАТИКЕ
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
СЕТЬ КАК МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ОБРАЗ КУЛЬТУРНОЙ ОНТОЛОГИИ И СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В СОЦИУМЕ: ПРИЛОЖИМОСТЬ К ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМАТИКЕ
А.В. Олескин, Сектор Биополитики и Биосоциологии, Биологический факультет, Московский государственный университет; e-mail oleskin@8.cellimm.bio.msu.ru
Современная социально-политическая действительность предъявляет новые сложные требования к социальным инженерам – тем, от кого общество ожидает изобретение новых эффективно функционирующих социальных структур различного калибра и назначения: группы экомониторинга, междисциплинарной научной лаборатории, правительственной комиссии, политических структур разного ранга – от коллективного референта в помощь местному “царьку” типа префекта столичного округа до учреждений самого государственного аппарата. Современная экологическая обстановка, загрязнение воды, воздуха и других сред настоятельно требует от нас усилий по созданию эффективно действующих творческих структур, занятых как непосредственно экологией, так и рядом связанных с нею проблем (например, реформирование образования в направлении его экологизации).
Кратко о сетевых структурах в социуме
В ряде предшествующих работ мы уже подробно рассматривали социальные сетевые структуры как организационный дизайн, пригодный для решения ряда задач, в том числе экологического толка, перед которыми пасуют более распространенные в индустриальном обществе бюрократические структуры [1-5]. По контрасту с бюрократией, социальные сетевые структуры можно конституировать как многоцентровые системы
Со смягченной и расщепленной должностной иерархией (принцип многоначалия),
С широкой взаимоперекрывающейся специализацией всех членов сети,
Со специальными мерами по максимальной стимуляции неформальных, личностных, взаимоотношений между этими членами на базе симпатий, сентиментов, спонтанно складывающихся социальных статусов.
Ранее уже обсуждался конкретный пример сетевой структуры – хирама (от англ. High Intensity Research and Management Association). Это междисциплинарный творческий коллектив, объединенный предельно широко сформулированной задачей или проблемой. Пример подобной постановки проблемы - “Экологическая этика”. Проблема (задача) дробится на несколько подпроблем (подзадач). Так, проблема “Экологическая этика” может быть подразделена следующим образом:
философские аспекты (например, анализ и ситуационное приложение взглядов А. Швейцера, П. Тейяра де Шардена, К.М. Майер-Абиха и других философов, внесших свою лепту в осмысление взаимоотношений человечества и всего живого покрова планеты);
практические аспекты (экологический мониторинг и био-оценка технологий);
эстетико-психологические аспекты (пути создания "экологического имэджа" предприятия);
футуристически-планирующие аспекты (разработка безотходных технологий и производственных циклов).
Однако членение проблемы на подпроблемы не означает деление коллектива участников на части. Они параллельно работают в нескольких (в идеале во всех) подпроблемах сразу. За каждой из подпроблем закреплен только соответствующий координатор-протоколист, частичный творческий лидер, коллекционирующий идеи всех участников хирамы по соответствующему направлению. В хираме имеется также психологический (внутренний) лидер. Он оценивает вклад всех участников в общую идейную "копилку" и в то же время выступает как психотерапевт–помощник. К нему идут за советом, духовной поддержкой, сеансом психотерапии, а, если необходимо, то и за материальной помощью. Структура включает также лидера по внешним связям (внешнего лидера). Он координирует проводимую всеми членами сетевой группы деятельность "в миру", миссионерство, пропаганду тех или иных идей, контакты с другими хирамами и организациями, а также организацию досуга и культурных мероприятий, поддержка неформальных лояльных, дружеских отношений. Как психологический лидер, так и лидер по внешним связям стремятся персонализировать и гармонизировать отношения между членами сетевой структуры. Эти роли фактически вовлекают всех членов группы, соответствующие “лидеры” лишь координируют соответствующие формы деятельности и следят за их результатами [1—5].
Сеть как междисциплинарная модель и метафорический образ
Сетевые структуры реализуются не только в социуме, но в сообществах представителей различных групп животных. Более того, биологи знакомы с сетями из отдельных клеток (бактериальные колонии, биосоциальные системы одноклеточных эукариот, сетевидные ткани в многоклеточных организмах). Особенно важную в междициплинарном плане реализацию сетевого образа представляют сети из нервных клеток (нейронные сети) как структурная основа нервной системы животных и человека. Аналоги нейронных сетей широко используются в разработках по созданию искусственных электронных устройств (особенно компьютерных сетей). Сеть как модельный образ пронизывает не только мир биологических и социальных объектов, создавая почву для плодотворных сопоставлений между ними.
Даже поверхностный анализ всей современной науки и культуры в целом показывает, что понятие “сеть” имеет практически необозримый спектр приложений к разнообразнейшим формам бытия, причем не всегда ясно, где буквальный смысл переходит в метафорический. Даже в наиболее “приземленном” смысле “рыболовной сети” это понятие приобретает метафорический (и аллегорический) оттенок, например, в известных строчках А.С. Пушкина “Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца” (не высказывает ли поэт, которому приписывают пророческие мысли, свое отношение, например, к результатам функционирования Интернета?). О звездных сетях ведут речь астрономы, о сетевых молекулах, заключающих в себе, например, атомы инертных газов – химики. Широко известно, сколь часто употребляют расхожий термин “компьютерные сети”. Сети, сети, сети… Есть ли в различных значениях этого термина нечто общее, позволяющее говорить об обшеонтологическом статусе этого понятия в современной культуре?
Настоящая работа имеет своей основной задачей проанализировать образ и метафору “сети” в рамках современной культуры, делая особый упор на ее конкретную реализацию в социальной инженерии. Существенное внимание будет уделено также биологическим примерам сетевых структур.
Общие свойства “сети” как одной из стержневых метафор современной (постнеклассической) культуры
Сосредоточим внимание на характерных свойствах сетей, независимо от их материала. В качестве исходного допущения примем, что всякая сеть (в том числе в метафорическом смысле) сохраняет семантическую связь с “архетипом” – сетью в сугубо буквальном смысле, например, с рыболовной сетью.
1) Сеть ажурна, состоит из ячеек. Несомненно, это фрактальная структура или по крайней мере стремится к таковой по мере нарастания числа ячеек. Описанные и исследованные Бенуа Мандельбротом и другими математиками фракталы (от лат. fractus – дробь) характеризуются дробной размерностью, принципиально негладкими (недифференцируемыми) очертаниями слагающих их фигур. Многие фрактальные объекты отличаются взаимопроникновением внутреннего (принадлежащего системе) и внешнего (внесистемного). Это свойство наглядно проявляется у рыболовной сети, каждая ячейка которой пронизана пустотой как внешней по отношению к сети стихией. Взаимопроникновение внутри- и внесистемного, экспонированность каждого элемента сети для контакта с внешними объектами – характерные свойства также биологических и социальных сетей. Центральная нервная система построена из нейронных сетей, но слагающие их нейроны буквально “облеплены” не являющимися нейронами клетками (глиальными). Как писал их первооткрыватель Вирхов в 1859 г., “очень важно знать, что во всех частях нервной системы наряду с истинно нервными элементами существует еще один вид ткани, которая родственна обширным, распространенным по всему организму тканевым образованиям, известным под названием соединительной ткани (цит. по [6, С. 44]. Аналогично, в маркетинговых сетях в социуме (которые существуют ради реализации тех или иных товаров) действия каждого агента сети в большой мере регулируются не относящимися к самой сети контрагентами (поставщиками, покупателями, даже рэкетирами). Фрактальные объекты голографичны – обладают свойством самоподобия (“автомодельности”), благодаря которому малая часть структуры напоминает уменьшенную копию всего объекта. Каждый участок сети несет структурные и функциональные характеристики целого (обрывок рыболовной сети – тоже сеть, однако см. уточнение в сноске 2).
2) Фрактальные характеристики сетей не препятствуют их целостности. Сеть вполне соответствует подмеченному уже мудрецами Древности свойству любых целостных систем: целое больше суммы своих частей. В приложении социальным сетям это означает, что с возникновением сети появляется новая индивидуальность, не сводимая к индивидуальным субъектам – ее членам. Хотя индивидуальности участников сохраняются и каждый из них имеет свой собственный голос, к этим голосам присоединяется еще голос целой сети как единого агента – голос “госпожи Сеть”. Уместно сослаться здесь на Юргена Хабермаса, писавшего, что построенное во многом по сетевому (децентрализованному, не-иерархическому) принципу гражданское общество как буфер между индивидуальными гражданами и государством опирается на… “бессубъектные формы коммуникации, которые… управляют потоком дискурсивного образования мнений и воли” [7, c. 75]. Мысль Хабермаса о гражданском обществе в целом логично приложить и к каждой входящей в его состав социальной сети (реализация рассмотренного выше принципа автомодельности). Заметим, что жестко-иерархические системы, каковыми являются бюрократии, подвержены иным закономерностям – у них на место “бессубъектных форм коммуникации” ставится вполне реальный субъект – босс, “Большой начальник”. И если сеть означает многоголосие индивидуальных участников со своими мнениями и позициями, в полифонию которых вплетается голос “госпожи Сеть” в целом, то в бюрократии единственный голос босса заглушает все остальные.
Не только социальные, но и, например, нейронные сети формируют изменчивые, ситуативные связи между своими “членами” – нервными клетками. В разных ситуациях, в ответ на разные стимулы нейроны могут срабатывать поодиночке или их реакция реализуется на уровне сетевой структуры.
Есть ли ситуации, в которых голос “госпожи Сети” все же заглушает ее внутреннюю полифонию? Такие ситуации складываются, если сетевая структура вступает во взаимодействие с жестко иерархической системой, социальным примером которой является бюрократия. Бюрократы ожидают от “сетевиков” не полифонии, а одного-единственного голоса (мнения, решения, экспертной оценки и др.). Вся “госпожа Сеть” занимает на бюрократической лестнице единственную позицию, заменяя собой одного бюрократического чиновника (например, сетевая структура в роли заместителя начальника городского совета).
Целостность сети обеспечивается быстрым (в пределе мгновенно действующим) эффективным внутрисетевым каналом коммуникации, который позволяет синхронизировать процессы, происходящие в различных частях сети. Компьютерные сети имеют практически мгновенно действующий канал, он имеется и во многих нейронных сетях (распространение импульсов). Телефон, факс, электронная почта и Интернет обеспечивают синхронизацию работы и звеньев социальных сетей. Именно возможность молниеносного обмена информацией и эффективной координации усилий членов создает ныне предпосылки для крупных делокализованных сетей в социуме. Синхронное (или, как говорят физики, когерентное) срабатывание сети позволяет говорить об ее специфической пространственной метрике, включающей так называемые “слипшиеся точки”. Как бы ни были такие точки удалены в пространстве, процесс в точке 1 немедленно реализуется и в точке 2, и т.д. Член Биополитической Интернациональной Организации (глобальной социальной сети по биополитике), живущий в Нью-Йорке, постоянно отслеживает через Интернет все результаты работы членов той же организации в Пекине.
3) В категориях популярной в наши дни тектологии А.А. Богданова [8] системы любой природы претерпевают два типа процессов:
Эгрессия, формирование внутри системы активного центра (мозг в живом организме, правительство в государстве)
Дегрессия, определенное “застывание”, “окаменевание” системы, образование твердого скелета, причем особый упор Богданов делает на наружный скелет, который в буквальном смысле слова есть у многих животных (черепахи, членистоногие и др.), а в более широком смысле слова соответствует хорошо укрепленной границе, отделяющей систему от внешней среды.
Оба типа процессов очень легко усмотреть в пирамидальных иерархических (в частности, бюрократических) структурах: эгрессию олицетворяет начальствующее звено (босс), а дегрессия связана с наличием четких уставных документов, должностных инструкций, задающих организационный костяк бюрократии и явные критерии разграничения членов бюрократической организации и всех посторонних (это составляет аналог наружного скелета).
Однако героиня нашего повествования “госпожа Сеть” на первый взгляд ведет себя не по-Богдановски (где активный центр? Где скелет?). Сеть, как указано в самом начале статьи – многоцентровая система. В то же время, по взглядам Богданова, даже наличие двух центров (двоецентрие) чревато подрывом устойчивости всей системы: “определяющее влияние одного центра на его периферию сталкивается с определяющим влиянием другого и получаются неустойчивые системы” [8, C.200]. Тем не менее, многоцентровые сети – социальные, клеточные, нейронные и др. – весьма устойчивы в реальности. Более того, они менее уязвимы, чем строго пирамидальные системы (представленные в современном социуме бюрократиями), которые часто гибнут при уничтожении центрального звена.
Противоречие со взглядами Богданова, однако, может быть снято при более детальном анализе и сетей, и сочинений Богданова, более того, при таком анализе выявляются дополнительные важные свойства сетей:
Хотя сеть носит многоцентровый характер, но анализ показывает, что все эти центры выполняют свои руководящие функции не вполне одновременно. Если делать моментальные снимки распределения уровней активности по сети, то можно выделить моменты, когда сеть имеет лишь один активный центр (вполне по-Богдановски). Хороший наглядный пример представляет мозг, который на компьютерной томографии напоминает ночной город, озаренный лишь несколькими огоньками или порой только одним “источником света”. Однако в сетевой структуре активный центр является ситуационным, динамичным, постоянно мигрирующим от точки к точке в рамках сети; активный (эгрессивный в словоупотреблении Богданова) центр никак не фиксирован, в противоположность, например, бюрократии.
Богданов [8] допускает вариант, когда два (или более) одновременно функционирующих центра тем не менее не препятствуют стабильности всей системы. Это возможно в том случае, если функции этих центров четко разграничены (как у частичных лидеров в описанной в начале статьи хираме). Богданов приводит пример: планетная система с двумя солнцами. Если оба светила будут претендовать на роль центра масс планетной системы, то у планет получатся сильно вытянутые и, вероятно, неустойчивые траектории орбит. Однако если одно из солнц будет только светить для всей системы, но не занимать в ней центрального положения (т.е. вращаться вместе с планетами), а другое будет только служить тяготеющим центром, но не светить, то такая система вполне может быть устойчивой, ибо “оба “солнца”, темное и светлое не конкурируют между собой в своих разных центральных функциях” [8, C. 201]. По словам Богданова, в этом случае фактически имеется сразу несколько самостоятельных эгрессивных (т.е. несущих активные центры) систем, которые только построены из общих элементов. Сходным образом, в сетях различной природы – от сетей, построенных из муравейников [9] до творческих команд типа хирамы [4, 5] весьма распространенным феноменом является полисистемность, т.е. одни и те же индивиды входят в состав сразу многих взаимоперекрывающихся “централистических” (термин А.А. Богданова) систем, каждая из которых имеет своего особого частичного лидера. Как мы указывали в начале статьи, в хираме такое расщепленное лидерство даже узаконено.
Таким образом, сеть не вступает в противоречие со взглядами Богданова на “эгрессию” (активный центр), однако а)такой центр подвижен, перемещается от точки к точке и б) сеть часто характеризуется полисистемностью – одновременно могут функционировать несколько центров, четко разделенных по функциям и формирующих свои “эгрессивные системы” из общего пула элементов.
Разберемся теперь с дегрессией. Имеет ли сеть скелет (или его аналог), который “делает возможным высшее развитие пластичных форм, фиксируя, закрепляя их активности, охраняя нежные комбинации от грубой их среды” [8]? Такой скелет, несомненно, есть у всякой сети. Вернемся к конкретному случаю социальных сетей. Сам Богданов допускает, что роль скелета в социальных системах играют символы – объединяющие всех членов системы ключевые слова, понятия, догмы, идеологии. Так, приближающиеся к сетевому организационному дизайну коммерческие предприятия с низкой степенью бюрократичности и слабо выраженной иерархией (примерами служат IBM в США и многие японские предприятия, культивирующие дух единой команды) отграничивают себя от остального мира именно символическими средствами – они поют особые гимны, носят униформу, пользуются другими опознавательными маркерами. Сетевая структура в социуме немыслима без конкретных основополагающих идей, единых задач для всей этой структуры (которой было во II-IV веках н.э. распространение новых идей Христа для ранней, еще лишенной иерархии и бюрократии, церкви).
Однако можно показать, что у социальных сетей и их не-социальных аналогов (к примеру, нейронных сетей) скелет весьма динамичен и гибок (частичное исключение здесь представляют сети 1 с фиксированной внешней границей, см. ниже). Вернемся к процитированным в настоящей статье взглядам Ю. Хабермаса на сетевое по своему организационному дизайну гражданское общество. Его фундаментальными свойствами Хабермас считает “открытость” (Öffentlichkeit) [7], предполагающую “установление широких, многомерных связей коммуникации”, а также “спонтанность” – “свободное формирование, текучесть, постоянное изменение” структуры. Поэтому Хабермас выделяет две основных опасности, угрожающие сетевым структурам в гражданском обществе – 1) чрезмерная рыхлость (т.е. ликвидация “скелета”) и 2) окостенение, бюрократизация (статичность “скелета”). Динамизм активных центров и “скелетов” дополняется таким общим свойством сетей, как их внутренний плюрализм (отмеченная нами выше полифония), обеспечивающая – вполне в духе постнеклассической культуры – разработку в сетевой структуре многовариантных стратегий и путей решения тех или иных задач, проблем.
В связи с хабермасовским представлением об “открытости” сетей возникает интересная возможность для их классификации. Ведь термин “открытость” имеет, строго говоря, две несовпадающие интерпретации:
Открытость элементов сети друг по отношению к другу, отсутствие внутренних перегородок между ее частями;
Открытость границ по отношению к внешней среде
Хотя открытость присуща всем сетям, у одних она реализуется лишь внутри сети (сети 1), у других – как внутри, так вне ее (сети 2). Примером сетей первого типа служат локальные сетевые структуры со свободным общением, “коммуникативным действием” (по Хабермасу) внутри них, но фиксированной внешней границей -- жестким наружным скелетом. В социуме это многообразные замкнутые на себя тайные децентрализованные общества или, например, израильские киббуцы, в которых почти полный эгалитаризм и внутренняя гласность, открытое общение сочетались с подчеркнуто незыблемой границей между “нами” и “ними”, членами киббуца и остальным миром, что влекло за собой сложные и многоэтапные процедуры для приема (с соответствующим испытанием) в киббуц нового члена. Мозг как многопорядковая нейронная сеть (сеть из нейронных сетей) эффективно коммуницирует внутри себя, но снаружи ограничен внешним скелетом в буквальном смысле – черепной коробкой.
Второй тип сетей представлен делокализованными сетями. В социуме это глобальные сетевые организации типа Биополитической Интернациональной Организации, Европейской Сети по Био-медицинской Этике и др, а также современные коммерческие предприятия “без границ”. Последние столь активно сотрудничают с агентами вне формальных рамок своей организации – с поставщиками, клиентами, даже конкурентами, что ставят под вопрос само существование своего предприятия как самостоятельной структуры [10]. Практикуется выполнение, например, работ по внешнему контракту. Так, медицинское предприятие Columbia/HCA Healthcare передала функции по обслуживанию всех диагностических инструментов фирме Medical Electronics Group of General Electric Co. В подобных случаях сеть фактически ориентирована на собственную экспансию, распространение в среде, на вербовку новых элементов (в социуме членов, участников, партнеров), что и обусловливает подвижную, проницаемую, порой неотчетливую границу со средой. Такая нефиксированность наружного скелета компенсируется непременным существованием у сети прочного внутреннего костяка, роль которого, как указано выше, Богданов в случае социальных сетей отводил объединяющим всю систему “символам”.
Особого рассмотрения заслуживает такое отмеченное в применении к мозгу свойство сетей как их многопорядковость, или многоуровневость (сеть из сетей, в свою очередь составленная из сетей). Это свойство есть частный случай принципа автомодельности сетей, связанного с их фрактальностью (см. выше). Мы обсудим это свойство в контексте конкретных биополитически важных примеров сетевых структур.
Сетевые структуры – модельные объекты биополитики
Биополитика, уже упомянутая в начале статьи, может быть определена как совокупность социально-политических приложений наук о живом, в плане как политической теории, так и практической политики [5, C.400]. Важной задачей биополитики является сопоставление политической деятельности людей с социальным поведением других живых существ (особенно высших животных, таких как приматы), а политических систем – с биосоциальными системами. Примерами биосоциальных систем могут служить группы обезьян, прайды львов, стаи птиц и рыб, семьи муравьев и даже колонии микроорганизмов. При всей специфики каждой из этих систем, они могут быть расположены на шкале континуума, один конец которого составляют жесткие иерархические (пирамидальные) структуры, а другой – децентрализованные, не-иерархические (эгалитарные) сетевые структуры. Рассматривая ряд характерных примеров биосоциальных систем с доминированием сетевой организации, мы вновь высветим общие свойства сетей, позволяющие более рельефно отобразить облик “госпожи Сеть” и в человеческом социуме.
1) Биосоциальные системы одноклеточных организмов. Яркий пример представляют бактериальные колонии. Сетевой дизайн очевиден в организации системы межклеточной коммуникации, причем аналогом “бессубъектных форм коммуникации” (по Ю. Хабермасу) служит вполне материальная структура – так называемый матрикс [11]. Это межклеточная масса из биополимерных компонентов, которая обволакивает клетки в колонии, скрепляет их между собой, формирует внутриколониальную микросреду и, вероятно, способствует распространению сигнальных веществ по всей колонии. Оказывается, не только у людей есть такое явление как кворум (минимальное количество индивидов, при котором их группа становится работоспособной). Подобно президиуму на партийном собрании или при защите диссертаций, микробная колония оценивает собственную численность по концентрации выделяемого всеми клетками сигнального вещесва (феромона). Если феромона в среде накопилось достаточно много, т.е. плотность бактериальных клеток достаточно высокая, то бактерии предпринимают те или иные коллективные действия. Например, морская бактерия Vibrio fisheri начинает светиться, а опасная для человека синегнойная палочка Pseudomonas aeruginosa вырабатывает факторы вирулентности – вещества, необходмые для внедрения в организм хозяина и разрушения его тканей. Выше мы классифицировали сети – в общей форме – на сети 1 (с жесткими внешними границами) и сети 2 (с открытыми, нечеткими границами). Что касается микробных колоний как сетевых структур, то многие из них стремятся жестко отграничить себы от окружающей среды (и других колоний). Уже упомянутый матрикс формирует также и внешний покров колонии, ее надежный наружный скелет. Микробиологам известно и то, что две колонии, растущие рядом друг с другом на питательной среде, обычно сохраняют свою обособленность и не сливаются.
С общесетевой точки зрения представляет интерес еще и тот факт, что у микроорганизов имеются сетевые структуры нескольких порядков. Колония как большая сеть состоит не непосредственно из клеток как обособленных индивидов, а из их агрегатов (микроколоний), каждая из которых представляет собой меньшую сеть, состоящую из десятков или сотен клеток. Клетки внутри каждой такой микроколонии ведут себя координированно, например, у высокоподвижных бактерий рода Proteus они синхронно (как строй солдат) перемещаются по поверхности питательной среды [12]. Есть данные о том, что малые микробные сети активно общаются между собой в рамках большой колонии, более того, например, у кишечной палочки (постоянного обитателя нашего кишечника) обнаружены особо длинные клетки, пересекающие промежутки между двумя соседними микроколониями и, возможно, способствующие коммуникации между ними [13].
2) Нейронные сети. Подобно бактериальным колониям, нейронные сети также представляют собой вариант клеточных биосоциальных систем. У примитивных беспозвоночных животных (например, гидры) нервная система представляет лишенную единого центра сеть нейронов, по многим параметрам напоминающую бактериальные колонии (вплоть до совпадения многих из сигнальных веществ). Дальнейшая эволюция нервной системы у животных связана с концентрацией нервных клеток в виде ганглиев у переднего конца тела с последующим формированием головного мозга -–цефализацией. Организация нервной системы на разных этапах биологической эволюции воплощает в себе – в разных пропорциях – как иерархические, так и не-иерархические организационные принципы и может быть рассмотрена как полезный аналог политической системы человеческого общества, так что по крайней мере отдельные грани ее организационного дизайна могут послужить “пищей для ума” при разработке социальных технологий, нацеленных на создание нетрадиционных (особенно сетевых) социальных и политических структур. Особый интерес представляет, конечно, структурная организация центральной нервной системы человека. В ней находят интересное решение дилеммы “иерархия или сеть?” и “открывать или закрывать границы?”.
С одной стороны, мозг выступает как доминирующий элемент в теле человека, контролируя все его функции, регулируя поведение человека, так что Богданов не случайно рассматривает именно мозг как яркий пример “эгрессивного центра” в тектологии. С другой стороны, “внутри себя” мозг реализует многие принципы сетевой организации:
Подобно микробной колонии, мозг представляет собой “сеть сетей”, т.е. вся гигантская сеть (включающая многие миллиарды нейронов) состоит из более мелких, частично автономных, сетевых структур. Каждая такая малая сеть выполняет в мозгу специфические функции и часто в свою очередь распадается на еще более мелкие функциональные единицы – малочисленные “коллективы” нейронов. В литературе по нейрофизиологии такие полуавтономные сети из нервных клеток обозначаются как модули. Далеко не всегда такие модули соответствуют компактным участкам мозгового вещества; в мозгу существуют также делокализованные нервные сети. Их звенья разбросаны по разным частям мозга, хотя и сохраняют между собой связи, совсем как общающиеся по Интернету представители какого-нибудь “невидимого колледжа” или иной сетевой социальной структуры современности
Различные отделы мозга, разные его модули и малые сети в составе модулей функционируют не в последовательном (друг за другом), а в параллельном режиме, причем каждая малая сеть обрабатывает поступающую информацию на основе своих критериев (“мозговая полифония”). Так, зрительная информация анализируется и в таламусе, и в коре больших полушарий, причем разные группы нейронов видят в поступающих зрительных образах разное: одни фиксируют только движения, дугие – цветовой фон, третьи фигуры типа, например, углов.
Обработанная модулями мозга информация далее интегрируется. Независимо процессированные разными нейронными сетями зрительные характеристики объектов далее объединяются в целостную картину, которую мы и наблюдаем. Это “дело рук” особых модулей – так называемых ассоциативных зон больших полушарий. Последние уподобляются политической системе государства, задача которых объединить реакции разных специалистов на “вызов истории” (угрозу войны в приводимом выше примере) в единую общегосударственную стратегию. Однако мозг напоминает скорее не бюрократический, а сетевой вариант социума. Действительно, его модули действуют как частично независимые социальные сети – нет бюрократии, которая бы вначале в директивном порядке ставила перед ними задачи. “Порядок из хаоса”, целостная картина из фрагментов возникает лишь вторично. Эта картина в целом – но не в некоторых деталях-- в норме совпадает с реальным обликом наблюдаемых мозгом объектов. Однако можно показать, что мозг не механически, а творчески отражает окружающий мир. Он может его творчески дорабатывать и даже обманывать нас (известные примеры оптических иллюзий). Мы не видим черных дыр в зоне наших слепых пятен обоих глаз, ибо мозг закрашивает эти зоны общим фоном.
3) Биосоциальные системы насекомых (на примере муравьев). Основатель социобиологии и энтомолог Э. Уилсон [14] говорил о “четырех вершинах биосоциальной эволюции” -- о четырех таксонах многоклеточных животных со сложно организоыванными биосоциальными системами. Это кишечнополостные (например, сифонофоры), мшанки, некоторые насекомые (муравьи, пчелы, осы, термиты) и высшие приматы (человекообразные обезьяны и, конечно, сам человек). Каждая из этих вершин своим особенным образом сочетает в себе иерархическую и не-иерархическую организацию, открытость и закрытость границ, а также индивидуальность каждой особи и целостность всего их коллектива.
Общественные насекомые, в частности, муравьи, в основном тяготеют к сетевому организационному дизайну. Конечно, у них имеются и элементы иерархических социальных структур. Так, при добыче пищи (фуражировке) у муравьев выявляются лидеры; есть лидеры, организующие оборону муравейника от врагов. Однако лидерство в муравьином социуме носит частичный характер [9]. Как в примере из работ Богданова о двухцентровой системе со “светлым и темным солнцами”, функции лидера фуражиров не распространяются на уход за личинками или оборону гнезда. В муравьиной биосоциальной системе обычно есть царица (матка), но она не руководит никем: ее функции – откладывать яйца и выделять феромон, активирующий у рабочих муравьев любую “трудовую деятельность”.
Как и в приведенных выше примерах, муравьиный социум представляет собой многопорядковую систему. Так, целые муравьиные гнезда могут представлять собой структурный элемент более крупных систем (федераций). Взаимоотношения между гнездами (например, кратерами, в которых живут австралийские муравьи) могут строиться как по иерархическому, так и по сетевому принципу. В молодых, развивающихся группах кратеров, по наблюдениям А.А. Захарова [9], связь между отдельными кратерами (малыми биосоциальными системами) осуществляется по иерархическому – радиальному – принципу, причем в центре располагается самый большой, доминирующий, кратер. В более старых группах кратеров схема связей усложняется и становится сетевой [9, c.161]. Отдельные гнезда, колонии или иные малые коллективы муравьев могут выступать в роли частичных доминантов и сохранять значительную автономию, что весьма важно для поддержания стабильности крупных биосоциальных систем, в частности, так называемых “вторичных федераций”. “Сохранение колоний в рамках вторичной федерации – необходимое условие формирования последних /федераций -- прим. автора/ еще и потому, что в противном случае установится доминирование сильнейшего муравейника, т.е. федерация превраится в одну огромную колонию, которая вскоре неизбежно распадется” [9, c.170].
Структура надколониального уровня предлагают нашему вниманию и интересное решение дилеммы “открытость границ – закрытость границ”. Хотя муравьи защищают свои территории и гнезда, а обонятельные маркеры (специфические запахи) позволяют им надежно различать “наших” и “врагов”, тем не менее у муравьеи предусмотрен способ преодоления границ между муравейниками, так что вражда к “чужакам” уступает место взаимным дружеским контактам при формировании уже упомянутых “вторичных федераций” из исходно независимых муравейников. Формирование таких федераций сопряжено со строительством малых буферных гнезд на пограничной линии между двумя муравейниками. В этих буферных гнездах происходит перемешивание личинок и молоди из обоих исходно независимых муравейников, так что их запахи также перемешиваются и становятся неразличимыми ля муравьев. Создается крупная сетевая структура, сравнимая на политической арене с надгосударственными образованиями типа Совета Европы или (если ограничиться лишь двумя “муравейниками”) – с объединенными структурами России и Беларуси.
4) Биосоциальные системы антропоидов (человекообразных обезьян). Для различными приматов типична разная социальная организация [15--17], причем многие низшие обезьяны (лангуры, макаи, мартышки, бабуины) обычно формируют жесткие иерархические структуры с сильным вожаком—доминантом на вершине. Подобная социальная система получила название “мультисамцовая” (имеется несколько самцов, располагающихся по разным ступеням иерархии. Вожак (a -самец) в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Правда, наряду с самцом доминантом, могут возникать также рыхлые не-иерархические объединения, особенно молодых обезьян, своего рода “неформальные молодёжные клубы”.
Более близкие эволюционные сородичи человека – человекообразные обезьяны – часто имеют более “демократичную” и рыхлую социальной организацию, в том числе и в случае наблюдаемых, например, у бонобо, мультисамцовых групп, которые не имеют такой четкой иерархии, как у низших приматов. Конечно, иерархические отношения в той или иной степени присутствуют и у человекообразных обезьян. Так, у горилл высокий социальный ранг имеют старшие, “сереброспинные” самцы. Однако антропоиды, и в особенности, шимпанзе и бонобо, характеризуются преобладанием кооперативных горизонтальных (неиерархических) отношений (груминг - ласки, игровое поведение, ритуал приветствия, одаривание друг друга пищей и др) над отношениями доминирования-подчинения, а также тем, что индивиды могут свободно двигаться в одиночку, присоединяться к временным сообществам или покидать их. Особенно рыхлы социальные связи у шимпанзе, для которого характерен “дисперсный тип” социальных структур. “Объединение <в социальные структуры> и распад <этих структур> в обществе шимпанзе достигает пределов социальной пластичности; индивиды обоих полов имеют практически полное право свободно приходить и уходить когда им вздумается... Состав временных групп постоянно меняется... Он <особь шимпанзе> может путешествовать в течение дня в составе большого, шумного, легко возбудимого сборища, а на следующий день быть предоставленным самому себе” [17, P.106]. Социальная организация шимпанзе, включающая изменчивые коалиции без жесткой структуры доминирования, по мнению политолога и биополитика С. Петерсона, согласуется с нормами политического плюрализма [18].
Как данные о социальном поведении приматов, так и свидетельства этнографов о сохранившихся доныне на планете анклавах первобытного строя говорят о значительной степени эгалитаризма, а также о рыхлости социальных структур и частичном (расшепленном) лидерстве не только у обезьян, но и у первобытных охотников—собирателей (см. подробнее [5, c.97—102]. Так от сетевых структур у других форм живого мы вновь плавно переходим к их значению в человеческом социуме, притом не только первобытном (память о котором жива в наших генах), но и в цивилизованном.
Приложения сетевых структур к экологической проблематике
В начале работы мы уже кратко затронули роль современных сетей на примере хирам в рамках экологической проблематики современности. Эта роль обусловлено тем, что подобные сети ориентированы на решение междисциплинарных задач – от мониторинга загрязнения окружающей среды до философских и ценностных аспектов экологии (что было проиллюстрировано выше на примере хирамы, посвятившей себя экологической этике). Глобальный характер экологических проблем, необходимость следить не только за своей экологической обстановкой, но и за ситуацией у соседей (и координировать своими усилия с ними) ведет к тому, что многие экологические и связанные с экологией по роду деятельности организации (в том числе и Биополитическая Интернациональная Организация) объективно приобретают характер делокализованных сетевых структур с открытыми внешними границами, ориентированными на экспансию в мире (сети 2 в нашей классификации).
Экология в наши дни тесно связана с некоторыми разработками по биотехнологии, направленными на замену пестицидов естественными врагами сорняков или вредителей (или образуемыми ими продуктами), создание экологически чистого био-топлива (водорода, метана, этилового спирта и др.). Поэтому представляет интерес тот факт, что современная биотехнология как междисциплинарная область с часто нечеткой постановкой задач стимулирует собой развитие не столько бюрократических, сколько именно сетевых структур.
Реально существующие в разных странах мира биотехнологические центры не всегда соответствуют канонам бюрократических структур с единым управляющим центром, они скорее представляют собой децентрализованную команду из специалистов различного профиля. Подобные команды напоминают – в той или иной мере – первобытные группы охотников-собирателей не только своей неиерархичностью и спонтанностью, но и нередко поисковым характером задач с не вполне предсказуемым результатом, заставляющих вспомнить о трудных буднях первобытных кочевников. Во многих случаях ученые, приобретшие некоторые навыки бизнеса, сотрудничают с профессиональными бизнесменами, имеющими некоторое представление о биологии. Например, сооснователями крупнейшей американской компании Genentech были капиталист и ученый (Нобелевский лауреат). В состав крупных биотехнологических центров, помимо ученых и бизнесменов, входят представители политических кругов, отвечающие за координацию и финансирование биотехнологического бизнеса.
Остановимся также на роли сетевых структур в рамках важной задачи экологизации системы образования. Для повышения эффективности усвоения материала по биологии, экологии, биополитике из школьников или студентов создают сетевые команды, члены которых получают оценки за реализацию тех или иных игровых сценариев [5], в которой, например, Вася становится (на время урока) директором мыльной фабрики, а Наташа возглавляет комиссию, призванную расследовать обстоятельства загрязнения среды обитания фабрикой Васи.
Автор данной статьи сам проводил уроки по теме “Экология большого города и нейрохимия его обитателей” в школе № 119 г. Москвы [5]. В классе была создана команда учащихся, представлявшая собой сетевую структуру типа хирамы. Не было единого босса, были творческие лидеры по трем направлениям (тем же, что и у бюрократической команды) с заданием стимулировать, направлять, протоколировать деятельность всей команды по каждому направлению. Все участники были вольны примыкать к любому лидеру, но за более или менее равномерным наполнением учащимися каждого направления и за эффективной работой был призван следить психологический лидер. В заключении команда доложила результаты своей работы, причем докладчиком, в соответствии с принципами хирамы, служил лидер по внешним связям (см. с.1 настоящей статьи).
Конкретными заданиями, каждая из которых соответствовала своему творческому лидеру, служили 1) оценка экологии своего района по цвету листьев и коры берез; 2) написание проекта “Экологическую Конституцию” по аналогию с “Конституцией Российской Федерации”; 3) решение вопроса о том, наказвать или лечить преступницу, покусившуюся на жизнь мужа в состоянию депрессии, вызванной нехваткой в мозгу серотонина – нейромедиатора, уровень которого резко снижается под воздействием загрязнения среды тяжелыми металлами (по данным работ американского биополитика Р. Мастерса ).
Рассмотренные выше общесетевые свойства, несомненно, следует внимательно учитывать при разработке конктретных дизайнов сетевых социальных структур, в том числе и при решении проблем современной экологии. Достаточно сказать, что экологические проблемы сами обладают фрактальными характеристиками – распространяясь на всю нашей планету, они тем не менее реализуются и микромасштабе – как загрязнения данного города, данной улицы, данной подворотни. Их решение тоже должно основываться на фрактальной, многопорядковой сетевой стратегии, вовлекающей и малые, и большие социальные сети.
Эта многоуровневая стратегия отражена, в частности, в футуристической концепции члена Биополитической Интернациональной Организации Дж. Папаиоанну [19]. По его взглядам, “человечество в конечном счете примет тот план заселения Земли, который обозначается как экуменополис (экп) – вселенский город… Экп должен дополняться вселенским садом -- экуменокепосом (экк). Экк формируется в результате
Создания связей между всеми промежутками, остающимися между застроенными площадями… Промежутки формируют… иерархию, от маленького отдельного садика (или даже цветочного горшка) до крупнейших незаселенных (диких) зон на планете. Причем, экуменокепос мыслится как непрерывная целостная структура, заповедник биоса /т.е. живого – прим. автора/, в то время как экуменополис представляет прерывистую структуру” (цит. по. [20, c. 95—96]).
Динамичный характер активных центров и/или их расщепленность (наличие “частичных лидеров”) также допускает многочисленные конкретные приложения в рамках сетевых структур экологического толка. Сформулируем важный практический принцип (да простит читатель резкий переход к грубоватому стилю): Грош цена экологической глобальной организации, если ее центр жестко фиксирован и тем более бюрократизирован. Экологическая сетевая структура должна быть гибкой и динамичной как и природные экосистемы, на сохранение которых она должна ориентироваться Мы могли бы упомянуть ряд влиятельных организации, которым угрожает именно опасность превращения в жесткие и замкнутые на себя бюрократии. Однако читатель, с которым нам хотелось бвы здесь вступить в сетевой диалог, без труда приведет аналогичные примеры…
Статью хотелось бы завершить, подчеркнув соответствие сетей как основных персонажей этой статьи (в человеческом социуме и вне его рамок) также и всему облику современной плюралистичной, даже хаотичной, “мелькающей” (по выражению А. Моля) постнеклассической культуры. Сеть как бы интериорирзирует все эти свойства культуры, реализует их внутри себя. И именно постнеклассическая наука как компонент соответствующей культуры тщится найти отражение своей собственной сути в группах (“сетях”) звезд и элементарных частиц, молекул и нервных клеток, не говоря уже о коллективах наиболее близких к нам объектов – человеческих индивидов.
Литература
Олескин А.В. Сетевые структуры общества с точки зрения биополитики //Полис. 1998а. № 1. С.68-86.
Олескин А.В. Междисциплинарные сетевые группы//Вестн. Росс. Акад. наук. 1998б. № 11. С.1016-1022.
Олескин А.В. Сетевая организация социума: проблемы и перспективы//Государственная служба. 1999. №1(3). С.73-82.
Oleskin A.V., Masters R.D. Biopolitics in Russia: history and prospects for the future // Research in Biopolitics. 1997. V.5. P.279—299
Олескин А.В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. М.: Институт философии РАН. 2001.
Шульговский В.В. Физиология центральной нервной системы. М.: Изд-во МГУ. 1997.
Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука. 1992.
Богданов А. Очерки всеобщей организационной науки. Самара: Гос. Изд-во. 1921.
Захаров А.А. Организация сообществ у муравьев. М.: Наука. 1991.
Baker W.E. Networking smart. How to build relationships for personal and organizational success. N.Y. San Fransisco: McGraw-Hill. 1994.
Ботвинко И.В. Экзополисахариды бактерий // Успехи микробиологии. 1985. Т.20. С.79-122.
Shapiro J.A. The significances of bacterial colony patterns // BioEssays. 1995. V. 17. N 7. P. 597-607.
Олескин А.В., Кировская Т.А., Ботвинко И.В., Лысак Л.В. Действие серотонина (5-окситриптамина) на рост и дифференциацию микроорганизмов // Микробиология. 1998. Т.67. № 3. С.305-312.
Wilson E.O. Sociobiology: the new synthesis. Cambridge (Mass.): Harvard University Press. 1975.
Бутовская М.Л., Файнберг Л.А. У истоков человеческого общества. М. 1993.
Дерягина М.А, Бутовская М.Л. Этология приматов. М.: МГУ. 1992.
Goodall J.. Gombe chimpanzee politics // Primate Politics. /Ed. G. Schubert, R.D. Masters. N. Y, .L.: Lanham. 1994. P.105--137.
Peterson S.A. Human ethology and political hierarchy: is democracy feasible? // Hierarchy and Democracy /Ed. A. Somit, R. Wildenmann.. Carbondale, Edwardsville: Southern Illinois University Press. 1991. P.63-78.
Papaioannou J.G. Environment and the role of ekistics // Biopolitics – The Bio-Environment /A. Vlavianos-Arvanitis, ed. Athens: Biopolitics International Organization. 1989. V.2. P.213.
Влавианос-Арванитис А., Олескин А.В. Биополитика. Био-окружение. Био-силлабус. Афины: Биополитическая Интернациональная Организация. 1993.
А.В. Олескин, Сектор Биополитики и Биосоциологии, Биологический факультет, Московский государственный университет; e-mail oleskin@8.cellimm.bio.msu.ru
Современная социально-политическая действительность предъявляет новые сложные требования к социальным инженерам – тем, от кого общество ожидает изобретение новых эффективно функционирующих социальных структур различного калибра и назначения: группы экомониторинга, междисциплинарной научной лаборатории, правительственной комиссии, политических структур разного ранга – от коллективного референта в помощь местному “царьку” типа префекта столичного округа до учреждений самого государственного аппарата. Современная экологическая обстановка, загрязнение воды, воздуха и других сред настоятельно требует от нас усилий по созданию эффективно действующих творческих структур, занятых как непосредственно экологией, так и рядом связанных с нею проблем (например, реформирование образования в направлении его экологизации).
Кратко о сетевых структурах в социуме
В ряде предшествующих работ мы уже подробно рассматривали социальные сетевые структуры как организационный дизайн, пригодный для решения ряда задач, в том числе экологического толка, перед которыми пасуют более распространенные в индустриальном обществе бюрократические структуры [1-5]. По контрасту с бюрократией, социальные сетевые структуры можно конституировать как многоцентровые системы
Со смягченной и расщепленной должностной иерархией (принцип многоначалия),
С широкой взаимоперекрывающейся специализацией всех членов сети,
Со специальными мерами по максимальной стимуляции неформальных, личностных, взаимоотношений между этими членами на базе симпатий, сентиментов, спонтанно складывающихся социальных статусов.
Ранее уже обсуждался конкретный пример сетевой структуры – хирама (от англ. High Intensity Research and Management Association). Это междисциплинарный творческий коллектив, объединенный предельно широко сформулированной задачей или проблемой. Пример подобной постановки проблемы - “Экологическая этика”. Проблема (задача) дробится на несколько подпроблем (подзадач). Так, проблема “Экологическая этика” может быть подразделена следующим образом:
философские аспекты (например, анализ и ситуационное приложение взглядов А. Швейцера, П. Тейяра де Шардена, К.М. Майер-Абиха и других философов, внесших свою лепту в осмысление взаимоотношений человечества и всего живого покрова планеты);
практические аспекты (экологический мониторинг и био-оценка технологий);
эстетико-психологические аспекты (пути создания "экологического имэджа" предприятия);
футуристически-планирующие аспекты (разработка безотходных технологий и производственных циклов).
Однако членение проблемы на подпроблемы не означает деление коллектива участников на части. Они параллельно работают в нескольких (в идеале во всех) подпроблемах сразу. За каждой из подпроблем закреплен только соответствующий координатор-протоколист, частичный творческий лидер, коллекционирующий идеи всех участников хирамы по соответствующему направлению. В хираме имеется также психологический (внутренний) лидер. Он оценивает вклад всех участников в общую идейную "копилку" и в то же время выступает как психотерапевт–помощник. К нему идут за советом, духовной поддержкой, сеансом психотерапии, а, если необходимо, то и за материальной помощью. Структура включает также лидера по внешним связям (внешнего лидера). Он координирует проводимую всеми членами сетевой группы деятельность "в миру", миссионерство, пропаганду тех или иных идей, контакты с другими хирамами и организациями, а также организацию досуга и культурных мероприятий, поддержка неформальных лояльных, дружеских отношений. Как психологический лидер, так и лидер по внешним связям стремятся персонализировать и гармонизировать отношения между членами сетевой структуры. Эти роли фактически вовлекают всех членов группы, соответствующие “лидеры” лишь координируют соответствующие формы деятельности и следят за их результатами [1—5].
Сеть как междисциплинарная модель и метафорический образ
Сетевые структуры реализуются не только в социуме, но в сообществах представителей различных групп животных. Более того, биологи знакомы с сетями из отдельных клеток (бактериальные колонии, биосоциальные системы одноклеточных эукариот, сетевидные ткани в многоклеточных организмах). Особенно важную в междициплинарном плане реализацию сетевого образа представляют сети из нервных клеток (нейронные сети) как структурная основа нервной системы животных и человека. Аналоги нейронных сетей широко используются в разработках по созданию искусственных электронных устройств (особенно компьютерных сетей). Сеть как модельный образ пронизывает не только мир биологических и социальных объектов, создавая почву для плодотворных сопоставлений между ними.
Даже поверхностный анализ всей современной науки и культуры в целом показывает, что понятие “сеть” имеет практически необозримый спектр приложений к разнообразнейшим формам бытия, причем не всегда ясно, где буквальный смысл переходит в метафорический. Даже в наиболее “приземленном” смысле “рыболовной сети” это понятие приобретает метафорический (и аллегорический) оттенок, например, в известных строчках А.С. Пушкина “Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца” (не высказывает ли поэт, которому приписывают пророческие мысли, свое отношение, например, к результатам функционирования Интернета?). О звездных сетях ведут речь астрономы, о сетевых молекулах, заключающих в себе, например, атомы инертных газов – химики. Широко известно, сколь часто употребляют расхожий термин “компьютерные сети”. Сети, сети, сети… Есть ли в различных значениях этого термина нечто общее, позволяющее говорить об обшеонтологическом статусе этого понятия в современной культуре?
Настоящая работа имеет своей основной задачей проанализировать образ и метафору “сети” в рамках современной культуры, делая особый упор на ее конкретную реализацию в социальной инженерии. Существенное внимание будет уделено также биологическим примерам сетевых структур.
Общие свойства “сети” как одной из стержневых метафор современной (постнеклассической) культуры
Сосредоточим внимание на характерных свойствах сетей, независимо от их материала. В качестве исходного допущения примем, что всякая сеть (в том числе в метафорическом смысле) сохраняет семантическую связь с “архетипом” – сетью в сугубо буквальном смысле, например, с рыболовной сетью.
1) Сеть ажурна, состоит из ячеек. Несомненно, это фрактальная структура или по крайней мере стремится к таковой по мере нарастания числа ячеек. Описанные и исследованные Бенуа Мандельбротом и другими математиками фракталы (от лат. fractus – дробь) характеризуются дробной размерностью, принципиально негладкими (недифференцируемыми) очертаниями слагающих их фигур. Многие фрактальные объекты отличаются взаимопроникновением внутреннего (принадлежащего системе) и внешнего (внесистемного). Это свойство наглядно проявляется у рыболовной сети, каждая ячейка которой пронизана пустотой как внешней по отношению к сети стихией. Взаимопроникновение внутри- и внесистемного, экспонированность каждого элемента сети для контакта с внешними объектами – характерные свойства также биологических и социальных сетей. Центральная нервная система построена из нейронных сетей, но слагающие их нейроны буквально “облеплены” не являющимися нейронами клетками (глиальными). Как писал их первооткрыватель Вирхов в 1859 г., “очень важно знать, что во всех частях нервной системы наряду с истинно нервными элементами существует еще один вид ткани, которая родственна обширным, распространенным по всему организму тканевым образованиям, известным под названием соединительной ткани (цит. по [6, С. 44]. Аналогично, в маркетинговых сетях в социуме (которые существуют ради реализации тех или иных товаров) действия каждого агента сети в большой мере регулируются не относящимися к самой сети контрагентами (поставщиками, покупателями, даже рэкетирами). Фрактальные объекты голографичны – обладают свойством самоподобия (“автомодельности”), благодаря которому малая часть структуры напоминает уменьшенную копию всего объекта. Каждый участок сети несет структурные и функциональные характеристики целого (обрывок рыболовной сети – тоже сеть, однако см. уточнение в сноске 2).
2) Фрактальные характеристики сетей не препятствуют их целостности. Сеть вполне соответствует подмеченному уже мудрецами Древности свойству любых целостных систем: целое больше суммы своих частей. В приложении социальным сетям это означает, что с возникновением сети появляется новая индивидуальность, не сводимая к индивидуальным субъектам – ее членам. Хотя индивидуальности участников сохраняются и каждый из них имеет свой собственный голос, к этим голосам присоединяется еще голос целой сети как единого агента – голос “госпожи Сеть”. Уместно сослаться здесь на Юргена Хабермаса, писавшего, что построенное во многом по сетевому (децентрализованному, не-иерархическому) принципу гражданское общество как буфер между индивидуальными гражданами и государством опирается на… “бессубъектные формы коммуникации, которые… управляют потоком дискурсивного образования мнений и воли” [7, c. 75]. Мысль Хабермаса о гражданском обществе в целом логично приложить и к каждой входящей в его состав социальной сети (реализация рассмотренного выше принципа автомодельности). Заметим, что жестко-иерархические системы, каковыми являются бюрократии, подвержены иным закономерностям – у них на место “бессубъектных форм коммуникации” ставится вполне реальный субъект – босс, “Большой начальник”. И если сеть означает многоголосие индивидуальных участников со своими мнениями и позициями, в полифонию которых вплетается голос “госпожи Сеть” в целом, то в бюрократии единственный голос босса заглушает все остальные.
Не только социальные, но и, например, нейронные сети формируют изменчивые, ситуативные связи между своими “членами” – нервными клетками. В разных ситуациях, в ответ на разные стимулы нейроны могут срабатывать поодиночке или их реакция реализуется на уровне сетевой структуры.
Есть ли ситуации, в которых голос “госпожи Сети” все же заглушает ее внутреннюю полифонию? Такие ситуации складываются, если сетевая структура вступает во взаимодействие с жестко иерархической системой, социальным примером которой является бюрократия. Бюрократы ожидают от “сетевиков” не полифонии, а одного-единственного голоса (мнения, решения, экспертной оценки и др.). Вся “госпожа Сеть” занимает на бюрократической лестнице единственную позицию, заменяя собой одного бюрократического чиновника (например, сетевая структура в роли заместителя начальника городского совета).
Целостность сети обеспечивается быстрым (в пределе мгновенно действующим) эффективным внутрисетевым каналом коммуникации, который позволяет синхронизировать процессы, происходящие в различных частях сети. Компьютерные сети имеют практически мгновенно действующий канал, он имеется и во многих нейронных сетях (распространение импульсов). Телефон, факс, электронная почта и Интернет обеспечивают синхронизацию работы и звеньев социальных сетей. Именно возможность молниеносного обмена информацией и эффективной координации усилий членов создает ныне предпосылки для крупных делокализованных сетей в социуме. Синхронное (или, как говорят физики, когерентное) срабатывание сети позволяет говорить об ее специфической пространственной метрике, включающей так называемые “слипшиеся точки”. Как бы ни были такие точки удалены в пространстве, процесс в точке 1 немедленно реализуется и в точке 2, и т.д. Член Биополитической Интернациональной Организации (глобальной социальной сети по биополитике), живущий в Нью-Йорке, постоянно отслеживает через Интернет все результаты работы членов той же организации в Пекине.
3) В категориях популярной в наши дни тектологии А.А. Богданова [8] системы любой природы претерпевают два типа процессов:
Эгрессия, формирование внутри системы активного центра (мозг в живом организме, правительство в государстве)
Дегрессия, определенное “застывание”, “окаменевание” системы, образование твердого скелета, причем особый упор Богданов делает на наружный скелет, который в буквальном смысле слова есть у многих животных (черепахи, членистоногие и др.), а в более широком смысле слова соответствует хорошо укрепленной границе, отделяющей систему от внешней среды.
Оба типа процессов очень легко усмотреть в пирамидальных иерархических (в частности, бюрократических) структурах: эгрессию олицетворяет начальствующее звено (босс), а дегрессия связана с наличием четких уставных документов, должностных инструкций, задающих организационный костяк бюрократии и явные критерии разграничения членов бюрократической организации и всех посторонних (это составляет аналог наружного скелета).
Однако героиня нашего повествования “госпожа Сеть” на первый взгляд ведет себя не по-Богдановски (где активный центр? Где скелет?). Сеть, как указано в самом начале статьи – многоцентровая система. В то же время, по взглядам Богданова, даже наличие двух центров (двоецентрие) чревато подрывом устойчивости всей системы: “определяющее влияние одного центра на его периферию сталкивается с определяющим влиянием другого и получаются неустойчивые системы” [8, C.200]. Тем не менее, многоцентровые сети – социальные, клеточные, нейронные и др. – весьма устойчивы в реальности. Более того, они менее уязвимы, чем строго пирамидальные системы (представленные в современном социуме бюрократиями), которые часто гибнут при уничтожении центрального звена.
Противоречие со взглядами Богданова, однако, может быть снято при более детальном анализе и сетей, и сочинений Богданова, более того, при таком анализе выявляются дополнительные важные свойства сетей:
Хотя сеть носит многоцентровый характер, но анализ показывает, что все эти центры выполняют свои руководящие функции не вполне одновременно. Если делать моментальные снимки распределения уровней активности по сети, то можно выделить моменты, когда сеть имеет лишь один активный центр (вполне по-Богдановски). Хороший наглядный пример представляет мозг, который на компьютерной томографии напоминает ночной город, озаренный лишь несколькими огоньками или порой только одним “источником света”. Однако в сетевой структуре активный центр является ситуационным, динамичным, постоянно мигрирующим от точки к точке в рамках сети; активный (эгрессивный в словоупотреблении Богданова) центр никак не фиксирован, в противоположность, например, бюрократии.
Богданов [8] допускает вариант, когда два (или более) одновременно функционирующих центра тем не менее не препятствуют стабильности всей системы. Это возможно в том случае, если функции этих центров четко разграничены (как у частичных лидеров в описанной в начале статьи хираме). Богданов приводит пример: планетная система с двумя солнцами. Если оба светила будут претендовать на роль центра масс планетной системы, то у планет получатся сильно вытянутые и, вероятно, неустойчивые траектории орбит. Однако если одно из солнц будет только светить для всей системы, но не занимать в ней центрального положения (т.е. вращаться вместе с планетами), а другое будет только служить тяготеющим центром, но не светить, то такая система вполне может быть устойчивой, ибо “оба “солнца”, темное и светлое не конкурируют между собой в своих разных центральных функциях” [8, C. 201]. По словам Богданова, в этом случае фактически имеется сразу несколько самостоятельных эгрессивных (т.е. несущих активные центры) систем, которые только построены из общих элементов. Сходным образом, в сетях различной природы – от сетей, построенных из муравейников [9] до творческих команд типа хирамы [4, 5] весьма распространенным феноменом является полисистемность, т.е. одни и те же индивиды входят в состав сразу многих взаимоперекрывающихся “централистических” (термин А.А. Богданова) систем, каждая из которых имеет своего особого частичного лидера. Как мы указывали в начале статьи, в хираме такое расщепленное лидерство даже узаконено.
Таким образом, сеть не вступает в противоречие со взглядами Богданова на “эгрессию” (активный центр), однако а)такой центр подвижен, перемещается от точки к точке и б) сеть часто характеризуется полисистемностью – одновременно могут функционировать несколько центров, четко разделенных по функциям и формирующих свои “эгрессивные системы” из общего пула элементов.
Разберемся теперь с дегрессией. Имеет ли сеть скелет (или его аналог), который “делает возможным высшее развитие пластичных форм, фиксируя, закрепляя их активности, охраняя нежные комбинации от грубой их среды” [8]? Такой скелет, несомненно, есть у всякой сети. Вернемся к конкретному случаю социальных сетей. Сам Богданов допускает, что роль скелета в социальных системах играют символы – объединяющие всех членов системы ключевые слова, понятия, догмы, идеологии. Так, приближающиеся к сетевому организационному дизайну коммерческие предприятия с низкой степенью бюрократичности и слабо выраженной иерархией (примерами служат IBM в США и многие японские предприятия, культивирующие дух единой команды) отграничивают себя от остального мира именно символическими средствами – они поют особые гимны, носят униформу, пользуются другими опознавательными маркерами. Сетевая структура в социуме немыслима без конкретных основополагающих идей, единых задач для всей этой структуры (которой было во II-IV веках н.э. распространение новых идей Христа для ранней, еще лишенной иерархии и бюрократии, церкви).
Однако можно показать, что у социальных сетей и их не-социальных аналогов (к примеру, нейронных сетей) скелет весьма динамичен и гибок (частичное исключение здесь представляют сети 1 с фиксированной внешней границей, см. ниже). Вернемся к процитированным в настоящей статье взглядам Ю. Хабермаса на сетевое по своему организационному дизайну гражданское общество. Его фундаментальными свойствами Хабермас считает “открытость” (Öffentlichkeit) [7], предполагающую “установление широких, многомерных связей коммуникации”, а также “спонтанность” – “свободное формирование, текучесть, постоянное изменение” структуры. Поэтому Хабермас выделяет две основных опасности, угрожающие сетевым структурам в гражданском обществе – 1) чрезмерная рыхлость (т.е. ликвидация “скелета”) и 2) окостенение, бюрократизация (статичность “скелета”). Динамизм активных центров и “скелетов” дополняется таким общим свойством сетей, как их внутренний плюрализм (отмеченная нами выше полифония), обеспечивающая – вполне в духе постнеклассической культуры – разработку в сетевой структуре многовариантных стратегий и путей решения тех или иных задач, проблем.
В связи с хабермасовским представлением об “открытости” сетей возникает интересная возможность для их классификации. Ведь термин “открытость” имеет, строго говоря, две несовпадающие интерпретации:
Открытость элементов сети друг по отношению к другу, отсутствие внутренних перегородок между ее частями;
Открытость границ по отношению к внешней среде
Хотя открытость присуща всем сетям, у одних она реализуется лишь внутри сети (сети 1), у других – как внутри, так вне ее (сети 2). Примером сетей первого типа служат локальные сетевые структуры со свободным общением, “коммуникативным действием” (по Хабермасу) внутри них, но фиксированной внешней границей -- жестким наружным скелетом. В социуме это многообразные замкнутые на себя тайные децентрализованные общества или, например, израильские киббуцы, в которых почти полный эгалитаризм и внутренняя гласность, открытое общение сочетались с подчеркнуто незыблемой границей между “нами” и “ними”, членами киббуца и остальным миром, что влекло за собой сложные и многоэтапные процедуры для приема (с соответствующим испытанием) в киббуц нового члена. Мозг как многопорядковая нейронная сеть (сеть из нейронных сетей) эффективно коммуницирует внутри себя, но снаружи ограничен внешним скелетом в буквальном смысле – черепной коробкой.
Второй тип сетей представлен делокализованными сетями. В социуме это глобальные сетевые организации типа Биополитической Интернациональной Организации, Европейской Сети по Био-медицинской Этике и др, а также современные коммерческие предприятия “без границ”. Последние столь активно сотрудничают с агентами вне формальных рамок своей организации – с поставщиками, клиентами, даже конкурентами, что ставят под вопрос само существование своего предприятия как самостоятельной структуры [10]. Практикуется выполнение, например, работ по внешнему контракту. Так, медицинское предприятие Columbia/HCA Healthcare передала функции по обслуживанию всех диагностических инструментов фирме Medical Electronics Group of General Electric Co. В подобных случаях сеть фактически ориентирована на собственную экспансию, распространение в среде, на вербовку новых элементов (в социуме членов, участников, партнеров), что и обусловливает подвижную, проницаемую, порой неотчетливую границу со средой. Такая нефиксированность наружного скелета компенсируется непременным существованием у сети прочного внутреннего костяка, роль которого, как указано выше, Богданов в случае социальных сетей отводил объединяющим всю систему “символам”.
Особого рассмотрения заслуживает такое отмеченное в применении к мозгу свойство сетей как их многопорядковость, или многоуровневость (сеть из сетей, в свою очередь составленная из сетей). Это свойство есть частный случай принципа автомодельности сетей, связанного с их фрактальностью (см. выше). Мы обсудим это свойство в контексте конкретных биополитически важных примеров сетевых структур.
Сетевые структуры – модельные объекты биополитики
Биополитика, уже упомянутая в начале статьи, может быть определена как совокупность социально-политических приложений наук о живом, в плане как политической теории, так и практической политики [5, C.400]. Важной задачей биополитики является сопоставление политической деятельности людей с социальным поведением других живых существ (особенно высших животных, таких как приматы), а политических систем – с биосоциальными системами. Примерами биосоциальных систем могут служить группы обезьян, прайды львов, стаи птиц и рыб, семьи муравьев и даже колонии микроорганизмов. При всей специфики каждой из этих систем, они могут быть расположены на шкале континуума, один конец которого составляют жесткие иерархические (пирамидальные) структуры, а другой – децентрализованные, не-иерархические (эгалитарные) сетевые структуры. Рассматривая ряд характерных примеров биосоциальных систем с доминированием сетевой организации, мы вновь высветим общие свойства сетей, позволяющие более рельефно отобразить облик “госпожи Сеть” и в человеческом социуме.
1) Биосоциальные системы одноклеточных организмов. Яркий пример представляют бактериальные колонии. Сетевой дизайн очевиден в организации системы межклеточной коммуникации, причем аналогом “бессубъектных форм коммуникации” (по Ю. Хабермасу) служит вполне материальная структура – так называемый матрикс [11]. Это межклеточная масса из биополимерных компонентов, которая обволакивает клетки в колонии, скрепляет их между собой, формирует внутриколониальную микросреду и, вероятно, способствует распространению сигнальных веществ по всей колонии. Оказывается, не только у людей есть такое явление как кворум (минимальное количество индивидов, при котором их группа становится работоспособной). Подобно президиуму на партийном собрании или при защите диссертаций, микробная колония оценивает собственную численность по концентрации выделяемого всеми клетками сигнального вещесва (феромона). Если феромона в среде накопилось достаточно много, т.е. плотность бактериальных клеток достаточно высокая, то бактерии предпринимают те или иные коллективные действия. Например, морская бактерия Vibrio fisheri начинает светиться, а опасная для человека синегнойная палочка Pseudomonas aeruginosa вырабатывает факторы вирулентности – вещества, необходмые для внедрения в организм хозяина и разрушения его тканей. Выше мы классифицировали сети – в общей форме – на сети 1 (с жесткими внешними границами) и сети 2 (с открытыми, нечеткими границами). Что касается микробных колоний как сетевых структур, то многие из них стремятся жестко отграничить себы от окружающей среды (и других колоний). Уже упомянутый матрикс формирует также и внешний покров колонии, ее надежный наружный скелет. Микробиологам известно и то, что две колонии, растущие рядом друг с другом на питательной среде, обычно сохраняют свою обособленность и не сливаются.
С общесетевой точки зрения представляет интерес еще и тот факт, что у микроорганизов имеются сетевые структуры нескольких порядков. Колония как большая сеть состоит не непосредственно из клеток как обособленных индивидов, а из их агрегатов (микроколоний), каждая из которых представляет собой меньшую сеть, состоящую из десятков или сотен клеток. Клетки внутри каждой такой микроколонии ведут себя координированно, например, у высокоподвижных бактерий рода Proteus они синхронно (как строй солдат) перемещаются по поверхности питательной среды [12]. Есть данные о том, что малые микробные сети активно общаются между собой в рамках большой колонии, более того, например, у кишечной палочки (постоянного обитателя нашего кишечника) обнаружены особо длинные клетки, пересекающие промежутки между двумя соседними микроколониями и, возможно, способствующие коммуникации между ними [13].
2) Нейронные сети. Подобно бактериальным колониям, нейронные сети также представляют собой вариант клеточных биосоциальных систем. У примитивных беспозвоночных животных (например, гидры) нервная система представляет лишенную единого центра сеть нейронов, по многим параметрам напоминающую бактериальные колонии (вплоть до совпадения многих из сигнальных веществ). Дальнейшая эволюция нервной системы у животных связана с концентрацией нервных клеток в виде ганглиев у переднего конца тела с последующим формированием головного мозга -–цефализацией. Организация нервной системы на разных этапах биологической эволюции воплощает в себе – в разных пропорциях – как иерархические, так и не-иерархические организационные принципы и может быть рассмотрена как полезный аналог политической системы человеческого общества, так что по крайней мере отдельные грани ее организационного дизайна могут послужить “пищей для ума” при разработке социальных технологий, нацеленных на создание нетрадиционных (особенно сетевых) социальных и политических структур. Особый интерес представляет, конечно, структурная организация центральной нервной системы человека. В ней находят интересное решение дилеммы “иерархия или сеть?” и “открывать или закрывать границы?”.
С одной стороны, мозг выступает как доминирующий элемент в теле человека, контролируя все его функции, регулируя поведение человека, так что Богданов не случайно рассматривает именно мозг как яркий пример “эгрессивного центра” в тектологии. С другой стороны, “внутри себя” мозг реализует многие принципы сетевой организации:
Подобно микробной колонии, мозг представляет собой “сеть сетей”, т.е. вся гигантская сеть (включающая многие миллиарды нейронов) состоит из более мелких, частично автономных, сетевых структур. Каждая такая малая сеть выполняет в мозгу специфические функции и часто в свою очередь распадается на еще более мелкие функциональные единицы – малочисленные “коллективы” нейронов. В литературе по нейрофизиологии такие полуавтономные сети из нервных клеток обозначаются как модули. Далеко не всегда такие модули соответствуют компактным участкам мозгового вещества; в мозгу существуют также делокализованные нервные сети. Их звенья разбросаны по разным частям мозга, хотя и сохраняют между собой связи, совсем как общающиеся по Интернету представители какого-нибудь “невидимого колледжа” или иной сетевой социальной структуры современности
Различные отделы мозга, разные его модули и малые сети в составе модулей функционируют не в последовательном (друг за другом), а в параллельном режиме, причем каждая малая сеть обрабатывает поступающую информацию на основе своих критериев (“мозговая полифония”). Так, зрительная информация анализируется и в таламусе, и в коре больших полушарий, причем разные группы нейронов видят в поступающих зрительных образах разное: одни фиксируют только движения, дугие – цветовой фон, третьи фигуры типа, например, углов.
Обработанная модулями мозга информация далее интегрируется. Независимо процессированные разными нейронными сетями зрительные характеристики объектов далее объединяются в целостную картину, которую мы и наблюдаем. Это “дело рук” особых модулей – так называемых ассоциативных зон больших полушарий. Последние уподобляются политической системе государства, задача которых объединить реакции разных специалистов на “вызов истории” (угрозу войны в приводимом выше примере) в единую общегосударственную стратегию. Однако мозг напоминает скорее не бюрократический, а сетевой вариант социума. Действительно, его модули действуют как частично независимые социальные сети – нет бюрократии, которая бы вначале в директивном порядке ставила перед ними задачи. “Порядок из хаоса”, целостная картина из фрагментов возникает лишь вторично. Эта картина в целом – но не в некоторых деталях-- в норме совпадает с реальным обликом наблюдаемых мозгом объектов. Однако можно показать, что мозг не механически, а творчески отражает окружающий мир. Он может его творчески дорабатывать и даже обманывать нас (известные примеры оптических иллюзий). Мы не видим черных дыр в зоне наших слепых пятен обоих глаз, ибо мозг закрашивает эти зоны общим фоном.
3) Биосоциальные системы насекомых (на примере муравьев). Основатель социобиологии и энтомолог Э. Уилсон [14] говорил о “четырех вершинах биосоциальной эволюции” -- о четырех таксонах многоклеточных животных со сложно организоыванными биосоциальными системами. Это кишечнополостные (например, сифонофоры), мшанки, некоторые насекомые (муравьи, пчелы, осы, термиты) и высшие приматы (человекообразные обезьяны и, конечно, сам человек). Каждая из этих вершин своим особенным образом сочетает в себе иерархическую и не-иерархическую организацию, открытость и закрытость границ, а также индивидуальность каждой особи и целостность всего их коллектива.
Общественные насекомые, в частности, муравьи, в основном тяготеют к сетевому организационному дизайну. Конечно, у них имеются и элементы иерархических социальных структур. Так, при добыче пищи (фуражировке) у муравьев выявляются лидеры; есть лидеры, организующие оборону муравейника от врагов. Однако лидерство в муравьином социуме носит частичный характер [9]. Как в примере из работ Богданова о двухцентровой системе со “светлым и темным солнцами”, функции лидера фуражиров не распространяются на уход за личинками или оборону гнезда. В муравьиной биосоциальной системе обычно есть царица (матка), но она не руководит никем: ее функции – откладывать яйца и выделять феромон, активирующий у рабочих муравьев любую “трудовую деятельность”.
Как и в приведенных выше примерах, муравьиный социум представляет собой многопорядковую систему. Так, целые муравьиные гнезда могут представлять собой структурный элемент более крупных систем (федераций). Взаимоотношения между гнездами (например, кратерами, в которых живут австралийские муравьи) могут строиться как по иерархическому, так и по сетевому принципу. В молодых, развивающихся группах кратеров, по наблюдениям А.А. Захарова [9], связь между отдельными кратерами (малыми биосоциальными системами) осуществляется по иерархическому – радиальному – принципу, причем в центре располагается самый большой, доминирующий, кратер. В более старых группах кратеров схема связей усложняется и становится сетевой [9, c.161]. Отдельные гнезда, колонии или иные малые коллективы муравьев могут выступать в роли частичных доминантов и сохранять значительную автономию, что весьма важно для поддержания стабильности крупных биосоциальных систем, в частности, так называемых “вторичных федераций”. “Сохранение колоний в рамках вторичной федерации – необходимое условие формирования последних /федераций -- прим. автора/ еще и потому, что в противном случае установится доминирование сильнейшего муравейника, т.е. федерация превраится в одну огромную колонию, которая вскоре неизбежно распадется” [9, c.170].
Структура надколониального уровня предлагают нашему вниманию и интересное решение дилеммы “открытость границ – закрытость границ”. Хотя муравьи защищают свои территории и гнезда, а обонятельные маркеры (специфические запахи) позволяют им надежно различать “наших” и “врагов”, тем не менее у муравьеи предусмотрен способ преодоления границ между муравейниками, так что вражда к “чужакам” уступает место взаимным дружеским контактам при формировании уже упомянутых “вторичных федераций” из исходно независимых муравейников. Формирование таких федераций сопряжено со строительством малых буферных гнезд на пограничной линии между двумя муравейниками. В этих буферных гнездах происходит перемешивание личинок и молоди из обоих исходно независимых муравейников, так что их запахи также перемешиваются и становятся неразличимыми ля муравьев. Создается крупная сетевая структура, сравнимая на политической арене с надгосударственными образованиями типа Совета Европы или (если ограничиться лишь двумя “муравейниками”) – с объединенными структурами России и Беларуси.
4) Биосоциальные системы антропоидов (человекообразных обезьян). Для различными приматов типична разная социальная организация [15--17], причем многие низшие обезьяны (лангуры, макаи, мартышки, бабуины) обычно формируют жесткие иерархические структуры с сильным вожаком—доминантом на вершине. Подобная социальная система получила название “мультисамцовая” (имеется несколько самцов, располагающихся по разным ступеням иерархии. Вожак (a -самец) в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Правда, наряду с самцом доминантом, могут возникать также рыхлые не-иерархические объединения, особенно молодых обезьян, своего рода “неформальные молодёжные клубы”.
Более близкие эволюционные сородичи человека – человекообразные обезьяны – часто имеют более “демократичную” и рыхлую социальной организацию, в том числе и в случае наблюдаемых, например, у бонобо, мультисамцовых групп, которые не имеют такой четкой иерархии, как у низших приматов. Конечно, иерархические отношения в той или иной степени присутствуют и у человекообразных обезьян. Так, у горилл высокий социальный ранг имеют старшие, “сереброспинные” самцы. Однако антропоиды, и в особенности, шимпанзе и бонобо, характеризуются преобладанием кооперативных горизонтальных (неиерархических) отношений (груминг - ласки, игровое поведение, ритуал приветствия, одаривание друг друга пищей и др) над отношениями доминирования-подчинения, а также тем, что индивиды могут свободно двигаться в одиночку, присоединяться к временным сообществам или покидать их. Особенно рыхлы социальные связи у шимпанзе, для которого характерен “дисперсный тип” социальных структур. “Объединение <в социальные структуры> и распад <этих структур> в обществе шимпанзе достигает пределов социальной пластичности; индивиды обоих полов имеют практически полное право свободно приходить и уходить когда им вздумается... Состав временных групп постоянно меняется... Он <особь шимпанзе> может путешествовать в течение дня в составе большого, шумного, легко возбудимого сборища, а на следующий день быть предоставленным самому себе” [17, P.106]. Социальная организация шимпанзе, включающая изменчивые коалиции без жесткой структуры доминирования, по мнению политолога и биополитика С. Петерсона, согласуется с нормами политического плюрализма [18].
Как данные о социальном поведении приматов, так и свидетельства этнографов о сохранившихся доныне на планете анклавах первобытного строя говорят о значительной степени эгалитаризма, а также о рыхлости социальных структур и частичном (расшепленном) лидерстве не только у обезьян, но и у первобытных охотников—собирателей (см. подробнее [5, c.97—102]. Так от сетевых структур у других форм живого мы вновь плавно переходим к их значению в человеческом социуме, притом не только первобытном (память о котором жива в наших генах), но и в цивилизованном.
Приложения сетевых структур к экологической проблематике
В начале работы мы уже кратко затронули роль современных сетей на примере хирам в рамках экологической проблематики современности. Эта роль обусловлено тем, что подобные сети ориентированы на решение междисциплинарных задач – от мониторинга загрязнения окружающей среды до философских и ценностных аспектов экологии (что было проиллюстрировано выше на примере хирамы, посвятившей себя экологической этике). Глобальный характер экологических проблем, необходимость следить не только за своей экологической обстановкой, но и за ситуацией у соседей (и координировать своими усилия с ними) ведет к тому, что многие экологические и связанные с экологией по роду деятельности организации (в том числе и Биополитическая Интернациональная Организация) объективно приобретают характер делокализованных сетевых структур с открытыми внешними границами, ориентированными на экспансию в мире (сети 2 в нашей классификации).
Экология в наши дни тесно связана с некоторыми разработками по биотехнологии, направленными на замену пестицидов естественными врагами сорняков или вредителей (или образуемыми ими продуктами), создание экологически чистого био-топлива (водорода, метана, этилового спирта и др.). Поэтому представляет интерес тот факт, что современная биотехнология как междисциплинарная область с часто нечеткой постановкой задач стимулирует собой развитие не столько бюрократических, сколько именно сетевых структур.
Реально существующие в разных странах мира биотехнологические центры не всегда соответствуют канонам бюрократических структур с единым управляющим центром, они скорее представляют собой децентрализованную команду из специалистов различного профиля. Подобные команды напоминают – в той или иной мере – первобытные группы охотников-собирателей не только своей неиерархичностью и спонтанностью, но и нередко поисковым характером задач с не вполне предсказуемым результатом, заставляющих вспомнить о трудных буднях первобытных кочевников. Во многих случаях ученые, приобретшие некоторые навыки бизнеса, сотрудничают с профессиональными бизнесменами, имеющими некоторое представление о биологии. Например, сооснователями крупнейшей американской компании Genentech были капиталист и ученый (Нобелевский лауреат). В состав крупных биотехнологических центров, помимо ученых и бизнесменов, входят представители политических кругов, отвечающие за координацию и финансирование биотехнологического бизнеса.
Остановимся также на роли сетевых структур в рамках важной задачи экологизации системы образования. Для повышения эффективности усвоения материала по биологии, экологии, биополитике из школьников или студентов создают сетевые команды, члены которых получают оценки за реализацию тех или иных игровых сценариев [5], в которой, например, Вася становится (на время урока) директором мыльной фабрики, а Наташа возглавляет комиссию, призванную расследовать обстоятельства загрязнения среды обитания фабрикой Васи.
Автор данной статьи сам проводил уроки по теме “Экология большого города и нейрохимия его обитателей” в школе № 119 г. Москвы [5]. В классе была создана команда учащихся, представлявшая собой сетевую структуру типа хирамы. Не было единого босса, были творческие лидеры по трем направлениям (тем же, что и у бюрократической команды) с заданием стимулировать, направлять, протоколировать деятельность всей команды по каждому направлению. Все участники были вольны примыкать к любому лидеру, но за более или менее равномерным наполнением учащимися каждого направления и за эффективной работой был призван следить психологический лидер. В заключении команда доложила результаты своей работы, причем докладчиком, в соответствии с принципами хирамы, служил лидер по внешним связям (см. с.1 настоящей статьи).
Конкретными заданиями, каждая из которых соответствовала своему творческому лидеру, служили 1) оценка экологии своего района по цвету листьев и коры берез; 2) написание проекта “Экологическую Конституцию” по аналогию с “Конституцией Российской Федерации”; 3) решение вопроса о том, наказвать или лечить преступницу, покусившуюся на жизнь мужа в состоянию депрессии, вызванной нехваткой в мозгу серотонина – нейромедиатора, уровень которого резко снижается под воздействием загрязнения среды тяжелыми металлами (по данным работ американского биополитика Р. Мастерса ).
Рассмотренные выше общесетевые свойства, несомненно, следует внимательно учитывать при разработке конктретных дизайнов сетевых социальных структур, в том числе и при решении проблем современной экологии. Достаточно сказать, что экологические проблемы сами обладают фрактальными характеристиками – распространяясь на всю нашей планету, они тем не менее реализуются и микромасштабе – как загрязнения данного города, данной улицы, данной подворотни. Их решение тоже должно основываться на фрактальной, многопорядковой сетевой стратегии, вовлекающей и малые, и большие социальные сети.
Эта многоуровневая стратегия отражена, в частности, в футуристической концепции члена Биополитической Интернациональной Организации Дж. Папаиоанну [19]. По его взглядам, “человечество в конечном счете примет тот план заселения Земли, который обозначается как экуменополис (экп) – вселенский город… Экп должен дополняться вселенским садом -- экуменокепосом (экк). Экк формируется в результате
Создания связей между всеми промежутками, остающимися между застроенными площадями… Промежутки формируют… иерархию, от маленького отдельного садика (или даже цветочного горшка) до крупнейших незаселенных (диких) зон на планете. Причем, экуменокепос мыслится как непрерывная целостная структура, заповедник биоса /т.е. живого – прим. автора/, в то время как экуменополис представляет прерывистую структуру” (цит. по. [20, c. 95—96]).
Динамичный характер активных центров и/или их расщепленность (наличие “частичных лидеров”) также допускает многочисленные конкретные приложения в рамках сетевых структур экологического толка. Сформулируем важный практический принцип (да простит читатель резкий переход к грубоватому стилю): Грош цена экологической глобальной организации, если ее центр жестко фиксирован и тем более бюрократизирован. Экологическая сетевая структура должна быть гибкой и динамичной как и природные экосистемы, на сохранение которых она должна ориентироваться Мы могли бы упомянуть ряд влиятельных организации, которым угрожает именно опасность превращения в жесткие и замкнутые на себя бюрократии. Однако читатель, с которым нам хотелось бвы здесь вступить в сетевой диалог, без труда приведет аналогичные примеры…
Статью хотелось бы завершить, подчеркнув соответствие сетей как основных персонажей этой статьи (в человеческом социуме и вне его рамок) также и всему облику современной плюралистичной, даже хаотичной, “мелькающей” (по выражению А. Моля) постнеклассической культуры. Сеть как бы интериорирзирует все эти свойства культуры, реализует их внутри себя. И именно постнеклассическая наука как компонент соответствующей культуры тщится найти отражение своей собственной сути в группах (“сетях”) звезд и элементарных частиц, молекул и нервных клеток, не говоря уже о коллективах наиболее близких к нам объектов – человеческих индивидов.
Литература
Олескин А.В. Сетевые структуры общества с точки зрения биополитики //Полис. 1998а. № 1. С.68-86.
Олескин А.В. Междисциплинарные сетевые группы//Вестн. Росс. Акад. наук. 1998б. № 11. С.1016-1022.
Олескин А.В. Сетевая организация социума: проблемы и перспективы//Государственная служба. 1999. №1(3). С.73-82.
Oleskin A.V., Masters R.D. Biopolitics in Russia: history and prospects for the future // Research in Biopolitics. 1997. V.5. P.279—299
Олескин А.В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. М.: Институт философии РАН. 2001.
Шульговский В.В. Физиология центральной нервной системы. М.: Изд-во МГУ. 1997.
Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука. 1992.
Богданов А. Очерки всеобщей организационной науки. Самара: Гос. Изд-во. 1921.
Захаров А.А. Организация сообществ у муравьев. М.: Наука. 1991.
Baker W.E. Networking smart. How to build relationships for personal and organizational success. N.Y. San Fransisco: McGraw-Hill. 1994.
Ботвинко И.В. Экзополисахариды бактерий // Успехи микробиологии. 1985. Т.20. С.79-122.
Shapiro J.A. The significances of bacterial colony patterns // BioEssays. 1995. V. 17. N 7. P. 597-607.
Олескин А.В., Кировская Т.А., Ботвинко И.В., Лысак Л.В. Действие серотонина (5-окситриптамина) на рост и дифференциацию микроорганизмов // Микробиология. 1998. Т.67. № 3. С.305-312.
Wilson E.O. Sociobiology: the new synthesis. Cambridge (Mass.): Harvard University Press. 1975.
Бутовская М.Л., Файнберг Л.А. У истоков человеческого общества. М. 1993.
Дерягина М.А, Бутовская М.Л. Этология приматов. М.: МГУ. 1992.
Goodall J.. Gombe chimpanzee politics // Primate Politics. /Ed. G. Schubert, R.D. Masters. N. Y, .L.: Lanham. 1994. P.105--137.
Peterson S.A. Human ethology and political hierarchy: is democracy feasible? // Hierarchy and Democracy /Ed. A. Somit, R. Wildenmann.. Carbondale, Edwardsville: Southern Illinois University Press. 1991. P.63-78.
Papaioannou J.G. Environment and the role of ekistics // Biopolitics – The Bio-Environment /A. Vlavianos-Arvanitis, ed. Athens: Biopolitics International Organization. 1989. V.2. P.213.
Влавианос-Арванитис А., Олескин А.В. Биополитика. Био-окружение. Био-силлабус. Афины: Биополитическая Интернациональная Организация. 1993.
Опубликовано 14 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: СЕТЬ КАК МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ОБРАЗ КУЛЬТУРНОЙ ОНТОЛОГИИ И СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В СОЦИУМЕ: ПРИЛОЖИМОСТЬ К ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМАТИКЕ
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108386679 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций