G. GORODETSKY. Stafford Cripps' Mission to Moscow, 1940 - 1942. Cambridge. 1984. XVI, 361 p.

Книга профессора Тельавивского университета Г. Городецки - вторая из его работ по истории англо-советских отношений. Она охватывает еще более короткий промежуток времени, чем первая¹ . С избранием этих сравнительно узких хронологических рамок для исследования можно согласиться, поскольку оно имеет достаточно веские основания. Рассматриваемый в работе период (примерно от начала второй мировой войны до рубежа 1941 - 1942 гг.) действительно является не только ключевым с точки зрения формирования тенденций последующего развития отношений между державами антигитлеровской коалиции, но и наиболее пострадавшим от штампов "холодной войны", от той, как пишет автор, "дезинформирующей интерпретации", которая была впервые выдвинута в мемуарах У. Черчилля и долгое время определяла мнения западных историков (с. XI). И поскольку в черчиллевской версии событий того периода немалое место занимают обстоятельства, связанные с генезисом и характером миссии, осуществлявшейся послом Великобритании в СССР С. Т. Криппсом (длившейся с перерывом с июня 1940 до января 1942 г.), постольку вполне оправданно и обращение автора к этому сюжету для выяснения характера английской политики в отношении СССР.

Согласно версии Черчилля, эта политика сразу же и коренным образом трансформировалась, как только он стал премьером в мае 1940 г.: вражда и недоверие сменились поисками взаимопонимания и почвы для совместных действий против гитлеровской агрессии. То, что в Москву в качестве полномочного представителя правительства Великобритании был послан политик левого толка, зарекомендовавший себя достаточно активным борцом против мюнхенцев, за коллективную безопасность (поплатившийся за это немилостью тогдашних лейбористских лидеров и исключением из партии) служило, по мнению Черчилля,, доказательством "разрыва с прошлым" в британской политике, а "недоверчивое" отношение советского руководства к миссии Криппса - таким же свидетельством нежелания и неспособности со стороны Москвы оценить должным образом этот благоприятный поворот.

Вина за ухудшение советско-английских отношений накануне нападения фашистской Германии на СССР и слишком медленное их налаживание впоследствии возлагалась тем самым на советскую сторону и Криппса, который в противоположность "мудрому и терпеливому" Черчиллю, не позволившему предаться чувству оскорбленной невинности, не сумел удержаться от такой эмоциональной реакции, которая окончательно все испортила. Отсюда Черчилль выводил исторический "урок": поладить с советским партнером может будто бы только политик правого толка, жесткий, чуждый надежд на прочное и глубокое сотрудничество. Напротив, всякого, кто рассчитывает на такое сотрудничество, неминуемо ждет разочарование, которое столь же неотвратимо толкнет его в ряды крайних антисоветчиков с соответствующими от-

¹ Gorodetsky G. The Precarious Truce. Anglo-Soviet Relations 1924 - 1927. Cambridge. 1977.

стр. 157

рицательными последствиями для взвешенной, рациональной политики. Итак, черчиллевская версия является не только исторической самоапологией, но и четкой политической рекомендацией, к которой, кстати, и поныне прислушиваются на Западе, в частности и в Великобритании.

Версия Черчилля уже подвергалась критике в трудах советских историков² . Книга Г. Городецки, написанная на основе добросовестного анализа документальных источников, значительная часть которых впервые введена в оборот, подтверждает правомерность такой критики.

Документы Форин Оффис, военных ведомств, привлеченные автором, неопровержимо свидетельствуют: не было в английской политике никакого кардинального "поворота" по отношению к СССР ни до, ни даже после 22 июня 1941 года: определяющими по крайней мере в период, рассмотренный в монографии, оставались "антисоветские стереотипы" (с. 69). Советский Союз рассматривался "скорее как потенциальный противник, чем как потенциальный союзник" (с. 164). Разумеется, это никак не способствовало созданию атмосферы доверия. Как показывают данные из личной переписки Криппса, цитируемые в работе, британский посол вполне осознавал, где искать виновников такой ситуации. Он считал ее "неизбежной, пока нынешнее британское правительство проводит нынешнюю внешнюю политику... Нельзя обвинять русских: я бы сам придерживался именно их позиции, будь я на их месте" (с. 67).

Интересна также и впервые обнародованная запись из личного дневника Криппса от 22 - 23 декабря 1941 г., когда он уже подводил итог своему пребыванию в СССР: "В Англии, особенно среди профессиональных военных, имелось немало лиц, которые почти и не скрывали своего желания, чтобы Красная Армия потерпела поражение. Что касается меня, то я, конечно, надеялся, что эти пророки опозорятся, но порой меня охватывал и страх: а вдруг они окажутся правы? Ныне мы являемся свидетелями их окончательного и абсолютного банкротства... Если бы не Россия, Гитлер уже сейчас был бы властелином Европы, а наши шансы добиться победы хоть когда-то в будущем были бы равны нулю. Советская система, при всех ее несовершенствах, оказалась спасительницей всего того, что мы понимаем под демократией" (с. 289).

Фигура Криппса, рисуемая автором, весьма далека от образа человека, "разочаровавшегося" в советских людях и насмерть рассорившегося со всеми, с кем ему пришлось иметь дело в Советской стране, как это описано в "черчиллевской легенде". Более того, автор приводит довольно веские аргументы в пользу тезиса о том, что если британский посол и был разочарован, то скорее "тщетностью своих попыток побудить (британское) правительство изменить свое отношение к Советскому Союзу, сделать это отношение более динамичным" (с. 291).

Гораздо слабее, однако, аргументация автора там, где он пытается доказать последовательность, принципиальность и даже чуть ли не "революционность" Криппса в противостоянии антисоветским тенденциям. В работе налицо определенное преувеличение и его заслуг в деле налаживания союзнического сотрудничества. К примеру, в том, что касается роли Криппса в работе Московской конференции представителей СССР, США и Великобритании 1941 г. (которую Г. Городецки оценивает очень высоко), нам представляется более обоснованным описание ее американским историком Дж. Лангером³ как весьма негибкой и далекой от реализма.

Справедливости ради, следует сказать, что Г. Городецки не игнорирует очевидные диссонансы в облике своего героя. В книге отмечается, что Криппс порой выступал инициатором "жестких мер" по отношению к СССР, пытался использовать в переговорах с советскими руководителями тактику дипломатического (и отнюдь не дипломатичного) давления, оказывался - вольно или невольно - орудием весьма темных политических интриг. Интересны в этой связи некоторые новые факты о той сложной игре, которую вела английская дипломатия и пропаганда в последние недели перед началом гитлеровской агрессии против СССР. Факты эти остаются неполными, ибо, как отмечает автор, соответствующий фонд Форин Оффис остается закры-

² См. Трухановский В. Г. Уинстон Черчилль. Изд. 3-е. М. 1982, с. 317 - 320 и др.

³ Langer J. D. The Harriman - Beaverbrook Mission and the Debate over Unconditional Aid for the Soviet Union, 1941. - Journal of Contemporary History, July 1979, vol. 14, N 3.

стр. 158

тым, но и имеющихся данных достаточно, чтобы развеять все еще встречающуюся легенду об "искреннем" желании Лондона предупредить советское руководство о предстоящем нападении и обеспечить отпор общему врагу.

Трудно согласиться с авторским объяснением "феномена Криппса": мол, все дело в его "наивности", неумении разбираться в людях, чрезмерной приверженности юридическим формулам и процедурам и т. д. В действительности, здесь речь идет о феномене не столько личностном, сколько социальном, или социально-психологическом. Криппс говорил о своей приверженности социализму. Но это был "социализм" фабианского толка, о чем пишет и Г. Городецки (с. 3), замешанный на догматических предубеждениях против революционного марксизма и реального социализма. Именно эти предубеждения (а вовсе не "просоветские" - симпатии) или иные эмоции вызывали неизбежные издержки в его деятельности как политика и дипломата, вели к разрыву между словом и делом. Однако этот момент не нашел отражения в интересной, богатой фактами книге Г. Городецки.