Политика России в отношении восточных территорий Центральной Европы. 1912-1921 гг.

Публикации на разные темы ("без рубрики").

NEW РАЗНОЕ


РАЗНОЕ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

РАЗНОЕ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Политика России в отношении восточных территорий Центральной Европы. 1912-1921 гг.. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2020-07-22
Источник: Вопросы истории, № 9, Сентябрь 2009, C. 100-109

Французский геополитик Ж. Готтман назвал земли востока Центральной Европы "приливно-отливными"1: после разделов Польши и решений Венского конгресса территории, населенные белорусами, украинцами, литовцами и, в значительной мере, поляками отошли к России; другую часть "приливно-отливных" земель поделили Австрия и Пруссия. В начале регион являлся фронтиром (пограничьем), но затем его признаком стала "сдавленность" между Россией, Австро-Венгрией, Германией: сложившиеся к концу XIX в. границы отражали систему пространственно-силовых отношений и баланс сил между империями. Однако геополитическое положение Российской империи имело как положительные черты (соседство на востоке с полуколониальными и зависимыми странами), так и отрицательные (непосредственное соприкосновение с потенциальными противниками и отсутствие на западе серьезных естественных преград при наличии протяженной сухопутной границы). Поэтому в начале XX в. интерес России к сопредельным территориям Австро-Венгрии и Германии усилился.

 

Важным признаком внешней политики России являлось руководство ответственными за ее проведение деятелями великодержавной идеологией2. Если же говорить о национальной составляющей менталитета правящих кругов, то сформировались два направления: официально-охранительное и "имперско-либеральное"3. Между их сторонниками, особенно после начала мировой войны, усилились расхождения ведомственного, тактического и даже стратегического порядка в сфере реальной политики (die Realpolitik).

 

На западе наиболее важной для интересов России ее правящим кругам представлялась входившая в состав Австро-Венгрии Восточная Галиция. Российские власти мотивировали заинтересованность в ней стремлением "опереться на Карпаты", тем более, что часть галицких русин4 отождествляла себя с русскими и выступала за единство восточных славян. Российский посол в Вене А. А. Гире напомнил в письме от 8 февраля 1912 г. министру иностранных дел С. Д. Сазонову, что после присоединения к Австрии Восточная Галиция "в официальных бумагах называлась Rot Russland (Червон-

 

 

Зубачевский Виктор Александрович - доктор исторических наук, профессор Омского государственного педагогического университета.

 
стр. 100

 

ная Русь), а население - russisch ... Ныне австрийское правительство отрицает ... существование русского племени в Галиции". По мнению посла, предоставление Галиции в 1861 г. автономии привело к тому, что фактически землей управляют местные поляки, которые провоцируют антироссийские настроения в среде русин5. В России (и не только) возобладало мнение, что понятие "украинец" ввели власти Австро-Венгрии для обозначения противников России, поскольку составлявшие единый этнос русины отличались конфессиональной принадлежностью и национально-политической ориентацией. Не случайно, отечественные историки считают, что политика австрийских властей способствовала превращению Восточной Галиции в "украинский Пьемонт"6. Однако национальное размежевание на восточных землях монархии Габсбургов было затруднено в связи с этнической чересполосицей на границе с Западной Галицией и на западе Прикарпатской Руси, а Львов образовал "на русской территории польский остров"7.

 

Осознание проблем западных рубежей империи политическими партиями, по сравнению с взглядами МИД, отличалось радикальностью. Исправления границ России допускали кадеты и октябристы. Националисты требовали разрешения галицийского вопроса и естественных границ на Балтике - устья Немана. Но крайне правые считали, что территориальное расширение империи за счет Австро-Венгрии и Германии усилит в России центробежные силы8. Член Государственного совета П. Н. Дурново в феврале 1917 г. писал Николаю II, "что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками не так легко управляться? ... то же и в отношении Галиции"9.

 

МИД России получал информацию, что в случае войны к оккупации центральными державами Царства Польского и "четвертому разделу Польши, поляки стали относиться более спокойно, видя в этом начало объединения Польши"10. Подобные настроения отразил "инцидент в Львове" 19 мая 1912 г., когда местные поляки, в связи с намерением российских властей выделить земли Холмщины из состава Царства Польского, устроили антирусские выступления и напали на консульство России. Эта, по словам Гирса, "подлая демонстрация" произвела "самое тягостное впечатление в России" и показала, что Галиция является "опасным местом в наших отношениях с Австро-Венгрией". Переписку Гирса и Сазонова обнародовала 25 мая 1912 г. газета "Новое время", что, по словам министра, было единственным средством успокоить депутатов Государственной думы и уменьшить общее возбуждение. К "бессилию" Вены перед властями Галиции Сазонов отнесся скептически11.

 

Накануне 50-летия восстания 1863 г. антироссийские настроения в среде поляков усилились. Газета "Rzeczpospolita" отмечала в декабре 1912 г.: "Австрия с Царством Польским, как государство австро-венгро-польское было бы великолепно"12. Корреспондент "Нового времени" и информатор МИД В. П. Сватковский писал из Вены в январе 1913 г.: по мнению поляков, они "в случае войны между Австрией (и Германией) с Россией ... должны встать на сторону Австрии, поддерживая ее стремление завладеть Царством Польским"13. В январе 1914 г. Сазонов в докладной записке просил Николая II: "австрийцы не скупились в обещаниях полякам, которых убеждали, что будущая война приведет к раскрепощению и объединению этой народности", поэтому удовлетворение культурно-религиозных желаний поляков властями империи послужит ее великодержавным задачам14.

 

Решающую роль в развитии событий на востоке Центральной Европы к началу XX вв. играла уже не монархия Габсбургов, а империя Гогенцоллернов. Непрерывность (die Kontinuitat) внешней политики Пруссии и Герма-

 
стр. 101

 

нии определял "натиск на Восток". Германский генштаб разрабатывал планы превентивной войны против России, хотя О. Бисмарк относился к ним скептически, поскольку Россия - "неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами". Канцлер учитывал и отрицательные для Германии последствия войны в связи польским вопросом, так как превращенное в буферное государство (под германским протекторатом) Царство Польское потребует включения в свой состав населенные поляками земли центральных держав. Накануне вынужденной отставки Бисмарк писал: "... я старался никогда не разрушать окончательно мост между нами и Россией". Экс-канцлер считал, что польское государство "было бы колом, вбитым в тело Австрии": русское соседство неудобно, но не в такой степени, как польское15.

 

В преддверии мировой войны у Российской империи возрос интерес к Восточной Галиции, Прикарпатской Руси, Северной Буковине, входившей в состав Восточной Пруссии Мемельской области. Германия же стимулировала экспансию Австро-Венгрии на Балканском полуострове: не случайно там и произошел приведший к началу мировой войны "взрыв". Провоцирующую роль в спорах держав в регионе играли и населяющие его народы, заинтересованные в конфликте континентальных монархий. Лидер польской партии Национальная демократия (эндеки) Р. Дмовский считал неизбежным, в силу географического положения Царства Польского, стремление к его захвату Германией. Лидер Чешской народной партии Т. Г. Масарик писал: "Для нас будет выгодно, если война затянется, ибо мы сможем развить революционную пропаганду"16.

 

С началом первой мировой войны стратегическое значение "приливно-отливных земель" выросло и в правящих кругах воюющих держав начались дискуссии относительно послевоенной системы геополитических координат.

 

Верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич в воззвании к полякам 14 августа 1914 г. говорил о будущем объединении под "скипетром русского царя" всех польских земель с предоставлением им самоуправления. Воззвание неоднозначно оценили в правительстве и обществе: впоследствии его могли дезавуировать, поскольку оно не было государственным актом. Председатель Совета Министров И. Л. Горемыкин на заседании 14 августа заявил: "великий князь может говорить, что хочет"17. Сазонов выдвинул перед послами западных держав в беседе 1 сентября неофициальные предложения о вхождении после войны в состав России нижнего течения Немана и Восточной Галиции. Совет министров определял как этнические "будущие границы Польского края". Правое меньшинство правительства зафиксировало особое мнение, провозгласив главной задачей империи на западе воссоединение с Россией "Восточной Галиции ... и Угорской Руси ... выпрямление русской ... границы со стороны Пруссии". Восстановление Польши, - по мнению министров, - географически ухудшило бы "и без того трудную в стратегическом отношении ломаную линию, которую представляют наши границы с Германией и Австрией". Они пришли к выводу, что при решении польского вопроса союзники не будут учитывать русские интересы и следует "задачу объединения Польши считать ... второстепенной для России". В ноябре во время аудиенции французскому послу М. Палеологу Николай II высказался за исправление границ Восточной Пруссии и присоединение Галиции для достижения Россией "естественных пределов"18. Внешнеполитические программы либеральных и правоцентристских партий находились в диапазоне между "соображениями" министра иностранных дел и особым мнением правого меньшинства кабинета министров.

 
стр. 102

 

Аргументация позиции российских правящих кругов относительно новых западных границ империи определялась во многом ситуацией на фронте. После успешного наступления против Австро-Венгрии Россия контролировала в сентябре 1914 - мае 1915 гг. Восточную Галицию и часть Западной. Начальник штаба верховного главнокомандования генерал Н. Н. Янушкевич рекомендовал Горемыкину в сентябре 1914 г. осуществить административное размежевание Галиции по этническому признаку19. Но война приняла затяжной характер, поэтому великие державы для привлечения союзников на сторону того или иного блока провозгласили лозунг "свободы малых наций". Под его прикрытием державы Антанты надеялись осуществить после войны пересмотр границ многонациональных Австро-Венгерской и Османской империй, а также Германии; центральные державы - разрушить Британскую и Французскую колониальные империи, отторгнуть от России этнически неоднородные земли.

 

Особым вниманием воюющих коалиций пользовались поляки. На стороне "Тройственного согласия" выступили эндеки и менее значительные польские правоцентристские партии, имевшие влияние как в Царстве Польском, так и на входивших в состав Германии западных польских землях. Оккупация в 1915 г. Германией Царства Польского привела к переносу внешнеполитической работы сторонниками Антанты на Запад. На центральные державы ориентировались партии Галиции, левоцентристские партии Царства Польского и "беспартийная" группировка Ю. Пилсудского, организовавшего с помощью Германии и Австро-Венгрии польские легионы. Польские партии не выдвигали идею независимого государства, ограничивая цели надеждой на автономию, которую им предоставит блок победителей. Но по мере того, как страны Антанты и центральные державы все более нуждались в военно-политической поддержке поляков, требования последних возрастали.

 

Австро-Венгрия и Германия, заинтересованные в дополнительном источнике живой силы, первыми изменили политику в польском вопросе, выступив за создание "Срединной Европы" под руководством Германии (эта идея выдвигалась еще в XIX в.). Правда, германские правящие круги, провозглашая необходимость, по словам депутата рейхстага Ф. Науманна, образования под руководством рейха "Срединной Европы между Россией и Западными державами"20, с решением судьбы ее восточных земель определились не сразу. В результате дискуссии возобладало мнение о построении на восточных рубежах региона буферных государств21. 4 ноября 1916 г. император Австро-Венгрии Франц-Иосиф I опубликовал рескрипт о создании Польского королевства и самостоятельном управлении Галиции. Генерал-губернаторы германской и австрийской зон оккупации Царства Польского 5 ноября издали "Воззвание двух императоров": в нем говорилось о создании польского государства из земель Царства Польского с определением его границ после войны, но данный акт не носил законодательного характера. 15 ноября царское правительство выступило с протестом против создания центральными державами буферного польского государства, обещая, что Россия намерена после войны образовать "целокупную Польшу" с предоставлением ей автономии22.

 

Германия и Австро-Венгрия не помышляли о польской независимости и автономии Галиции, но на фоне заявлений царского правительства о необходимости решить польскую и галицийскую проблемы после окончания войны, их позиция смотрелась более выгодно. На деле власти Германии намеревались выселить поляков из западной части Царства Польского, а на их место направить немцев из России и других польских земель. Претворение проекта в жизнь гарантировало сохранение польских земель в составе Прус-

 
стр. 103

 

сии, предвосхищая, по словам историка ФРГ И. Хайсса, "фантастические мечты Гиммлера об империи СС на германизированном Востоке" и концепцию "жизненного пространства"23. Создание подобной геополитической модели означало подчинение Германии России в случае победы рейха в войне и превращало империю Гогенцоллернов в неуязвимую мировую державу.

 

Как же на фоне австро-германских инициатив эволюционировала внешняя политика России? После отступления русской армии из Галиции и Царства Польского польские силы, ориентировавшиеся на западные державы, активизировались. Из женевских бесед Сватковского и Дмовского в декабре 1915 г. явствовало, что лидер эндеков считал ошибкой разработку проектов устройства Польши без учета мнения поляков. Дмовский говорил: "с международной точки зрения его [польский вопрос] надо рассматривать даже не как национальный вопрос, а просто как фактор европейского соотношения сил. Посмотрите на Германию: она ставит вопрос о создании хозяйственного союза не на национальную, а на географическую почву". По мнению же Сватковского, польское "тампонное или буферное государство" между Россией и Германией будет неприемлемо для Франции и Англии, поскольку у них нет "уверенности, что Россия, перестав быть непосредственной соседкой Германии, останется надежной союзницей Запада в следующей войне". Однако, когда "беседа коснулась германской политики, натравливающей поляков на белорусские и ... литовские земли с тем, чтобы поссорить поляков с Россией", Дмовский отметил, что "считал бы вредным для поляков ... тратить время и силы для борьбы за сохранение исторических позиций, от которых ... придется отказаться"24.

 

В январе 1916 г. Горемыкина заменили на Б. В. Штюрмера, который откладывал решение польского вопроса на послевоенный период, хотя большинство политических партий высказалось за его скорейшее разрешение. Посол в Париже А. П. Извольский в январском письме Сазонову причислял польский вопрос к "наиболее важным для нас вопросам". Выступая 22 февраля в Государственной думе, Сазонов обратил внимание депутатов на расчленение центральными державами Царства Польского, заявив, что "польский вопрос приобретает международный характер"25. Объявленный рейхсканцлером Германии Т. Бетман-Гольвегом поиск новых путей решения польского вопроса стал поводом для апрельской записки Сазонова, в которой он высказался за "самобытное существование Царства в единении с Россией", иначе Германия сделает Варшаву "центром политической интриги" против нас. Сазонова поддержали видные дипломаты, начальник штаба верховного главнокомандующего М. В. Алексеев, главком Юго-Западного фронта А. А. Брусилов26.

 

Николай II во время аудиенции 6 июля 1916 г. графу С. Вёлепольскому благосклонно принял план польской автономии, но предложил представить "проект императрице ..., добавив, что она умная женщина, и он советуется с ней по всем вопросам". Александра Федоровна враждебно отнеслась к предполагаемой автономии Польши, что использовал Штюрмер и в июле же большинство кабинета министров, к тому времени реакционное, отвергло проект27. Данный шаг явился формальным поводом для отставки Сазонова, над которым давно зрела опала в связи со стремлением министра находить общий язык с Думой и его негативным отношением к Г. Е. Распутину28. Главой МИДа назначили премьера Штюрмера. Сазонов вспоминал: "наша польская политика обусловливалась ... берлинскими влияниями, которые проявлялись под видом бескорыстных родственных советов" царской семье, и узким кругозором большинства военных, смотревших на вопрос с позиции "обороны нашей западной границы"29.

 
стр. 104

 

В августе 1916 г. Николай II разрешил образование в составе МИД Особого политического отдела, которому поручили изучение вопросов, касающихся славян, но отдел не подготовил обобщающих документов. В итоге правительство и МИД не имели целостной программы послевоенного устройства западного пограничья России. В ноябре с обоих постов уволили Штюрмера, назначив министром иностранных дел Н. Н. Покровского. В январе 1917 г. Николай II согласился на создание Особого совещания для разработки государственного устройства Польши и отношения ее к империи. В феврале в записке по польскому вопросу для внесения в Особое совещание Покровский изложил свое мнение относительно польских границ: без Познани и Кракова Польша "думает о русских западных губерниях ... присоединение к ней ... польских земель Пруссии и Австрии" есть средство "обороны нашего западного края". В объединенную Польшу войдут губернии Царства, за исключением Холмской, которая "по своим этнографическим и религиозным условиям, тесно примыкает к Восточной Галиции"30. Позиция Совета министров эволюционировала в благоприятном для поляков направлении, но Царство Польское было оккупировано Германией.

 

Немаловажную роль в ходе войны играли антантофильские круги Чехии. В их среде первоначально преобладала прорусская ориентация, представленная Национальной свободомыслящей партией (младочехов). Младочехи, писал Сватковский, поддержали образование "из чешских и словацких земель королевства ... под державой государя-императора с полной внутренней автономией, но при единстве армии, дипломатии и таможенной территории"31. Русские военные и дипломаты считали необходимым использовать благоприятные для России настроения чешского народа32. Но после отступления русской армии из Галиции выросла роль либералов во главе с Масариком, выступавших за полную независимость "будущего чешского государства от России (с присоединением к Чехии словаков и западной половины Угорской земли)". Масарик вспоминал: "одним из лучших моих политических ... решений было то, что я не поставил наше народное дело лишь на одну русскую карту ... стремился обеспечить нам симпатии всех союзников"33.

 

Внимание воюющих коалиций привлекал и северо-восток Центральной Европы. После оккупации Германией Варшавы, отметил Сватковский в сентябре 1915 г., тема "Государство-буфер" в немецких газетах "расширилась весьма неприятным для поляков образом. Стали говорить не об одном польском государстве-буфере, а о целой цепи таких буферов, имеющих целью отделить Германию и Австрию от России. Литва и Малороссия ... выдвигаются в первую очередь"34. Левоцентристские партии Царства Польского и Галиции обратились в октябре 1915 г. к Бетман-Гольвегу с меморандумом: "Присоединение Гродненской, Виленской и Минской губ[ерний] к Польше ... содействовало бы естественному распространению польской нации на восток, а это задушило [бы] русофильские течения в Польше, ибо русские не могли бы отказаться от Белой России в пользу поляков"35. В январе 1916 г. Сватковский писал: в литовских землях с польским меньшинством "германцы усиленно выдвигают на первый план литовцев, занимая позицию явно антипольскую ... В белорусских областях ... политика ... полонофильская"36. Эндеки же стремились отвлечь внимание России на литовские земли в составе Восточной Пруссии. Дмовский говорил в декабре 1915 г. Сватковскому: если "устье Немана перейдет в русские руки, торговля всего неманского бассейна направится на Мемель; Кенигсберг потеряет всякое значение и его немецкое население быстро пойдет на убыль"37.

 

Пангерманисты, в свою очередь, требовали "присоединить для блага Кенигсберга весь средненеманский бассейн к Восточной Пруссии", хотя часть

 
стр. 105

 

района была населена литовцами. После оккупации Литвы Германия вынашивала разные планы в ее отношении - от присоединения к рейху до превращения в марионеточное государство38. В августе 1916 г. Сватковский информировал МИД о проекте создания польско-литовской унии под протекторатом Германии для "польско-литовской ссоры и обострения польско-русских отношений". В ноябре Бибиков писал Нератову о плане автономной Литвы в составе Германии, а "за Познань и Галицию полякам будут сулить вознаграждения в сторону Белоруссии"39. Покровский констатировал в феврале 1917 г.: освобождение литовцев не в наших интересах, поскольку в этом случае они будут искать нашей поддержки против Польши40. Таким образом, планы воюющих держав в отношении белорусских и литовских земель оставались неопределенными.

 

После свержения династии Романовых Временное правительство в целом восприняло геополитические установки царизма41. Британский посол в Петербурге Дж. Бьюкенен писал министру иностранных дел А. Бальфуру: П. Н. Милюков (министр иностранных дел в марте-мае 1917 г.) "считает, что Польша должна быть автономна и иметь территориальные войска, которые явятся составной частью русской армии"42. По мнению Г. Ф. Матвеева, "министры Временного правительства правильно понимали государственные интересы России ..., определяя свою позицию по польскому вопросу"43. Но, под давлением Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, в воззвании 29 марта кабинет Г. Е. Львова согласился на "создание независимого польского государства, образованного из всех земель, населенных в большинстве польским народом"44. Украину и Белоруссию правительство сочло необходимым оставить в границах России, с включением в ее состав восточных земель монархии Габсбургов, и выступило за независимость Чехословакии45.

 

Временный государственный совет Польши 6 апреля подчеркнул, что польско-русский спор о землях между этнической Польшей и Россией не разрешен воззванием 29 марта и не может быть урегулирован односторонним решением Учредительного собрания46. Польские политики, по свидетельству французского дипломата Р. Анри, планировали поставить "Польшу во главе всех небольших восточно- и среднеевропейских народов ... собрать вокруг Польши, в противовес России, все консервативные элементы той же сферы"47. По словам Я. Розвадовского, члена Польского национального комитета (ПНК; признанная Антантой официальная польская организация в Париже), с поляками "повторяется сказка о золотой рыбке". В тоже время, боясь воздействия русской революции, поляки "готовят для Согласия новый лозунг: будущая Польша вместо бывшей России"48. Один из руководителей ПНК Дмовский в июле опубликовал меморандум "Проблемы Центральной и Восточной Европы", в котором предлагал включить в будущее Польское государство Восточную Галицию, Ковенскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую (большую часть) губернии, Волынь. По мнению лидера эндеков, это геополитическое переустройство могло бы обеспечить хорошие польско-российские отношения49.

 

Поляки, писал русский дипломат Г. Н. Михайловский, старались подменить этнический принцип понятием Царства Польского, что значило включение в состав Польши Гродненской и Сувалкской губерний с литовцами, а также Холмской - с ее смешанным православно-католическим населением. Но статистика Холмщины исключала вхождение ее целиком в состав Польши, позволяя поднять и литовский вопрос50.

 

Новый министр иностранных дел М. И. Терещенко настаивал на включении в состав России Галиции и заявил 14 сентября о создании Польского государства на основе территориально-этнографического принципа. Он от-

 
стр. 106

 

верг адресованную МИД критику "в некоторых органах печати" о том, что внешнюю политику России во многом определяют бывшие царские дипломаты, отметив, в частности: А. А. Нератов оставался "Товарищем Министра при многих главах ведомств", что указывает не на его "несменяемость", а на его "незаменимость"51. В речи 16 октября на заседании Совета республики Терещенко выступил и против самоопределения Литвы, поскольку, по словам Михайловского, "ставить литовский вопрос по аналогии с польским - открыть двери для расчленения России". Министр утвердил записку Михайловского, считавшего, что под этническим размежеванием Польши и России следует понимать и выделение из будущего Польского государства литовцев52. Однако Совет республики не принял накануне свержения Временного правительства решений по вопросам внешней политики53.

 

Опасения относительно намерений Польши высказывали чешские политические круги, которые, по словам Сватковского, считали: "притязания польского империализма представляют крупную опасность для России, славянства и самого Согласия, как при разрушении Австро-Венгрии, так и при ее сохранении". Решение о польской независимости вызвало недовольство и у других народов восточного пограничья монархии Габсбургов. В мае 1917 г. собрание проживавших в Петрограде русин Галиции и Угорской Руси приняло резолюцию о необходимости присоединения этих земель к России54.

 

Германия использовала Февральскую революцию для укрепления своих позиций на северо-востоке Центральной Европы, хотя в отношении Литвы планы корректировались. В марте 1917 г. совещание "делегатов властей Литвы" под председательством Бетман-Гольвега (в присутствии кайзера) решило создать "независимое литовское государство-буфер". В апреле статс-секретарь германского МИД А. Циммерман обещал: "Литва будет состоять из губерний Виленской, Ковенской ... частей Гродненской и Минской ... получит доступ к морю"55. В сентябре 1917 г. германские оккупационные власти организовали литовский Государственный совет. Призыв к соблюдению права наций на самоопределение Германия использовала как тактическое средство, чтобы окончательно оторвать от России и подчинить рейху Польшу, Литву, Курляндию56.

 

Резюмируя, отметим: в преддверии мировой войны руководство России, понимая неудобство геополитической конфигурации западных российских рубежей и недостаточную готовность России к войне, стремилось уклониться от назревающего конфликта. Но непосредственно перед войной ее внешняя политика активизировалась, чему способствовали не только великодержавное мышление, имперские традиции правящих кругов, но и возрастающее давление политических партий. Во время войны, несмотря на профессионализм русских дипломатов, по "качеству" внешнеполитического руководства Россия явно отставала от центральных держав, где вернее учитывались национальные и государственные интересы, а механизм принятия и осуществления решений в западных демократиях был более совершенен (коллегиальность, использование парламента, учет общественного мнения). Геостратегическое отставание характеризовало и политику Временного правительства.

 

Приход к власти большевиков прервал преемственность внешней политики России. Вначале советские лидеры пытались поставить идеологию выше геополитики, оправдывая с этой точки зрения Брестский мир с Германией. "Мы воевали бы теперь, - по словам В. И. Ленина, - объективно, из-за освобождения Польши, Литвы и Курляндии", но "интересы социализма стоят выше, чем интересы права наций на самоопределение"57. Ленин сравнил Брестский мир с Тильзитским, когда пруссаки были отброшены к Тильзиту, "что равносильно тому, если бы нас отбросили к Омску"58. В результате из-под контроля

 
стр. 107

 

Москвы вышли западные окраины бывшей Российской империи. Однако после подписания Рижского мирного договора и перехода к новой экономической политике советская внешнеполитическая парадигма все более отражала ориентацию большевиков не только на европейскую революцию, но и реальную внешнюю политику, не менее противоречивую, чем прежде. В ряде случаев взгляды большевиков в отношении западных окраин бывшей Российской империи и восточных земель бывшей монархии Габсбургов даже совпадали с воззрениями представителей Белой эмиграции59. Можно сказать, что во внешнюю политику Советского Союза постепенно возвращалась имперская составляющая, обусловив, таким образом, определенную преемственность с политикой Российской империи, хотя и с серьезными коррективами в силу смены строя, режима правления, господствующей идеологии.

 

Примечания

 

1. ПОЗДНЯКОВ Э. А. Геополитика. М. 1995, с. 83.

 

2. ЕМЕЦ В. А. "Национальные интересы" во внешней политике России в преддверии первой мировой войны. - Первая мировая война. М. 1998, с. 41.

 

3. ДЯКИН В. С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма. - Вопросы истории. 1996, N 11 - 12, с. 52.

 

4. Русины - коренное население Восточной Галиции (ныне - часть Западной Украины) и Прикарпатской (Угорской) Руси (ныне - Закарпатская Украина).

 

5. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. 1878 - 1917 гг. (МОЭИ). Сер. II. Т. XIX. Ч. 2. М. 1938, N 437, с. 94 - 95. См. также: Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ), ф. 135, оп. 474, д. 43. Записка коллежского асессора И. Олфертьева 20 августа 1909 г. управляющему МИД, л. 7. Цитаты из архивных документов приведены согласно современным правилам орфографии и пунктуации, но сохранены своеобразие написания географических названий, особенности стиля. Документы и события датируются по новому стилю.

 

6. МИХУТИНА И. В. Украинский вопрос в России (конец XIX - начало XX века). М. 2003, с. 32 - 53; МИЛЛЕР А. И. "Украинский вопрос" в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб. 2000, с. 187. Идеолог украинского национализма М. С. Грушевский озаглавил статью, написанную в 1906 г., "Украинский Пьемонт".

 

7. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 155. Записка коллежского асессора М. Казанского "О русском влиянии в Галиции" от 11 августа 1913 г. товарищу (заместителю) министра иностранных дел А. А. Нератову, л. 11 - 12. См. также: Там же, д. 200. Из обзора источников и материалов МИД для проведения границ русской народности в Галиции, Угорской Руси и Буковине (без даты), л. 6.

 

8. История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). М. 1999, с. 373 - 395.

 

9. ДУРНОВО П. Н. Записка П. Н. Дурново. Париж. Б. г., с. 17.

 

10. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 43. Записка коллежского асессора И. Олфертьева 20 августа 1909 г. управляющему МИД, л. 9. Понятие "Царство Польское" официально не употреблялось с 1832 г., но в российской историографии его используют для обозначения польских губерний Российской империи.

 

11. МОЭИ. Сер. II. Т. XX. Ч. 1. М. 1939, N 31, с. 25; N 45, с. 37 - 38; N 58, 59; с. 51 - 53; N 107, с. 94 - 95; N 111, с. 97 - 98; N 124, с. 109 - 110; N 262, с. 253. По закону 1912 г. из части Седлецкой и Люблинской губерний создали Холмскую губернию, выделенную из состава Царства Польского (ныне Хелмское воеводство в Польше).

 

12. АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 745, л. 15.

 

13. Там же, ф. 133, оп. 40, д. 14, л. 9.

 

14. МОЭИ. Сер. III. Т. I. M. 1931, N 52, с. 61 - 64.

 

15. Цит. по: История дипломатии. Т. II. М. 1963, с. 268; "Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871 - 1918 гг. М. 1977, с. 96, 97; БИСМАРК О. Мысли и воспоминания. Т. III. M. 1941, с. 76, 132; см.: Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе. М. 1965, с. 158.

 

16. ДМОВСКИЙ Р. Германия, Россия и польский вопрос. СПб. 1909, с. 282; МАСАРИК Т. Г. Мировая революция. Воспоминания. Т. 1. Прага. 1926, с. 29.

 

17. Русско-польские отношения в период мировой войны. М. -Л. 1926. Приложения. N 1, с. 155; Совет Министров Российской империи в годы Первой мировой войны. Бумаги А. Н. Яхонтова (записи заседаний и переписка). СПб. 1999, с. 29. См. также: БАХТУРИНА А. Ю. Воззвание к полякам 1 августа 1914 г. и его авторы. - Вопросы истории. 1998, N 8.

 
стр. 108

 

18. История внешней политики России..., с. 454, 460, 482 - 484; Русско-польские отношения..., N 4, с. 17; N 5. "Мемория" совета министров 20, 30 октября; 5, 12, 15 ноября 1914 года, с. 19 - 23.

 

19. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 159, л. 38.

 

20. НАУМАНН Ф. Срединная Европа (Mitteleuropa). Пг. 1918, с. 33.

 

21. ТУПОЛЕВ Б. М. "Срединная Европа" в экспансионистских планах германского империализма накануне и во время первой мировой войны. - Первая мировая война, с. 106 - 121.

 

22. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. II. М. 1926, N 39, с. 51 - 52; N 40, с. 52; N 41, с. 53.

 

23. GEISS I. Tzw. polski pas graniczny 1914 - 1918. Warszawa. 1964, s. 234, 235.

 

24. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 79. Записки корреспондента Русского Телеграфного Агенства Сватковского. 17 - 30 декабря 1915 г., л. 14, 19 - 20.

 

25. История внешней политики России..., с. 500 - 514; МОЭИ. Сер. III. Т. X. N 100, с. 113- 114; N 361. Сн. 2, с. 398, 400.

 

26. Русско-польские отношения..., N 15, с. 87, 88; N 16, с. 94 - 97; N 20, с. 108 - 112; N 21, с. 113; N 22, с. 114.

 

27. Там же. N 17, с. 99 - 100; N 23, с. 116; N 26, с. 127 - 128.

 

28. ИГНАТЬЕВ А. В. Сергей Дмитриевич Сазонов. - Вопросы истории. 1996, N 9, с. 42.

 

29. САЗОНОВ С. Д. Воспоминания. М. 1991, с. 374 - 376.

 

30. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 43, л. 31 - 32; д. 103, л. 2 - 3.

 

31. Чехословацкий вопрос и царская дипломатия в 1914 - 1917 гг. - Красный архив. 1929, т. 2 (33), с. 12.

 

32. МОЭИ. Сер. III. Т. VI. Ч. 2. N 571. Записка начальника штаба ЮЗФ генерала М. В. Алексеева. 29 ноября 1914 г., с. 136 - 137; N 667. Посланник в Берне - министру иностранных дел. 18 декабря 1914 г., с. 235; N 696. Посол в Риме - товарищу министра иностранных дел. 26 декабря 1914 г., с. 268 - 269.

 

33. МАСАРИК Т. Г. Ук. соч., с. 19.

 

34. АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 746, л. 15об.

 

35. Там же, л. 44.

 

36. Там же, л. 42.

 

37. Там же, ф. 135, оп. 474, д. 79, л. 25.

 

38. Там же, л. 24; д. 137. Записка Сватковского "Литовский вопрос и Германия". Женева. 7- 20 января 1916 г., л. 3 - 4.

 

39. Там же, д. 85, л. 18, 68.

 

40. Там же, ф. 135, оп. 474, д. 103, л. 9 - 10.

 

41. БУЛДАКОВ В. П. Первая мировая война и имперство. - Первая мировая война, с. 23.

 

42. Иностранные дипломаты о революции 1917 г. - Красный архив. 1927, т. 5 (24), с. 114.

 

43. МАТВЕЕВ Г. Ф. Февральская революция в России и польский вопрос. - Революционная Россия 1917 г. и польский вопрос. Сб. статей польских и российских исследователей. М. 2009, с. 91.

 

44. Документы и материалы по истории советско-польских отношений (ДМИСПО). Т. I. M. 1963, N 13, с. 36, 35.

 

45. История внешней политики России..., с. 548.

 

46. ДМИСПО. Т. I, N 20, с. 43 - 44.

 

47. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 79. Дополнения к записке Сватковского. 7 мая 1917 г., л. 55.

 

48. Там же, ф. 138, оп. 467, д. 747. 7 мая 1917 г. Из статьи Сватковского "Развод (польский вопрос)", л. 405 - 406.

 

49. DMOWSKI R. Polityka polska i odbudowanie panstwa. Warszawa. 1926, s. 487.

 

50. МИХАЙЛОВСКИЙ Г. Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914 - 1920 гг. Кн. 1. М. 1993, с. 341, 344 - 346, 485 - 487.

 

51. АВПРИ, ф. 135, оп. 474, д. 82, л. 18, 19.

 

52. МИХАЙЛОВСКИЙ Г. Н. Ук. соч., с. 488, 490 - 491.

 

53. История внешней политики России..., с. 564, 596.

 

54. АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 746. 7 мая 1917 г. Из статьи Сватковского "Развод (польский вопрос)", л. 410; ф. 135, оп. 474, д. 429, л. 2.

 

55. Там же, ф. 138, оп. 467, д. 747. Сватковский. "Независимость Литвы". 16 - 29 апреля 1917 г., л. 384; ф. 135, оп. 474, д. 137. Сватковский. "Независимость Литвы". 16 - 29 апреля 1917 г., л. 34.

 

56. BAUMGART W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien-Munchen. 1966, S. 15.

 

57. ЛЕНИН В. И. К истории вопроса о несчастном мире. - Поли. собр. соч. Т. 35, с. 251.

 

58. ЕГО ЖЕ. Доклад о ратификации мирного договора 14 марта. - Там же. Т. 36, с. 107.

 

59. См., напр.: Archiv Ministerstva zahranicnich veci Ceske Repubiky. Politicke zpravy. Moskva. 1921. 31.7. C. 184. 30.7. С.196. 1.9. С. 235. 22.9. С. 271. Письма представителя Белой эмиграции в Чехословакии Р. Сватковского министру иностранных дел Э. Бенешу. Р. Сватковский - возможно, родственник В. П. Сватковского, информатора МИД Российской империи.


Новые статьи на library.by:
РАЗНОЕ:
Комментируем публикацию: Политика России в отношении восточных территорий Центральной Европы. 1912-1921 гг.

© В. А. Зубачевский () Источник: Вопросы истории, № 9, Сентябрь 2009, C. 100-109

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

РАЗНОЕ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.