(К вопросу о реакционной роли католической церкви в развитии средневековой культуры). Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во АН СССР. М. 1953. 501 стр.

Книга Н. А. Сидоровой, посвященная одному из сложных вопросов исторического исследования - вопросу о духовной культуре средневекового общества, - привлечет к себе внимание и вызовет интерес не только историков-медиевистов, но и более широкого круга читателей.

До появления в свет исследования Н. А. Сидоровой уже существовали марксистские работы (правда, весьма немногочисленные), освещавшие отдельные стороны средневековой культуры: литературу, философию, изобразительное искусство. Однако до сих пор не было труда, который бы с марксистских позиций рассматривал культуру того или другого периода средневековья в целом и исследовал широкую проблему борьбы течений в средневековой культуре как отображения борьбы прогрессивных и реакционных сил в развитии западноевро-

пейского феодального общества. Первым опытом в этом направлении является монография Н. А. Сидоровой.

В своем труде, посвященном ранней городской культуре во Франции, Н. А. Сидорова разработала ряд вопросов, которые по своему значению выходят далеко за рамки рассматриваемого ею периода и теснейшим образом связаны с современностью. Центральное место в своей книге Н. А. Сидорова отвела разоблачению реакционной роли католической церкви, как душителя человеческой мысли и главной помехи для движения вперед средневековой культуры, и вопросу о прогрессивной, роли угнетенных слоев феодального общества, как творцов ранней городской культуры средневековья.

Эти вопросы приобрели большую политическую актуальность в наши дни, когда католическая церковь стала одним из главных идеологических орудий лагеря империализма и реакции, когда Ватикан сделался агентом Уолл-стрита и когда протест прогрессивного человечества против реакции, человеконенавистничества и мракобесия достиг большого раз мака.

Н. А. Сидорова не только правильно поставила задачи своего исследования, но и правильно решила их методологически. Чтобы убедиться в этом, достаточно остановиться на основном содержании книги Н. А. Сидоровой.

В то время как буржуазные историки средневековой культуры, скользя по поверхности, ограничивались выяснением филиации идей и взаимозависимости различных направлений научной, художественной или религиозной мысли, Н. А. Сидорова в соответствии с требованиями марксистско-ленинской методологии ищет объяснения явлений французской культуры XII в. в социально-экономическом и политическом развитии страны и в борьбе классов французского общества. Этим вопросам посвящены две первые главы книги, которые хотя и не являются оригинальным исследованием и содержат некоторые спорные положения, тем не менее служат достаточным отправным пунктом для понимания основной исследовательской части труда, посвященной специально вопросам культуры.

Правильное применение марксистских положений о взаимоотношении различных сторон исторического процесса и, в частности, развития базиса и надстройки позволило Н. А. Сидоровой сделать ряд ценных наблюдений над французской культурой XII века.

Н. А. Сидорова убедительно разоблачает полную несостоятельность попыток буржуазных католических и прокатолических историков, особенно современных англо-американских "исследователей", изобразить католическую церковь наследницей ценнейших культурных заветов древности и главным двигателем культурного развития средневекового общества. Работа Н. А. Сидоровой полемически заострена против этих традиционных взглядов буржуазной историографии. Автор показывает, что, являясь господствующей, феодально-церковная идеология не была в феодальном обществе единственной. Учению церкви, освящавшей феодальную эксплуатацию, неизменно противостояли народные еретические, антифеодальные учения. Точно так же противостояла феодально-церковной культуре культура народная.

Подробно, на основе большого документального материала проанализировав деятельность наиболее влиятельной группировки католического клира XII в., возглавлявшейся Бернаром Клервосским, которая ревностно отстаивала идеалы теократии, автор приходит к справедливому выводу, что эта группа была врагом прогресса во всех областях жизни. Со свирепой ненавистью она относилась ко всем проявлениям революционного протеста крестьян и горожан против феодального гнета и с особой жестокостью подавляла эти движения. Наряду с этим папская власть и верхи католического духовенства были рьяными противниками централизаторской политики французских королей и пособниками тех центробежных политических тенденций, носителями которых были крупные феодалы. Неотъемлемой чертой Бернара Клервосского и его единомышленников было крайне нетерпимое отношение к проявлениям народной, антифеодальной культуры, которая росла и крепла в XII в., в связи с появлением и ростом нового общественного слоя - городских ремесленников, трудящихся масс города. "Теократическая партия" и ее вожди благословляли и пускали в ход любое, самое гнусное оружие, для того чтобы сломить усиливавшуюся в XII в. антицерковную идейную оппозицию - еретические движения и проявления самостоятельной мысли, расшатывавшие фундамент католической теологии.

Опровергая господствующие в буржуазной историографии мнения, автор рецензируемой работы показал, что действительным фактором культурного прогресса Фран-

ции XII в. являлась не католическая церковь, а народные массы с их антифеодальными и антицерковными устремлениями.

С этим тезисом связаны другие ценные положения. Н. Л. Сидорова показала непосредственную зависимость между усилением еретических движений и ростом городов как центров борьбы с феодалами. Нельзя не согласиться с мнением автора, что средоточием широкого еретического движения на Западе в XII в. становятся города, которые в то же время были центрами новых течений в средневековой культуре, нарушавших многовековую идейную монополию католической церкви. Еретические течения и ранняя городская культура своими корнями уходят в антифеодальное движение народных масс (стр. 96, 211 - 224, 233 - 236).

Наиболее ярким представителем ранней городской культуры Франции XII в. был антагонист Бернара Клераосского - Петр Абеляр. Естественно, что значительную часть своей монографии (V, VI, VII главы) Н. А. Сидорова посвятила именно ему и его ученикам - Беренгарию и Арнольду Брешианскому. Характеризуя Абеляра, Н. А. Сидорова исходит из высказывания Ф. Энгельса: "У Абеляра главное - не сама теория, а сопротивление авторитету церкви"¹ - и сосредоточивает свое внимание только на тех чертах философской системы Абеляра, которые рисуют его одним из передовых мыслителей своего времени и борцом против католической догмы.

Отмечая, что Абеляр не принимал непосредственного участия в революционной борьбе своего времени и не стремился придать политический характер своему теологическому учению, то есть был человеком, далеким от народных масс, автор в то же время подчеркивает, что именно общий антиавторитарный характер его высказываний объективно сближал его с представителями оппозиции феодализму и определял его место в их лагере.

Ожесточенная борьба с Абеляром, которую вела католическая церковь, объявившая его еретиком, сжигавшая его книги и преследовавшая его учеников, объяснялась тем, что католический клир боялся распространения его идей в народных массах. В этом отношении весьма поучительны данные о связях Абеляра с Арнольдом Брешианским - смелым борцом против католической церкви, главой восстания римских горожан 1143 г. против папского гнета. К сожалению, интереснейшая фигура Арнольда Брешианского, тесно связанного с народными массами, пошедшего в силу этого много дальше своего учителя, не раскрыта автором с достаточной полнотой.

Более подробно автор останавливается на "вагантах" - странствующих студентах, принадлежавших большею частью к демократическим слоям горожан. Среди учеников Абеляра было немало вагантов. Они делали его антицерковные идеи достоянием угнетенных общественных кругов, использовавших эти идеи в борьбе против церкви. По вопросу об оценке вагантов Н. А. Сидорова удачно полемизирует с О. А. Добиаш-Рождественской, правильно отмечая, что в вагантах мы должны видеть своего рода предшественников тех слоев низшего духовенства, которые впоследствии принимали участие в антифеодальных народных движениях. Естественно, что "теократическая партия" во главе с воинствующим мракобесом Бернаром Клервосским обрушила на Абеляра и его учеников всю силу своей власти.

Многочисленные исторические факты, приводимые Н. А. Сидоровой, помогают совершенно конкретно представить себе обстановку, в которой развертывалась борьба между старым и новым в области идеологии, представить себе нити, связывавшие эту относительно узкую арену борьбы с другой, несравненно более широкой - с ареной борьбы крестьянства и горожан против феодального и церковного гнета. Н. А. Сидорова раскрывает явления, отражавшие рост классовой борьбы во Франции, которые буржуазными историками излагались как столкновения в верха" феодального общества или же как плод чисто схоластических споров внутри католической церкви. Она правильно применяет марксистско-ленинский метод к исследованию весьма обширного и разнообразного круга источников - хроник, писем, соборных решений, памфлетов, коммунальных хартий и произведений художественной литературы. Вместе с тем даже наиболее, отвлеченные по теме главы, вроде главы V, посвященной философским и теологическим взглядам Абеляра, написаны автором живо и красочно.

При всех своих положительных качествах монография Н. А. Сидоровой не лишена и довольно существенных недостатков. Прежде всего первые две главы, ставящие целью вскрыть экономические и политические предпосылки французской культуры XII в.,

¹ "Архив Маркса и Энгельса". Т. X, стр. 300.

по своему научному уровню уступают последующим главам. В них встречаются некоторые неточности и неясности. Это относится прежде всего к характеристике освободительного движения горожан против их феодальных сеньеров. По мнению Н. А. Сидоровой, те города, в которых ведущая роль принадлежала купцам, не принимали участия в вооруженных восстаниях против феодалов. На этом основании Н. А. Сидорова исключила их из своего обзора коммунального движения. Такая точка зрения на социальный строй городов, ведших открытую борьбу с феодалами, ничем не оправдана. Несомненно, экономически развитые города участвовали в этой борьбе активнее, чем отсталые города со слабо развитой торговлей, а следовательно, и со слабым купечеством. Не случайно первыми выступили против феодалов южнофранцузские города, разбогатевшие на средиземноморской торговле. Сама Н. А. Сидорова среди северофранцузских городов, отнесенных к разряду тех, которые вели борьбу за свободу в самой острой форме, называет и города с развитой торговлей и влиятельным купечеством, например, Амьен. Ведущая роль купечества в этих городах отнюдь не помешала ремесленникам этих городов стать главной движущей силой в борьбе с феодалами.

Недостаточно ясно раскрыты цель и результат освободительных движений горожан против феодалов (стр. 14, 15, 33, 42, 43). Автор правильно указывает, что борьба за независимость стала для горожан важнейшим вопросам их существования и одним из серьезнейших факторов развития средневекового общества. Это бесспорно, но этого мало. Очень четкое определение смысла так называемых коммунальных революций мы находим у классиков марксизма. Попадая в город, "беглые крепостные стремились только к тому, чтобы свободно развить и провести в жизнь свои уже имевшиеся налицо условия существования, и поэтому в конечном счете добились только свободного труда"² . Ясно, что в ту пору города не могли еще бороться против феодального строя в целом для этого не было соответствующих предпосылок. Но это не уменьшает значения борьбы городов в тот период. Надо оценить в должной мере все стороны этого явления.

Завоеванный горожанами свободный труд не только пробил брешь в безраздельно господствовавшей до того феодальной системе несвободного, принудительного труда, - но и создал возможность известного накопления, дальнейшего развития разделения труда и т. п., словом, всего, что характеризует феодальный город как таковой. Именно борьба городов за свободный труд и их победа создали ту материальную основу, на которой смогла появиться и вырасти ранняя городская культура с ее ярко выраженной по отношению к феодализму оппозиционной окраской.

Осталось неосвещенным и такое в высшей степени интересное явление в Северной Франции XII в., как попытка образования вокруг городов свободных деревень, объединенных в коммуны. Хотя движение это было задушено сеньерами, оно важно не только само по себе, но и как свидетельство тесной связи, существовавшей в ту пору между городами и крестьянством в борьбе за свободный труд. Общность целей этой борьбы должна была найти отражение и в еретических движениях и в культуре в целом.

Недостаточно ясна и убедительна характеристика политики королей - Людовика VI и Людовика VII - в отношении городов. Не вскрыты до конца мотивы и границы благожелательного отношения королевской власти к эмансипации городов. Следовало сильнее подчеркнуть, что королевская власть сочувствовала горожанам лишь в той мере, в какой их борьба подрывала политическое могущество крупных феодалов и тем самым содействовала преодолению политической раздробленности. Что же касается городских движений, выходивших за эти границы и наносивших удар господству феодального класса, то они встречали явно враждебное отношение со стороны королевской власти. Этим, очевидно, определялась и позиция, занятая королевской властью по отношению к наиболее радикальным течениям ранней городской культуры. К сожалению, этому последнему вопросу в книге внимания не уделено.

Первый раздел главы II, "Борьба королевской власти с крупными феодалами", в котором обрисован процесс укрепления Капетингов в XII в., целиком посвящен только политической истории. А ее следовало бы изложить на основе географической и экономической характеристик отдельных областей Франции, к тому времени уже вполне отчетливы". В связи с этим надо отметить, что деятельность такой крупной политической фигуры, как Сугерий, осталась в книге не раскрытой до конца.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 68.

Характеристика Бернара Клервосского и его приверженцев дана автором вполне убедительно. Можно спорить о правомерности употребления термина "теократическая партия" (впрочем, и сам автор ставит его в кавычки), но что такая группа была во Франции в XII в., - это бесспорно. Оппозиция усиливавшейся королевской власти (связанная с весьма материальными расчетами) со стороны известных кругов духовенства имела место во всех странах. Достаточно вспомнить о Фоме Бекете. Она существовала и позднее, проявившись достаточно ярко при Филиппе Красивом; из нее впоследствии выросло ультрамонтанство. Можно поставить в упрек Н. А. Сидоровой, что она недостаточно раскрыла корни этого явления, не показала его закономерность. Тогда стало бы более понятным отношение королевской власти в XII в. к церкви в целом и к этой группе духовенства в частности.

Очерк феодально-церковной культуры в VI-XI вв. (глава IV), по сути дела, сведен к характеристике культуры каролингского возрождения. Культура X-XI вв., то есть времени, непосредственно предварившего исследуемый в книге период, не рассмотрена. Автор правильно полемизирует с буржуазной историографией по вопросу об оценке каролингского возрождения, отмечая, что оно "не нарушило монополии церкви в области образования и не создало в этой области ничего принципиально нового" (стр. 186). Но надо отметить, что именно в VIII-IX вв. были переписаны - и тем сохранены для человечества - многие произведения классической литературы и науки: древнейшие рукописи латинских классиков не старше каролингского периода. Недостаточно сказать, что в то время "повсеместно установилось четкое письмо - каролингский минускул" (стр. 194). Это был важнейший этап в развитии латинского письма. Именно в ту пору и появились те формы строчных букв, которые существуют до наших дней и которых не знала античность. Свидетельств низкого образовательного уровня католического духовенства, подобных тем, что приведены для X в. на стр. 197 - 198, можно было бы привести великое множество для каждого века. Масса феодального духовенства всегда была очень невежественна. Но наряду с этим небольшой слой клира состоял из людей, по тому времени весьма образованных. Это особенно заметно в области историографии. Многие хронисты обнаруживают хорошее знание античной литературы, хроник, эпоса, словом, всего того, из чего складывалась письменность того времени, не говоря уже об их теологическом образовании.

Раздел о духовной культуре крестьянских масс в период раннего средневековья слишком сжат (стр. 199 - 208). Он написан главным образом по литературе. Автор не подверг самостоятельному исследованию этот очень специальный вопрос (древний эпос, особенно эпос южнофранцузской народности). Некоторые, хотя и скудные, данные имеются в хроника". Поэтому нам представляется, что эта тема еще ждет своего исследователя. Важность ее бесспорна: она должна вскрыть истоки народной культуры в процессе формирования самой французской народности.

Вопрос о нецерковных школах (стр. 237 - 247) поставлен в книге интересно и, на наш взгляд, правильно, но и он нуждается в более подробном освещении. Недостаточно разработанным остался также вопрос о подготовке идейной почвы для движения, возбужденного Абеляром, и о тех общественных слоях города, которые наиболее тесно и непосредственно примыкали к нему.

В главах шестой и седьмой, посвященных Абеляру, есть много повторений. Они перегружены фактическим материалом, который можно было бы изложить более сжато.

Несколько мелочей. На стр. 45 автор пишет: "Начиная с XII в. города повсеместно стремились к установлению коммунальных порядков", - а ниже приведен материал о движениях не только XII, но и XI века. Нельзя употреблять выражение "церковные соборы" по отношению к зданиям (стр. 219).

Отмеченные недостатки отнюдь не меняют общей положительной оценки исследования Н. А. Сидоровой. Труд Н. А. Сидоровой, несомненно, является ценным вкладом в нашу советскую медиевистику. Опровергая реакционные басни буржуазных и клерикальных историков о "великой культурной миссии" католической церкви в средние века, он по-новому освещает источники прогрессивного развития средневековой культуры, выдвигая на первый план ведущую роль народных масс как творцов не только материальных, но и культурных благ.