Цель этого сообщения - обозначить некоторые проблемы, связанные с текстологией фольклорных легенд, и очертить круг вопросов, которые необходимо решать исследователю для адекватного изучения текстов, бытующих в повествовательной традиции культурного пограничья. Материалом для исследования стали этиологические легенды "библейского" цикла, являющие собой тип текстов, широко распространенных на славянской территории, демонстрирующих интересную типологию и географию и, кроме того, представляющих живую фольклорную традицию.

В системе традиционной духовной культуры, реализующей себя в различных региональных или "диалектных" вариантах, "народная Библия" также представлена локальными версиями, специфика которых обусловлена конфессиональной ситуацией того или иного региона, а также различной степенью влияния книжной традиции на фольклорные повествовательные жанры [1. С. 280]. Сравнение "национальных" изводов "народной Библии" свидетельствует о неоднородной интеграции в фольклорную среду книжных текстов (канонических библейских книг, апокрифов, поучений, литургических текстов), а также демонстрирует различную степень фольклоризации книжных сюжетов под влиянием фольклорно-мифологических представлений и актуальных верований.

Нам уже приходилось анализировать механизм взаимодействия и взаимовлияния нарративных традиций в регионах тесного этнокультурного соседства славянских и финно-угорских народов [2], славян и их этнических соседей - евреев [3. С. 20 - 22].

Как показывает материал, носители фольклорной традиции демонстрируют не только знакомство с каноническими и апокрифическими сюжетами на темы библейской истории, но привносят в них черты национального менталитета и элементы архаических верований.

Помимо установления фактов взаимовлияния, крайне интересным для исследователя народной религиозности и так называемого библейского фольклора является специфика бытования универсальных библейских сюжетов в метропо-

Белова Ольга Владиславовна - д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

Статья написана в рамках работы по Программе ОИФН РАН "Русская культура в мировой истории" (проект "Русские, украинцы и белорусы и их соседи: текстология фольклора").

лии и диаспоре, в зонах этнокультурного пограничья. Проблема пограничья и анклава применительно к фольклорным текстам непосредственно связана с отмеченной выше особенностью "народной Библии" как текста, представленного локальными версиями, границы бытования которых могут не совпадать с современным административным делением и зачастую не определяются "доминирующей" конфессией. На культурном пограничье и в пределах культурного анклава, как показывают исследования последних десятилетий, традиция может сохраняться лучше, нежели в метрополии (подробнее см. [4; 5]), воспринимая при этом черты соседствующих культур.

Так, например, народные библейские легенды, зафиксированные в последние годы в зоне польско-литовско-белорусского пограничья [6], на польско-украинско-белорусском пограничье [7], представляют собой прекрасный материал для анализа механизмов взаимодействия книжной и народной традиций. Именно из "пограничных" регионов происходят записи ставших редкими или исчезнувших в других ареалах сюжетов.

Фольклор пограничья активно аккумулирует сюжеты, в которых могут объединяться элементы соседствующих традиций. Любопытные варианты легенд о "локальных" проявлениях Всемирного потопа происходят из региона польско-литовско-белорусского пограничья: "потопом" Бог наказывает жителей негостеприимного села ([6. S. 102 - 105]; подобные сюжеты фиксируются и на территории белорусского Полесья) - на месте поселения образуется озеро или "море". При этом вода продолжает наступать и остановить ее, согласно "легендам пограничья", записанным от белорусов и поляков в Литве, можно только "закляв" озеро, назвав его по имени, которое иногда чудесным образом совпадает с кличкой коровы или быка, принадлежащих "знающему" человеку [6. S. 105]. Мотив заклинания воды именем домашнего животного в славянских легендах на территории Белоруссии или Польши не встречается, однако он широко представлен в литовском фольклоре [8]. Можно предположить, что в "пограничных" польских и белорусских текстах он появился благодаря этническим соседям - литовцам. Так же, вероятно, укоренился в фольклоре жителей Литвы - белорусов и поляков присущий литовским легендам мотив летающего озера (легенды о том, что "в начале света" озера летали по воздуху и их было невозможно "успокоить", заставить находиться постоянно на одном месте, и только "знающие" способны были угадать "настоящее" имя озера и таким образом заставить его спуститься на землю) [8. С. 530 - 531, 556, 561; 9. С. 146 - 148; 6. S. 104 - 105]. Текстологический анализ подобных легенд позволяет показать, что для одной культуры сюжет органичен, а для другой, соседней, - маргинален.

В то же время в регионах тесных этнокультурных контактов (Полесье, Подолия, Карпаты) независимо от конфессиональной принадлежности и православная, и католическая "народная Библия" включают в себя общий корпус легенд. Таким образом, "народная Библия" оказывается изначально экуменистической по своей природе. Высказанный тезис подтверждается не только восточнославянскими материалами, но и данными из такого полиэтничного и поликонфессионального региона, как бывшая Виленская губерния, где представлены литовская, польская и белорусская традиции (в конфессиональном плане - католическая, греко-католическая, православная, в том числе и старообрядческая) [6].

В связи с этим правомерно поставить вопрос о более корректном рассмотрении "библейского" фольклорного материала, зафиксированного в зонах, где проходит "конфессиональный раздел", например на восточно-западнославянском пограничье. Яркий пример такого рода - Полесье/Подлясье. При конфессиональных отличиях (преобладание православной традиции на востоке, католической на западе) это пространство представляет собой единый этнокультурный регион, что подтверждается как фольклорно-этнографическими данными, так и материалами, относящимися к сфере народно-религиозных представлений и "библейского" фольклора. Часто сюжеты, зафиксированные в Подлясье и отчасти на территории Малопольши, совпадают с сюжетами из Полесья и Волыни, но не встречаются в других польских регионах. Видимо, здесь этнокультурная специфика пересиливает конфессиональную. Кроме того, оказывается, что часть материала по обе стороны границы фиксируется от православных (в Польше) и от католиков (на западе белорусского Полесья, в Литве - на территории бывшей Виленской губ.).

При этом общий источник (свод библейских текстов) позволяет не только составить перечень сюжетов, востребованных той или иной локальной (национальной) традицией, но и показать механизм трансформации книжного текста в рамках устной традиции.

В этом плане актуальной становится проблема географической атрибуции фольклорного материала, зафиксированного на границе традиций. Польский исследователь А. Мянецкий, анализируя репертуар польских этиологических легенд, на примере легенды о происхождении обычая красить пасхальные яйца (Т 2476, см. [10. S. 177]) поставил вопрос о правомерности считать этот сюжет "польским", если он представлен единственной записью, сделанной в Галиции, в Сокальском повете, который сейчас находится на территории Украины (Львовская обл.) [11. S. 132 - 133]. Таким образом, атрибуция фольклорных текстов может быть поставлена в зависимость от исторического или современного административного деления, каковое изменчиво. Данная проблема актуальна, например, при каталогизации текстов с польско-украинского, белорусско-польско-литовского, русско-белорусского, болгаро-македонского пограничья - в культурном пространстве Славии найдется немало подобных регионов с "подвижными" границами. В этой связи исследователь в первую очередь должен опираться на фактическую принадлежность текста к той или иной традиции.

Считать ли принадлежностью фольклорной традиции единичные версии? Видимо, да, если достоверно известно, что текст записан от информанта, идентифицирующего себя с данной традицией (даже если сюжет он узнал от этнического соседа). Это будет факт единичного бытования сюжета - на уровне идиолекта (репертуара отдельного сказителя) или микродиалекта (повествовательной традиции одного села или небольшого социума) [12. С. 19]. Кроме того, фольклорные данные подтверждают, что чуждое обычно не адаптируется, "привлекает" в "свой" нарративный фонд то, что типологически сходно с уже имеющимся там материалом.

Культура любого пограничного региона по природе своей синкретична. В современных исследованиях [5; 6; 11] рассматриваются два типа "пограничных" народных легенд: общеизвестные сюжеты, бытующие либо повсеместно у славян, либо достаточно широко; и редкие, нестандартные сюжеты, часто не имеющие аналогий в соседних традициях. Опираясь на корпус текстов, зафикси-

рованных предшественниками, привлекая новый материал из данного региона и учитывая распространенность сюжета и типологические схождения, можно раскрыть и "национальную привязку" различных версий сюжета, и особенности его региональных вариантов.

Этиологические легенды "библейского" цикла открывают исследователю широкие текстологические возможности.

Во-первых, схема этих сюжетов стандартна, что позволяет, имея в виду инвариант (схему) сюжета, анализировать его локальные (региональные) или "нестандартные" варианты, отслеживать особенности местных версий, а также "дочерние" сюжеты.

Во-вторых, мы имеем возможность выделения структурообразующих мотивов, что необходимо для выявления типологических параллелей (аналогичных сюжетов в других культурных традициях).

В-третьих, появляется возможность картографирования сюжетов (и в рамках сюжета - наиболее интересных или раритетных мотивов), что открывает перспективу репрезентировать элементы повествовательной традиции наряду с другими этнолингвистическими фактами (терминами, элементами обрядности и т.п.).

Мы попытались осуществить предварительный анализ некоторых таких сюжетов на примере восточнославянской традиции [3] (легенды о происхождении аиста, о хлебном колосе, о лунных пятнах, о пауке, который "свет сновал"). Следующим этапом могло бы стать картографирование сюжетов и мотивов славянских этиологических легенд, что во многом прояснит "поведение" данных сюжетов на перекрестках культурных традиций (на перспективность этнолингвистического картографирования на пограничье указала С. М. Толстая [13]).

Работа по картографированию сюжетов народно-христианских легенд в современной славистике уже ведется, особо отметим опыт картографирования этиологических сюжетов, зафиксированных на территории Белоруссии, предпринятый Е. М. Боганевой. Уже первые публикации показали, сколь ярко проявляется региональность общенациональной нарративной традиции, в которой выделяются зоны скопления сюжетов и зоны рассеяния, при этом граница регионов часто является местом притяжения уже упомянутых "уникальных" версий общеславянских сюжетов [14].

Таким образом, в перспективе объединенными усилиями фольклористов вполне может быть создан атлас славянских этиологических сюжетов и мотивов с выделением пограничных вариантов как яркого культурного маркера.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белова О. В. Славянские "библейские легенды": от книжного источника к библейскому нарративу // Первый Всероссийский конгресс фольклористов. Сб. докладов. М., 2006. Т. 2.

2. Белова О. В. "Библейские" легенды в фольклоре славянских и финно-угорских народов // Славянский альманах 2006. М., 2007.

3. "Народная Библия": Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и коммент. О. В. Беловой. М., 2004.

4. Zowzcak M. Dlaczego "apokryfy"? // Polska sztuka ludowa - Konteksty. 1993. N 3 - 4.

5. Engelking A. Kazda nacja swoju wieru ma // Polska sztuka ludowa - Konteksty. 1996. N 3 - 4.

6. Zowczak M. Biblia ludowa. Interpretacje watkow biblijnych w kulturze ludowej. Wroclaw, 2000.

7. Czaplak G. Obraz kosmosu w tekstach folklorystycznych wsi Matiaszowka. Praca magisterska. Lublin, 1987.

8. Кербелите Б. Типы народных сказаний. Структурно-семантическая классификация литовских этиологических, мифологических сказаний и преданий. СПб., 2001.

9. Вольтер Э. Литовские легенды // Этнографическое обозрение. 1890. N 3.

10. Krzyzanowski J. Polska bajka ludowa w ukladzie systematycznym. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1963. T. 2.

11. Mianecki A. O mitycznosci ludowych opowiesci ajtiologicznych // Genologia literatury ludowej. Studia folkloristyczne. Torun, 2002.

12. Толстой Н. И. Язык и культура // Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

13. Толстая С. М. Этнолингвистическое картографирование в зоне украинско-белорусского пограничья // Dzieje Lubelszczyzny. T. VI. Miedzy Wschodem i Zachodem. Cz. IV. Zjawiska jezykowe na pograniczu polsko-ruskim / Pod red. J. Bartmiriskiego i M. Lesiowa. Lublin, 1992.

14. Боганева Е. М. Региональность сюжетно-тематического фонда народных легенд белорусского "Запада" и "Востока" // Первый Всероссийский конгресс фольклористов. Сб. докладов. М., 2006. Т. 4.