В середине 20-х гг. в СССР в основном завершилось восстановление производственной базы, и страна оказалась на той же начальной стадии индустриализации, которой царская Россия достигла накануне I мировой войны. По объему промышленной продукции на душу населения СССР отставал в 5-10 раз от наиболее развитых стран. В БССР это отставание было еще больше. Промышленность БССР по-прежнему оставалась мелкой и кустарной (кустари в 1926 г. давали более 40% промышленной продукции республики).

Возможности дальнейшего быстрого повышения производства на старой базе оказались исчерпанными. Рост промышленного производства был возможен только на путях индустриализации. Главной целью индустриализации стало превращение СССР в экономически независимое государство, производящее все необходимые товары, в первую очередь - средства производства.

Экономика БССР была составной частью экономики СССР, и индустриализация республики проходила как составная часть единого процесса индустриализации всей страны. Вместе с тем в БССР имелись и свои особенности, которые были обусловлены следующими обстоятельствами:

• геополитическим положением БССР в межвоенный период (приграничное положение, отсюда - нецелесообразность развития тяжелой промышленности и предприятий военно-промышленного комплекса);
• отсутствием разведанных месторождений нефти, газа, каменного угля, железных руд и т. п.;
• ориентацией промышленности на местное сырье, первоочередное развитие легкой и пищевой промышленности;
• недостатком квалифицированных кадров.

Учитывая это, в БССР, планируя создание предприятий по производству средств производства, было признано необходимым и быстрое развитие отраслей, базировавшихся на переработке местного сырья (керамической, стеклянной, спичечной, деревообрабатывающей, бумажной и т. п.).

Вторая половина 20-х гг. - это начало нового этапа планирования: советское государство приступило к работе на основе пятилетних планов развития народного хозяйства (а до этого планирование шло по годам). I пятилетний план (1928-1932 гг.) был составлен на основе принципов нэпа, предлагал высокие и вполне реальные темпы развития народного хозяйства.

Однако с середины 1929 г. план пятилетки был пересмотрен как следствие стремления И. Сталина и руководства страны форсировать проведение индустриализации, осуществить «большой скачок»: были навязаны новые, повышенные задания по производству средств производства. Ведущими стали методы командной экономики. Координация между отраслями народного хозяйства, согласованность целей пятилетки были нарушены.

Попытка осуществить в первой пятилетке идею форсированной индустриализации закончилась неудачей. В СССР за годы пятилетки объем промышленной продукции увеличился в 2 раза при плане в 2,8 раза, в БССР - в 2,7 раза при плане в 3,7 раза.

Только с началом второй пятилетки (1933-1937 гг.) в руководстве СССР возобладал более реалистичный подход к определению темпов индустриализации, хотя и сохранились административное давление и командные методы руководства. Однако задания и этой пятилетки выполнены не были.

Тем не менее, промышленность развивалась достаточно высокими темпами. К концу 30-х гг. по объему промышленного производства СССР вышел на 2 место в мире. В БССР за 1929-1940 гг. было построено и реконструировано около 2 тыс. предприятий, на которых производилось 80% всей промышленной продукции. Возникли новые отрасли промышленности (станкостроение, сельскохозяйственной машиностроение, моторостроение).

К началу первой пятилетки основу сельского хозяйства в СССР и БССР составляли индивидуальные крестьянские хозяйства. Отношения города и деревни строились на хозяйственном механизме нэпа. Однако кризис хлебозаготовок зимой 1927-1928 гг., в связи, с чем возникла угроза невыполнения планов индустриализации, привел к смене курса нэпа в деревне на политику форсированной массовой коллективизации (перевод индивидуального мелкого крестьянского хозяйства на рельсы крупного коллективного) как средство решения в будущем проблемы хлебозаготовок. Прежний принцип постепенного кооперирования крестьянства на основе добровольности сменился принципом принудительным. Одновременно была поставлена задача ликвидации кулачества как класса вплоть до применения крайних насильственных мер (при этом понятие «кулак» не было точно определено, и под эту категорию стали записывать всех крестьян, которые были не согласны с массовой коллективизацией).

Принудительные меры дали свои результаты: к 1 марта 1930 г. в СССР более 50% крестьянских хозяйств оказались в колхозах (в БССР - 58%). Неизбежным результатом такой политики стал открытый протест крестьян вплоть до вооруженных выступлений (только в БССР в 1930 г. было зафиксировано более 500 крестьянских выступлений против колхозов). Весной 1930 г. давление на крестьян было временно ослаблено. Однако осенью 1930 г. началась новая волна массовой коллективизации, сопровождавшаяся еще большими масштабами насилия. В итоге к концу пятилетки в колхозах БССР оказалось 43% крестьян (в СССР - 60%).

В годы второй пятилетки главным содержанием партийно-государственной политики в деревне стали переход в наступление на единоличника (целенаправленное вытеснение единоличника как социального слоя) и организационное укрепление колхозов. В 1937 г. колхозы республики объединяли 87,5% крестьянских хозяйств. От 10-до 12% крестьянских хозяйств было «раскулачено», а их хозяева вместе с семьями выселяли за Урал и на Крайний Север. К концу 30-х гг. произошло некоторое оживление сельскохозяйственного производства. Объем валовой продукции сельского хозяйства, который резко понизился в 1929-1933 г., к концу 1940 г. в основном достиг уровня 1928-1929 гг. При этом государству удалось добиться «перекачки» средств из деревни в город на нужды индустриализации, что и было главной целью проводившейся в 30-е гг. массовой форсированной коллективизации сельского хозяйства.