Выдающуюся роль в развитии русской культуры XVII в. сыграл выходец из "ближнего западного иноземья", общественный и церковный деятель, писатель и публицист Симеон Полоцкий (1629-1680). В его многогранном творческом наследии, на мой взгляд, недостаточно освещены "полемические статьи переводного содержания" [1. С. 237].

Внимание привлекли два его подобных произведения - переводы с латыни на "славенский" язык отрывков "О законе сарацинстем" из книги Петра Альфонса (XII в.) и "Ино сказания о Махмете" из сочинения доминиканца Винцента, епископа Бове (XIII в.). Первый перевод Симеона Полоцкого, передававший основное содержание "противомусульманского" трактата обращенного в католицизм испанского еврея Петра Альфонса, был выполнен около 1677 г. [2. С. 24]. Автор второй переводимой (скорее пересказываемой) Симеоном работы монах-доминиканец Винцент был крупным ученым католического средневековья, личным чтецом французского короля Людовика IX Святого. Епископ из Бове известен в европейской науке своей очень популярной тогда энциклопедией "Speculum historiale", "антимусульманский" раздел которой и был использован в данном "славенском" переводе [3. С. 234-3]. Он был подготовлен Симеоном в 1679 г. К сожалению, неясно, где и когда он смог познакомиться с заинтересовавшими его сочинениями этих западноевропейских авторов, как неизвестно и авторство комментариев, которые, впрочем, скорее всего согласуются со взглядами на ислам самого Симеона Полоцкого. Исследуемые "славенские" переводы Симеона были включены в прекрасно сохранившийся, написанный полууставом, рукописный сборник трудов выдающегося деятеля славянской культуры, который хранится в Отделе рукописей Государственного Исторического музея [4. Л. 303-341].

Появление данных работ, датируемых концом 70-х годов XVII в., было стимулировано кровопролитными событиями русско-турецкой войны 1676-1681 гг., необходимостью лучшего идеологического обоснования законности тогдашней борьбы России с "безбожными измаилтянами" - турецкими и крымскими мусульманами. "Исламский блок" симеоновых переводов поэтому следует воспринимать, как своего рода политически актуальный "противомусульман-ский" памфлет. Вполне естественно, что главной своей задачей Симеон считал

Арапов Дмитрий Юрьевич - д-р ист. наук, доцент МГУ.

89

-->

стр. 89

разоблачение веры "Махмета, многи народы безчисленны люди своим лжеучением в погибель низведшего" [4. Л. 341]. Рассмотрим некоторые поднятые в переводах Симеона Полоцкого "магометанские" сюжеты.

1. Жизнь и деяния "Махмета". Оценивая "Махмета", как "лживого пророка", Симеон вместе с тем не отрицал наличие у основателя ислама определенного проповеднического дара. Однако он, как и известный успех "закона Махмето-ва", был, с точки зрения "славенского" переводчика, прежде всего воплощением силы "аггела", т. е. дьявола. По словам Симеона, пророк мусульман воздействовал на свою паству, главным образом, "лестью", "коварством" и "хитроумием". Широкое распространение "махометанства" в Старом Свете Симеон объяснял прежде всего открытым насилием "сарацин": "А волею верити не хотевший силою и за страх меча вероваша" [4. Л. 306].

2. Коран. По мнению Симеона Полоцкого, Священная книга ислама представляла собой "из еретических, иудейских, эпикурских и подобных философов блуждений, мнений, басней, хулений безчинное смешение" [4. Л. 323]. Сам текст Корана, по мнению переводчика, был внушен "Махмету" дьяволом, принявшим облик архангела Джабраила (Гавриила) [5. С. 170].

3. Обычаи ислама. По Симеону Полоцкому, сохранение в "махометанстве" старинной аравийской традиции хаджжа (паломничества в Мекку с обязательным поклонением Черному камню в храме ал-Кааба) являлось чистейшим "идо-лопочитанием" [4. Л. 208об.]. По поводу "ас-саума" (мусульманского поста) "славенский" переводчик с укором констатировал: "Что пользы через день по-ститися, к ночи же трижды и четырежды ясти: сим оне (мусульмане. -Д. А.) не ослабляют плоти, но паки укрепляют" [4. Л. 308]. Как известно, в исламе разрешается во время поста с наступлением темноты прием пищи и питья, однако все же рекомендуется избегать "излишеств" (в частности, исполнения супружеских обязанностей и т.п.).

4. Полигамия в исламе. В христианской среде особое место в восприятии мира ислама занимал институт полигамии. В представлении Симеона "Махмет" был постоянно "палим... огнем блуда" и стремился овладеть всеми привлекавшими его внимание женщинами [4. Л. 307]. Кстати, в переводе Симеона приводится действительно реальный факт из биографии основателя "мусульманства" - увод Мухаммадом жены у своего ученика Зайда б. ал-Харисы. [6. С. 130; 4. Л. 316].

5. Изображение исламских ада и рая. Немалый интерес "славенского" переводчика вызывали картины пребывания мусульман в аду и раю. Христианский автор естественно не возражал против посмертного поступления всех без исключения "измаилтян", как "безбожников", в адское "жилище их и кладези бездны" с последующим обязательным преданием "пламени геенскому" [4. Л. 340]. Однако изобильное "сладострастие" мусульманского рая, наличие в нем бесконечных коранических "рек млека", сладость которых "никогда не оскудевает, "рек вина", питающих "утешение", "рек меда чистейшего", бесчисленность "жен красивейших" с "очесами лепыми" - весь этот красочно-соблазнительный изобразительный ряд возмущал нравственные убеждения Симеона и оценивался им, как непристойное "ухищрение" дьявольских сил [4. Л. 338-339]. Следует отметить, что привлекший внимание Полоцкого сюжет о реках восходит к одной из известных характеристик рая в исламской традиции. В суре 47 Корана говорится, что "богобоязненные" праведники попадут в раю в сад "вечного блаженства", где их будут ждать четыре (!) реки - из молока, вина, меда и воды. [7.

90

-->

стр. 90

С. 416]. Таким образом, необходимо подчеркнуть, что в тексте Симеона Полоцкого, как и в других, более ранних славянских сочинениях, упоминание о реке из воды в исламском раю также отсутствовало. [8. С. 11]. Упомянутые Симеоном "жены красивейшие" - это гурии исламского рая [9. С. 17]. По объяснению М. Б. Пиотровского, "очеса лепые" (глаза. - Д. А.) гурий отличались тем, что у них "белки глаз резко контрастировали с чернотой зрачка", то есть это были "черноокие девы" - будущие райские "супруги праведников" [10. С. 240-241].

Таким образом, анализ "противомусульманских" текстов Симеона Полоцкого подтверждает точность сделанного в свое время наблюдения академика И. Ю. Крачковского о том, что в результате появления подобных христианских описаний "создавался фантастический образ ислама и сарацина, мало соответствующий реальной действительности" [2. С. 18]. Вместе с тем, признавая всю справедливость подобной оценки, следует обратить внимание и на иную сторону этих произведений - политическую направленность "антиисламских" трудов Симеона. На мой взгляд, они являлись наглядным примером того, как русское государство умело использовало западные знания своих "иноземцев" для противостояния казавшимся царским властям опасными религиозным идеям и течениям Востока.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Татарский И. А. Симеон Полоцкий. Его жизнь и деятельность. Опыт исследования из истории просвещения и внутренней церковной жизни во второю половину XVII в. М., 1886.

2. Крачковский И. Ю. Очерки из истории русской арабистики // Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. М.; Л., 1958. Т. 5.

3. Малеин А. И. Энциклопедия Винцентия из Бове // Труды Института книги, документа и письма. М.; Л., 1932. Т. 2.

4. Симеона Полоцкого беседы и некоторые переводы // Отдел рукописей Государственного Исторического музея (ОР ГИМ). Ф. Синодальное собрание. N 289.

5. Аверинцев С. С. Бесы // Мифы народов мира. М., 1980. Т. 1.

6. Большаков ОТ. История Халифата. М., 1989. Т. 1. Ислам в Аравии (570-632).

7. Коран / Пер. и комм. И. Ю. Крачковского. Изд. 2-е. М., 1986.

8. Арапов Д. Ю. Исламские сюжеты в "древнем славянорусском" переводе "Хроники" Георгия Амартола // Славяне и их соседи. Сборник тезисов XX конференции памяти В. Д. Королюка. М.,2001.

9. Арапов Д. Ю. Мусульманский рай в описании "Повести временных лет" // Славяне и их соседи. Сборник тезисов XIX конференции памяти В. Д. Королюка. М., 2000.

10. Пиотровский М. Б. Гурии // Ислам. Энциклопедический словарь. М., 1991.

91