ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ (последнее)
[free] На житейских перекрестках. Обыкновенное чудо.
Мировые сенсации. Лучшее (статьи, исследования, авторский заметки и пр.).
Майор Александр ПАСМУРЦЕВ, "Суворовский натиск".
Чиста наша жертва - мы все отдаем Избранникам нашим и Богу. И верю я: мы невредимо пройдем Всю трудную нашу дорогу..."
Н. А. Некрасов. "Русские женщины. Княгиня М. Н. Волконская".
ОНИ ВОШЛИ в вагонное купе порознь - ну явно-таки чужие друг другу люди.
Сначала он - крепко сбитый, подтянутый, с коротко остриженными, слегка вьющимися светлыми волосами. По всему видно - рубаха-парень, весельчак и балагур, из тех, что всегда становятся душой компании. Да... вот что-то не то нынче в глазах его. Даже не грустинка - боль затаенная...
Вещи не швырнул как попало, мол, потом пристрою. Нет, всему нашел свое место: один чемодан под сиденье, другой и сумку - в нишу над входом. Снял куртку, аккуратно повесил. Такая устоявшаяся привычка к порядку проглядывала в каждом движении и жесте, что украсила бы и солидного мужчину, а тут молодой парень. Не военный ли? Впрочем, вопрос остался на потом, дорога-то дальняя. А парень уже исчез в сумраке коридора, видать, пошел прощаться с провожающими.
Потом появилась она. Миниатюрная, невысокого росточка, хоть и с ладной фигуркой. Личико - девочки-подростка. Но на нем - даже не грусть-печаль, а какая-то тоска, мука безысходная. Вслед за ней в купе ворвалась женщина средних лет. Настороженно и с каким-то пока непонятным вызовом огляделась по сторонам, задержалась колючим взглядов на куртке того парня, презрительно хмыкнула и обратилась ко мне. Откуда и появилась на лице вдруг маска вежливости, радушия:
- Вы до конца пути едете?
- Почти, - отвечаю, - до Хабаровска.
- Вот и чудесно! Присмотрите, пожалуйста, за дочкой, помогите ей. Оленька едет с мужем... - и тут же поправилась, - с бывшим мужем. Едет туда с ним разводиться... Каково ей, - пять дней с ним в одном купе?!
Что, спрашиваю, неужто обидеть может?
- Ой, вы знаете, это такой негодный человек, да и вся семья у них... - причитала мать. - Чует мое сердце, начнет Оленькины вещи из поезда вышвыривать. И избить ее может...
Ну, что называется, приплыли! Что ж, мне пять суток играть роль шерифа на Диком Западе? По всему выходило, что в попутчиках не то хулиган, не то вовсе Монстр. А по виду не скажешь! Дочка же, словно подхваченная волной маминой неприязни к бывшему - или еще настоящему? - мужу, тоже вступила в разговор:
- Если Валерий попросит вас поменяться местами, чтоб на верхнюю полку ему... Пожалуйста, не соглашайтесь. Не хочу чтоб он рядом был!
Поезд уходил в двадцать два ноль-ноль. Поздновато, стало быть, скандалы учинять. И первый вечер не оправдал маминых тревог. Ольга сразу же забралась на верхнюю полку. Достала из сумки книгу... и отложила се в сторону. Лежала не шевелясь, не отрывая взгляда от потолка. А по щеке медленно катилась, оставляя влажную дорожку, слеза. "След от мужских обид...". Память о неудавшемся и, судя по всему, очень кратком замужестве? Впрочем, кольцо обручальное почему-то все еще оставалось на правой руке...
А он допоздна не появился. Из коридора доносились лишь обрывки разговора. Так и есть, молодой, прошлогоднего выпуска лейтенант-артиллерист, И - тесен мир! Встретил Валерий в вагоне бывших сокурсников, также возвращавшихся из отпуска в дальневосточные гарнизоны. Тут уж, конечно тем для разговора хоть отбавляй: "А помнишь? А знаешь"!
...Утро у моих попутчиков началась с настороженного, словно предгрозового молчания. Лишь, как стальные клинки, скрещивались взгляды, наполненные взаимной враждой. Завтракали Ольга и Валерий, естественно, порознь. Причем она, глядя с вызовом на него, демонстративно выдержала паузу, дождалась пока он уберет со стола свою снедь и даже выйдет в коридор.
А потом началось... Повод искать им долго не пришлось. Когда, что называется, разлита горючая смесь - достаточно и маленькой искры.
- Кстати, шкаф я тебе не отдам, обойдешься. Форма твоя может и на гвоздике повисеть...
- Это твои дурацкие платья-юбки пусть висят на гвоздике...
Вряд ли это была битва за пресловутое совместно нажитое имущество. Скорее - война обид, желание нанести друг другу удар побольнее. А телевизор или обеденный стол, или магнитофонные кассеты - лишь повод.
- На этих кассетах моя любимая музыка. Ты их от меня не дождешься!
- Так она и мне нравится. И это я их покупал.
- Ну так еще купишь. А телевизор и шкаф я продам - мне на обратную дорогу деньги нужны...
- А совесть у тебя есть? Куда ты дела те шесть тюбиков зубной пасты, что я перед отпуском покупал?
- Твое какое дело? Ну... с собой увезла.
- Отдай хотя бы половину...
Господи! Ну неужто таким вот мелочным крохоборством порой заканчивается когда-то пылкая, всепоглощающая любовь? Вначале готовы весь мир друг другу подарить, а потом... Но, кажется, и Валерий с Ольгой осознали вдруг всю глупость и нелепость мелочных препирательств. И она, уронив вдруг личико в маленькие ладошки, прошептала:
- Неужто у нас после всего осталась только злоба и ненависть? Ведь когда-то все было так хорошо...
- Было. Но я ж для тебя плохой. Вот разведемся, и найдешь себе, как твоя мать говорит, хорошего мужа.
- А ты собираешься... заключать новый брак? - выдавила Ольга из себя какие-то казенные, неживые слова, от которых обоих враз передернуло.
- Все. Хватит. Больше меня в загс никто и никогда на аркане не затянет.
И все-таки, все-таки, все-таки... Как едва уловимое первое дыхание весны повеяло сквозь привычную зимнюю стужу. Они смотрели в глаза друг другу. Почудилось ли, в самом ли деле треснул лед отчуждения? Наверное, именно в те минуты, впервые за последние недели и месяцы, Ольга и Валерий вдруг почувствовали, расслышали не только собственные обиды, но и затаенную боль друг друга.
Семейных баталий в тот день больше не случалось. А вечером в купе, кал бы невзначай, пожаловали гости, сокурсники Валерия по военному училищу.
Какова бы ни была семья, хоть вот-вот в ней все полетит в тартарары, но так уж люди устроены... Словом, перед внешним миром эта "ячейка общества" всегда стремится продемонстрировать если и не пылкую любовь, то хотя бы мир и покой. А уж тем более, коль на огонек ненадолго заскочил из соседнего купе еще один знакомый Валерия - Андрей. Он весь снял от счастья. Еще бы! Возвращался из отпуска вместе с женой и двухмесячным сынишкой. Потому и отставил в сторону налитую было стопку с коньяком:
- Не-ет, ребята, мне еще ночью вахту держать - малыш в дороге спит беспокойно. Я просто так с вами посижу...
Вот и второй приятель, Олег, что называется, на ту же тему рассказ повел: отвез жену рожать на Урал, но та сразу предупредила, что задержится лишь до лета.
- А потом, говорит, я к тебе обратно. Куда, спрашиваю, в глушь приморскую, на край света? Да хоть, куда, отвечает, где иголочка, там и ниточка...
Смотрим, а Ольга-то, сидевшая поначалу наискосок от Валерия, под аккомпанемент подобных разговоров уже рядом с мужем "настояще-бывшим" оказалась. Задели, значит, они струны в душе. Но, может, и впрямь ей с супругом повезло куда меньше, чем женам этих лейтенантов?
Человек, как известно, познается в сложных жизненных ситуациях. Но, как говорят на Руси, задиру, пустомелю да глупца часто распознать можно и в застолье. Потому и стал приглядываться к Валерию - сомнения-то еще оставались. А тот пьет совсем немного. Явно не любитель этого зелья. И разговоры - не пустая трепотня. Наоборот, все о ней родимой, о службе. Как пришлось осваивать незнакомые орудийные системы и выполнять в составе сокращенного расчета стрельбы, как на морозе ремонтируют по ночам машины. И выясняется, что парень-то за полгода из взводного стал командиром батареи. Понятно, отдаленный гарнизон, нехватка офицеров. Но все же...
- Вот-вот, - встряла в мужской разговор Ольга. И уже не злость-обида, а даже затаенная гордость за мужа слышалась в ее, казалось бы, упреках. - У него всегда на первом месте служба. День и ночь готов сидеть в этой казарме. Только н рассказывает: ах. какие у меня отличные солдаты, ах, как мы отстреляли с ними на учениях. Другие лейтенанты дома сидят с женами, а моего вечно на полигон посылают... Ты бы обо мне побольше заботился! Знаешь, Олег, просто мне этот климат не подходит - и голова болит, и бессонница, и другие болячки начались. А он не хочет ближе к дому, к моим родителям переводиться...
И - разревелась.., уткнувшись в плечо мужа.
Успокоив Ольгу, подняв по последней стопке: "За вас, Оля и Валера, живите вместе и дружно" - гости разошлись. Дежурный тост, дань приличиям? Или?
Так уж бывает - рано или поздно друзья уходят, и все возвращается на круги своя, те же разлады и взаимные обиды выползают змеями из нор. И затеплившийся было огонек надежды на лучшее тает, гаснет.
Но "был вечер, и было утро...".
- Валера-а... Сколько спать можно? Я завтракать хочу...
- Олечка, ну ешь сама - я пока встану, умоюсь.
- Без тебя не хочу. Я подожду...
Глазам и ушам не варится! Давно ли врозь завтракали? А вот уже потчует она его напеченными на дорогу пирожками и булочками - словно берегла их для этого самого дня! А Валерий, успев сбегать в вагон-ресторан, угощает Ольгу любимым ее лакомством - йогуртом.
- Валер, ты маму извини, что на тебя набросилась. Нервы...
- А у меня их нет? Весь четвертый курс, пока у вас жили, только и пилила меня...
- Ну не права она. А ты мог и стерпеть, мужчина же.
- Я-то бы стерпел. Но она же и тебя все время против меня настраивала...
А потом, усевшись в обнимку, они то вместе читали книгу, то шептались - строили планы на будущее: что купят со следующей зарплаты, куда поедут через год в отпуск...
Непостижимо? Иррационально? Меж людьми вдруг, как по мановению волшебной палочки, наводятся мосты, которые уже сожжены дотла. А может, это и есть то самое Обыкновенное Чудо, еще существующее в нашем прозаическом мире? Чудо, имя которому - Любовь.
Просто два хороших человека в какой-то миг под гнетом бытовых и прочих проблем, какого-то слепого эгоистичного недоброжелательства родителей - хотели дочке мужа пошикарнее - вдруг перестали бороться друг за друга, за свое только и возможное вместе счастье. Дохнули друг на друга холодом... И, как льдины, в разные стороны, потащило их течение жизни. И если бы не было меж Ольгой и Валерием, любви настоящей - глядишь, и расстались бы навсегда.
Кто-то скажет: ну и что, велика ли беда? Дескать, расстаются тысячи и миллионы семейных пар, а мир вроде бы не рушится. Может, мир и стоит, а сколько Миров рушится? Ведь каждый человек - это особая Вселенная, по- своему непостижимая и прекрасная, однако, увы, не способная полноценно существовать в одиночестве. И потому пусть в том вагонном купе и на всей огромной Земле стало только на два счастливых человека больше - это огромное благо. Ведь стало больше на две счастливые, нужные друг другу Вселенные...
А еще - был в них, лейтенантах и их женах, какой-то особый знак Судьбы, что- то неистребимо русское, слияние Любви и Долга. Ведь именно по этому пути, тогда еще санному и тележному, а не рельсовому, 170 лет тому назад ехали к своим мужьям-декабристам юные Мария Волконская, Екатерина Трубецкая и их подруги. Княгини и графини, из лучших салонов Москвы и Петербурга - в Нерчинские рудники. Потому что - по зову Любви и Долга. Тоже - чудо, и тоже - обыкновенное...
Когда пришла пора прощаться с попутчиками, еще не веря до конца в произошедшее на моих глазах чудо, рискнул спросить Валерия и Ольгу:
- Ну что, ребята, обо всем, что тут говорилось насчет вашего развода, можно благополучно забыть?
А они смотрели друг на друга и улыбались, глаза их лучились счастьем и светом, предназначенным, конечно же, друг другу. И таким, наверное, нелепым в тот миг показался им мой вопрос. Да, мол, что-то было у нас пять дней назад. Но - так давно, словно в другой, ненастоящей жизни...
Что ж, в добрый путь!
Чиста наша жертва - мы все отдаем Избранникам нашим и Богу. И верю я: мы невредимо пройдем Всю трудную нашу дорогу..."
Н. А. Некрасов. "Русские женщины. Княгиня М. Н. Волконская".
ОНИ ВОШЛИ в вагонное купе порознь - ну явно-таки чужие друг другу люди.
Сначала он - крепко сбитый, подтянутый, с коротко остриженными, слегка вьющимися светлыми волосами. По всему видно - рубаха-парень, весельчак и балагур, из тех, что всегда становятся душой компании. Да... вот что-то не то нынче в глазах его. Даже не грустинка - боль затаенная...
Вещи не швырнул как попало, мол, потом пристрою. Нет, всему нашел свое место: один чемодан под сиденье, другой и сумку - в нишу над входом. Снял куртку, аккуратно повесил. Такая устоявшаяся привычка к порядку проглядывала в каждом движении и жесте, что украсила бы и солидного мужчину, а тут молодой парень. Не военный ли? Впрочем, вопрос остался на потом, дорога-то дальняя. А парень уже исчез в сумраке коридора, видать, пошел прощаться с провожающими.
Потом появилась она. Миниатюрная, невысокого росточка, хоть и с ладной фигуркой. Личико - девочки-подростка. Но на нем - даже не грусть-печаль, а какая-то тоска, мука безысходная. Вслед за ней в купе ворвалась женщина средних лет. Настороженно и с каким-то пока непонятным вызовом огляделась по сторонам, задержалась колючим взглядов на куртке того парня, презрительно хмыкнула и обратилась ко мне. Откуда и появилась на лице вдруг маска вежливости, радушия:
- Вы до конца пути едете?
- Почти, - отвечаю, - до Хабаровска.
- Вот и чудесно! Присмотрите, пожалуйста, за дочкой, помогите ей. Оленька едет с мужем... - и тут же поправилась, - с бывшим мужем. Едет туда с ним разводиться... Каково ей, - пять дней с ним в одном купе?!
Что, спрашиваю, неужто обидеть может?
- Ой, вы знаете, это такой негодный человек, да и вся семья у них... - причитала мать. - Чует мое сердце, начнет Оленькины вещи из поезда вышвыривать. И избить ее может...
Ну, что называется, приплыли! Что ж, мне пять суток играть роль шерифа на Диком Западе? По всему выходило, что в попутчиках не то хулиган, не то вовсе Монстр. А по виду не скажешь! Дочка же, словно подхваченная волной маминой неприязни к бывшему - или еще настоящему? - мужу, тоже вступила в разговор:
- Если Валерий попросит вас поменяться местами, чтоб на верхнюю полку ему... Пожалуйста, не соглашайтесь. Не хочу чтоб он рядом был!
Поезд уходил в двадцать два ноль-ноль. Поздновато, стало быть, скандалы учинять. И первый вечер не оправдал маминых тревог. Ольга сразу же забралась на верхнюю полку. Достала из сумки книгу... и отложила се в сторону. Лежала не шевелясь, не отрывая взгляда от потолка. А по щеке медленно катилась, оставляя влажную дорожку, слеза. "След от мужских обид...". Память о неудавшемся и, судя по всему, очень кратком замужестве? Впрочем, кольцо обручальное почему-то все еще оставалось на правой руке...
А он допоздна не появился. Из коридора доносились лишь обрывки разговора. Так и есть, молодой, прошлогоднего выпуска лейтенант-артиллерист, И - тесен мир! Встретил Валерий в вагоне бывших сокурсников, также возвращавшихся из отпуска в дальневосточные гарнизоны. Тут уж, конечно тем для разговора хоть отбавляй: "А помнишь? А знаешь"!
...Утро у моих попутчиков началась с настороженного, словно предгрозового молчания. Лишь, как стальные клинки, скрещивались взгляды, наполненные взаимной враждой. Завтракали Ольга и Валерий, естественно, порознь. Причем она, глядя с вызовом на него, демонстративно выдержала паузу, дождалась пока он уберет со стола свою снедь и даже выйдет в коридор.
А потом началось... Повод искать им долго не пришлось. Когда, что называется, разлита горючая смесь - достаточно и маленькой искры.
- Кстати, шкаф я тебе не отдам, обойдешься. Форма твоя может и на гвоздике повисеть...
- Это твои дурацкие платья-юбки пусть висят на гвоздике...
Вряд ли это была битва за пресловутое совместно нажитое имущество. Скорее - война обид, желание нанести друг другу удар побольнее. А телевизор или обеденный стол, или магнитофонные кассеты - лишь повод.
- На этих кассетах моя любимая музыка. Ты их от меня не дождешься!
- Так она и мне нравится. И это я их покупал.
- Ну так еще купишь. А телевизор и шкаф я продам - мне на обратную дорогу деньги нужны...
- А совесть у тебя есть? Куда ты дела те шесть тюбиков зубной пасты, что я перед отпуском покупал?
- Твое какое дело? Ну... с собой увезла.
- Отдай хотя бы половину...
Господи! Ну неужто таким вот мелочным крохоборством порой заканчивается когда-то пылкая, всепоглощающая любовь? Вначале готовы весь мир друг другу подарить, а потом... Но, кажется, и Валерий с Ольгой осознали вдруг всю глупость и нелепость мелочных препирательств. И она, уронив вдруг личико в маленькие ладошки, прошептала:
- Неужто у нас после всего осталась только злоба и ненависть? Ведь когда-то все было так хорошо...
- Было. Но я ж для тебя плохой. Вот разведемся, и найдешь себе, как твоя мать говорит, хорошего мужа.
- А ты собираешься... заключать новый брак? - выдавила Ольга из себя какие-то казенные, неживые слова, от которых обоих враз передернуло.
- Все. Хватит. Больше меня в загс никто и никогда на аркане не затянет.
И все-таки, все-таки, все-таки... Как едва уловимое первое дыхание весны повеяло сквозь привычную зимнюю стужу. Они смотрели в глаза друг другу. Почудилось ли, в самом ли деле треснул лед отчуждения? Наверное, именно в те минуты, впервые за последние недели и месяцы, Ольга и Валерий вдруг почувствовали, расслышали не только собственные обиды, но и затаенную боль друг друга.
Семейных баталий в тот день больше не случалось. А вечером в купе, кал бы невзначай, пожаловали гости, сокурсники Валерия по военному училищу.
Какова бы ни была семья, хоть вот-вот в ней все полетит в тартарары, но так уж люди устроены... Словом, перед внешним миром эта "ячейка общества" всегда стремится продемонстрировать если и не пылкую любовь, то хотя бы мир и покой. А уж тем более, коль на огонек ненадолго заскочил из соседнего купе еще один знакомый Валерия - Андрей. Он весь снял от счастья. Еще бы! Возвращался из отпуска вместе с женой и двухмесячным сынишкой. Потому и отставил в сторону налитую было стопку с коньяком:
- Не-ет, ребята, мне еще ночью вахту держать - малыш в дороге спит беспокойно. Я просто так с вами посижу...
Вот и второй приятель, Олег, что называется, на ту же тему рассказ повел: отвез жену рожать на Урал, но та сразу предупредила, что задержится лишь до лета.
- А потом, говорит, я к тебе обратно. Куда, спрашиваю, в глушь приморскую, на край света? Да хоть, куда, отвечает, где иголочка, там и ниточка...
Смотрим, а Ольга-то, сидевшая поначалу наискосок от Валерия, под аккомпанемент подобных разговоров уже рядом с мужем "настояще-бывшим" оказалась. Задели, значит, они струны в душе. Но, может, и впрямь ей с супругом повезло куда меньше, чем женам этих лейтенантов?
Человек, как известно, познается в сложных жизненных ситуациях. Но, как говорят на Руси, задиру, пустомелю да глупца часто распознать можно и в застолье. Потому и стал приглядываться к Валерию - сомнения-то еще оставались. А тот пьет совсем немного. Явно не любитель этого зелья. И разговоры - не пустая трепотня. Наоборот, все о ней родимой, о службе. Как пришлось осваивать незнакомые орудийные системы и выполнять в составе сокращенного расчета стрельбы, как на морозе ремонтируют по ночам машины. И выясняется, что парень-то за полгода из взводного стал командиром батареи. Понятно, отдаленный гарнизон, нехватка офицеров. Но все же...
- Вот-вот, - встряла в мужской разговор Ольга. И уже не злость-обида, а даже затаенная гордость за мужа слышалась в ее, казалось бы, упреках. - У него всегда на первом месте служба. День и ночь готов сидеть в этой казарме. Только н рассказывает: ах. какие у меня отличные солдаты, ах, как мы отстреляли с ними на учениях. Другие лейтенанты дома сидят с женами, а моего вечно на полигон посылают... Ты бы обо мне побольше заботился! Знаешь, Олег, просто мне этот климат не подходит - и голова болит, и бессонница, и другие болячки начались. А он не хочет ближе к дому, к моим родителям переводиться...
И - разревелась.., уткнувшись в плечо мужа.
Успокоив Ольгу, подняв по последней стопке: "За вас, Оля и Валера, живите вместе и дружно" - гости разошлись. Дежурный тост, дань приличиям? Или?
Так уж бывает - рано или поздно друзья уходят, и все возвращается на круги своя, те же разлады и взаимные обиды выползают змеями из нор. И затеплившийся было огонек надежды на лучшее тает, гаснет.
Но "был вечер, и было утро...".
- Валера-а... Сколько спать можно? Я завтракать хочу...
- Олечка, ну ешь сама - я пока встану, умоюсь.
- Без тебя не хочу. Я подожду...
Глазам и ушам не варится! Давно ли врозь завтракали? А вот уже потчует она его напеченными на дорогу пирожками и булочками - словно берегла их для этого самого дня! А Валерий, успев сбегать в вагон-ресторан, угощает Ольгу любимым ее лакомством - йогуртом.
- Валер, ты маму извини, что на тебя набросилась. Нервы...
- А у меня их нет? Весь четвертый курс, пока у вас жили, только и пилила меня...
- Ну не права она. А ты мог и стерпеть, мужчина же.
- Я-то бы стерпел. Но она же и тебя все время против меня настраивала...
А потом, усевшись в обнимку, они то вместе читали книгу, то шептались - строили планы на будущее: что купят со следующей зарплаты, куда поедут через год в отпуск...
Непостижимо? Иррационально? Меж людьми вдруг, как по мановению волшебной палочки, наводятся мосты, которые уже сожжены дотла. А может, это и есть то самое Обыкновенное Чудо, еще существующее в нашем прозаическом мире? Чудо, имя которому - Любовь.
Просто два хороших человека в какой-то миг под гнетом бытовых и прочих проблем, какого-то слепого эгоистичного недоброжелательства родителей - хотели дочке мужа пошикарнее - вдруг перестали бороться друг за друга, за свое только и возможное вместе счастье. Дохнули друг на друга холодом... И, как льдины, в разные стороны, потащило их течение жизни. И если бы не было меж Ольгой и Валерием, любви настоящей - глядишь, и расстались бы навсегда.
Кто-то скажет: ну и что, велика ли беда? Дескать, расстаются тысячи и миллионы семейных пар, а мир вроде бы не рушится. Может, мир и стоит, а сколько Миров рушится? Ведь каждый человек - это особая Вселенная, по- своему непостижимая и прекрасная, однако, увы, не способная полноценно существовать в одиночестве. И потому пусть в том вагонном купе и на всей огромной Земле стало только на два счастливых человека больше - это огромное благо. Ведь стало больше на две счастливые, нужные друг другу Вселенные...
А еще - был в них, лейтенантах и их женах, какой-то особый знак Судьбы, что- то неистребимо русское, слияние Любви и Долга. Ведь именно по этому пути, тогда еще санному и тележному, а не рельсовому, 170 лет тому назад ехали к своим мужьям-декабристам юные Мария Волконская, Екатерина Трубецкая и их подруги. Княгини и графини, из лучших салонов Москвы и Петербурга - в Нерчинские рудники. Потому что - по зову Любви и Долга. Тоже - чудо, и тоже - обыкновенное...
Когда пришла пора прощаться с попутчиками, еще не веря до конца в произошедшее на моих глазах чудо, рискнул спросить Валерия и Ольгу:
- Ну что, ребята, обо всем, что тут говорилось насчет вашего развода, можно благополучно забыть?
А они смотрели друг на друга и улыбались, глаза их лучились счастьем и светом, предназначенным, конечно же, друг другу. И таким, наверное, нелепым в тот миг показался им мой вопрос. Да, мол, что-то было у нас пять дней назад. Но - так давно, словно в другой, ненастоящей жизни...
Что ж, в добрый путь!
Опубликовано 16 октября 2012 года
Новые статьи на library.by:
ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ:
Комментируем публикацию: [free] На житейских перекрестках. Обыкновенное чудо.
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1350375361 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций