Ситуацию, в которой оказалось человечество на исходе ХХ столетия, вряд ли можно назвать простой. По сей день до конца так и не устранена опасность возникновения термоядерной войны, стремительно нарастает экологический кризис, вероятностны и глобальные изменения климата нашей планеты. Все эти, а также многие другие проблемы представляют реальную угрозу для будущего существования человечества и требуют своего разрешения.

Между тем есть одна глобальная опасность, которой, на наш взгляд, не уделяется должного внимания. Она порождена духовным или культурным кризисом переживаемого современной техногенной цивилизацией. Его суть довольно точно определил В.М. Межуев - это "полное обездуховление жизни людей, ее предельная рационализация, дискредитация высших религиозных и моральных ценностей, победа прагматического и утилитарного начала над идеальными побуждениями и целями, перенос центра тяжести из духовной сферы в материальную (курсив мой. - И.Г.)"1.

Соответственно, если зафиксированные выше тенденции в жизни людей окончательно оформятся и закрепятся, то это будет означать, что парадигма, которая с момента становления человечества определяла ход его исторического развития, подверглась кардинальной трансмутации. К каким конкретным последствиям такие изменения могут привести пока сказать затруднительно. Тем не менее у нас есть веские основания предполагать, что такие основополагающие преобразования в цивилизационной матрице, структурирующий человеческий социум и задающей вектор его развития, будут способствовать утрате социумом способности адаптироваться к постоянно изменяющейся природной и социальной среде.

Попытаемся теперь более подробно обосновать выдвинутое нами предположение. Для этого уточним, что под цивилизационной матрицей (парадигмой) мы подразумеваем если и не всю, то наиболее значимую, структуро- и смыслозадающую часть человеческой культуры, функциональное назначение которой, в чем мы согласны с Э.С. Маркаряном и В.К. Чистовым, состоит в предоставлении человечеству эффективного механизма обеспечения его жизнедеятельности3. Другими словами основное предназначение культуры - обеспечить человека инструментом для производства алгоритмов мышления, поведения и деятельности людей в различных практических ситуациях и одновременно способствовать приспособлению уже готовых стереотипов активности к кардинально меняющимся (в силу различных причин, о которых мы в данной работе говорить не будем) условиям внешней среды, в которых оказывается человечество в процессе своего исторического развития.

Между тем в настоящее время над адаптационной функцией культуры нависла смертельная угроза. И вызвано это тем, что трансмутационные изменения в парадигме развития техногенной цивилизации, в первую очередь обусловленные выбранной ею стратегией деятельности, направленной на покорение природы во имя создания комфортных условий для жизнедеятельности человека, ведут, с одной стороны, к элиминации из ценностной матрицы индустриального общества апрактических целей и/или идей, задающих устремленность социума в целом и каждого его члена к неким трансцендентальным идеалам, а с другой - сводят к минимуму (исходя из установки техногенной цивилизации на обеспечение максимальной эффективности деятельности людей) созданную и постоянно воспроизводимую человеком абстрактную, оторванную от окружающей человека реальности сферу идей, опираясь на которую и оперируя с которой человек осуществляет мысленную проработку всей своей предстоящей практической деятельности. Точнее, однако, будет сказать, что отмеченные тенденции в направлении трансмутационных изменений в цивилизационной матрице в наибольшей степени способствуют материализации, наполнению вещественным, конкретным, четко фиксированным семантическим содержанием всего континуума идей, образующих данную идеальную сферу.

Иначе говоря разразившийся духовный кризис свидетельствует о том, что над "областью символического" или полем культуры2, включающем в себя зафиксированные в виде неких смутных образов идеалы общественнного жизнеустройства, алгоритмы поведения и деятельности людей, а также туманные знаки лишь косвенным образом репрезентирующие окружающий человека мир, "сгущаются тучи". Причем если не принять срочных и адекватных мер по разрешению этого кризиса, то прямым следствием трансмутации цивилизационной матрицы техногенного общества будет снижение семантической емкости, а соответственно и возможностей последующей интерпретации всех символов, идей или категорий, составляющих тело культуры. Другими словами, эту же мысль можно выразить следующим образом. Если все пустить на самотек, то духовный кризис техногенной цивилизации приведет к тому, что произойдет радикальная деидеализация культуры, подвергнутся редукции ее основополагающие духовные идеалы (религиозные, этические, эстетические и т.д.). Более того, будет радикально трансформирован и сам символический способ фиксации культурных смыслов, который только и позволяет сохранять в лоне культуры духовное содержание. Прямым следствием таких изменений будет кастрация культуры, которая превратится в простое руководство по поведению и деятельности людей для поддержания всего лишь их естественной жизнедеятельности, удовлетворения только телесных или плотских потребностей человека, что, собственно говоря, и является главной целью техногенной цивилизации с момента ее зарождения.

Естественно, что такое выхолащивание смыслового содержания культуры в конечном счете приведет к лишению человечества эффективного механизма приспособления к будущим чрезвычайным ситуациям. А без такого инструментария все надежды на выживание человечества в более или менее отдаленной перспективе иллюзорны. Между тем если даже случится чудо и техногенное общество, в основе которого будет лежать трансмутированная цивилизационная матрица, не закончит свой путь катастрофой (что исходя из вышесказанного просто невозможно), то и в этом случае рыночно-потребительский путь развития социума вряд ли можно будет считать приемлемым. Ведь выбор людьми такого аттрактора развития будет означать, что тот культурный или духовный бунт Человека против Природы и задаваемой ею предопределенности или несвободы действий людей, который, собственно говоря, и сделал человека Человеком, закончился поражением последнего, так как человек "плавно" вписался в развитие биосферы как потребляющее животное.

И люди на уровне сознания понимают, а подсознания ощущают, что в результате таких трансмутационных изменений по сути происходит уничтожение их духовной сущности. Человек, естественно, пытается бороться с этим стремясь сохранить духовную сторону своей личности. Но техногенная цивилизация, исходя из лежащих в ее основании приоритетов, сильно препятствует этой деятельности. Между тем неудовлетворенная духовная сторона человеческой души "как голодная, требует пищи и в утоление своей жажды гонит человека искать ее. Человек и бежит искать; но так как он вращается все в том же круге, не удовлетворяющем голодающей стороны, то удовлетворения не бывает, голод и жажда не пресекаются, не прекращается и требование пищи, не прекращается и гонка. И никогда она не прекратится в "живущих по духу мира"4, пишет Феофан Затворник. То есть чисто материалистическими средствами, которые только и может дать научно-технологический путь развития задаваемый техногенной цивилизацией, преодолеть духовный кризис невозможно. Он может быть разрешен только принципиально иными средствами, которые уже лежат в трансцендентальной плоскости бытия. Иначе говоря, для выхода из духовного кризиса необходимо возвращение (конечно на новом витке исторического развития цивилизации) к исходным, структурообразующим человеческую цивилизацию идеально-абстрактным или иррационалистическим ценностям.

Таким образом, подводя некоторый итог, можно сказать, что проблема преодоления нынешнего духовного кризиса заключается в том, чтобы сохранить культуру именно как культуру, т. е. ее трансцендентальную сущность и абстрактно-идеалистическую форму выражения всех фиксируемых ею смысловых значений. И только такой тип культуры способен обеспечить инновационный настрой в мышлении, поведении и деятельности людей при поиске ими выхода из различных нестандартных ситуаций, в которых может оказаться человеческий социум.