ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ (ЗИГМУНД ФРЕЙД)

КАЧЕСТВО РАБОТЫ: 80%

МЕТОД ТОЛКОВАНИЯ СНОВИДЕНИЙ

Я задал­ся целью показать, что сновидения доступны толкованию, и допол­нения к освещению проблемы сновидения лишь помогают мне вы­полнить мою действительную задачу.

Я считаю своим долгом утверждать, что сновидение действительно имеет значение и что действительно возможен научный подход к его толкованию.

Во время этих психоаналитических заня­тии я натолкнулся на толкование сновидений. Пациенты, которых я заставлял сообщать мне все их мысли и чувства, возникающие у них по поводу определенного вопроса, рассказывали мне свои сновиде­ния и показывали мне тем самым, что сновидение может быть за­ключено в психологическую цепь, которая от данной патологиче­ской идеи простирается в глубь воспоминаний. Теперь уже было нетрудно рассматривать самое сновидение как симптом и применять к нему тот же метод толкования, что и к последнему.

Для этого необходима, конечно, известная психическая подготов­ка больного. От него требуются две вещи: усиление внимания к его психическим воспоминаниям и устранение критики, при помощи которой он обычно производит подбор возникающих в его мозгу мыслей. В целях его самонаблюдения при помощи повышенного внимания целесообразно, чтобы он занял спокойное положение и закрыл глаза; особенно важным представляется устранение критики воспринятых мыслей и ощущений. Необходимо сказать ему, что ус­пех психоанализа обусловливается тем, что он замечает и сообщает все, что проходит у него через мозг и не пытается подавлять мыслей, которые могут показаться ему несущественными, абсурдными или не относящимися к теме; он должен относиться совершенно беспри­страстно к своим мыслям; ибо именно эта критика сыграла бы важ­ную роль, если бы ему не удалось найти желанного разъяснения сно­видения, навязчивой идеи и т.п.

При психоаналитических занятиях я имел случай заметить, что психическая структура размышляющего человека совершенно иная, чем структура наблюдающего свои психические процессы. При раз­мышлении психический процесс играет большую роль, чем при са­мом внимательном наблюдении, как то показывает даже напряженная физиономия и морщины на лбу человека, погруженного в разду­мье, в противоположность к мимическому спокойствию самонаблюдающего субъекта. В обоих случаях необходимо усиленное внима­ние, но при обычном размышлении человек сохраняет критику, в силу которой отбрасывает часть возникающих у него мыслей после того, как он их воспринял или прерывает другие, так что не следит за ходом тех мыслей, который быть может они начинают: другие мыс­ли он вообще не сознает, так как они подавляются до их восприятия.

При помощи полученного таким путем материала может быть произведено толкование патологических идей, а также и сновидения.

Требуемая здесь установка на мнимо «свободное течение» мыслей с устранением критики, по-видимому, чрезвычайно затруднительна для многих. «Нежелательные мысли» вызывают обычно сильное сопротивление, мешающее им пробиться наружу.

Мне представля­ется вредным, если разум чрезвычайно резко критикует появляю­щиеся мысли, как бы сторожа и самый порыв их.

Первый шаг при применении этого метода учит, что в качестве объекта внимания следует брать не сновидение во всем его целом, а лишь отдельные элементы его содержания.

В этом первом важ­ном условии мой метод толкования сновидении отличается уже от популярного исторического и легендарного метода толкования при помощи символизации и приближается ко второму методу «расшиф­ровывания». Он, как и последний, представляет собою толкование on detail, а не en masse: как последний, он берет с самого начала сно­видение как конгломерат психических явлений.

Если проследить данный метод толкования сновидений, то оказывается, что сновидение действительно имеет смысл и не в коем случае не является выражением ослабленной мозговой деятельности, как говорят различные авторы.

СНОВИДЕНИЕ—ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ЖЕЛАНИЯ

Сновидение — полноценное психическое явление. Оно — осуществление, желания. Оно может быть включено в общую цепь понятных нам душевных явлений бодрственной жизни. Оно было построено с помощью чрезвычайно сложной интеллектуальной деятельности. Но, познав эту истину, мы в тот же момент останавливаемся перед целым рядом вопросов. Если сновидение, согласно его толкованию, представляет собою осущест­вление желания, то откуда же проистекает та странная и причудливая форма, в которую облекается последнее? Какие изменения претерпева­ют мысли, преобразовываясь в сновидение, о котором мы вспоминаем по пробуждении? Откуда проистекает тот материал, который перера­батывается в сновидении? Откуда проистекают те особенности мыслей, которые мы отметили, как, например, то, что они противоречат друг другу?

Легко показать, что сновидения зачастую носят настолько ясный характер осуществления желания, что приходится удивляться, поче­му язык сновидения до сих пор казался таким непонятным. Вот, на­пример, сновидение, которое я могу вызвать у себя, когда угодно. Если я вечером ем сардельки или другие какие-либо соленые кушанья, то ночью у меня появляется жажда, и я просыпаюсь. Перед про­буждением, однако, я вижу сновидение постоянно с одним и тем же содержанием: мне снится, что я пью. Я пью залпом воду; мне это доставляет большое удовольствие, как всякому, кто томится жаж­дой. Затем я просыпаюсь и действительно очень хочу пить. Поводом к такому постоянному сновидению служит жажда, которую я испы­тываю при пробуждении. Из этого ощущения проистекает желание пить, и сновидение представляет это желание в осуществленном ви­де. Сновидение исполняет при этом функцию, о которой я скажу несколько ниже. Сон у меня хороший: когда мне удается утолить свою жажду тем, что мне снится, будто я выпил воды, то я так и не просыпаюсь. Таким образом, это — сновидение об удобстве. Сновидение заступает место поступка, который должен был бы быть со­вершен в жизни.

Этих примеров, быть может, достаточно, чтобы показать, что очень часто и при всевозможных условиях можно найти сновидения с чрезвычайно ярко выраженным осуществлением желаний, которые выявляют свое содержание в не замаскированном виде. Это по большей части короткие и простые сновидения, резко отличающиеся от спутанных и продолжительных, главным образом обращающих на себя внимание исследователей.

Сновидения маленьких детей представляют собою очень часто яв­ные осуществления желаний и поэтому в противоположность снови­дениям взрослых почти совершенно неинтересны.

Необходимо упомянуть о том, что у маленьких детей наблюдаются иногда чрезвычайно сложные и мало прозрачные сновидения и что, с другой стороны, сновидения, носящие простой инфантильный характер, могут нередко появ­ляться у взрослых. Насколько обильны неожиданным материалом сновидения у детей в возрасте от четырех до пяти лет, показывают примеры в моем «Ана­лизе фобии пятилетнего мальчика».

Немецкая поговорка, на которую обра­тил внимание один из моих слушателей, по-видимому, осведомленнее меня в этом отношении, так как она на вопрос: «Что снится гусям», от­вечает: «Кукуруза (Маис)» Вся теория, утверждающая, что сновидение представляет собою желания, содержится в этих двух фразах.

В общеупотребительных оборотах речи сновидение представляется обычно осуществлением заветных же­ланий. «Мне и во сне этого не снилось», восклицает в восхищении тот, для кого действительность превзошла все ожидания.

РАБОТА ДОБАВЛЕНА В КОЛЛЕКЦИЮ: 11 ДЕКАБРЯ 2002