ГЛАВНОЕ МЕНЮ   ВОСПОМИНАНИЯ АРТИЛЛЕРИСТОВ    THE RUSSIAN BATTLEFIELD

Мужиков Анатолий Николаевич, гвардии майор в отставке

ЗА ПЕРЕДНИМ КРАЕМ

Ноябрь месяц 1943г. на земле Белоруссии стоял небольшой мороз, земля уже местами промерзла, к нашему счастью, не было большой слякоти, немцы под напором войск 1-го Белорусского фронта на отдельных направлениях отходили, цепляясь за любые естественные преграды, а также за ранее заброшенные с 1941 года оборонительные сооружения. Не так часты бывают для солдат передышка на войне, но они бывают. В одном населенном пункте мы отдыхали уже третей день, но вот наш 131-й минометный полк получил приказ двигаться в полосе наступления одного из стрелковых полков, поддерживать минометным огнем его стрелковые батальоны.

В нашу теплую, уютную избу, где мы отдыхали с отделением разведка взвода управления полка, которым я командовал, в средине дня прибыл посыльный и сообщал, что ст. лейтенанта Мужикова вызывают в штаб полка, я понял, что надо готовиться опять к выполнению какого-то задания. В штабе, который находился в фургоне автомашины, начальник штаба майор Орлов ознакомил меня с приказом командира полка полковника Рамзина, где говорилось, что ст. л-ту Мужикову осуществить связь с командиром стрелкового полка, уточнить местоположения подразделений этой воинской части и выяснить обстановку на рубеже боевых действий стрелковых подразделений. Приказ для меня был ясен, осталось его выполнять, жаль было покидать теплое помещение, где мы отдыхам после тяжелых переходов и боев, опять надо идти навстречу смертельной опасности. Вместе с разведчиками ст. сержантом Смоляниновым и мл. серж Кобзевым, радистом серж. Мурзиным, за плечами которого висела переносная радиостанция. Мы вышли из своей деревни на исходе дня, предстояло пройти около пяти километров до предполагаемого места расположения пехоты. Шли ускоренным шагом, надеясь до темноты найти «царицу полей». Дорога проселочная идет по лесу, иногда встречаются, когда-то и кем-то, вырубленные участки этого леса, прошли полпути. Решили сориентироваться по карте я местности, идем правильно, но что-то не то, вдоль дороги видим несколько фундаментов от домов и печи с кирпичными трубами сожженной деревни. По карте есть такая деревня, по всей вероятности эта деревня была сожжена еще в 1911 году немцами. л так, на нашем пути уже невстречэлось никакого жилья. День на исходе, смеркается, в метрах ста еще можно различать деревья, кусты, падает снежок, под ногами легкий хруст льда. От снега отражался уходящей дневной свет, чувствовалась усталость, мы уже должны были, по нашим расчетам, подойти к месту расположения пехоты, но странно, что нет выстрелов, нет осветительных ракет, а без этого передняя край не живет. Мы насторожились, лес кончился, одни кусты. Укрылись маскировочной плащ-палаткой и еще раз при освещении ручного фонарика по топографической карте проверили свое местонахождение, все правильно, должен быть передней край, но где он? После небольшого совета между собой, решили двигаться по дороге вперед искать нашу пехоту. Пройдя метров триста, вышли на открытое от зарослей поле, перед нами на небольшом расстоянии вырисовывались небольшие холмики, и на них стали периодически то появляться, и тут же исчезать редкие силуэты людей, которые никаких действий против нас не проявляли, но нас явно заметили и за нами вели наблюдение,

Странное поведение этих людей, неясная обстановка, фронтовая тишина насторожили нас до предела, на душе было тревожно, оружие свое держали в готовности, могли быть любые неожиданности. Посчитав, что возможно это наша пехота, т. к., уж очень спокойно они себя ведут по отношению к нам, мы решили подойти ближе к ним и выяснить обстановку. Как только наша группа очутилась в нескольких шагах от траншей, перед бруствером, который нам показался холмами, люди, что выходили на бруствер, исчезли в траншее, и в этот же момент темноту прошили в нашу сторону трассы ружейных и автоматных очередей. Мы тоже не растерялись, бросили в них несколько гранат. К счастью, наступила вечерняя темнота, видимость была очень плохая, а так же сбоку были отдельные кусты, куда мы и бросились бежать. В голове стучала одна мысль – как можно быстрее отбежать от противника, так как не исключено, что нас могут преследовать. Видимо, стрелявшие по нам из траншей потеряли нас из виду, продолжали бесприцельно стрелять вдоль проселочной дороги. Мы бежали в сторону от дороги, прикрываясь кустами, не открывая ответного огня. В небе появилась осветительные ракеты, освещая путь нашего бегства, уже слышны разрывы мин и снарядов, заработал пулемет, мы продолжали бежать все дальше от дороги. Я был одет в светлый полушубок, это тоже нас спасло от смертельной опасности, т.к. когда мы подошли близко к траншеям, то немцы, увидев мой белый полушубок, и нашу группу, поняли, что это неожиданно появилась советская разведка, и своей стрельбой не дали нам возможности зайти к ним в траншею, попасть в их объятия. Светлый мой полушубок одновременно служил в темноте ориентиром для моих солдат, которые не отставая от меня бежала в темноту все дальше от пуль и разрывов снарядов. Сколько и куда мы бежали некогда было за этим следить, нам важно было как можно быстрей оторваться от противника, вдобавок к этому, казалось, что нас немцы преследуют. И вот через какое-то время почувствовали, что находимся вне опасности, стрельба осталась позади нас. Замедлив бег, от усталости нервного напряжения мы попадали, как подкошенные, решили сориентироваться и определить свое местонахождение, в темноте при бегстве потеряли ориентировку, сбились с маршрута. После некоторого изучения по карте местности и поведения противника, поняла, что попали за линию переднего края немцев. Оказывается в этом месте сплошных траншей переднего края не было, а были отдельные участки траншей сохранившихся еще с 1941 года и в настоящее время .т.е.в 1943 году эти отдельные участки немцы использовали, заняв их для обороны. Местность заросла кустами, многие траншей засыпалась землей и поэтому в темноте при бегстве мы, не заметив, пересекли их и оказались за траншеями, т.е. за линией переднего края, в тылу врага. При подходе к переднему краю немцев наших войск здесь мы не встретили, видимо, они еще не подошли или сосредоточились где-то в другом месте. Немцы реже, но продолжали обстреливать территорию, но уже противоположную нашему маршруту, мы отходили скрытно подальше от переднего края, т.к. световые ракеты своим освещением могли наше присутствие выдать. Отойдя километра полтора-два в темноте заметили, в поле, среди кустов, развалившееся небольшое сооружение, замерли в кустах, направили к этому сооружению серж-та Смолянинова, который был одним из смелых и опытных разведчиков, хорошо владевший оружием, он, ловко пробираясь среди кустов, исчез в темноте, с большой тревогой мы ожидали его возвращения, минут через двадцать из темноты раздался легкий свист, яз нас кто-то ответил тем же, это вернулся СМОЛЯНЙНОБ, он доложил, что перед нами, в метрах ста, находится груда развалин почти сгнившего сарая (ранее было гумно) вблизи него опасностям не наблюдается и оно может послужить для нас временным укрытием, не раздумывая, мы двинулись к нему. Когда приблизились к этому казавшемуся для нас сооружением, увидели, что это действительно груда сгнивших бревен, кусок еще сохранившейся в одном углу соломенной упавшей крыши. При внимательном осмотре нашли, что можно под этот кусок крыши ползком залезть, спрятаться на время от дождя и передохнуть. В нашем убежище пахло затхлой, сгнившей соломой. Несмотря ни на что, это казалось для нас настоящей находкой. Мы уточнили, что в километрах двух от нас обозначилась линия фронта, в наступившей темноте особенно были видны изредка взлетавшие осветительные ракеты, трассы пулеметных очередей, обстановка для нас создалась чрезвычайно сложной. Где-то в стороне от нас, слышался шум моторов движущихся, по-видимому, по дороге автомашин, в минуты затишья доносился и лай собак, вероятно, недалеко был населенный пункт. Надо ждать рассвета, чтобы лучше изучить окружающую обстановку. После всего случившегося с нами, все были так физически и психически утомлены, что не могли стоять на ногах, сразу в разных позах уткнулись в гнилую солому и крепко заснули, мне пришлось дежурить и вести наблюдение из нашей берлоги, хотя и я не меньше других испытывал переутомление, ночью через каждые два. часа наше дежурство менялось, так что я смог передохнуть, правда, этот отдых для меня был относительным. Постоянно просыпался, прислушивался, проверял дежурного часового, ночью мы не только отсыпались, но к смогли засечь несколько действующих огневых точек, т.к. в темноте особенно хорошо
заметны орудийные вспышки, на карту были занесены расположения минометных и орудийных батарей, которые, вероятно размещались на противоположных окраинах деревни.
Под утро, чуть забрезжил свет, мл. серж. Кобзев будучи часовым, срочно разбудил меня я сообщил, что по направлению к нашему расположению движется какой-то предмет, похожий на повозку, мы были все на ногах готовые ко всем неожиданностям. При внимательном наблюдений поняли, что из темноты вырисовывается повозка на колесах, т.к. слышно было в утренней тишине постукивание колес, фырканье лошади и даже доносились отдельные фразы двух человек. Надо было принимать срочное решение, если занять оборону и принять бой, то можем выдать себя завязавшейся перестрелкой, поблизости передний край немцев да и населенный пункт, откуда немедленно могут прибыть фрицы, и нам конец. Быстро созрело решение, мы скрытно отошли от нашего укрытия и в метрах пятидесяти залегли в кустах, ведем наблюдение, автоматы и гранаты готовы к бою. Повозка приближается все ближе и ближе, ее уже отчетливо видно, а так же лошадь, двух фрицев, которые громко разговаривали, но к нашему счастью немцы проехали мимо сарая по мало проезжей заброшенной дороге идущей в сторону переднего края. Вероятно, они везли завтрак солдатам, надо было ожидать их в обратном направлении, так что мы не спешили к своему логову.
Рассветало, но видимость была плохая, туман, моросил дождь, наша одежда порядком вымокла, пробирала дрожь. Минут через сорок заметили возвращение повозки, но с одним солдатом, вот он остановился поблизости от нашей развалины-сарая, что делал, нам не видно, и через несколько минут тронулся на повозке в направлении к деревне и вскоре скрылся в тумане. Еще одна опасность, считаем, миновала. Скрытно возвращаемся к сараю там под обвалившимся кусками соломы можно скрыться от скрой погоды. Местами туман рассеялся, погода стала проясняться и мы могли лучше наблюдать за окружающей местностью, ясно уже вырисовывалась в трех-четырех километрах деревня, перед деревней дорога, по которой продолжали двигаться в направлении на запад машины, повозки как одиночные, так и иногда небольшими колоннами, и подтвердилось место расположения арт. и мин. батарей засеченных нами ночью. По карте мы сориентировали наше местонахождение, разобрались и в расположении переду него края противника, Так же подтвердилось, что линия обороны не сплошная, в отдельных болотистых местах, по-видимому, размещены отдельные точки-посты, что для нас было очень важно при выходе из западни. Вся обстановка, выявленная нами, была нанесена на карту. Я беспокоился, что до сих пор мы не смогли связаться по радиостанции с нашим штабом, т. к. не было хорошей антенны, радист постоянно пытался наладить связь. С трудом установив антенну, наконец, услышали но радио нужные нам позывные. Мы кодом сообщили ту обстановку, в которой очутились, а также расположение обнаруженных нами в тылу целей. Нас поняли и дали указание выбираться любыми путями из места нашего нахождения. Для нас стояла очень сложная задача. Как выбраться из тыла переднего края немцев. Наши продукты, состоящие из скудного сухого пайка, были на исходе. Изрядно промокли и продрогли, подсушиться не было возможности, но несмотря ни на что, отчаяния у ребят не было, все надеялись на лучший исход выхода из тупика.

Наблюдение за окружающей местностью беспрерывно и внимательно продолжалось, пока большой опасности для нас не наблюдалось, противник на передней крае вел себя спокойно, периодически делал арт. и мин. налеты по территории расположения наших войск, слышалась стрельба из стрелкового оружия.

В это время года дни короткие, но нам казался наш день вечным, и мы были роды, когда стало смеркаться. Я решил приступить к осуществлению нашего плана выхода из западни. Посылаю разведчиков ст. сержанта Смолянинова, мл. сержанта Кобзева к участку переднего края, где велась редкая ружейная стрельба. Вероятно, это болотистое место, необходимо было еще раз проверить и найти более безопасное место, где можно было бы проскочить линию обороны врага. Разведчики проверили исправность автоматов, взяли по две гранаты, и еще раз получив указания, растворились в уже наступавшей темноте. Прошло какое-то мучительное время, время напряженного ожидания, мы внимательно всматривались в тьму, прислушивались к стрельбе немцев, боясь, как бы не обнаружили наших ребят.

Разведчики вынулись без приключений и доложили, что они нашли болотистый участок, где траншей и охранения не обнаружили, смогли даже углубиться по болоту на сто метров, но этот проход немцами простреливается и освещается периодически световыми ракетам, а днем, видимо, и простреливается. Болото было с кочками, вода между ними подмерзла, но ненадежно. Они сориентировались в направлении, куда лучше в темноте уходить если попадем под обстрел или нас обнаружат. и так, мы решили до рассвета, утром начать переход. Оставалось четыре часа на отдых, не считая по часу дежурства часовыми. Наш отдых был, конечно, не отдых, все были в думах как невредимыми проскочить опасный участок. В четыре часа все были на ногах, еще раз проверили свою готовность к броску. До рассвета было еще далеко, в это время светало часов в семь утра, темного времени для нас было достаточно, чтобы преодолеть эту опасную зону. Сориентировавшись в направлении движения, мы снялись с места укрытия и скрытно, в ночной мгле, направились в сторону противника, только с его тыльной стороны. Нашей группе пришлось затратить около часа на преодоление примерно двух километров трудного пути. Мы шли, не теряя друг друга из вида, преодолевая и глубокие канавы, кустарники. Иногда останавливаясь, прислушивались, ориентируясь по огненным вспышкам и световым ракетам немцев. Все чаще стал попадаться кустарник, под ногами мох, хлюпает вода, мы поняли, что входим в болото, а это значит и вход в опасную зону. Огненные пулеметные трассы, трассирующие ружейные светлячки пролетают над нами, периодически световые ракеты дают нам возможность не терять направление движения и друг друга, к нашему счастью мы не встречаем на пути огневые точки и засады, т.к. в болоте фрицы сидеть не любили. Стараемся двигаться по болоту почти бегом, под ногами кочки, вода, кусты это все снижает темп движения. Неожиданно мы очутились на почти чистом от кустов месте, взлетает осветительная ракета, которая нас освещает как днем, падаем, между кочек вода со льдом, в нашу сторону усилилась стрельба, вероятно, нас заметили, все чаще и чаще свист пуль рядом с нами, время отсчитываем секундами. Как только осветительная ракета скрывается за лесом, и поляна погружается во тьму до нового ее взлета, нам удается подняться и преодолеть какой-то небольшой участок и опять падать при следующем освещении поляны ракетой. Так сделано несколько бросков, конец поляны и мы скрываемся в кустах, ракеты продолжают освещать нам путь, немцы не успокоились, обстреливают уже из минометов наш путь, слышны разрывы сзади нас, усиленно обстреливали поляну, которую мы успели проскочить. Одной из мин, разорвавшейся в воздухе от соприкосновения с ветками дерева, повредило радиостанцию и легко ранило радиста в руку. Так рация спасла ему жизнь. Рассветало, шел небольшой снежок, после почти часового изнеможенного мотания по болоту под пулями и снарядами нам, наконец, удалось выскочить из болота и попасть на проселочную, заросшую кустами в мелком лесу, дорогу. Стрельба осталась позади, мы ушли из опасной зоны. Отдышавшись и оправившись от пережитого, перевязали раненую руку радиста, определили свое местонахождение по карте, после чего, тронулись по этой дорожке в нужном нам направлении. Ноги с трудом передвигались, одежда намокла, но в движении было не так холодно. Прошли с километр, как вдруг нам наперерез из укрытия выскочили три вооруженных человека, направив на нас автоматы, скомандовали "стой, руки вверх" Нам не оставалось ничего, как подчиниться этой команде. Один из вооруженных людей подошел ближе к нам, держа на изготовке направленный на нас автомат, а двое других стояли в метрах десяти тоже с автоматами на изготовку, сразу распознать этих людей было трудно, т. к. они были; в масхалатах, но я понял, что это наши. Они забрали у нас наше оружие, три автомата, мой пистолет и гранаты. Один из них, видимо старший, стал спрашивать кто мы и откуда, я показал свое удостоверение личности, которое, к счастью, оказалось со мной и объяснил, кто мы. В сопровождении этих лиц направились по дороге вглубь нашей территории. Пройдя полтора-два килом, так же неожиданно окриком остановил нашу группу вооруженный солдат, видимо, часовой, старший из сопровождавших нас отозвался, назвав свой пароль. После этой задержки нас подвели, к землянке, из которой вышел майор-командир батальона стрелковой части и попросил меня зайти в землянку. Это был командный пункт батальона. Командиру батальона я доложил о действиях нашей группы, подробно показал по карте обстановку и расположение немцев, а также разведанную нами обстановку в тылу противника. Командир батальона поблагодарил нас за очень нужные и ценные для стрелкового полка разведданные о противнике занимающего оборону перед стрелковым полком. Нам дали часа два отдохнуть в землянке и привести себя в порядок, по радиостанции батальона нам разрешали связаться с нашим штабом 131мин. полка, я доложил, где мы находимся, и какие будут нам указания. Начштаба по рации выразил нам недовольство уа то, что мы долго молчали и не извещали, об обстановке, в которой находились, нам приказали явиться в штаб минометного полка и, что нашу часть перебрасывают на другой участок фронта.

Только к вечеру мы смогли добраться своим ходом до штаба нашего полка. По прибытии я доложил все подробности о том, в какую сложную обстановку мы попал я, наши действия и разведданные добытые нами. Командир 131 мин. полка, в то время был полковник Рамзин, очень неуравновешенный, грубый, часто был под градусом. Так вот он, основательно не разобравшись, по чьей вине мы попали в эту историю, сделал мне хороший разнос. Полк отдельными колоннами на, автомашинах начал движение по проселочным дорогам к новому месту расположения, где ожидалось наступление наших войск, а нас ожидали новые фронтовые смертельно опасные приключения.

Через несколько дней меня вызвал к себе уполномоченный по полку от "смерш" (военная контр разведка) капитан Колесников, он интересовался: каким путем мы оказались в тылу у противника? Не было ли это сделано нами умышленно, т. е. чтобы перейти на сторону к немцам. Из моего доклада он сделал вывод, что переход переднего края был неумышленным, а если бы я попал один без свидетелей в тыл врага, то мог бы ожидать меня трибунал, который мог квалифицировать это как бегство и сдача немцам. А такой поучительный случай был, одно время ко мне во взвод прибыл рядовой (фамилию забыл), который будучи старшим лейтенантом, трибуналом был разжалован в рядовые, за то, что случайно, по нелепости, попал в тыл противника и не мог выйти обратно несколько дней, но с трудом выбрался и вот попал под трибунал и это ему еще повезло получив такое " легкое" наказание, могло быть намного хуже.

После прошедших многих лет, в 1978 году, на встрече с ветеранами мин. бригады в городе Новозыбкова, я спросил у бывшего начальника "смерша" капитана Колесникова о том далеком по времени случае, и он ответил, что мы тогда легко отделалась, могло быть намного хуже. На этой встрече был и бывший наш командир полка полковник Рамзин, он был уже в годах и из армии в годы войны уволен за пьянку, так при беседе с ним он отвечал, что ничего не помнит.