М. Стрелец. 1995. 462 с.

Основное содержание книги В. Раппопорта и Ю. Геллера - история репрессий против высшего командного состава Красной Армии, обезглавивших ее накануне схватки с фашизмом. Предметное представление об этом преступлении века дают составленные авторами таблицы динамики изменений в руководстве Наркомата обороны, военных округов и флотов с 1934 по 1941 г. и особенно - список лиц высшего комначсостава Красной Армии и Военно-морского флота, погибших в репрессиях 1937 г.- начала 40-х годов.

Собранный авторами материал представлен на фоне борьбы за руководство в большевистской верхушке и власть в партии и армии. Авторы рассказывают о роли И. В. Сталина в период Гражданской войны, о его огульном недоверии к "военспецам", о горестной судьбе известного военачальника Ф. К. Миронова. Вслед за А. И. Тодорским авторы пытаются осмыслить феномен первого "красного маршала" К. Е. Ворошилова, сдавшего армию на расправу Сталину, Ежову и Берии и самого в ней участвовавшего. Интересен очерк о выдающемся военном ученом и деятеле А. И. Свечине, погибшем в 1938 г. от рук чекистских палачей. Без ретуши и апологетики дан портрет M. H. Тухачевского. Авторы считают Сталина и его приспешников главными виновниками трагедий 1937 и 1941 года. Массовое истребление кадров РККА, а также грубейшие политические и стратегические просчеты накануне войны, подчеркивают авторы, нельзя квалифицировать иначе, как преступление перед собственным народом и измену Родине. Отсюда и название книги. Сколько чернил и старания, пишут авторы, было истрачено в защиту образа действий Сталина, в попытках навязать обществу вывод о якобы всего лишь "просчете", допущенном вождем, с определением сроков гитлеровской агрессии. Авторы называют эту формулировку образцом "бесстыдного обращения с фактами" (с 353). Вместе с тем, считая Сталина- главу государства и партии- виновником ужасного кровопролития, нельзя не учитывать и того, что в лихую годину народ признал в нем вождя, способного спасти страну. Оправившись от психологического шока, Сталин проявил огромную волю, твердость и решительность в руководстве армией и государством, в достижении победы над врагом, что, однако, никак не снижает тяжесть сталинских преступлений и ни в коей мере не оправдывает их.

Главное внимание авторов уделено двум предвоенным десятилетиям, в которые почти заново создавалась Красная Армия, ставшая к середине 30-х годов первоклассной армией. Напоминая читателям перипетии борьбы политических и карьеристских страстей в партии после смерти В. И. Ленина, авторы представляют ее "как ряд последовательных сражений Сталина против других вождей РКП(б)" и прежде всего против Л. Д. Троцкого, возглавлявшего армию и флот. Можно спорить, принадлежал ли приоритет идейной борьбе, или последняя, как представляется авторам, всего лишь маскировала борьбу за власть, но нельзя не согласиться с Раппопортом и Геллером в том, что Сталин создавал себе имидж защитника ленинизма, охранителя партийных устоев, противника интриг и с успехом использовал его для устранения с политической арены всех своих противников. Главный удар неслучайно наносился по Троцкому, снискавшему себе славу "вождя и организатора Красной Армии" и казавшемуся большинству населения преемником Ленина. Авторы стремятся дать объективную оценку роли Троцкого в строительстве Красной Армии. В этом огромное значение имело смелое привлечение профессионалов - бывших генералов и офицеров, чему отчаянно сопротивлялись Сталин, Ворошилов и многие другие военные работники партии. Неприязнь и недоверие Сталина к "военспецам" сыграли в последующие годы роковую роль в судьбе большинства из них.

Авторы рассказывают о том, как был отстранен от военного ведомства Троцкий, как происходило возвышение М. В. Фрунзе, обреченного, по мнению авторов, на заклание, поскольку Сталин видел в нем соперника на пути к высшей власти. К фактическому материалу, подтверждающему версию о "медицинском убийстве" Фрунзе, можно добавить совершенно однозначное мнение на этот счет его помощника и друга со времен сибирской ссылки И. К. Гамбурга, высказанное автору рецензии в 1955 году.

Назначенный в 1925 г. председателем РВСР и наркомвоенмором К. Е. Ворошилов не пользовался авторитетом среди военных и политиков. Было известно о его неудачах на фронтах Гражданской войны (вплоть до предания суду ревтрибунала за сдачу Харькова и решения не допускать его на командные должности). Только протекция Сталина и участие в подавлении Кронштадтского мятежа помогли Ворошилову, не имевшему военного, да и вообще никакого образования, получить пост наркома. Авторы полагают, что Сталин стремился взять в свои руки армию и в первую очередь ее аппаратную структуру. Ворошилов же был лично предан Сталину. В книге впервые приводится характеристика Ворошилова, данная Тодорским, много лет проработавшим с ним в нар-

стр. 162

комате. "Все знали, - пишет Тодорский, - что Ворошилов является оруженосцем Сталина, выразителем его дум и намерений... Ворошилов вошел в историю Красной Армии как хороший шофер и меткий стрелок из нагана. Безусловно, этих личных качеств слишком мало для руководителя Рабоче-Крестьянской Красной Армии... Однако Ворошилов прославился тем, что повернул всю историю Гражданской войны на восхваление Сталина, на службу культу его личности" (с. 127). За назначением Ворошилова последовали многочисленные перемещения в наркомате обороны и командовании военных округов, преследовавшие цель, как считают авторы, перетасовки высших командиров, разрушения сложившихся связей и тем самым предотвратить возможное сопротивление новому руководству.

Показу несостоятельности "открытий" Ворошилова в истории Гражданской войны посвящена отдельная глава. С легкой руки Ворошилова Сталин враз превратился в организатора Красной Армии, а Троцкий в ее разрушителя. Отныне Сталин - организатор всех выдающихся побед Красной Армии, спаситель республики от интервентов и белогвардейцев. Статья Ворошилова "Сталин и Красная Армия" ("Правда", 21 декабря 1929 г.) неоднократно переиздавалась массовыми тиражами. С помощью Ворошилова Сталин назначал себя главным полководцем революции.

Авторы убеждены, что Сталин не создавал собственной системы, наоборот, большевистская тоталитарная система породила его. Именно в первые годы советской власти, указывают они, произошло узаконение террора против потенциальных противников, карательные органы присвоили себе право казни на месте без суда и следствия, стали нормой взятие и расстрел заложников и т. п. "Дух и буква законности, лежащие в основании этой власти, усиленно призывают на престол деятелей сталинского типа, ...открывают необозримые горизонты для самых патологических сторон личности правителя" (с. 158).

Личные качества Сталина способствовали тому, что именно он, а не кто-нибудь другой, занял место диктатора. По мнению авторов, могущество и произвол аппарата, составившие основу сталинского всевластия, сформировались еще при Ленине благодаря сосредоточению в руках центральных органов партии невероятной власти, низведению советских и административных инстанций до положения простых исполнителей, назначенчеству чиновников сверху донизу и безудержной централизации, сочетавшейся с военной дисциплиной.

Сталину удалось лишь то, считают авторы, что отвечало духу и уровню развития нашего общества, соответствовало конкретному соотношению социальных сил, а также и психологическим ожиданиям народа, его представлениям о личности и образе действий правителя. Не случайно многие люди и поныне продолжают испытывать симпатию к Сталину и ностальгию по сталинским временам, по "твердому порядку", пусть и основанному на всеобщем страхе и свирепом повсеместном насилии.

Авторы выделяют те преступления, за которые Сталин несет личную ответственность. Впрочем, здесь мысли авторов несколько отрывочны, этот вопрос требует глубокого исследования. В книге указывается, что Сталин развязал репрессии в мирных условиях, придав им невероятные масштабы, впервые использовав широкие судебные и политические преследования в качестве инструмента в борьбе за власть в партии и государстве.

Главное острие массовых репрессий на определенное время было направлено на командный корпус Красной Армии, хотя он являлся верной опорой власти Сталина и партии. И не потому, как полагают авторы, что Сталину Красная Армия своей лучшей поры была ненавистна (это мнение спорно), а потому, что армия занимала особо важное место в его плане тотальной чистки всех партийных и государственных структур; почти поголовное истребление высшего командного и политического состава РККА было вызвано его маниакальной подозрительностью, неприязнью к военной интеллигенции и стремлением искоренить возможность какой-либо "крамолы" и оппозиции в армии.

Авторы предупреждают читателя, что из-за отсутствия источников они не имеют возможности нарисовать полную картину того, что произошло с Красной Армией во второй половине 30-х годов (ее нет и до сих пор). Но и те фрагменты, которые им удалось собрать, оставляют сильное впечатление и позволяют сделать некоторые выводы.

Остановимся на отдельных моментах. В связи с "делом Тухачевского" авторы обращают внимание на то, что якобы изобличающие его и товарищей документы ("красная папка") не фигурировали на суде, как и в речи Сталина в Наркомате обороны (стенограмма ее была полностью опубликована в 1994 г.). И на суде и в официальных сообщениях фигурировали лишь одни ярлыки и ругательства. Куда же девались эти пресловутые "документы", добытые такой сложной операцией? Может быть, вся история с "красной папкой" - миф? По мнению авторов, предъявление вещественных доказательств (тем более фальшивых) создавало бы опаснейший прецедент. Ведь на прошедших ранее громких процессах и множестве судилищ рангом ниже обошлись голословными показаниями "свидетелей" и выколоченными "признаниями" подсудимых.

стр. 163

А кроме того, Сталин опасался, как бы немцы не раскрыли подлинную историю с "красной папкой". Поэтому, считают авторы, он не только не показал никому эту папку, но даже не сослался на нее ни разу. История этой папки и ее судьба до сих пор покрыты тайной.

Казнь восьми "заговорщиков" в июне 1937 г. стала прологом поголовного избиения высшего и среднего комсостава. Авторы дополняют и уточняют данные об этом. Составленный ими по архивным источникам поименный список погибших значительно полнее имевшихся ранее. И тем не менее они считают, что "общее число жертв устанавливается лишь гадательно". С этим их утверждением вряд ли можно согласиться. Еще в ноябре 1938 г. Ворошилов в докладе на Высшем военном совете привел цифры: "В 1937 - 1938 годах мы "вычистили" из Красной Армии более четырех десятков тысяч человек. В руководстве армии произошли огромные изменения: из членов Военного Совета при наркоме (85 членов.- Ю. К.) осталось только 10 человек прежнего состава...". 7 из них были "конармейцами". 68 членов Совета были расстреляны. Исчезли почти все заместители наркома и почти полностью руководители центрального аппарата, все командующие округами и флотами, все начальники военных академий, все корпусные и подавляющее число дивизионных командиров, свыше половины командиров полков. По расчетам авторов потери командного состава составляют 50 - 60 тыс. человек, политработников - не менее 20 тыс. (с. 291). Главное объяснение такого широкого размаха репрессий в армии они видят в психологии массового террора, которая возбуждалась и поддерживалась Сталиным и его подручными в армии и НКВД.

В книге есть глава "Жертвы: мотивы бездействия". Феномен поразительной пассивности военачальников, полагают авторы, еще долго будет занимать психологов и историков. Пока слишком мало фактов, чтобы исследовать его во всей полноте. Со своей стороны, авторы высказывают мнение, что одни люди слепо верили партии и не могли поднять на нее руку (Якир); другими овладело сковывающее чувство обреченности (Тухачевский); у третьих- страх сочетался с растерянностью; четвертые, добавим мы, оказались совершенно одурманены пропагандой, пребывали во власти шпиономании.

Трудно согласиться с выводом авторов о том, что высшие военачальники, за редкими исключениями, не пойдя на открытый протест, на борьбу с тираном, не выдержали решающего испытания и "бросили ему под ноги Армию". По меньшей мере, спорно утверждение, что руководящим мотивом "всенародного" молчаливого или шумного одобрения зла, творимого Сталиным и его кликой, были, как правило, "подлость и корысть". Да, того и другого оказалось с избытком, но присутствовали и вера в виновность жертв, и массовый психоз шпиономании, и страх. Сами авторы пишут: "В обыденную жизнь прочно вошли доносы, посадки, приговоры, расстрелы и страх. Страх иссушающий, всепоглощающий, доводящий до безумия, до потери человеческого облика" (с. 328). Сознание и совесть людей оказались деформированными - в этом одно из тягчайших преступлений большевизма.

Истоки катастрофы 1941-го года авторы видят в неразумной внешней политике, тяжелейшем кризисе армии в связи с недавним разгромом командного корпуса, некомпетентности кремлевской верхушки, в тяжелейших просчетах Сталина и высших военных руководителей. В этом плане рассматривается вопрос и о неоправданно тяжелой цене победы, который и ныне вызывает острые дискуссии.

Книга писалась почти 20 лет назад. Мы уже говорили о некоторых недостаточно обоснованных суждениях. Встречаются и фактические неточности. Оставляет желать лучшего структура книги. Но в целом это ценное пополнение в литературу о сталинских репрессиях.