ВОЕННОЕ ДЕЛО (последнее)
ШПИОНАЖ И ДИВЕРСИИ ВО ВРЕМЕНА НАПОЛЕОНА I
Актуальные публикации по вопросам военного дела. Воспоминания очевидцев военных конфликтов. История войн. Современное оружие.
"Доказано, как дважды два четыре, что буржуазные государства засылают друг к другу в тыл своих шпионов, вредителей, диверсантов, а иногда и убийц, дают им задание внедриться в учреждения и предприятия этих государств, создать там свою сеть и "в случае необходимости" - взорвать их тылы и подорвать их мощь. Так обстоит дело в настоящее время. Так обстояло дело и в прошлом. Взять, например, государства в Европе времен Наполеона I. Франция кишела тогда шпионами и диверсантами из лагеря русских, немцев, австрийцев, англичан. И, наоборот, Англия, немецкие государства, Австрия, Россия имели тогда в своем тылу не меньшее количество шпионов и диверсантов из французского лагеря. Агенты Англии дважды устраивали покушение на жизнь Наполеона и несколько раз подымали вандейских крестьян во Франции против правительства Наполеона. А что из себя представляло наполеоновское правительство? Буржуазное правительство, которое задушило французскую революцию и сохранило только те результаты революции, которые были выгодны крупной буржуазии. Нечего и говорить, что наполеоновское правительство не оставалось в долгу у своих соседей и тоже предпринимало свои диверсионные мероприятия. Так было в прошлом, 130 лет тому назад. Так обстоит дело теперь, спустя 130 лет после Наполеона I".
И. В. Сталин "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников" (Доклад и заключительное слово на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 - 5 марта 1937 года).
1
В тот момент, когда генерал Наполеон Бонапарт посредством государственного переворота 18 брюмера (9 - 10 ноября 1799 года) захватил в свои руки политическую власть во Франции, французская республика находилась в состоянии войны со второй европейской коалицией. Душой этой коалиции, так же как и всех других, была Англия, буржуазно-помещичье правительство которой не жалело сил и средств, чтобы подорвать мощь Франции, своего старого соперника в борьбе за экономическую гегемонию в Европе. Англия стремилась лишить Францию сделанных ею в 1792 - 1797 годах завоеваний и низвести до уровня третьестепенной державы.
Буржуазная революция 1789 - 1794 годов, низвергшая феодально-абсолютистский порядок во Франции, заменившая в ней старые хозяйственные отношения новыми, более прогрессивными, капиталистическими, укрепившая ее материальную, в частности и военную, мощь, встретила решительного врага в лице господствующих классов Англии. Не менее враждебна встречена была французская революция правительствами других европейских государств: царской России, австрийской империи, прусской монархии и т. д., - опасавшихся распространения "революционной заразы" за пределы Франции и усиления ее международного влияния.
Все средства были пущены в ход, чтобы сломить Францию и восстановить в ней старый режим. Но революционная Франция вышла победительницей из борьбы с коалицией феодальных монархий Европы, организованной в 1792 - 1793 годах буржуазно-помещичьей Англией. Тогда, в 1798 - 1799 годах, при активнейшем участии как Англии, так и царской России создается новая антифранцузская коалиция, еще более грозная чем первая. Тем временем во Франции низвергнута была демократически-плебейская диктатура якобинцев 1793 - 1794 года и к власти пришла крупная буржуазия, сохранившая только те ре-
стр. 72
зультаты революции, которые были выгодны ей как господствующему классу. Изменился и характер войн, которые вела Франция: из революционных, освободительных они превращаются в завоевательные. Превращение это завершается в 1799 году - с приходом к власти Наполеона Бонапарта и установлением режима военной диктатуры. Но это превращение не только не устраняло опасности, угрожавшей со стороны Франции английской торговой гегемонии в Европе, австрийскому господству в Италии и влиянию царизма на западе и востоке, но еще во много раз усиливало эту опасность.
Враждебные наполеоновской Франции иностранные государства в борьбе с ней не брезгали никакими, даже самыми гнусными средствами, точно так же как раньше они не останавливались ни перед чем в своей борьбе с революционной Францией. Наряду с открытой военной борьбой на суше и на море, наряду с экономической блокадой и торговой контрабандой широко применялись и такие средства, как шпионаж, диверсии, вредительство - вплоть до террористических актов.
Главным организатором и руководителем шпионско-диверсионной деятельности агентов иностранных государств во Франции конца XVIII века и начала XIX было английское правительство, во главе которого стоял в качестве первого министра Питт (он занимал этот пост с 1783 по 1801 год и с 1803 до 1806 года). Не было в тогдашней Франции более ненавистного имени чем имя этого человека: "агенты Питта" - так называли французские патриоты того времени всех иностранных шпионов, заговорщиков и их сообщников внутри страны.
Действительно, основная масса шпионов и диверсантов, которыми кишела тогдашняя Франция, прибывала из Англии, состояла на содержании у английского правительства. Среди них были англичане, были и подданные других государств; но преобладали французы - преимущественно представители дворянской аристократии, эмигрировавшие из Франции во время революции. Ненавидя новые порядки, установившиеся во Франции после революции, эти люди готовы были на преступления ради восстановления своих утраченных поместий и замков, своих былых феодальных привилегий, своего прежнего политического господства и старой монархии Бурбонов. Ради этого они сражались против своей страны в рядах "католических и королевских армий" (так именовались белоэмигрантские отряды), в рядах войск Австрии и Пруссии, ради этого они занимались во Франции шпионажем, устраивали контрреволюционные заговоры и восстания. Во всем этом им усердно помогали тайные сторонники Бурбонов, притаившиеся внутри Франции и рекрутировавшиеся преимущественно из среды старой знати, из той ее части, которая не эмигрировала в годы революции и, утратив свои феодальные привилегии, сохранила свои замки. В глазах этих скрытых роялистов, гримировавшихся под лояльных сторонников нового строя, единственно "законным" повелителем Франции был брат последнего французского короля Людовика XVI, казненного во время революции, человек, самозванно именовавший себя "Людовиком XVIII, божьей милостью королем Франции и Наварры". Младший брат Людовика XVI, именовавшийся графом д'Артуа, жил в Лондоне и совместно с английским правительством направлял отсюда во Францию банды шпионов, диверсантов и террористов.
Одним из главарей этой банды был Жорж Кадудаль, сын зажиточного бретонского фермера, игравший руководящую роль в роялистском восстании в Вандее и в Бретани (область Западной Франции) в 1793 - 1796 годах. В 1796 году правительству французской республики удалось, наконец, подавить это восстание, главной опорой которого являлись темные, обманутые дворянами-роялистами и контрреволюционным духовенством крестьяне. Но в 1799 году, с образованием новой антифранцузской коалиции, это восстание разгорелось вновь. В 1799 году, как и в 1793, за спиной вандейских мятежников стояло английское правительство. Факты и документы, имеющиеся в распоряжении историка, не оставляют на этот счет никаких сомнений.
Ограничимся одним документом. Вот
стр. 73
Глава английского правительства министр Питт, руководитель системы противофранцузского шпионажа и диверсий. 1788 - 1806 гг.
Французская карикатура.
что писал, например, 1 ноября 1799 года английский министр Уиндхэм упомянутому выше Кадудалю, "генералу католических и королевских армий, главнокомандующему короля Людовика XVIII в департаментах Морбиган, Финистер, Кот дю Нор и Иль-э-Вилен, кавалеру большого креста королевского военного ордена св. Людовика" (такой пышный титул носил этот английский диверсант): "Британское правительство ничего не пожалеет, чтобы поддержать ваши усилия наиболее действительным способом... все внимание и все средства правительства будут безусловно направлены к этой цели... Мы хотели бы знать, считаете ли вы возможным с ограниченными силами, например, с 10 или 12 тысячами человек, занять известные пункты и нанести некоторые удары (правительственным войскам. - А. М. ). В случае, если ваших собственных сил окажется на первый раз недостаточно, правительство не откажется придти вам на помощь быстро и решительно... Радуюсь возможности сообщить вам, что я не один разделяю эти взгляды, что это - взгляды всех лиц, стоящих в этот критический момент во главе английского кабинета"1 .
Обещания Уиндхэма были скоро исполнены. 25 ноября 1799 года английская эскадра в составе трех фрегатов и двух транспортных судов, находившихся под командой капитана Китса, причалила к французскому берегу, у устьев реки Вилены (в департаменте Морбиган), и выгрузила привезенные ею деньги и оружие: 30 тысяч ружей, 4 полевых орудия, 2 гаубицы и большой запас пороха; оружие это было тотчас же распределено между вандейскими инсургентами.
Переворот 18 брюмера, приведший к власти Наполеона Бонапарта, положил конец этому второму вандейскому восстанию. Часть роялистских отрядов была вскоре ликвидирована успешными действиями правительственных войск; некоторые из главарей сами распустили свои отряды, убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления; были и такие,
1 "Georges Cadoudal et la chouannerie par son neveu Georges de Cadoudal", p. 438. Paris. 1887 (Pieces justificatives, N 66).
стр. 74
которые увидели в бонапартистском перевороте первый шаг к восстановлению Наполеоном монархии Бурбонов. Наконец - и это главное, - распад второй коалиции, после выхода из нее России, а затем и Австрии, 9 февраля 1801 года заключившей мир с Францией, сделал положение вандейских роялистов и их английских покровителей безнадежным.
19 января 1801 года Уиндхэм с горечью писал Кадудалю, что "полное прекращение внешней войны не оставляет больше никаких надежд на внутренние движения" и что "роялисты ничего не могут сделать ни сами по себе, ни с помощью одной Англии". За этим невольным признанием изолированности и бессилия роялистов внутри Франции следовал совет "держаться тихо" и по возможности сохранить свои кадры в ожидании более подходящего момента1 .
Совет этот был принят, и в 1801 году в Вандее наступило временное успокоение, а Жорж Кадудаль с пятьюдесятью своими офицерами перебрался в Лондон. Но ни он, ни английское правительство не отказались от новых диверсионных актов во Франции. В самом начале 1802 года французские военные власти арестовали нескольких "агентов Жоржа" - так именуются они в официальном донесении, - составивших план - взбунтовать гарнизон и население острова Бель-Иль (недалеко от берегов Бретани) и сдать его англичанам. А осенью следующего, 1803, года Кадудаль с группой сторонников тайком пробрался в Париж с намерением убить первого консула французской республики - Наполеона.
Это было не первое покушение на его жизнь, организованное "агентами Питта". За три года до того, 24 декабря 1800 года, группа роялистов совершила в Париже неудавшийся террористический акт против Наполеона. Покушение это было организовано несколькими бывшими шуанами, прибывшими из Англии, где они проживали после ликвидации вандейского мятежа. Это были: бретонский дворянин шевалье Пико де Лимоелан, другой дворянин, по фамилии де Сен-Режан, и слуга Лимоелана - Карбон. Чтобы замаскировать свои действительные цели, Лимоелан делал вид, будто он прибыл в Париж с единственным намерением - добиться восстановления своих гражданских прав и выхлопотать, чтобы его имя было вычеркнуто из списка эмигрантов. В письме к министру полиции от 3 декабря 1800 года, стало быть, за три недели до дня покушения, он двурушнически уверял его в своем полном подчинении наполеоновскому правительству. "Хотя, - писал он, - со мной не обошлись так, чтобы я должен был питать доверие к правительству, поскольку я еще не вычеркнут из списка (эмигрантов), что мне было раньше положительно обещано, я не настолько безумен, чтобы не видеть его (правительства) силы и, следовательно, конспирировать против него... Уверяю вас, гражданин министр, что я жажду лишь полного покоя и остаюсь в Париже только потому, что боюсь того, что не буду им пользоваться в Бретани"2 .
Покушение совершено было 24 декабря 1800 года, в семь с половиной часов вечера, на улице Сен-Никез, близ Тюильрийского дворца, в момент проезда Наполеона, направлявшегося с Жозефиной в Оперу. Первоначальный план - стрелять в первого консула из пистолетов - был оставлен, когда выяснилось, что он будет ехать в закрытой карете, окруженной конвоем. Решено было организовать взрыв большой бочки с порохом, поставленной на тележку и прикрытой занавесками. Но заговорщики опоздали: Сен-Режан поджег огнем своей трубки вставленный в бочку фитиль на несколько секунд позже, и "адская машина" (так именовали орудие покушения современники) взорвалась уже после того, как карета первого консула успела отъехать на некоторое расстояние от места взрыва. Но сила взрыва была так велика, что стекла в карете были разбиты, а сопровождавшие ее конные гренадеры были подброшены на седлах. Место,
1 "Georges Cadoudal et la chouannerie par son neveu Georges de Cadoudal, pp. 442 - 443. Paris. 1887 "Pieces justificatives" N 66).
2 G. Lenotre "Vieilles maisons, vieux papiers", p. 202. 3-me serie. Paris. 1906.
стр. 75
Покушение роялистов на жизнь Наполеона I 24 декабря 1800 г.
Современная французская карикатура.
где произошел взрыв, представляло ужасающую картину: дома с разбитыми стеклами, ставнями и вывесками, развороченная мостовая, опрокинутые фонарные столбы, изуродованные трупы (убито было 4 человека), стоны раненых и контуженных, которых насчитывалось около 60, отчаянные вопли людей, потерявших зрение, и страшный хохот тех, кто лишился рассудка. Среди пострадавших были и женщины и дети; девочка 14 лет, дочь уличной торговки, согласившаяся за 12 су подержать лошадь, запряженную в тележку, была разорвана на куски.
Монархические террористы, совершив свое черное дело и все же не достигнув своей цели, успели скрыться. Они нашли себе убежище у притаившихся в Париже тайных врагов нового строя: в аристократических особняках, в заброшенной церкви, в женском монастыре. Характерный штрих: чтобы отвести от себя всякое подозрение, обитательницы монастыря, в котором в течение целого месяца укрывался Карбон, устраивали благодарственные молебны в честь спасения жизни первого консула. Из трех главных заговорщиков арестованы были после долгих поисков только два; третьему - Лимоелану - удалось скрыться.
Душой всех дальнейших заговоров против Наполеона продолжало оставаться английское правительство, члены которого нередко принимали личное участие в вербовке шпионов, диверсантов и террористов, направлявшихся во Францию1 . "Что сказать о правительстве, существование которого зависит от одного пистолетного выстрела?" - цинично вопрошал при этом Питт французского дипломатического представителя Отто, прибывшего в Лондон после подписания амьенского мира (в 1802 году). "Что приходится думать о правительстве, которое подсылает ко мне убийц?" - спрашивал со своей стороны Наполеон прибывшего в Париж лидера английской парламентской оппозиции Фокса2 .
1 E. Daudet "La police et les chouans sous le consulat et l'empire (1800 - 1815)", p. 25. Paris. 1895.
2 "Temoignages historiques de quinze ans de haute police sous Napoleon, par. M. Desmarest, chef de cette partie pendant le consulat et l'empire", p. 4. Paris. 1833.
стр. 76
После разрыва амьенского мира, оказавшегося только короткой (на один год) передышкой в 22-летней борьбе между Англией и Францией, борьбе, начавшейся в 1793 году и закончившейся только в 1815, шпионско-диверсионная деятельность английских эмиссаров во Франции приобретает новый размах. В Париже создается секретное агентство, поддерживающее систематическую связь с Лондоном и ведущее шпионскую работу как в столице, так и в ряде других городов, в пунктах, имеющих стратегическое значение. Во главе этой организации стояли аббат Ратель, по прозвищу Монах, получавший от английского правительства субсидию в размере 360 фунтов стерлингов в год (не считая единовременного пособия, выданного ему в 1803 году в размере 1800 фунтов). Он жил в Булони - центре сосредоточения французских войск, предназначавшихся Наполеоном для высадки в Англии. Выслеженный вскоре полицией, "святой отец" поспешил бежать в Лондон, где и обосновался в роли главного инструктора находившихся во Франции шпионов. Его место в Булони занял бывший священник Леклер-Буавалон.
Другой агент находился в Бресте, важном торговом порту. В самом Париже оставался секретарь Леклера, с помощью которого шпионской организации удалось завербовать одного видного чиновника военного министерства и другого, еще более видного, в морском министерстве. При содействии этих лиц удалось раздобыть секретные военные сведения большой важности (чиновнику, доставившему эти сведения, уплачено было 3600 франков). Полученные таким путем сведения были, конечно, тотчас же пересланы в Англию. Но вскоре булонская полиция напала на след Леклера, которому пришлось спешно перебраться в Аббевилль. Здесь он был выдан полиции одним из своих сотрудников, однако ему удалось скрыться заграницу, где он продолжал заниматься шпионажем в пользу Англии.
Описанная организация была далеко не единственной шпионской группой, действовавшей в это время во Франции. Аналогичная группа существовала в Бордо, среди крупной буржуазии которого было немало элементов, недовольных наполеоновской политикой.
Агенты иностранных государств проникали и в тайники французских дипломатических миссий заграницей. На этом поприще подвизался, например, "знаменитый" граф д'Антрэг, французский аристократ, эмигрировавший в начале революции и служивший одновременно и Австрии, и России, и Англии, правительства которых щедро оплачивали его услуги.
Через своего друга Позюеля, секретаря французского посольства в Вене в 1802 году, д'Антрэг получил доступ ко всей переписке этого посольства. Из Дрездена, где он провел четыре года (1802 - 1806), он продолжал поддерживать связи с Веной, откуда его информировал Позюель, и находился благодаря этому в курсе всей переписки французских представителей в Вене и в Берлине со своим правительством. В Ганновере д'Антрэгу удалось ввести своих агентов в главный штаб французских оккупационных войск. В Дрездене через сотрудников французской миссии он получил возможность систематически знакомиться с перепиской, которую эта последняя вела с Веной и с Парижем. В самом Париже у д'Антрэга имелось два постоянных информатора, которых в своих письмах к князю Адаму Чарторыйскому, тогдашнему царскому министру иностранных дел, он обозначает словами друг (ami) и подруга (amie). Эти "друзья" принадлежали к старой французской аристократии и занимали видное положение в высших кругах парижского общества. "Он" был близок к Талейрану и вообще к руководителям ведомства внешней политики и широко использовал эти свои связи, копируя, а то и выкрадывая секретные документы. "Она" имела доступ ко двору первого консула, а затем императора Наполеона. Оба информатора остались неразоблаченными. В 1804 году "друг" умер; его сын продолжал, по примеру отца, переписываться с д'Антрэгом (и одновременно с английским статс-секретарем Гаммондом), пока война
стр. 77
Покушение на жизнь Наполеона I. Взрыв "адской машины" в Парнасе 24 декабря 1800 г.
1805 года с третьей коалицией не оборвала этой переписки.
Копии документов и секретные сведения, добытые таким путем, регулярно пересылались в Петербург и отчасти в Лондон. Среди них бывали и сведения военного характера - о численности и расположении французских войск. Сведения эти добывались, между прочим, через двух братьев Симон, из коих один служил в военном министерстве, а другой - в ведомстве иностранных дел.
Не брезгали заниматься по "совместительству" шпионско-диверсионной "работой" и английские дипломаты: Дрэк - в Мюнхене, Спенсер Смит - в Штутгарте, Тейлор - в Дармштадте, Фрер - в Мадриде и ряд других. В 1803 году наполеоновской полиции удалось приставить к представителям Англии в Мюнхене и в Штутгарте двух своих агентов, которые сумели втереться в доверие обоих дипломатов и раскрыть их шпионско-диверсионную работу. Операция эта была проделана весьма ловко. К Дрэку был подослан человек по фамилии Мегэ де ла Туш, для которого Наполеон сам составил соответствующие инструкции. Руководствуясь ими, Мегэ де ла Туш представился Дрэку как жертва первого консула и как его личный враг и быстро завоевал доверие английского дипломата рассказами о своих мнимых связях при консульском дворе и своим предложением выкрасть за соответствующее вознаграждение из кабинета Наполеона секретные сведения военного характера.
Дрэк попался в расставленную ему ловушку, выдал наполеоновскому агенту 200 тысяч франков (для несуществующего роялистского комитета в Париже) и вручил ему десяток писем, содержавших инструкции английским диверсантам во Франции. Сэр Дрэк рекомендовал своим агентам обратить особенное внимание на вербовку себе сторонников в армии, без участия которых "желанная перемена" (читай: свержение Наполеона) невозможна. В другом письме (от 9 декабря 1803 года) он цинично заявлял: "Не так уж важно, кто сразит зверя (т. е. Наполеона. - А. М. ); достаточно, чтоб вы были готовы принять участие в охоте"1 .
Письма эти были, конечно, тотчас же пересланы Мегэ в Париж: таким путем правительство Наполеона узнало о существовании группы диверсантов, замышлявших захватить крепость Гюнинг и город Безансон на восточной границе Франции.
1 Arthur Levy -"Napoleon et la paix", pp. 196 - 199. Paris. 1902.
стр. 78
В это время англо-роялистские диверсанты подготовляли новое покушение на Наполеона. В августе 1803 года английский катер, находившийся под командой капитана Уайта, доставил к западным берегам Франции группу террористов во главе с Кадудалем. Бывший предводитель бретонских шуанов направлялся во Францию с целью убить первого консула; перед своим отъездом из Лондона он имел свидание с Питтом, вручившим ему от имени английского правительства миллион франков (в банкнотах). Сеть явочных квартир роялистов, раскинутая на всем пути от нормандского побережья до столицы, позволила Кадудалю и членам его банды благополучно добраться до Парижа.
Полиция не сразу напала на след заговорщиков, которые маленькими группами, по два - три человека, постепенно пробирались в Париж. Главные участники заговора прибыли лишь в январе 1804 года. Это были: бывший республиканский генерал Пишегрю, бежавший в Англию из ссылки, в которую он был отправлен в 1797 году за участие в монархическом заговоре; уполномоченный Бурбонов маркиз де Ривьер и два сына видного эмигранта, с 1789 года проживавшего в Петербурге, - герцога Полиньяка - Арман и Жюль. К заговору привлечен был и видный республиканский генерал Моро, завидовавший Наполеону и отказывавшийся служить ему; впрочем, активного участия в заговоре он не принимал, не желая помогать реставрации Бурбонов.
Организовать покушение не удалось: роялистские заговорщики были выслежены и один за другим арестованы полицией. За исключением Пишегрю, который был 6 апреля найден мертвым в тюрьме (до сих пор не выяснено, было ли это убийством или самоубийством), все они были преданы суду по обвинению в заговоре против безопасности государства и в подстрекательстве к гражданской войне 25 июля 1804 года. 12 обвиняемых (из 41), в том числе Кадудаль, были казнены.
Репрессиями против непосредственных участников англо-роялистской террористической группы дело не ограничилось. В ночь на 18 марта 1804 года, по приказу Наполеона, в замке Эстенхейм, близ Страсбурга, на территории великого герцогства Баденского, был арестован герцог Энгиенский, член династии Бурбонов; он был увезен в Париж и 21 марта расстрелян по приговору военного суда Непосредственного участия в заговоре Кадудаля этот принц не принимал но он участвовал в вооруженной борьбе французских белоэмигрантов против своей родины и был тесно связан с английским правительством и его агентами во Франции.
Этот акт наполеоновского правительства, приведший в трепет всех роялистских заговорщиков и иностранных диверсантов, не приостановил все же организации новых покушений на жизнь первого консула, вскоре после этого, 18 мая 1804 года, принявшего титул императора французов. В том же, 1804 году французская полиция напала на след двух английских агентов, братьев Даниэля и Чарльза Тома, уличенных в подготовке террористического акта против Наполеона и в намерении поднять во Франции мятеж против императорского правительства. Оба диверсанта были арестованы; при этом выяснилось, что они поддерживали тесную связь с британским консулом в Касселе - Тейлором.
Другое покушение на жизнь Наполеона удалось предотвратить в 1806 году. Оно подготовлялось двумя английскими агентами, французами по происхождению, по фамилии Лесэмпль и Драноб. При обыске у Лесэмпля были найдены три сфабрикованных им паспорта. Этот человек совмещал в себе фальшивомонетчика, шпиона и террориста. Покушение удалось предотвратить благодаря тому, что Драноб, выслеженный французской полицией и поссорившийся со своим сообщником еще перед отъездом из Англии, выдал его, надеясь этим облегчить свою участь. Оба террориста были арестованы в Гамбурге, отправлены во Францию и там расстреляны.
2
В эти и последующие годы Франция и особенно прилегающие к ней государства буквально кишели английскими, русскими, австрийскими и прус-
стр. 79
скими шпионами и диверсантами. Но и наполеоновское правительство не оставалось в долгу у своих соседей: переписка Наполеона со своими министрами и советниками изобилует замечаниями и распоряжениями по поводу борьбы с иностранным шпионажем и организации французской контрразведки1 .
У знаменитого Фуше, министра наполеоновской полиции, всюду и везде были свои тайные агенты: в Берлине и в Гамбурге, в Вене и в Риме, в Лондоне и в Нью-Йорке.
Среди наполеоновских шпионов были самые различные люди; нередко между ними встречались бывшие шуаны и вандейцы, которые оказывались особенно полезны благодаря их старым связям с враждебным Наполеону лагерем. Но и лица, занимавшие дипломатические посты заграницей, не гнушались шпионской деятельностью. Примером может служить Бурьенн, французский поверенный в делах в Гамбурге; под прикрытием своего дипломатического звания он являлся сотрудником министерства полиции в гораздо большей степени чем министерства иностранных дел. "Глава универсальной системы шпионажа в Северной Германии, он следит особенно за Альтоной, датским предместьем Гамбурга, ставшим, по выражению самого Бурьенна, сборным пунктом всех бандитов, всех воров, всех банкротов, а также всех озлобленных эмигрантов, всех активных агентов Георга III и графа де Лилля (псевдоним Людовика XVIII)... Но он был не только местным, гамбургским наблюдателем: поддерживая связи с портом, с банками, с торговыми домами, он был в центре информации, поступавшей со всех концов Европы; он разоблачал происки Стокгольма, Петербурга, Берлина, Франкфурта и Лондона"2 .
В своих мемуарах Бурьенн рассказывает, как велика была лежавшая на нем "нагрузка": "Я должен был следить за эмигрантами в Альтоне, что было делом нелегким, почти ежедневно писать министру иностранных дел и министру полиции, сноситься с иностранными дипломатическими представителями в Гамбурге, поддерживать постоянную связь с командованием французской армии (в оккупированном ею Ганновере. - А. М. ), расспрашивать моих секретных агентов, следить за ними и т. д."3 .
Особенно большую деятельность разведывательного характера развил этот французский дипломат в 1805 году, перед началом войны Франции с третьей коалицией (Англия, Россия, Австрия, Швеция, Неаполь). Его шпионы следили за продвижением русской армии, и их донесения тотчас же пересылались в Париж; один из них направлен был в порты Любек и Штеттин - "для наблюдений за Балтикой", как выражается Бурьенн. Его агенты отправлялись из Гамбурга, снабженные всякого рода рекомендательными письмами, рассчитанными на то, чтобы замаскировать их подлинную миссию и спасти их от возможных неприятностей.
Услугами шпионов пользовался и маршал Бернадотт, командующий французскими войсками в Ганновере. Среди его агентов было два ирландца - Дернин и Мак-Магон; последний разоблачен был вскоре Бурьенном как человек, состоявший на секретной службе у английского правительства, что не мешало ему одновременно получать ежемесячный оклад в размере 400 франков от Бернадотта. " Среди шпионов английского правительства, подвизавшихся в это время в Северной Германии, был некий граф де да Рок, французский аристократ из белоэмигрантов, находившийся на службе у английского консула в Гамбурге Никольса и получавший от него 14 луидоров в месяц. Тщетно добивались французские власти ареста де ла Рока или хотя бы его высылки из Гамбурга: этот "достойный" предок нынешнего главаря французских фашистов (полковника графа де ла Ро-
1 "Correspondence de Napoleon", t. VIII, pp. 386 - 544; t. IX, pp. 9 - 173, а также "Lettres inedites de Napoleon I", t. 1 - 11. Paris 1897.
2 L. Madelin "Fonche" (1759 - 1820). t. I, pp. 476 - 477. Parts. 1926. Автор пользовался неизданной, хранящейся в парижском Национальном архиве перепиской Бурьенна с министерством полиции.
3 "Memoires de M. de Bourrienne, ministre d'Etat, sur Napoleon, le directoire, le consulat, l'empire et la restauration" t. VI, p. 218. Stuttgart. 1829.
стр. 80
ка) укрылся за свое новое звание "гражданина вольного города Гамбурга", делавшее его неуязвимым1 .
Впрочем, наполеоновское правительство и его агенты обычно не очень считались с неприкосновенностью иностранной территории и иностранных подданных. В октябре 1804 года, по приказу Наполеона, был арестован и препровожден в Париж английский консул в Гамбурге Рэмбольд, незадолго до того поселившийся на правом берегу реки Эльбы с явной целью шпионить за расположенными на противоположном берегу войсками маршала Бернадотта (переписка двух агентов Рэмбольда, арестованных французской полицией, не оставляла никаких сомнений в том, что он занимается шпионажем). Через несколько дней, однако, он был освобожден из тюрьмы по требованию прусского короля, которое Наполеон поспешил удовлетворить, не желая обострять отношений с Берлином накануне войны с третьей коалицией.
В январе 1806 года умер Питт, но его смерть нисколько не ослабила ожесточенной борьбы Англии против наполеоновской Франции: преемники Питта: Гренвилль, Уэльслей, Кэстльри, Каннинг и др. - продолжают эту борьбу с тем же упорством и с той же неразборчивостью в средствах, среди которых основное место по-прежнему занимает шпионско-диверсионная работа. Одной из главных опорных баз этой последней являлся остров Джерсей, расположенный близ входа в Ламанш, в нескольких часах езды от берегов Франции. Близость Англии, с одной стороны, и Нормандии - с другой, делала этот британский островок, находившийся под управлением британского офицера, французского эмигранта принца Филиппа Бульонского, весьма удобным пунктом для сношений между агентами Бурбонов в Англии и роялистами северо-западной и Западной Франции. Через Джерсей (а отчасти и через соседний британский остров Гернсей) шла почти вся секретная переписка, направлявшаяся во Францию главным уполномоченным Бурбонов в Англии графом де Пюизэ; отсюда же перебрасывались во Францию англо-роялистские шпионы и диверсанты. Они вели враждебную наполеоновскому правительству агитацию; организовывали вооруженные банды, которые нападали на дилижансы, грабили почту и государственную казну; укрывали дезертиров и отбивали их у жандармов; сеяли слухи о предстоящей якобы высадке английских и русских войск. С 1807 года этот политический бандитизм и диверсии приняли довольно широкие размеры в Нормандии и Бретании, где имелось немало скрытых роялистов и где еще живы были традиции "шуанства" конца XVIII века.
Министерство полиции, руководимое Фуше, а затем Савари, вело упорную борьбу с этими элементами и с помощью своих агентов систематически вылавливало их. Полиция перехватывала сотни и тысячи писем, адресованных из Англии во Францию, вела тщательную слежку за обитателями аристократических особняков Сен-Жерменского предместья Парижа.
Особенно систематическое наблюдение велось в Западной Франции, в районе деятельности бывших шуанов. "Кто шуанил, будет шуанить" (qui a chouanne, chouannera) - таков был принцип Фуше, и, руководствуясь им, он берет на учет кадры бывших активных вандейцев, их родственников и друзей, посредников, проводников, хозяев явочных квартир и тому подобных лиц, подозрительных по своему прошлому поведению. Эта картотека, насчитывающая 1000 - 1200 личных карточек, содержащих биографические данные, дополнялась тем, что Фуше называл "своим атласом", или "шуанской топографией": здесь сосредоточены были данные о местностях наибольшего влияния шуанов, о местах высадки англо-роялистских агентов, о дорогах, которыми они пробирались, о замках и хижинах, в которых они находили приют, о лесах, в которых они собирали свои банды2 .
Факты показывают, что Фуше был прав, считая, что именно старые кадры шуанов представляли наибольшую опасность, что именно эта среда по-
1 "Memoires de M. de Bourrienne, ministre d'Etat sur Napoleon, le directoire, le consulat, I'erapire et la restauration". V. VI, pp. 175 - 176. Stuttgart. 1829.
2 L. Madelin "Fouche". t. I, pp. 495 - 496.
стр. 81
Французские белоэмигранты получают военную поддержку от европейских монархических государств.
Французская карикатура XVIII века.
ставляет и будет поставлять людей для шпионской и диверсионной работы в пользу роялистов и англичан. Наибольшую поддержку эти люди находили, как и следовало ожидать, в дворянских замках, среди представителей помещичьей аристократии, разбитой, но не добитой в годы буржуазной революции и питавшей к императорскому режиму, несмотря на все уступки и авансы со стороны Наполеона, чувства, далеко не доброжелательные.
Чтобы раз навсегда очистить запад Франции от кишевших здесь роялистских групп, дважды - в 1806 - 1807 и в 1809 годах - была применена система так называемых летучих лагерей (соответствующие департаменты были наводнены воинскими частями, избороздившими их во всех направлениях).
Энергичные меры наполеоновского правительства обеспечили ему значительный успех. "Все предприятия шуанов рушились одно за другим; эмиссары, которых направляло во Францию агентство с Джерсея, погибали на эшафоте или под пулями. За один только двухлетний период, с сентября 1807 по сентябрь 1809 г., казнено было 26 шуанов"1 . Множество других отбывало длительное заключение в тюрьме.
В 1809 году был задержан и расстрелян Арман де Шатобриан, двоюродный брат знаменитого писателя-роялиста, совершивший 25 высадок во Франции в диверсионных целях.
В 1807 году министерству полиции удалось обманным путем заманить в Париж племянника видного агента Бурбонов Фош-Бореля, Шарля Вителя, офицера английской службы, родом из Швейцарии. Посредником в этом деле, организовавшим ловушку, в которую попал Витель, был некий Перле, секретный агент Фуше, выдававший себя за уполномоченного несуществующего "роялистского комитета" в Париже и сумевший несколькими мелкими услугами шпионского характера (он переслал, например, в Лондон список всех политических заключенных в парижской тюрьме Тампль) внушить к себе доверие агентам Бурбонов и английского правительства. В своих письмах в Лондон Перле уверял Фош-Бореля, а через него английский кабинет в том, что в Париже зреет заговор против Наполеона, в пользу Бурбонов и что в этом заговоре участвует ряд видных сановников империи, маршалов, сенаторов, в том числе и Фуше. Фош-Борель поверил этим сообщениям и убедил английских мини-
2 E. Daudet "La police et les chenans sous le consulat et l'empire (1800 - 1815)", p. 323. Paris. 1895.
стр. 82
стров отправить в Париж доверенного человека для личных переговоров с Перле и "роялистским комитетом". Шарль Витель предложил свои услуги.
В феврале 1807 года он явился в Париж с письмом на имя Фуше и с поручением подготовить почву для прибытия двух других агентов английского правительства, которые должны были руководить мнимым заговором. Перле, в доме которого остановился Витель, не возбудил к себе никаких подозрений с его стороны и вскоре выведал у него все подробности возложенного на него поручения. Все, что он узнавал у него, он регулярно сообщал главному инспектору полиции Вейра. Так, 1 марта 1807 года Перле писал ему: "Г-н Витель, офицер, состоящий на службе у английской Ост-Индской компании, племянник братьев Фош, прислан ко мне непосредственно лордом Гоуэк, министром иностранных дел Англии, чтобы передать мне, что совместно с русским императором приняты все меры к тому, чтобы восстановить Людовика XVIII на троне Франции... Лорд Гоуэк считает, что следовало бы привлечь к делу видных членов сената, с тем чтобы он назначил временное регентство, которое тотчас же после своего назначения должно вступить в переговоры с английским министерством, после чего мир будет немедленно заключен. Генералы Бертье и Массена примут на себя, по поручению этого регентства, командование великой армией. Эти генералы будут энергично поддержаны Россией, которая возьмет на себя охрану Людовика XVIII, по-прежнему находящегося в Митаве, во время его переезда во Францию". К этому Перле добавлял, что Витель уполномочен выяснить, каким путем безопаснее всего переслать из Лондона "миллионы, необходимые во Франции для совершения этой диверсии и для подготовки восстановления короля (Людовика XVIII)"1 .
Как явствует из следующего письма Перле инспектору Вейра от 3 марта, предполагалось, после того как почва во Франции будет достаточно подготовлена для реставрации Бурбонов, доставить Людовика XVIII на английском корабле к берегам Франции и высадить его в "том пункте, на который укажет комитет"2 , мнимый роялистский комитет в Париже, в существовании которого Витель был убежден так же твердо, как и в "роялизме" Перле.
Выведав через Перле все планы Вителя, полиция арестовала его. 27 марта этот английский диверсант был расстрелян. Но и после этого Перле остался не разоблаченным в глазах роялистов и сохранил доверие своего лондонского покровителя Фош-Бореля. Остается добавить, что в следующем, 1808 году Фуше использовал эти связи для посылки в Лондон своего тайного агента, по фамилии Бурлак, сумевшего под видом представителя парижского "комитета роялистов", проникнуть ко "двору" Людовика XVIII и к английским министрам Каннингу и Гоксбери. Развесив уши, выслушали они фантастическую повесть о готовящемся в Париже заговоре против наполеоновского режима, которую преподнес им агент французской полиции. Бурлак был встречен в Лондону как желанный гость и благополучно вернулся во Францию с инструкциями от Людовика XVIII и, английского кабинета.
Организуя эту миссию, Фуше преследовал двоякую цель: во-первых, поднять свой уже изрядно пошатнувшийся к тому времени авторитет в глазах Наполеона и, во-вторых, завязать связи с роялистами на случай возможного крушения империи и восстановления Бурбонов. Бурлаку было поручено передать, что министр полиции участвует в "заговоре" против; Наполеона; сообщение это было встречено окружением Людовика XVIII весьма одобрительно. Само собой разумеется, что в своем докладе Наполеону о миссии Бурлака матерый двурушник Фуше обошел полным молчанием все, что касалось лично его3 .
Рассмотрение всей политики Фуше как министра полиции наполеоновского правительства не входит, конечно, в рамки настоящей статьи. Отметим только, что этот человек, осыпанный
1 "Memoires de Fauche-Borel". t. III, pp. 348 - 350. Paris. 1829.
2 Там же, стр. 354.
3 L. Madelin "Fouche". t. II, pp. 60 - 70.
стр. 83
милостями Наполеона, в 1809 г. оказался причастным к изменнической Деятельности роялиста Монтрона и генерала Сарразена, едва не приведшей к захвату англичанами Антверпена, а в следующем, 1810 году вступил в секретные переговоры с английским правительством, готовый уступить ему ряд французских завоеваний. Правда, чтобы обмануть бдительность Наполеона, он продолжал преследовать роялистских заговорщиков, стараясь в то же время облегчить участь многих из них и сблизиться - на всякий случай - с аристократическими фамилиями. 2 июня 1810 года, разоблаченный Наполеоном, напавшим на след его переговоров с Англией, Фуше был уволен в отставку, и ответственный пост министра полиции, находившийся в руках этого предателя и двурушника, был отдан Савари (герцогу Ровиго), в верности которого Наполеон не имел оснований сомневаться. За год до того (в 1809 году) уволен был другой, не менее знаменитый шпион и политический хамелеон того времени - Талейран, министр иностранных дел французской империи. Но Наполеон, как известно, не решился на якобинскую расправу с обоими предателями: потеряв министерские портфели, они сохранили не только жизнь и свободу, но и свои титулы, и поместья, и свое большое влияние в оппозиционных кругах крупной буржуазии, старого и нового дворянства. Это была крупная ошибка со стороны Наполеона, за которую ему пришлось потом дорого заплатить.
3
Заключение Тильзитского мира (7 июля 1807 года) и образование франко-русского союза, способствовавшие укреплению международного положения наполеоновской империи, сильно затруднили "работу" английских и иных шпионов во Франции и на ее границах - затруднили, но, конечно, не прекратили. С той же поспешностью, с какой русское правительство по первому же требованию Наполеона уволило со службы упоминавшегося выше д'Антрэга (дело было в 1808 году), английское правительство приняло на службу этого шпиона с окладом в 1 тысячу фунтов стерлингов в год. Летом 1809 года напряженное положение, создавшееся во Франции в связи с неудачами французских войск в Австрии, было использовано Англией для усиления своей диверсионной работы в Западной Франции и для высадки десанта в Голландии (в Бальхерене). Впрочем, уже очень скоро десантным войскам пришлось удалиться восвояси. Победа Наполеона при Ваграме и шенбруннский мир снова разрушили все надежды врагов наполеоновского режима.
Они не думали, однако, складывать оружие и продолжали борьбу всеми силами и средствами. Лондон кишел всевозможными авантюристами, предлагавшими, правительству свои грязные услуги и бравшимися - за "приличное" вознаграждение - организовать убийство французского императора или восстание в одном из французских департаментов. Спрос рождал предложение. Банда искателей приключений в поисках легкой наживы осаждала лорда Уэльслея и других министров, вымогая у них деньги под свои "планы" свержения Наполеона.
В 1810 году из Англии прибыл некий барон де Колли с целью организовать похищение бывшего испанского короля Фердинанда VII, с 1808 года находившегося во французском плену и проживавшего в замке Валансэ (в 117 километрах от Парижа). Колли был выслежен и арестован полицией. При аресте у него были обнаружены фальшивые паспорта, мандат за подписью английского министра иностранных дел маркиза Уэльслея, печатные бланки ряда французских министерств (в частности и министерства полиции) и зашитые в одежду бриллианты1 . Напомним, что в Испании царствовал в это время король Жозеф Бонапарт, брат Наполеона, и что Англия оказывала деятельную военную помощь испанским инсургентам, восставшим против французского вторжения. Миссия Колли была рассчитана на то, чтобы увезти Фердинанда из Франции и доставить его в Испанию, где он должен был возглавить национальное восстание против французов. Но этот английский дивер-
1 Desmarets "Temoignages historiques", pp. 353 - 360.
стр. 84
сант потерпел неудачу и был расстрелян.
В следующем, 1811 году во Франции был арестован некий граф Паговский, поляк по происхождению, пробравшийся в Париж в шпионских целях. Найденная при нем копия письма на имя Александра I доказывала, что он не ограничивался шпионской деятельностью и собирался организовать покушение на Наполеона1 .
1812 год начался под знаком растущего ухудшения взаимоотношений между Францией и Россией, союз между которыми, заключенный в Тильзите, оказался крайне непрочным. Дело явно шло к разрыву и войне, поскольку обе стороны нарушали взятые на себя обязательства и не хотели идти на уступки друг другу. Именно в это время французская полиция напала на след шпионской деятельности русского военного агента в Париже полковника графа А. И. Чернышева. За ним было установлено систематическое наблюдение, осуществлявшееся министерством и префектурой полиции совместно с министерством иностранных дел.
26 февраля 1812 года Чернышев выехал в Россию с письмом Наполеона к Александру I, которое содержало заверения французского императора в его готовности уладить "досадные недоразумения, возникшие за последние пятнадцать месяцев". А несколько часов спустя на квартиру, которую занимал в Париже русский военный агент, явилась полиция, приступившая к тщательному обыску, в результате которого найдено было письмо, подписанное буквой "М", адресованное Чернышеву и не оставлявшее, никаких сомнений в том, что этот адъютант Александра I, аккредитованный при Наполеоне, занимался во Франции собиранием шпионских сведений военного характера2 .
Произведенное расследование выявило автора этого письма, который оказался сотрудником военного министерства по фамилии Мишель. Он был арестован, сознался в своем преступлении и выдал своих сообщников - сотрудников того же министерства: Саже, Сальмона, Мозеса, швейцара отеля Телюссон, в котором помещалось русское посольство, Вустингера, австрийца по происхождению, служившего посредником в этом деле. Все эти лица были арестованы. При этом выяснилось, что Мишель продавал военные тайны своей родины в течение уже 8 - 9 лет и что он начал заниматься своим грязным делом еще в период консульства, когда его завербовал и подкупил тогдашний русский поверенный в делах д'Убриль. "Разрыв 1804 года и последовавшая за ним война прекратили эти сношения, но русские агенты использовали каждую мирную передышку, каждое возобновление дипломатических отношений для восстановления оборвавшихся связей; даже союз 1807 года не прервал этой традиции"3 .
Посол, князь Куракин, известный своим франкофильством, совсем не был посвящен в это дело: оно велось без его ведома военным агентом, упомянутым выше А. И. Чернышевым. О том, до какого "совершенства" была доведена при нем система шпионажа свидетельствует следующий характерный факт: "Два раза в месяц в военном министерстве составлялся для одного лишь императора детальнейший доклад о численности и расположении всех армий, всех корпусов, вплоть до самого маленького отряда и самой последней роты. С этим тайным, огромной важности документом, от которого зависела судьба Франции, Мишель ухитрялся знакомиться до императора"4 . Ему удалось подкупить служащего канцелярии военного министерства, некоего Мозеса, который носил этот секретный доклад в переплетную мастерскую, а по дороге заходил к Мишелю. Последний успевал, таким образом, своевременно снять копию с этого драгоценного документа и передавал ее Чернышеву.
24 июня 1812 года война началась. Предпринимая ее, Наполеон наводнил Россию, особенно ее западные области, своими шпионами и диверсанта-
1 Desmarets "Temoignages historiques", pp. 10 - 11.
2 A. Vandal "Napoleon et Alexandre I. L'alliance russe sous le premier empire", t. III, p. 313. Paris. 1896.
3 Там же, стр. 316.
4 Там же, стр. 316 - 317.
стр. 85
ми; среди них были французы (в том числе лакеи и горничные в домах русской аристократии), были и поляки из герцогства Варшавского; последние питали надежду на то, что французский император восстановит независимость Польши.
Из диверсионных актов отметим агитацию французов среди русских крестьян, которых они подстрекали кое-где к восстанию против царского правительства. Впрочем, агитация эта не получила сколько-нибудь широкого распространения: Наполеон не решился вступить на путь развязывания революционного движения в России, и повторить здесь то, что он делал в Италии в 1796 - 1797 годах, когда был еще генералом республиканских войск, а не императором. Зато шпионаж практиковался в этой войне - обеими сторонами - весьма интенсивно.
Поражение Наполеона в России окрылило всех его внутренних и внешних врагов. 13 ноября 1812 года английский фрегат "Ла Рота" высадил на нормандском островке Уат (близ берегов Франции) трех бывших шуанов: Ле Пэж де Бара, Дро и Легерна, - получивших от английского правительства задание организовать в Нормандии роялистское восстание. Диверсия эта не удалась. Три заговорщика были выслежены полицией и убиты в столкновении с высланным против них отрядом.
Эта неудача не охладила пыла роялистов. В конце декабря 1812 года, когда уже вся Европа знала, что от "великой армии" остались одни только жалкие остатки, уполномоченный Людовика XVIII граф де ла Шатр поручил бывшему руководителю англо-роялистской агентуры в Бордо Роллаку, с 1810 года безвыездно проживавшему в Лондоне, немедленно приступить к восстановлению оборвавшихся было связей со сторонниками Бурбонов во Франции. Сделать это удалось не сразу. Лишь 12 марта следующего, 1813 года некий французский дворянин из белоэмигрантов, Пефо де ла Тур, выехал с секретной миссией в Бордо. За ним последовали другие эмиссары.
Особенно активной деятельность секретных англо-роялистских агентов во Франции становится с конца 1813 года, после разгрома армии Наполеона под Лейпцигом и приближения театра войны к границам Франции. Зимой 1813 - 1814 года маркиз Огюст де Ларошжакелен, граф де Сюзанне, маркиз д'Отишан и некоторые другие бывшие вожди вандейских мятежников конца XVIII века объезжают, по поручению английского правительства и "роялистского комитета" в Лондоне, западные области Франции, рекрутируя сторонников и подготовляя новое роялистское восстание. Со своей стороны граф де Блака, ближайший советник Людовика XVIII, тайком пересылает в Париж своим агентам доверительное письмо, подписанное этим последним 1 декабря 1813 года и предназначавшееся для привлечения на сторону Бурбонов того или другого из влиятельных сановников империи, которым гарантировались при этом сохранение их положения и состояния. Франция наводняется манифестами "короля Людовика XVIII", обещающего мир, уменьшение налогов, амнистию и приглашающего жителей французских городов и крепостей открыть ворота войскам коалиции.
Французская полиция напрягала все силы для борьбы с разрастающейся сетью шпионов и диверсантов. В самом Лондоне агенты Наполеона следили за действиями англо-роялистских агентов, строили план заманить во Францию герцога Беррийского (племянника Людовика XVIII) и расстрелять его, но вследствие проницательности английских шпионов этот план рухнул, как и ряд других.
В начале января 1814 года неприятельские армии вступили во Францию. Три месяца продолжалась неравная борьба Наполеона с превосходными силами противника, три месяца упорных боев, в которых Наполеон обнаружил весь свой военный гений и не раз оказывался победителем. Тем временем англо-роялистские агенты и диверсанты наводнили Францию, подрывая изнутри наполеоновский режим, проникая в самые высшие правительственные сферы, готовя измену среди верхов генералитета. Они подкупили и привлекли на свою сторону Талейрана, члена "совета регентства". Аристократические салоны Парижа становятся центрами организованного преда-
стр. 86
тельства. Именно здесь барон де Витролль получил поручение отправиться в главную квартиру "союзников" и призвать их спешно двинуться на Париж, чтобы покончить с империей, воспользовавшись отсутствием Наполеона и изменой среди французских правящих кругов.
Совет этот был принят. Опередив Наполеона, неприятельские армии двинулись к французской столице и 31 марта вступили в нее. Еще раньше, 12 марта, английские войска заняли Бордо, куда их призвали местные роялисты. Если бы не победы интервентов, сторонники Бурбонов были бы, конечно, бессильны опрокинуть империю.
Судьбу Наполеона решила победа коалиции. Но шпионско-диверсионная работа агентов Англии, России, Австрии, Пруссии, протекавшая при активном участии представителей французской дворянской аристократии и находившая опору среди некоторой части крупной буржуазии, во многом облегчила задачи "союзников".
В апреле 1814 года Наполеон был свергнут и отправлен на остров Эльбу, а во Франции восстановлена была династия Бурбонов в лице короля Людовика XVIII. Но реакционная политика Бурбонов, про которых скоро стали говорить, что они вернулись во Францию, "ничего не позабыв и ничему не научившись в изгнании", восстановила против них народные массы страны и в первую очередь крестьянство. Последнее опасалось восстановления феодальных повинностей и отобрания у него бывших церковных и эмигрантских земель, конфискованных и распроданных в годы революции. Недовольна была и армия, которую новое правительство восстановило против себя "чисткой" командного состава от боевых офицеров, служивших в наполеоновской армии, и унизительным миром, аннулировавшим все французские завоевания времен революции и Наполеона. При таких условиях Наполеону легко удалось вернуться к власти. 1 марта 1815 года он высадился на южном берегу Франции с отрядом в тысячу человек, а уже 20 марта вступил в Париж, не встретив на своем пути никакого сопротивления и заставив Людовика XVIII бежать из Парижа.
Но это вторичное царствование Наполеона продолжалось недолго, всего 100 дней (отсюда и самое название этого периода - "Сто дней"). Иностранные державы отказались признать его власть и объявили его "вне закона". Решено было возобновить войну с Францией до полной победы над "узурпатором" и "врагом человеческого народа". По инициативе императора Александра I составилась новая, седьмая антифранцузская коалиция, в состав которой вошли Англия, Россия, Австрия, Пруссия и ряд других государств Европы. Снова в широких размерах были пущены в ход шпионаж и диверсии. Английское правительство сделало новую попытку поднять против Наполеона вандейских крестьян. В мае и июне тысячи ружей, сабель и снарядов были выгружены с английских судов на западном берегу Франции. Но роялистам, во главе которых стояли представители помещичьей аристократии, как например маркиз Луи де Ларошжакелен, удалось привлечь на свою сторону всего лишь несколько тысяч человек; масса крестьянства Западной Франции, на опыте убедившаяся, что ей не по пути с помещиками-дворянами, осталась в стороне от движения. В результате уже через две недели (к 20 июня), после нескольких кровопролитных стычек с правительственными войсками, вандейцы были раздавлены; раздавлено было и роялистское восстание в Бретани1 .
Как и в 1814 году, судьба наполеоновского режима решена была победой коалиции. 18 июня армия Наполеона была наголову разбита при Ватерлоо англо-прусскими войсками, 22 июня, не найдя поддержки у буржуазии и боясь опереться на массы, Наполеон отрекся от престола, а еще через несколько дней (6 июля) "временное правительство", во главе которого стоял предатель Фуше, без боя сдало Париж неприятельским войскам. За этим последовала вторичная реставрация Бурбонов (8 июля).
1 E. Le Galio "Les Cent Jours", pp. 379 - 421. Paris. 1924.
стр. 87
* * *
Приведенный нами фактический материал служит конкретной иллюстрацией того исторического примера, который привел в своем докладе на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) товарищ Сталин, говоря о шпионаже и диверсиях в политике буржуазных государств в прошлом и в настоящем. Пример этот весьма поучителен и приводит к ряду выводов, имеющих свое политическое значение и для нашего времени. Взять, например, такой вопрос, как социальный и политический состав шпионских, диверсантских и террористических кадров, состоявших во времена Наполеона в основном из остатков разбитого французской буржуазной революцией класса - дворянства, пошедшего на службу к врагам своей родины, в первую очередь из той части этого класса, которая бежала от революции заграницу. Факты нашего времени показывают, что остатки разбитых эксплуататорских классов в нашей стране являются той социальной средой, которая поставляла и поставляет антисоветских шпионов, диверсантов, террористов, служащих иностранной разведке. Факты показывают, что среди шпионов, диверсантов и убийц, действующих против СССР, особо активную и гнусную роль играют в настоящее время контрреволюционные троцкисты, превратившиеся "в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств", в первую очередь гитлеровской Германии и фашистской Японии. Обершпион Троцкий и его подручные явились настоящей находкой для этих органов.
Если во времена Наполеона I европейские государства кишели шпионами и диверсантами, если шпионаж и диверсии служат постоянными средствами в борьбе одного буржуазного государства против другого, то, конечно, в несравненно более широких размерах применяются они, эти средства, в борьбе буржуазных государств против СССР. "Спрашивается, почему буржуазные государства должны относиться к советскому социалистическому государству более мягко и более добрососедски, чем к однотипным буржуазным государствам? Почему они должны засылать в тылы Советского Союза меньше шпионов, вредителей, диверсантов и убийц, чем засылают их в тылы родственных им буржуазных государств? Откуда вы это взяли? Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства? Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств? Обо всем этом забыли наши партийные товарищи и, забыв об этом, оказались застигнутыми врасплох. Вот почему шпионско-диверсионная работа троцкистских агентов японо-немецкой полицейской охранки оказалась для некоторых наших товарищей полной неожиданностью"1 .
1 И. В. Сталин "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников", стр. 10. Партиздат. 1937.
И. В. Сталин "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников" (Доклад и заключительное слово на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 - 5 марта 1937 года).
1
В тот момент, когда генерал Наполеон Бонапарт посредством государственного переворота 18 брюмера (9 - 10 ноября 1799 года) захватил в свои руки политическую власть во Франции, французская республика находилась в состоянии войны со второй европейской коалицией. Душой этой коалиции, так же как и всех других, была Англия, буржуазно-помещичье правительство которой не жалело сил и средств, чтобы подорвать мощь Франции, своего старого соперника в борьбе за экономическую гегемонию в Европе. Англия стремилась лишить Францию сделанных ею в 1792 - 1797 годах завоеваний и низвести до уровня третьестепенной державы.
Буржуазная революция 1789 - 1794 годов, низвергшая феодально-абсолютистский порядок во Франции, заменившая в ней старые хозяйственные отношения новыми, более прогрессивными, капиталистическими, укрепившая ее материальную, в частности и военную, мощь, встретила решительного врага в лице господствующих классов Англии. Не менее враждебна встречена была французская революция правительствами других европейских государств: царской России, австрийской империи, прусской монархии и т. д., - опасавшихся распространения "революционной заразы" за пределы Франции и усиления ее международного влияния.
Все средства были пущены в ход, чтобы сломить Францию и восстановить в ней старый режим. Но революционная Франция вышла победительницей из борьбы с коалицией феодальных монархий Европы, организованной в 1792 - 1793 годах буржуазно-помещичьей Англией. Тогда, в 1798 - 1799 годах, при активнейшем участии как Англии, так и царской России создается новая антифранцузская коалиция, еще более грозная чем первая. Тем временем во Франции низвергнута была демократически-плебейская диктатура якобинцев 1793 - 1794 года и к власти пришла крупная буржуазия, сохранившая только те ре-
стр. 72
зультаты революции, которые были выгодны ей как господствующему классу. Изменился и характер войн, которые вела Франция: из революционных, освободительных они превращаются в завоевательные. Превращение это завершается в 1799 году - с приходом к власти Наполеона Бонапарта и установлением режима военной диктатуры. Но это превращение не только не устраняло опасности, угрожавшей со стороны Франции английской торговой гегемонии в Европе, австрийскому господству в Италии и влиянию царизма на западе и востоке, но еще во много раз усиливало эту опасность.
Враждебные наполеоновской Франции иностранные государства в борьбе с ней не брезгали никакими, даже самыми гнусными средствами, точно так же как раньше они не останавливались ни перед чем в своей борьбе с революционной Францией. Наряду с открытой военной борьбой на суше и на море, наряду с экономической блокадой и торговой контрабандой широко применялись и такие средства, как шпионаж, диверсии, вредительство - вплоть до террористических актов.
Главным организатором и руководителем шпионско-диверсионной деятельности агентов иностранных государств во Франции конца XVIII века и начала XIX было английское правительство, во главе которого стоял в качестве первого министра Питт (он занимал этот пост с 1783 по 1801 год и с 1803 до 1806 года). Не было в тогдашней Франции более ненавистного имени чем имя этого человека: "агенты Питта" - так называли французские патриоты того времени всех иностранных шпионов, заговорщиков и их сообщников внутри страны.
Действительно, основная масса шпионов и диверсантов, которыми кишела тогдашняя Франция, прибывала из Англии, состояла на содержании у английского правительства. Среди них были англичане, были и подданные других государств; но преобладали французы - преимущественно представители дворянской аристократии, эмигрировавшие из Франции во время революции. Ненавидя новые порядки, установившиеся во Франции после революции, эти люди готовы были на преступления ради восстановления своих утраченных поместий и замков, своих былых феодальных привилегий, своего прежнего политического господства и старой монархии Бурбонов. Ради этого они сражались против своей страны в рядах "католических и королевских армий" (так именовались белоэмигрантские отряды), в рядах войск Австрии и Пруссии, ради этого они занимались во Франции шпионажем, устраивали контрреволюционные заговоры и восстания. Во всем этом им усердно помогали тайные сторонники Бурбонов, притаившиеся внутри Франции и рекрутировавшиеся преимущественно из среды старой знати, из той ее части, которая не эмигрировала в годы революции и, утратив свои феодальные привилегии, сохранила свои замки. В глазах этих скрытых роялистов, гримировавшихся под лояльных сторонников нового строя, единственно "законным" повелителем Франции был брат последнего французского короля Людовика XVI, казненного во время революции, человек, самозванно именовавший себя "Людовиком XVIII, божьей милостью королем Франции и Наварры". Младший брат Людовика XVI, именовавшийся графом д'Артуа, жил в Лондоне и совместно с английским правительством направлял отсюда во Францию банды шпионов, диверсантов и террористов.
Одним из главарей этой банды был Жорж Кадудаль, сын зажиточного бретонского фермера, игравший руководящую роль в роялистском восстании в Вандее и в Бретани (область Западной Франции) в 1793 - 1796 годах. В 1796 году правительству французской республики удалось, наконец, подавить это восстание, главной опорой которого являлись темные, обманутые дворянами-роялистами и контрреволюционным духовенством крестьяне. Но в 1799 году, с образованием новой антифранцузской коалиции, это восстание разгорелось вновь. В 1799 году, как и в 1793, за спиной вандейских мятежников стояло английское правительство. Факты и документы, имеющиеся в распоряжении историка, не оставляют на этот счет никаких сомнений.
Ограничимся одним документом. Вот
стр. 73
Глава английского правительства министр Питт, руководитель системы противофранцузского шпионажа и диверсий. 1788 - 1806 гг.
Французская карикатура.
что писал, например, 1 ноября 1799 года английский министр Уиндхэм упомянутому выше Кадудалю, "генералу католических и королевских армий, главнокомандующему короля Людовика XVIII в департаментах Морбиган, Финистер, Кот дю Нор и Иль-э-Вилен, кавалеру большого креста королевского военного ордена св. Людовика" (такой пышный титул носил этот английский диверсант): "Британское правительство ничего не пожалеет, чтобы поддержать ваши усилия наиболее действительным способом... все внимание и все средства правительства будут безусловно направлены к этой цели... Мы хотели бы знать, считаете ли вы возможным с ограниченными силами, например, с 10 или 12 тысячами человек, занять известные пункты и нанести некоторые удары (правительственным войскам. - А. М. ). В случае, если ваших собственных сил окажется на первый раз недостаточно, правительство не откажется придти вам на помощь быстро и решительно... Радуюсь возможности сообщить вам, что я не один разделяю эти взгляды, что это - взгляды всех лиц, стоящих в этот критический момент во главе английского кабинета"1 .
Обещания Уиндхэма были скоро исполнены. 25 ноября 1799 года английская эскадра в составе трех фрегатов и двух транспортных судов, находившихся под командой капитана Китса, причалила к французскому берегу, у устьев реки Вилены (в департаменте Морбиган), и выгрузила привезенные ею деньги и оружие: 30 тысяч ружей, 4 полевых орудия, 2 гаубицы и большой запас пороха; оружие это было тотчас же распределено между вандейскими инсургентами.
Переворот 18 брюмера, приведший к власти Наполеона Бонапарта, положил конец этому второму вандейскому восстанию. Часть роялистских отрядов была вскоре ликвидирована успешными действиями правительственных войск; некоторые из главарей сами распустили свои отряды, убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления; были и такие,
1 "Georges Cadoudal et la chouannerie par son neveu Georges de Cadoudal", p. 438. Paris. 1887 (Pieces justificatives, N 66).
стр. 74
которые увидели в бонапартистском перевороте первый шаг к восстановлению Наполеоном монархии Бурбонов. Наконец - и это главное, - распад второй коалиции, после выхода из нее России, а затем и Австрии, 9 февраля 1801 года заключившей мир с Францией, сделал положение вандейских роялистов и их английских покровителей безнадежным.
19 января 1801 года Уиндхэм с горечью писал Кадудалю, что "полное прекращение внешней войны не оставляет больше никаких надежд на внутренние движения" и что "роялисты ничего не могут сделать ни сами по себе, ни с помощью одной Англии". За этим невольным признанием изолированности и бессилия роялистов внутри Франции следовал совет "держаться тихо" и по возможности сохранить свои кадры в ожидании более подходящего момента1 .
Совет этот был принят, и в 1801 году в Вандее наступило временное успокоение, а Жорж Кадудаль с пятьюдесятью своими офицерами перебрался в Лондон. Но ни он, ни английское правительство не отказались от новых диверсионных актов во Франции. В самом начале 1802 года французские военные власти арестовали нескольких "агентов Жоржа" - так именуются они в официальном донесении, - составивших план - взбунтовать гарнизон и население острова Бель-Иль (недалеко от берегов Бретани) и сдать его англичанам. А осенью следующего, 1803, года Кадудаль с группой сторонников тайком пробрался в Париж с намерением убить первого консула французской республики - Наполеона.
Это было не первое покушение на его жизнь, организованное "агентами Питта". За три года до того, 24 декабря 1800 года, группа роялистов совершила в Париже неудавшийся террористический акт против Наполеона. Покушение это было организовано несколькими бывшими шуанами, прибывшими из Англии, где они проживали после ликвидации вандейского мятежа. Это были: бретонский дворянин шевалье Пико де Лимоелан, другой дворянин, по фамилии де Сен-Режан, и слуга Лимоелана - Карбон. Чтобы замаскировать свои действительные цели, Лимоелан делал вид, будто он прибыл в Париж с единственным намерением - добиться восстановления своих гражданских прав и выхлопотать, чтобы его имя было вычеркнуто из списка эмигрантов. В письме к министру полиции от 3 декабря 1800 года, стало быть, за три недели до дня покушения, он двурушнически уверял его в своем полном подчинении наполеоновскому правительству. "Хотя, - писал он, - со мной не обошлись так, чтобы я должен был питать доверие к правительству, поскольку я еще не вычеркнут из списка (эмигрантов), что мне было раньше положительно обещано, я не настолько безумен, чтобы не видеть его (правительства) силы и, следовательно, конспирировать против него... Уверяю вас, гражданин министр, что я жажду лишь полного покоя и остаюсь в Париже только потому, что боюсь того, что не буду им пользоваться в Бретани"2 .
Покушение совершено было 24 декабря 1800 года, в семь с половиной часов вечера, на улице Сен-Никез, близ Тюильрийского дворца, в момент проезда Наполеона, направлявшегося с Жозефиной в Оперу. Первоначальный план - стрелять в первого консула из пистолетов - был оставлен, когда выяснилось, что он будет ехать в закрытой карете, окруженной конвоем. Решено было организовать взрыв большой бочки с порохом, поставленной на тележку и прикрытой занавесками. Но заговорщики опоздали: Сен-Режан поджег огнем своей трубки вставленный в бочку фитиль на несколько секунд позже, и "адская машина" (так именовали орудие покушения современники) взорвалась уже после того, как карета первого консула успела отъехать на некоторое расстояние от места взрыва. Но сила взрыва была так велика, что стекла в карете были разбиты, а сопровождавшие ее конные гренадеры были подброшены на седлах. Место,
1 "Georges Cadoudal et la chouannerie par son neveu Georges de Cadoudal, pp. 442 - 443. Paris. 1887 "Pieces justificatives" N 66).
2 G. Lenotre "Vieilles maisons, vieux papiers", p. 202. 3-me serie. Paris. 1906.
стр. 75
Покушение роялистов на жизнь Наполеона I 24 декабря 1800 г.
Современная французская карикатура.
где произошел взрыв, представляло ужасающую картину: дома с разбитыми стеклами, ставнями и вывесками, развороченная мостовая, опрокинутые фонарные столбы, изуродованные трупы (убито было 4 человека), стоны раненых и контуженных, которых насчитывалось около 60, отчаянные вопли людей, потерявших зрение, и страшный хохот тех, кто лишился рассудка. Среди пострадавших были и женщины и дети; девочка 14 лет, дочь уличной торговки, согласившаяся за 12 су подержать лошадь, запряженную в тележку, была разорвана на куски.
Монархические террористы, совершив свое черное дело и все же не достигнув своей цели, успели скрыться. Они нашли себе убежище у притаившихся в Париже тайных врагов нового строя: в аристократических особняках, в заброшенной церкви, в женском монастыре. Характерный штрих: чтобы отвести от себя всякое подозрение, обитательницы монастыря, в котором в течение целого месяца укрывался Карбон, устраивали благодарственные молебны в честь спасения жизни первого консула. Из трех главных заговорщиков арестованы были после долгих поисков только два; третьему - Лимоелану - удалось скрыться.
Душой всех дальнейших заговоров против Наполеона продолжало оставаться английское правительство, члены которого нередко принимали личное участие в вербовке шпионов, диверсантов и террористов, направлявшихся во Францию1 . "Что сказать о правительстве, существование которого зависит от одного пистолетного выстрела?" - цинично вопрошал при этом Питт французского дипломатического представителя Отто, прибывшего в Лондон после подписания амьенского мира (в 1802 году). "Что приходится думать о правительстве, которое подсылает ко мне убийц?" - спрашивал со своей стороны Наполеон прибывшего в Париж лидера английской парламентской оппозиции Фокса2 .
1 E. Daudet "La police et les chouans sous le consulat et l'empire (1800 - 1815)", p. 25. Paris. 1895.
2 "Temoignages historiques de quinze ans de haute police sous Napoleon, par. M. Desmarest, chef de cette partie pendant le consulat et l'empire", p. 4. Paris. 1833.
стр. 76
После разрыва амьенского мира, оказавшегося только короткой (на один год) передышкой в 22-летней борьбе между Англией и Францией, борьбе, начавшейся в 1793 году и закончившейся только в 1815, шпионско-диверсионная деятельность английских эмиссаров во Франции приобретает новый размах. В Париже создается секретное агентство, поддерживающее систематическую связь с Лондоном и ведущее шпионскую работу как в столице, так и в ряде других городов, в пунктах, имеющих стратегическое значение. Во главе этой организации стояли аббат Ратель, по прозвищу Монах, получавший от английского правительства субсидию в размере 360 фунтов стерлингов в год (не считая единовременного пособия, выданного ему в 1803 году в размере 1800 фунтов). Он жил в Булони - центре сосредоточения французских войск, предназначавшихся Наполеоном для высадки в Англии. Выслеженный вскоре полицией, "святой отец" поспешил бежать в Лондон, где и обосновался в роли главного инструктора находившихся во Франции шпионов. Его место в Булони занял бывший священник Леклер-Буавалон.
Другой агент находился в Бресте, важном торговом порту. В самом Париже оставался секретарь Леклера, с помощью которого шпионской организации удалось завербовать одного видного чиновника военного министерства и другого, еще более видного, в морском министерстве. При содействии этих лиц удалось раздобыть секретные военные сведения большой важности (чиновнику, доставившему эти сведения, уплачено было 3600 франков). Полученные таким путем сведения были, конечно, тотчас же пересланы в Англию. Но вскоре булонская полиция напала на след Леклера, которому пришлось спешно перебраться в Аббевилль. Здесь он был выдан полиции одним из своих сотрудников, однако ему удалось скрыться заграницу, где он продолжал заниматься шпионажем в пользу Англии.
Описанная организация была далеко не единственной шпионской группой, действовавшей в это время во Франции. Аналогичная группа существовала в Бордо, среди крупной буржуазии которого было немало элементов, недовольных наполеоновской политикой.
Агенты иностранных государств проникали и в тайники французских дипломатических миссий заграницей. На этом поприще подвизался, например, "знаменитый" граф д'Антрэг, французский аристократ, эмигрировавший в начале революции и служивший одновременно и Австрии, и России, и Англии, правительства которых щедро оплачивали его услуги.
Через своего друга Позюеля, секретаря французского посольства в Вене в 1802 году, д'Антрэг получил доступ ко всей переписке этого посольства. Из Дрездена, где он провел четыре года (1802 - 1806), он продолжал поддерживать связи с Веной, откуда его информировал Позюель, и находился благодаря этому в курсе всей переписки французских представителей в Вене и в Берлине со своим правительством. В Ганновере д'Антрэгу удалось ввести своих агентов в главный штаб французских оккупационных войск. В Дрездене через сотрудников французской миссии он получил возможность систематически знакомиться с перепиской, которую эта последняя вела с Веной и с Парижем. В самом Париже у д'Антрэга имелось два постоянных информатора, которых в своих письмах к князю Адаму Чарторыйскому, тогдашнему царскому министру иностранных дел, он обозначает словами друг (ami) и подруга (amie). Эти "друзья" принадлежали к старой французской аристократии и занимали видное положение в высших кругах парижского общества. "Он" был близок к Талейрану и вообще к руководителям ведомства внешней политики и широко использовал эти свои связи, копируя, а то и выкрадывая секретные документы. "Она" имела доступ ко двору первого консула, а затем императора Наполеона. Оба информатора остались неразоблаченными. В 1804 году "друг" умер; его сын продолжал, по примеру отца, переписываться с д'Антрэгом (и одновременно с английским статс-секретарем Гаммондом), пока война
стр. 77
Покушение на жизнь Наполеона I. Взрыв "адской машины" в Парнасе 24 декабря 1800 г.
1805 года с третьей коалицией не оборвала этой переписки.
Копии документов и секретные сведения, добытые таким путем, регулярно пересылались в Петербург и отчасти в Лондон. Среди них бывали и сведения военного характера - о численности и расположении французских войск. Сведения эти добывались, между прочим, через двух братьев Симон, из коих один служил в военном министерстве, а другой - в ведомстве иностранных дел.
Не брезгали заниматься по "совместительству" шпионско-диверсионной "работой" и английские дипломаты: Дрэк - в Мюнхене, Спенсер Смит - в Штутгарте, Тейлор - в Дармштадте, Фрер - в Мадриде и ряд других. В 1803 году наполеоновской полиции удалось приставить к представителям Англии в Мюнхене и в Штутгарте двух своих агентов, которые сумели втереться в доверие обоих дипломатов и раскрыть их шпионско-диверсионную работу. Операция эта была проделана весьма ловко. К Дрэку был подослан человек по фамилии Мегэ де ла Туш, для которого Наполеон сам составил соответствующие инструкции. Руководствуясь ими, Мегэ де ла Туш представился Дрэку как жертва первого консула и как его личный враг и быстро завоевал доверие английского дипломата рассказами о своих мнимых связях при консульском дворе и своим предложением выкрасть за соответствующее вознаграждение из кабинета Наполеона секретные сведения военного характера.
Дрэк попался в расставленную ему ловушку, выдал наполеоновскому агенту 200 тысяч франков (для несуществующего роялистского комитета в Париже) и вручил ему десяток писем, содержавших инструкции английским диверсантам во Франции. Сэр Дрэк рекомендовал своим агентам обратить особенное внимание на вербовку себе сторонников в армии, без участия которых "желанная перемена" (читай: свержение Наполеона) невозможна. В другом письме (от 9 декабря 1803 года) он цинично заявлял: "Не так уж важно, кто сразит зверя (т. е. Наполеона. - А. М. ); достаточно, чтоб вы были готовы принять участие в охоте"1 .
Письма эти были, конечно, тотчас же пересланы Мегэ в Париж: таким путем правительство Наполеона узнало о существовании группы диверсантов, замышлявших захватить крепость Гюнинг и город Безансон на восточной границе Франции.
1 Arthur Levy -"Napoleon et la paix", pp. 196 - 199. Paris. 1902.
стр. 78
В это время англо-роялистские диверсанты подготовляли новое покушение на Наполеона. В августе 1803 года английский катер, находившийся под командой капитана Уайта, доставил к западным берегам Франции группу террористов во главе с Кадудалем. Бывший предводитель бретонских шуанов направлялся во Францию с целью убить первого консула; перед своим отъездом из Лондона он имел свидание с Питтом, вручившим ему от имени английского правительства миллион франков (в банкнотах). Сеть явочных квартир роялистов, раскинутая на всем пути от нормандского побережья до столицы, позволила Кадудалю и членам его банды благополучно добраться до Парижа.
Полиция не сразу напала на след заговорщиков, которые маленькими группами, по два - три человека, постепенно пробирались в Париж. Главные участники заговора прибыли лишь в январе 1804 года. Это были: бывший республиканский генерал Пишегрю, бежавший в Англию из ссылки, в которую он был отправлен в 1797 году за участие в монархическом заговоре; уполномоченный Бурбонов маркиз де Ривьер и два сына видного эмигранта, с 1789 года проживавшего в Петербурге, - герцога Полиньяка - Арман и Жюль. К заговору привлечен был и видный республиканский генерал Моро, завидовавший Наполеону и отказывавшийся служить ему; впрочем, активного участия в заговоре он не принимал, не желая помогать реставрации Бурбонов.
Организовать покушение не удалось: роялистские заговорщики были выслежены и один за другим арестованы полицией. За исключением Пишегрю, который был 6 апреля найден мертвым в тюрьме (до сих пор не выяснено, было ли это убийством или самоубийством), все они были преданы суду по обвинению в заговоре против безопасности государства и в подстрекательстве к гражданской войне 25 июля 1804 года. 12 обвиняемых (из 41), в том числе Кадудаль, были казнены.
Репрессиями против непосредственных участников англо-роялистской террористической группы дело не ограничилось. В ночь на 18 марта 1804 года, по приказу Наполеона, в замке Эстенхейм, близ Страсбурга, на территории великого герцогства Баденского, был арестован герцог Энгиенский, член династии Бурбонов; он был увезен в Париж и 21 марта расстрелян по приговору военного суда Непосредственного участия в заговоре Кадудаля этот принц не принимал но он участвовал в вооруженной борьбе французских белоэмигрантов против своей родины и был тесно связан с английским правительством и его агентами во Франции.
Этот акт наполеоновского правительства, приведший в трепет всех роялистских заговорщиков и иностранных диверсантов, не приостановил все же организации новых покушений на жизнь первого консула, вскоре после этого, 18 мая 1804 года, принявшего титул императора французов. В том же, 1804 году французская полиция напала на след двух английских агентов, братьев Даниэля и Чарльза Тома, уличенных в подготовке террористического акта против Наполеона и в намерении поднять во Франции мятеж против императорского правительства. Оба диверсанта были арестованы; при этом выяснилось, что они поддерживали тесную связь с британским консулом в Касселе - Тейлором.
Другое покушение на жизнь Наполеона удалось предотвратить в 1806 году. Оно подготовлялось двумя английскими агентами, французами по происхождению, по фамилии Лесэмпль и Драноб. При обыске у Лесэмпля были найдены три сфабрикованных им паспорта. Этот человек совмещал в себе фальшивомонетчика, шпиона и террориста. Покушение удалось предотвратить благодаря тому, что Драноб, выслеженный французской полицией и поссорившийся со своим сообщником еще перед отъездом из Англии, выдал его, надеясь этим облегчить свою участь. Оба террориста были арестованы в Гамбурге, отправлены во Францию и там расстреляны.
2
В эти и последующие годы Франция и особенно прилегающие к ней государства буквально кишели английскими, русскими, австрийскими и прус-
стр. 79
скими шпионами и диверсантами. Но и наполеоновское правительство не оставалось в долгу у своих соседей: переписка Наполеона со своими министрами и советниками изобилует замечаниями и распоряжениями по поводу борьбы с иностранным шпионажем и организации французской контрразведки1 .
У знаменитого Фуше, министра наполеоновской полиции, всюду и везде были свои тайные агенты: в Берлине и в Гамбурге, в Вене и в Риме, в Лондоне и в Нью-Йорке.
Среди наполеоновских шпионов были самые различные люди; нередко между ними встречались бывшие шуаны и вандейцы, которые оказывались особенно полезны благодаря их старым связям с враждебным Наполеону лагерем. Но и лица, занимавшие дипломатические посты заграницей, не гнушались шпионской деятельностью. Примером может служить Бурьенн, французский поверенный в делах в Гамбурге; под прикрытием своего дипломатического звания он являлся сотрудником министерства полиции в гораздо большей степени чем министерства иностранных дел. "Глава универсальной системы шпионажа в Северной Германии, он следит особенно за Альтоной, датским предместьем Гамбурга, ставшим, по выражению самого Бурьенна, сборным пунктом всех бандитов, всех воров, всех банкротов, а также всех озлобленных эмигрантов, всех активных агентов Георга III и графа де Лилля (псевдоним Людовика XVIII)... Но он был не только местным, гамбургским наблюдателем: поддерживая связи с портом, с банками, с торговыми домами, он был в центре информации, поступавшей со всех концов Европы; он разоблачал происки Стокгольма, Петербурга, Берлина, Франкфурта и Лондона"2 .
В своих мемуарах Бурьенн рассказывает, как велика была лежавшая на нем "нагрузка": "Я должен был следить за эмигрантами в Альтоне, что было делом нелегким, почти ежедневно писать министру иностранных дел и министру полиции, сноситься с иностранными дипломатическими представителями в Гамбурге, поддерживать постоянную связь с командованием французской армии (в оккупированном ею Ганновере. - А. М. ), расспрашивать моих секретных агентов, следить за ними и т. д."3 .
Особенно большую деятельность разведывательного характера развил этот французский дипломат в 1805 году, перед началом войны Франции с третьей коалицией (Англия, Россия, Австрия, Швеция, Неаполь). Его шпионы следили за продвижением русской армии, и их донесения тотчас же пересылались в Париж; один из них направлен был в порты Любек и Штеттин - "для наблюдений за Балтикой", как выражается Бурьенн. Его агенты отправлялись из Гамбурга, снабженные всякого рода рекомендательными письмами, рассчитанными на то, чтобы замаскировать их подлинную миссию и спасти их от возможных неприятностей.
Услугами шпионов пользовался и маршал Бернадотт, командующий французскими войсками в Ганновере. Среди его агентов было два ирландца - Дернин и Мак-Магон; последний разоблачен был вскоре Бурьенном как человек, состоявший на секретной службе у английского правительства, что не мешало ему одновременно получать ежемесячный оклад в размере 400 франков от Бернадотта. " Среди шпионов английского правительства, подвизавшихся в это время в Северной Германии, был некий граф де да Рок, французский аристократ из белоэмигрантов, находившийся на службе у английского консула в Гамбурге Никольса и получавший от него 14 луидоров в месяц. Тщетно добивались французские власти ареста де ла Рока или хотя бы его высылки из Гамбурга: этот "достойный" предок нынешнего главаря французских фашистов (полковника графа де ла Ро-
1 "Correspondence de Napoleon", t. VIII, pp. 386 - 544; t. IX, pp. 9 - 173, а также "Lettres inedites de Napoleon I", t. 1 - 11. Paris 1897.
2 L. Madelin "Fonche" (1759 - 1820). t. I, pp. 476 - 477. Parts. 1926. Автор пользовался неизданной, хранящейся в парижском Национальном архиве перепиской Бурьенна с министерством полиции.
3 "Memoires de M. de Bourrienne, ministre d'Etat, sur Napoleon, le directoire, le consulat, l'empire et la restauration" t. VI, p. 218. Stuttgart. 1829.
стр. 80
ка) укрылся за свое новое звание "гражданина вольного города Гамбурга", делавшее его неуязвимым1 .
Впрочем, наполеоновское правительство и его агенты обычно не очень считались с неприкосновенностью иностранной территории и иностранных подданных. В октябре 1804 года, по приказу Наполеона, был арестован и препровожден в Париж английский консул в Гамбурге Рэмбольд, незадолго до того поселившийся на правом берегу реки Эльбы с явной целью шпионить за расположенными на противоположном берегу войсками маршала Бернадотта (переписка двух агентов Рэмбольда, арестованных французской полицией, не оставляла никаких сомнений в том, что он занимается шпионажем). Через несколько дней, однако, он был освобожден из тюрьмы по требованию прусского короля, которое Наполеон поспешил удовлетворить, не желая обострять отношений с Берлином накануне войны с третьей коалицией.
В январе 1806 года умер Питт, но его смерть нисколько не ослабила ожесточенной борьбы Англии против наполеоновской Франции: преемники Питта: Гренвилль, Уэльслей, Кэстльри, Каннинг и др. - продолжают эту борьбу с тем же упорством и с той же неразборчивостью в средствах, среди которых основное место по-прежнему занимает шпионско-диверсионная работа. Одной из главных опорных баз этой последней являлся остров Джерсей, расположенный близ входа в Ламанш, в нескольких часах езды от берегов Франции. Близость Англии, с одной стороны, и Нормандии - с другой, делала этот британский островок, находившийся под управлением британского офицера, французского эмигранта принца Филиппа Бульонского, весьма удобным пунктом для сношений между агентами Бурбонов в Англии и роялистами северо-западной и Западной Франции. Через Джерсей (а отчасти и через соседний британский остров Гернсей) шла почти вся секретная переписка, направлявшаяся во Францию главным уполномоченным Бурбонов в Англии графом де Пюизэ; отсюда же перебрасывались во Францию англо-роялистские шпионы и диверсанты. Они вели враждебную наполеоновскому правительству агитацию; организовывали вооруженные банды, которые нападали на дилижансы, грабили почту и государственную казну; укрывали дезертиров и отбивали их у жандармов; сеяли слухи о предстоящей якобы высадке английских и русских войск. С 1807 года этот политический бандитизм и диверсии приняли довольно широкие размеры в Нормандии и Бретании, где имелось немало скрытых роялистов и где еще живы были традиции "шуанства" конца XVIII века.
Министерство полиции, руководимое Фуше, а затем Савари, вело упорную борьбу с этими элементами и с помощью своих агентов систематически вылавливало их. Полиция перехватывала сотни и тысячи писем, адресованных из Англии во Францию, вела тщательную слежку за обитателями аристократических особняков Сен-Жерменского предместья Парижа.
Особенно систематическое наблюдение велось в Западной Франции, в районе деятельности бывших шуанов. "Кто шуанил, будет шуанить" (qui a chouanne, chouannera) - таков был принцип Фуше, и, руководствуясь им, он берет на учет кадры бывших активных вандейцев, их родственников и друзей, посредников, проводников, хозяев явочных квартир и тому подобных лиц, подозрительных по своему прошлому поведению. Эта картотека, насчитывающая 1000 - 1200 личных карточек, содержащих биографические данные, дополнялась тем, что Фуше называл "своим атласом", или "шуанской топографией": здесь сосредоточены были данные о местностях наибольшего влияния шуанов, о местах высадки англо-роялистских агентов, о дорогах, которыми они пробирались, о замках и хижинах, в которых они находили приют, о лесах, в которых они собирали свои банды2 .
Факты показывают, что Фуше был прав, считая, что именно старые кадры шуанов представляли наибольшую опасность, что именно эта среда по-
1 "Memoires de M. de Bourrienne, ministre d'Etat sur Napoleon, le directoire, le consulat, I'erapire et la restauration". V. VI, pp. 175 - 176. Stuttgart. 1829.
2 L. Madelin "Fouche". t. I, pp. 495 - 496.
стр. 81
Французские белоэмигранты получают военную поддержку от европейских монархических государств.
Французская карикатура XVIII века.
ставляет и будет поставлять людей для шпионской и диверсионной работы в пользу роялистов и англичан. Наибольшую поддержку эти люди находили, как и следовало ожидать, в дворянских замках, среди представителей помещичьей аристократии, разбитой, но не добитой в годы буржуазной революции и питавшей к императорскому режиму, несмотря на все уступки и авансы со стороны Наполеона, чувства, далеко не доброжелательные.
Чтобы раз навсегда очистить запад Франции от кишевших здесь роялистских групп, дважды - в 1806 - 1807 и в 1809 годах - была применена система так называемых летучих лагерей (соответствующие департаменты были наводнены воинскими частями, избороздившими их во всех направлениях).
Энергичные меры наполеоновского правительства обеспечили ему значительный успех. "Все предприятия шуанов рушились одно за другим; эмиссары, которых направляло во Францию агентство с Джерсея, погибали на эшафоте или под пулями. За один только двухлетний период, с сентября 1807 по сентябрь 1809 г., казнено было 26 шуанов"1 . Множество других отбывало длительное заключение в тюрьме.
В 1809 году был задержан и расстрелян Арман де Шатобриан, двоюродный брат знаменитого писателя-роялиста, совершивший 25 высадок во Франции в диверсионных целях.
В 1807 году министерству полиции удалось обманным путем заманить в Париж племянника видного агента Бурбонов Фош-Бореля, Шарля Вителя, офицера английской службы, родом из Швейцарии. Посредником в этом деле, организовавшим ловушку, в которую попал Витель, был некий Перле, секретный агент Фуше, выдававший себя за уполномоченного несуществующего "роялистского комитета" в Париже и сумевший несколькими мелкими услугами шпионского характера (он переслал, например, в Лондон список всех политических заключенных в парижской тюрьме Тампль) внушить к себе доверие агентам Бурбонов и английского правительства. В своих письмах в Лондон Перле уверял Фош-Бореля, а через него английский кабинет в том, что в Париже зреет заговор против Наполеона, в пользу Бурбонов и что в этом заговоре участвует ряд видных сановников империи, маршалов, сенаторов, в том числе и Фуше. Фош-Борель поверил этим сообщениям и убедил английских мини-
2 E. Daudet "La police et les chenans sous le consulat et l'empire (1800 - 1815)", p. 323. Paris. 1895.
стр. 82
стров отправить в Париж доверенного человека для личных переговоров с Перле и "роялистским комитетом". Шарль Витель предложил свои услуги.
В феврале 1807 года он явился в Париж с письмом на имя Фуше и с поручением подготовить почву для прибытия двух других агентов английского правительства, которые должны были руководить мнимым заговором. Перле, в доме которого остановился Витель, не возбудил к себе никаких подозрений с его стороны и вскоре выведал у него все подробности возложенного на него поручения. Все, что он узнавал у него, он регулярно сообщал главному инспектору полиции Вейра. Так, 1 марта 1807 года Перле писал ему: "Г-н Витель, офицер, состоящий на службе у английской Ост-Индской компании, племянник братьев Фош, прислан ко мне непосредственно лордом Гоуэк, министром иностранных дел Англии, чтобы передать мне, что совместно с русским императором приняты все меры к тому, чтобы восстановить Людовика XVIII на троне Франции... Лорд Гоуэк считает, что следовало бы привлечь к делу видных членов сената, с тем чтобы он назначил временное регентство, которое тотчас же после своего назначения должно вступить в переговоры с английским министерством, после чего мир будет немедленно заключен. Генералы Бертье и Массена примут на себя, по поручению этого регентства, командование великой армией. Эти генералы будут энергично поддержаны Россией, которая возьмет на себя охрану Людовика XVIII, по-прежнему находящегося в Митаве, во время его переезда во Францию". К этому Перле добавлял, что Витель уполномочен выяснить, каким путем безопаснее всего переслать из Лондона "миллионы, необходимые во Франции для совершения этой диверсии и для подготовки восстановления короля (Людовика XVIII)"1 .
Как явствует из следующего письма Перле инспектору Вейра от 3 марта, предполагалось, после того как почва во Франции будет достаточно подготовлена для реставрации Бурбонов, доставить Людовика XVIII на английском корабле к берегам Франции и высадить его в "том пункте, на который укажет комитет"2 , мнимый роялистский комитет в Париже, в существовании которого Витель был убежден так же твердо, как и в "роялизме" Перле.
Выведав через Перле все планы Вителя, полиция арестовала его. 27 марта этот английский диверсант был расстрелян. Но и после этого Перле остался не разоблаченным в глазах роялистов и сохранил доверие своего лондонского покровителя Фош-Бореля. Остается добавить, что в следующем, 1808 году Фуше использовал эти связи для посылки в Лондон своего тайного агента, по фамилии Бурлак, сумевшего под видом представителя парижского "комитета роялистов", проникнуть ко "двору" Людовика XVIII и к английским министрам Каннингу и Гоксбери. Развесив уши, выслушали они фантастическую повесть о готовящемся в Париже заговоре против наполеоновского режима, которую преподнес им агент французской полиции. Бурлак был встречен в Лондону как желанный гость и благополучно вернулся во Францию с инструкциями от Людовика XVIII и, английского кабинета.
Организуя эту миссию, Фуше преследовал двоякую цель: во-первых, поднять свой уже изрядно пошатнувшийся к тому времени авторитет в глазах Наполеона и, во-вторых, завязать связи с роялистами на случай возможного крушения империи и восстановления Бурбонов. Бурлаку было поручено передать, что министр полиции участвует в "заговоре" против; Наполеона; сообщение это было встречено окружением Людовика XVIII весьма одобрительно. Само собой разумеется, что в своем докладе Наполеону о миссии Бурлака матерый двурушник Фуше обошел полным молчанием все, что касалось лично его3 .
Рассмотрение всей политики Фуше как министра полиции наполеоновского правительства не входит, конечно, в рамки настоящей статьи. Отметим только, что этот человек, осыпанный
1 "Memoires de Fauche-Borel". t. III, pp. 348 - 350. Paris. 1829.
2 Там же, стр. 354.
3 L. Madelin "Fouche". t. II, pp. 60 - 70.
стр. 83
милостями Наполеона, в 1809 г. оказался причастным к изменнической Деятельности роялиста Монтрона и генерала Сарразена, едва не приведшей к захвату англичанами Антверпена, а в следующем, 1810 году вступил в секретные переговоры с английским правительством, готовый уступить ему ряд французских завоеваний. Правда, чтобы обмануть бдительность Наполеона, он продолжал преследовать роялистских заговорщиков, стараясь в то же время облегчить участь многих из них и сблизиться - на всякий случай - с аристократическими фамилиями. 2 июня 1810 года, разоблаченный Наполеоном, напавшим на след его переговоров с Англией, Фуше был уволен в отставку, и ответственный пост министра полиции, находившийся в руках этого предателя и двурушника, был отдан Савари (герцогу Ровиго), в верности которого Наполеон не имел оснований сомневаться. За год до того (в 1809 году) уволен был другой, не менее знаменитый шпион и политический хамелеон того времени - Талейран, министр иностранных дел французской империи. Но Наполеон, как известно, не решился на якобинскую расправу с обоими предателями: потеряв министерские портфели, они сохранили не только жизнь и свободу, но и свои титулы, и поместья, и свое большое влияние в оппозиционных кругах крупной буржуазии, старого и нового дворянства. Это была крупная ошибка со стороны Наполеона, за которую ему пришлось потом дорого заплатить.
3
Заключение Тильзитского мира (7 июля 1807 года) и образование франко-русского союза, способствовавшие укреплению международного положения наполеоновской империи, сильно затруднили "работу" английских и иных шпионов во Франции и на ее границах - затруднили, но, конечно, не прекратили. С той же поспешностью, с какой русское правительство по первому же требованию Наполеона уволило со службы упоминавшегося выше д'Антрэга (дело было в 1808 году), английское правительство приняло на службу этого шпиона с окладом в 1 тысячу фунтов стерлингов в год. Летом 1809 года напряженное положение, создавшееся во Франции в связи с неудачами французских войск в Австрии, было использовано Англией для усиления своей диверсионной работы в Западной Франции и для высадки десанта в Голландии (в Бальхерене). Впрочем, уже очень скоро десантным войскам пришлось удалиться восвояси. Победа Наполеона при Ваграме и шенбруннский мир снова разрушили все надежды врагов наполеоновского режима.
Они не думали, однако, складывать оружие и продолжали борьбу всеми силами и средствами. Лондон кишел всевозможными авантюристами, предлагавшими, правительству свои грязные услуги и бравшимися - за "приличное" вознаграждение - организовать убийство французского императора или восстание в одном из французских департаментов. Спрос рождал предложение. Банда искателей приключений в поисках легкой наживы осаждала лорда Уэльслея и других министров, вымогая у них деньги под свои "планы" свержения Наполеона.
В 1810 году из Англии прибыл некий барон де Колли с целью организовать похищение бывшего испанского короля Фердинанда VII, с 1808 года находившегося во французском плену и проживавшего в замке Валансэ (в 117 километрах от Парижа). Колли был выслежен и арестован полицией. При аресте у него были обнаружены фальшивые паспорта, мандат за подписью английского министра иностранных дел маркиза Уэльслея, печатные бланки ряда французских министерств (в частности и министерства полиции) и зашитые в одежду бриллианты1 . Напомним, что в Испании царствовал в это время король Жозеф Бонапарт, брат Наполеона, и что Англия оказывала деятельную военную помощь испанским инсургентам, восставшим против французского вторжения. Миссия Колли была рассчитана на то, чтобы увезти Фердинанда из Франции и доставить его в Испанию, где он должен был возглавить национальное восстание против французов. Но этот английский дивер-
1 Desmarets "Temoignages historiques", pp. 353 - 360.
стр. 84
сант потерпел неудачу и был расстрелян.
В следующем, 1811 году во Франции был арестован некий граф Паговский, поляк по происхождению, пробравшийся в Париж в шпионских целях. Найденная при нем копия письма на имя Александра I доказывала, что он не ограничивался шпионской деятельностью и собирался организовать покушение на Наполеона1 .
1812 год начался под знаком растущего ухудшения взаимоотношений между Францией и Россией, союз между которыми, заключенный в Тильзите, оказался крайне непрочным. Дело явно шло к разрыву и войне, поскольку обе стороны нарушали взятые на себя обязательства и не хотели идти на уступки друг другу. Именно в это время французская полиция напала на след шпионской деятельности русского военного агента в Париже полковника графа А. И. Чернышева. За ним было установлено систематическое наблюдение, осуществлявшееся министерством и префектурой полиции совместно с министерством иностранных дел.
26 февраля 1812 года Чернышев выехал в Россию с письмом Наполеона к Александру I, которое содержало заверения французского императора в его готовности уладить "досадные недоразумения, возникшие за последние пятнадцать месяцев". А несколько часов спустя на квартиру, которую занимал в Париже русский военный агент, явилась полиция, приступившая к тщательному обыску, в результате которого найдено было письмо, подписанное буквой "М", адресованное Чернышеву и не оставлявшее, никаких сомнений в том, что этот адъютант Александра I, аккредитованный при Наполеоне, занимался во Франции собиранием шпионских сведений военного характера2 .
Произведенное расследование выявило автора этого письма, который оказался сотрудником военного министерства по фамилии Мишель. Он был арестован, сознался в своем преступлении и выдал своих сообщников - сотрудников того же министерства: Саже, Сальмона, Мозеса, швейцара отеля Телюссон, в котором помещалось русское посольство, Вустингера, австрийца по происхождению, служившего посредником в этом деле. Все эти лица были арестованы. При этом выяснилось, что Мишель продавал военные тайны своей родины в течение уже 8 - 9 лет и что он начал заниматься своим грязным делом еще в период консульства, когда его завербовал и подкупил тогдашний русский поверенный в делах д'Убриль. "Разрыв 1804 года и последовавшая за ним война прекратили эти сношения, но русские агенты использовали каждую мирную передышку, каждое возобновление дипломатических отношений для восстановления оборвавшихся связей; даже союз 1807 года не прервал этой традиции"3 .
Посол, князь Куракин, известный своим франкофильством, совсем не был посвящен в это дело: оно велось без его ведома военным агентом, упомянутым выше А. И. Чернышевым. О том, до какого "совершенства" была доведена при нем система шпионажа свидетельствует следующий характерный факт: "Два раза в месяц в военном министерстве составлялся для одного лишь императора детальнейший доклад о численности и расположении всех армий, всех корпусов, вплоть до самого маленького отряда и самой последней роты. С этим тайным, огромной важности документом, от которого зависела судьба Франции, Мишель ухитрялся знакомиться до императора"4 . Ему удалось подкупить служащего канцелярии военного министерства, некоего Мозеса, который носил этот секретный доклад в переплетную мастерскую, а по дороге заходил к Мишелю. Последний успевал, таким образом, своевременно снять копию с этого драгоценного документа и передавал ее Чернышеву.
24 июня 1812 года война началась. Предпринимая ее, Наполеон наводнил Россию, особенно ее западные области, своими шпионами и диверсанта-
1 Desmarets "Temoignages historiques", pp. 10 - 11.
2 A. Vandal "Napoleon et Alexandre I. L'alliance russe sous le premier empire", t. III, p. 313. Paris. 1896.
3 Там же, стр. 316.
4 Там же, стр. 316 - 317.
стр. 85
ми; среди них были французы (в том числе лакеи и горничные в домах русской аристократии), были и поляки из герцогства Варшавского; последние питали надежду на то, что французский император восстановит независимость Польши.
Из диверсионных актов отметим агитацию французов среди русских крестьян, которых они подстрекали кое-где к восстанию против царского правительства. Впрочем, агитация эта не получила сколько-нибудь широкого распространения: Наполеон не решился вступить на путь развязывания революционного движения в России, и повторить здесь то, что он делал в Италии в 1796 - 1797 годах, когда был еще генералом республиканских войск, а не императором. Зато шпионаж практиковался в этой войне - обеими сторонами - весьма интенсивно.
Поражение Наполеона в России окрылило всех его внутренних и внешних врагов. 13 ноября 1812 года английский фрегат "Ла Рота" высадил на нормандском островке Уат (близ берегов Франции) трех бывших шуанов: Ле Пэж де Бара, Дро и Легерна, - получивших от английского правительства задание организовать в Нормандии роялистское восстание. Диверсия эта не удалась. Три заговорщика были выслежены полицией и убиты в столкновении с высланным против них отрядом.
Эта неудача не охладила пыла роялистов. В конце декабря 1812 года, когда уже вся Европа знала, что от "великой армии" остались одни только жалкие остатки, уполномоченный Людовика XVIII граф де ла Шатр поручил бывшему руководителю англо-роялистской агентуры в Бордо Роллаку, с 1810 года безвыездно проживавшему в Лондоне, немедленно приступить к восстановлению оборвавшихся было связей со сторонниками Бурбонов во Франции. Сделать это удалось не сразу. Лишь 12 марта следующего, 1813 года некий французский дворянин из белоэмигрантов, Пефо де ла Тур, выехал с секретной миссией в Бордо. За ним последовали другие эмиссары.
Особенно активной деятельность секретных англо-роялистских агентов во Франции становится с конца 1813 года, после разгрома армии Наполеона под Лейпцигом и приближения театра войны к границам Франции. Зимой 1813 - 1814 года маркиз Огюст де Ларошжакелен, граф де Сюзанне, маркиз д'Отишан и некоторые другие бывшие вожди вандейских мятежников конца XVIII века объезжают, по поручению английского правительства и "роялистского комитета" в Лондоне, западные области Франции, рекрутируя сторонников и подготовляя новое роялистское восстание. Со своей стороны граф де Блака, ближайший советник Людовика XVIII, тайком пересылает в Париж своим агентам доверительное письмо, подписанное этим последним 1 декабря 1813 года и предназначавшееся для привлечения на сторону Бурбонов того или другого из влиятельных сановников империи, которым гарантировались при этом сохранение их положения и состояния. Франция наводняется манифестами "короля Людовика XVIII", обещающего мир, уменьшение налогов, амнистию и приглашающего жителей французских городов и крепостей открыть ворота войскам коалиции.
Французская полиция напрягала все силы для борьбы с разрастающейся сетью шпионов и диверсантов. В самом Лондоне агенты Наполеона следили за действиями англо-роялистских агентов, строили план заманить во Францию герцога Беррийского (племянника Людовика XVIII) и расстрелять его, но вследствие проницательности английских шпионов этот план рухнул, как и ряд других.
В начале января 1814 года неприятельские армии вступили во Францию. Три месяца продолжалась неравная борьба Наполеона с превосходными силами противника, три месяца упорных боев, в которых Наполеон обнаружил весь свой военный гений и не раз оказывался победителем. Тем временем англо-роялистские агенты и диверсанты наводнили Францию, подрывая изнутри наполеоновский режим, проникая в самые высшие правительственные сферы, готовя измену среди верхов генералитета. Они подкупили и привлекли на свою сторону Талейрана, члена "совета регентства". Аристократические салоны Парижа становятся центрами организованного преда-
стр. 86
тельства. Именно здесь барон де Витролль получил поручение отправиться в главную квартиру "союзников" и призвать их спешно двинуться на Париж, чтобы покончить с империей, воспользовавшись отсутствием Наполеона и изменой среди французских правящих кругов.
Совет этот был принят. Опередив Наполеона, неприятельские армии двинулись к французской столице и 31 марта вступили в нее. Еще раньше, 12 марта, английские войска заняли Бордо, куда их призвали местные роялисты. Если бы не победы интервентов, сторонники Бурбонов были бы, конечно, бессильны опрокинуть империю.
Судьбу Наполеона решила победа коалиции. Но шпионско-диверсионная работа агентов Англии, России, Австрии, Пруссии, протекавшая при активном участии представителей французской дворянской аристократии и находившая опору среди некоторой части крупной буржуазии, во многом облегчила задачи "союзников".
В апреле 1814 года Наполеон был свергнут и отправлен на остров Эльбу, а во Франции восстановлена была династия Бурбонов в лице короля Людовика XVIII. Но реакционная политика Бурбонов, про которых скоро стали говорить, что они вернулись во Францию, "ничего не позабыв и ничему не научившись в изгнании", восстановила против них народные массы страны и в первую очередь крестьянство. Последнее опасалось восстановления феодальных повинностей и отобрания у него бывших церковных и эмигрантских земель, конфискованных и распроданных в годы революции. Недовольна была и армия, которую новое правительство восстановило против себя "чисткой" командного состава от боевых офицеров, служивших в наполеоновской армии, и унизительным миром, аннулировавшим все французские завоевания времен революции и Наполеона. При таких условиях Наполеону легко удалось вернуться к власти. 1 марта 1815 года он высадился на южном берегу Франции с отрядом в тысячу человек, а уже 20 марта вступил в Париж, не встретив на своем пути никакого сопротивления и заставив Людовика XVIII бежать из Парижа.
Но это вторичное царствование Наполеона продолжалось недолго, всего 100 дней (отсюда и самое название этого периода - "Сто дней"). Иностранные державы отказались признать его власть и объявили его "вне закона". Решено было возобновить войну с Францией до полной победы над "узурпатором" и "врагом человеческого народа". По инициативе императора Александра I составилась новая, седьмая антифранцузская коалиция, в состав которой вошли Англия, Россия, Австрия, Пруссия и ряд других государств Европы. Снова в широких размерах были пущены в ход шпионаж и диверсии. Английское правительство сделало новую попытку поднять против Наполеона вандейских крестьян. В мае и июне тысячи ружей, сабель и снарядов были выгружены с английских судов на западном берегу Франции. Но роялистам, во главе которых стояли представители помещичьей аристократии, как например маркиз Луи де Ларошжакелен, удалось привлечь на свою сторону всего лишь несколько тысяч человек; масса крестьянства Западной Франции, на опыте убедившаяся, что ей не по пути с помещиками-дворянами, осталась в стороне от движения. В результате уже через две недели (к 20 июня), после нескольких кровопролитных стычек с правительственными войсками, вандейцы были раздавлены; раздавлено было и роялистское восстание в Бретани1 .
Как и в 1814 году, судьба наполеоновского режима решена была победой коалиции. 18 июня армия Наполеона была наголову разбита при Ватерлоо англо-прусскими войсками, 22 июня, не найдя поддержки у буржуазии и боясь опереться на массы, Наполеон отрекся от престола, а еще через несколько дней (6 июля) "временное правительство", во главе которого стоял предатель Фуше, без боя сдало Париж неприятельским войскам. За этим последовала вторичная реставрация Бурбонов (8 июля).
1 E. Le Galio "Les Cent Jours", pp. 379 - 421. Paris. 1924.
стр. 87
* * *
Приведенный нами фактический материал служит конкретной иллюстрацией того исторического примера, который привел в своем докладе на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) товарищ Сталин, говоря о шпионаже и диверсиях в политике буржуазных государств в прошлом и в настоящем. Пример этот весьма поучителен и приводит к ряду выводов, имеющих свое политическое значение и для нашего времени. Взять, например, такой вопрос, как социальный и политический состав шпионских, диверсантских и террористических кадров, состоявших во времена Наполеона в основном из остатков разбитого французской буржуазной революцией класса - дворянства, пошедшего на службу к врагам своей родины, в первую очередь из той части этого класса, которая бежала от революции заграницу. Факты нашего времени показывают, что остатки разбитых эксплуататорских классов в нашей стране являются той социальной средой, которая поставляла и поставляет антисоветских шпионов, диверсантов, террористов, служащих иностранной разведке. Факты показывают, что среди шпионов, диверсантов и убийц, действующих против СССР, особо активную и гнусную роль играют в настоящее время контрреволюционные троцкисты, превратившиеся "в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств", в первую очередь гитлеровской Германии и фашистской Японии. Обершпион Троцкий и его подручные явились настоящей находкой для этих органов.
Если во времена Наполеона I европейские государства кишели шпионами и диверсантами, если шпионаж и диверсии служат постоянными средствами в борьбе одного буржуазного государства против другого, то, конечно, в несравненно более широких размерах применяются они, эти средства, в борьбе буржуазных государств против СССР. "Спрашивается, почему буржуазные государства должны относиться к советскому социалистическому государству более мягко и более добрососедски, чем к однотипным буржуазным государствам? Почему они должны засылать в тылы Советского Союза меньше шпионов, вредителей, диверсантов и убийц, чем засылают их в тылы родственных им буржуазных государств? Откуда вы это взяли? Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства? Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств? Обо всем этом забыли наши партийные товарищи и, забыв об этом, оказались застигнутыми врасплох. Вот почему шпионско-диверсионная работа троцкистских агентов японо-немецкой полицейской охранки оказалась для некоторых наших товарищей полной неожиданностью"1 .
1 И. В. Сталин "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников", стр. 10. Партиздат. 1937.
Опубликовано 06 июня 2014 года
Новые статьи на library.by:
ВОЕННОЕ ДЕЛО:
Комментируем публикацию: ШПИОНАЖ И ДИВЕРСИИ ВО ВРЕМЕНА НАПОЛЕОНА I
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1401998555 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций