История отечества. С полководческим жезлом.

Генералиссимусы и фельдмаршалы России

Российские генералиссимусы (даны даты присвоения):

- князь Александр Данилович МЕНШИКОВ (1727 г.)

-принц Антон Ульрих БРАУНШВЕЙГ-ЛЮНЕБУРГСКИЙ(1740г.)

- князь Александр Васильевич ИТАЛИЙСКИЙ, граф СУВОРОВ-РЫМНИНСКИЙ (1799 г.)

Российские генерал-фельдмаршалы:

- граф Федор Алексеевич ГОЛОВИН (1700 г.)

- герцог Карл Евгений де КРОА (1700 г.)

- граф Борис Петрович ШЕРЕМЕТЕВ (1701 г.)

- князь Александр Данилович МЕНШИКОВ (1709 г.)

- князь Аникита Иванович РЕПНИН (1724 г.)

- князь Михаил Михайлович ГОЛИЦЫН (1725 г.)

- граф Ян САПЕГА(1726г.)

- граф Яков Вилимович БРЮС (1726 г.)

- князь Василий Владимирович ДОЛГОРУКИЙ (1728 г.)

- князь Иван Юрьевич ТРУБЕЦКОЙ (1728 г.)

- граф Бурхард Христофор МИНИХ (1732 г.)

- граф Петр Петрович ЛАССИ (1736 г.)

-принц Людовик Вильгельм ГЕССЕН-ГОМБУРГСКИЙ (1742 г.)

- граф Кирилл Григорьевич РАЗУМОВСКИЙ (1750 г.)

- князь Никита Юрьевич ТРУБЕЦКОЙ (1756 г.)

- граф Александр Борисович БУТУРЛИН (1756 г.)

- граф Алексей Григорьевич РАЗУМОВСКИЙ (1756 г.)

- Степан Федорович АПРАКСИН (1756 г.)

- граф Петр Семенович САЛТЫКОВ (1759 г.)

- граф Александр Иванович ШУВАЛОВ (1761 г.)

- граф Петр Иванович ШУВАЛОВ (1761 г.)

-принц Петр Август Фридрих ГОЛШТЕЙН-БЕКСКИЙ (1762 г.)

- герцог Георг Людвиг ГОЛШТЕЙН-ШЛЕЗВИГСКИЙ (1762 г.)

- граф Алексей Петрович БЕСТУЖЕВ-РЮМИН (1762 г.)

- князь Александр Михайлович ГОЛИЦЫН (1769 г.)

- граф Петр Александрович РУМЯНЦЕВ-ЗАДУНАЙСКИЙ (1770 г.)

- граф Захар Григорьевич ЧЕРНЫШЕВ (1773 г.)

- ландграф ГЕССЕН-ДАРМШТАДСКИЙ Людвиг IX (1773 г.)

- герцог Карл Людвиг ГОЛШТЕИН-БЕКСКИЙ (1773 г.)

- князь Григорий Александрович ПОТЕМКИН-ТАВРИЧЕСКИЙ (1784 г.)

- князь Александр Васильевич ИТАЛИЙСКИЙ, граф СУВО-РОВ-РЫМНИКСКИЙ (1794 г.)

- князь Николай Иванович САЛТЫКОВ (1796 г.)

- князь Николай Васильевич РЕПНИН (1796 г.)

- граф Иван Григорьевич ЧЕРНЫШЕВ (1796 г.)

- граф Иван Петрович САЛТЫКОВ (1796 г.)

- граф Иван Карпович ЭЛЬМТ (1797 г.)

- граф Валентин Платонович МУСИН-ПУШКИН (1797 г.)

- граф Михаил Федотович КАМЕНСКИЙ (1797 г.)

- дюк Виктор Франциск де БРОЛЬИ (1797 г.)

- князь Александр Александрович ПРОЗОРОВСКИЙ (1807 г.)

- граф Иван Васильевич ГУДОВИЧ (1807 г.)

- князь Михаил Илларионович ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ-СМОЛЕНСКИЙ(1812г.)

- князь Михаил Богданович БАРКЛАЙ-де-ТОЛЛИ (1814 г.)

- герцог Артур Уэлсли ВЕЛЛИНГТОН (1818 г.)

- князь Петр Христианович ВИТГЕНШТЕЙН (1826 г.)

- князь Фабиан Вильгельмович ОСТЕН-САКЕН (1826 г.)

- граф Иван Иванович ДИБИЧ-ЗАБАЛКАНСКИЙ (1829 г.)

- князь Иван Федорович ВАРШАВСКИЙ, граф ПАСКЕВИЧ-ЭРИВАНСКИЙ (1829 г.)

- граф Радец Йозеф фон РАДЕЦКИЙ (1836 г.)

- князь Петр Михайлович ВОЛКОНСКИЙ (1843 г.)

- князь Михаил Семенович ВОРОНЦОВ (1855 г.)

- князь Александр Иванович БАРЯТИНСКИЙ (1859 г.)

- эрцгерцог Альбрехт АВСТРИЙСКИЙ (1863 г.)

- граф Федор Федорович БЕРГ (1865 г.)

- граф Хельмут Карл Бернгхард фон МОЛЬТКЕ (1871 г.)

- кронпринц Германский ФРИДРИХ-ВИЛЬГЕЛЬМ (1872 г.)

- Великий князь НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ старший (1878 г.)

- Великий князь МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ (1878 г.)

- король Черногории НИКОЛАЙ I (1878 г.)

- Иосиф Владимирович ГУРКО (1894 г.)

- граф Дмитрий Алексеевич МИЛЮТИН (1898 г.)

- король Румынии КАРЛ I (1912 г.)

Генерал-фельдмаршалы-лейтенанты:

- барон Георг Венедикт ОГИЛЬВИ (1702 г.)

-ГОЛЬЦ(1707г.)

Известная поговорка о маршальском жезле в ранце солдата мало объясняет, как и за какие заслуги присваивается высшее воинское звание. В публикации, подготовленной по просьбам наших читателей, сделана попытка рассказать о российских генералиссимусах и фельдмаршалах, привести некоторые малоизвестные факты.

РОССИЙСКАЯ история хранит немало примеров, когда высшие воинские звания присваивались не только выдающимся полководцам за одержанные ими победы. Нередко расплачивались фельдмаршальским жезлом и с фаворитом, ловко устроившимся рядом с троном, и августейшего родственника награждали им. А ведь только подлинный, от Бога, полководец может знать, как тяжел он, тот жезл.

Учтиво дал понять это великий полководец и насмешник Суворов Екатерине II, когда после Измаила предстал перед ее очами. Императрица, желая по достоинству наградить героя, предложила ему на выбор любое из генерал-губернаторств.

- Я знаю,- любезно ответствовал полководец, - что матушка царица слишком любит своих подданных, чтобы мною наказать какую-либо провинцию. Я размеряю силы с бременем, какое могу поднять. Для другого невмоготу фельдмаршальский мундир...

За иносказанием, столь характерным для речи Суворова, скрывалось то высокое мнение, которого придерживался прирожденный военный о фельдмаршальском чине. И очевидный упрек в том, что нередко лавры истинных героев достаются ничем на поле брани не отличившимся приближенным из царского окружения. Тем более что кому- кому, а уж Суворову-то фельдмаршальское "бремя" было, безусловно, по плечу. Но даже после Измаила великому полководцу пришлось ждать его еще четыре года.

Хотя Екатерина, не в пример иным правителям, старалась все же блюсти статус высшего воинского звания, и при ней наряду с фельдмаршалами - бесцветными государственными мужами и августейшими родственниками - служили полководцы первоклассные, один к одному: Суворов, Румянцев, Потемкин, Салтыков, Репнин. Правда, это исключение скорее подтверждает правило. Какое - об этом чуть ниже.

А пока напомним, что в России чины генералиссимуса и генерал-фельдмаршала были введены крупнейшим реформатором Петром Великим. Они заимствованы из практики военного строительства европейских стран, а оба обозначающих их слова производны от латинского generalis, то есть "общий". Генеральский чин во всех европейских (а позднее и не только европейских) армиях обозначал высшую степень военных чинов, ибо его владельцу доверялось командование всеми родами войск.

В одних случах слово "генералиссимус" употреблялось в значении воинского звания, в других - должности главнокомандующего. Очень долго оно рассматривалось как временное, даваемое на период военных действий. История ряда стран знает случаи, когда одно и то же лицо удостаивалось этого звания (должности) несколько раз.

В основе слова "фельдмаршал" лежит соединение немецких "feld" (полевой) с "march" (конь) и "schalk" (слуга). Термин "маршал" постепенно перекочевал во Францию. Поначалу так звали обычных конюхов. Но поскольку они были неразлучны со своими господами во время многочисленных походов и охот, их общественное положение со временем резко возросло. Уже в XVI столетии поначалу в Пруссии, а затем и других государствах чин фельдмаршала (генерал-фельдмаршала) становится высшим.

НА РУССКУЮ почву чин генерала был перенесен в годы правления царя Алексея Михайловича - отца Петра I. При нем попутно с военными преобразованиями по примеру европейских армий начали постепенно вводиться и иностранные названия чинов. Агей Алексеевич Шепелев стал первым нашим соотечественником, который присутствовал в Боярской думе с титулом думного генерала. Свидетелем этого был малолетний Петр.

В пору своих юношеских забав "потешными" войсками в селе Преображенском Петр уже использовал титул генералиссимуса, правда, в шуточном плане, удостоив им ближнего стольника и начальника Тайной канцелярии князя Федора Юрьевича Ромодановского. Официально же тогда существовала должность дворового воеводы, которому вверялись все войска Московского царства. Он первенствовал над главным воеводой Большого полка, то есть армии.

Шутки закончились, как только Петр воцарился на престоле. В его Воинском уставе архаичные русские титулы заменены на европейские. Так, в отношении генералиссимуса сказано следующее: "Сей чин коронованным главам и великим владеющим принцам только надлежит, а наипаче тому, чье есть войско. В небытии же своем оный команду сдает над всем войском своему генерал-фельдмаршалу". Последнее звание пришло на смену титула главного воеводы Большого полка.

Чином генералиссимуса в России отнюдь не разбрасывались. За два с лишним века - с 1699 по 1917 год - его удостоились всего три человека: А.Д. Меншиков, принц Антон Брауншвейгский и А.В.Суворов.

Не так много было и генерал-фельдмаршалов - 64. В Воинском уставе Петра I фельдмаршальский чин юридически был закреплен следующим образом: "Генерал- фельдмаршал или аншеф есть командующий главный генерал в войске. Его ордер и повеление должны все почитать, понеже вся армия и настоящее намерение от государя своего ему вручено". Учреждался и титул его заместителя - генерал- фельдмаршала-лейтенанта. Таковых в русской армии было всего двое - приглашенные из-за границы Огильви и Гольц. При преемниках Петра I этот титул свое значение утратил.

ЖИЗНЬ многообразна: одни иностранцы в России лишь жировали, вроде дюка де Брольи, французского роялиста, бежавшего от революции под крылышко Павла I. Другие же становились русскими и по духу, и по делам, полезным для нового Отечества в такой степени, что забываешь об их иноземном происхождении. Граф Миних здесь - ярчайший пример. Почти 40-летним попавший в Россию, он "сразу постигнул дух Петров", как отзывался о нем один из современников. Был Санкт- Петербургским генерал-губернатором, президентом Военной коллегии. В русско- турецкую войну 1735-1739 годов командовал войсками в Крыму и Бессарабии, взял Перекоп, что не удалось В.В.Голицыну в конце XVII века, Очаков, Хотин... Будучи вовлечен в борьбу за власть, сыграл решающую роль в свержении Бирона и утверждении в качестве правительницы Анны Леопольдовны. В зените могущества был сослан, потерял, кажется, все, кроме твердости духа. Возвращен из ссылки аж через 20 лет, но в тень не ушел. Этот иностранец служил России почище многих природных русаков...

Так что среди соискателей высших воинских чинов в Российской армии оказывались разные люди. Одни получали его за выдающиеся полководческие качества, среди других были как те, что прикатили в российские пределы "на ловлю счастья и чинов", так и доморощенные чинодралы.

Вот тут-то мы и подходим к правилу, сформулировать которое читателю обещано выше. Собственно, и формулировать особенно нечего, достаточно заглянуть в Евангелие. Как нет в своем Отечестве пророка, так нет на нашей земле (скажем осторожнее - не было) и жестко соблюдаемого порядка награждать исключительно за дела, полезные Отечеству, а не только престолу, за подвиги, а не за утонченность манер и "голубую кровь". Не требуется специальных подсчетов, чтобы убедиться: полководцев, удостоенных фельдмаршальского чина за действительно выдающиеся победы и ратные заслуги, в России заметное меньшинство.

Один генералиссимус и несколько фельдмаршалов возведены в эти достоинства исключительно благодаря знатному происхождению. Принц Антон Ульрих Брауншвейг- Люнебургский был мужем правительницы Российской империи Анны Леопольдовны и отцом малолетнего императора Ивана Антоновича. Отсюда - и чин генералиссимуса. Но он хотя бы послужил в Российской армии, в 1737 году даже отличился при взятии Очакова, за что был произведен тогда в генерал-майоры.

А вот герцог Карл Людвиг Голштейн-Бекский даже и не состоял никогда на российской службе. Без заметных заслуг перед Россией, а только благодаря происхождению фельдмаршальские жезлы приобрели также принц Петр Август Фридрих Голштейн- Бекский - крестник Петра I; герцог Георг Людвиг Голштейн-Шлезвигский - дядя императора Петра III; владетельный ландграф Гессен-Дармштадский Людвиг IX -отец великой княгини Наталии Алексеевны, первой супруги императора Павла I.

Некоторые из этих августейших особ потом становились жертвами дворцовых переворотов, сотрясавших трон в XVIII веке. На память приходит судьба все того же принца Антона Брауншвейг-Люнебургского. Недолго продлилось его соправление вместе с Анной Леопольдовной - всего с 8 по 24 ноября 1740 года, после чего гвардейцы посадили на престол "дщерь Петрову" - Елизавету Петровну. И второй по счету российский генералиссимус, навсегда разлученный с малолетним Иваном Антоновичем, оказался в Холмогорах, где и скончался в 1774 году после более чем тридцатилетней ссылки.

Менее полугода у кормила власти отвела история и еще одному российскому фельдмаршалу принцу Георгу Голштинскому, обласканному своим племянником - императором Петром III. С устранением Петра Федоровича в результате дворцового переворота принц был заключен новой государыней Екатериной II под домашний арест, а затем принужден был вернуться в Голштинию.

Некоторые из фельдмаршалов буквально несколько месяцев состояли на российской службе: герцог де Кроа при Петре I и герцог де Брольи - при Павле I. При этом никакими ратными успехами они не отметились. Де Брольи, к примеру, был просто переименован из маршалов Франции.

А вспомнить Сапегу в царствование Екатерины I, братьев Разумовских и А.И. Шувалова при Елизавете Петровне... Воистину баловни судьбы! Сапега долго служил противнику России Карлу XII, несколько раз изменял союзнику Петра I - польскому королю Августу II, немало содействуя разорению своей исторической родины. Но все это ушло на задний план, когда А.Д.Меншиков вознамерился прирастить свое слабеющее могущество богатством, знатностью Сапеги и его влиянием на дела Польского королевства. Еще при жизни Петра Великого помолвил он свою старшую дочь Марию с сыном Сапеги. А после смерти Петра на польского аристократа милости и награды посыпались, как из рога изобилия: в 1726 году он получил из рук испытывавшей сильный нажим со стороны Меншикова Екатерины I фельдмаршальский жезл, а затем орден Св. Апостола Андрея Первозванного. Проку для России, однако, от этого лукавого царедворца не прибавилось. "Имя его увеличило только число наших генерал-фельдмаршалов",- резонно замечает в связи с этим крупный историк прошлого векаД.Бантыш-Каменский.

ПОДЧАС случались просто анекдотические казусы. Например, фельдмаршал (здесь так и просятся кавычки) граф Кирилл Разумовский никогда по военному ведомству не служил. Но уже в 36 лет был возведен в фельдмаршальское достоинство благодаря услугам, оказанным Елизавете Петровне его старшим братом и одновременно фаворитом императрицы Алексеем. То же самое и Бестужев-Рюмин: ни дня не числясь по военному ведомству, в генерал-фельдмаршалы он "переименован" Екатериной II из канцлеров. Так государыня компенсировала ему, как сказали бы ныне, моральный ущерб за безвинное заточение при Елизавете Петровне.

С графом Иваном Григорьевичем Чернышевым по воле Павла I случился другой казус. Ему, отдавшему многие годы жизни морю, был пожалован "сухопутный" чин генерал- фельдмаршала, но с добавлением - по флоту и с условием не претендовать на адмиральский чин. Что касается князя Никиты Юрьевича Трубецкого, то он был более известен современникам не полководческим даром, а как высший в стране чиновник - генерал-прокурор.

Фельдмаршальский чин увенчал многолетнюю государеву службу также Ф.А. Головина, В.В.Долгорукого, И.Ю. Трубецкого, З.Г.Чернышева, Н.И.Салтыкова, П.М.Волконского, М.С.Воронцова, А.И. Барятинского, Д.А. Милютина. Каждый из них воевал, но более проявил свои способности как военный администратор и реформатор.

Нескольким иностранцам этот чин пожалован в знак признания их мировой известности как полководцев. Назовем здесь победителя Наполеона при Ватерлоо англичанина А.Веллингтона, австрийца Й.Радецкого, немца К.Мольтке.

Два иностранных государя - короли Черногории Николай I и Румынии Карл I удостоились фельдмаршальского чина как надежные союзники России в многолетней борьбе с Османской империей.

Уместно заметить, что ни один государь российский, даже такой общепризнанный полководец и флотоводец, как Петр Великий, высший военный чин на себя не возложил. При том, что представления о скромности были у большинства правителей "типично" царские, бытовало, однако, и понимание необходимости для такого шага веских оснований. Проще говоря - побед на полях сражений.

ПОСЛЕ военных реформ 60-70-х годов XIX века порядок присвоения высших военных чинов стал вообще более строгим, в том числе и для членов царствующей фамилии. Всего два великих князя - братья правившего тогда императора Александра II - Николай Николаевич (старший) и Михаил Николаевич удостоились чина генерал- фельдмаршала. И, что называется, не за плацпарады и паркетное шарканье: в ходе успешной для России войны с Турцией (1877-1878) первый был главнокомандующим Дунайской, а второй - Кавказской армией.

Покончив с теми, кто получил высший военный чин по политическим или династическим мотивам, благодаря везению или высокой протекции, пора наконец перейти к истинным полководцам нашего Отечества.

Имена тех, кто носил скрещенные фельдмаршальские жезлы на своих эполетах по праву таланта и свершенных побед на поле брани, а не в великосветских салонах и будуарах августейших особ (хотя одно другому, как правило, не мешало), достойны особого перечисления: Б.П.Шереметев, А.И.Репнин, М.М.Голицын, Я.В.Брюс, Б.Х.Миних, П.П.Ласси, А.М.Голицын, Г.А.Потемкин-Таврический, Н.В.Репнин, М.Ф.Каменский, И.В.Гудович, П.Х.Витгенштейн, А.И.Барятинский...

В этой драгоценной россыпи есть свои самородки. Они весьма редки - так уж устроено природой, и потому особенно дороги. Чтобы пересчитать по-настоящему выдающихся полководцев - генерал-фельдмаршалов, по мнению отечественных военных историков, хватит пальцев двух рук. Это - А.Д.Меншиков, П.С.Салтыков, П.А.Румянцев, А.В.Суворов, М.И.Голенищев-Кутузов, М.Б.Барклай-де-Толли, И.И.Дибич, И.Ф.Паскевич, И.В.Гурко.

Кто-то, возможно, сократит этот список, кому-то он, наоборот, покажется излишне скупым. Но одно неоспоримо - каждый из них проявил основные, если следовать наблюдениям Наполеона, достоинства истинного полководца - прежде всего соизмеримость воли и ума. Кроме безусловной личной храбрости, готовности и умения, не раз ими подтвержденных, вести за собой свои войска, железной рукой повелевая ими, они демонстрировали также широкие познания в военной теории (исключая разве что Меншикова), способность предвидеть действия противника, подлинное новаторство в искусстве вождения войск.

Целая плеяда полководцев выросла, например, на противостоянии с Османской империей, почти непрерывно продолжавшемся с XVII по XX век. Особенно ожесточенными были войны второй половины XVIII столетия, в которых бессмертную славу стяжали П.А.Румянцев, А.В.Суворов, М.И. Кутузов. Они же энергично двинули вперед и военное искусство.

Взять учителя великого Суворова - Петра Александровича Румянцева. В ходе войны 1768-1774 годов он решительно отказался от установившейся на Западе так называемой кордонной стратегии. В противовес маневрированию, направленному на вытеснение противника, и стремлению овладевать городами и крепостями, Румянцев выдвинул и отстаивал идею решительного поражения живой силы противника в генеральном сражении.

Новое слово он сказал и в тактике. Еще в ходе Семилетней войны 1756-1763 годов обозначился кризис линейного построения войск. Российский полководец чутко уловил эту тенденцию и через пять лет в войне с Турцией стал смело переходить от линейной тактики действия пехоты к тактике колонн (дивизионных каре) и рассыпного строя. В завершившихся триумфально сражениях на реках Ларга и Кагул (1770 г.) Румянцев в полной мере использовал ее преимущества.

СЧИТАЕТСЯ: если Бог возлюбил кого-то, он наделяет избранника разнообразными достоинствами. Правоту такого житейского наблюдения своей боевой практикой в еще большей степени, чем Румянцев-Задунайский, подтвердил его ученик - Суворов- Рымникский. В области военного искусства он пошел значительно дальше. В новой войне с Турцией 1787-1791 годов будущий генералиссимус отказался от все более проявлявших свою громоздкость дивизионных каре и стал широко применять полковые, батальонные и даже ротные каре, сильные своей подвижностью и мощью удара. Это позволяло воевать в полном смысле не числом, а умением.

В 1789 году на реке Рымник 25-тысячный отряд русско-австрийских войск под командованием Суворова сразился со 100-тысячной турецкой армией и разгромил ее. В этом сражении наш полководец мастерски применил различные формы наступательного боя, руководствуясь принципами - глазомер, быстрота, натиск. Им были использованы все возможности, которые имел каждый род войск. Пехота действовала в каре и рассыпном строю. Кавалерия вела атаку колоннами и лавой - в развернутом строю с охватом противника. Артиллерия громила турок, совершая маневр колесами и огнем. Войска проявили высокий моральный дух. О необычайном успехе говорит соотношение потерь: семь тысяч человек у турок и всего двести у союзников. И это при четырехкратном преимуществе врага!

Достоинства Суворова как полководца были настолько ярки, что заставили Екатерину II, которая при всех, в том числе и уже сделанных оговорках, весьма берегла статус фельдмаршальского чина, нарушить принятый порядок его присвоения. "Вы знаете,- писала она в 1794 году в рескрипте .Суворову,- что я не произвожу никого через очередь и никогда не делаю обиды старшим (у девятерых генерал-аншефов, в том числе у обоих Салтыковых, Репнина, Прозоровского и других выслуга в этом чине была больше, чем у Суворова. -Авт.); но вы... сами себя сделали фельдмаршалом".

МНОГИЕ войны Россия вела в составе коалиций или союзов. Потому нередко нашим фельдмаршалам приходилось 'отвечать за совместные действия войск, а нередко и руководить ими. Россия (а значит, и ее военачальники) всегда была верна союзническим обязательствам. Увы, ей далеко не всегда платили взаимностью.

Блестяще проведенная кампания 1759 года, вершиной которой были победы войск П.С.Салтыкова при Пальциге и Кунерсдорфе, должна была завершиться взятием Берлина. Фридрих уже приказал начать эвакуацию своей столицы, поскольку, как он писал военному министру, "у меня больше нет никаких средств, и, сказать по правде, я считаю все потерянным".

Замысел Салтыкова захватить прусскую столицу сорвало австрийское правительство, отказавшее ему в помощи артиллерией и продовольствием. Союзников Францию и Австрию явно встревожили успехи русского оружия, они не хотели укрепления позиций Петербурга в Европе.

Нечто подобное произошло и через 40 лет, когда гением Суворова французы (теперь - уже противник России) были успешно изгнаны из Северной Италии. Австрийцы (они вновь были союзниками и все такими же "надежными") при поддержке еще одного члена коалиции - Англии добились от Павла I согласия на удар по Франции через Швейцарию силами русских войск. Можно лишь представить, что должен был чувствовать при этом Суворов, хорошо понимавший, за чьи интересы придется сражаться соотечественникам, и признававшийся: "Я уже с неделю в горячке, больше от яду венской политики..." Швейцарский поход Суворова явил миру новые примеры полководческого гения, недаром его противник - французский генерал Массена, по собственному признанию, отдал бы за этот поход все свои победы. В конце концов именно он - этот поход - увенчался для великого полководца и чином генералиссимуса. Но, видит Бог, будь возможность выбора, более любезной Суворову стала бы другая награда - не отдавать жизни своих там, где "бремя кровопролития на одних россиян пасть может".

Яркой чертой, выгодно отличавшей подлинных полководцев России от их противников (да и союзников тоже) на Западе и Востоке, была опора не только на силу приказа, но и апелляция к разуму, воле, патриотизму простых солдат, забота о них. Примеры того, как добивался Суворов, чтобы "каждый солдат знал свой маневр", того, как питался фельдмаршал из солдатского котла и даже 70-летним стариком переносил тяготы дальних переходов наравне со своими чудо-богатырями, давно стали хрестоматийными. И князь Италийский был в этом отношении не одинок.

"Его не все любили, но все уважали и почти все боялись, - говорилось, например, в одной из статей памяти Иосифа Владимировича Гурко, одного из виднейших военных деятелей периода войны с Турцией 1877-1878 годов. Все, кроме солдат, которые верили в "Гурку" и любили его безгранично". И было отчего. Осуществленный под его командованием переход через Балканы в страшную стужу, по обледенелым тропам потребовал максимального напряжения всех сил. Гурко лично руководил подъемами и спуском артиллерии, которую несли буквально на руках, по-суворовски подавал при этом пример выносливости и энергии. Спустившись в долину, отряд разбил турок под Ташкисеном и Филиппополем и занял Софию. "Этот поистине беспримерный в летописях военной истории поход вплел новые лавры в победный венок доблестного Гурко", - писал один из его современников.

МНОГИЕ российские фельдмаршалы принадлежали к древним и родовитым фамилиям, были возведены в графское, а то и княжеское достоинство, увенчаны престижнейшими орденами. Тем не менее в условиях абсолютизма никакие заслуги, никакой самый пышный военный или придворный чин, никакая высокая награда не оберегали их владельца от гнева или неудовольствия государева, случись полководцу сказать лишнее слово или сделать неразумный шаг. Монарший гнев испытали на себе многие фельдмаршалы - Меншиков, Миних, Долгорукий, Репнин, Суворов... Причем подвергались немилостям не только при жизни, но подчас и после смерти. Случилось Петру Семеновичу Салтыкову дать промашку - во время нашествия в 1770 году на Москву чумы он, московский главнокомандующий, удалился в свою деревню вместо того, чтобы принять карантинные меры. Императрица заметно охладела к нему и спустя два года, когда эпидемия была побеждена, примерно отставила его от службы. А еще через полгода в подмосковной деревне закончил Салтыков дни свои.

Столичный градоначальник, знавший о его опале, не сделал никаких распоряжений относительно похорон, соответствующих заслугам покойного. Победитель самого Фридриха II был забыт всеми, кроме родственников, тихо оплакивавших фельдмаршала.

Положение спас граф Петр Иванович Панин, находившийся в подчинении у Салтыкова в его звездный час - в сражении при Кунерсдорфе 1 августа 1759 года, когда Фридрих II, видя неизбежное поражение и не в силах пережить позор, в отчаянии восклицал под огнем русской артиллерии: "Неужели ни одно ядро не поразит меня?" Панин, войдя в траурную комнату в парадном мундире генерал-аншефа с Андреевской и Георгиевской лентами, обнажил шпагу и, став на караул у гроба, твердо произнес:

- До тех пор буду стоять здесь на часах, пока не пришлют почетного караула для смены!

Он, без сомнения, рисковал репутацией и карьерой, но не мог, как видно, не отдать должное своему бывшему командующему.

Умея вселять благородные порывы в подчиненных, многие российские генерал- фельдмаршалы и сами являли примеры подлинного величия души. Как-то потребовалось мнение графа Кирилла Григорьевича Разумовского по судебному делу графа Григория Орлова. К тому времени царский фаворит лишился прежней монаршьей милости, и пристрастные судьи приговорили его к большому наказанию. "Для решения этого дела недостает выписки из постановления о кулачных боях", - заметил Разумовский. Его собеседники изумились: при чем здесь кулачные бои? "Там, - продолжал граф, - сказано, между прочим, лежачего не бить; а как подсудимый не имеет более прежней силы и власти, то стыдно нам нападать на него".

В другом случае он "нестандартно" повел себя за обедом у Екатерины II. Императрица предложила тост за здоровье честных людей, и все подобострастно поддержали императрицу. Все, кроме графа. На вопрос Екатерины, почему он так недоброжелателен к честным людям, Разумовский, знавший алчность и корыстолюбие многих из сидевших за столом, отвечал: "Боюсь, мор будет".

За неудачные действия в июле 1708 года в районе Головчина, когда Карлу XII удалось нанести русским поражение, князь А.И.Репнин был разжалован в солдаты. Именно в этом качестве он принимал участие в следующем сражении со шведами у деревни Лесной. В бою отличился его недруг князь Михаил Михайлович Голицын. Петр I расцеловал того прямо на поле сражения и пообещал выполнить любое желание. "Прости Репнина", - великодушно отвечал будущий фельдмаршал, уважая храбрость опального князя и переступив через прошлые обиды. "Черта, редко встречаемая в наше время!" - резонно заметил на это историк.

* * *

...История - мудрая наставница жизни. Имена Суворова и Кутузова, Шереметева и Румянцева, Салтыкова и Гурко тлен времени не берет, а вот какие-нибудь Сапега или де Кроа, вроде такие же фельдмаршалы российские, известны разве что узкому кругу специалистов. Удивительно ли это? Скорее закономерно. Ибо по делам судит история, а не по вензелям на эполетах.