СТАТЬИ НА РАЗНЫЕ ТЕМЫ (последнее)
"КРУГЛЫЙ СТОЛ": "СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ"
Публикации, не вошедшие в другие тематические рубрики. Разное.
"КРУГЛЫЙ СТОЛ": "СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ"
Автор: Н. В. КРОТКОВА
В стенах Московской государственной юридической академии 27 октября 2006 г. состоялся "круглый стол" на тему: "Свобода и ответственность", подготовленный кафедрами философии (зав. кафедрой - В. И. Кириллов, доктор филос. наук, проф.) и теории государства и права (и.о. зав. кафедрой - Т. Н. Радько, доктор юрид. наук, проф., заслуженный юрист РФ). В работе "круглого стола" приняли участие представители различных вузов страны.
Заседание "круглого стола" открыл проректор МГЮА по научной работе доктор юрид. наук, проф. И. М. Мацкевич.
А. В. Разин, профессор философского ф-та МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор филос. наук. "Специфика моральной ответственности в публичной сфере"
При исполнении многих публичных функций невозможно относиться к другому так же, как к самому себе. Человек по необходимости оказывается вынужденным действовать против другого. В работе "Этика" для противников А. Аппельбаум отмечает: "Профессионалы и политические деятели исполняют роли, которые часто заставляют действовать на основе противоположных намерений, стремиться достигнуть несовместимых целей, разрушить планы другого. Адвокаты обвинения и защиты, демократы и республиканцы, государственные секретари и советники по национальной безопасности, индустриальные предприятия и защитники окружающей среды, проводящие расследование журналисты и официальные источники, врачи и страховые компании часто оказываются в ситуации друг против друга в результате исполнения их миссии, работы и агитации"1. Понятно, что это требует разработки особой этики, основой которой являются правила честной игры, уважения к противнику, учета общественного интереса.
Некоторые исследователи публичной морали полагают, что утилитаризм, имеющий как принцип морального поведения очевидные ограничения применительно к индивидуальной нравственности, вполне применим к морали публичной. Он совместим с коллективными решениями, рассуждением на основе применения логики выбора наименьшего зла. Р. Гудин в работе "Утилитаризм как публичная философия" отмечает, что "по крайней мере одна нормативная теория - утилитаризм, может быть хороша в качестве нормативного руководства для публичной жизни и без того, чтобы она была совершенным руководством для индивидуального поведения"2. Другие авторы, тем не менее, критикуют утилитаризм за его несовместимость с принципом публичности. Ведь утилитаризм предполагает возможность жертвы интересами меньшинства. Но меньшинство никогда не согласится на это, если подобная политика будет открыто провозглашена. Понимая сложности, которые возникают в утилитарной теории с принципом публичности, Сиджвик провозгласил, что утилитаризм не только должен допускать ограничение в применении принципа публичности, но и сам не может быть распространен среди широких масс. Он полагает, что доктрину, согласно которой эзотерическая мораль целесообразна, нужно саму по себе сохранять как эзотерическую. Таким образом, Сиджвик утверждает, что утилитаризм может быть достоянием только некоторой интеллектуальной элиты. Массы же более счастливы, если они не верят в утилитаризм.
Анализируя данный подход, Д. Лубан отмечает, что теория Сиджвика не только нарушает принцип публичности, но нарушает его сразу на двух уровнях3.
Противоречие заключается в том, что любая теория, призывающая к вербальному невыражению некоторых фактов, в то же время сама должна быть озвучена. Но согласятся ли ее принять те, кто ее услышит?
Понятно, что в политике, отчасти в юриспруденции принцип публичности не может быть реализован в полной мере. Д. Лубан приводит интересные примеры, связанные с ядерным блефом (угроза применения ядерного оружия без реального желания его применить), или оправдательный приговор по смягчающим обстоятельствам (что, однако, не может открыто пропагандироваться, так как приведет к искажению мотивов правоправного поведения).
Тем не менее, несомненно, что принцип публичности, гласности является важнейшим достижением современного понимания демократии. Его принципиальное отвержение означало бы огромную культурную потерю, означало бы возможность проведения политики, направленной против интересов масс. Но тогда и теория, допускающая принципиальную возможность такого отвержения, не может быть принята как основополагающая для осуществления решений в сфере публичной морали.
Вышесказанное не означает, что утилитаризм здесь совершенно неприменим. Для многих конкретных решений рассуждение с позиций утилитаризма является единственно возможным подходом. Понятно, например, что если ресурсы для проведения спасательной операции ограничены, нужно спасать тех, кого наиболее вероятно спасти, и проводить спасательную операцию прежде всего там, где находится большее число оставшихся в живых людей. В то же время в других ситуациях утилитаризм оказывается также несовершенен применительно к публичной морали, как и к индивидуальной нравственности.
Для разъяснения данного положения воспользуемся примером, приводимым Г. Харманом в качестве одного из аргументов против утилитаризма4. В госпиталь привезли шесть раненых в результате несчастно-
--------------------------------------------------------------------------------
1 Appelbaum A. Ethics for Adversaries. The Morality of Roles in Public and Professionals Life. Princeton, 1999. P. 5.
2 Goodin R. Utilitansm as a Public Philosophy. Cambridge, 1995. P. 4.
3 См.: Luban D. The Publicity Principle // The Theory of Institutional Design / Ed. By R.E. Goodin. Cambridge, 1996. P. 167.
4 См.: Xarman G. The nature of Morality // Ethics. History, theory and Contemporary Issues. Second Ed. N.Y. - Oxford, 2002. P. 634.
стр. 109
--------------------------------------------------------------------------------
го случая. Один из них - в крайне тяжелом состоянии. В принципе его можно спасти, если сосредоточить все имеющиеся ресурсы. Но тогда погибнут пять остальных. В такой ситуации целесообразно спасать прежде всего пять относительно легко раненых. Но в другой ситуации, если в госпитале имеется пять нуждающихся в органах больных и есть один здоровый, находящийся на обследовании пациент, будет, конечно, недопустимо убить его для того, чтобы пересадить органы больным. Совершенно очевидно, что рассуждать здесь с утилитарной позиции нельзя. Потому что есть неотъемлемые права человека, среди которых на первом месте стоит право на жизнь. В основе этого права лежит древнее положение, сформулированное еще в иудаизме, согласно которому жизнь одного человека нельзя спасать за счет жизни другого.
В целом же можно отметить, что в публичной жизни коллективные, в том числе и анонимные решения могут приниматься. Часто они недоступны для прямой оценки со стороны масс. В них могут нарушаться некоторые традиционные нравственные требования. В частности, универсализация как контроль императивов на их нравственную приемлемость, публичность как сторона выражения той же универсализации. Но сами эти исключения должны быть основаны на разработанных и принятых обществом правилах. Они не могут быть произволом отдельных лиц.
Т. Н. Радько, и.о. зав. кафедрой теории государства и права МГЮА, доктор юрид. наук, проф., заслуженный юрист РФ. "Основные подходы к понятию юридической ответственности в современной юридической науке"
Проблема ответственности в современной юридической науке является одной из самых дискуссионных. На процесс дискуссии оказывали и оказывают влияние не только выводы в правоведении, но и философия, и психология, и социология. Видимо, этим и объясняется то обстоятельство, что, несмотря на значительное количество работ, посвященных проблемам ответственности, общей точки зрения на понятие "ответственность" до сих пор не найдено. Причем дискуссии продолжаются не только в научной, но и в учебной литературе. Существующие разногласия по вопросу понятия юридической ответственности, с одной стороны, являются следствием активных творческих поисков ученых, а с другой - свидетельством ее сложного содержания, глубинных свойств ее сущности.
Если взять методологический аспект проблемы, то в настоящее время наблюдается отход от монизма в исследованиях ответственности. Вместе с тем имеет место рыхлость методологических позиций у некоторых ее исследователей, пытающихся объяснить сложные вопросы проблемы субъективным взглядом на ту или иную ее сторону. И особенно противоречивость подходов наблюдается в том, как понимать ответственность: только в качестве явления прошедшего события (действия) или явления, имеющего перспективное содержание. Отсюда и существующее двухаспектное понимание ответственности: ответственности за содеянное (за прошлое) или ответственности за будущее. С позиции первого подхода ответственность - это кара за совершенное правонарушение; санкция за нарушение правила, установленного нормой права; принуждение к исполнению обязанности; претерпевание невыгодных последствий, предусмотренных санкцией нарушенной нормы; обязанность понести наказание; особое охранительное правоотношение и т.д.
С позиции другого подхода юридическая ответственность - это позитивная ответственность; необходимость совершать определенные действия, а не только кара; возможность действовать в определенном направлении; активная позитивная обязанность; долг, вытекающий из правового предписания, и т.п.
Авторы, не признающие существования позитивной юридической ответственности, считают, что она лишена юридического содержания, относят ее к категории долга или правосознания. Например, Н. С. Малеин утверждает, что сторонники позитивной юридической ответственности выводят ее за границы права. А. С. Шабуров считает, что проблема позитивной юридической ответственности не только не укладывается в рамки теории юридической ответственности, но и вообще выходит за пределы юридической категории. В. М. Баранов полагает, что факт закрепления понятия в законодательстве не делает выражаемое им явление юридическим. Суммируя все возражения против категории позитивной юридической ответственности, можно сказать, что ее противники рассматривают позитивную ответственность как моральную ответственность, существующую наравне с правовой.
Тем не менее нельзя не признать, что позитивная ответственность - это элемент не только нравственной, но и правовой системы, она достаточно четко предусматривается в действующих правовых актах. Следует согласиться с Н. И. Матузовым, что к позитивной ответственности нельзя подходить с мерками негативной, так как с этих позиций ее не понять. Позитивная ответственность - это особый феномен, выражающий иные связи и отношения, соответственно здесь должны применяться другие оценки и критерии.
По крайней мере совершенно очевидно, что позитивная юридическая ответственность является важнейшим элементом правового статуса личности, должностного лица, коллектива. При определении правового статуса указанных субъектов права законодатель предвидит, кто должен нести ответственность за должное совершение определенных юридически значимых действий. Например, статус руководителя государственного органа предполагает ответственность за надлежащее совершение функций, входящих в его компетенцию. В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О судебных приставах" Главный судебный пристав РФ "несет предусмотренную законодательством Российской Федерации ответственность за выполнение задач, возложенных на службу судебных приставов". Статья 3 Указа Президента РФ "О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы" гласит: "Руководители федеральных органов исполнительной власти и главы исполнительной власти субъектов Российской Федерации несут персональную ответственность за состояние исполнительской дисциплины в соответствующих федеральных органах исполнительной власти и органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации". В ст. 6 Закона РФ "О Счетной палате Российской Федерации" установлено, что аудиторы "самостоятельно решают все вопросы организации деятельности возглавляемых ими направлений и несут ответственность за ее результаты". Подобные положения об ответ-
стр. 110
--------------------------------------------------------------------------------
ственности за предстоящую деятельность имеются и в других правовых актах РФ.
Таким образом, можно констатировать, что существовавшее много лет определение юридической ответственности как ответственности за содеянное, за прошлое, пришло в противоречие с реальной законодательной практикой и реальными правовыми отношениями, в которых состоят многие субъекты права. По всей вероятности, придется в большей степени учитывать позицию тех, кто предлагает понимать юридическую ответственность не только как кару, санкцию, но и как необходимость совершения активных действий, вытекающих из правового статуса субъекта права.
Устанавливаемая государством ответственность за соблюдение правовых предписаний, функциональных обязанностей представляет особый вид ответственности, который существует и действует как стимул для правомерного поведения, как требование активно действовать в рамках правового поля по выполнению установленных обязанностей. В. М. Горшенев назвал такую ответственность статутной ответственностью, и с ним нельзя не согласиться. Субъективная сторона позитивной ответственности неразрывно связана с мотивацией положительных, общественно полезных правомерных поступков. В их числе можно назвать не только осознание, правильное понимание субъектом права возложенных на него обязанностей, но и определенное отношение его к этим обязанностям, которое характеризуется как стремление выполнить порученное дело хорошо, обеспечить достижение положительного результата. В этой связи прав А. И Кожевников, считающий, что субъектом позитивной юридической ответственности является субъект права, осуществляющий деятельность, обусловленную его правовым статусом, которому законом предписано активное правовое поведение для достижения положительных результатов этой деятельности.
Сказанное дает основание для вывода, что проблема юридической ответственности нуждается в глубоком и всестороннем исследовании, которое можно осуществить только при комплексном подходе и совместными усилиями представителей гуманитарных и юридических наук. Сегодня очевидно, что юридическая ответственность - это комплексный институт, со сложной структурой и различными формами проявления, занимающий особое место в правовой системе общества.
На наш взгляд, учитывая актуальность и сложность проблемы юридической ответственности, необходимо обсудить ее на широкой и представительной научной конференции с приглашением философов, политологов, социологов и юристов.
В. М. Артемов, зам. зав. кафедрой философии МГЮА, доктор филос. наук, проф. "Свобода и ответственность: опыт нравственно-философского осмысления"
Одна из наиболее острых проблем современного общества - увеличивающийся разрыв между свободой и ответственностью. Безответственность, зачастую маскируясь под свободу, агрессивно пробивает себе дорогу, подвергает опасности прочность всего социального здания, подрывает веру многих людей в государство, позитивные перспективы общественного развития в целом.
Примечательно: то, что было описано Э. Фроммом еще в середине XX в.5, сегодня в целом повторяется в нашей стране. Очевидной становится новая волна бегства от свободы и ответственности. Так, уже до 40% населения России готово согласиться на "сильную" власть, даже в ущерб собственным правам и свободам6. По существу под удар ставится сама сердцевина русской культуры, т.е. стремление по собственной воле строить свою жизнь, самостоятельно управлять ею в парадигме высокой нравственности7.
Хотя за последние годы сделаны определенные шаги в сторону раскрепощения сознания, на смену прежним идеологическим и психологическим узам приходят другие, подчас не менее жесткие. Формальное же увеличение количества политико-правовых свобод не всегда сопровождается действительным обогащением реальной свободы человека и общества. Ситуация усугубляется и тем, что очень многие находятся в плену поверхностных представлений о ней.
Налицо насущная потребность в нравственно-философском осмыслении и теоретическом упорядочивании суждений о свободе и ответственности как наиболее востребованных и вместе с тем загадочных составляющих социокультурного бытия. В литературе имеют место серьезные методологические и теоретические упрощения и ошибки. Речь идет и о чрезмерно широком понимании, когда свободу распространяют на всю природу8 или сводят ее к творчеству вообще9, и об узком, когда она ограничивается только сугубо социальной10 или политико-правовой сферами11. Собственно человеческое или экзистенциальное содержание свободы при этом остается в тени, а то и попросту игнорируется.
Целесообразно выделить ключевые моменты, характеризующие свободу комплексно, в контексте всего поля бытия человека как социального существа. Это и будет основой предлагаемой концепции.
Первое: содержание и разнообразные формы свободы определяются сознанием человека как субъекта практически-преобразующей и познавательной деятельности. В конечном счете направленность и основное содержание самоутверждения человека в мире связаны со свободой воли, всем процессом его осмысленной целенаправленной деятельности.
Второе: нельзя забывать о многообразных желаниях людей. То, что принято называть безотчетными порывами, спонтанной активностью, многое объясняет в человеческих поступках. Фактом является также необъяснимая привлекательность свободы, устойчивое желание обладать ею и одновременно страх поте-
--------------------------------------------------------------------------------
5 См.: Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995.
6 См.: Тощенко Ж. Т. Парадоксальный человек. М., 2001. С. 363.
7 См.: Бердяев Н. А. Демократия и личность // Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990. С. 227-231.
8 См., например: Калмыков Р. Б. Анатомия свободы. М., 1995.
9 См., например: Поздняков Э. А. Философия свободы. М., 2004.
10 См., например: Бауман З. Свобода. М., 2006.
11 См., например: Новик И. Б. Свобода - XXI // Философские науки. 2000. N 2.
стр. 111
--------------------------------------------------------------------------------
рять ее. Подобные чувства и переживания превращают свободу в своеобразный объект любви.
Третье: весьма значимым моментом свободы, ее "парусом" выступают результаты познания, в первую очередь познания объективной действительности, необходимости в самом широком смысле. Корректировка курса человеческой активности во многом зависит от самопознания, составляющего основной стержень того, что принято называть внутренней свободой.
Четвертое: ориентирами для действующего, желающего и познающего человека выступают ценности. Сама способность и реальный процесс отбора среди них на определенных основаниях действительно привлекательного, приоритетного свидетельствуют о достаточно высоком уровне реальной духовной свободы человека. Индифферентное же отношение к проблеме ценностей по существу является показателем чрезвычайно узкого поля свободы, когда исчезает само чувство долга перед будущим.
Пятое: поскольку связь с миром человек осуществляет только через другого человека и социум в целом, постольку свобода изначально социальна. Сущность и все проявления свободы как таковой находятся в пространстве и во времени общества.
Хотя свобода имеет множество аспектов и граней, в целом она является необычайно цельной и устойчивой, по существу, определяет все основное содержание бытия человека. Это обстоятельство обусловлено ее внутренней связью с главными измерениями человеческой жизни и прежде всего с нравственностью и ответственностью.
В целом приемлемой представляется позиция максимального сближения свободы, нравственности и ответственности12. Ответственность предполагает нравственность, составляющую своеобразный фундамент всех отношений между людьми. В самом общем виде нравственность может быть определена как практически ориентированная система моральных чувств, представлений, ценностей и действий, направленных на сохранение, воспроизводство и развитие той или иной социальной группы, общества в целом.
Сама же нравственность полноценно живет и воспроизводится только благодаря целенаправленному культивированию свободы человека. Принуждение к доброте бессмысленно, а вот злым человек становится под давлением обстоятельств. По существу, целенаправленное воспроизводство и обогащение свободы новым содержанием осуществляются с прицелом на некий нравственный ориентир, идеал, важнейшей частью которого выступает именно ответственность. Выходит, что корни последней оказываются не где-нибудь, а в лоне сколь "ветреной", столь и социально востребованной свободы самого человека.
В действительности, будучи социальной, свобода, как в воздухе, нуждается в постоянно воспроизводящихся индивидуальных и групповых контактах и взаимодействиях, которые прежде всего касаются организации и улучшения совместной жизни. Высокое качество последней, в свою очередь, обеспечивается лишь в том случае, если человек ответствен перед собой как личностью, перед другими и обществом в целом. Решающую роль здесь играет совесть как "способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков"13.
Вместе с тем, говоря об ответственности, часто имеют в виду лишь юридическую санкцию. Ее преувеличение проистекает из философской позиции, тяготеющей к социологизаторству. В результате игнорируются личная инициатива, сознательное кооперирование усилий и результатов, да и внутренний фактор ответственности как таковой14. Субъект социокультурного процесса берется лишь как объект чьей-то воли и властного давления извне.
Подобно тому, как хаос внутренне тяготеет к порядку, свобода, особенно если иметь в виду достаточно зрелый уровень ее развития, внутренне нуждается в позитивном содержании. В данном случае не обойтись без выношенных самими людьми ответственных решений, прежде всего добровольно принимаемых на себя обязательств перед кем-либо. В противном случае рано или поздно происходит откат назад или даже потеря самого интереса к свободе.
Наличие и степень ответственности определяются в первую очередь собственно нравственными чувствами и представлениями людей, по существу, их человечностью. В известном смысле "в морали человек ответствен только за самого себя"15. Вторичные виды ответственности - групповая, классовая, гражданская, правовая - в конечном счете зависят от морально-нравственного основания в человеке и обществе. Нельзя забывать и об обратном влиянии.
Заслуживает серьезного внимания подход, согласно которому сама нравственность есть сущность и modus vivendi социального как такового16. Отсюда - внутренняя связь свободы и ответственности. Только философски ориентированное самопознание, нахождение индивидом фундамента ответственности в себе самом могут обеспечить хотя бы относительную гармонию между личными интересами и общественными требованиями, включая правовые.
В исторической перспективе все решает нравственный и гражданский выбор самих людей, их осознание степени важности тех или иных решений и действий, осуществляемых сверху. В целом качество политики во многом определяется бережным отношением к
--------------------------------------------------------------------------------
12 Указанная позиция в целом разделяется Г. Йонасом, который рассматривает "свободное деяние" как "исключительно свое собственное дерзкое нравственное предприятие". Именно в такой ситуации "человек высказывает претензию на ничейную до того ответственность и, разумеется, после этого оказывается под властью ее претензий на себя... Высшая и наиболее самонадеянная свобода самости приводит к наиболее повелительному... долженствованию" (см.: Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М., 2004. С. 178-179).
13 Философский энциклопедический словарь / Редколл.: С. С. Аверинцев, Э. А. Араб-Оглы, Л. Ф. Ильичев и др. М., 1989. С. 594.
14 См.: Пору с В. Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре России // Вопросы философии. 2005. N 11. С. 27.
15 Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика. М., 1998. С. 277. См.: Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.
стр. 112
--------------------------------------------------------------------------------
нравственным чувствам и мнениям отдельных людей, народу в целом. Однако последние также должны быть на высоте. Отрицательный пример - социальная апатия и уход от ответственности представителей основных социальных групп в период крушения советского строя17.
Предложенный вариант объяснения соотношения свободы и ответственности имеет вполне определенный выход на социальную практику в нашей стране. Так, начавшая свою деятельность Общественная палата прежде всего призвана заняться именно утверждением соответствующего нравственного климата в стране. Нужна достаточно строгая и регулярно возобновляемая нравственно-философская экспертиза всех наличных аспектов функционирования как политико-государственных институтов, так и отдельных чиновников.
Авангардом же духовно-нравственного оздоровления общества должно оставаться научно-образовательное сообщество, органично включающее свободу и ответственность в сам образовательный процесс. В деле формирования культуры свободы недопустимы назойливые назидания, тем более с позиций какого-либо абсолюта. Требуются разум и высокое доброжелательное чувство. Являясь открытой системой, общество нуждается не только во внешних факторах временной устойчивости, но и в постоянно обновляемом интеллектуальном и нравственном человеческом потенциале.
В. Н. Жуков, зам. зав. кафедрой теории государства и права МГЮА, доктор филос. наук, проф. "Свобода и ответственность в контексте русской правовой культуры"
Тему свободы и ответственности можно обсуждать в нескольких плоскостях: философской, религиозной, экзистенциальной, социологической, юридической. Мне хотелось бы рассмотреть эту проблему в плане конкретно-историческом и антропологическом. Но для начала - несколько теоретических рассуждений.
Свобода и ответственность как феномены и как понятия - вещи сложные и многогранные. В истории философии можно найти самые разные определения того и другого. Вместе с тем под свободой (индивидуальной, групповой, общественной; субъективной или объективной и т.д.) чаще всего понимается способность субъекта действовать по своему усмотрению. Понятие ответственности, как правило, отражает характер взаимоотношений между людьми, личностью и коллективом, личностью и обществом, личностью и государством. В субъективном смысле ответственность есть признание субъектом требований в отношении себя со стороны объекта (чувство ответственности, сознание ответственности), в объективном - совокупность норм и санкций, исходящих от человеческих коллективов в отношении субъекта.
У свободы и ответственности есть, конечно, общечеловеческий смысл. Об этом много написано и сказано. Но в практическом отношении свобода и ответственность представляют собой феномены, в значительной степени наполненные национальной спецификой, что наглядно просматривается при сравнении, например, русской и западноевропейской правовых культур.
Стержнем западноевропейской правовой культуры был индивидуализм, благодаря которому возникло и правовое государство, и рыночная экономика. Западный европеец - это особый культурно-исторический, этнополитический и антропологический (в известном смысле) тип, характерной особенностью которого является понимание свободы как самоограничения. Обостренное ощущение западным европейцем собственной ценности с неизбежностью влекло за собой установление системы гарантий (политических и юридических), обеспечивающих автономию индивидуальной свободы. Юридические механизмы, процедуры и санкции в условиях западноевропейской культуры есть не просто внешний формализованный правопорядок, но реализованное чувство ответственности людей за качество своей жизни.
В России на протяжении всей ее истории наблюдается другая картина: размытость индивидуального начала, сниженное чувство самоценности личности, понимание свободы как казацкой вольницы, как вседозволенности. Правосознание русского человека специфично: ответственность в субъективном смысле у него, как правило, снижена, он понимает ответственность по преимуществу в объективном смысле, как совокупность санкций и норм, исходящих от общества и государства.
Лучше других данное фундаментальное свойство русского человека поняли евразийцы. Так, Н. Н. Алексеев утверждал, что в русской истории были два определяющих фактора: силы порядка (государство, дворянство) и силы анархии (крестьянство, казаки). Русская история, полагал он, представляет собой не миролюбие и согласие (как считали славянофилы), а постоянную борьбу государства и народа, нескончаемую смуту. Русское тягловое население видело в государстве не защитника, а насильника и захватчика. Государство, настигая ушедших в лесах и степях, расширяло свои границы. В Октябре 1917 г., заключает евразиец, в России возобладали: 1) идея казацкой вольницы; 2) идея диктатуры; 3) идеи коммунизма и социальной справедливости18. Алексеев высказал глубоко верную мысль, что политико-правовая культура образованного класса дореволюционной России (в частности, либерализм и консерватизм) имеет мало общего с низовой, народной, мужицкой культурой. В 1917 г. ни западнический либерализм, ни дворянский, якобы почвеннический, консерватизм не смогли выдержать напор русской революции и отлиться в новые государственные формы. Только советский тоталитарный строй смог обуздать русскую крестьянскую стихию и стать подлинно аутентичной формой российской государственности.
На аморфность, стихийность, женоподобность, в известном смысле истеричность русского национального характера указывали Н. А. Бердяев и В. В. Розанов. "В самых недрах русского характера, - пишет Н. А. Бердяев, - обнаруживается вечно - бабье, не вечно - женственное, а вечно - бабье"19. И далее: "У русского народа есть государственный дар покорности, смирения личности перед коллективом. Русский народ не чувствует себя мужем, он все невестится, чувствует
--------------------------------------------------------------------------------
17 См.: Зиновьев А. А. Русская трагедия. М, 2006.
18 См.: Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 114.
19 Бердяев Н. А. Судьба России. М, 1990. С. 38.
стр. 113
--------------------------------------------------------------------------------
себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет "сила"20. Конечно, русский национальный характер является гораздо более сложным и многомерным, но следует согласиться с Бердяевым в том, что одна из характерных черт русского общества - женоподобность, господство в нем культа женщины. Руководящая роль мужчины в нашем обществе (в политике, экономике) - во многом чисто внешняя, показная, это - своего рода театр, маскарад, бутафория. Решающее значение в формировании культурных стереотипов в нашей стране принадлежит женщине, которая и определяет в конечном счете поведение мужчины. Приведу только два показательных примера. Первый: при разводе суд, как правило, оставляет ребенка женщине на том основании, что она - мать. Второй: при расследовании дел об изнасиловании сотрудники правоохранительных органов, как правило, исходят из презумпции вины мужчины. В обоих случаях наша общественная мораль рассматривает мужчину как существо социально незрелое, с пониженным чувством ответственности. Следует отметить, что такое отношение к мужчине интенсивно формировалось именно в годы советской власти, параллельно со становлением тоталитарного режима. Можно предположить, что в XX в. уровень матриархальное™ (а с ней - и уровень хаоса, истеричности) в российском обществе существенно повысился. В данном контексте советский тоталитарный строй, сталинский режим можно рассматривать как естественную реакцию власти на анархический бунт "мужицкого царства", как средство самосохранения против разгула стихии, которое инстинктивно нашел русский народ. И Бердяев, конечно, прав, когда говорит, что женоподобному русскому обществу всегда требуется властелин в лице сильного государства.
Не могу согласиться с проф. В. М. Артемовым в том, что механизм "бегства от свободы", описанный Фроммом применительно к нацистской Германии, может быть распространен на Россию 90-х годов XX в.: якобы российское общество устало от демократии и требует "сильной руки". В нашем обществе никогда не было индивидуалистически понимаемой свободы (а Фромм писал именно об этом типе свободы западного европейца). Правосознание нашего народа продолжает во многом оставаться средневековым, он понимает свободу как казацкую вольницу, и бежать он хочет не от свободы, а от стихии саморазрушения, от смуты, от "войны всех против всех", от свободы сильного подминать слабого. Российский народ хочет порядка и стабильности и в этой связи взывает если не к диктатуре, то к твердой и справедливой власти.
Как представляется, Н. Н. Алексеев верно назвал три основные вектора развития будущей русской государственности. Основной тенденцией в развитии российской государственности на ближайшие десятилетия продолжает оставаться отнюдь не демократия западного образца, а авторитаризм той или иной формы. И если повезет, то просвещенный авторитаризм.
В контексте сказанного, в философско-историческом плане мероприятия руководства страны по укреплению Российского государства (исключение губернаторов из Совета Федерации и тем самым снижение их политического веса; разделение России на семь федеральных округов; подчинение олигархов; выведение СМИ из-под влияния крупного бизнеса; отмена прямых выборов губернаторов; объединение отдельных субъектов Федерации; установление единого конституционного правопорядка на территории всей страны) следует расценивать как здоровую реакцию власти на очередную русскую смуту.
Особо следует сказать о федеративном устройстве России. Федерация - относительно новая и в целом нетипичная форма политико-территориального устройства государства. Для всякого нормального здорового государственного организма характерно центростремительное движение составляющих его частей, всякое нормальное государство стремится к своему главенству и верховенству на всей своей территории. Федерация в этом смысле атипичная модель государства, скорее некий казус, чем правило, поскольку субъекты федерации всегда в большей или меньшей степени, актуально или потенциально выступают в качестве альтернативных источников власти. Мировой опыт показывает, что федерации, как правило, возникают в результате центростремительного движения отдельных государственных образований к единому государству (США, Германия), и универсальная тенденция в этом процессе - укрепление центральной власти. Опыт федеративных отношений в России свидетельствует об обратном. Первые советские конституции, закрепившие федеративные отношения, юридически зафиксировали состояние начавшегося распада некогда единого государства. Большевики, введя федерацию, невольно признали необратимость процесса распада некогда великой империи. Несмотря на во многом бутафорский характер советской федерации, в 1991 г. она стала моделью расчленения страны. Конституция РФ 1993 г. зафиксировала новый этап распада Российского государства, создав очередную модель для дальнейшей дезинтеграции России.
Надо прямо сказать, что с точки зрения перспектив российской государственности наша современная федерация представляет собой болезненное и губительное явление. Следует честно признать, что современная российская федерация - это вовсе не "способ гармонизации национальных отношений в России, поднимающих их на качественно новый уровень", а результат катастрофического ослабления государственной власти, оказавшейся не способной подчинить себе регионы. Полагаю, что наша федерация есть проявление той самой народной стихии, с которой на протяжении веков боролась российская власть. Нейтрализация центробежных тенденций, установление в России унитарной формы государственного устройства суть средства прекращения очередной российской смуты.
В заключение следует подчеркнуть, что основой единственно возможной политики внутри России может быть только сила государственной власти. Все политические, экономические, социальные мероприятия, которые необходимо будет проводить в интересах российского народа, в своей основе должны опираться на силу (политическую, полицейскую, военную). Для русского человека характерны не идеи свободы и права, а идея служения. Следует отказаться от красивого западнического мифа, западнической иллюзии о демократии в России. России нужна не демократия, а просвещенный авторитаризм, дающий русскому человеку стабильный порядок и надежные социальные гарантии.
--------------------------------------------------------------------------------
20 Там же. С. 39.
стр. 114
--------------------------------------------------------------------------------
Сказанное не означает, что либеральная модель плоха, мне лично она очень импонирует, но я вынужден признать, что в ближайшие десятилетия либеральная модель не может быть осуществлена в России.
Ю. М. Хрусталев, зав. кафедрой философии Медицинской академии им. И. М. Сеченова, доктор филос. наук, проф. "Ответственность - императив демографической безопасности"
Сегодня беспрецедентное вымирание населения в России и сверхнизкая рождаемость не могут не беспокоить россиян и, конечно же, научную общественность. Одной из важнейших причин такого положения ученые называют социально-экономическую. Но существует и другая, не менее важная - это нравственное разрушение сознания людей. Есть ли выход из создавшегося положения?
Решая социально-экономические и политические проблемы, нельзя забывать и о создании здоровой нравственной атмосферы в обществе. Прогресс научно-технического развития мира должен (!) быть поставлен под контроль общества. Бесспорно, за прошедшие столетия человечество получило от науки, техники и технологии очень многое для улучшения своего благосостояния, но, к сожалению, мало продвинулось в нравственности. Именно поэтому весьма актуальной стала задача философского осмысления роли и значения достижений современной науки и выработки механизма общественного контроля и управления всеми научными исследованиями, техническим и технологическим процессом в интересах сохранения жизни людей и укрепления их здоровья.
Ныне как бы ни страшны были наркомания, алкоголизм, травматизм, беспечность в сохранении своего здоровья, наука, техника и даже медицина представляют, как это ни покажется странным, немалую демографическую опасность. Так, сегодня среди областей научной деятельности исключительно важное место занимает молекулярно-генетическое исследование человека. Внушительны успехи и в генной инженерии, а перспективы ее поистине фантастичны. Поистине мощный рывок в научно-технологических достижениях молекулярной генетики открыл перед медиками перспективы направленного воздействия на изменение наследственности организмов.
Наука создает средства для активизации жизнедеятельности людей, пробуждая их потенциальные творческие способности. Но все эти благие достижения усугубятся, если философски критично осмыслить достижения ученых. Возникает вопрос: а не превратится ли со временем человек в объект научных манипуляций?
Парадоксальным образом научный прогресс, усиливая могущество людей, создает и угрозу их здоровью. Ушли в прошлое времена, когда науку все считали безусловным человеческим благом. А ведь наука не только одаривает людей плодами своих открытий и привлекает новыми перспективами, но и вызывает у них беспокойство за свое безопасное будущее. Философия науки, будучи комплексным исследованием мира, общества и самого человека, ориентирует политиков и ученых на диалог с природой. Тем самым она нацеливает их на новое, человеческое измерение научных исследований. Теперь научное общество должно быть поставлено перед необходимостью демонстрировать людям, что блага, которые оно дает им, перевешивают возможные негативные последствия.
Выдающиеся ученые озабочены возможностью появления серьезных негативных последствий, угрожающих безопасности людей. Так, показательным моментом стал призыв молекулярных биологов и генетиков США к объявлению моратория на все эксперименты в области генной инженерии, которые могли бы представить потенциальную опасность для генетической конституции живущих ныне организмов.
До недавнего времени многие ученые были убеждены, что смысл этики науки состоит в реализации ими основных норм-условий по достижении истинности знания: беспристрастности, добросовестности во всех научно-теоретических изысканиях, высокого профессионализма и скрупулезной чистоты при проведении экспериментов на человеческом организме. В настоящее время стало очевидным, что следование только этим традиционным моральным нормам в научной деятельности не всегда приводит к желаемой цели.
Современное естествознание, медицинские науки интенсифицировали и значительно расширили поле исследований жизни, поставив перед учеными проблему переосмысления нравственных парадигм познания живого и его возможного радикального изменения. Среди них ключевой проблемой стало философское осознание допустимости вообще творческого созидания чего-либо нового в биосфере Земли наподобие клонирования, а также осознания того, насколько нравственно само по себе научное экспериментирование на людях или какое-либо генетическое манипулирование на организме человека с целью реконструкции естественно существующих генотипов. Происходящий прогресс в науке и медицинских методиках воздействия на человека требует выработки иных принципов и правил в моральной области.
Появилась биоэтика как междисциплинарная дисциплина, ядро которой - отношение к жизни и смерти. Это - новая морально-этическая сфера при проведении исследовательских акций жизни и новых форм лечения людей. Эта философская парадигма стала этикой "благоговения перед жизнью" (Швейцер). Центральная задача биоэтики - исследование отношения людей к жизни и смерти в кризисных условиях. В ее содержание включены вопросы нравственных взаимоотношений врача и пациента, моральности экспериментов на человеке, причины самоубийств или отказа больных от лечения по жизненно важным показаниям, проблемы эвтаназии, аборта, новых репродуктивных технологий, трансплантации органов и тканей, медицинской генетики, генной инженерии, психиатрии, прав душевнобольных и т.д.
Российские ученые, особенно медики, человеческую жизнь трактуют как высшую самоценность. Врачи всегда борются за жизнь человека до конца. "Борьба со смертью, - отмечает академик РАМН Ю. Л. Шевченко, - один из постулатов этики жизни, с которым связано и ценностное отношение к жизни и к биосфере, выражение в благоговении перед жизнью, в
стр. 115
--------------------------------------------------------------------------------
любви к жизни, в том числе и в религиозном принятии жизни как благодати"21.
Закрепление в современном общественном сознании гуманистических, нравственных идеалов позволит разрешить ряд сложнейших проблем демографической безопасности, возникших, порой, и по воле самих же ученых, технологов, а также политиков, социологов, экономистов. Философы говорят о назревшей необходимости запрета некоторых стратегических исследований и ограничении бесконтрольного экспериментирования. Ведь, действительно, в сфере биомедицинских исследований, проводимых на человеке, такого рода запреты и ограничения получат институциональное оформление и закрепление.
Философия нравственного гуманизма необычайно остро ставит сегодня проблемы демографической безопасности в России. Она тесно связала свою судьбу с решением гуманитарной (развивающей все человеческое в человеке) задачи нравственного развития россиян, укрепления их здоровья и упреждения преждевременной смерти. Поддерживая акции социально-экономического свойства, направленные на укрепление демографической безопасности России, ныне стало жизненно необходимо утверждать в обществе дух нравственной ответственности за создание здорового образа жизни всех граждан страны. Пропаганда здорового образа жизни, повышение личной ответственности за жизнь и здоровье людей должны быть тотальными. Именно нравственность следует сделать императивом в национальной, демографической и социально-экономической политике.
Особую роль в этом деле призваны играть этические комитеты - своего рода социальные институты, которые представляют собой многоуровневую сеть государственных учреждений, научных, общественных и медицинских организаций. Они призваны осуществлять при муниципальных образованиях и общественных объединениях морально-правовой контроль над всеми инновационными программами, влияющими на демографическое состояние в районе. Без экспертных заключений этических комитетов властные структуры не должны по ним принимать окончательные решения. Важную роль в деятельности этих комитетов могут и должны играть представители общественности, связанные с правозащитными движениями. Целесообразно, чтобы этические комитеты возглавляли руководящие работники территориальных образований.
Н. Я. Соколов, профессор кафедры теории государства и права МГЮА, доктор юрид. наук. "Социальная ответственность юристов"
1. Формирование в России демократического, правового, социального государства, укрепление законности и правопорядка предполагают повышение роли юристов как социально-профессиональной группы. Одновременно возрастает и их социальная ответственность, что обусловливается сущностью юридической профессии, той ролью, которую она играет в жизни общества.
Значение исследования социальной ответственности юристов объясняется и тем, что до последнего времени этой теме учеными уделялось явно недостаточное внимание, по сравнению с разработкой общих проблем юридической ответственности. Между тем она имеет не только важное теоретическое, но и большое практическое значение. Особенно если учесть, что вопросы ответственности связаны прежде всего со сферой трудовой деятельности.
2. Социальная ответственность юристов определяется как объективными, так и субъективными предпосылками. Объективной предпосылкой является факт возникновения в силу закономерностей общественного развития и функционирования в современных условиях юридической профессии. Не менее важно учитывать и социальный характер труда юристов, который определяется исключительной ролью как государства, так и права, призванных обеспечить регулирование общественных отношений. Социальный аспект труда применительно к юристам проявляется в целях, на которые он ориентирован, принадлежности юристов к тем или иным социальным классам, в защищаемых ими интересах, месте, которое они занимают в системе общественного производства, общественной и политической жизни.
Субъективной предпосылкой социальной ответственности юристов является понимание ими своего социального предназначения и в этой связи осознание профессионального долга, обязанности осуществлять свою деятельность как в интересах личности, так и нормального функционирования и развития общества.
3. Социальная ответственность юристов может проявляться в различных формах: моральной, политической и др. Вместе с тем ее справедливо рассматривать прежде всего как один из признаков юридической профессии, как ответственность профессиональную. Это обусловливается тем, что юридическая профессия основана на совершенном владении достижениями правовой культуры, ответственности за ее развитие и социальное наследование последующими поколениями.
Политическая, нравственная и другие формы социальной ответственности юристов должны распространяться только на их профессиональную сферу и ограничиваться ею. Это обусловлено тем, что нравственность, политика, право представляют собой относительно самостоятельные регуляторы общественных отношений, имеющие свои, присущие только им разрешающие способности. Их смешение и тем более преувеличение может привести в конечном счете лишь к снижению их эффективности.
4. Степень социальной ответственности юристов должна определяться эффективностью реализации профессиональных функций, поскольку именно в них особенно отчетливо проявляется сущность и социальная направленность юридической профессии.
Генеральная функция юридического сообщества - профессиональное обеспечение механизма правового регулирования. Она включает в себя в качестве составляющих все основные направления работы юристов, связанные с правотворчеством, применением права, профилактикой правонарушений, правовым воспитанием. Нетрудно увидеть, что в своей совокупности они составляют основное содержание мероприятий, направленных на реализацию правовой реформы.
Как же оцениваются самими юристами итоги правовой реформы как важнейшего условия эффективности их профессиональной деятельности? В какой-то
--------------------------------------------------------------------------------
21 Философия медицины. М., 2004. С. 313.
стр. 116
--------------------------------------------------------------------------------
мере ответить на это помогают данные проведенного нами в 2004-2005 гг. социологического опроса 800 профессиональных юристов, оценивших реализацию правовой реформы не лучшим образом.
Показательно, что только 4% опрошенных считают продвижение в сфере правовых реформ очень существенным, а 28% - существенным, т.е. только одна треть опрошенных полагает, что в деле правового реформирования произошли серьезные сдвиги. Что касается основной массы юристов, то почти половина опрошенных (44%) считают, что продвижение правовой реформы несущественно. Если же к ним добавить 16% респондентов, считающих, что продвижения нет, а также 4%, полагающих, что откатились назад, то можно прийти к выводу, что правовое реформирование, по мнению юристов, осуществляется недостаточно успешно.
5. В процессе реализации правотворческой функции задача юристов заключается прежде всего в том, чтобы перевести на язык правовых категорий и норм потребности всего общества или экономически господствующего класса, способствовать трансформации этой воли в государственную путем закрепления ее в законе. Не менее важно для юристов обеспечить и непротиворечивость системы действующего права и законодательства.
Как же воспринимаются профессиональными юристами современная правотворческая деятельность и ее конечный продукт - действующее законодательство? На вопрос: "Как Вы оцениваете качество законодательства, с положениями которого Вам приходится иметь дело в своей повседневной работе?" - респонденты дали следующие ответы: очень высоко - 0.5 %, высоко - 8%, средне - 65%, низко - 18%, очень низко - 6%, затруднились ответить - 3%. Насколько можно судить по всем полученным ответам, связанным с состоянием российского законодательства, в настоящее время налицо значительные резервы совершенствования действующего законодательства.
6. Одной из важных функций юридической профессии является правоприменительная деятельность, где социальная ответственность юристов приобретает особое значение и должна быть особенно высокой. Это связано не только с тем, что применение права -важнейшее звено в системе правового регулирования. Не следует забывать и о том, что в данной сфере задействована основная масса профессиональных юристов.
Между тем переходный период в развитии российского общества весьма отрицательно сказался на работе органов внутренних дел, прокуратуры, суда, других юридических учреждений. Получили распространение проявления предвзятости, тенденциозного подхода при проведении дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства, волокиты, черствости, безразличия к человеческим судьбам. Вот почему одна из основных, пока еще далеко не решенных задач правовой реформы заключается именно в том, чтобы обеспечить законность в деятельности самих юристов, полностью исключить случаи необоснованных задержаний и арестов, привлечения граждан к ответственности.
7. Следующим важным направлением профессионально-юридической деятельности является профилактика правонарушений. Сегодня совершенно очевидно, что без профилактической работы обществу грозит дальнейшая криминализация, в условиях которой идея правового государства воспринимается как недосягаемая мечта. Профилактическая работа должна строиться с учетом прогнозов состояния законности и правопорядка в стране. В этой связи представляет интерес прогноз, данный работниками правоохранительных органов о возможности сокращения в России в ближайшие 3-5 лет различных видов правонарушений. По мнению 3% опрошенных респондентов, число правонарушений сократится существенно, 16% - сократится несущественно, 32% - изменений не произойдет, 30% - произойдет увеличение правонарушений, 19% - затруднились ответить. Очевидно, что в целом данный прогноз нельзя назвать оптимистичным.
8. Важное значение придают опрошенные и такой функции юридической профессии, как правовое воспитание граждан. Показательно, что среди мер, направленных на укрепление законности и правопорядка, 51% опрошенных юристов отметили улучшение правового воспитания.
Как показал опрос, основная масса респондентов использует в воспитательном процессе потенциал, заложенный в самом праве, законодательстве, профессиональной деятельности. Однако непосредственное участие в правовом воспитании и просвещении в общей сложности принимают только 36% опрошенных. В то же время каждый пятый юрист в такой работе не участвует. Все это свидетельствует о довольно значительных неиспользованных воспитательных возможностях, которыми располагают юридические работники.
9. Понимание роли и значения ответственности юристов как социально-профессиональной группы не отрицает, но, напротив, предполагает необходимость ее формирования на индивидуальном уровне. В значительной мере о том, каким образом сегодня поставлена эта работа, можно судить по ответам на следующий вопрос: "В последнее время участились выступления в печати в адрес юридических работников. Какие меры, на Ваш взгляд, необходимо предпринять для повышения чувства ответственности юристов за порученный участок работы?". Ответы распределились следующим образом: усилить контроль и проверку исполнения работниками своих служебных обязанностей - 44%; обеспечить юристам реальную независимость в их профессиональной деятельности - 40%; шире освещать работу юристов на страницах печати, по радио и телевидению - 27%; повысить дисциплинарную ответственность - 26%; принять Этический кодекс для каждой профессиональной группы юристов - 22%; шире практиковать в деятельности юридических учреждений аттестацию работников - 18%; усилить воспитательную работу - 16%; регулярно обсуждать работу юристов в профессиональных ассоциациях и союзах - 13%; шире развивать в коллективах юристов критику и самокритику - 11%; систематически заслушивать отчеты юристов у руководства - 6%; отказаться от независимости профессиональной деятельности юристов -1%. На иные меры указали 4%, затруднились ответить - 3% респондентов.
10. Работу по формированию социальной ответственности юристов не менее важно подкреплять соответствующими материальными предпосылками,
стр. 117
--------------------------------------------------------------------------------
обеспечивать необходимыми условиями труда, как производственными, так и социально-экономическими. Казалось бы, законодатель делает решительные шаги в этом направлении. В качестве примера достаточно сослаться на Указ Президента РФ "Об увеличении должностных окладов судей в Российской Федерации" от 1 июля 2006 г. Однако в целом процесс улучшения условий труда не только судей, но и других категорий юридических работников продолжает протекать весьма противоречиво.
А. Д. Сафронов, доцент Академии управления МВД России, канд. юрид. наук. "Идеология либерализма и обеспечение правопорядка"
Ментальность классического либерализма, усиленная антитоталитарной и антиэтатистской критикой недавней советской действительности и предполагающая минимальное участие государства в социально-экономической и духовной жизни общества, антагонизм и неподконтрольность ему законопослушного человека активно распространялась идеологами реформ и способствовала нарастанию дисфункций государственного управления. Наряду с общей деградацией духовно-нравственной жизни общества, социальным недовольством, вызванным экспроприацией частными лицами наиболее ценных объектов общенародной собственности, значительной утратой национально-культурных и патриотических традиций она способствовала формированию в массовом, прежде всего молодежном, сознании индивидуалистических, пацифистских и откровенно эгоистических настроений, нигилистического отношения к коллективистскому образу жизни и деятельности, государственному аппарату, в значительной мере приумножившему недостатки советской бюрократии, и в особенности его репрессивным органам. Произошла либеральная абсолютизация ценности потребительски настроенной атомизированной человеческой личности, ее естественных прав и свобод, автономии индивидуальной воли, запрета государственного вмешательства в сферу частной жизни человека, минимизация социальных обязанностей и ответственности человека, усилилась индифферентность к интересам окружающих.
Зараженное суррогатно-либеральным сознанием молодое пополнение, поступившее на службу в правоохранительные органы, в подавляющем большинстве считает себя абсолютными носителями субъективных прав. Не приобретя никакой собственности в ходе либеральной приватизации государственного имущества, получая весьма скромное вознаграждение за свою тяжелую и опасную службу, а также будучи материально малообеспеченными и обычно стесненными в жилищных условиях, молодые сотрудники расценивают нормы Закона РФ "О милиции" как дискриминационные, запрещающие им участие в предпринимательской деятельности или другое получение дополнительного дохода. Требование присяги - не щадить себя в процессе защиты правопорядка - девальвируется в свете классической либеральной концепции безусловной ценности человеческой жизни и некоторыми сотрудниками раздраженно оспаривается, воспринимается как антигуманная и нелегитимная норма. Многие из них, поддаваясь суррогатно-рыночным настроениям быстрого обогащения, переносят отношения купли-продажи в сферу правоохранительной службы и не желают подчинить свои индивидуальные интересы и ценности целям публичной деятельности, защиты прав и свобод других лиц, обеспечения правопорядка.
Либеральная ревизия организации оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел с позиций абстрактного культа свободы выдвинула лозунг необходимости их демилитаризации, гуманизации не только в сфере обращения с населением, но и внутри-организационных отношений в самой системе МВД. Резко снизилась степень нормативной регламентации профессиональной деятельности персонала правоохранительных органов, советские общемилицейские уставы (дисциплинарный, внутренней службы) перестали применяться, а российские не были приняты. У сотрудников значительно расширились возможности действовать по собственному усмотрению. Мотивация обеспечения личного благополучия у многих стала доминировать над стремлением обеспечить торжество права и справедливости. Задача активной борьбы с преступностью на уровне официальной стратегии стала заменяться концепцией обслуживания населения, оказания государственных услуг в сфере обеспечения имущественной и личной безопасности.
Административное, т.е. публично-правовое регулирование взаимоотношений между сотрудником и системой МВД после принятия в 1991 г. новаторски либерального Закона о милиции стало постепенно заменяться частноправовым регулированием, что сужало сферу отношений власти-подчинения между руководителем и личным составом, снижению оперативно-боевой готовности и дисциплинированности многих подразделений. Введение возможности увольнения по собственному желанию из органов внутренних дел повлекло отток значительной части квалифицированных кадров, а также безнаказанного оставления службы лицами, в действительности грубо нарушающими контрактные отношения.
Преступность личного состава органов внутренних дел, так же, как и преступность в обществе в целом, росла интенсивными темпами. За 1989-1994 гг. ее общеуголовная составляющая возросла более чем вдвое, а должностные преступления сотрудников и против правосудия - в четыре раза. В последующие годы тенденция роста сохранялась. В 2005 г. из более чем 1 млн. сотрудников органов внутренних дел к уголовной ответственности было привлечено 4269 человек. Две трети из них совершили преступления в сфере служебной деятельности: применение необоснованного насилия и оружия в отношении граждан - 1457; злоупотребление должностными полномочиями - 1075; получение и дача взятки - 574; должностной подлог -400 человек. За совершение преступлений вне службы к уголовной ответственности были привлечены: 41 сотрудник - за убийство; 144 - за умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью; 102 - за кражу; 87 - за грабеж; 31 - за разбой. Почти 24.5 тыс. сотрудников привлечено к дисциплинарной ответственности за нарушение законности, не достигших степени общественной опасности, характерной для преступлений, 143.7 тыс. - за совершение дисциплинарных проступков, связанных с уклонением или недобросовестным исполнением служебных обязанностей, употреблением алкоголя.
стр. 118
--------------------------------------------------------------------------------
Необходимо повысить эффективность государственного управления, основанного на идеологии патриотизма, социального служения и державности, развить дееспособные институты гражданского общества, восстановить системы интенсивного и разнопланового антиделинквентного социального контроля в условиях отказа от либеральных концепций и обеспечения дальнейшего развития демократических начал жизни общества. Особенно важно обеспечить это в сфере поддержания правопорядка, где наряду с формированием эффективной правовой основы регулирования отношений безопасности личности, общества и государства, созданием условий для достойной жизнедеятельности персонала должен быть создан ресурсообеспеченный организационно-правовой механизм поддержания законности в служебной деятельности органов внутренних дел и обществе в целом.
Н. В. Кроткова, ответственный секретарь журнала "Государство и право". "Свобода и ответственность в учении С. А. Котляревского"
С. А. Котляревский - видный русский либерал консервативного толка начала XX в., внесший заметный вклад в развитие теории правового государства и в дело ее популяризации в России. Для либерала свобода, право и ответственность - важнейшие основы демократии, правового государства. С точки зрения ортодоксального либерализма свобода есть самоограничение, естественным следствием которого становится ответственность. Другое утверждение также представляется верным: благодаря чувству ответственности за свою жизнь и жизнь других людей человек сознательно ограничивает свою свободу. В рамках либерального правосознания свобода и ответственность согласуются между собой как две взаимосвязанные, взаимообусловленные составляющие единого социокультурного феномена - демократии.
С последней трети XIX в. мир вступает в эпоху империализма, в условиях которого институты классической демократии начинают претерпевать существенные изменения (прежде всего - ограничение прав и свобод человека). Кризис институтов классической западной демократии привел к кризису либерального правосознания, что и зафиксировали западноевропейские и русские либералы.
Развивая тему кризиса либерального правосознания, Котляревский во многом отталкивается от знаменитого сочинения П. И. Новгородцева "Введение в философию права. Кризис современного правосознания", где классическая теория правового государства была названа им одной из разновидностей теорий "земного рая" (термин А. И. Герцена). Мысль Новгородцева сводилась к тому, что правовое государство в принципе не способно привести к обществу всеобщего благоденствия и установить абсолютную гармонию между людьми (подобие земного рая). Несовершенство людей, полагал он, всегда будет воспроизводить несовершенство отношений, и правовое государство в этом смысле никогда не сможет подняться выше уровня реальной, действительной человеческой природы.
Вслед за Новгородцевым Котляревский усматривает причину кризиса современного либерального правосознания в том, что на идею правового государства были возложены слишком большие надежды, превосходящие возможности реального правового государства. Котляревский видит некоторую закономерность в том, что в переломные эпохи всегда возникают повышенные ожидания от политических институтов, неизменно сменяющиеся через какое-то время разочарованием в них. Юридические механизмы имеют предел своих возможностей, всякие попытки выхода за этот предел всегда чреваты кризисом правосознания.
Кризис правосознания, по Котляревскому, вызван также тем, что утрачена вера во всемогущество политических институтов, утрачена наивная уверенность в возможность полностью рационализировать общественную жизнь, доведя ее до совершенства часового механизма. Грубый механицизм в понимании общества, государства, права, свободы, равенства, свойственный эпохе Просвещения, мог вести и фактически вел к созданию социальных утопий, внедрение которых в жизнь часто оборачивалось насилием и кровью. Современная наука, полагает юрист, убедительно доказала огромную роль иррационального и бессознательного в жизни общества и в частности в функционировании политических учреждений. Отсюда, по Котляревскому, перед юридической наукой встает задача: дополнить теорию правового государства такими метаюридическими компонентами, как мораль и религия, без учета которых многое в феномене демократии остается неясным. Более того, Котляревский, подобно другим консервативным либералам, усматривает выход из создавшегося общего духовного кризиса и кризиса правосознания на пути усвоения обществом моральных и религиозных ценностей.
Только мораль и религия, с его точки зрения, способны внести смысл в существование человечества, оправдать его историю и культуру, и в частности правовую культуру. Понять ценность культуры с позиции самой культуры, при условии и предположении ее самодостаточности невозможно. Критерий ценности культуры можно отыскать только в религии и морали - вещах абсолютных и не нуждающихся в дополнительном обосновании. Вне ценностных координат морали и религии, утверждает Котляревский, правовое государство теряет свое значение, а правовой прогресс представляется одним из вариантов "дурной бесконечности" Гегеля.
Поскольку стихия насилия и эгоизма укоренена в человеке и обществе, правовое государство с его формализмом мыслится русским юристом как необходимая ступень восхождения человечества к моральному и религиозному совершенству. Правовое государство, по Котляревскому, навсегда оставаясь институтом насилия, может лишь в известных пределах воплотить в себе "верховенство права, в меньших - господство справедливости, а в еще меньших - справедливости высшей, расширенной до благости"22.
Иначе говоря, рационалистическое понимание свободы и ответственности, характерное для века Просвещения с его плоским сциентизмом, должно смениться, по его мнению, религиозным правосознанием. Согласно логике русского юриста, человеческая свобода всегда имеет не только конструктивный, созидательный компонент, но также является источником греха. Грехопадение Адама и Евы стало следствием действия свободы, в результате свободного выбора человек должен вернуться к Богу. Именно в этом смысле
--------------------------------------------------------------------------------
22 Котляревский С. А. Власть и право. Проблема правового государства. СПб., 2001. С. 345.
стр. 119
--------------------------------------------------------------------------------
свобода человека должна быть дополнена живым религиозным чувством, религиозным ориентиром, формирующим в личности чувство ответственности перед людьми и Богом. Только религиозное наполнение феноменов свободы и ответственности, делает вывод Котляревский, способно гарантировать установление подлинной и прочной демократии.
Т. С. Дворянкина, старший преподаватель кафедры уголовно-процессуального права МГЮА. "Свобода и ответственность судьи в уголовном процессе"
Свобода судьи при осуществлении судопроизводства по уголовному делу определяется конституционным принципом независимости судей и подчинения их только закону. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ судьи при принятии решений по уголовному делу оценивают доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.
Применительно к уголовному процессу можно говорить как о правовой, так и нравственной свободе судьи, которые часто отождествляют, так как правовая свобода также имеет этические качества. Уголовно-процессуальная свобода судьи заключается в том, что УПК РФ, устанавливая предписания или запреты, оставляет судье ограниченное свободное пространство, которое охраняет от вмешательства извне, однако при этом гарантирует не свободу воли судьи, а ее внешнюю правовую свободу, которая предполагает дозволенность. Это свободное пространство судьей не выбирается, оно разрешено, т.е. гарантировано законом. Такая правовая дозволенность устанавливается не только уголовно-процессуальными нормами, но определяется и через нравственные ценности, такие, как, например, справедливость. В этом случае требование справедливости устанавливает предел разрешенного.
Смысл и содержание свободы судьи в уголовном процессе связаны с охраной достоинства личности и обеспечением ее прав и свобод правосудием. Свобода судьи связана с выбором решений и оснований для их принятия, с выбором средств, обеспечивающих права и свободы личности, его активностью в совершаемом выборе. Здесь можно говорить об усмотрении судьи, которое и отражает его степень свободы. Усмотрение судьи связано с выбором принятия одного из нескольких возможных законных решений по делу, правовой нормы и применением ее в конкретной ситуации, меры уголовного наказания, с оценкой доказательств.
Предоставляя такую свободу судье, законодатель тем самым обязывает его к достижению целей уголовного судопроизводства. Для этого провозглашаются принципы уголовного процесса, которые проявляются как нравственные начала его деятельности, устанавливаются процедуры судебного разбирательства, определяются надлежащие принятию виды решений и основания для их принятия, средства для обеспечения прав и свобод личности, при этом вменяя ему ответственность.
Ответственность судьи связана с ненадлежащим выбором решения и оснований для его принятия, с неправильным толкованием закона, пассивностью судьи в ходе судебного разбирательства, что в итоге ведет к нарушению прав и свобод личности и несправедливости судебного решения.
Ответственность судье вменяется как уголовно-процессуальным законом, так и Кодексом судейской этики.
Наряду с компетенцией судьи одинаково значимым является уважение судьи к Закону и безусловная защита достоинства и реального обеспечения прав и интересов личности, ее охраны в целом от любого произвола. Он не вправе расширительно толковать нормы уголовного права, толковать по аналогии при обосновании наказания. Свобода толкования неизменно ведет к произволу, который связан с нарушением прав и свобод личности и неуважением ее достоинства.
Независимость судей, провозглашенная Законом, представляет несомненную ценность. Сама по себе независимость не обязательна, но судье она необходима для успешного осуществления профессиональной деятельности. В независимости обнаруживается свобода судьи от вмешательства в его деятельность с чьей-либо стороны (в том числе и государства), право и обязанность судьи принимать решения только на основании Закона. Вместе с тем судья, стремясь к достижению целей судопроизводства, обязан оставаться в рамках легитимности.
Свобода судьи в уголовном процессе невозможна без долга перед государством и обществом, перед ближним и совестью. Свобода без долга - это произвол, поскольку в таком случае судья поступает по своему эгоистическому замыслу, а не в соответствии с общепринятыми нормами и законом.
А. Г. Манов, доцент кафедры теории государства и права МГЮА, канд. юрид. наук. "Правовые аспекты позитивной ответственности"
В юридической литературе встречаются утверждения, что понятие юридической ответственности в качестве ретроспективной ответственности в научном и учебно-методическом обороте утвердилось окончательно (Л. А. Морозова). Между тем для такого вывода нет достаточных оснований. Так, О. Э. Лейст выделял виды позитивной юридической ответственности, а Т. Н. Радько справедливо указывает на нормативно-правовые акты, в которых юридическая ответственность присутствует в так называемом позитивном виде.
Позитивную юридическую ответственность нельзя понимать исключительно как "сознательное исполнение различных обязанностей (юридических, моральных и иных), понимание своего долга перед окружающими" (Л. А. Морозова).
Правовой аспект позитивной юридической ответственности - комплекс юридических обязанностей, возложенных на различные субъекты права, прежде всего на должностные лица и государственные органы.
В связи с этим, безусловно, действующее законодательство нуждается в совершенствовании. Как утверждает О. П. Сауляк, "правоведы и практические работники справедливо отмечают, что дефектность многих наших законов связана с тем, что в них слабо проработаны процедурные механизмы, определяющие порядок реализации участниками общественных отношений принадлежащих им прав и возложенных на них юридических обязанностей"23.
--------------------------------------------------------------------------------
23 Сауляк О. П. Коррупция как угроза правопорядку: общетеоретические аспекты // В кн.: Правонарушение и юридическая ответственность по российскому, зарубежному, европейскому и международному праву: история, теория и юридическая практика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Иваново, 2006. С. 49.
стр. 120
--------------------------------------------------------------------------------
Это означает, что в действующем законодательстве должны быть шире и точнее прописаны обязанности государственных органов и должностных лиц. Однако нельзя согласиться с тем, что закон вообще не должен предусматривать определенный предел усмотрения данными субъектами права. От такого усмотрения зависит адекватность применения законодательства к конкретным жизненным обстоятельствам, что, в свою очередь, требует расширения использования институтов позитивной юридической ответственности.
Особую роль в механизме правового регулирования играют судебные органы. Необходимо принять меры к тому, чтобы эти органы эффективнее применяли так называемое функциональное толкование норм права, которое, кстати, некоторыми правоведами вообще отрицается.
Важно, что функциональный способ толкования норм права предполагает интерпретацию оценочных терминов и выражений, содержащихся в законодательстве; учет роли правосознания и морали в толковании; использование при толковании аргументов практики. При функциональном толковании производится оценка терминов, содержащихся в законодательстве, с точки зрения их нравственного, социального и т.п. содержания.
Нельзя игнорировать то обстоятельство, что в законодательстве содержатся требующие оценки такие термины и выражения, как "уважительные причины", "существенный вред", "злоупотребление правом", "значительный ущерб", "крайняя необходимость", "разумность и добросовестность" и др. Например, термин гражданского права "разумность и добросовестность" нельзя уяснить без учета правосознания и морали. Сами нормы законодательства создаются на основе правосознания и морали. В дальнейшем они применяются, индивидуализируются с учетом этих же требований. Например, индивидуализируя уголовную ответственность, судья учитывает требования правосознания и норм морали.
Учитывая вышеизложенное, возрастает значение позитивной юридической ответственности соответствующих органов, прежде всего судебных.
Н. И. Фокина, доцент кафедры философии МГЮА. "Социальная ответственность: некоторые аспекты философского анализа"
С нашей точки зрения, ответственность проявляет себя целостным социальным феноменом, выступая как ответственность социальная. В ней выражены субъектно-объектные социальные отношения, включающие обусловленные реальным состоянием общества (экономическим, политическим, духовным и др.) требования, предъявляемые субъекту ответственности, и реакцию на них этого субъекта. Причем носителем ответственности, т.е. ее субъектом является не только отдельная личность, но и конкретная социальная группа, государство, общество и др. Что касается общества, то его интересы нередко представляет государство, которое может говорить и от собственного имени, являясь самостоятельной, взаимно ответственной стороной.
Серьезное методологическое значение имеет изучение тех ответственных отношений, которые складываются между отдельной личностью и обществом. Феномен ответственности является одним из проявлений связи и взаимной зависимости личности и общества. Сама же необходимость ответственности возникает в силу того, что эти отношения имеют противоречивый характер.
В аксиологическом плане субъектно-объектные отношения выступают как права и обязанности личности, как субъекта ответственности, и находят выражение в моральной и правовой оценке ее деятельности, принимая формы ответственности моральной и правовой. Каждая из сторон настоящих взаимоотношений обладает определенными правами и несет соответствующие обязанности по отношению к другой.
Субъективная, личностная сторона ответственных взаимоотношений предполагает целеполагание личности, формирование определенного отношения к предъявляемым требованиям. Они характеризуют внутренние побуждения того или иного лица, обусловленные моральными, правовыми, политическими убеждениями, его мировоззрением в целом. В любой ситуации личность выбирает определенную позицию из ряда возможных. Объективные требования лишь определяют круг различных возможностей в сфере поведения и деятельности, но выбор той или иной возможности зависит от того, какая из них окажется предпочтительней для субъекта.
Личная ответственность не является чем-то априорным, изначально данным. Она складывается в зависимости от многих факторов, куда включены воздействия ценностей макромира и микромира, духовных традиций, существующих в обществе, внутренней психической организации личности и др. На формирование личной ответственности оказывают влияние уровень культуры, образования, внутренняя зрелость того или иного человека, его общественная сознательность и множество других обстоятельств.
Следует отметить, что определение ответственности личности через понятие "чувство ответственности", которое встречается в литературе, посвященной данной проблеме, является довольно условным. Личностная ответственность определяется не только глубоко личными эмоциями и чувствами, но прежде всего она предполагает сознательное отношение к последствиям тех или иных действий, продиктованное убеждением в их необходимости и, как правило, зависящее от степени самосознания той или иной личности. Осознанный выбор поведения и характера деятельности составляет одно из непременных условий, без которого нет никакого смысла говорить об ответственности.
Субъект ответственности, выбирая то или иное поведение, ту или иную альтернативу, тем самым высказывает собственное, личностное отношение к предъявляемым ему требованиям, реакция на которые способна принимать различные конфигурации. Возможности в выборе могут быть объективно или субъективно благоприятными или неблагоприятными для личности.
Несомненное теоретическое и практическое значение имеет выяснение тех обстоятельств, которые являются источником низкого уровня ответственности или безответственного поведения того или иного члена общества. Остановимся на некоторых из них.
Одна из основных причин, которая способствует полной или частичной элиминации ответственности, связана или с отсутствием, или с абсолютизацией свободы. Абсолютизация свободы, в свою очередь, предполагает возможность возникновения безответствен-
стр. 121
--------------------------------------------------------------------------------
ного поведения. Если воля абсолютно свободна, детерминация отсутствует, то любой вариант поведения, являясь следствием воли (вернее, произвола), выступает случайным, одинаково оправданным и, следовательно, не предполагающим ответственности.
Наличие у членов общества низкого уровня ответственности, как правило, сопряжено с их отчуждением от различных областей социальных отношений: экономических, правовых, политических, духовных, а также отношений, возникающих в сфере взаимодействия человека с природой.
Невысокому уровню правосознания, ведущему к низкому уровню правовой ответственности, могут способствовать: недостаточная осведомленность о правах и обязанностях личности; наличие противоречий в сфере правового регулирования; отсутствие контроля за исполнением той или иной нормы права; разрыв между правотворчеством и объективными процессами, происходящими в обществе; несоответствие в области правового и морального регулирования; возникновение противоречий между теми или иными нравственными ценностями и буквой закона и др.
В сфере морали к негативным результатам может привести возникновение противоречий между институализованными моральными ценностями, объявленными приоритетными, и теми ценностями, которые традиционно сложились в том или ином обществе, у того или иного народа, в той или иной социальной группе.
Таким образом, нельзя полностью согласиться с тем, что требования, предъявляемые личности со стороны права, толкуются ею лишь как внешне навязанные и чуждые, а со стороны общественной морали - только как внутренне приемлемые. И те, и другие могут приниматься личностью как внутренне необходимые и приемлемые и как внешне навязанные и чуждые.
Следует обратить внимание на тот факт, что не всякая личность способна сохранить свою целостность и до конца руководствоваться упорядоченной и последовательной системой социальных, культурных и нравственных ценностей.
В заключение хотелось бы остановиться на понятии "мера ответственности". С точки зрения философского анализа данное понятие не тождественно понятию "мера наказания". Мера ответственности личности включает в себя баланс внутреннего и внешнего, позитивного и негативного приятия предъявляемых ей требований. Целиком ответственная личность - это личность, изначально осознающая последствия своего поведения и деятельности, умеющая проецировать настоящее на будущее. В связи с этим и общество, и государство должны стремиться к созданию такой экономической, социальной, духовной, политической и правовой ситуации, которая не элиминировала бы возможность ответственного поведения, а наоборот, способствовала бы его возрастанию.
А. Б. Карабанов, старший преподаватель кафедры теории государства и права МГЮА, канд. юрид. наук. "Право и свобода в философии Зигмунда Фрейда"
Зигмунд Фрейд - родоначальник особого направления в психологии - психоанализа. Однако со временем психоанализ перестает быть всего лишь психологической школой и становится философско-обществоведческой доктриной, объясняющей происхождение и развитие различных социальных феноменов. Одним из ключевых элементов социального учения Фрейда становится понятие "культура", включающее в себя ряд институтов политического, юридического, духовного, морального и экономического плана.
Культура - это общественный феномен, в значительной степени противостоящий индивидуальной свободе. Она была максимальной до всякой культуры, хотя и не имела в те времена особой ценности, так как была незащищенной. Установление культурного сообщества неизбежно влечет ограничения индивидуальной свободы, а справедливость требует, чтобы ни от одной нормы, ни от одного ограничения нельзя было отказаться (здесь, заметим, мысль Фрейда течет в русле Гоббса, у которого это требование, также носящее имя справедливости, выступает одним из естественных законов). Стремление же к свободе в культурном общежитии может быть либо бунтом против имеющейся несправедливости (стремление к равному праву), что способствует прогрессу культуры, либо выражением первоначальных, неукрощенных культурой импульсов, что уже представляет явную для нее угрозу.
Можно было бы сказать, что суть этих размышлений Фрейда сводится к гегелевско-марксистской формуле: свобода - это осознанная необходимость, но утверждение, что свобода - не достояние культуры и что она была максимальной до всякой культуры, мешает отождествить эти два направления мысли. Свобода, по Фрейду, - это неосознанная необходимость, это возможность проявления своих инстинктивных склонностей и импульсов, возможность делать то, что захочется, отсутствие каких бы то ни было сдержек и ограничений. Чем больше этих сдержек и ограничений, тем менее свободен человек. Свобода должна быть ограничена, культурные сдержки должны существовать для свободного развития всех членов общества, но это не чистая свобода. Итак, если сопоставить сравниваемые идеи не терминологически, а по существу, сквозь призму проблемы должного, то суть желаемого соотношения свободы и необходимости у Фрейда и Маркса идентична: индивидуальная свобода должна быть ограничена в той мере, в какой это необходимо для свободного развития всех членов культурного сообщества. Разумеется, в таком случае следует отграничить марксистский взгляд на проблему от идеалистической формулы гегелевской философии, с которой, понятно, фрейдовской концепции свободы трудно найти родственные начала.
Реализации данной цели должен помочь такой элемент культуры, как право. Оно должно раскрыть перед индивидом возможности свободного развития, но в той степени, которая не умаляет свободу других лиц. Право выражает в первую очередь интересы большинства. Более того, право развилось из насилия и является его продолжением, это - насилие большинства, насилие большинства над меньшинством. "Сегодня право и насилие являются для нас противоположностями. Легко показать, однако, - пишет Фрейд, - что одно развилось из другого..."24. Конфликт интересов во всем животном царстве разрешается посредством насилия, и человек не должен составлять исключение. Решающее значение в борьбе сначала имела грубая физическая сила, которая с введением оружия уступила место интеллектуальному превосходству (здесь Фрейд в очередной раз подчеркивает ведущую роль технического прогресса в историческом развитии). Но конечная цель, отмечает он, оставалась той же: одна
--------------------------------------------------------------------------------
24 Фрейд З. Почему война // В кн.: Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С. 258-259.
стр. 122
--------------------------------------------------------------------------------
из сторон должна была отказаться от своих требований или противодействия победителю. Побежденного ждало либо убийство, либо рабство.
В духе Руссо Фрейд пишет, что во втором случае победителю пришлось пожертвовать и частью собственной безопасности, поскольку ему в таком случае приходится считаться с жаждой мести порабощенного врага. Но если Руссо в принципе отвергал возможность рабства у изолированно живущих в естественном состоянии далеких предков (поработителю пришлось бы тратить больше сил на надзор за пленником, чем на производительный труд; но даже если бы поработитель оказался настолько жестоким и приложил бы громадные усилия для принуждения к труду порабощенного, то все равно состояние рабства не могло бы просуществовать долго, ибо угнетатель нуждается в отдыхе, хотя бы и кратковременном, и пока он будет спать, порабощенный им человек может просто сбежать), то Фрейд, как мы видим, считал его возможным и вполне обычным явлением.
"Таково первоначальное состояние: господство наделенного властью, грубого или опирающегося на интеллект насилия, - резюмирует Фрейд. - Мы знаем, что этот режим изменился по ходу развития, он прошел путь от насилия к праву - но каков этот путь? Мне кажется, один-единственный. Он вел к такому положению дел, что большую силу одного смогли возместить объединением нескольких слабейших. L'Union fait la force. Насилие можно сокрушить единством, власть объединившихся предстает теперь как право против насилия одного. Мы видим, что право есть власть сообщества. Это по-прежнему насилие, применяемое к каждому одиночке, который ему себя противопоставит; оно работает теми же средствами, преследует те же самые цели. Различие только в том, что насилие осуществляется уже не одним, но общиной"25.
Таким образом, право - это то же насилие, но установленное в общих интересах. Оно, согласно Фрейду, не использует иных средств, иных методов воздействия, оно просто защищает интересы других субъектов, которые используют это новое оружие против оружия древнего - грубого, неприкрытого насилия. В конечном итоге, цель права - свобода, свобода максимально большего числа лиц, защищающих себя от агрессивных выпадов брутальных индивидов.
Л. В. Сокольская, доцент кафедры Новосибирского государственного университета экономики и управления, канд. юрид. наук. "Феномен свободы как предмет философского размышления"
Идея разграничения морали и нравственности не нова и достаточно хорошо разработана в гуманитарных науках26. Однако в выступлении В. М. Артемова данные категории трактуются как синонимы. С его точки зрения, "свобода начинается тогда, когда человек руководствуется моральными принципами". Сказанное имеет двоякий смысл.
Если нравственность - это что-то постоянное, общее родовое, принадлежащее всему человечеству, которое возникает одновременно со становлением человеческого общества и существует во всех общественно-экономических формациях, то мораль возникает на относительно более поздней ступени развития данного общества. Мораль представляется как нравственность, приспособленная к сохранению конкретного социума. Она не общечеловеческая, а всегда социально обусловленная и в соотношении этих двух категорий нравственность доминирует над моралью. Тогда свобода - это социумное явление, т.к. человек руководствуется принципами морали и наоборот, если человек руководствуется нравственными принципами, то свобода - это общечеловеческая категория.
Нравственность сохраняет свои родовые характеристики на всем этапе развития человеческого общества, мораль приобретает социумный характер, изменяя при этом свое содержание. Мораль может быть социумно-эгоистичной, по отношению к "чужим" группам, классам, народам она иногда бывает бесчеловечной. Например, мораль эксплуататорских классов, поощряя эксплуатацию человека человеком нарушает элементарные нормы человеческого общежития. Или нацистская мораль, объявившая совесть помехой, потому что она (совесть) общечеловечна и несовместима со злодеяниями нацистов. Может существовать мораль ростовщика или "вора в законе", но нравственность может быть только одна - общечеловеческая.
Конфликты нравственности и морали в самом бытии и сознании индивида являются важными детерминантами формирования конкретной личности. Высший закон нравственности - совесть, субъективное выражение и воплощение объективной общественной природы человека; совесть как совпадение человека и человечества есть человечность. Человеческий род существует, пока жива нравственность. Своей принципиальной неуничтожимостью род человеческий обязан принципиальной неуничтожимости извечных нравственных принципов и законов. Где исчезает нравственность, там рвется связь между человеком и природой, что приводит к его гибели. Нравственный человек - всечеловечен, он - гражданин мира, человек на все времена. Нравственность предполагает внутреннюю, духовную свободу личности, безграничное совершенствование и самосовершенствование, творчество, дерзание, риск, прорыв границ косного наличного бытия27.
Подлинно нравственное отношение является и подлинно человеческим отношением. То, что противоречит общей природе людей, выступает как бесчеловечное, безнравственное, а то, что соответствует ей, - как действительно или подлинно человеческое, нравственное. Природа человека изменяется, но сохраняются некоторые постоянные черты, ибо человек всегда остается человеком, а не превращается в какое-либо другое существо. Так и нравственность сохраняет свои родовые характеристики в любом обществе.
--------------------------------------------------------------------------------
25 Там же. С. 259-260.
26 См.: Бандзеладзе Г. Л. Опыт изложения системы марксистской этики. Тбилиси, 1963; Мильнер-Иринин Я. А. Этика или принципы истинной человечности. М., 1963, Какабадзе З. М. Человек как философская проблема. Тбилиси, 1970; Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип // В кн.: Проблема человека в современной философии. М., 1969; Вайсберг Л. М. Идея правового государства и проблема этатизма // Известия АН КазССР. Серия общественных наук. 1989. N 5; Сокольская Л. В. Моральное и нравственное сознание личности в переходный период // Вестник HAH PK. 1995. N 5.
27 См.: Взаимодействие правового сознания с моралью и нравственностью в обществе переходного периода. Алматы, 1995. С. 104.
стр. 123
--------------------------------------------------------------------------------
Однако необходимо отметить, что мера человечности в отношениях между людьми в целом постепенно возрастает при смене одних форм морали другими. Это свидетельствует о том, что мораль в своем развитии стремится к нравственности. Так, например, переход от первобытного общества к рабовладельческому привел к моральному осуждению людоедства (каннибализма), убийства нетрудоспособных, военнопленных. Жизнь человека, согласно нравственным принципам, признается неприкосновенной. Период перехода от рабства к феодализму означал в нравственном плане распространение (хотя и в минимальной мере) нравственных критериев на отношения эксплуататора к эксплуатируемому. Буржуазия, боровшаяся за свое освобождение от феодализма, провозгласила такой нравственный закон, как права человека на свободу и равенство, иными словами, утвердила суверенность личности. Эпоха мировых войн заставила человечество подписать мирные соглашения о равноправии народов, мирном сосуществовании государств с различным социальным строем. Человек в процессе своего развития завоевывает себе право на большую степень личной свободы и другие элементарные человеческие права.
М. В. Захарова, научный сотрудник Управления научных исследований МГЮА, преподаватель кафедры теории государства и права МГЮА. "К вопросу о сущности категории "коллективная юридическая ответственность""
В юридической практике России и зарубежных государств можно встретить отдельные проявления такого явления, как "коллективная юридическая ответственность". Недостаточная разработанность данной категории (прежде всего на общетеоретическом уровне познания) побуждает остановиться на анализе отдельных сторон этого явления.
Догосударственные человеческие сообщества активно использовали принципы коллективной социальной ответственности при разрешении деликатных ситуаций, что соответствовало самой природе племенного права. Нередко совершение деликта одним членом племени приводило к наложению мер ответственности на весь социум. Так, например, если один член социума совершал кражу домашнего скота у соседнего клана, бремя материального возмещения за этот деликт ложилось на весь племенной союз правонарушителя. С точки зрения этических догм ограничение свободы членов племени, не совершавших указанного деликта, может показаться очевидной. Однако данное утверждение можно считать справедливым только в том, если предположить, что сам субъект деликта не нес никакой ответственности перед своим племенем. На наш взгляд, подобная концепция является неверным подходом к пониманию сущности коллективной социальной ответственности, существующей в туземных социумах. Более верной с точки зрения исторической справедливости представляется концепция коллективной ответственности, при которой социум возмещает ущерб, нанесенный деликтом его члена, а затем предъявляет к последнему ответные социальные меры. В зависимости от тяжести совершенного проступка такие ответные меры могли носить различный характер: умерщвление, изгнание из племени, ограничение в правах (например, возможность для мужчины получать определенную имущественную долю от удачных военных походов племени).
В современной юриспруденции можно также увидеть примеры эмпирического отражения коллективной юридической ответственности. При этом данное утверждение следует считать справедливым как в отношении публичного, так и частного права.
Одним из самых ярких примеров публично-правового преломления данной проблемы можно считать признание в отдельных западных государствах юридических лиц в качестве самостоятельных субъектов уголовной ответственности. Так, в соответствии с положениями Уголовного кодекса Франции 1992 г. все юридические лица, за исключением государства, могут быть привлечены к уголовной ответственности как самостоятельно, так и наряду с физическими лицами. При этом, как гласит ст. 121-2 указанного правового акта, самостоятельная ответственность юридического лица не исключает ответственности физического лица, т.е. фактического исполнителя и соучастника тех же самых действии28.
Сходная доктрина уголовного права действует и в Великобритании. Начиная с 1846 г., когда лордом Денманом было вынесено решение по делу "Королева против компании Великая железная дорога Северной Англии", за корпорациями в Англии был признан статуе уголовно деликтоспособных29. Примерный уголовный кодекс США, на базе которого действует уголовное законодательство отдельных штатов (Огайо, Пенсильвания, Нью-Йорк и др.), также предоставляет судам возможность привлекать юридические лица к уголовной ответственности30.
Подобная конструкция юридической ответственности в отношении юридических лиц, берущая свое начало еще в работах Ф. К. Савиньи31, с неизбежностью наталкивается на проблемы этического и правового порядка. Во-первых, обязательный признак субъективной стороны преступления - вина в преступлениях, совершенных юридическими лицами, отсутствует, а значит, нельзя говорить о составе данного правонарушения в целом. Во-вторых, если ориентироваться на опыт Франции, то следует говорить и о проблеме привлечения к уголовной ответственности лица дважды за одно и то же преступное деяние. В-третьих, меры гражданско-правовой и административно-правовой ответственности, применяемые к юридическому лицу в сходных обстоятельствах в странах, не разделяющих
--------------------------------------------------------------------------------
28 Первое решение суда по реализации указанных положений УК Франции состоялось 9 мая 1995 г. и относилось к привлечению к уголовной ответственности одновременно физического и юридического лиц, которые обвинялись в использовании нелегального труда (см. подробнее: Уголовное право зарубежных стран. Общая часть. М., 2003. С. 313).
29 См. подробнее: Волежкин Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998. С. 12.
30 См. подробнее: Jones P. A., Card R. Introduction to criminal Law. L., 1976. P. 96.
31 В середине XIX в. представителем исторической школы права Ф. К. Савиньи была выдвинута "теория фикций", сущность которой состоит в том, что законодатель, вопреки объективному положению вещей (волевым аспектом могут обладать только действия конкретного человека), наделяет и объединения людей статусом личности, ориентируясь в данном случае на тот факт, что имущественные права могут принадлежать не только отдельному человеку, но и группе лиц.
стр. 124
--------------------------------------------------------------------------------
описанную выше конструкцию юридической ответственности, кажутся более адекватными32. В-четвертых, о реализации принципа свободы личности можно говорить лишь отчасти, если за деяния руководителей организации будут нести ответственность рядовые ее члены.
При регулировании частноправовых отношений в современном юридическом мире также активно используются конструкции коллективной юридической ответственности. Так, в Гражданском кодексе РФ можно встретить такую категорию, как "субсидиарная юридическая ответственность". В ч. 1 ст. 75 ГК РФ, в частности, закреплено, что "участники полного товарищества солидарно несут субсидиарную ответственность своим имуществом по обязательствам товарищества". В данном случае законодатель возлагает на участников полного товарищества часть материального бремени по обязательствам самого товарищества в случае недостаточности средств у последнего.
Нередко проявления коллективной юридической ответственности встречаются и в международном праве. Так, в частности, на знаменитом Нюрнбергском процессе преступниками были признаны не только конкретные физические лица, но и нацистские организации, и государство.
Вышеизложенные эмпирические данные свидетельствуют о многомерности использования категории "коллективная юридическая ответственность" в юридическом прошлом и настоящем человечества. Пользуясь приемами индуктивного научного поиска, можно говорить о следующих общетеоретических базисах указанной правовой категории: 1) реализация принципов коллективной юридической ответственности всегда предполагает отсутствие аспекта индивидуализации при осуществлении обязанности отвечать по тому или иному обременению; 2) источником такого вне персонального механизма осуществления юридической ответственности могут становиться различные причины и условия, среди которых можно выделить как универсальные детерминизмы (общий коллективный характер социальных регуляторов в племенных союзах догосударственных обществ, например), так и детерминизмы функционального порядка (правовая фикция признания юридических лиц в качестве субъектов юридической ответственности); 3) претворение идей коллективной юридической ответственности с неизбежностью наталкивается на проблему ограничения свободы индивидов (ее решение, по нашему мнению, носит дифференцированный характер); 4) на сегодняшний момент юридическая наука не выработала единого механизма реализации принципов юридической ответственности, что объясняется причинами многоаспектности использования самой правовой категории; 5) несмотря на усиление в современной юриспруденции роли так называемой индивидуальной юридической ответственности, ее коллективный аналог продолжает находить заметные практические составляющие; 6) только объединение всего гуманитарного знания на поприще изучения категории коллективной юридической ответственности sine ira et studio (без гнева и пристрастия), с нашей точки зрения, может стать надежным инструментом познания закономерностей развития указанной социальной категории.
А. А. Мурзина, аспирантка кафедры теории государства и права МГЮА. "Понятие свободы в правовой концепции Г. Л. А. Харта"
Английский юрист Герберт Харт (1907-1992) - один из наиболее влиятельных авторов в области философии права XX в. Широкую известность и признание принесла ему книга "Понятие права", изданная в 1961 г. и по сей день остающаяся наиболее значимым трудом по аналитической теории права33.
Условно все научные работы Харта можно разделить на две группы. Первая - это труды по аналитической юриспруденции, в которых право предстает как система первичных и вторичных норм-правил поведения, взаимодействующих между собой. Среди них "Определение и теория в юриспруденции", "Причинность в праве", "Понятие права"34.
Вторая группа, по определению самого Г. Харта, относится к области "критической морали", цель которой - найти принципы справедливого и должного применения права в цивилизованном обществе35. Этим проблемам посвящены работы: "Существуют ли естественные права?", "Право, свобода и мораль", "Мораль в уголовном праве", "Наказание и ответственность" и др36. Одно из ключевых понятий указанных работ - свобода человека и гражданина. Прежде всего понятие свободы осмысливается Хартом в контексте естественных прав человека, что для представителя позитивистской юридической традиции довольно необычно и свидетельствует о своеобразии правовой концепции английского ученого.
В статье "Существуют ли естественные права?" Харт утверждает, что по крайней мере существует одно естественное право - равное право всех людей на свободу. Говоря о существовании такого права, он имел в виду, что при отсутствии особых условий, определяющих равный статус этого права, любой взрослый человек, способный к выбору, во-первых, имеет право на отказ от принуждения или ограничений по отношению к нему со стороны других людей, за исключением случаев, связанных с предотвращением принуждения или ограничений, и, во-вторых, свободен выполнять (не обязан воздерживаться от выполнения) любое действие, которое не является принуждающим, ограничивающим либо направленным на причинение вреда другим людям.
В концепции Харта принуждение, помимо лишения человека возможности поступать в соответствии с выбором, может означать и уменьшение реальной возможности этого выбора посредством угроз; ограниче-
--------------------------------------------------------------------------------
32 Как известно, в России, несмотря на широкие дискуссии в научном мире по поводу возможности привлечения юридических лиц к уголовной ответственности, законодатель встал на достаточно прочные позиции индивидуализации этого вида ответственности, признав только за физическими лицами статус субъектов уголовного права.
33 См.: Hart H.L.A. The Concept of Law. Oxford, 1961.
34 См.: Hart H.L.A. Definition and Theory in Jurisprudence. Oxford, 1953; Hart H.L.A., Honore T. Causation in the Law. Oxford, 1959.
35 См.: MacCormick N. H.L.A. Hart. Stanford, 1981. P. 6.
36 См.: Hart H.L.A. Are there Any Natural Rights? // Philosophical Review. Vol. 64. 1955. P. 175-91; Hart H.L.A. Law, Liberty and Morality. London, 1963; Hart H.L.A. The Morality of the Criminal Law. Jerusalem, 1965; Hart H.L.A. Punishment and Responsibility, Essays in the Philosophy of Law. Oxford, 1968.
стр. 125
--------------------------------------------------------------------------------
ние включает любое действие, целью которого - сделать осуществление выбора невозможным, включая убийство или порабощение. Ни принуждение, ни ограничение не включают в себя конкуренции, однако, отмечает Харт, в ситуации острой нехватки ресурсов различие между ними не будет иметь смысла, естественные права важны лишь там, "где возможен мир", по выражению Локка. Более того, свобода (отсутствие принуждения) может не иметь никакой ценности для тех жертв неограниченной конкуренции, которые слишком бедны для того, чтобы ею воспользоваться. Было бы педантством, несмотря на то что они голодают, замечает Харт, указывать им на то, что они свободны.
Рассуждая о категории моральных прав, Харт пришел к выводу, что понятие права относится к той сфере морали, задача которой состоит именно в определении того, может ли свобода одного человека быть ограничена свободой другого, и, таким образом, определить, какие действия могут быть предметом принуждающих юридических правил. Важной характеристикой морального права является то, что его носитель воспринимается как имеющий моральное оправдание для ограничения свободы другого. Он имеет это оправдание просто в силу того, что в имеющихся обстоятельствах определенное распределение человеческой свободы будет сохранено, только если ему будет позволено (на основе своего выбора) определить, как должен вести себя тот самый другой.
Подобные рассуждения о свободе носят скорее теоретический характер, однако в работах Г. Харта затрагиваются и практически значимые аспекты свободы, свидетельствующие о живом интересе их автора к политико-правовой действительности.
Со времен античности вопрос о соотношении законодательства и свободы личности остается одним из важнейших. Г. Харта особенно интересовало: в каких случаях свобода индивида может быть ограничена с помощью правовых норм, выражающих общепринятую мораль?37. Благодаря этому он стал активным участником дебатов, развернувшихся в Англии (а чуть позже и в США) по поводу отмены юридической ответственности за совершение деяний, ранее считавшихся преступлениями против общественной морали, таких как гомосексуальные отношения, занятие проституцией и т.п. Общественная жизнь Великобритании конца 50-х годов прошлого столетия была отмечена рядом либеральных преобразований, в том числе и в сфере законодательства о правах и свободах человека. Квинтэссенцией либеральных веяний в английском законодательстве явился доклад комиссии Волфендена в 1957 г., в котором предлагалось декриминализировать часть подобных деяний. В докладе указывалось, что право не должно вмешиваться в частную жизнь граждан или навязывать конкретные способы поведения в сфере частной морали.
Харт выступил в поддержку рекомендаций комиссии Волфендена, хотя и с более умеренных позиций. Он резко критиковал законодательное проведение в жизнь общественной морали, поддерживая "принцип вреда" Милля, согласно которому закон должен использоваться против граждан лишь для предотвращения вреда другим гражданам. Однако далее этого Харт не пошел. Он вполне допускает вторжение закона в частную жизнь граждан "для их защиты от самих себя", мотивируя это тем, что не всегда человек, делающий выбор или соглашающийся на что-либо, в полной мере способен осознавать значение своих действий и их возможных последствий.
Г. Харт указывает, что многие законы, на первый взгляд, направленные против нарушения морали общества, на самом деле являются патерналистскими либо посягают на какие-либо иные отношения в обществе. Не согласен он и с оценкой общественной морали как необходимого условия существования общества. По мнению Харта, мораль, как и общество, со временем изменяется, однако это не влечет за собой гибель последнего, например, одно и то же английское общество было феодальным на одной стадии своего развития и постфеодальным - на другой. Если отклонения от общепризнанной морали перестанут преследоваться законом, то это приведет к ее постепенному изменению, вполне совместимому с прогрессом общества. К тому же, с его точки зрения, не каждое общество имеет право защищать свои моральные устои, если они находятся в опасности, так как не каждое общество стоит того, чтобы его сохранять.
В заключение хотелось бы отметить, что кроме упомянутых, в юридической философии Г. Харта существуют и другие аспекты понятия свободы (такие, например, как юридические свободы и их гарантии в современном обществе), требующие пристального изучения и дальнейшего развития.
B. C. Жилинская, аспирантка кафедры теории государства и права МГЮА. "К вопросу об обязательности исполнения социальных норм католической церкви верующими"
Обращаясь к теме свободы и ответственности, нельзя обойти вниманием рассмотрение церковных установлений. Причем исследован будет подход к этим нормам не со стороны государства, а со стороны самой церкви. Какова с ее точки зрения обязательность указанных норм, чье исполнение не обеспечивается силой государственного принуждения? Чтобы найти ответ на данный вопрос, в качестве примера приведем позицию римско-католической церкви относительно ее социальной доктрины, т.е. норм, посвященных жизни человека в обществе.
"Церковь вправе всегда и везде провозглашать нравственные принципы, в том числе и относящиеся к социальному порядку, а также выносить суждение обо всех человеческих делах в той мере, в какой этого требуют основополагающие права человеческой личности или спасение душ"38. Основная обязанность церкви - забота о душах верующих, об их вере и нравственности и связанное с этим отправление церковных таинств. Официальные наставления в духовно-нравственной сфере, толкование Священного Писания, объявление религиозных догматов папой ex cathedra являются обязательными для католиков всего мира. Что же касается социальных, экономических и политических проблем, то их решение не представляет собой непосредственной цели римско-католической
--------------------------------------------------------------------------------
37 Подробнее см.: Social Solidarity and the Inforcement of Morality // Essays in Jurisprudence and Philosophy. Oxford, 1983.
38 Кодекс канонического права, обнародованный властью папы Иоанна Павла II // Интернет-сайт "Agnuz" - католическая информационная служба: http://www.agnuz.info/
стр. 126
--------------------------------------------------------------------------------
церкви. Однако у нее имеется собственное мнение по данным вопросам, поскольку они находятся во взаимосвязи (пусть опосредованной) с основной миссией церкви.
На различных исторических этапах подход к проблеме значимости и обязательности социального учения церкви для католиков был не одинаков. В эпоху средневековья имела место сакрализация учения католической церкви, в том числе социального. Такой подход долго оставался неизменным. Даже в XX в. папа Пий XI придавал установкам, содержащимся в социальной доктрине значение религиозных догматов. В своей энциклике "Quadrogezimo anno" он провозгласил основные начала учения по социальным вопросам, возвещенные Львом XIII "вечно истинными". Им лишь отмечалась необходимость вносить некоторые изменения в соответствии с потребностями современности. Отношение католической церкви к обязательности ее наставлений в политической, экономической и социальной сфере жизни христиан было пересмотрено в ходе II Ватиканского собора. Оно выразилось в определенном изменении трактовки вопроса о религиозной значимости социального учения католицизма. Однако коррективы, вносимые руководством католической церкви, не меняют сути статуса социальной доктрины. По словам авторов католического энциклопедического словаря, социальное учение имеет авторитет церковного магистериума. Оно содержит свод нормативных положений, облеченных авторитетом учительской власти церкви.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующий вывод: если церковь высказывает свою позицию по тому или иному вопросу жизни общества, обосновывая ее нарушением Божественных заповедей или противоречием с требованиями естественного права, то в данном случае долгом любого католика будет смиренное принятие такого суждения церкви. Однако если какое-либо направление государственной деятельности, а также учение социального, экономического или политического характера не нарушает Божественного Закона, не связано с духовным призванием человека, тогда церковь не компетентна выносить своего официального суждения.
О. С. Бабак, студентка 5 курса факультета философии человека Санкт-Петербургского педагогического ун-та им. А. И. Герцена. "Сущность и смысл свободы в истории философии"
Свобода - способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости. Но однозначно определить данное понятие невозможно. Ведь даже в этой трактовке термин "свобода" встречается лишь вместе с термином "необходимость", а следовательно, без него и не определяется.
Проблема свободы - одна из важных и сложных проблем, волновавшая многих мыслителей на протяжении всей истории человечества. Гегель писал: "Ни об одной идее нельзя с таким полным правом сказать, что она неопределенна, многозначна, доступна величайшим недоразумениям и потому действительно им подвержена, как об идеи свободы". Не случайно и немецкий философ Э. Кассирер оценивал термин "свобода" как один из наиболее туманных и двусмысленных не только в философии, но и политике. Свидетельством смысловой подвижности и неконкретности понятия служит тот факт, что оно возникает в разных оппозициях. В философии свобода, как правило, противостоит необходимости, в этике - ответственности, в политике - порядку.
Философия свободы человека была предметом исследования Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева и Соловьева. Диапазон понимания свободы широк - от полного отрицания самой возможности свободного выбора, как это и трактуется в концепциях бихевиоризма, до обоснования "бегства от свободы" в условиях современного цивилизационного общества. Э. Фромм выявил, что свобода, хотя и принесла человеку независимость и наделила смыслом его существование, в то же время изолировала его, побудила в нем чувство бессилия и тревоги. Следствием подобной изоляции стало одиночество. Ф. М. Достоевский в романе "Братья Карамазовы" писал: "Человек свободен - это значит он одинок".
Философия XX в. показала, что свобода может стать бременем, непосильным для человека, от которого он избавиться не может. В этом смысле можно смело и без преувеличения утверждать, что концепция Шопенгауэра во многом носила опережающий характер. Он отмечал, что выявить содержание свободы как понятия возможно, только указывая на определенные препятствия, мешающие человеку реализовать себя. С точки зрения Н. А. Бердяева, свобода положительна и содержательна, она "не есть царство произвола и случая".
По утверждению Л. Шестова, "свобода есть сила и власть не допускать зло в мир. Бог, свободнейшее существо, не выбирает между добром и злом. И созданный им человек не выбирал, ибо выбирать не из чего было: в раю не было зла". Бог предупредил людей, что в день, когда вкусите от древа знания добра и зла, -умрете; змей говорит: будете как боги. Не странно ли это, спрашивает Шестов, что мы принимаем слова змея за истину? Адам до грехопадения был причастен божественному всемогуществу и только после грехопадения попал под власть знания. И в тот момент утратил драгоценнейший дар Бога - свободу!
Итак, человек не стал свободным, отведав плодов, ибо свобода выбирать между добром и злом, которую он обрел через вкушение, стала его единственной свободой. Другие свободы отошли от человека, когда он избрал жизнь, основанную на знании, а не на вере. Стремление следовать недобрым советам и пренебрегать запретами досталось человеку от Адама. Ницше и Кьеркегор обратили внимание на тот факт, что многие люди попросту неспособны на личностный поступок. Они предпочитают руководствоваться стандартами. Оказывается, свобода - удел немногих. Парадокс, но человек согласен на добровольное закабаление, иначе говоря, предпочитает подневольность (о чем упоминал Шопенгауэр). Пока история философии развивается, вопрос о свободе будет вечным.
Обзор материалов "круглого стола" подготовила Н. В. Кроткова, ответственный секретарь журнала "Государство и право"
стр. 127
Автор: Н. В. КРОТКОВА
В стенах Московской государственной юридической академии 27 октября 2006 г. состоялся "круглый стол" на тему: "Свобода и ответственность", подготовленный кафедрами философии (зав. кафедрой - В. И. Кириллов, доктор филос. наук, проф.) и теории государства и права (и.о. зав. кафедрой - Т. Н. Радько, доктор юрид. наук, проф., заслуженный юрист РФ). В работе "круглого стола" приняли участие представители различных вузов страны.
Заседание "круглого стола" открыл проректор МГЮА по научной работе доктор юрид. наук, проф. И. М. Мацкевич.
А. В. Разин, профессор философского ф-та МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор филос. наук. "Специфика моральной ответственности в публичной сфере"
При исполнении многих публичных функций невозможно относиться к другому так же, как к самому себе. Человек по необходимости оказывается вынужденным действовать против другого. В работе "Этика" для противников А. Аппельбаум отмечает: "Профессионалы и политические деятели исполняют роли, которые часто заставляют действовать на основе противоположных намерений, стремиться достигнуть несовместимых целей, разрушить планы другого. Адвокаты обвинения и защиты, демократы и республиканцы, государственные секретари и советники по национальной безопасности, индустриальные предприятия и защитники окружающей среды, проводящие расследование журналисты и официальные источники, врачи и страховые компании часто оказываются в ситуации друг против друга в результате исполнения их миссии, работы и агитации"1. Понятно, что это требует разработки особой этики, основой которой являются правила честной игры, уважения к противнику, учета общественного интереса.
Некоторые исследователи публичной морали полагают, что утилитаризм, имеющий как принцип морального поведения очевидные ограничения применительно к индивидуальной нравственности, вполне применим к морали публичной. Он совместим с коллективными решениями, рассуждением на основе применения логики выбора наименьшего зла. Р. Гудин в работе "Утилитаризм как публичная философия" отмечает, что "по крайней мере одна нормативная теория - утилитаризм, может быть хороша в качестве нормативного руководства для публичной жизни и без того, чтобы она была совершенным руководством для индивидуального поведения"2. Другие авторы, тем не менее, критикуют утилитаризм за его несовместимость с принципом публичности. Ведь утилитаризм предполагает возможность жертвы интересами меньшинства. Но меньшинство никогда не согласится на это, если подобная политика будет открыто провозглашена. Понимая сложности, которые возникают в утилитарной теории с принципом публичности, Сиджвик провозгласил, что утилитаризм не только должен допускать ограничение в применении принципа публичности, но и сам не может быть распространен среди широких масс. Он полагает, что доктрину, согласно которой эзотерическая мораль целесообразна, нужно саму по себе сохранять как эзотерическую. Таким образом, Сиджвик утверждает, что утилитаризм может быть достоянием только некоторой интеллектуальной элиты. Массы же более счастливы, если они не верят в утилитаризм.
Анализируя данный подход, Д. Лубан отмечает, что теория Сиджвика не только нарушает принцип публичности, но нарушает его сразу на двух уровнях3.
Противоречие заключается в том, что любая теория, призывающая к вербальному невыражению некоторых фактов, в то же время сама должна быть озвучена. Но согласятся ли ее принять те, кто ее услышит?
Понятно, что в политике, отчасти в юриспруденции принцип публичности не может быть реализован в полной мере. Д. Лубан приводит интересные примеры, связанные с ядерным блефом (угроза применения ядерного оружия без реального желания его применить), или оправдательный приговор по смягчающим обстоятельствам (что, однако, не может открыто пропагандироваться, так как приведет к искажению мотивов правоправного поведения).
Тем не менее, несомненно, что принцип публичности, гласности является важнейшим достижением современного понимания демократии. Его принципиальное отвержение означало бы огромную культурную потерю, означало бы возможность проведения политики, направленной против интересов масс. Но тогда и теория, допускающая принципиальную возможность такого отвержения, не может быть принята как основополагающая для осуществления решений в сфере публичной морали.
Вышесказанное не означает, что утилитаризм здесь совершенно неприменим. Для многих конкретных решений рассуждение с позиций утилитаризма является единственно возможным подходом. Понятно, например, что если ресурсы для проведения спасательной операции ограничены, нужно спасать тех, кого наиболее вероятно спасти, и проводить спасательную операцию прежде всего там, где находится большее число оставшихся в живых людей. В то же время в других ситуациях утилитаризм оказывается также несовершенен применительно к публичной морали, как и к индивидуальной нравственности.
Для разъяснения данного положения воспользуемся примером, приводимым Г. Харманом в качестве одного из аргументов против утилитаризма4. В госпиталь привезли шесть раненых в результате несчастно-
--------------------------------------------------------------------------------
1 Appelbaum A. Ethics for Adversaries. The Morality of Roles in Public and Professionals Life. Princeton, 1999. P. 5.
2 Goodin R. Utilitansm as a Public Philosophy. Cambridge, 1995. P. 4.
3 См.: Luban D. The Publicity Principle // The Theory of Institutional Design / Ed. By R.E. Goodin. Cambridge, 1996. P. 167.
4 См.: Xarman G. The nature of Morality // Ethics. History, theory and Contemporary Issues. Second Ed. N.Y. - Oxford, 2002. P. 634.
стр. 109
--------------------------------------------------------------------------------
го случая. Один из них - в крайне тяжелом состоянии. В принципе его можно спасти, если сосредоточить все имеющиеся ресурсы. Но тогда погибнут пять остальных. В такой ситуации целесообразно спасать прежде всего пять относительно легко раненых. Но в другой ситуации, если в госпитале имеется пять нуждающихся в органах больных и есть один здоровый, находящийся на обследовании пациент, будет, конечно, недопустимо убить его для того, чтобы пересадить органы больным. Совершенно очевидно, что рассуждать здесь с утилитарной позиции нельзя. Потому что есть неотъемлемые права человека, среди которых на первом месте стоит право на жизнь. В основе этого права лежит древнее положение, сформулированное еще в иудаизме, согласно которому жизнь одного человека нельзя спасать за счет жизни другого.
В целом же можно отметить, что в публичной жизни коллективные, в том числе и анонимные решения могут приниматься. Часто они недоступны для прямой оценки со стороны масс. В них могут нарушаться некоторые традиционные нравственные требования. В частности, универсализация как контроль императивов на их нравственную приемлемость, публичность как сторона выражения той же универсализации. Но сами эти исключения должны быть основаны на разработанных и принятых обществом правилах. Они не могут быть произволом отдельных лиц.
Т. Н. Радько, и.о. зав. кафедрой теории государства и права МГЮА, доктор юрид. наук, проф., заслуженный юрист РФ. "Основные подходы к понятию юридической ответственности в современной юридической науке"
Проблема ответственности в современной юридической науке является одной из самых дискуссионных. На процесс дискуссии оказывали и оказывают влияние не только выводы в правоведении, но и философия, и психология, и социология. Видимо, этим и объясняется то обстоятельство, что, несмотря на значительное количество работ, посвященных проблемам ответственности, общей точки зрения на понятие "ответственность" до сих пор не найдено. Причем дискуссии продолжаются не только в научной, но и в учебной литературе. Существующие разногласия по вопросу понятия юридической ответственности, с одной стороны, являются следствием активных творческих поисков ученых, а с другой - свидетельством ее сложного содержания, глубинных свойств ее сущности.
Если взять методологический аспект проблемы, то в настоящее время наблюдается отход от монизма в исследованиях ответственности. Вместе с тем имеет место рыхлость методологических позиций у некоторых ее исследователей, пытающихся объяснить сложные вопросы проблемы субъективным взглядом на ту или иную ее сторону. И особенно противоречивость подходов наблюдается в том, как понимать ответственность: только в качестве явления прошедшего события (действия) или явления, имеющего перспективное содержание. Отсюда и существующее двухаспектное понимание ответственности: ответственности за содеянное (за прошлое) или ответственности за будущее. С позиции первого подхода ответственность - это кара за совершенное правонарушение; санкция за нарушение правила, установленного нормой права; принуждение к исполнению обязанности; претерпевание невыгодных последствий, предусмотренных санкцией нарушенной нормы; обязанность понести наказание; особое охранительное правоотношение и т.д.
С позиции другого подхода юридическая ответственность - это позитивная ответственность; необходимость совершать определенные действия, а не только кара; возможность действовать в определенном направлении; активная позитивная обязанность; долг, вытекающий из правового предписания, и т.п.
Авторы, не признающие существования позитивной юридической ответственности, считают, что она лишена юридического содержания, относят ее к категории долга или правосознания. Например, Н. С. Малеин утверждает, что сторонники позитивной юридической ответственности выводят ее за границы права. А. С. Шабуров считает, что проблема позитивной юридической ответственности не только не укладывается в рамки теории юридической ответственности, но и вообще выходит за пределы юридической категории. В. М. Баранов полагает, что факт закрепления понятия в законодательстве не делает выражаемое им явление юридическим. Суммируя все возражения против категории позитивной юридической ответственности, можно сказать, что ее противники рассматривают позитивную ответственность как моральную ответственность, существующую наравне с правовой.
Тем не менее нельзя не признать, что позитивная ответственность - это элемент не только нравственной, но и правовой системы, она достаточно четко предусматривается в действующих правовых актах. Следует согласиться с Н. И. Матузовым, что к позитивной ответственности нельзя подходить с мерками негативной, так как с этих позиций ее не понять. Позитивная ответственность - это особый феномен, выражающий иные связи и отношения, соответственно здесь должны применяться другие оценки и критерии.
По крайней мере совершенно очевидно, что позитивная юридическая ответственность является важнейшим элементом правового статуса личности, должностного лица, коллектива. При определении правового статуса указанных субъектов права законодатель предвидит, кто должен нести ответственность за должное совершение определенных юридически значимых действий. Например, статус руководителя государственного органа предполагает ответственность за надлежащее совершение функций, входящих в его компетенцию. В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О судебных приставах" Главный судебный пристав РФ "несет предусмотренную законодательством Российской Федерации ответственность за выполнение задач, возложенных на службу судебных приставов". Статья 3 Указа Президента РФ "О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы" гласит: "Руководители федеральных органов исполнительной власти и главы исполнительной власти субъектов Российской Федерации несут персональную ответственность за состояние исполнительской дисциплины в соответствующих федеральных органах исполнительной власти и органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации". В ст. 6 Закона РФ "О Счетной палате Российской Федерации" установлено, что аудиторы "самостоятельно решают все вопросы организации деятельности возглавляемых ими направлений и несут ответственность за ее результаты". Подобные положения об ответ-
стр. 110
--------------------------------------------------------------------------------
ственности за предстоящую деятельность имеются и в других правовых актах РФ.
Таким образом, можно констатировать, что существовавшее много лет определение юридической ответственности как ответственности за содеянное, за прошлое, пришло в противоречие с реальной законодательной практикой и реальными правовыми отношениями, в которых состоят многие субъекты права. По всей вероятности, придется в большей степени учитывать позицию тех, кто предлагает понимать юридическую ответственность не только как кару, санкцию, но и как необходимость совершения активных действий, вытекающих из правового статуса субъекта права.
Устанавливаемая государством ответственность за соблюдение правовых предписаний, функциональных обязанностей представляет особый вид ответственности, который существует и действует как стимул для правомерного поведения, как требование активно действовать в рамках правового поля по выполнению установленных обязанностей. В. М. Горшенев назвал такую ответственность статутной ответственностью, и с ним нельзя не согласиться. Субъективная сторона позитивной ответственности неразрывно связана с мотивацией положительных, общественно полезных правомерных поступков. В их числе можно назвать не только осознание, правильное понимание субъектом права возложенных на него обязанностей, но и определенное отношение его к этим обязанностям, которое характеризуется как стремление выполнить порученное дело хорошо, обеспечить достижение положительного результата. В этой связи прав А. И Кожевников, считающий, что субъектом позитивной юридической ответственности является субъект права, осуществляющий деятельность, обусловленную его правовым статусом, которому законом предписано активное правовое поведение для достижения положительных результатов этой деятельности.
Сказанное дает основание для вывода, что проблема юридической ответственности нуждается в глубоком и всестороннем исследовании, которое можно осуществить только при комплексном подходе и совместными усилиями представителей гуманитарных и юридических наук. Сегодня очевидно, что юридическая ответственность - это комплексный институт, со сложной структурой и различными формами проявления, занимающий особое место в правовой системе общества.
На наш взгляд, учитывая актуальность и сложность проблемы юридической ответственности, необходимо обсудить ее на широкой и представительной научной конференции с приглашением философов, политологов, социологов и юристов.
В. М. Артемов, зам. зав. кафедрой философии МГЮА, доктор филос. наук, проф. "Свобода и ответственность: опыт нравственно-философского осмысления"
Одна из наиболее острых проблем современного общества - увеличивающийся разрыв между свободой и ответственностью. Безответственность, зачастую маскируясь под свободу, агрессивно пробивает себе дорогу, подвергает опасности прочность всего социального здания, подрывает веру многих людей в государство, позитивные перспективы общественного развития в целом.
Примечательно: то, что было описано Э. Фроммом еще в середине XX в.5, сегодня в целом повторяется в нашей стране. Очевидной становится новая волна бегства от свободы и ответственности. Так, уже до 40% населения России готово согласиться на "сильную" власть, даже в ущерб собственным правам и свободам6. По существу под удар ставится сама сердцевина русской культуры, т.е. стремление по собственной воле строить свою жизнь, самостоятельно управлять ею в парадигме высокой нравственности7.
Хотя за последние годы сделаны определенные шаги в сторону раскрепощения сознания, на смену прежним идеологическим и психологическим узам приходят другие, подчас не менее жесткие. Формальное же увеличение количества политико-правовых свобод не всегда сопровождается действительным обогащением реальной свободы человека и общества. Ситуация усугубляется и тем, что очень многие находятся в плену поверхностных представлений о ней.
Налицо насущная потребность в нравственно-философском осмыслении и теоретическом упорядочивании суждений о свободе и ответственности как наиболее востребованных и вместе с тем загадочных составляющих социокультурного бытия. В литературе имеют место серьезные методологические и теоретические упрощения и ошибки. Речь идет и о чрезмерно широком понимании, когда свободу распространяют на всю природу8 или сводят ее к творчеству вообще9, и об узком, когда она ограничивается только сугубо социальной10 или политико-правовой сферами11. Собственно человеческое или экзистенциальное содержание свободы при этом остается в тени, а то и попросту игнорируется.
Целесообразно выделить ключевые моменты, характеризующие свободу комплексно, в контексте всего поля бытия человека как социального существа. Это и будет основой предлагаемой концепции.
Первое: содержание и разнообразные формы свободы определяются сознанием человека как субъекта практически-преобразующей и познавательной деятельности. В конечном счете направленность и основное содержание самоутверждения человека в мире связаны со свободой воли, всем процессом его осмысленной целенаправленной деятельности.
Второе: нельзя забывать о многообразных желаниях людей. То, что принято называть безотчетными порывами, спонтанной активностью, многое объясняет в человеческих поступках. Фактом является также необъяснимая привлекательность свободы, устойчивое желание обладать ею и одновременно страх поте-
--------------------------------------------------------------------------------
5 См.: Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995.
6 См.: Тощенко Ж. Т. Парадоксальный человек. М., 2001. С. 363.
7 См.: Бердяев Н. А. Демократия и личность // Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990. С. 227-231.
8 См., например: Калмыков Р. Б. Анатомия свободы. М., 1995.
9 См., например: Поздняков Э. А. Философия свободы. М., 2004.
10 См., например: Бауман З. Свобода. М., 2006.
11 См., например: Новик И. Б. Свобода - XXI // Философские науки. 2000. N 2.
стр. 111
--------------------------------------------------------------------------------
рять ее. Подобные чувства и переживания превращают свободу в своеобразный объект любви.
Третье: весьма значимым моментом свободы, ее "парусом" выступают результаты познания, в первую очередь познания объективной действительности, необходимости в самом широком смысле. Корректировка курса человеческой активности во многом зависит от самопознания, составляющего основной стержень того, что принято называть внутренней свободой.
Четвертое: ориентирами для действующего, желающего и познающего человека выступают ценности. Сама способность и реальный процесс отбора среди них на определенных основаниях действительно привлекательного, приоритетного свидетельствуют о достаточно высоком уровне реальной духовной свободы человека. Индифферентное же отношение к проблеме ценностей по существу является показателем чрезвычайно узкого поля свободы, когда исчезает само чувство долга перед будущим.
Пятое: поскольку связь с миром человек осуществляет только через другого человека и социум в целом, постольку свобода изначально социальна. Сущность и все проявления свободы как таковой находятся в пространстве и во времени общества.
Хотя свобода имеет множество аспектов и граней, в целом она является необычайно цельной и устойчивой, по существу, определяет все основное содержание бытия человека. Это обстоятельство обусловлено ее внутренней связью с главными измерениями человеческой жизни и прежде всего с нравственностью и ответственностью.
В целом приемлемой представляется позиция максимального сближения свободы, нравственности и ответственности12. Ответственность предполагает нравственность, составляющую своеобразный фундамент всех отношений между людьми. В самом общем виде нравственность может быть определена как практически ориентированная система моральных чувств, представлений, ценностей и действий, направленных на сохранение, воспроизводство и развитие той или иной социальной группы, общества в целом.
Сама же нравственность полноценно живет и воспроизводится только благодаря целенаправленному культивированию свободы человека. Принуждение к доброте бессмысленно, а вот злым человек становится под давлением обстоятельств. По существу, целенаправленное воспроизводство и обогащение свободы новым содержанием осуществляются с прицелом на некий нравственный ориентир, идеал, важнейшей частью которого выступает именно ответственность. Выходит, что корни последней оказываются не где-нибудь, а в лоне сколь "ветреной", столь и социально востребованной свободы самого человека.
В действительности, будучи социальной, свобода, как в воздухе, нуждается в постоянно воспроизводящихся индивидуальных и групповых контактах и взаимодействиях, которые прежде всего касаются организации и улучшения совместной жизни. Высокое качество последней, в свою очередь, обеспечивается лишь в том случае, если человек ответствен перед собой как личностью, перед другими и обществом в целом. Решающую роль здесь играет совесть как "способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков"13.
Вместе с тем, говоря об ответственности, часто имеют в виду лишь юридическую санкцию. Ее преувеличение проистекает из философской позиции, тяготеющей к социологизаторству. В результате игнорируются личная инициатива, сознательное кооперирование усилий и результатов, да и внутренний фактор ответственности как таковой14. Субъект социокультурного процесса берется лишь как объект чьей-то воли и властного давления извне.
Подобно тому, как хаос внутренне тяготеет к порядку, свобода, особенно если иметь в виду достаточно зрелый уровень ее развития, внутренне нуждается в позитивном содержании. В данном случае не обойтись без выношенных самими людьми ответственных решений, прежде всего добровольно принимаемых на себя обязательств перед кем-либо. В противном случае рано или поздно происходит откат назад или даже потеря самого интереса к свободе.
Наличие и степень ответственности определяются в первую очередь собственно нравственными чувствами и представлениями людей, по существу, их человечностью. В известном смысле "в морали человек ответствен только за самого себя"15. Вторичные виды ответственности - групповая, классовая, гражданская, правовая - в конечном счете зависят от морально-нравственного основания в человеке и обществе. Нельзя забывать и об обратном влиянии.
Заслуживает серьезного внимания подход, согласно которому сама нравственность есть сущность и modus vivendi социального как такового16. Отсюда - внутренняя связь свободы и ответственности. Только философски ориентированное самопознание, нахождение индивидом фундамента ответственности в себе самом могут обеспечить хотя бы относительную гармонию между личными интересами и общественными требованиями, включая правовые.
В исторической перспективе все решает нравственный и гражданский выбор самих людей, их осознание степени важности тех или иных решений и действий, осуществляемых сверху. В целом качество политики во многом определяется бережным отношением к
--------------------------------------------------------------------------------
12 Указанная позиция в целом разделяется Г. Йонасом, который рассматривает "свободное деяние" как "исключительно свое собственное дерзкое нравственное предприятие". Именно в такой ситуации "человек высказывает претензию на ничейную до того ответственность и, разумеется, после этого оказывается под властью ее претензий на себя... Высшая и наиболее самонадеянная свобода самости приводит к наиболее повелительному... долженствованию" (см.: Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М., 2004. С. 178-179).
13 Философский энциклопедический словарь / Редколл.: С. С. Аверинцев, Э. А. Араб-Оглы, Л. Ф. Ильичев и др. М., 1989. С. 594.
14 См.: Пору с В. Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре России // Вопросы философии. 2005. N 11. С. 27.
15 Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика. М., 1998. С. 277. См.: Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.
стр. 112
--------------------------------------------------------------------------------
нравственным чувствам и мнениям отдельных людей, народу в целом. Однако последние также должны быть на высоте. Отрицательный пример - социальная апатия и уход от ответственности представителей основных социальных групп в период крушения советского строя17.
Предложенный вариант объяснения соотношения свободы и ответственности имеет вполне определенный выход на социальную практику в нашей стране. Так, начавшая свою деятельность Общественная палата прежде всего призвана заняться именно утверждением соответствующего нравственного климата в стране. Нужна достаточно строгая и регулярно возобновляемая нравственно-философская экспертиза всех наличных аспектов функционирования как политико-государственных институтов, так и отдельных чиновников.
Авангардом же духовно-нравственного оздоровления общества должно оставаться научно-образовательное сообщество, органично включающее свободу и ответственность в сам образовательный процесс. В деле формирования культуры свободы недопустимы назойливые назидания, тем более с позиций какого-либо абсолюта. Требуются разум и высокое доброжелательное чувство. Являясь открытой системой, общество нуждается не только во внешних факторах временной устойчивости, но и в постоянно обновляемом интеллектуальном и нравственном человеческом потенциале.
В. Н. Жуков, зам. зав. кафедрой теории государства и права МГЮА, доктор филос. наук, проф. "Свобода и ответственность в контексте русской правовой культуры"
Тему свободы и ответственности можно обсуждать в нескольких плоскостях: философской, религиозной, экзистенциальной, социологической, юридической. Мне хотелось бы рассмотреть эту проблему в плане конкретно-историческом и антропологическом. Но для начала - несколько теоретических рассуждений.
Свобода и ответственность как феномены и как понятия - вещи сложные и многогранные. В истории философии можно найти самые разные определения того и другого. Вместе с тем под свободой (индивидуальной, групповой, общественной; субъективной или объективной и т.д.) чаще всего понимается способность субъекта действовать по своему усмотрению. Понятие ответственности, как правило, отражает характер взаимоотношений между людьми, личностью и коллективом, личностью и обществом, личностью и государством. В субъективном смысле ответственность есть признание субъектом требований в отношении себя со стороны объекта (чувство ответственности, сознание ответственности), в объективном - совокупность норм и санкций, исходящих от человеческих коллективов в отношении субъекта.
У свободы и ответственности есть, конечно, общечеловеческий смысл. Об этом много написано и сказано. Но в практическом отношении свобода и ответственность представляют собой феномены, в значительной степени наполненные национальной спецификой, что наглядно просматривается при сравнении, например, русской и западноевропейской правовых культур.
Стержнем западноевропейской правовой культуры был индивидуализм, благодаря которому возникло и правовое государство, и рыночная экономика. Западный европеец - это особый культурно-исторический, этнополитический и антропологический (в известном смысле) тип, характерной особенностью которого является понимание свободы как самоограничения. Обостренное ощущение западным европейцем собственной ценности с неизбежностью влекло за собой установление системы гарантий (политических и юридических), обеспечивающих автономию индивидуальной свободы. Юридические механизмы, процедуры и санкции в условиях западноевропейской культуры есть не просто внешний формализованный правопорядок, но реализованное чувство ответственности людей за качество своей жизни.
В России на протяжении всей ее истории наблюдается другая картина: размытость индивидуального начала, сниженное чувство самоценности личности, понимание свободы как казацкой вольницы, как вседозволенности. Правосознание русского человека специфично: ответственность в субъективном смысле у него, как правило, снижена, он понимает ответственность по преимуществу в объективном смысле, как совокупность санкций и норм, исходящих от общества и государства.
Лучше других данное фундаментальное свойство русского человека поняли евразийцы. Так, Н. Н. Алексеев утверждал, что в русской истории были два определяющих фактора: силы порядка (государство, дворянство) и силы анархии (крестьянство, казаки). Русская история, полагал он, представляет собой не миролюбие и согласие (как считали славянофилы), а постоянную борьбу государства и народа, нескончаемую смуту. Русское тягловое население видело в государстве не защитника, а насильника и захватчика. Государство, настигая ушедших в лесах и степях, расширяло свои границы. В Октябре 1917 г., заключает евразиец, в России возобладали: 1) идея казацкой вольницы; 2) идея диктатуры; 3) идеи коммунизма и социальной справедливости18. Алексеев высказал глубоко верную мысль, что политико-правовая культура образованного класса дореволюционной России (в частности, либерализм и консерватизм) имеет мало общего с низовой, народной, мужицкой культурой. В 1917 г. ни западнический либерализм, ни дворянский, якобы почвеннический, консерватизм не смогли выдержать напор русской революции и отлиться в новые государственные формы. Только советский тоталитарный строй смог обуздать русскую крестьянскую стихию и стать подлинно аутентичной формой российской государственности.
На аморфность, стихийность, женоподобность, в известном смысле истеричность русского национального характера указывали Н. А. Бердяев и В. В. Розанов. "В самых недрах русского характера, - пишет Н. А. Бердяев, - обнаруживается вечно - бабье, не вечно - женственное, а вечно - бабье"19. И далее: "У русского народа есть государственный дар покорности, смирения личности перед коллективом. Русский народ не чувствует себя мужем, он все невестится, чувствует
--------------------------------------------------------------------------------
17 См.: Зиновьев А. А. Русская трагедия. М, 2006.
18 См.: Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 114.
19 Бердяев Н. А. Судьба России. М, 1990. С. 38.
стр. 113
--------------------------------------------------------------------------------
себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет "сила"20. Конечно, русский национальный характер является гораздо более сложным и многомерным, но следует согласиться с Бердяевым в том, что одна из характерных черт русского общества - женоподобность, господство в нем культа женщины. Руководящая роль мужчины в нашем обществе (в политике, экономике) - во многом чисто внешняя, показная, это - своего рода театр, маскарад, бутафория. Решающее значение в формировании культурных стереотипов в нашей стране принадлежит женщине, которая и определяет в конечном счете поведение мужчины. Приведу только два показательных примера. Первый: при разводе суд, как правило, оставляет ребенка женщине на том основании, что она - мать. Второй: при расследовании дел об изнасиловании сотрудники правоохранительных органов, как правило, исходят из презумпции вины мужчины. В обоих случаях наша общественная мораль рассматривает мужчину как существо социально незрелое, с пониженным чувством ответственности. Следует отметить, что такое отношение к мужчине интенсивно формировалось именно в годы советской власти, параллельно со становлением тоталитарного режима. Можно предположить, что в XX в. уровень матриархальное™ (а с ней - и уровень хаоса, истеричности) в российском обществе существенно повысился. В данном контексте советский тоталитарный строй, сталинский режим можно рассматривать как естественную реакцию власти на анархический бунт "мужицкого царства", как средство самосохранения против разгула стихии, которое инстинктивно нашел русский народ. И Бердяев, конечно, прав, когда говорит, что женоподобному русскому обществу всегда требуется властелин в лице сильного государства.
Не могу согласиться с проф. В. М. Артемовым в том, что механизм "бегства от свободы", описанный Фроммом применительно к нацистской Германии, может быть распространен на Россию 90-х годов XX в.: якобы российское общество устало от демократии и требует "сильной руки". В нашем обществе никогда не было индивидуалистически понимаемой свободы (а Фромм писал именно об этом типе свободы западного европейца). Правосознание нашего народа продолжает во многом оставаться средневековым, он понимает свободу как казацкую вольницу, и бежать он хочет не от свободы, а от стихии саморазрушения, от смуты, от "войны всех против всех", от свободы сильного подминать слабого. Российский народ хочет порядка и стабильности и в этой связи взывает если не к диктатуре, то к твердой и справедливой власти.
Как представляется, Н. Н. Алексеев верно назвал три основные вектора развития будущей русской государственности. Основной тенденцией в развитии российской государственности на ближайшие десятилетия продолжает оставаться отнюдь не демократия западного образца, а авторитаризм той или иной формы. И если повезет, то просвещенный авторитаризм.
В контексте сказанного, в философско-историческом плане мероприятия руководства страны по укреплению Российского государства (исключение губернаторов из Совета Федерации и тем самым снижение их политического веса; разделение России на семь федеральных округов; подчинение олигархов; выведение СМИ из-под влияния крупного бизнеса; отмена прямых выборов губернаторов; объединение отдельных субъектов Федерации; установление единого конституционного правопорядка на территории всей страны) следует расценивать как здоровую реакцию власти на очередную русскую смуту.
Особо следует сказать о федеративном устройстве России. Федерация - относительно новая и в целом нетипичная форма политико-территориального устройства государства. Для всякого нормального здорового государственного организма характерно центростремительное движение составляющих его частей, всякое нормальное государство стремится к своему главенству и верховенству на всей своей территории. Федерация в этом смысле атипичная модель государства, скорее некий казус, чем правило, поскольку субъекты федерации всегда в большей или меньшей степени, актуально или потенциально выступают в качестве альтернативных источников власти. Мировой опыт показывает, что федерации, как правило, возникают в результате центростремительного движения отдельных государственных образований к единому государству (США, Германия), и универсальная тенденция в этом процессе - укрепление центральной власти. Опыт федеративных отношений в России свидетельствует об обратном. Первые советские конституции, закрепившие федеративные отношения, юридически зафиксировали состояние начавшегося распада некогда единого государства. Большевики, введя федерацию, невольно признали необратимость процесса распада некогда великой империи. Несмотря на во многом бутафорский характер советской федерации, в 1991 г. она стала моделью расчленения страны. Конституция РФ 1993 г. зафиксировала новый этап распада Российского государства, создав очередную модель для дальнейшей дезинтеграции России.
Надо прямо сказать, что с точки зрения перспектив российской государственности наша современная федерация представляет собой болезненное и губительное явление. Следует честно признать, что современная российская федерация - это вовсе не "способ гармонизации национальных отношений в России, поднимающих их на качественно новый уровень", а результат катастрофического ослабления государственной власти, оказавшейся не способной подчинить себе регионы. Полагаю, что наша федерация есть проявление той самой народной стихии, с которой на протяжении веков боролась российская власть. Нейтрализация центробежных тенденций, установление в России унитарной формы государственного устройства суть средства прекращения очередной российской смуты.
В заключение следует подчеркнуть, что основой единственно возможной политики внутри России может быть только сила государственной власти. Все политические, экономические, социальные мероприятия, которые необходимо будет проводить в интересах российского народа, в своей основе должны опираться на силу (политическую, полицейскую, военную). Для русского человека характерны не идеи свободы и права, а идея служения. Следует отказаться от красивого западнического мифа, западнической иллюзии о демократии в России. России нужна не демократия, а просвещенный авторитаризм, дающий русскому человеку стабильный порядок и надежные социальные гарантии.
--------------------------------------------------------------------------------
20 Там же. С. 39.
стр. 114
--------------------------------------------------------------------------------
Сказанное не означает, что либеральная модель плоха, мне лично она очень импонирует, но я вынужден признать, что в ближайшие десятилетия либеральная модель не может быть осуществлена в России.
Ю. М. Хрусталев, зав. кафедрой философии Медицинской академии им. И. М. Сеченова, доктор филос. наук, проф. "Ответственность - императив демографической безопасности"
Сегодня беспрецедентное вымирание населения в России и сверхнизкая рождаемость не могут не беспокоить россиян и, конечно же, научную общественность. Одной из важнейших причин такого положения ученые называют социально-экономическую. Но существует и другая, не менее важная - это нравственное разрушение сознания людей. Есть ли выход из создавшегося положения?
Решая социально-экономические и политические проблемы, нельзя забывать и о создании здоровой нравственной атмосферы в обществе. Прогресс научно-технического развития мира должен (!) быть поставлен под контроль общества. Бесспорно, за прошедшие столетия человечество получило от науки, техники и технологии очень многое для улучшения своего благосостояния, но, к сожалению, мало продвинулось в нравственности. Именно поэтому весьма актуальной стала задача философского осмысления роли и значения достижений современной науки и выработки механизма общественного контроля и управления всеми научными исследованиями, техническим и технологическим процессом в интересах сохранения жизни людей и укрепления их здоровья.
Ныне как бы ни страшны были наркомания, алкоголизм, травматизм, беспечность в сохранении своего здоровья, наука, техника и даже медицина представляют, как это ни покажется странным, немалую демографическую опасность. Так, сегодня среди областей научной деятельности исключительно важное место занимает молекулярно-генетическое исследование человека. Внушительны успехи и в генной инженерии, а перспективы ее поистине фантастичны. Поистине мощный рывок в научно-технологических достижениях молекулярной генетики открыл перед медиками перспективы направленного воздействия на изменение наследственности организмов.
Наука создает средства для активизации жизнедеятельности людей, пробуждая их потенциальные творческие способности. Но все эти благие достижения усугубятся, если философски критично осмыслить достижения ученых. Возникает вопрос: а не превратится ли со временем человек в объект научных манипуляций?
Парадоксальным образом научный прогресс, усиливая могущество людей, создает и угрозу их здоровью. Ушли в прошлое времена, когда науку все считали безусловным человеческим благом. А ведь наука не только одаривает людей плодами своих открытий и привлекает новыми перспективами, но и вызывает у них беспокойство за свое безопасное будущее. Философия науки, будучи комплексным исследованием мира, общества и самого человека, ориентирует политиков и ученых на диалог с природой. Тем самым она нацеливает их на новое, человеческое измерение научных исследований. Теперь научное общество должно быть поставлено перед необходимостью демонстрировать людям, что блага, которые оно дает им, перевешивают возможные негативные последствия.
Выдающиеся ученые озабочены возможностью появления серьезных негативных последствий, угрожающих безопасности людей. Так, показательным моментом стал призыв молекулярных биологов и генетиков США к объявлению моратория на все эксперименты в области генной инженерии, которые могли бы представить потенциальную опасность для генетической конституции живущих ныне организмов.
До недавнего времени многие ученые были убеждены, что смысл этики науки состоит в реализации ими основных норм-условий по достижении истинности знания: беспристрастности, добросовестности во всех научно-теоретических изысканиях, высокого профессионализма и скрупулезной чистоты при проведении экспериментов на человеческом организме. В настоящее время стало очевидным, что следование только этим традиционным моральным нормам в научной деятельности не всегда приводит к желаемой цели.
Современное естествознание, медицинские науки интенсифицировали и значительно расширили поле исследований жизни, поставив перед учеными проблему переосмысления нравственных парадигм познания живого и его возможного радикального изменения. Среди них ключевой проблемой стало философское осознание допустимости вообще творческого созидания чего-либо нового в биосфере Земли наподобие клонирования, а также осознания того, насколько нравственно само по себе научное экспериментирование на людях или какое-либо генетическое манипулирование на организме человека с целью реконструкции естественно существующих генотипов. Происходящий прогресс в науке и медицинских методиках воздействия на человека требует выработки иных принципов и правил в моральной области.
Появилась биоэтика как междисциплинарная дисциплина, ядро которой - отношение к жизни и смерти. Это - новая морально-этическая сфера при проведении исследовательских акций жизни и новых форм лечения людей. Эта философская парадигма стала этикой "благоговения перед жизнью" (Швейцер). Центральная задача биоэтики - исследование отношения людей к жизни и смерти в кризисных условиях. В ее содержание включены вопросы нравственных взаимоотношений врача и пациента, моральности экспериментов на человеке, причины самоубийств или отказа больных от лечения по жизненно важным показаниям, проблемы эвтаназии, аборта, новых репродуктивных технологий, трансплантации органов и тканей, медицинской генетики, генной инженерии, психиатрии, прав душевнобольных и т.д.
Российские ученые, особенно медики, человеческую жизнь трактуют как высшую самоценность. Врачи всегда борются за жизнь человека до конца. "Борьба со смертью, - отмечает академик РАМН Ю. Л. Шевченко, - один из постулатов этики жизни, с которым связано и ценностное отношение к жизни и к биосфере, выражение в благоговении перед жизнью, в
стр. 115
--------------------------------------------------------------------------------
любви к жизни, в том числе и в религиозном принятии жизни как благодати"21.
Закрепление в современном общественном сознании гуманистических, нравственных идеалов позволит разрешить ряд сложнейших проблем демографической безопасности, возникших, порой, и по воле самих же ученых, технологов, а также политиков, социологов, экономистов. Философы говорят о назревшей необходимости запрета некоторых стратегических исследований и ограничении бесконтрольного экспериментирования. Ведь, действительно, в сфере биомедицинских исследований, проводимых на человеке, такого рода запреты и ограничения получат институциональное оформление и закрепление.
Философия нравственного гуманизма необычайно остро ставит сегодня проблемы демографической безопасности в России. Она тесно связала свою судьбу с решением гуманитарной (развивающей все человеческое в человеке) задачи нравственного развития россиян, укрепления их здоровья и упреждения преждевременной смерти. Поддерживая акции социально-экономического свойства, направленные на укрепление демографической безопасности России, ныне стало жизненно необходимо утверждать в обществе дух нравственной ответственности за создание здорового образа жизни всех граждан страны. Пропаганда здорового образа жизни, повышение личной ответственности за жизнь и здоровье людей должны быть тотальными. Именно нравственность следует сделать императивом в национальной, демографической и социально-экономической политике.
Особую роль в этом деле призваны играть этические комитеты - своего рода социальные институты, которые представляют собой многоуровневую сеть государственных учреждений, научных, общественных и медицинских организаций. Они призваны осуществлять при муниципальных образованиях и общественных объединениях морально-правовой контроль над всеми инновационными программами, влияющими на демографическое состояние в районе. Без экспертных заключений этических комитетов властные структуры не должны по ним принимать окончательные решения. Важную роль в деятельности этих комитетов могут и должны играть представители общественности, связанные с правозащитными движениями. Целесообразно, чтобы этические комитеты возглавляли руководящие работники территориальных образований.
Н. Я. Соколов, профессор кафедры теории государства и права МГЮА, доктор юрид. наук. "Социальная ответственность юристов"
1. Формирование в России демократического, правового, социального государства, укрепление законности и правопорядка предполагают повышение роли юристов как социально-профессиональной группы. Одновременно возрастает и их социальная ответственность, что обусловливается сущностью юридической профессии, той ролью, которую она играет в жизни общества.
Значение исследования социальной ответственности юристов объясняется и тем, что до последнего времени этой теме учеными уделялось явно недостаточное внимание, по сравнению с разработкой общих проблем юридической ответственности. Между тем она имеет не только важное теоретическое, но и большое практическое значение. Особенно если учесть, что вопросы ответственности связаны прежде всего со сферой трудовой деятельности.
2. Социальная ответственность юристов определяется как объективными, так и субъективными предпосылками. Объективной предпосылкой является факт возникновения в силу закономерностей общественного развития и функционирования в современных условиях юридической профессии. Не менее важно учитывать и социальный характер труда юристов, который определяется исключительной ролью как государства, так и права, призванных обеспечить регулирование общественных отношений. Социальный аспект труда применительно к юристам проявляется в целях, на которые он ориентирован, принадлежности юристов к тем или иным социальным классам, в защищаемых ими интересах, месте, которое они занимают в системе общественного производства, общественной и политической жизни.
Субъективной предпосылкой социальной ответственности юристов является понимание ими своего социального предназначения и в этой связи осознание профессионального долга, обязанности осуществлять свою деятельность как в интересах личности, так и нормального функционирования и развития общества.
3. Социальная ответственность юристов может проявляться в различных формах: моральной, политической и др. Вместе с тем ее справедливо рассматривать прежде всего как один из признаков юридической профессии, как ответственность профессиональную. Это обусловливается тем, что юридическая профессия основана на совершенном владении достижениями правовой культуры, ответственности за ее развитие и социальное наследование последующими поколениями.
Политическая, нравственная и другие формы социальной ответственности юристов должны распространяться только на их профессиональную сферу и ограничиваться ею. Это обусловлено тем, что нравственность, политика, право представляют собой относительно самостоятельные регуляторы общественных отношений, имеющие свои, присущие только им разрешающие способности. Их смешение и тем более преувеличение может привести в конечном счете лишь к снижению их эффективности.
4. Степень социальной ответственности юристов должна определяться эффективностью реализации профессиональных функций, поскольку именно в них особенно отчетливо проявляется сущность и социальная направленность юридической профессии.
Генеральная функция юридического сообщества - профессиональное обеспечение механизма правового регулирования. Она включает в себя в качестве составляющих все основные направления работы юристов, связанные с правотворчеством, применением права, профилактикой правонарушений, правовым воспитанием. Нетрудно увидеть, что в своей совокупности они составляют основное содержание мероприятий, направленных на реализацию правовой реформы.
Как же оцениваются самими юристами итоги правовой реформы как важнейшего условия эффективности их профессиональной деятельности? В какой-то
--------------------------------------------------------------------------------
21 Философия медицины. М., 2004. С. 313.
стр. 116
--------------------------------------------------------------------------------
мере ответить на это помогают данные проведенного нами в 2004-2005 гг. социологического опроса 800 профессиональных юристов, оценивших реализацию правовой реформы не лучшим образом.
Показательно, что только 4% опрошенных считают продвижение в сфере правовых реформ очень существенным, а 28% - существенным, т.е. только одна треть опрошенных полагает, что в деле правового реформирования произошли серьезные сдвиги. Что касается основной массы юристов, то почти половина опрошенных (44%) считают, что продвижение правовой реформы несущественно. Если же к ним добавить 16% респондентов, считающих, что продвижения нет, а также 4%, полагающих, что откатились назад, то можно прийти к выводу, что правовое реформирование, по мнению юристов, осуществляется недостаточно успешно.
5. В процессе реализации правотворческой функции задача юристов заключается прежде всего в том, чтобы перевести на язык правовых категорий и норм потребности всего общества или экономически господствующего класса, способствовать трансформации этой воли в государственную путем закрепления ее в законе. Не менее важно для юристов обеспечить и непротиворечивость системы действующего права и законодательства.
Как же воспринимаются профессиональными юристами современная правотворческая деятельность и ее конечный продукт - действующее законодательство? На вопрос: "Как Вы оцениваете качество законодательства, с положениями которого Вам приходится иметь дело в своей повседневной работе?" - респонденты дали следующие ответы: очень высоко - 0.5 %, высоко - 8%, средне - 65%, низко - 18%, очень низко - 6%, затруднились ответить - 3%. Насколько можно судить по всем полученным ответам, связанным с состоянием российского законодательства, в настоящее время налицо значительные резервы совершенствования действующего законодательства.
6. Одной из важных функций юридической профессии является правоприменительная деятельность, где социальная ответственность юристов приобретает особое значение и должна быть особенно высокой. Это связано не только с тем, что применение права -важнейшее звено в системе правового регулирования. Не следует забывать и о том, что в данной сфере задействована основная масса профессиональных юристов.
Между тем переходный период в развитии российского общества весьма отрицательно сказался на работе органов внутренних дел, прокуратуры, суда, других юридических учреждений. Получили распространение проявления предвзятости, тенденциозного подхода при проведении дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства, волокиты, черствости, безразличия к человеческим судьбам. Вот почему одна из основных, пока еще далеко не решенных задач правовой реформы заключается именно в том, чтобы обеспечить законность в деятельности самих юристов, полностью исключить случаи необоснованных задержаний и арестов, привлечения граждан к ответственности.
7. Следующим важным направлением профессионально-юридической деятельности является профилактика правонарушений. Сегодня совершенно очевидно, что без профилактической работы обществу грозит дальнейшая криминализация, в условиях которой идея правового государства воспринимается как недосягаемая мечта. Профилактическая работа должна строиться с учетом прогнозов состояния законности и правопорядка в стране. В этой связи представляет интерес прогноз, данный работниками правоохранительных органов о возможности сокращения в России в ближайшие 3-5 лет различных видов правонарушений. По мнению 3% опрошенных респондентов, число правонарушений сократится существенно, 16% - сократится несущественно, 32% - изменений не произойдет, 30% - произойдет увеличение правонарушений, 19% - затруднились ответить. Очевидно, что в целом данный прогноз нельзя назвать оптимистичным.
8. Важное значение придают опрошенные и такой функции юридической профессии, как правовое воспитание граждан. Показательно, что среди мер, направленных на укрепление законности и правопорядка, 51% опрошенных юристов отметили улучшение правового воспитания.
Как показал опрос, основная масса респондентов использует в воспитательном процессе потенциал, заложенный в самом праве, законодательстве, профессиональной деятельности. Однако непосредственное участие в правовом воспитании и просвещении в общей сложности принимают только 36% опрошенных. В то же время каждый пятый юрист в такой работе не участвует. Все это свидетельствует о довольно значительных неиспользованных воспитательных возможностях, которыми располагают юридические работники.
9. Понимание роли и значения ответственности юристов как социально-профессиональной группы не отрицает, но, напротив, предполагает необходимость ее формирования на индивидуальном уровне. В значительной мере о том, каким образом сегодня поставлена эта работа, можно судить по ответам на следующий вопрос: "В последнее время участились выступления в печати в адрес юридических работников. Какие меры, на Ваш взгляд, необходимо предпринять для повышения чувства ответственности юристов за порученный участок работы?". Ответы распределились следующим образом: усилить контроль и проверку исполнения работниками своих служебных обязанностей - 44%; обеспечить юристам реальную независимость в их профессиональной деятельности - 40%; шире освещать работу юристов на страницах печати, по радио и телевидению - 27%; повысить дисциплинарную ответственность - 26%; принять Этический кодекс для каждой профессиональной группы юристов - 22%; шире практиковать в деятельности юридических учреждений аттестацию работников - 18%; усилить воспитательную работу - 16%; регулярно обсуждать работу юристов в профессиональных ассоциациях и союзах - 13%; шире развивать в коллективах юристов критику и самокритику - 11%; систематически заслушивать отчеты юристов у руководства - 6%; отказаться от независимости профессиональной деятельности юристов -1%. На иные меры указали 4%, затруднились ответить - 3% респондентов.
10. Работу по формированию социальной ответственности юристов не менее важно подкреплять соответствующими материальными предпосылками,
стр. 117
--------------------------------------------------------------------------------
обеспечивать необходимыми условиями труда, как производственными, так и социально-экономическими. Казалось бы, законодатель делает решительные шаги в этом направлении. В качестве примера достаточно сослаться на Указ Президента РФ "Об увеличении должностных окладов судей в Российской Федерации" от 1 июля 2006 г. Однако в целом процесс улучшения условий труда не только судей, но и других категорий юридических работников продолжает протекать весьма противоречиво.
А. Д. Сафронов, доцент Академии управления МВД России, канд. юрид. наук. "Идеология либерализма и обеспечение правопорядка"
Ментальность классического либерализма, усиленная антитоталитарной и антиэтатистской критикой недавней советской действительности и предполагающая минимальное участие государства в социально-экономической и духовной жизни общества, антагонизм и неподконтрольность ему законопослушного человека активно распространялась идеологами реформ и способствовала нарастанию дисфункций государственного управления. Наряду с общей деградацией духовно-нравственной жизни общества, социальным недовольством, вызванным экспроприацией частными лицами наиболее ценных объектов общенародной собственности, значительной утратой национально-культурных и патриотических традиций она способствовала формированию в массовом, прежде всего молодежном, сознании индивидуалистических, пацифистских и откровенно эгоистических настроений, нигилистического отношения к коллективистскому образу жизни и деятельности, государственному аппарату, в значительной мере приумножившему недостатки советской бюрократии, и в особенности его репрессивным органам. Произошла либеральная абсолютизация ценности потребительски настроенной атомизированной человеческой личности, ее естественных прав и свобод, автономии индивидуальной воли, запрета государственного вмешательства в сферу частной жизни человека, минимизация социальных обязанностей и ответственности человека, усилилась индифферентность к интересам окружающих.
Зараженное суррогатно-либеральным сознанием молодое пополнение, поступившее на службу в правоохранительные органы, в подавляющем большинстве считает себя абсолютными носителями субъективных прав. Не приобретя никакой собственности в ходе либеральной приватизации государственного имущества, получая весьма скромное вознаграждение за свою тяжелую и опасную службу, а также будучи материально малообеспеченными и обычно стесненными в жилищных условиях, молодые сотрудники расценивают нормы Закона РФ "О милиции" как дискриминационные, запрещающие им участие в предпринимательской деятельности или другое получение дополнительного дохода. Требование присяги - не щадить себя в процессе защиты правопорядка - девальвируется в свете классической либеральной концепции безусловной ценности человеческой жизни и некоторыми сотрудниками раздраженно оспаривается, воспринимается как антигуманная и нелегитимная норма. Многие из них, поддаваясь суррогатно-рыночным настроениям быстрого обогащения, переносят отношения купли-продажи в сферу правоохранительной службы и не желают подчинить свои индивидуальные интересы и ценности целям публичной деятельности, защиты прав и свобод других лиц, обеспечения правопорядка.
Либеральная ревизия организации оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел с позиций абстрактного культа свободы выдвинула лозунг необходимости их демилитаризации, гуманизации не только в сфере обращения с населением, но и внутри-организационных отношений в самой системе МВД. Резко снизилась степень нормативной регламентации профессиональной деятельности персонала правоохранительных органов, советские общемилицейские уставы (дисциплинарный, внутренней службы) перестали применяться, а российские не были приняты. У сотрудников значительно расширились возможности действовать по собственному усмотрению. Мотивация обеспечения личного благополучия у многих стала доминировать над стремлением обеспечить торжество права и справедливости. Задача активной борьбы с преступностью на уровне официальной стратегии стала заменяться концепцией обслуживания населения, оказания государственных услуг в сфере обеспечения имущественной и личной безопасности.
Административное, т.е. публично-правовое регулирование взаимоотношений между сотрудником и системой МВД после принятия в 1991 г. новаторски либерального Закона о милиции стало постепенно заменяться частноправовым регулированием, что сужало сферу отношений власти-подчинения между руководителем и личным составом, снижению оперативно-боевой готовности и дисциплинированности многих подразделений. Введение возможности увольнения по собственному желанию из органов внутренних дел повлекло отток значительной части квалифицированных кадров, а также безнаказанного оставления службы лицами, в действительности грубо нарушающими контрактные отношения.
Преступность личного состава органов внутренних дел, так же, как и преступность в обществе в целом, росла интенсивными темпами. За 1989-1994 гг. ее общеуголовная составляющая возросла более чем вдвое, а должностные преступления сотрудников и против правосудия - в четыре раза. В последующие годы тенденция роста сохранялась. В 2005 г. из более чем 1 млн. сотрудников органов внутренних дел к уголовной ответственности было привлечено 4269 человек. Две трети из них совершили преступления в сфере служебной деятельности: применение необоснованного насилия и оружия в отношении граждан - 1457; злоупотребление должностными полномочиями - 1075; получение и дача взятки - 574; должностной подлог -400 человек. За совершение преступлений вне службы к уголовной ответственности были привлечены: 41 сотрудник - за убийство; 144 - за умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью; 102 - за кражу; 87 - за грабеж; 31 - за разбой. Почти 24.5 тыс. сотрудников привлечено к дисциплинарной ответственности за нарушение законности, не достигших степени общественной опасности, характерной для преступлений, 143.7 тыс. - за совершение дисциплинарных проступков, связанных с уклонением или недобросовестным исполнением служебных обязанностей, употреблением алкоголя.
стр. 118
--------------------------------------------------------------------------------
Необходимо повысить эффективность государственного управления, основанного на идеологии патриотизма, социального служения и державности, развить дееспособные институты гражданского общества, восстановить системы интенсивного и разнопланового антиделинквентного социального контроля в условиях отказа от либеральных концепций и обеспечения дальнейшего развития демократических начал жизни общества. Особенно важно обеспечить это в сфере поддержания правопорядка, где наряду с формированием эффективной правовой основы регулирования отношений безопасности личности, общества и государства, созданием условий для достойной жизнедеятельности персонала должен быть создан ресурсообеспеченный организационно-правовой механизм поддержания законности в служебной деятельности органов внутренних дел и обществе в целом.
Н. В. Кроткова, ответственный секретарь журнала "Государство и право". "Свобода и ответственность в учении С. А. Котляревского"
С. А. Котляревский - видный русский либерал консервативного толка начала XX в., внесший заметный вклад в развитие теории правового государства и в дело ее популяризации в России. Для либерала свобода, право и ответственность - важнейшие основы демократии, правового государства. С точки зрения ортодоксального либерализма свобода есть самоограничение, естественным следствием которого становится ответственность. Другое утверждение также представляется верным: благодаря чувству ответственности за свою жизнь и жизнь других людей человек сознательно ограничивает свою свободу. В рамках либерального правосознания свобода и ответственность согласуются между собой как две взаимосвязанные, взаимообусловленные составляющие единого социокультурного феномена - демократии.
С последней трети XIX в. мир вступает в эпоху империализма, в условиях которого институты классической демократии начинают претерпевать существенные изменения (прежде всего - ограничение прав и свобод человека). Кризис институтов классической западной демократии привел к кризису либерального правосознания, что и зафиксировали западноевропейские и русские либералы.
Развивая тему кризиса либерального правосознания, Котляревский во многом отталкивается от знаменитого сочинения П. И. Новгородцева "Введение в философию права. Кризис современного правосознания", где классическая теория правового государства была названа им одной из разновидностей теорий "земного рая" (термин А. И. Герцена). Мысль Новгородцева сводилась к тому, что правовое государство в принципе не способно привести к обществу всеобщего благоденствия и установить абсолютную гармонию между людьми (подобие земного рая). Несовершенство людей, полагал он, всегда будет воспроизводить несовершенство отношений, и правовое государство в этом смысле никогда не сможет подняться выше уровня реальной, действительной человеческой природы.
Вслед за Новгородцевым Котляревский усматривает причину кризиса современного либерального правосознания в том, что на идею правового государства были возложены слишком большие надежды, превосходящие возможности реального правового государства. Котляревский видит некоторую закономерность в том, что в переломные эпохи всегда возникают повышенные ожидания от политических институтов, неизменно сменяющиеся через какое-то время разочарованием в них. Юридические механизмы имеют предел своих возможностей, всякие попытки выхода за этот предел всегда чреваты кризисом правосознания.
Кризис правосознания, по Котляревскому, вызван также тем, что утрачена вера во всемогущество политических институтов, утрачена наивная уверенность в возможность полностью рационализировать общественную жизнь, доведя ее до совершенства часового механизма. Грубый механицизм в понимании общества, государства, права, свободы, равенства, свойственный эпохе Просвещения, мог вести и фактически вел к созданию социальных утопий, внедрение которых в жизнь часто оборачивалось насилием и кровью. Современная наука, полагает юрист, убедительно доказала огромную роль иррационального и бессознательного в жизни общества и в частности в функционировании политических учреждений. Отсюда, по Котляревскому, перед юридической наукой встает задача: дополнить теорию правового государства такими метаюридическими компонентами, как мораль и религия, без учета которых многое в феномене демократии остается неясным. Более того, Котляревский, подобно другим консервативным либералам, усматривает выход из создавшегося общего духовного кризиса и кризиса правосознания на пути усвоения обществом моральных и религиозных ценностей.
Только мораль и религия, с его точки зрения, способны внести смысл в существование человечества, оправдать его историю и культуру, и в частности правовую культуру. Понять ценность культуры с позиции самой культуры, при условии и предположении ее самодостаточности невозможно. Критерий ценности культуры можно отыскать только в религии и морали - вещах абсолютных и не нуждающихся в дополнительном обосновании. Вне ценностных координат морали и религии, утверждает Котляревский, правовое государство теряет свое значение, а правовой прогресс представляется одним из вариантов "дурной бесконечности" Гегеля.
Поскольку стихия насилия и эгоизма укоренена в человеке и обществе, правовое государство с его формализмом мыслится русским юристом как необходимая ступень восхождения человечества к моральному и религиозному совершенству. Правовое государство, по Котляревскому, навсегда оставаясь институтом насилия, может лишь в известных пределах воплотить в себе "верховенство права, в меньших - господство справедливости, а в еще меньших - справедливости высшей, расширенной до благости"22.
Иначе говоря, рационалистическое понимание свободы и ответственности, характерное для века Просвещения с его плоским сциентизмом, должно смениться, по его мнению, религиозным правосознанием. Согласно логике русского юриста, человеческая свобода всегда имеет не только конструктивный, созидательный компонент, но также является источником греха. Грехопадение Адама и Евы стало следствием действия свободы, в результате свободного выбора человек должен вернуться к Богу. Именно в этом смысле
--------------------------------------------------------------------------------
22 Котляревский С. А. Власть и право. Проблема правового государства. СПб., 2001. С. 345.
стр. 119
--------------------------------------------------------------------------------
свобода человека должна быть дополнена живым религиозным чувством, религиозным ориентиром, формирующим в личности чувство ответственности перед людьми и Богом. Только религиозное наполнение феноменов свободы и ответственности, делает вывод Котляревский, способно гарантировать установление подлинной и прочной демократии.
Т. С. Дворянкина, старший преподаватель кафедры уголовно-процессуального права МГЮА. "Свобода и ответственность судьи в уголовном процессе"
Свобода судьи при осуществлении судопроизводства по уголовному делу определяется конституционным принципом независимости судей и подчинения их только закону. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ судьи при принятии решений по уголовному делу оценивают доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.
Применительно к уголовному процессу можно говорить как о правовой, так и нравственной свободе судьи, которые часто отождествляют, так как правовая свобода также имеет этические качества. Уголовно-процессуальная свобода судьи заключается в том, что УПК РФ, устанавливая предписания или запреты, оставляет судье ограниченное свободное пространство, которое охраняет от вмешательства извне, однако при этом гарантирует не свободу воли судьи, а ее внешнюю правовую свободу, которая предполагает дозволенность. Это свободное пространство судьей не выбирается, оно разрешено, т.е. гарантировано законом. Такая правовая дозволенность устанавливается не только уголовно-процессуальными нормами, но определяется и через нравственные ценности, такие, как, например, справедливость. В этом случае требование справедливости устанавливает предел разрешенного.
Смысл и содержание свободы судьи в уголовном процессе связаны с охраной достоинства личности и обеспечением ее прав и свобод правосудием. Свобода судьи связана с выбором решений и оснований для их принятия, с выбором средств, обеспечивающих права и свободы личности, его активностью в совершаемом выборе. Здесь можно говорить об усмотрении судьи, которое и отражает его степень свободы. Усмотрение судьи связано с выбором принятия одного из нескольких возможных законных решений по делу, правовой нормы и применением ее в конкретной ситуации, меры уголовного наказания, с оценкой доказательств.
Предоставляя такую свободу судье, законодатель тем самым обязывает его к достижению целей уголовного судопроизводства. Для этого провозглашаются принципы уголовного процесса, которые проявляются как нравственные начала его деятельности, устанавливаются процедуры судебного разбирательства, определяются надлежащие принятию виды решений и основания для их принятия, средства для обеспечения прав и свобод личности, при этом вменяя ему ответственность.
Ответственность судьи связана с ненадлежащим выбором решения и оснований для его принятия, с неправильным толкованием закона, пассивностью судьи в ходе судебного разбирательства, что в итоге ведет к нарушению прав и свобод личности и несправедливости судебного решения.
Ответственность судье вменяется как уголовно-процессуальным законом, так и Кодексом судейской этики.
Наряду с компетенцией судьи одинаково значимым является уважение судьи к Закону и безусловная защита достоинства и реального обеспечения прав и интересов личности, ее охраны в целом от любого произвола. Он не вправе расширительно толковать нормы уголовного права, толковать по аналогии при обосновании наказания. Свобода толкования неизменно ведет к произволу, который связан с нарушением прав и свобод личности и неуважением ее достоинства.
Независимость судей, провозглашенная Законом, представляет несомненную ценность. Сама по себе независимость не обязательна, но судье она необходима для успешного осуществления профессиональной деятельности. В независимости обнаруживается свобода судьи от вмешательства в его деятельность с чьей-либо стороны (в том числе и государства), право и обязанность судьи принимать решения только на основании Закона. Вместе с тем судья, стремясь к достижению целей судопроизводства, обязан оставаться в рамках легитимности.
Свобода судьи в уголовном процессе невозможна без долга перед государством и обществом, перед ближним и совестью. Свобода без долга - это произвол, поскольку в таком случае судья поступает по своему эгоистическому замыслу, а не в соответствии с общепринятыми нормами и законом.
А. Г. Манов, доцент кафедры теории государства и права МГЮА, канд. юрид. наук. "Правовые аспекты позитивной ответственности"
В юридической литературе встречаются утверждения, что понятие юридической ответственности в качестве ретроспективной ответственности в научном и учебно-методическом обороте утвердилось окончательно (Л. А. Морозова). Между тем для такого вывода нет достаточных оснований. Так, О. Э. Лейст выделял виды позитивной юридической ответственности, а Т. Н. Радько справедливо указывает на нормативно-правовые акты, в которых юридическая ответственность присутствует в так называемом позитивном виде.
Позитивную юридическую ответственность нельзя понимать исключительно как "сознательное исполнение различных обязанностей (юридических, моральных и иных), понимание своего долга перед окружающими" (Л. А. Морозова).
Правовой аспект позитивной юридической ответственности - комплекс юридических обязанностей, возложенных на различные субъекты права, прежде всего на должностные лица и государственные органы.
В связи с этим, безусловно, действующее законодательство нуждается в совершенствовании. Как утверждает О. П. Сауляк, "правоведы и практические работники справедливо отмечают, что дефектность многих наших законов связана с тем, что в них слабо проработаны процедурные механизмы, определяющие порядок реализации участниками общественных отношений принадлежащих им прав и возложенных на них юридических обязанностей"23.
--------------------------------------------------------------------------------
23 Сауляк О. П. Коррупция как угроза правопорядку: общетеоретические аспекты // В кн.: Правонарушение и юридическая ответственность по российскому, зарубежному, европейскому и международному праву: история, теория и юридическая практика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Иваново, 2006. С. 49.
стр. 120
--------------------------------------------------------------------------------
Это означает, что в действующем законодательстве должны быть шире и точнее прописаны обязанности государственных органов и должностных лиц. Однако нельзя согласиться с тем, что закон вообще не должен предусматривать определенный предел усмотрения данными субъектами права. От такого усмотрения зависит адекватность применения законодательства к конкретным жизненным обстоятельствам, что, в свою очередь, требует расширения использования институтов позитивной юридической ответственности.
Особую роль в механизме правового регулирования играют судебные органы. Необходимо принять меры к тому, чтобы эти органы эффективнее применяли так называемое функциональное толкование норм права, которое, кстати, некоторыми правоведами вообще отрицается.
Важно, что функциональный способ толкования норм права предполагает интерпретацию оценочных терминов и выражений, содержащихся в законодательстве; учет роли правосознания и морали в толковании; использование при толковании аргументов практики. При функциональном толковании производится оценка терминов, содержащихся в законодательстве, с точки зрения их нравственного, социального и т.п. содержания.
Нельзя игнорировать то обстоятельство, что в законодательстве содержатся требующие оценки такие термины и выражения, как "уважительные причины", "существенный вред", "злоупотребление правом", "значительный ущерб", "крайняя необходимость", "разумность и добросовестность" и др. Например, термин гражданского права "разумность и добросовестность" нельзя уяснить без учета правосознания и морали. Сами нормы законодательства создаются на основе правосознания и морали. В дальнейшем они применяются, индивидуализируются с учетом этих же требований. Например, индивидуализируя уголовную ответственность, судья учитывает требования правосознания и норм морали.
Учитывая вышеизложенное, возрастает значение позитивной юридической ответственности соответствующих органов, прежде всего судебных.
Н. И. Фокина, доцент кафедры философии МГЮА. "Социальная ответственность: некоторые аспекты философского анализа"
С нашей точки зрения, ответственность проявляет себя целостным социальным феноменом, выступая как ответственность социальная. В ней выражены субъектно-объектные социальные отношения, включающие обусловленные реальным состоянием общества (экономическим, политическим, духовным и др.) требования, предъявляемые субъекту ответственности, и реакцию на них этого субъекта. Причем носителем ответственности, т.е. ее субъектом является не только отдельная личность, но и конкретная социальная группа, государство, общество и др. Что касается общества, то его интересы нередко представляет государство, которое может говорить и от собственного имени, являясь самостоятельной, взаимно ответственной стороной.
Серьезное методологическое значение имеет изучение тех ответственных отношений, которые складываются между отдельной личностью и обществом. Феномен ответственности является одним из проявлений связи и взаимной зависимости личности и общества. Сама же необходимость ответственности возникает в силу того, что эти отношения имеют противоречивый характер.
В аксиологическом плане субъектно-объектные отношения выступают как права и обязанности личности, как субъекта ответственности, и находят выражение в моральной и правовой оценке ее деятельности, принимая формы ответственности моральной и правовой. Каждая из сторон настоящих взаимоотношений обладает определенными правами и несет соответствующие обязанности по отношению к другой.
Субъективная, личностная сторона ответственных взаимоотношений предполагает целеполагание личности, формирование определенного отношения к предъявляемым требованиям. Они характеризуют внутренние побуждения того или иного лица, обусловленные моральными, правовыми, политическими убеждениями, его мировоззрением в целом. В любой ситуации личность выбирает определенную позицию из ряда возможных. Объективные требования лишь определяют круг различных возможностей в сфере поведения и деятельности, но выбор той или иной возможности зависит от того, какая из них окажется предпочтительней для субъекта.
Личная ответственность не является чем-то априорным, изначально данным. Она складывается в зависимости от многих факторов, куда включены воздействия ценностей макромира и микромира, духовных традиций, существующих в обществе, внутренней психической организации личности и др. На формирование личной ответственности оказывают влияние уровень культуры, образования, внутренняя зрелость того или иного человека, его общественная сознательность и множество других обстоятельств.
Следует отметить, что определение ответственности личности через понятие "чувство ответственности", которое встречается в литературе, посвященной данной проблеме, является довольно условным. Личностная ответственность определяется не только глубоко личными эмоциями и чувствами, но прежде всего она предполагает сознательное отношение к последствиям тех или иных действий, продиктованное убеждением в их необходимости и, как правило, зависящее от степени самосознания той или иной личности. Осознанный выбор поведения и характера деятельности составляет одно из непременных условий, без которого нет никакого смысла говорить об ответственности.
Субъект ответственности, выбирая то или иное поведение, ту или иную альтернативу, тем самым высказывает собственное, личностное отношение к предъявляемым ему требованиям, реакция на которые способна принимать различные конфигурации. Возможности в выборе могут быть объективно или субъективно благоприятными или неблагоприятными для личности.
Несомненное теоретическое и практическое значение имеет выяснение тех обстоятельств, которые являются источником низкого уровня ответственности или безответственного поведения того или иного члена общества. Остановимся на некоторых из них.
Одна из основных причин, которая способствует полной или частичной элиминации ответственности, связана или с отсутствием, или с абсолютизацией свободы. Абсолютизация свободы, в свою очередь, предполагает возможность возникновения безответствен-
стр. 121
--------------------------------------------------------------------------------
ного поведения. Если воля абсолютно свободна, детерминация отсутствует, то любой вариант поведения, являясь следствием воли (вернее, произвола), выступает случайным, одинаково оправданным и, следовательно, не предполагающим ответственности.
Наличие у членов общества низкого уровня ответственности, как правило, сопряжено с их отчуждением от различных областей социальных отношений: экономических, правовых, политических, духовных, а также отношений, возникающих в сфере взаимодействия человека с природой.
Невысокому уровню правосознания, ведущему к низкому уровню правовой ответственности, могут способствовать: недостаточная осведомленность о правах и обязанностях личности; наличие противоречий в сфере правового регулирования; отсутствие контроля за исполнением той или иной нормы права; разрыв между правотворчеством и объективными процессами, происходящими в обществе; несоответствие в области правового и морального регулирования; возникновение противоречий между теми или иными нравственными ценностями и буквой закона и др.
В сфере морали к негативным результатам может привести возникновение противоречий между институализованными моральными ценностями, объявленными приоритетными, и теми ценностями, которые традиционно сложились в том или ином обществе, у того или иного народа, в той или иной социальной группе.
Таким образом, нельзя полностью согласиться с тем, что требования, предъявляемые личности со стороны права, толкуются ею лишь как внешне навязанные и чуждые, а со стороны общественной морали - только как внутренне приемлемые. И те, и другие могут приниматься личностью как внутренне необходимые и приемлемые и как внешне навязанные и чуждые.
Следует обратить внимание на тот факт, что не всякая личность способна сохранить свою целостность и до конца руководствоваться упорядоченной и последовательной системой социальных, культурных и нравственных ценностей.
В заключение хотелось бы остановиться на понятии "мера ответственности". С точки зрения философского анализа данное понятие не тождественно понятию "мера наказания". Мера ответственности личности включает в себя баланс внутреннего и внешнего, позитивного и негативного приятия предъявляемых ей требований. Целиком ответственная личность - это личность, изначально осознающая последствия своего поведения и деятельности, умеющая проецировать настоящее на будущее. В связи с этим и общество, и государство должны стремиться к созданию такой экономической, социальной, духовной, политической и правовой ситуации, которая не элиминировала бы возможность ответственного поведения, а наоборот, способствовала бы его возрастанию.
А. Б. Карабанов, старший преподаватель кафедры теории государства и права МГЮА, канд. юрид. наук. "Право и свобода в философии Зигмунда Фрейда"
Зигмунд Фрейд - родоначальник особого направления в психологии - психоанализа. Однако со временем психоанализ перестает быть всего лишь психологической школой и становится философско-обществоведческой доктриной, объясняющей происхождение и развитие различных социальных феноменов. Одним из ключевых элементов социального учения Фрейда становится понятие "культура", включающее в себя ряд институтов политического, юридического, духовного, морального и экономического плана.
Культура - это общественный феномен, в значительной степени противостоящий индивидуальной свободе. Она была максимальной до всякой культуры, хотя и не имела в те времена особой ценности, так как была незащищенной. Установление культурного сообщества неизбежно влечет ограничения индивидуальной свободы, а справедливость требует, чтобы ни от одной нормы, ни от одного ограничения нельзя было отказаться (здесь, заметим, мысль Фрейда течет в русле Гоббса, у которого это требование, также носящее имя справедливости, выступает одним из естественных законов). Стремление же к свободе в культурном общежитии может быть либо бунтом против имеющейся несправедливости (стремление к равному праву), что способствует прогрессу культуры, либо выражением первоначальных, неукрощенных культурой импульсов, что уже представляет явную для нее угрозу.
Можно было бы сказать, что суть этих размышлений Фрейда сводится к гегелевско-марксистской формуле: свобода - это осознанная необходимость, но утверждение, что свобода - не достояние культуры и что она была максимальной до всякой культуры, мешает отождествить эти два направления мысли. Свобода, по Фрейду, - это неосознанная необходимость, это возможность проявления своих инстинктивных склонностей и импульсов, возможность делать то, что захочется, отсутствие каких бы то ни было сдержек и ограничений. Чем больше этих сдержек и ограничений, тем менее свободен человек. Свобода должна быть ограничена, культурные сдержки должны существовать для свободного развития всех членов общества, но это не чистая свобода. Итак, если сопоставить сравниваемые идеи не терминологически, а по существу, сквозь призму проблемы должного, то суть желаемого соотношения свободы и необходимости у Фрейда и Маркса идентична: индивидуальная свобода должна быть ограничена в той мере, в какой это необходимо для свободного развития всех членов культурного сообщества. Разумеется, в таком случае следует отграничить марксистский взгляд на проблему от идеалистической формулы гегелевской философии, с которой, понятно, фрейдовской концепции свободы трудно найти родственные начала.
Реализации данной цели должен помочь такой элемент культуры, как право. Оно должно раскрыть перед индивидом возможности свободного развития, но в той степени, которая не умаляет свободу других лиц. Право выражает в первую очередь интересы большинства. Более того, право развилось из насилия и является его продолжением, это - насилие большинства, насилие большинства над меньшинством. "Сегодня право и насилие являются для нас противоположностями. Легко показать, однако, - пишет Фрейд, - что одно развилось из другого..."24. Конфликт интересов во всем животном царстве разрешается посредством насилия, и человек не должен составлять исключение. Решающее значение в борьбе сначала имела грубая физическая сила, которая с введением оружия уступила место интеллектуальному превосходству (здесь Фрейд в очередной раз подчеркивает ведущую роль технического прогресса в историческом развитии). Но конечная цель, отмечает он, оставалась той же: одна
--------------------------------------------------------------------------------
24 Фрейд З. Почему война // В кн.: Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С. 258-259.
стр. 122
--------------------------------------------------------------------------------
из сторон должна была отказаться от своих требований или противодействия победителю. Побежденного ждало либо убийство, либо рабство.
В духе Руссо Фрейд пишет, что во втором случае победителю пришлось пожертвовать и частью собственной безопасности, поскольку ему в таком случае приходится считаться с жаждой мести порабощенного врага. Но если Руссо в принципе отвергал возможность рабства у изолированно живущих в естественном состоянии далеких предков (поработителю пришлось бы тратить больше сил на надзор за пленником, чем на производительный труд; но даже если бы поработитель оказался настолько жестоким и приложил бы громадные усилия для принуждения к труду порабощенного, то все равно состояние рабства не могло бы просуществовать долго, ибо угнетатель нуждается в отдыхе, хотя бы и кратковременном, и пока он будет спать, порабощенный им человек может просто сбежать), то Фрейд, как мы видим, считал его возможным и вполне обычным явлением.
"Таково первоначальное состояние: господство наделенного властью, грубого или опирающегося на интеллект насилия, - резюмирует Фрейд. - Мы знаем, что этот режим изменился по ходу развития, он прошел путь от насилия к праву - но каков этот путь? Мне кажется, один-единственный. Он вел к такому положению дел, что большую силу одного смогли возместить объединением нескольких слабейших. L'Union fait la force. Насилие можно сокрушить единством, власть объединившихся предстает теперь как право против насилия одного. Мы видим, что право есть власть сообщества. Это по-прежнему насилие, применяемое к каждому одиночке, который ему себя противопоставит; оно работает теми же средствами, преследует те же самые цели. Различие только в том, что насилие осуществляется уже не одним, но общиной"25.
Таким образом, право - это то же насилие, но установленное в общих интересах. Оно, согласно Фрейду, не использует иных средств, иных методов воздействия, оно просто защищает интересы других субъектов, которые используют это новое оружие против оружия древнего - грубого, неприкрытого насилия. В конечном итоге, цель права - свобода, свобода максимально большего числа лиц, защищающих себя от агрессивных выпадов брутальных индивидов.
Л. В. Сокольская, доцент кафедры Новосибирского государственного университета экономики и управления, канд. юрид. наук. "Феномен свободы как предмет философского размышления"
Идея разграничения морали и нравственности не нова и достаточно хорошо разработана в гуманитарных науках26. Однако в выступлении В. М. Артемова данные категории трактуются как синонимы. С его точки зрения, "свобода начинается тогда, когда человек руководствуется моральными принципами". Сказанное имеет двоякий смысл.
Если нравственность - это что-то постоянное, общее родовое, принадлежащее всему человечеству, которое возникает одновременно со становлением человеческого общества и существует во всех общественно-экономических формациях, то мораль возникает на относительно более поздней ступени развития данного общества. Мораль представляется как нравственность, приспособленная к сохранению конкретного социума. Она не общечеловеческая, а всегда социально обусловленная и в соотношении этих двух категорий нравственность доминирует над моралью. Тогда свобода - это социумное явление, т.к. человек руководствуется принципами морали и наоборот, если человек руководствуется нравственными принципами, то свобода - это общечеловеческая категория.
Нравственность сохраняет свои родовые характеристики на всем этапе развития человеческого общества, мораль приобретает социумный характер, изменяя при этом свое содержание. Мораль может быть социумно-эгоистичной, по отношению к "чужим" группам, классам, народам она иногда бывает бесчеловечной. Например, мораль эксплуататорских классов, поощряя эксплуатацию человека человеком нарушает элементарные нормы человеческого общежития. Или нацистская мораль, объявившая совесть помехой, потому что она (совесть) общечеловечна и несовместима со злодеяниями нацистов. Может существовать мораль ростовщика или "вора в законе", но нравственность может быть только одна - общечеловеческая.
Конфликты нравственности и морали в самом бытии и сознании индивида являются важными детерминантами формирования конкретной личности. Высший закон нравственности - совесть, субъективное выражение и воплощение объективной общественной природы человека; совесть как совпадение человека и человечества есть человечность. Человеческий род существует, пока жива нравственность. Своей принципиальной неуничтожимостью род человеческий обязан принципиальной неуничтожимости извечных нравственных принципов и законов. Где исчезает нравственность, там рвется связь между человеком и природой, что приводит к его гибели. Нравственный человек - всечеловечен, он - гражданин мира, человек на все времена. Нравственность предполагает внутреннюю, духовную свободу личности, безграничное совершенствование и самосовершенствование, творчество, дерзание, риск, прорыв границ косного наличного бытия27.
Подлинно нравственное отношение является и подлинно человеческим отношением. То, что противоречит общей природе людей, выступает как бесчеловечное, безнравственное, а то, что соответствует ей, - как действительно или подлинно человеческое, нравственное. Природа человека изменяется, но сохраняются некоторые постоянные черты, ибо человек всегда остается человеком, а не превращается в какое-либо другое существо. Так и нравственность сохраняет свои родовые характеристики в любом обществе.
--------------------------------------------------------------------------------
25 Там же. С. 259-260.
26 См.: Бандзеладзе Г. Л. Опыт изложения системы марксистской этики. Тбилиси, 1963; Мильнер-Иринин Я. А. Этика или принципы истинной человечности. М., 1963, Какабадзе З. М. Человек как философская проблема. Тбилиси, 1970; Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип // В кн.: Проблема человека в современной философии. М., 1969; Вайсберг Л. М. Идея правового государства и проблема этатизма // Известия АН КазССР. Серия общественных наук. 1989. N 5; Сокольская Л. В. Моральное и нравственное сознание личности в переходный период // Вестник HAH PK. 1995. N 5.
27 См.: Взаимодействие правового сознания с моралью и нравственностью в обществе переходного периода. Алматы, 1995. С. 104.
стр. 123
--------------------------------------------------------------------------------
Однако необходимо отметить, что мера человечности в отношениях между людьми в целом постепенно возрастает при смене одних форм морали другими. Это свидетельствует о том, что мораль в своем развитии стремится к нравственности. Так, например, переход от первобытного общества к рабовладельческому привел к моральному осуждению людоедства (каннибализма), убийства нетрудоспособных, военнопленных. Жизнь человека, согласно нравственным принципам, признается неприкосновенной. Период перехода от рабства к феодализму означал в нравственном плане распространение (хотя и в минимальной мере) нравственных критериев на отношения эксплуататора к эксплуатируемому. Буржуазия, боровшаяся за свое освобождение от феодализма, провозгласила такой нравственный закон, как права человека на свободу и равенство, иными словами, утвердила суверенность личности. Эпоха мировых войн заставила человечество подписать мирные соглашения о равноправии народов, мирном сосуществовании государств с различным социальным строем. Человек в процессе своего развития завоевывает себе право на большую степень личной свободы и другие элементарные человеческие права.
М. В. Захарова, научный сотрудник Управления научных исследований МГЮА, преподаватель кафедры теории государства и права МГЮА. "К вопросу о сущности категории "коллективная юридическая ответственность""
В юридической практике России и зарубежных государств можно встретить отдельные проявления такого явления, как "коллективная юридическая ответственность". Недостаточная разработанность данной категории (прежде всего на общетеоретическом уровне познания) побуждает остановиться на анализе отдельных сторон этого явления.
Догосударственные человеческие сообщества активно использовали принципы коллективной социальной ответственности при разрешении деликатных ситуаций, что соответствовало самой природе племенного права. Нередко совершение деликта одним членом племени приводило к наложению мер ответственности на весь социум. Так, например, если один член социума совершал кражу домашнего скота у соседнего клана, бремя материального возмещения за этот деликт ложилось на весь племенной союз правонарушителя. С точки зрения этических догм ограничение свободы членов племени, не совершавших указанного деликта, может показаться очевидной. Однако данное утверждение можно считать справедливым только в том, если предположить, что сам субъект деликта не нес никакой ответственности перед своим племенем. На наш взгляд, подобная концепция является неверным подходом к пониманию сущности коллективной социальной ответственности, существующей в туземных социумах. Более верной с точки зрения исторической справедливости представляется концепция коллективной ответственности, при которой социум возмещает ущерб, нанесенный деликтом его члена, а затем предъявляет к последнему ответные социальные меры. В зависимости от тяжести совершенного проступка такие ответные меры могли носить различный характер: умерщвление, изгнание из племени, ограничение в правах (например, возможность для мужчины получать определенную имущественную долю от удачных военных походов племени).
В современной юриспруденции можно также увидеть примеры эмпирического отражения коллективной юридической ответственности. При этом данное утверждение следует считать справедливым как в отношении публичного, так и частного права.
Одним из самых ярких примеров публично-правового преломления данной проблемы можно считать признание в отдельных западных государствах юридических лиц в качестве самостоятельных субъектов уголовной ответственности. Так, в соответствии с положениями Уголовного кодекса Франции 1992 г. все юридические лица, за исключением государства, могут быть привлечены к уголовной ответственности как самостоятельно, так и наряду с физическими лицами. При этом, как гласит ст. 121-2 указанного правового акта, самостоятельная ответственность юридического лица не исключает ответственности физического лица, т.е. фактического исполнителя и соучастника тех же самых действии28.
Сходная доктрина уголовного права действует и в Великобритании. Начиная с 1846 г., когда лордом Денманом было вынесено решение по делу "Королева против компании Великая железная дорога Северной Англии", за корпорациями в Англии был признан статуе уголовно деликтоспособных29. Примерный уголовный кодекс США, на базе которого действует уголовное законодательство отдельных штатов (Огайо, Пенсильвания, Нью-Йорк и др.), также предоставляет судам возможность привлекать юридические лица к уголовной ответственности30.
Подобная конструкция юридической ответственности в отношении юридических лиц, берущая свое начало еще в работах Ф. К. Савиньи31, с неизбежностью наталкивается на проблемы этического и правового порядка. Во-первых, обязательный признак субъективной стороны преступления - вина в преступлениях, совершенных юридическими лицами, отсутствует, а значит, нельзя говорить о составе данного правонарушения в целом. Во-вторых, если ориентироваться на опыт Франции, то следует говорить и о проблеме привлечения к уголовной ответственности лица дважды за одно и то же преступное деяние. В-третьих, меры гражданско-правовой и административно-правовой ответственности, применяемые к юридическому лицу в сходных обстоятельствах в странах, не разделяющих
--------------------------------------------------------------------------------
28 Первое решение суда по реализации указанных положений УК Франции состоялось 9 мая 1995 г. и относилось к привлечению к уголовной ответственности одновременно физического и юридического лиц, которые обвинялись в использовании нелегального труда (см. подробнее: Уголовное право зарубежных стран. Общая часть. М., 2003. С. 313).
29 См. подробнее: Волежкин Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998. С. 12.
30 См. подробнее: Jones P. A., Card R. Introduction to criminal Law. L., 1976. P. 96.
31 В середине XIX в. представителем исторической школы права Ф. К. Савиньи была выдвинута "теория фикций", сущность которой состоит в том, что законодатель, вопреки объективному положению вещей (волевым аспектом могут обладать только действия конкретного человека), наделяет и объединения людей статусом личности, ориентируясь в данном случае на тот факт, что имущественные права могут принадлежать не только отдельному человеку, но и группе лиц.
стр. 124
--------------------------------------------------------------------------------
описанную выше конструкцию юридической ответственности, кажутся более адекватными32. В-четвертых, о реализации принципа свободы личности можно говорить лишь отчасти, если за деяния руководителей организации будут нести ответственность рядовые ее члены.
При регулировании частноправовых отношений в современном юридическом мире также активно используются конструкции коллективной юридической ответственности. Так, в Гражданском кодексе РФ можно встретить такую категорию, как "субсидиарная юридическая ответственность". В ч. 1 ст. 75 ГК РФ, в частности, закреплено, что "участники полного товарищества солидарно несут субсидиарную ответственность своим имуществом по обязательствам товарищества". В данном случае законодатель возлагает на участников полного товарищества часть материального бремени по обязательствам самого товарищества в случае недостаточности средств у последнего.
Нередко проявления коллективной юридической ответственности встречаются и в международном праве. Так, в частности, на знаменитом Нюрнбергском процессе преступниками были признаны не только конкретные физические лица, но и нацистские организации, и государство.
Вышеизложенные эмпирические данные свидетельствуют о многомерности использования категории "коллективная юридическая ответственность" в юридическом прошлом и настоящем человечества. Пользуясь приемами индуктивного научного поиска, можно говорить о следующих общетеоретических базисах указанной правовой категории: 1) реализация принципов коллективной юридической ответственности всегда предполагает отсутствие аспекта индивидуализации при осуществлении обязанности отвечать по тому или иному обременению; 2) источником такого вне персонального механизма осуществления юридической ответственности могут становиться различные причины и условия, среди которых можно выделить как универсальные детерминизмы (общий коллективный характер социальных регуляторов в племенных союзах догосударственных обществ, например), так и детерминизмы функционального порядка (правовая фикция признания юридических лиц в качестве субъектов юридической ответственности); 3) претворение идей коллективной юридической ответственности с неизбежностью наталкивается на проблему ограничения свободы индивидов (ее решение, по нашему мнению, носит дифференцированный характер); 4) на сегодняшний момент юридическая наука не выработала единого механизма реализации принципов юридической ответственности, что объясняется причинами многоаспектности использования самой правовой категории; 5) несмотря на усиление в современной юриспруденции роли так называемой индивидуальной юридической ответственности, ее коллективный аналог продолжает находить заметные практические составляющие; 6) только объединение всего гуманитарного знания на поприще изучения категории коллективной юридической ответственности sine ira et studio (без гнева и пристрастия), с нашей точки зрения, может стать надежным инструментом познания закономерностей развития указанной социальной категории.
А. А. Мурзина, аспирантка кафедры теории государства и права МГЮА. "Понятие свободы в правовой концепции Г. Л. А. Харта"
Английский юрист Герберт Харт (1907-1992) - один из наиболее влиятельных авторов в области философии права XX в. Широкую известность и признание принесла ему книга "Понятие права", изданная в 1961 г. и по сей день остающаяся наиболее значимым трудом по аналитической теории права33.
Условно все научные работы Харта можно разделить на две группы. Первая - это труды по аналитической юриспруденции, в которых право предстает как система первичных и вторичных норм-правил поведения, взаимодействующих между собой. Среди них "Определение и теория в юриспруденции", "Причинность в праве", "Понятие права"34.
Вторая группа, по определению самого Г. Харта, относится к области "критической морали", цель которой - найти принципы справедливого и должного применения права в цивилизованном обществе35. Этим проблемам посвящены работы: "Существуют ли естественные права?", "Право, свобода и мораль", "Мораль в уголовном праве", "Наказание и ответственность" и др36. Одно из ключевых понятий указанных работ - свобода человека и гражданина. Прежде всего понятие свободы осмысливается Хартом в контексте естественных прав человека, что для представителя позитивистской юридической традиции довольно необычно и свидетельствует о своеобразии правовой концепции английского ученого.
В статье "Существуют ли естественные права?" Харт утверждает, что по крайней мере существует одно естественное право - равное право всех людей на свободу. Говоря о существовании такого права, он имел в виду, что при отсутствии особых условий, определяющих равный статус этого права, любой взрослый человек, способный к выбору, во-первых, имеет право на отказ от принуждения или ограничений по отношению к нему со стороны других людей, за исключением случаев, связанных с предотвращением принуждения или ограничений, и, во-вторых, свободен выполнять (не обязан воздерживаться от выполнения) любое действие, которое не является принуждающим, ограничивающим либо направленным на причинение вреда другим людям.
В концепции Харта принуждение, помимо лишения человека возможности поступать в соответствии с выбором, может означать и уменьшение реальной возможности этого выбора посредством угроз; ограниче-
--------------------------------------------------------------------------------
32 Как известно, в России, несмотря на широкие дискуссии в научном мире по поводу возможности привлечения юридических лиц к уголовной ответственности, законодатель встал на достаточно прочные позиции индивидуализации этого вида ответственности, признав только за физическими лицами статус субъектов уголовного права.
33 См.: Hart H.L.A. The Concept of Law. Oxford, 1961.
34 См.: Hart H.L.A. Definition and Theory in Jurisprudence. Oxford, 1953; Hart H.L.A., Honore T. Causation in the Law. Oxford, 1959.
35 См.: MacCormick N. H.L.A. Hart. Stanford, 1981. P. 6.
36 См.: Hart H.L.A. Are there Any Natural Rights? // Philosophical Review. Vol. 64. 1955. P. 175-91; Hart H.L.A. Law, Liberty and Morality. London, 1963; Hart H.L.A. The Morality of the Criminal Law. Jerusalem, 1965; Hart H.L.A. Punishment and Responsibility, Essays in the Philosophy of Law. Oxford, 1968.
стр. 125
--------------------------------------------------------------------------------
ние включает любое действие, целью которого - сделать осуществление выбора невозможным, включая убийство или порабощение. Ни принуждение, ни ограничение не включают в себя конкуренции, однако, отмечает Харт, в ситуации острой нехватки ресурсов различие между ними не будет иметь смысла, естественные права важны лишь там, "где возможен мир", по выражению Локка. Более того, свобода (отсутствие принуждения) может не иметь никакой ценности для тех жертв неограниченной конкуренции, которые слишком бедны для того, чтобы ею воспользоваться. Было бы педантством, несмотря на то что они голодают, замечает Харт, указывать им на то, что они свободны.
Рассуждая о категории моральных прав, Харт пришел к выводу, что понятие права относится к той сфере морали, задача которой состоит именно в определении того, может ли свобода одного человека быть ограничена свободой другого, и, таким образом, определить, какие действия могут быть предметом принуждающих юридических правил. Важной характеристикой морального права является то, что его носитель воспринимается как имеющий моральное оправдание для ограничения свободы другого. Он имеет это оправдание просто в силу того, что в имеющихся обстоятельствах определенное распределение человеческой свободы будет сохранено, только если ему будет позволено (на основе своего выбора) определить, как должен вести себя тот самый другой.
Подобные рассуждения о свободе носят скорее теоретический характер, однако в работах Г. Харта затрагиваются и практически значимые аспекты свободы, свидетельствующие о живом интересе их автора к политико-правовой действительности.
Со времен античности вопрос о соотношении законодательства и свободы личности остается одним из важнейших. Г. Харта особенно интересовало: в каких случаях свобода индивида может быть ограничена с помощью правовых норм, выражающих общепринятую мораль?37. Благодаря этому он стал активным участником дебатов, развернувшихся в Англии (а чуть позже и в США) по поводу отмены юридической ответственности за совершение деяний, ранее считавшихся преступлениями против общественной морали, таких как гомосексуальные отношения, занятие проституцией и т.п. Общественная жизнь Великобритании конца 50-х годов прошлого столетия была отмечена рядом либеральных преобразований, в том числе и в сфере законодательства о правах и свободах человека. Квинтэссенцией либеральных веяний в английском законодательстве явился доклад комиссии Волфендена в 1957 г., в котором предлагалось декриминализировать часть подобных деяний. В докладе указывалось, что право не должно вмешиваться в частную жизнь граждан или навязывать конкретные способы поведения в сфере частной морали.
Харт выступил в поддержку рекомендаций комиссии Волфендена, хотя и с более умеренных позиций. Он резко критиковал законодательное проведение в жизнь общественной морали, поддерживая "принцип вреда" Милля, согласно которому закон должен использоваться против граждан лишь для предотвращения вреда другим гражданам. Однако далее этого Харт не пошел. Он вполне допускает вторжение закона в частную жизнь граждан "для их защиты от самих себя", мотивируя это тем, что не всегда человек, делающий выбор или соглашающийся на что-либо, в полной мере способен осознавать значение своих действий и их возможных последствий.
Г. Харт указывает, что многие законы, на первый взгляд, направленные против нарушения морали общества, на самом деле являются патерналистскими либо посягают на какие-либо иные отношения в обществе. Не согласен он и с оценкой общественной морали как необходимого условия существования общества. По мнению Харта, мораль, как и общество, со временем изменяется, однако это не влечет за собой гибель последнего, например, одно и то же английское общество было феодальным на одной стадии своего развития и постфеодальным - на другой. Если отклонения от общепризнанной морали перестанут преследоваться законом, то это приведет к ее постепенному изменению, вполне совместимому с прогрессом общества. К тому же, с его точки зрения, не каждое общество имеет право защищать свои моральные устои, если они находятся в опасности, так как не каждое общество стоит того, чтобы его сохранять.
В заключение хотелось бы отметить, что кроме упомянутых, в юридической философии Г. Харта существуют и другие аспекты понятия свободы (такие, например, как юридические свободы и их гарантии в современном обществе), требующие пристального изучения и дальнейшего развития.
B. C. Жилинская, аспирантка кафедры теории государства и права МГЮА. "К вопросу об обязательности исполнения социальных норм католической церкви верующими"
Обращаясь к теме свободы и ответственности, нельзя обойти вниманием рассмотрение церковных установлений. Причем исследован будет подход к этим нормам не со стороны государства, а со стороны самой церкви. Какова с ее точки зрения обязательность указанных норм, чье исполнение не обеспечивается силой государственного принуждения? Чтобы найти ответ на данный вопрос, в качестве примера приведем позицию римско-католической церкви относительно ее социальной доктрины, т.е. норм, посвященных жизни человека в обществе.
"Церковь вправе всегда и везде провозглашать нравственные принципы, в том числе и относящиеся к социальному порядку, а также выносить суждение обо всех человеческих делах в той мере, в какой этого требуют основополагающие права человеческой личности или спасение душ"38. Основная обязанность церкви - забота о душах верующих, об их вере и нравственности и связанное с этим отправление церковных таинств. Официальные наставления в духовно-нравственной сфере, толкование Священного Писания, объявление религиозных догматов папой ex cathedra являются обязательными для католиков всего мира. Что же касается социальных, экономических и политических проблем, то их решение не представляет собой непосредственной цели римско-католической
--------------------------------------------------------------------------------
37 Подробнее см.: Social Solidarity and the Inforcement of Morality // Essays in Jurisprudence and Philosophy. Oxford, 1983.
38 Кодекс канонического права, обнародованный властью папы Иоанна Павла II // Интернет-сайт "Agnuz" - католическая информационная служба: http://www.agnuz.info/
стр. 126
--------------------------------------------------------------------------------
церкви. Однако у нее имеется собственное мнение по данным вопросам, поскольку они находятся во взаимосвязи (пусть опосредованной) с основной миссией церкви.
На различных исторических этапах подход к проблеме значимости и обязательности социального учения церкви для католиков был не одинаков. В эпоху средневековья имела место сакрализация учения католической церкви, в том числе социального. Такой подход долго оставался неизменным. Даже в XX в. папа Пий XI придавал установкам, содержащимся в социальной доктрине значение религиозных догматов. В своей энциклике "Quadrogezimo anno" он провозгласил основные начала учения по социальным вопросам, возвещенные Львом XIII "вечно истинными". Им лишь отмечалась необходимость вносить некоторые изменения в соответствии с потребностями современности. Отношение католической церкви к обязательности ее наставлений в политической, экономической и социальной сфере жизни христиан было пересмотрено в ходе II Ватиканского собора. Оно выразилось в определенном изменении трактовки вопроса о религиозной значимости социального учения католицизма. Однако коррективы, вносимые руководством католической церкви, не меняют сути статуса социальной доктрины. По словам авторов католического энциклопедического словаря, социальное учение имеет авторитет церковного магистериума. Оно содержит свод нормативных положений, облеченных авторитетом учительской власти церкви.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующий вывод: если церковь высказывает свою позицию по тому или иному вопросу жизни общества, обосновывая ее нарушением Божественных заповедей или противоречием с требованиями естественного права, то в данном случае долгом любого католика будет смиренное принятие такого суждения церкви. Однако если какое-либо направление государственной деятельности, а также учение социального, экономического или политического характера не нарушает Божественного Закона, не связано с духовным призванием человека, тогда церковь не компетентна выносить своего официального суждения.
О. С. Бабак, студентка 5 курса факультета философии человека Санкт-Петербургского педагогического ун-та им. А. И. Герцена. "Сущность и смысл свободы в истории философии"
Свобода - способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости. Но однозначно определить данное понятие невозможно. Ведь даже в этой трактовке термин "свобода" встречается лишь вместе с термином "необходимость", а следовательно, без него и не определяется.
Проблема свободы - одна из важных и сложных проблем, волновавшая многих мыслителей на протяжении всей истории человечества. Гегель писал: "Ни об одной идее нельзя с таким полным правом сказать, что она неопределенна, многозначна, доступна величайшим недоразумениям и потому действительно им подвержена, как об идеи свободы". Не случайно и немецкий философ Э. Кассирер оценивал термин "свобода" как один из наиболее туманных и двусмысленных не только в философии, но и политике. Свидетельством смысловой подвижности и неконкретности понятия служит тот факт, что оно возникает в разных оппозициях. В философии свобода, как правило, противостоит необходимости, в этике - ответственности, в политике - порядку.
Философия свободы человека была предметом исследования Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева и Соловьева. Диапазон понимания свободы широк - от полного отрицания самой возможности свободного выбора, как это и трактуется в концепциях бихевиоризма, до обоснования "бегства от свободы" в условиях современного цивилизационного общества. Э. Фромм выявил, что свобода, хотя и принесла человеку независимость и наделила смыслом его существование, в то же время изолировала его, побудила в нем чувство бессилия и тревоги. Следствием подобной изоляции стало одиночество. Ф. М. Достоевский в романе "Братья Карамазовы" писал: "Человек свободен - это значит он одинок".
Философия XX в. показала, что свобода может стать бременем, непосильным для человека, от которого он избавиться не может. В этом смысле можно смело и без преувеличения утверждать, что концепция Шопенгауэра во многом носила опережающий характер. Он отмечал, что выявить содержание свободы как понятия возможно, только указывая на определенные препятствия, мешающие человеку реализовать себя. С точки зрения Н. А. Бердяева, свобода положительна и содержательна, она "не есть царство произвола и случая".
По утверждению Л. Шестова, "свобода есть сила и власть не допускать зло в мир. Бог, свободнейшее существо, не выбирает между добром и злом. И созданный им человек не выбирал, ибо выбирать не из чего было: в раю не было зла". Бог предупредил людей, что в день, когда вкусите от древа знания добра и зла, -умрете; змей говорит: будете как боги. Не странно ли это, спрашивает Шестов, что мы принимаем слова змея за истину? Адам до грехопадения был причастен божественному всемогуществу и только после грехопадения попал под власть знания. И в тот момент утратил драгоценнейший дар Бога - свободу!
Итак, человек не стал свободным, отведав плодов, ибо свобода выбирать между добром и злом, которую он обрел через вкушение, стала его единственной свободой. Другие свободы отошли от человека, когда он избрал жизнь, основанную на знании, а не на вере. Стремление следовать недобрым советам и пренебрегать запретами досталось человеку от Адама. Ницше и Кьеркегор обратили внимание на тот факт, что многие люди попросту неспособны на личностный поступок. Они предпочитают руководствоваться стандартами. Оказывается, свобода - удел немногих. Парадокс, но человек согласен на добровольное закабаление, иначе говоря, предпочитает подневольность (о чем упоминал Шопенгауэр). Пока история философии развивается, вопрос о свободе будет вечным.
Обзор материалов "круглого стола" подготовила Н. В. Кроткова, ответственный секретарь журнала "Государство и право"
стр. 127
Опубликовано 25 января 2011 года
Новые статьи на library.by:
СТАТЬИ НА РАЗНЫЕ ТЕМЫ:
Комментируем публикацию: "КРУГЛЫЙ СТОЛ": "СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ"
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1295966637 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций