публикация №1609156671, версия для печати

Древнерусская цивилизация: вехи развития


Дата публикации: 28 декабря 2020
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1609156671)
Рубрика: ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА УКРАИНЫ
Источник: (c) Вопросы истории, № 9, Сентябрь 2008, C. 70-82


Становление цивилизации на Руси начинается с конца IX в., длится в течение X и заканчивается в начале XI столетия. Важнейшими событиями этого времени были: 1) образование киевской городской общины (русской дружины, Русской земли); 2) освоение Киевом восточнославянских земель; 3) строительство первых русских городов (Новгород, Полоцк, Чернигов, Ладога); 4) Введение на Руси христианства. Основным содержанием этого этапа было формирование основ жизнедеятельности социального ядра (бояр, гридей, огнищан), складывание древнерусской политической системы и древнерусской культуры во всем ее разнообразии, распространение цивилизованного (городского) образа жизни.

 

В XI в. Русская земля вступила мощной державой, которую знали, как писал современник, "во всех четырех концах земли". В отечественной историографии киевский период русской истории принято разбивать на два. Рубежом между ними называют либо "ряд Ярослава" (1054 г.), либо Любечский съезд (1097 г.), либо смерть Мстислава Великого, сына Владимира Мономаха (1132 г.). Первый этап, как правило, считается временем единства Руси, а второй - раздробленности, который было принято называть удельным. Уделы - это княжества, на которые, якобы, распалась Русь. В источниках об уделах говорится только начиная с XIV в., то есть гораздо позже, за пределами данного периода. Первоначальный его смысл - раздел отцом наследства между сыновьями1.

 

Н. М. Карамзин датирует удельный период сразу после смерти Ярослава Мудрого в 1054 году. По его мнению, Ярослав разделил Русь на четыре части, а затем "в течение времени каждая из оных разделилась еще на особенные Уделы"2. С. М. Соловьев раздробленности не замечал. "Русская земля, - по его мнению, - сохраняла свое единство, равно как и род княжеский"3. В. О. Ключевский считал, что "Русская земля представляла собою не союз князей или областей, а союз областей через князей. Это была федерация не политическая, а генеалогическая ... Русская земля не делилась на части, совершенно обособленные друг от друга, не представляла кучи областей, соединенных только соседством. В ней действовали связи, соединявшие эти части в одно целое; только эти связи были не политические, а племенные, экономические, социальные и церковно-нравственные. Не было единства

 

 

Поляков Александр Николаевич - кандидат исторических наук, доцент Оренбургского государственного университета.

 
стр. 70

 

государственного, но завязывалось единство земское, народное"4. Близкую точку зрения высказывал С. Ф. Платонов. "Составленное из многих племенных и городских миров, - писал он, - это княжество не могло сложиться в единое государство в нашем смысле слова и в XI в. распалось. Поэтому точнее всего будет определить Киевскую Русь как совокупность многих княжений, объединенных одною династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания"5.

 

М. Н. Покровский полагал, что киевские князья никогда не устраняли самостоятельности земель, которыми владели, ни при Олеге, ни при Мономахе. По его мнению, "федеративный" и "республиканский" характер древнерусского государства "на самых ранних из известных нам ступенях его развития устанавливается... вполне определенно"6.

 

Советские исследователи, за исключением И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко, изображали Русь XII-XIII вв. множеством мелких феодальных княжеств, враждовавших между собой 7. Согласно И. Я. Фроянову, результатом распада Руси были не феодальные княжества, а города-государства.

 

Несмотря на столь разные мнения, "и народ и историки, - по словам Ключевского - ... относятся к этой Руси с особенным сочувствием, которое кажется неожиданным при том хаотическом впечатлении, какое выносим из изучения этого периода". И еще: "Эта Русь не выработала прочного политического порядка, способного выдержать внешние удары; однако исследователи самых различных направлений вообще наклонны рисовать жизнь Киевской Руси светлыми красками" 8. Достаточно взглянуть на памятники зодчества и литературы той поры. Софийский собор в Киеве, "Повесть временных лет", церковь Покрова на Нерли, белокаменная резьба Дмитриевского собора во Владимире, "Слово о полку Игореве" - наиболее яркие приметы Руси XI-XIII веков.

 

За образом светлой и жизнерадостной архитектуры скрывается нечто большее, нежели совершенство линий и пропорций. За гениальными строками древнерусских книжников таится не только искусство слова. Культура - важнейший показатель здоровья социальной системы. В ней отражаются мысли, чувства, вкусы, предпочтения, представления о прекрасном, эмоциональный подъем или депрессия ее создателей и носителей. В ней целиком и полностью воспроизведен характер социальной системы в определенный исторический период. Это позволяет использовать достижения в культуре как мерило уровня развития общества и его состояния в целом. Если взглянуть с этой точки зрения на Киевскую Русь XI - первой трети XIII вв., легко заметить, что вплоть до монгольского нашествия древнерусское общество не переживало длительных периодов упадка. Более того, пиком в его развитии, периодом подлинного расцвета, на который падает наибольшее количество шедевров, была третья четверть XII - первая треть XIII столетия - самый разгар так называемой раздробленности. Именно в это время создаются и Дмитриевский собор во Владимире, и церковь Покрова на Нерли, и "Слово о полку Игореве".

 

Древнерусская цивилизация была застигнута монголами на стадии взлета. Вплоть до нашествия Батыя Русь переживала невиданный количественный и качественный рост городов. Если в XI в. известно 20 - 25 поселений городского типа, то в середине XII - их уже около 70, а к середине XIII - по меньшей мере, 150 городов. Археологические раскопки свидетельствуют о бурном росте Киева. В XII в. продолжает расширяться территория города, строятся новые оборонительные укрепления (на Подоле и в Копыревом конце), изделия киевских ремесленников широко расходятся по всей Руси 9.

 

В конце первой трети XII в. резко расширяется ассортимент ремесленной продукции, наступает широкая специализация внутри отдельных отраслей производства. Среди кузнецов выделяются гвоздочники, котельники, щитники и т.п. Количество специальностей в некоторых городах переваливает за сотню. В текстильном производстве в конце XII в. начинают использовать горизонтальный ткацкий станок, что значительно повышает произво-

 
стр. 71

 

дительность труда. Быстро развивается мелкотоварное производство. В середине XII в. русские ремесленники переходят от производства на заказ к работе на рынок.

 

Социальное ядро Киевской Руси активно участвовало в культурной, экономической и политической жизни. Князья лично водили полки в сражения, а бояре считали для себя высшей честью погибнуть за Русскую землю. Это они были главными заказчиками храмов, икон, колтов, изборников, а некоторые из них сами известны как писатели, поэты и летописцы. Достаточно вспомнить "Поучение Владимира Мономаха" и "Слово о полку Игореве". Это они организовывали производство и выбирали главу земли на вече. Есть все основания утверждать, что древнерусская цивилизация вплоть до нашествия татар находилась на восходящей стадии развития.

 

Киевская Русь не распадалась по мере развития, и "ряд Ярослава", Любечский съезд или смерть Мстислава Великого не делят ее историю на два различных этапа. Русская земля изначально состояла из автономных городовых областей, центром каждой из которых был стольный город-община: Киев, Новгород, Полоцк, Смоленск, Ростов, Рязань, Чернигов и др. В их подчинении находились пригороды - младшие города. Вот сообщение, стоящее в Лаврентьевской летописи под 1176 годом. Его называют классическим: "Новгородци бо изначала и Смолняне и Кыяне [и Полочане] и вся власти яко ж на дому [думу] на веча сходятся на что же старейший сдумають на томь же пригороди стануть..."10. Слово "изначала" историки понимали по-разному, в зависимости от собственных представлений о данной эпохе. Как бы то ни было, из этого сообщения следует, что никаких существенных перемен в политической сфере в XII в. не произошло. Летописец, во всяком случае, их не замечает. Не случайно в XI в. можно найти примеры самостоятельности крупных русских центров, а в XII или XIII - образцы их единства. Самостоятельность, граничащую с полной независимостью, проявил Чернигов в 1024 г., когда принял Мстислава Владимировича, отвергнутого киевлянами. 50 лет назад Чернигов считался киевской крепостью, и до этого никогда не имел своего князя. Теперь же черниговцы не только приняли к себе князя, но и воевали за него с киевлянами и новгородцами11. И наоборот - о единстве Руси говорит стремление новгородцев помирить киевлян и черниговцев. "Въ лето 6643 (1135) Ходи Мирославъ посадникъ из Новагорода мирить кыянъ съ церниговьци..."12 - сообщает новгородский летописец.

 

Определить, когда тот или иной город приобретает независимость от Киева, не всегда оказывается возможным. Часто такие попытки наталкиваются на различные трудности. Например, Фроянов и Дворниченко, желая проследить процесс выделения Черниговской волости, вынуждены были указывать сразу несколько возможных датировок отделения Чернигова от Киева, и, при этом, ни одной более или менее конкретной. Начало этого процесса они увидели уже на рубеже X-XI вв., когда в городе еще не было своего князя 13. Основанием для этого послужило довольно туманное сообщение летописи о строительстве Владимиром Святославичем городков около Киева и не менее загадочные события 1015 г., связанные с походом Бориса Владимировича на печенегов. Деятельность Владимира была воспринята как попытка закрепить свое господство в земле северян, хотя летописец недвусмысленно говорил о том, что целью киевского князя была защита "матери городов" от набегов печенегов. Что касается похода Бориса в 1015 г., то исследователей смутило не сообщение летописи об этом, а оговорка, содержащаяся в одном из сказаний о Борисе и Глебе, которое было издано в свое время И. И. Срезневским. Согласно "Сказанию", Борис, не найдя печенегов, "умиротворил" какие-то города: "Таче дошедъ блаженый оумиривъ грады вся възвратися вспять"14. Основание для рассуждений о начале отделения именно Чернигова, который здесь даже не упомянут, довольно зыбкое. Свидетельством отделения Чернигова они считают и "ряд Ярослава", будто бы предвещавший окончательный распад Русской земли, и решения Любечского съезда, которые, по их мнению, такой распад уже констатировали.

 
стр. 72

 

Найденная дата отделения Великого Новгорода не может считаться неоспоримой. В 1136 г. новгородцы действительно выгнали из города своего князя Всеволода Мстиславича. Но это был не первый и не последний подобный случай.

 

Относительная политическая обособленность волостей была естественным и единственным состоянием Киевской империи, как и любой полисной цивилизации. Причина состоит в присущей общине территориальной ограниченности, связанной с коренной ее чертой - непосредственным народовластием. Чтобы община могла принимать решения, необходимо участие в собрании всех полноправных граждан. При этом граждан не может быть слишком много, в противном случае они не смогут все вместе присутствовать на сходке. Кроме того, собрание, в котором участвует слишком много людей, просто не в состоянии выработать какое-либо решение. Аристотель, говоря о необходимости ограничения пределов полиса, ссылался еще на одну причину: "Для того чтобы выносить решения на основе справедливости и для того чтобы распределять должности по достоинству, граждане непременно должны знать друг друга..."15.

 

Киевская империя была организована гениально просто - подобно племени: материнская община Киева - дочерние общины других стольных городов - один на всех княжеский род. Не случайно для князей Русская земля и род, за благополучие которого они несут ответственность, - одно и то же. Родовая этика четко проступает в словах Давида и Олега, сказанных по поводу ослепления Василька: "...Яко сего не было в роде нашемь". Владимир Мономах о том же самом сказал иначе, но с тем же смыслом: "...Сего не было есть оу Руськой земли ни при дедехъ наших ни при о[т]цихъ нашихъ..."16. То, что названо "родом" в первом случае, во втором именуется "Русской землей". Это можно рассматривать как свидетельство прочности родовых традиций и родового мышления. Русь здесь явно выступает в значении "рода-племени". "Род" и "Русская земля" поставлены в один ряд и в диалоге Изяслава Мстиславича и Ростислава Юрьевича, стоящего в летописи под 1148 годом. Ростислав - Изяславу: "...Зане ты еси старей нас Володимерехъ вноуцехъ а за Рускоую землю хочю страдати и подле тебе ездити". Изяслав - Ростиславу: "...А мне дай б[о]гъ вас братю свою всю имети и весь родъ свои въ правдоу"17. Летописцы часто подчеркивают, что князья занимают стол "отца своего и деда своего"18. Боярин, как известно, не мог стать князем - этот статус приобретался только по праву рождения. Олег обвинял Аскольда и Дира как раз в том, что они занимали княжеский стол в Киеве, будучи не княжеского, а боярского рода: "Вы неста князя ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа"19. Боярское происхождение Аскольда и Дира летописец отметил раньше: "бяста оу него [Рюрика] 2 мужа не племени его но боярина..."20. Попытки некоторых бояр в смутные времена занять княжеский стол заканчивались, как правило, плачевно. Так, в 1211 г. в Галиче вокняжился боярин Владислав, а в 1240 г. здесь вместо князя правил "попов внук" Доброслав Судьич21. Однако Владислав уже в следующем году оказался в заточении "и в томь заточеньи оумре. нашедъ зло племени своемоу. и детемь своимъ. княжения деля...", а Доброслав Судьич, "грабяше всю землю", был схвачен князем Даниилом из-за творимого им беззакония22.

 

Родовые связи много значили и для простых людей того времени. Честь рода берегли не только князья. Мать Феодосия Печерского упрекала сына за то, что своими делами он "укоризну себе и роду своему творит"23. Под 1094 г. в летописи говорится о том, как люди, чтобы сообщить о себе, рассказывали о роде своем, из какого они города или села. Любопытно, что здесь род и город предполагают друг друга. Род человека говорит о его городе, а город - какого он рода-племени. Подобное единство этих двух понятий находим в Лаврентьевской летописи под 1263 г., где упоминается некий Яков - "родомъ Полочанинъ", служивший ловчим у князя Александра Невского 24.

 

Формирование Киевской державы по образцу племени вполне объяснимо. Восточная Европа просто не знала иных форм организации. Древнерусская цивилизация была здесь первой.

 
стр. 73

 

Организованная по образу и подобию племени, Русская земля и вела себя как племя. Развиваясь, она дробилась - чем дальше, тем больше, - создавала все новые и новые города и волости, но при этом сохраняла свое "племенное" единство. В XII-XIII вв. Киевская Русь имела единый язык, культуру и социально-экономический уклад, один княжеский род, единую церковную организацию и общее законодательство. Русская Правда применялась во всех городовых волостях25, прямо и недвусмысленно оговаривая их правовую автономию. В статье 39 (КП) читаем: "А ис (с)воего города в чюжю землю свода нетуть". Договор Смоленска с Ригой и Готским берегом также дает подобные сведения. Сам факт заключения международного договора говорит о самостоятельности Смоленска. Однако в тексте соглашения фигурирует большей частью не смольнянин, а русин, а Смоленск называется Русью (ст. 11.). Есть статьи, в которых смольнянин отождествляется с русином: "Аще который Немчиць хочеть пойти с своим товаром в иный город, Князю не боронити, ни Смолняном; или который Русин всхочеть с Готьскаго берега в Немечкую землю в Любок, Немцем не боронити пути того" 26.

 

Изменения, которые происходили в течение XI-XII столетий, суть политической системы не меняли. Метаморфозу, которая действительно произошла в то время, в двух словах можно выразить так: если для русской дружины X в. родина легко могла поменять место своей дислокации (вспомним хотя бы намерения Святослава Игоревича перебраться в Переяславец на Дунае), то для дружины XII столетия родина прочно "заземлилась" и сдвинуть ее с места невозможно.

 

Факты, которые сообщают нам летописцы, в большинстве своем однотипны. Львиную долю среди них составляют сообщения о рождении или смерти князей, княжеских междоусобицах, вступлении князей на престол и всевозможных природных явлениях. В Ипатьевской летописи с начала 70-х годов XI в. до середины XII столетия встречается около 40 упоминаний о смерти или рождении какого-либо князя, 38 сообщений о борьбе князей за волости; 31 раз летописцы отмечают случаи выделения князьям волостей или вступления князя на престол и ровно столько же упоминаний о капризах природы, разного рода знамениях и катастрофах - землетрясениях (5 случаев), затмениях солнца или луны (8 упоминаний), нашествиях саранчи, засухе, наводнениях и других, порою довольно загадочных явлениях, например, о падении с небес какого-то змея или о полете в 1144 г. огненного объекта, который оставлял на небе след, не расходившийся затем целый час 27. В два раза меньше внимания уделено походам русских князей на другие страны или народы (17 упоминаний), борьбе с набегами иноплеменников (15), бракам князей (14), строительству церквей (12). Совсем редко можно встретить рассказы о дипломатических переговорах (6), явлениях волхвов (5), борьбе князей за Киев (5), княжеских съездах (5) и некоторых других событиях. И это, за небольшим исключением, практически все сюжеты, волновавшие древнерусских летописцев, и, следовательно, все, что мы знаем о событиях той поры.

 

Самым заметным политическим явлением в летописи выглядят междоусобицы. Соловьев подсчитал: "если мы в периоде времени от 1055 до 1228 года вычислим года, в которые велись усобицы и в которые их не было, то первых найдем 80, а вторых - 93", то есть "усобицы происходили почти через год", причем некоторые из них продолжались "по 12 и по 17 лет сряду" 28.

 

Междоусобицы обычно воспринимают как вражду между князьями. Карамзин утверждал, что "обыкновенною причиною вражды было спорное право наследства" 29. По мнению Ключевского, "княжеские усобицы принадлежали к одному порядку явлений с рядами, имели юридическое происхождение, были точно таким же способом решения политических споров между князьями, каким служило тогда поле, судебный поединок в уголовных и гражданских тяжбах между частными лицами; поэтому вооруженная борьба князей за старшинство, как и поле, называлась "судом Божиим"" 30. А. Г. Кузьмин считает, что "усобицы ... носили не только личный и даже, прежде всего не

 
стр. 74

 

личный характер. Князья, так или иначе (иногда и против своей воли) становились знаменами различных движений и течений" 31. И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко полагают, что "это была борьба земель, а не князей с их дружинами. Не случайно стремление опустошить волость противника" 32.

 

Древнерусские источники в качестве виновников и основных участников распрей единодушно называют князей. Автор "Слова о князьях" (XII в.) пишет об этом так: "Слышите, князи, противящеся старейшей братья и рать въздвижуще и поганыя на свою братию возводяще" 33. Сами князья, если верить летописцу, признавали это на съезде в Любече: "Почто губим Русьскую землю сами на ся котору деюще" 34. Выясняя отношения между собой, князья вовлекали в противостояние земли, приводили на Русь половцев, угров, ляхов, не гнушались разорением волостей.

 

Складывается ощущение, что бесконечные внутренние войны, истреблявшие ремесленников и крестьян, и прочие катаклизмы не оказывали никакого влияния на общее состояние Древней Руси. А если допустить, что все-таки влияли, придется признать, что политическая неразбериха, как ни странно, оказывала благоприятное воздействие на жизнь. На самом деле, ни то, ни другое реальности не соответствует. Политический режим, внутренний мир или война, сильная власть или безвластие - важнейшие стороны жизни общества. Не оказывать вообще никакого воздействия на его развитие они не могут.

 

Вероятно, усобицы и, в самом деле, представляли собой что-то вроде "суда божьего", как об этом писал Ключевский, и широких масс, как правило, не касались. Может быть, поэтому киевляне нередко принимали победителя в крамоле как законного князя, т.е. считали старейшим в роду того, кто оказался в данный момент сильнее. Так было в 1073 г., когда Киев занял Святослав Ярославич, выгнав оттуда своего родного брата. Так было в 1139 г., когда в Киеве сел Всеволод Ольгович, прогнав из города Вячеслава Владимировича. Так было в 1146 г., когда Изяслав Мстиславич сверг с киевского стола Игоря Ольговича.

 

Многое в характере столкновений может прояснить состав и количество участников. К сожалению, летописцы часто не упоминают численность войск, принимавших участие в распрях, ограничиваясь выражениями " с множеством вой", " с дружиной", "с киянами" и т.п. Цифры, которые они иногда приводят, сравнительно небольшие. Ярослав Мудрый, собираясь на войну с братом Святополком, собрал всего 4 тысячи 35. Изяслав Давидович, отправляясь в погоню за Святославом Ольговичем - 3 тысячи. Для сравнения, князь Мстислав Ростиславич, собираясь в поход на чудь, набрал в Новгороде 20 тыс. человек: "...И совокоупивъ Мьстиславъ вое Новгородьские и съчтавъ е и обрете в нихъ 20 тысячь ...". В летописи можно встретить и такие случаи, когда князь вел с собой 300 или даже 100 человек. Именно столько собрал Давид в ходе усобицы, случившейся сразу после Любечского съезда. Летописец под 1097 г. пишет: "Бонякъ исполчивъ вой свои Давыдово 100 а Бонякъ оу 300. стехъ и раздели на 3 полкы..." 36.

 

Крупные воинские соединения встречаются в источниках как исключение. Примером подобного рода является войско, собранное Андреем Боголюбским против киевского князя Мстислава Изяславича. В 1169 г. он послал на Киев соединенные полки двенадцати князей во главе со своим сыном Мстиславом. Даже Киев, который обладал большими мобилизационными возможностями, не смог им противостоять. Город был взят и разграблен. Под 1174 г. в Ипатьевской летописи говорится о другом войске Андрея, направленном против Ростиславичей, занявших Киев. На этот раз называется точная цифра - 50 тыс. - по тем временам очень большое соединение 37.

 

Естественно княжеские междоусобицы не могли проходить без участия городской общины. Но это нельзя считать войной волостей. Это была поддержка своего князя. Вече определяло, может ли община оказать такую поддержку, если может, то в какой степени, или же не может вообще, или не хочет. В 1147 г. Изяслав Мстиславич уговаривал киевлян принять участие в

 
стр. 75

 

борьбе с Юрием Долгоруким, на что получил отрицательный ответ: "Княже не ходи с Ростиславом на стрья своего... не гневай не можемъ на Володимире племя роукы въздаяти" 38. Однако, сказав, что ему требуется поддержка против Ольговичей, которых киевляне недолюбливали, князь услышал прямо противоположное: "...оня же Олгович хотя и с детми". Показателен и ответ Изяслава на эти слова: "...а тотъ добръ кто по мне пойдет" 39. Очевидно, эти "добрые" горожане и были дружинами князей и воями, столь часто упоминаемыми в ходе княжеских столкновений. Следовательно, под киянами, новгородцами, черниговцами и прочими, летописцы в этих случаях понимали не общегородское войско, а исключительно добровольцев из числа бояр, гридей и купцов. Князь бросал клич и ждал доброй воли горожан, охочих до военных игр. Бывало и так, что горожане выставляли свои условия или вовсе отказывались поддерживать. Так случилось во время распри 1097 года. Давид, затворившись во Владимире Волынском, рассчитывал на помощь горожан. Противники князя их предупредили: "... И посласта к Володимерцемъ глаголюща ве не приидохове на городъ вашь ни на васъ но на вороги своя на Туряка и на Лазоря и на Василя...". Собравшись на вече, владимирцы поставили Давида перед выбором: "...Выдай мужи сия. Мы не биемъся за сихъ, а за тя можемъ ся бити... аще ли то отворимъ ворота городу а сам промышляй о собе" 40.

 

Разграбление волостей, вовлеченных в княжеские междоусобицы, действительно, имело место. Однако, прежде всего, князья разоряли села и погреба своих непосредственных противников, т.е. грабили в основном княжеское имущество. Уводили с собой челядь, холопов и смердов. Под 1099 г. в Ипатьевской летописи читаем о результатах одной из усобиц: "...а холопы наши и смерды выдаита". В 1146 г. Изяслав Мстиславич и черниговские Давидовичи грабили в Северской земле села Игоря и Святослава Ольговичей: "... И отоуда пославшее и заграбиша да Игорева и Святославля ста въ лесе в Порохни кобылъ стадныхъ 3000 а конь 1000 пославше по селомъ пожгоша жита и дворы... идоста на Игорево селче...и тоу дворъ Святославль раздели на 4 части...". Под 1196 г.: "...И тако ополонившеся челядью и скотомъ"41. Истребление Васильком владимирцев, неповинных в его ослеплении, осуждается летописцем и особо подчеркивается им: "...и створи Василко мыценье на людьехъ неповиньныхъ и пролья кровь неповиньну"42. Правда, осуждение с чьей-либо стороны князей никогда не останавливало, и горожанам иной раз, и вправду, доставалось. Вместе с тем, разорение волостей вряд ли имело такие масштабы, о которых говорится в "Слове о полку Игореве": "Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себе деляче"43.

 

Основных причин междоусобиц было две: во-первых, стремление занять киевский стол, во-вторых, желание иметь в своем распоряжении больше волостей.

 

Борьба за Киев началась еще в X веке. И уже тогда киевлянам пришлось признать старшим князем самого младшего из сыновей Великого Святослава. Владимир решил проблему старшинства в княжеском роду простым и надежным способом - убив своего соперника. Смерть самого Владимира вызвала к жизни еще более острую и ожесточенную усобицу между его сыновьями - первую и самую крупную в новом столетии. Как известно, в ходе этой распри погибли четыре брата: Святополк, Святослав, Борис и Глеб. Судислав оказался практически на всю жизнь заточенным в порубе. Изяслав и Вышеслав умерли еще при жизни отца. В 20-х годах XI в. борьба развернулась между двумя оставшимися братьями - Ярославом и Мстиславом. И вновь вопрос старшинства в княжеском роду решался с помощью "суда божьего", т.е. в бою. Речь идет о знаменитой битве под Лиственом 1024 г., так поэтично описанной летописцем: "...и бывъши нощи быс тма и Громове и молъния и дождь... и быс сеча силна яко посветяше мъльния и блисташася оружья и бе гроза велика и сеча силна и страшна..." 44. Особенность ситуации заключалась в том, что битва решала только проблему старшинства в кня-

 
стр. 76

 

жеском роду, и не касалась киевского стола, судьба которого к тому времени была уже решена киевлянами. В 1023 г. (или начале 1024), когда Мстислав пришел в Киев в отсутствие Ярослава, горожане его не приняли. Это был первый известный случай, когда городская община решительным образом повлияла на результаты княжеской усобицы, по сути, предопределив распределение столов и сделав так, что старшинство в княжеском роду не повлекло за собой обладание Киевом. В сражении победил Мстислав, но в Киеве по-прежнему остался Ярослав. А победитель вынужден был довольствоваться Черниговом - городом, в котором он и так сидел. В 1025 г., собравшись у Городца, князья поделили Русскую землю по Днепру на две части. Слова Мстислава, сказанные им еще после победы у Листвена - "... сяди в своемь Кыеве ты еси старейший брать а мне си сторона" 45 - как раз и выражают двусмысленную ситуацию, которая сложилась в тот момент. "Суд божий" показал, что старшим в роду, а значит и киевским князем, должен стать Мстислав, но Киев не хотел его видеть и он это знал. "Бог" сотворил невероятное, сделав родных братьев равными друг другу. Отсюда и последовавший за этим раздел Русской земли по Днепру и братолюбие, воцарившееся вплоть до безвременной кончины Храброго Мстислава, "иже зареза Редедю предъ полкы касожьскыми". Таким образом, кризис власти, наметившийся в начале XI в., был преодолен. Деление Руси на две части не имело долгосрочного характера, оно разрешало только эту конкретную ситуацию и вспоминалось в дальнейшем только как прецедент46. Повториться ему когда-либо еще было не суждено.

 

Долгое княжение Ярослава Мудрого завершилось так называемым "рядом Ярослава". Мнения о нем самые разные. Одни исследователи полагают, что он ничего нового в порядок наследования княжеской власти не внес, другие историки придают ему принципиальное значение. Например, Ключевский считал, что с него берет начало схема очередного порядка. С этого момента князья должны были передвигаться из волости в волость согласно очереди, которая определялась старшинством в княжеском роду 47. По мнению Котляра, из "ряда Ярослава" прямо вытекает принцип иерархических отношений между князьями 48. На мой взгляд, это было обычное распределение столов, какое мы видели еще при Святославе Игоревиче в 970 г., и какое еще не раз повторится после этого. Порядок наследования киевского стола на основе "родового старшинства", как и родовой принцип отношений между князьями в целом (отец - дети, старший брат - младший брат), имеет свои истоки в родовом обществе, а не устанавливается властью. Сталкиваясь с проблемами наследования стола или волости, князья обращались в первую очередь к обычаю, который происходил с тех времен, либо к прецеденту. Если это не помогало, то в дело вступал "божий суд", то есть кто прав - кто виноват, выясняли в ходе сражения. Борьба за место под солнцем могла разгореться и после смерти Ярослава, и лишь в силу ряда конкретных причин, а вовсе не благодаря Ярославу, этого не произошло. Более того, ожесточенной борьбы за Киевский стол с тех пор не было вплоть до середины XII века. Больше ста лет с четвертью Киев жил относительно спокойно. Судьба несчастного Изяслава Ярославича не в счет. Его выгоняли из Киева два раза - вначале киевляне, затем родной брат Святослав - но к вооруженной борьбе за киевское княжение это не привело. В первом случае подвел Всеслав Брячиславич, который сбежал к себе в Полоцк и оставил Киев на произвол судьбы. Во втором случае, Изяслав не успел найти себе союзников - Святослав неожиданно умер и он спокойно вернулся обратно, не встретив сопротивления со стороны последнего брата Всеволода.

 

После гибели Изяслава Ярославича в 1078 г. Всеволод сел в Киеве беспрепятственно - у него просто не осталось соперников. Новый виток противостояния между князьями приходится на конец XI столетия. Но основным содержанием его была борьба за волости, а не за Киев. Не в последнюю очередь это связано с позицией Владимира Мономаха - сына последнего из Ярославичей. Согласно летописи, Владимир, похоронив отца, рассудил так:

 
стр. 77

 

"...Аще саду на столе отца своего то имам рать съ Святополком взяти яко есть столъ преж от отца его былъ и размысливъ посла по Святополка Турову а самъ иде Чернигову" 49. Позиция Мономаха, как ее передает летописец, довольно странная. Он и после Святополка не будет спешить занять Киевский стол. В 1113 г. горожане буквально вынудили Владимира стать киевским князем. Вместе с тем, Владимир Мономах не был чужд киевских дел, и, где бы он ни сидел - в Чернигове или Переяславле - всегда вместе с киевским князем Святополком решал, возникавшие там проблемы.

 

Владимир и Святополк - постоянные участники княжеских съездов, которые как раз и приходятся на этот период. Летописцы упоминают их не раз. Собирались они по разным поводам: в 1096 г. в Киеве - для установления порядка в Русской земле; в 1097 г. в Любече - для примирения князей; в 1100 г. в Витичеве - снова для примирения князей; в 1101 г. в Золотче - для решения русско-половецких отношений; в 1103 г. у Долобска - для организации похода на половцев. Самый известный из них - Любечский съезд - вызывает немало споров. Одни историки придают ему очень большое значение, другие считают рядовым событием, не имевшим серьезных последствий. На мой взгляд, все съезды конца XI - начала XII в. были своего рода дуумвиратом, сложившимся между Владимиром Мономахом и Святополком Изяславичем. В данном случае съезд собирался после длительной войны с Олегом Святославичем за Черниговскую волость. Его целью было заключение мира и распределение волостей между князьями-участниками, одним словом, примирение сторон. Об этом и пишет летописец: "...И сняшася Любячи на оустроенье мира" 50. Было решено, что каждый должен княжить там, где ранее княжил его отец. В этом и заключается смысл фразы "каждый держит отчину свою", и никаких дополнительных оговорок и логических построений здесь не требуется. Применение этой формулы относится только к результатам предшествовавшей съезду усобицы и означает, что Олег согласился с тем, что Святополк должен остаться в Киеве, а Владимир Мономах - уйти в Переяславль, чего собственно он и добивался. Почти все так и вышло. Олег получил отчину, о которой мечтал, но не один, а на пару с братом Давидом. Самый известный в истории Киевской Руси крамольник отныне был успокоен и больше подобные проблемы не создавал. Распространено мнение, что Олег получил не Чернигов, а Новгород-Северский или Курск, как думает Котляр 51. Никаких серьезных оснований обе точки зрения не имеют.

 

В летописных текстах ничего не говорится о владениях Олега после Любечского съезда. В это время он постоянный спутник своего брата Давида. В любом событии, какое бы не описывалось летописцем с участием Давида Святославича, рядом встречается Олег. Упоминания "Се слышавъ Давыдъ и Олегъ, печална быста велми и плакастася..." типично для того времени. Олег Святославич находился "у стремени" Давида, то есть в его подчинении. Давид мог выделить во владение Олегу Сновскую тысячу и Стародубскую волость, как это делали черниговские князья по отношению к своим напарникам в XII веке. Постоянное присутствие "Гориславича" в Чернигове - он даже умер здесь и захоронен в Спасском соборе 52 - как и "парные" упоминания говорят в пользу такого предположения. Татищев в статье о смерти Олега записал: "Августа 18 дня преставися Олег Святославович, князь черниговский". Олег, наряду с Давидом, назван черниговским князем и в "Сказаниях о чудесах святых Романа и Давида": "Святополкъ же Изяславичъ прия княжение въ КиевЪ, а Давид и ОлЪгъ въ ЧерниговЪ. Володимиръ же въ Переяславли"53. В Густинской летописи Олег назван Черниговским князем даже без Давида54. Позже, в первой половине XII в., черниговский князь и владелец Сновской тысячи также называются летописцем вместе (Владимир и Изяслав Давидовичи).

 

Крамола, разгоревшаяся сразу после Любечского съезда, связана уже с другими лицами55. Съезд не мог ее предупредить. Всему комплексу проблем, имеющих отношение к новой усобице, был посвящен следующий княжеский съезд, но и он не в состоянии был раз и навсегда покончить с княжески-

 
стр. 78

 

ми распрями, да и цели такой не имел. Вся первая половина XII в. прошла под знаком борьбы за те или иные волости.

 

Киеву очень долго везло: вплоть до кончины Всеволода Ольговича он не был предметом споров. После Святополка, как уже отмечалось, киевский стол занял Владимир Мономах. Оспорить решение киевской общины никто из князей тогда не рискнул. Владимир был самым сильным и авторитетным князем. В 1125 г. старшинство в роду и киевское княжение мирно перешли к его сыну Мстиславу Великому, а когда умер и Мстислав - к его брату Ярополку. В 1139 г., после смерти Ярополка, в Киеве с помощью силы утвердился Всеволод Ольгович и только, когда он умер в 1146 г., началась борьба за киевское княжение. В нее, так или иначе, были вовлечены галицкие, волынские, переяславские, суздальские, черниговские, северские, смоленские, новгородские и другие волости. В ней участвовали соседи Руси: половцы, угры, ляхи. Накал страстей был связан в первую очередь с трудностями определения старшинства в княжеском роду. Именно в это время со всей остротой встал вопрос, который Ключевский сформулировал так: "...Кто выше на лестнице старшинства, младший ли летами дядя или младший по поколению, но старший возрастом племянник?"56. Другой проблемой было согласование мнения князей на этот счет и мнения городской общины.

 

Началось все с того, что киевская община в нарушение клятвы, данной своему покойному князю, пригласила на княжение Изяслава Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Изяслав принял предложение. Собрав войско, он отправился в Киев, где уже сидел Игорь Ольгович. Лишившись союзников и поддержки киевлян, Игорь не мог удержаться в Киеве. Судьба его была печальна. Проиграв битву, он застрял в болоте, попал в плен, томился в порубе, затем был пострижен в монахи и, в конце концов, убит киевлянами. Они избили его до полусмерти, протащили полуживого через город и, прикончив на княжеском дворе, сволокли на подол и, надругавшись, бросили его окровавленное тело. Сев на столе отца своего и деда, Изяслав столкнулся с князем Святославом Ольговичем, сидевшем в Новгороде-Северском, и Юрием Долгоруким, князем суздальским. Юрий стал главным соперником Изяслава в борьбе за киевский стол. Сложилось все так, как писал Ключевский. Старый племянник против молодого дяди. Между ними стоял старый дядя - Вячеслав Владимирович, который в ходе усобицы однажды скажет своему младшему брату: "азъ оуже бородатъ а ты еси родилъ"57, то есть я уже был бородат, когда ты родился. То и дело он мешал обоим соперникам, и оказывался на киевском столе всякий раз, когда один из них уже покинул город, а другой еще в него не вошел.

 

В 1149 г. Юрий вынудил Изяслава уйти во Владимир Волынский, однако на следующий год тот вернулся и заставил убежать Юрия. Затем, Юрий снова выгнал Изяслава, а потом Изяслав Юрия. В 1151 г., чтобы узаконить свое пребывание в Киеве и упрочить положение, Изяслав пригласил на киевский стол не раз обманутого им дядю Вячеслава Владимировича. Дядя предложение принял. Образовался новый дуумвират, в котором титул Великого князя носил один - Вячеслав, а правил другой - Изяслав. Юрию Долгорукому этот расклад не понравился, и усобица продолжилась. В битве у реки Руты Изяслав Мстиславич чуть не погиб. В бою он был ранен, и едва не добит своими же. Когда раненого Изяслава хотели убить, думая, что это враг, он приподнялся и сказал: "Я князь". Один из киевлян ответил: "Ну, так тебя-то нам и надобно". Вынув меч, он стал бить его по шлему. Изяслав поспешил уточнить: "Я Изяслав, князь ваш" и снял шлем. Только тогда его узнали и оказали помощь. Вскоре Изяслав Мстиславич заболел и умер, а вслед за ним скончался и Вячеслав, который после смерти соправителя хотел сколотить новый дуумвират вместе с его братом Ростиславом. Смертью Вячеслава попытался воспользоваться Изяслав Давидович - князь черниговский, но Юрий не дал ему закрепиться в Киеве. Он послал ему требование покинуть город, сказав: "Мне отцина Киевъ, а не тобе" 58. Изяслав не стал спорить, и, оправдываясь, - "посадили мя Кияне" - оставил "мать городов русских". Нако-

 
стр. 79

 

нец то Юрию удалось занять великий киевский стол и избавиться от серьезных противников. Но радость его была непродолжительна. Через несколько лет он внезапно заболел и через пять дней скончался.

 

Вне зависимости от результатов, усобица фактически сделала реальностью только одну возможность определить старшинство в княжеском роду - "суд божий". Отныне старшим мог стать любой князь, у которого для этого хватило сил. Не важно, старший ли он возрастом или поколением, или же ни то ни другое. Иначе говоря, главными условиями старшинства теперь стали военная мощь и личный авторитет князя, достаточный для того, чтобы его старшинство было признано другими князьями и киевской городской общиной. При этом все большую роль в приобретении киевского стола начинает играть расположение к претенденту со стороны киевлян. А если речь идет о других землях, то общины главного города. За городской общиной чаще всего и было последнее слово.

 

Формально князья продолжали находиться в рамках семейно-родовых отношений и, когда им было нужно, вспоминали кто из них действительно старше, а кто младше, летами или как-то иначе. Но, когда такая необходимость пропадала, исчезала и "родовая" риторика, и князья тут же забывали, что один из них только что признавал себя "сыном", а другого, кого он сейчас выгнал, называл "отцом".

 

Борьба за Киев четверть века, с небольшими перерывами, лихорадила Русскую землю. Она сопровождалась войнами за те или иные волости, которые практически не прекращались. Редко когда летописец, глубоко вздохнув, мог записать: "бысть тишина". Или: "Не бысть ничто же" 59. Если быть точным, в данный период, такого не было ни разу.

 

После смерти Юрия в Клев снова вошел Изяслав Давидович, но продержался здесь недолго. Затем в городе закрепился Ростислав Мстиславич, княживший с 1160 по 1167 год. В 1167 - 1169 годах в Киеве сидел Мстислав Изяславич, который и навлек на город первый большой разгром, поразивший летописца, а вслед за ним и историков. Около двух лет киевским князем, при старшинстве Андрея Боголюбского, был его брат Глеб. Затем последовательно здесь побывали: Владимир Мстиславич, Роман Ростиславич, Рюрик Ростиславич с братьями Давидом и Мстиславом, Ярослав Изяславич, и, наконец, снова Роман Ростиславич, княживший до этого в Смоленске. Киев только успевал признавать или призывать одного князя, как здесь оказывался другой, при этом, все это сопровождалось нескончаемым "судом божьим", иначе князья не могли разобрать, кто из них старше, а кто младше.

 

Последняя четверть XII в. для Киева стала временем стабильности и возрождения эпохи Владимира-Святополка. Это была "золотая четверть", годы наивысшего подъема древнерусской цивилизации, когда политический мир сопровождался небывалым экономическим и культурным взлетом, годы относительного покоя перед окончательным падением Киева. Войны за волости, которые продолжались и в это время, существенного влияния на развитие Киевской Руси не оказывали.

 

В 1176 г. киевским князем стал Святослав Всеволодович, названный в "Слове о полку Игореве" "грозным" и "великим". Святослав был сыном Всеволода Ольговича и в то время возглавлял "храброе Олегово гнездо". Он сумел вытеснить из Киева Романа Ростиславича и заручиться подлинной поддержкой киевлян. Однако около четырех лет Святослав продолжал бороться за киевское княжение с Ростиславичами. В 1180 г., после очередного столкновения двух соперничавших группировок согласие было найдено. Рюрик Ростиславич, одержав победу над Ольговичами, предложил Святославу вернуться в Киев: "...Бе бо Святославъ старей леты и оурядився с нимъ състоупи емоу старейшиньства и Киева а собе возя всю Роускоую землю" 60. Это неожиданное братолюбие, проявленное Рюриком, объясняется просто. На результат усобицы повлияло отношение к соперникам со стороны киевской городской общины, точно также, как на итог битвы Ярослава Мудрого и Мстислава Лютого, как его называли киевляне. Только новый дуумвират

 
стр. 80

 

принял несколько иную форму. Киев и старшинство оставались за Святославом, а Русская земля, то есть городки в Киевской округе, переходили под управление Рюрика.

 

В княжение Святослава и Рюрика возобновились объединенные походы русских князей на половцев. Летопись буквально пестрит сообщениями о таких походах. "Только за два года (1184 и 1185), - отмечает Б. А. Рыбаков, - Святославом организовано четыре похода на половцев, и все они завершились победой - половцы были или разгромлены, или отогнаны" 61. Святославу удавалось объединять под свои знамена до полутора десятков разных князей.

 

Соправительство "грозного" Святослава и Рюрика Ростиславича продолжалось вплоть до смерти Святослава Всеволодовича в 1194 году. Но и после этого Киев не был объектом ожесточенных споров и масштабных нападений до 1203 года. По иронии судьбы страшный разгром в Киеве учинил тогда Рюрик, изгнанный из города своим зятем Романом Мстиславичем. В конце 1240 г. Киев окончательно был разгромлен монголами. С этого события началась новая глава в истории русской цивилизации, требующая отдельного исследования.

 

Приведенный обзор княжеских междоусобиц XI - начала XIII веков, связанных с борьбой за великий киевский стол, позволяет раскрыть статистику иного рода, отличающуюся от данных Соловьева. Между первой крупной усобицей XI столетия (1015 - 1025 гг.) и периодом длительных крамол, относящимся уже к XII веку (1146 - 1180 гг.), находится эпоха в 121 год относительно мирного времени, когда борьба за Киев не приводила к его разорению. Затем эпоха междоусобиц, длившаяся с перерывами (иной раз до 7 лет) 34 года, сменилась еще одним периодом мирного развития Киева, продолжавшимся 22 года. При этом за все годы междоусобиц, начиная от основания города до монгольского нашествия, столица империи только дважды (в 1169 и 1203 гг.) подвергалась масштабному разгрому. Подобного рода статистические данные выявляются в отношении других крупных центров Киевской Руси. Некоторые древнерусские города вообще ни разу серьезно не разорялись вплоть до начала монгольского ига. Такого рода сведения отражают развитие древнерусской цивилизации более объективно и вполне объясняют отсутствие влияния княжеских распрей на общее состояние Руси.

 

Таким образом, Киевская Русь прошла в своем развитии два основных этапа: этап становления (конец IX - начало XI вв.) и этап роста (XI - первая треть XIII веков). Древнерусская цивилизация не успела достигнуть пика своего развития. На стадии подъема она была застигнута монгольским нашествием, которому не смогла противостоять. Процесс развития был прерван и под влиянием внешних условий пошел совсем по другому пути.

 

Примечания

 

1. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Терминология русской истории. Сочинения. Т. 6. М. 1989, с. 99.

 

2. КАРАМЗИН Н. М. История государства Российского. Т. 2 - 3. М. 1991, с. 464.

 

3. СОЛОВЬЕВ С. М. Об истории древней России. М. 1992, с. 144.

 

4. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М. 1995, с. 175 - 176.

 

5. ПЛАТОНОВ С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб. 2000, с. 106 - 107.

 

6. ПОКРОВСКИЙ М. Н. Русская история. Т. 1. СПб. 2002, с. 75 - 76.

 

7. ЛИХАЧЕВ Д. С. Великое наследие. М. 1980, с. 163.

 

8. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Ук. соч. Кн. 1, с. 176, 177.

 

9. Древняя Русь. Город, замок, село. М. 1985, с. 58 - 61, 67, 243 - 244.

 

10. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1. М. 1997, стб. 377 - 378.

 

11. Там же. Т. 1, стб. 147, 148.

 

12. ПСРЛ. М. 2000. Т. 3, с. 23.

 

13. ФРОЯНОВ И. Я., ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л. 1988, с. 84, 86, 90 - 91.

 
стр. 81

 

14. Сказания о Святых Борисе и Глебе. СПб. 1860, стб. 12.

 

15. АРИСТОТЕЛЬ. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Минск. 1998, с. 681.

 

16. ПСРЛ. Т. 2, стб. 236.

 

17. Там же, стб. 367.

 

18. Там же, стб. 216.

 

19. Там же. Т. 1, стб. 239.

 

20. Там же, стб. 20.

 

21. Там же. Т. 2, стб. 729, 789.

 

22. Там же, стб. 731, 789, 791.

 

23. Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского. ПЛДР. Начало русской литературы. М. 1978, с. 310.

 

24. ПСРЛ. Т. 2, стб. 216; т. 1, стб. 480.

 

25. СВЕРДЛОВ М. Б. От Закона Русского к Русской Правде. М. 1988, с. 175.

 

26. Цит. по: КАРАМЗИН Н. М. Ук. соч., с. 609.

 

27. ПСРЛ. Т. 2, стб. 205, 314.

 

28. СОЛОВЬЕВ С. М. Ук. соч., с. 148.

 

29. КАРАМЗИН Н. М. Ук. соч., с. 464.

 

30. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Ук. соч. Кн. 1, с. 157 - 158.

 

31. КУЗЬМИН А. Г. Падение Перуна: Становление христианства на Руси. М. 1988, с. 54.

 

32. ФРОЯНОВ И. Я., ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Ук. соч., с. 93.

 

33. Слово о князьях. Красноречие Древней Руси. М. 1987, с. 100.

 

34. ПСРЛ. Т. 1, стб. 256.

 

35. Там же. Т. 3, с. 175.

 

36. Там же. Т. 2, стб. 335, 608, 246.

 

37. Там же, стб. 573.

 

38. Там же, стб. 344.

 

39. Там же.

 

40. Там же, стб. 242.

 

41. Там же, стб. 250, 331 - 334, 698.

 

42. Там же, стб. 242.

 

43. Энциклопедия "Слова о полку Игореве". Т. 1. СПб. 1995, с. 10.

 

44. ПСРЛ. Т. 2, стб. 135 - 136.

 

45. Там же. Т. 1, стб. 149.

 

46. Там же. Т. 2, стб. 578, 700.

 

47. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Ук. соч. Кн. 1, с. 150 - 155.

 

48. КОТЛЯР Н. Ф. Древнерусская государственность. СПБ. 1998, с. 160.

 

49. ПСРЛ. Т. 1, стб. 217.

 

50. Там же, стб. 256.

 

51. БЕСТУЖЕВ-РЮМИН К. Н. Русская история. СПб. 1872, с. 176; ГОЛУБОВСКИЙ П. В. История Северской земли до пол. XIV в. Киев. 1881, с. 100.; МАВРОДИН В. В. Очерки истории Левобережной Украины (с древн. времен до вт. пол. XIV в.). Л. 1940, с. 209.; НАСОНОВ А. Н. "Русская земля" и образование территории древнерусского государства. М. 1951, с. 58.; КОТЛЯР Н. Ф. Ук. соч., с. 258.

 

52. Повесть временных лет (ПВЛ). М. -Л. 1950, ч. 1, с. 174, 180 - 183, 199, 200.

 

53. Сказание о Св. Борисе и Глебе. СПб. 1860, стб. 81.

 

54. ПСРЛ. СПб. 1843. Т. 2, стб. 282.

 

55. Там же. Т. 1, стб. 257.

 

56. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Ук. соч., кн. 1, с. 157.

 

57. ПСРЛ. Т. 2, стб. 430.

 

58. Там же, стб. 478.

 

59. Там же, стб. 735, 736 - 739.

 

60. Там же, стб. 624.

 

61. РЫБАКОВ Б. А. Петр Бориславич. Поиск автора "Слова о полку Игореве". М. 1991, с. 111.

Опубликовано 28 декабря 2020 года


Главное изображение:

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): А. Н. Поляков


Полная версия публикации №1609156671 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА УКРАИНЫ Древнерусская цивилизация: вехи развития

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network