М. Наука. 1998. 380 с.

Коллективная монография сотрудников Института всеобщей истории РАН является, с одной стороны, продолжением "Истории Дании с древнейших времен до XX века" (М. 1996), а с другой - представляется как бы итоговой, завершающей в серии, посвященной истории скандинавских стран ("История Швеции" - 1974. "История Норвегии" - 1980). В центре внимания авторов стояли такие существенные проблемы, как национальная модернизация и превращение Дании - в сжатые исторические сроки - из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную страну, формирование современной социальной структуры и развитие гражданского общества, создание и последующая трансформация "государства всеобщего благосостояния". Авторам удалось преодолеть привычные для советских историков штампы, в частности, в оценке скандинавских социал-демократов и коммунистов и их роли в партийно-политической системе на разных этапах развития страны.

Достоинством рецензируемого труда является корректное применение фактора и понятия времени - в двух его измерениях: культурно-историческом и всемирно-историческом, что способствовало раскрытию объективных факторов развития общественных тенденций и производительных сил страны, а также выделить культурно-историческую доминанту при исследовании своеобразных национальных процессов, присущих Дании. В этом отношении примечательна гл. 9, отображающая воздействие "фактора культуры" на историю датчан и многообразные их достижения в этой сфере.

Впечатляет солидный научный аппарат, в том числе библиография и таблицы, а также обширная историография (гл. 10). Значительно обогащает монографию иллюстративный материал.

Авторам удалось избежать упрощений

стр. 159

и найти такой подход, при котором перед читателем предстает живая картина датской действительности на протяжении бурного XX столетия. Интерес в России к Дании никогда не иссякал (и это хорошо показано в книге): его питали непрерывные и расширяющиеся хозяйственные связи, культурные контакты и взаимосвязи интеллигенции, элит (в том числе и династические корни, и матримониальные переплетения правящих монархий вплоть до 1918 г.), часто совпадающие политические и дипломатические интересы, особенно в связи с борьбой против гегемонии третьих стран на Балтике (попеременно то Швеции, то Германии). Характерно, что первый перевод датской истории Л. Н. Геделунда в России в этом веке был осуществлен еще в 1907 г. Н. Пратасовым-Бахметьевым (с. 6).

Прошлое и настоящее Дании привлекает современных исследователей прежде всего своим своеобразием, которое проявилось и в новейший период, несмотря на глубокое воздействие глобальных факторов общеисторического процесса. В первые десятилетия нашего века датчанам пришлось осуществить крупную хозяйственную "перестройку" - перевод всего национального хозяйства с аграрной на индустриальную основу, сохранив при этом социальный и партийно- политический консенсус. Правда, они располагали подобным, хотя и более скромным и более длительным опытом переориентации сельского хозяйства в последней трети XIX в. с земледелия на животноводство, с зерновой на мясо-молочную специализацию. При ознакомлении с начальными четырьмя главами большое впечатление производит убедительная характеристика деятельности датских кабинетов (подчас очень непрочных из-за узкой электоральной базы и слабого представительства в фолькетинге-парламенте), их пристальное внимание к вопросам текущей хозяйственной жизни, особенно к положению дел в сельском хозяйстве - традиционно ведущей отрасли страны. Сразу же после первой мировой войны, очевидно, в результате ее последствий, как убедительно показывает Ю. В. Кудрина, стали складываться новые отношения между государством и частнопредпринимательским сектором. Это стало впоследствии базой для кейнсианской теории и практики государственно-монополистического регулирования рыночной экономики. Удачные эксперименты совместной деятельности в военный период (Копенгагену в тот период удавалось придерживаться нейтральной линии между воюющими группировками) позволили, во-первых, наладить партнерские отношения между хозяйственными субъектами и исполнительными институтами, а, во-вторых, показали его эффективность, возможности и пределы подобного сотрудничества (с. 46 - 47).

Своеобразие датского опыта трансформации в экономике отразилось и в политической сфере. Поэтому дискутируемый в науке тезис о том, что в начале XX в. в Дании сформировалось гражданское общество (с. 15), требует определенного хронологического уточнения. Принцип парламентаризма в Дании утвердился, как отмечается в книге, лишь с 1901 г. (с. 324). Однако вряд ли гражданская и внутриполитическая гармония в стране прочно установилась до неудавшегося "пасхального переворота" 1920 года. Он был инспирирован правыми кругами, когда король Кристиан X без согласия с фолькетингом пытался привести к власти "беспартийный" кабинет О. Либе (с. 64). К спорным положениям, очевидно, относится и утверждение, что за годы первой мировой войны партия датских социал-демократов - СДПД превратилась в общенародную партию (с. 60). Известно, что это стало лозунгом западноевропейских социал-демократов лишь в 60 - 70 годы. После первой мировой войны и оформления раскола в рабочем и социалистическом движении (II и III Интернационал) руководству СДПД с большими трудностями удалось удержать партию в реформистском русле. Хотя из партии вышли и правые и левые радикалы, брожение и разнородные импульсы социального протеста, как показано в гл. 3, никогда не утихали. Фактически общенародной партией, в которой были представлены все слои и группы населения, СДПД стала к середине 60-х годов, когда изменился социальный состав членской массы (прежде всего за счет членов профсоюзов) и социал-демократического электората.

В сюжетах, посвященных преддверию второй мировой войны, выпукло показана, какую роль сыграла датская внешнеполитическая модель выживания - попытка "сидеть на двух стульях", а также иллюзии в копенгагенском руководстве и элите в целом насчет того, что надвигающийся "большой конфликт" не затронет Балтику, в частности, и Данию. Для внешнеполитического курса многих малых стран в межвоенные годы (автора соответствующих параграфов в гл. 3 А. В. Нестерова можно упрекнуть в несколько объективистском подходе к освещению этого периода) были характерны пассивность и известная склонность к приспособляемости", граничащей с попустительством государствам-агрессорам. Позиция датских

стр. 160

правящих кругов, подчас, выделялась в этом отношении даже среди нейтралов - стран "группы Осло". Датский премьер П. Мунк располагал информацией о предстоящем германском нападении заблаговременно (с. 118), так же как И. В. Сталин и Ф. Д. Рузвельт.

С точки зрения высших государственных интересов - выживания и благополучия нации в условиях суровых обстоятельств оккупации страны после 9 апреля 1940 г., датская элита справилась, как отмечает Кудрина, самолучшим образом - бескровным. Размышления правительства и короля относительно немецкого меморандума о "полной внутренней самостоятельности Дании с предоставлением Германии военных баз" с последующим на него положительным ответом официального Копенгагена заняли всего 1 час 40 мин. До 25 ноября 1941 г., когда Дания присоединилась к Антикоминтерновскому пакту, она прошла путь от формального нейтралитета к "сочувствию" линии Берлина; в результате стала его союзником де-юре и поддержала "перестройку в духе новой Европы". Фактически фашистская Германия оккупировала зависимую, подчиненную Данию (здесь, вероятно, требуется поиск историками каких-то новых определений и дефиниций) только лишь 29 августа 1943 г., когда были разоружены германским вермахтом национальные вооруженные силы, приостановлена деятельность высших органов власти, созданы параллельные административные структуры, в стране начал действовать аппарат подавления - СС, СА, СД (с. 120 - 123, 130 - 136).

Проблема характера взаимоотношений Дании и "третьего рейха" требует, очевидно, дальнейшего осмысления, так же, как и вопросы, связанные с экономическим ограблением оккупированной страны, природой и организацией датского подполья, феноменом национального фашизма и коллаборационизма. В этом отношении необходимо, возможно, в большей мере опереться на исторические параллели, используя пример соседней Норвегии, где подобные процессы проявились наиболее выпукло и наглядно. Так, масштабы и формы сопротивления германскому присутствию и оккупации (в Дании наиболее распространенными до 1944 г. были листовки, хоровое пение и демонстративное ношение национальной символики, а похищение оружия и порча линий связи стали осуществляться лишь в конце войны) напрямую зависели от позиции правящих кругов и интеллектуальной элиты, в частности.

Любителей собственно российской истории особенно привлечет анализ датско-русских отношений до начала первой мировой войны, эволюции роли и статуса монархии, судеб членов королевской семьи, особенно личности датской принцессы Дагмар, больше известной как российской императрицы Марии Федоровны (с. 29 - 35). Эти сюжеты здесь не только впервые исследованы Кудриной, но и опубликованы в систематическом виде в отечественной историографии. Необходимо отметить удачное использование в главах, посвященных межвоенному периоду, мемуарной литературы (кайзера Вильгельма II, графа А. А. Игнатьева, Б. Бюлова и многих других), а также введение в научный оборот новейших документов из датских (в том числе королевского) и отечественных архивов - Государственного архива Российской Федерации, например, о субсидиях Коммунистической партии Дании, о хозяйственных сделках с представителями Советской России (с. 64 - 65).

В главах, посвященных послевоенному периоду современной истории Дании (гл. 5, 6, 7) большое внимание уделено ее социально-экономическому и внутриполитическому развитию. К сожалению, вопросы внешней политики лишь обозначены. Действительно, в 50-е годы перед страной вновь со всей остротой встали задачи дальнейшего приспособления народного хозяйства к потребностям мирового рынка, углубление участия в международном разделении труда и широком интернациональном сотрудничестве. В условиях неблагоприятной внутренней и внешней экономической конъюнктуры государство вновь сыграло активную роль "хозяйственного менеджера", используя свои рычаги, главным образом, в сфере финансово-кредитного регулирования и на рынке труда. В книге глухо упоминается, что в Дании, в отличие от ее скандинавских соседей, не утвердилась двухполюсная партийно-политическая модель, которую "избиратель отверг" (с. 178, 181 - 184). Но этого замечания явно недостаточно, поскольку и поныне продолжаются внутриполитические расколы и образование новых партий и группировок.

Эти процессы привели к парадоксальным последствиям; практика межпартийных коалиций в датском фолькетинге напоминает лавирование, характерное для итальянского парламента, и подобную же чехарду кабинетов правительства. Именно в этот период окончательно оформились контуры датской модели "общества благосостояния", при описании которой у А. В. Карлсена (гл. 6), можно констатировать известную увлеченность "оправдательным уклоном" (с. 170).

Сложные проблемы западноевропейской интеграции, которые интенсивно развиваются

стр. 161

на континенте в послевоенный период и в которые Дания глубоко вовлечена, пока еще малоизученны. Между тем они охватывают обширные и разнородные области и сферы экономики, внутренней и внешней политики, права и экологии. Дания вместе с Великобританией и Ирландией еще с 1973 г. первой среди северных стран стала участвовать в "Общем рынке" - Европейском сообществе, а ныне Европейском союзе. Реверсивный метод, когда поступательно- хронологическое изложение прерывается и автор возвращается к прежним темам (с. 200 - 201, 207, 217), подчас, осложняет их понимание. Намеченный после Маастрихстских соглашений переход Евросоюза к новому этапу интеграции - образованию с 1999 г. единого экономического и валютного союза (ЕВС), единого политического союза (ЕПС) с усилением наднациональных структур, может изменить ситуацию в Европе, создать новые проблемы для взаимоотношений многих государств, в частности, для России.

Копенгаген, как показано в книге, чутко реагировал на появление новых реальностей, стремился найти ответ на "вызов интеграции". Проблема отношений Дании с ЕС не сходит с текущей повестки дня. Кульминационными моментами этой политической борьбы была серия референдумов: 2 октября 1972 г., 27 февраля 1986 г., 2 июня 1992 г. и 18 мая 1993 года. Хотя в целом сторонники "европейской линии" получали незначительное преимущество, противники ЕС иногда добивались перевеса в свою пользу, как это было 2 июня 1992 г. - 41,7% против 32,7%. В стране по-прежнему существуют и разнородные социальные и политические силы, выступающие против участия в Евросоюзе. Книга содержит блестящий очерк этих движений протеста, в частности, во главе с П. Риндалем (с. 173). В условиях растущей зависимости от традиционных внешних рынков, усиления влияния транснациональных корпораций, а также углубления интеграции в Западной Европе, некоторые представители как буржуазных, так и левых партий считают, что все еще сохраняется опасность ущемления национального суверенитета страны.

Авторам с трудом и в самых общих чертах удалось обозначить своеобразие внешнеполитического курса страны, ее позиции в отношении ЕС, ЕАСТ, Северного Совета и НАТО. Датско-советские взаимоотношения, также как и связи с новой Россией (в гл. 7, раздел - 5 - С. Н. Шишкин) отражены, к сожалению, беспроблемно и скороговоркой (с. 214 - 217). На современном фактическом материале, не впадая в крайности выводов о "датской исключительности", можно было бы рельефнее отобразить реальную картину роли и места Дании в нынешних непростых межгосударственных связях, в условиях многообразия мирового исторического развития.