В 1960-е годы территория, где соприкасались границами Бирма, Лаос и Таиланд, получила у международных служб по борьбе с нелегальной торговлей наркотиками наименование "золотого треугольника". Затем в границы его стали включать также территории Юго-Восточной Бирмы, юго-западной части провинции Юньнань (Китай), Северо-Западного Лаоса и Северного Таиланда, то есть районы, в которых проживают горные народности, культивирующие опиумный мак. До второй мировой войны лишь местные власти и службы по борьбе с контрабандой наркотиков знали о существовании плантаций опиумного мака в этом районе земного шара, где ежегодно производилось около 100 т сырого опиума. Основными лее его поставщиками были Турция, Индия и Китай. Однако в 50-е годы удельный вес "золотого треугольника" в мировом производстве наркотиков стал резко возрастать: к тому времени в этой зоне ежегодно собиралось около 700 т, а к концу 60-х годов - до 1 тыс. т сырого опиума, и цифра эта не снижается по сей день.

По официальным данным, в 1971 г. потребление опиума в медицинских и научных целях составило 1500 метрических т, и за тот же год на международном черном рынке было продано около 1 тыс. т опиума. В их числе около 700 т поступило из "золотого треугольника", около 220 - из Индии, Ирана, Афганистана и Пакистана, менее 35 - из Турции. Цифры даны в пересчете на опиум (большая же его часть поступает на нелегальный мировой рынок в виде героина). Но именно героин, производство которого было налажено в "золотом треугольнике" к концу 60-х годов, принес этому району печальную славу.

Как известно, опиум - исходный продукт для получения различных наркотиков, в том числе морфия и героина, наиболее распространенных. В настоящее время число людей, злоупотребляющих ими, исчисляется десятками миллионов, и это несмотря на ужесточение мер по борьбе с нелегальным производством и потреблением наркотиков. Еще в июне 1971 г. президент США Р. Никсон в послании конгрессу отметил, что проблема наркомании в Соединенных Штатах становится национальным бедствием¹ . Не лучше обстояло дело и в некоторых других капиталистических странах. Однако введение там суровых мер наказания за контрабанду наркотиков, расширение международной и национальных таможенных систем по контролю за их производством и торговлей, повсеместная разъяснительная работа об их социальном и физиологическом вреде, принятие международных конвенций, предусматривающих ограничение культивации, производства импорта и экспорта наркотических средств и другие меры оказались малоэффективными для пресечения наркомании как в развитых капиталистических, так и в развивающихся странах.

Чтобы понять, кто несет ответственность за эту социальную болезнь, нужно обратиться как к самому образу жизни населения, так и к истории опиумной проблемы. Наркотические свойства опиумного мака, семян колы, орехов бетеля, индийской конопли и других лекарственных растений были известны еще древнейшим цивилизациям, но их употребление регламентировалось традициями и обычаями, запрещавшими праздное увлечение наркотиками. По мере накопления богатств правящими классами наркотический дурман становится частью наслаждений разбогатевших и знатных людей, особенно в исламизированных государствах средневековья. В странах же Южной, Юго- Восточной и Восточной Азии до XV в. опиум использовался главным образом как лекарство. Европейская колонизация стран, расположенных в районах Индийского и Тихого океанов, повлекла за собой возникновение опиумной проблемы.

¹ "The Emerging Structure of Peace. A Report by President Richard Nixon to the Congress". Washington. February 1972, p. 221.

стр. 104

Местные купцы торговали небольшими партиями опиума, который употреблялся в основном для лечебных целей и реже - в качестве дурмана путем смешивания его с различными продуктами питания. Опиумокурение и контрабанда наркотиков были тогда неизвестны в странах Южной, Юго- Восточной и Восточной Азии (как и курение, поскольку в этих районах не было табака).

Португальские мореплаватели первыми основали небольшие торговые фактории в прибрежных районах Индийского океана. II были разочарованы, когда оказалось, что европейским торговцам нечего предложить азиатским купцам, за исключением золота и серебра, в качестве платы за местные товары. Учитывая указанное обстоятельство, предприимчивые португальские капитаны встали на путь пиратства, этого "разбойничьего колониализма"² . Из своих укрепленных факторий пираты нападали на суда малайских, китайских и арабских торговцев, присваивали их товары, убивали членов экипажей и подвергали разгрому местные портовые города, парализуя тем самым морскую торговлю от Индии до Южного Китая. Награбленное добро они обменивали на шелка, специи и другие местные изделия. Среди захваченных товаров встречался и опиум. Португальцы первыми додумались смешать опиум с бразильским табаком и стали продавать эту смесь. Подобное зелье пришлось по вкусу китайской придворной знати. Подражая ей, табак с опиумом стали курить и некоторые богатые китайцы, проживавшие в странах Юго-Восточной Азии. Уже в начале XVII в. опиумокурение было модным занятием знатных и богатых китайцев. К тому времени голландские колонизаторы, вытеснившие португальских из стран Юго-Восточной Азии, проложили дорогу опиумной торговле ко многим китайским портам.

В Китай опиум поставлялся тогда главным образом из Индии. После прихода сюда английских колонизаторов этот бизнес получил широкое распространение. У. Хейстингс, первый генерал-губернатор Бенгалии, для пополнения государственной казны начал распродажу лицензий на скупку урожаев опиумного мака и его доставку на британскую опиумную фабрику, созданную Ост-Индской компанией в Калькутте. Во времена его правления (1774 - 1785 гг.) Калькутта становится главным портом оптового экспорта опиума в страны Азии, в первую очередь в Китай. Эта опиумная монополия ежегодно давала казне прибыль в более чем 0,5 млн. ф. ст., или 1/7 часть всего годового дохода Британской Индии³. В последующие десятилетия британская колониальная администрация взяла под свой контроль все пути и порты Индии, через которые шел экспорт так называемого мальвийского высококачественного опиума, изготовляемого в центральных и северо-западных штатах Индии. Это позволило британским властям облагать налогом, по существу, весь экспорт индийского опиума. Кроме того, британские колонизаторы значительно увеличили производство бенгальского опиума.

Постепенно складывался обширный рынок сбыта для опиума как в прибрежных районах Индокитая, так и в Китае. Если до начала XIX в. британские торговцы отдавали за китайские чай и шелк английские и индийские товары, а также хлопок-сырец, то после 1800 г. у них появилась новая "валюта" - индийский опиум. В кантонском порту опиум оплачивался серебром, а европейские торговцы обменивали это серебро на китайские товары, которые затем продавались во многих местах Азии и Западной Европы. Поток британского опиума в Китай увеличивался со сказочной быстротой, принося огромные прибыли компаниям, участвовавшим в этой позорной торговле. В начале XIX в. импорт опиума из Индии в Китай исчислялся в десятках тонн ежегодно, в 1811 - 1821 гг. ежегодный импорт опиума составлял в среднем 340 т, в 1829 - 1839 гг. - 1841 т, а в 1880 г. в Китай было ввезено 6500 т опиума⁴ . О цинизме британских колонизаторов свидетельствует заявление генерал-губернатора Индии на совете директоров Ост-Индской компании 30 июля 1819 года. Утверждая право Великобритании на опиумную монополию, он сказал: "Совершенно очевидно, что ки-

² См. об этом: Г. Харт. Морской путь в Индию. М. 1954; "The Politics of Heroin in Southeast Asia". N. Y. 1972.

³ D. E. Owen. British Opium Policy in India and China. New Haven. 1934, pp. VII, 37.

⁴ J. K. Fairbank. Ed. O. Reischauer, A. M. Craig. East Asia: The Modern Transformation. Boston. 1965, p. 131; D. E. Owen. Op. cit., p. 80; "Statistical Department of the Inspectorate General China, Opium II". Special Series, N 4, Shanghai. 1881, p. I.

стр. 105

тайцы, как и малайцы, не могут существовать без опиума, и если мы не будем снабжать их необходимым количеством опиума, то это сделают другие иностранцы"⁵ .

Пагубная привычка к употреблению опиума глубоко укоренилась в Китае, особенно среди чиновников государственного аппарата и в армии. Опасаясь тяжелых экономических и социальных последствий от ввоза опиума, цинские власти отказывались легализировать опиумную торговлю, а в 1800 г. император даже запретил импорт опиума. По его указу был закрыт Кантон - единственный порт, в котором иностранцы могли легально продавать опиум. В действительности же цинские правители были больше обеспокоены в то время крестьянскими волнениями и антиправительственной деятельностью многочисленных тайных обществ. Китайские власти рассчитывали на помощь иностранных держав для наведения порядка в стране. Поэтому британские и американские торговцы, игнорируя указ от 1800 г., привозили все большее количество опиума в Кантон. В его окрестностях возник огромный черный рынок по нелегальной продаже опиума, в которой принимали активное участие коррумпированные чиновники, китайские и иностранные торговцы, представители некоторых тайных обществ и преступного мира. К 30-м годам XIX в. контрабандная торговля наркотиками распространилась на все юго- восточное побережье Китая.

Местные китайские власти получали от этой торговли свою часть доходов и тайно покровительствовали ей. Когда в 1839 г. по приказу особоуполномоченного по борьбе с опиумной торговлей Линь Цзэсюя была уничтожена большая партия контрабандного опиума стоимостью в 21 млн. долл., этот чиновник был отстранен цинским двором от должности. Действия Линя дали повод Великобритании выступить в защиту "попранных" прав свободной торговли, иначе говоря, в защиту интересов британской опиумной монополии. Английские военные корабли стали совершать рейды к берегам Китая и обстреливать прибрежные города и поселения. Эта демонстрация силы развитой промышленной державой, длившаяся три года и получившая название "опиумная война" (1840 - 1842 гг.), вынудила цинское правительство открыть ряд портов, в том числе Шанхай, для торговли с Западом и соответственно для продажи опиума.

Поскольку цинское правительство упорно отказывалось легализировать производство и продажу опиума внутри страны, распространением наркотиков на рынках Китая занялись подпольные опиумные синдикаты, возникшие при непосредственном содействии британской, французской, американской администрации Шанхая, китайской полиции, местных предпринимателей. При создании таких синдикатов использовали китайцев, разговаривавших на сходных диалектах, или выходцев из какого-нибудь одного района. Наибольшую активность в опиумной торговле проявили группы из района Шаньтоу, которые помогали иностранцам сбывать опиум на внутренних рынках Китая и в прибрежных городах Юго-Восточной Азии. В 1840 г. в международном секторе Шанхая была организована опиумная монополия, выдававшая иностранцам лицензии на продажу опиума и постройку опиумокурилен в городе. В этой монополии распродажей опиума на местах занимались уроженцы Шаньтоу, однако большая часть их прибыли доставалась чжуанчжу - специальным агентам китайских помещиков и крупных чиновников. Последние нанимали чжуанчжу для взимания налогов, долгов и процентов на них с местного населения. В свою очередь, некоторые разбогатевшие чжуанчжу содержали наемных убийц, с помощью которых вершили суд и расправу над населением. Именно эти люди возглавили подпольные общества по торговле наркотиками, получившие впоследствии известность как синдикаты чжуанчжу⁶ .

Успех Великобритании в опиумной войне и огромные доходы английских торговцев от продажи наркотиков в Китае послужили толчком к появлению новых опиумных монополий. В 1843 г. образовалась испанская опиумная монополия на Филиппинах, приносившая ее создателям ежегодный доход в 600 тыс. серебряных долларов. Американцы монополизировали экспорт турецкого опиума в Китай, и их доля в об-

⁵ D. E. Owen. Op. cit., p. 87.

⁶ Y. C. Wang. Tu Yuehsheng (1888 - 1951); A Tentative Political Biography. "The Journal of Asian Studies", vol. 26, N 3, May 1967, p. 453; С. Имахори. Национализм и классовый конфликт в Китае. "XIII Международный конгресс исторических наук. Москва, 16 - 23 августа 1970". М. 1970, стр. 8.

стр. 106

щем объеме опиумной торговли доходила до 10%⁷ . Во второй половине XIX в. возникли опиумные компании и в британских колониях Малайского архипелага; прибыль этих компаний к началу XX в. достигла 60 % всех правительственных доходов⁸ . К середине XIX в. продажа опиума велась уже во всех странах Азии. Во второй половине XIX в. произошли вооруженные столкновения Китая с западными державами из-за расширявшейся торговли опиумом. В результате этих столкновений, известных как "вторая опиумная война" (1856 - 1860 гг.), правительство Китая было вынуждено легализировать производство и продажу опиума во внутренних районах страны.

И тогда во многих провинциях Центрального и Южного Китая стали появляться плантации опиумного мака, быстро росло число опиумокурилен, произошли заметные изменения в сельском хозяйстве, так как опиумный мак при равных затратах труда приносил доход в 2 - 4 раза больший, чем зерновые культуры. В начале XX в. в Китае производилось свыше 22 тыс. т сырого опиума, а число его постоянных потребителей превысило 15 млн. человек⁹ . В провинциях Сычуань и Юньнань опиумный мак стал основной культурой: в первой производилось до 10 тыс. т, во второй - более 3 тыс. т опиума. В Юньнани опиумным маком была занята одна треть всех возделанных земель, доходы от продажи опиума составляли 1,2 млн. ф. ст. из 1,7 млн. ф. ст. общего экспорта провинции к 1903 году¹⁰ . Сычуаньский опиум использовался на внутреннем рынке Китая, юньнаньский был предметом экспорта, в первую очередь в страны Юго-Восточной Азии, но главным образом его вывозили контрабандным путем. Ежегодно огромные караваны мулов, охраняемые сотнями хорошо вооруженных наемников, перевозили тонны опиума через границы Бирмы, Вьетнама, Лаоса и Таиланда.

Опиумный бум оказал пагубное влияние на развитие экономики многих горных народов северной части Индокитая. Мео, яо, лаху, ва, качин, лису и некоторые другие горные народности с XIX в. начали культивировать опиумный мак для продажи. Сырой опиум у них скупали юньнаньские торговцы, которые за опиум доставляли горцам необходимые им товары и продукты питания, завышая стоимость последних и тем самым постепенно закабаляя местное население. Устойчивый рынок наркотиков, сложившийся первоначально в Китае, со второй половины XIX и в первых десятилетиях XX в. в результате массовой миграции китайцев в страны Юго-Восточной Азии, в Северную Америку и на Африканский континент быстро расширялся. Так, в 1910 г. в Сайгоне и его окрестностях проживало около 120 тыс. китайцев, в Бангкоке их было примерно 200 тыс., в Рангуне - свыше 60 тыс., причем многие из них имели пристрастие к наркотикам. Это обстоятельство западные колониальные державы использовали в своих политических и экономических целях. "Защищая" право китайцев отравлять себя наркотиками, представители колониальных держав путем дипломатического нажима, а в ряде случаев и угрозой вооруженного вмешательства принуждали правительства стран Юго-Восточной Азии открывать опиумокурильни для местного китайского населения.

В свою очередь, правительства этих стран для установления контроля за продажей наркотиков создавали государственные опиумные монополии. Так как легальный экспорт опиума находился в руках иностранных компаний (британских, французских, голландских, американских, испанских), то и большая часть дохода от сбыта наркотиков доставалась им и колониальным властям. К концу XIX в. колониальные власти в странах Юго-Восточной Азии получали от продажи наркотиков до 40% общей суммы доходов¹¹ . Существование многих тысяч легальных опиумокурилен содействовало распространению наркомании и среди местных народов: бирманцев, вьетнамцев, таиландцев, филиппинцев, малайцев и других. В Таиланде, например, в начале 20-х годов нашего века действовало около 3 тыс. легальных опиумокурилен, не считая нелегальных, а число наркоманов достигло 200 тыс. человек¹² .

⁷ A. H. Taylor. American Diplomacy and the Narcotics Traffic 1900 - 1939: A Study in International Humanitarian Reform. Durham. 1969, pp. 8, 31, 32, 43

⁸ Cheng U. Wen. Opium in Straits Settlements, 1867 - 1910. "The Journal of Southeast Asian History", vol. 2, N 1, March 1961, pp. 52, 75.

⁹ H. B. Morse. The Trade and Administration of China. L. 1913, p. 378.

¹⁰ "The Politics of Heroin in Southeast Asia", p. 370

¹¹ Ibid., p. 63.

¹² "League of Nations, First Opium Conference, November 3, 1924 - February 11, 1925". Geneve. 1925, p. 134.

стр. 107

Процветание наркомании в странах Западной Европы и Северной Америки явилось также результатом неудержимой погони за прибылью, извлечение которой любыми методами и средствами составляет суть главного экономического закона капитализма. В начале XIX в. ученые выделили из опиума морфий, который к середине века стал основным анестезирующим средством в медицине. Затем врачи установили, что морфий, кодеин и другие производные опиума обладают сильными наркотическими свойствами, которые пагубно отражаются на здоровье человека. Начались поиски заменителей опасных наркотиков. В 70-х годах того же века был получен героин путем синтезирования морфия с уксусным ангидридом. Новый препарат был объявлен идеальным заменителем морфия и кодеина. В конце XIX в. был создан немецкий химический концерн по изготовлению героина, исходным продуктом для производства которого служил опиум (из 10 кг опиума получают 1 кг героина). Героин рекламировался в качестве лучшего болеутоляющего средства. Поэтому медицинские работники советовали принимать таблетки героина во многих случаях (при хирургических операциях, головных болях, простуде и др.).

Лишь спустя два десятилетия после начала массового выпуска героина выяснилось, что люди, злоупотреблявшие им, становятся наркоманами. В 1924 г. федеральные чиновники по контролю за наркотиками насчитывали в США до 200 тыс. наркоманов, а заместитель комиссара полиции Нью-Йорка сообщал, что 94% наркоманов, арестованных за различные преступления, употребляли героин¹³ . Женевская конвенция 1925 г. настоятельно рекомендовала всем странам установить контроль за производством и экспортом героина как препарата, опасного для здоровья людей. В 1920-е годы большинство стран (за исключением немногих, в том числе Англии) запретило производство и продажу героина на своей территории. К 1931 г. легальное изготовление героина было сокращено с 9 т, полученных в 1926 г., до 1 т, необходимой для удовлетворения медицинских и научных нужд¹⁴ . Однако сотни тысяч людей, отравленных героином, уже не могли обойтись без ежедневной дозы наркотиков, а поскольку рыночная цена героина в тысячу раз превышала затраты на его изготовление, то эта сфера деятельности, хотя и антигуманная, всегда заполняется в мире капитала теми, кому приносит колоссальные прибыли. За производство, доставку и продажу героина взялся организованный преступный мир: американская, корсиканская, сицилийская мафии, подпольные китайские синдикаты. В настоящее время все они, по существу, переключились на эксплуатацию района "золотого треугольника".

Подпольные китайские синдикаты по контрабанде наркотиков возникли на базе некоторых тайных обществ еще в начале XIX века. Анализируя социальную основу тайных китайских обществ, В. П. Илюшечкин отмечает, что небольшое число этих обществ состояло "целиком либо почти целиком из деклассированных элементов". К таким обществам "относились, в частности, союзы и отряды бандитов в различных провинциях, организации морских пиратов, союзы и отряды речных пиратов,.. а также общества опиумных контрабандистов в Сычуани и Юньнани"¹⁵ . Во второй половине XIX в. синдикаты чжуанчжу фактически монополизировали нелегальную торговлю опиумом на побережье и во внутренних районах Китая. Это произошло благодаря помощи синдикатам со стороны коррумпированных чинов полиции и армии, а также покровительству британской администрации интернационального сектора Шанхая, которая использовала чжуанчжу в качестве опиумных компрадоров для реализации английского опиума на внутренних рынках Китая¹⁶ .

В конце XIX в. уже с помощью французской администрации интернационального сектора Шанхая был создан мощный синдикат по производству и продаже наркотиков, получивший название "Зеленое братство" ("Цинбан"). Этот синдикат монополизировал нелегальную торговлю героином, а также повел ожесточенную борьбу с группами чжуанчжу за контроль над опиумом. Главарями "Зеленого братства" были

¹³ "United Nations, Department of Social Affairs, Bulletin on Narcotics", vol. 5, N 2, April - June 1953, p. 7.

¹⁴ Ibid., pp. 11, 12.

¹⁵ В. П. Илюшечкин. Тайные общества и еретические секты в Китае в середине XIX в. "Тайные общества в старом Китае". М. 1970, стр. 61.

¹⁶ "The Politics of Heroin in Southeast Asia", p. 224.

стр. 108

начальник сыскной полиции, работавший на французскую администрацию Шанхая (он был известен под именем Рябой Хуан), и Ту Цюшен, пользовавшийся доверием Чан Кайши. С помощью последнего "Зеленое братство" одержало верх над своими соперниками, принудив часть чжуанчжу к сотрудничеству, а остальных - покинуть Шанхай. Потерпевшие поражение группы чжуанчжу обосновались в Гонконге, где наладили подпольное производство героина. К 1923 г. "Зеленое братство" ежегодно продавало на внутреннем рынке Китая в среднем 10250 кг героина¹⁷ . После 1925 г., когда изготовление героина было запрещено, этот синдикат приступил к нелегальному производству героина из китайского опиума.

Таким образом, к 30-м годам нашего века сложился нелегальный международный рынок наркотиков, порожденный колониальной политикой капиталистических держав. Деятельное участие принимали в нем бизнесмены, коррумпированные власти и преступный мир многих стран Запада и Востока.

После второй мировой войны, во время которой контрабанда наркотиков пошла на убыль из-за введения в большинстве стран мира военных законов, нелегальная торговля наркотиками вновь активизировалась. По мнению некоторых американских исследователей, значительная доля ответственности за обострение наркомании после второй мировой войны ложится на проводников внешней политики США с их проповедью антикоммунизма, оправдывавшей любые средства борьбы. "Практикуя безжалостные формы тайной политики, - пишут американские авторы, - агенты ЦРУ сотрудничали с любой местной группой, выражавшей готовность бороться с "коммунистической агрессией". Хотя такие формы сотрудничества представляли лишь незначительную часть всех операций ЦРУ, они, вне всяких сомнений, содействовали расширению международной торговли наркотиками"¹⁸ . История выхода "золотого треугольника" на международную авансцену нелегального производства и контрабанды наркотиков свидетельствует о том, что эта гигантская лаборатория "морального яда" возникла не без связи с американской политикой антикоммунизма и в результате некоторых ее последствий, обусловивших появление коррумпированной администрации проамериканских режимов - в Южном Лаосе, Южном Вьетнаме, Таиланде. Они просуществовали до 70-х годов и оставили после себя материальную базу по производству наркотиков, а также разветвленную сеть тайных организаций по их распространению и сбыту.

После победы народной революции в Китае остатки гоминьдановских частей перешли границу Бирмы и заняли часть ее территории. В зоне гоминьдановской оккупации оказались и главные районы по производству опиума - шанские княжества Ва, Кокан и Кэндун, что позволило гоминьдановцам взять под контроль опиумную торговлю в захваченных ими областях Бирмы. Оккупанты стали облагать каждую горскую семью ежегодным налогом за культивацию опиумного мака. Это привело к резкому расширению посевов мака в данном районе Бирмы, так как местные торговцы с помощью гоминьдановцев жестоко расправлялись с теми, кто отказывался сдавать опиум, который расценивался в качестве денежной единицы. Кроме того, многие гоминьдановцы женились на местных девушках и обзаводились хозяйствами, в экономике которых главное место отводилось производству опиума. Эти брачные связи усиливали контроль гоминьдановцев над высокогорными районами Восточной Бирмы, облегчали охрану опиумных плантаций и доставку наркотика к границе для продажи.

Почти весь опиум, производимый в районах, находившихся под контролем гоминьдановцев, отправлялся на мулах к границе с Таиландом или на самолетах в Лаос и Южный Вьетнам. Так как снабжение гоминьдановцев осуществлялось через Таиланд, их караванная торговля с тайскими властями приобрела регулярный характер. Опиумный караван, снаряженный в Монг-Сате и охраняемый солдатами, как правило, разгружался в Чиангмае, где находилась контора гоминьдановского полковника, который поддерживал постоянные контакты с тайваньским консульством и местными тайскими властями. Выступая под видом китайских торговцев, полковник и его помощники рассчитывались сырым опиумом за оружие, боеприпасы, пищу, одежду и другие товары, доставляемые из Бангкока в Чиангмай по железной дороге. Всем

¹⁷ Ibid., p. 225.

¹⁸ Ibid., p. 7.

стр. 109

опиумом, который поступал из Бирмы, по существу, распоряжался начальник полиции Таиланда генерал Пао Сианон, с ведома которого опиум переправлялся в Бангкок для продажи в легальные и нелегальные опиумокурильни, а также для контрабанды за границу. ЦРУ и Пентагон знали об этом и всячески поощряли создание подпольной сети контрабандной торговли наркотиками, рассчитывая использовать эти каналы для шпионской и диверсионной деятельности против национально-освободительного движения и прогрессивных сил стран Юго- Восточной Азии.

В 1951 г. одна из организаций ЦРУ - "Си Саплай Корпорейшн" - начала осуществлять массовые поставки военно-морских катеров, вооружения, бронемашин и самолетов для полиции Пао Сианона. Примечательно, что американские власти отказались предоставить подобную технику противнику Пао - командующему тайской армией генералу Сариту Танарату, тем самым значительно усилив политическую власть Пао в стране. Компания "Си Саплай Корпорейшн" снабжала вооружением также гоминьдановские части в Бирме. До границы провозимый компанией груз сопровождался нарядами полиции, запрещавшими военным и таможенникам инспектировать его. В результате подобных "поставок" при содействии ЦРУ люди Пао установили постоянные контакты с гоминьдановцами в Бирме, что позволило ему монополизировать большую часть экспорта бирманского, а также тайского опиума. Так был приведен в действие сложный механизм сбора, обработки и транспортировки опиума до конечных пунктов его реализации.

Под контролем гоминьдановцев опиум доставляли в пункты сбора, где формировались огромные караваны, насчитывавшие иногда до тысячи мулов. Затем эти караваны под сильной охраной из воинов местных племен двигались к границе Таиланда. На границе заботу о безопасности каравана брала на себя тайская пограничная полиция, которая сопровождала его до складов полиции в Чиангмае. Оттуда опиум переправлялся по железной дороге или самолетами, принадлежавшими полиции, в Бангкок. Здесь он перегружался на гражданские морские суда, которые в сопровождении патрульных катеров полиции прибывали в условленные места Сиамского залива, Тихого или Индийского океанов, где их ожидали иностранные корабли, доставлявшие груз в Сингапур или Гонконг¹⁹ .

Несмотря на ухудшавшееся в связи с наступлением бирманской армии (особенно к концу 50-х годов) положение гоминьдановцев в Юго-Восточной Бирме, борьба за опиум приобретала все больший размах по мере подключения к ней все новых искателей огромных прибылей: высокопоставленных военных и гражданских чинов реакционных режимов в Лаосе, Южном Вьетнаме, Таиланде, военачальников повстанческих отрядов в Бирме, шанских феодалов, а также представителей китайской, сицилийской, корсиканской, американской мафий. Многие военные и полицейские чины в Таиланде были вовлечены в нелегальную торговлю наркотиками. Политическая и экономическая сила клики Пао Сианона базировалась в основном на огромных прибылях, получаемых от реализации сырого опиума, морфия и героина. К контрабанде наркотиков были подключены и некоторые китайские предприниматели, за спиной которых стоял организованный преступный мир, связанный с международными подпольными корпорациями и синдикатами, имевшими штаб-квартиры в США, Франции, Италии, Гонконге.

В конце 50-х годов появились аэролинии от Долины Кувшинов и Вьентьяна до Сайгона, специализировавшиеся на перевозках опиума и морфия. Их организаторами были представители корсиканской мафии, открывшие свои конторы во Вьентьяне, Пномпене и Сайгоне, а покровителями - службы ЦРУ и разведка Южного Вьетнама, во главе которой стоял Нго Динь Ну - брат президента Нго Динь Дьема. С 1958 по 1960 г. он использовал корсиканскую аэролинию, а в 1961 - 1967 гг. - военную авиацию для транспортировки опиума из Бирмы и Лаоса в Сайгон. К началу 70-х годов в опиумную торговлю были вовлечены высокопоставленные чины морского флота, военно-воздушных сил, армии, полиции, таможни, портовых служб и даже члены Национальной ассамблеи Южного Вьетнама²⁰ .

¹⁹ W. Blanchard. Thailand: Its People, Its Society, Its Culture. New Haven. 1958, p. 198.

²⁰ "The Politics of Heroin in Southeast Asia", pp. 133, 153, 155, 156.

стр. 110

Установление в конце 50-х годов проамериканского режима в Лаосе и рост коррумпированное? его военной и гражданской администрации привели к развитию контрабандной опиумной сети и в этой стране. Инициаторами извлечения личных и государственных доходов из "морального яда" выступили лидеры созданной в июле 1958 г. крайне правой политической организации "Комитет защиты национальных интересов" - генералы Уан Раттикун и Фуми Носаван, а также генерал Ванг Пао - командующий иррегулярными частями народности мео. Их усилия в этом направлении были поддержаны службами ЦРУ, агенты которых буквально наводнили Лаос в 60-е годы. Борьба Раттикуна за опиумную монополию началась после его назначения весной 1962 г. председателем полуофициальной организации "Лаотянская опиумная администрация", которой вменялась в обязанность борьба с контрабандой наркотиков. С помощью агентов ЦРУ и в обход гоминьдановцев генерал установил непосредственные контакты с одним из лидеров шанских повстанцев, который обещал поставлять опиум. Через несколько месяцев после переговоров первый большой опиумный караван пересек р. Меконг и вступил на территорию Лаоса. Вслед за этим последовали другие крупные партии бирманского опиума. По признанию генерала, он получал огромные доходы от продажи опиума, что позволяло ему ежемесячно отчислять в армейскую казну Носавана в среднем 35 тыс. долларов. В 1971 г. на вопрос журналиста, сбрасывался ли опиум на парашютах в Южный Вьетнам, Раттикун ответил: "Нет, такую глупость допускают мелкие, а не крупные торговцы. ...Мы арендовали "Дакоты" (С-47) у гражданских авиационных компаний и с них сбрасывали опиум в Сиамский залив. Опиум был упакован в пластиковые мешки, которые всплывали. Мешки вылавливали с рыбачьих лодок и на них доставляли в прибрежные порты Южного Вьетнама, где мешки исчезали"²¹ .

Шанские караваны прибывали в северо-западную часть Лаоса ежегодно, и к 1964 г. доходы "Лаотянской опиумной администрации" от продажи опиума в Южном Вьетнаме утроились. Согласно гроссбуху этой организации, в 1963 - 1964 гг. в Южный Вьетнам было переправлено около 25 т сырого опиума, чистый доход от реализации которого составил более 2 млн. долларов. Характерный пример: когда Раттикуну понадобились дополнительные самолеты для перевозки опиума, он обратился к командующему ВВС Лаоса генералу Тао Ма с просьбой выделить два транспортных самолета, обещая в качестве вознаграждения выплачивать ему 2 тыс. долл. еженедельно²² . Не меньшую активность в торговле наркотиками проявлял и Ванг Пао, который для поддержания "боевого духа" своих солдат-мео, сражавшихся в Долине Кувшинов, остро нуждался в деньгах. Мео издавна выращивают опиумный мак и считаются наиболее искусными в получении из него опиума. Изготовленный ими опиум доставлялся из горных районов Северного Лаоса в штаб-квартиру Ванг Пао вертолетами компании "Аэр Америка", находившейся в распоряжении ЦРУ. Часть опиума перерабатывалась в героин в специальных лабораториях, принадлежавших Ванг Пао, а героин поставлялся американским военнослужащим в Южном Вьетнаме²³ . В результате появления рынка сбыта для лаотянского опиума его производство возросло с 50 т в 1953 г. до 100 - 150 т к 1968 году.

Опиум широко использовался также агентурными службами ЦРУ для подкупа и финансирования вождей горных племен и повстанческих отрядов в Бирме, Лаосе, Вьетнаме. В труднодоступных горных районах были созданы секретные базы ЦРУ, скупавшие опиум в Бирме, Лаосе и Юньнани (Китай) и перепродававшие его подпольным синдикатам. Одновременно агенты ЦРУ занимались сбором информации о ситуации в восточной части Бирмы, о деятельности лаосских национально-освободительных сил "Патет Лао". Это свидетельствует о том, что развитие контрабандной торговли опиумом происходило с ведома и согласия высокопоставленных чиновников администрации США. Особое внимание в этой тайной игре уделялось деятельности гоминьдановцев в Бирме и Таиланде. После отступления регулярных гоминьдановских частей на территорию Таиланда в 1961 г. гоминьдановцы не только не утратили своего влияния в "золотом треугольнике", но и распространили его на горские народности Северного Таиланда.

²¹ Ibid., p. 260.

²² Ibid., pp. 425, 293.

²³ Ibid., p. 263.

стр. 111

К началу 60-х годов посевы опиумного мака были запрещены во всех странах Юго-Восточной Азии, в том числе в Бирме, Лаосе и Таиланде. Поэтому культивация мака и сбыт опиума были сопряжены с большим риском. В то время как подпольные синдикаты получают баснословные доходы от реализации наркотиков, горцы, выращивающие мак, имеют маленькую прибыль от своих опиумных плантаций, требующих сравнительно трудоемкой обработки. В среднем ежегодный доход семьи от такой плантации равняется 150 - 300 долл., а дает она от 4 до 8 кг сырого опиума. 10 кг сырого опиума стоят в районе "золотого треугольника" 500 - 600 долларов. После переработки опиума в героин стоимость последнего резко возрастает. Один его килограмм в конце 60-х годов стоил в Бангкоке до 2 - 2,5 тыс. долл., в Сан-Франциско, Нью- Йорке и других городах США-18 - 27 тыс. долларов. Порошок героина смешивался с пищевыми препаратами, и эта смесь в виде ампул или .таблеток поступала в розничную продажу по 5 долл. за дозу. Содержание героина в одной дозе колеблется от 5 млг до 20, соответственно розничная цена килограмма героина может колебаться от 250 до 800 тыс. долларов²⁴ . Такова коммерческая сторона опиумного бизнеса. А социальное его зло заключается в том, что в странах капиталистического мира, прежде всего в США и Западной Европе, счет жертв "опиумной эпидемии" ведется на десятки миллионов загубленных и изуродованных человеческих жизней.

Несмотря на то, что опиумные плантации периодически уничтожаются, а опиум конфискуется местными властями Бирмы, Лаоса и Таиланда, многие горские семьи, особенно в районе "золотого треугольника", продолжают выращивать эту запретную культуру. Их принуждает к тому полная зависимость от местных китайских торговцев, известных в "золотом, треугольнике" как хоу, хан, хо, а чаще всего под именем Лао (в переводе с китайского это означает "старый"). Абсолютное большинство торговцев - выходцы из китайской провинции Юньнань. Они традиционно выступали в районе "золотого треугольника" в качестве посредников между горцами и внешним миром. В результате обычных ростовщических махинаций горцы оказывались в неоплатном и все возраставшем долгу перед своим посредником-торговцем и, как правило, были вынуждены выращивать те культуры, которые приносили наибольший доход их "покровителю и заимодавцу".

Появление вооруженных банд, в том числе гоминьдановских, специализировавшихся на торговле наркотиками, осложнило социально- экономическую обстановку в этом районе. С одной стороны, жизнь и бизнес китайских торговцев оказались под угрозой со стороны бандитов, что вынуждало первых искать приемлемые пути компромисса, наивернейшим среди которых был сбор опиума для банды у населения, зависимого от торговца. С другой, китайские торговцы могли рассчитывать на покровительство бандитов и с их помощью расправляться со строптивыми горцами или своими конкурентами. В свою очередь, банды нуждались в оружии, боеприпасах, рынках сбыта наркотиков, нефрита и драгоценных камней; поэтому они вступали в контакты с местными властями и представителями подпольных синдикатов.

Большинство высокопоставленных лиц в случаях, когда шла речь о наркотиках, предпочитало иметь дело с гоминьдановцами, располагавшими с 1962 г. особым статусом в Таиланде. Им отведены специальные места для проживания в провинциях Чианграй и Чиангмай. Согласно договоренности с правительством Таиланда, гоминьдановцы несут патрульную службу на границе с Бирмой, осуществляют разведывательную работу через свою агентурную сеть в сопредельных странах, в основном для ЦРУ. На них возложены также таможенные обязанности по пресечению контрабанды и сбору налогов с местных торговцев. Последние обязанности являются скорее вознаграждением, поскольку большая часть контрабанды из "золотого треугольника" контролируется гоминьдановцами и их агентурой, а часть опиума реализуется в Таиланде. Характерно, что в начале 1971 г. гоминьдановцы, не договорившись о цене с перекупщиками, продали правительству Таиланда 26 т опиума за 2 млн. долларов. Этот шаг был разрекламирован как отказ гоминьдановцев от опиумной торговли из-за действенных мер тайских властей по борьбе с контрабандой наркотиков. В действительности же местные власти были зависимы от гоминьдановского руководства.

²⁴ Ibid., p. 287.

стр. 112

По сообщениям таиландской прессы за 1972 - 1973 гг., численность гоминьдановцев вместе с членами их семей определялась в Бирме в 10 тыс., в Таиланде - более 30 тыс. человек. Гоминьдановских солдат в Таиланде было примерно 6 - 7 тыс. человек. Они приписаны к трем военным подразделениям. Одно из них - "Третья армия" - обслуживало около десятка радиопостов, раскинутых на территории Бирмы почти до района Лашо. Каждый такой радиопост охранялся 80 - 100 гоминьдановскими солдатами, которые занимались скупкой опиума у населения и контролировали движение опиумных караванов. Для оперативной помощи последним было выделено несколько вертолетов.

Много забот бирманскому правительству доставляли также полуофициальные группы самообороны: некоторые из них вместо борьбы с антиправительственными элементами занимались контрабандой наркотиков, нефрита и драгоценных камней. Такие группы, как "Кокан Кок Увей Я", "группа Пао", "группа Чжан Сифу", "группа братьев Ло", представляли серьезную конкуренцию гоминьдановской опиумной монополии в "золотом треугольнике". Активное участие в опиумной торговле принимали вооруженные банды, руководимые Янг Сили, И Чиасы, Сяо Вангом, Ванг Сыфу, Лао Фанем, Лао Су, Лао Чаем и другими, многие из которых служили в гоминьдановских частях. Политическая нестабильность в центре "золотого треугольника" усугублялась периодическими волнениями среди племени лаху, или муссеров, воины которого нанимались для охраны опиумных караванов.

Среди различных групп, отрядов и банд, занимавшихся торговлей опиумом в "золотом треугольнике", гоминьдановцы представляли собой наиболее организованный и мощный синдикат, пользующийся полуофициальной поддержкой реакционных кругов США, Таиланда и Тайваня. Но даже оснащенность гоминьдановских групп современными видами оружия и новейшими техническими средствами связи не дает им гарантии на сохранение преимущественных прав в "золотом треугольнике": им приходится вести настоящие сражения или пользоваться недозволенными приемами для устранения претендентов на опиумную монополию.

В начале 1967 г. Раттикун договорился с одним из лидеров "Шанской объединенной революционной армии", Чжан Сифу, о поставке большой партии опиума в Лаос. Ставленники Чжан Сифу стали скупать опиум у местного населения, игнорируя монопольное "право" гоминьдановцев. К июню было закуплено 16 т сырого опиума и сформировано несколько караванов, которые объединились при выходе из княжества Ва. Огромный караван, растянувшийся на километр, насчитывал 300 навьюченных лошадей и 500 человек вооруженной охраны. Получив от своих радиопостов в Бирме сведения о движении шанского каравана, гоминьдановское командование, обеспокоенное посягательством на свои "права", направило более 1 тыс. солдат из Таиланда в Бирму. Однако караван сумел уклониться от встречи с гоминьдановским отрядом и перешел на территорию Лаоса. Гоминьдановцы последовали за караваном и настигли его у дер. Куан, расположенной в 30 км к северо-западу от г. Хуэй Сай. Здесь 29 июля между шанами и гоминьдановцами произошло сражение, в котором обе стороны использовали автоматы, крупнокалиберные пулеметы, минометы, безоткатные 57-мм орудия. 30 июля появились шесть истребителей, высланных по распоряжению Раттикуна. Они стали бомбить и обстреливать как гоминьдановцев, так и шанов. По его же приказу к югу от дер. Куан был высажен десант, по р. Меконг подошли два бронекатера, а от городка Мугне продвигались два пехотных батальона, получивших задание отрезать путь гоминьдановцам к отступлению. Сражение продолжалось два дня. Победу одержал Раттикун, шаны и гоминьдановцы отступили, а в руках генерала остались почти весь опиум и свыше 7 тыс. долл., полученных от гоминьдановцев за их пропуск на территорию Таиланда. Это сражение не поколебало позиций гоминьдановцев в "золотом треугольнике", а конфликт между ними и Раттикуном был улажен службами ЦРУ, которые также имели свою долю прибыли от поставок опиума. Гоминьдановцы согласились пропускать шанские караваны в Лаос при условии уплаты "налога" за опиумный груз.

В 1973 г. в американской печати появились сообщения о так называемой "опиумной империи" Ло Синьханя, которого в газетах окрестили "опиумным королем "золотого треугольника". Ло был сыном юньнаньского торговца, проживавшего в Ко-

стр. 113

канском княжестве. В 1955 г. он получил чин лейтенанта и командовал отрядом милиции в этом княжестве. В те времена Ло установил контакт с торговцами опиумом и сам занялся контрабандой. В 1962 г. он стал главарем банды, которая охраняла торговцев опиумом. После прихода к власти в Бирме генерала Не Вина в шанских княжествах стали формироваться местные группы самообороны для борьбы с шанскими повстанцами и антиправительственными элементами. Центральное правительство не имело ни денег, ни оружия, поэтому оно закрывало глаза на то, что многие группы самообороны торговали опиумом. В 1963 г. Ло возглавил все группы самообороны в Коканском княжестве, а к началу 70-х годов взял под контроль обширную территорию от Лашо до Тлачека, на которой были созданы склады для хранения опиума и несколько лабораторий по его переработке²⁵ . Действуя под видом уполномоченного представителя центрального правительства, Ло собирал и закупал опиум у местного населения, шантажировал юньнаньских торговцев, принуждая их сотрудничать с ним, а не с гоминьдановцами. К началу 1972 г. у него скопились огромные запасы опиума, которые он не мог реализовать, ибо караванные пути контролировались, с одной стороны, гоминьдановцами, с другой - людьми Раттикуна и шанами.

Ло настойчиво искал новые каналы для сбыта опиума: установил контакты с "Белым флагом" (пропекинская организация), с шанскими повстанческими организациями, зондировал почву для продажи опиума в центральных районах Бирмы и даже неоднократно предлагал американскому управлению по контролю над наркотиками купить у него 400 т опиума за 12 млн. долларов²⁶ . О связях Ло с повстанцами узнали в Рангуне, и в октябре 1972 г. в Тлачек прибыла специальная комиссия для расследования деятельности групп самообороны, в том числе подчиненных Ло. Группы самообороны, занимавшиеся контрабандой, были взяты под наблюдение комитетом национальной безопасности, а в начале 1973 г. правительство Бирмы объявило о роспуске всех таких групп. Ло не подчинился распоряжению и со своими людьми скрылся с горах, перебазировав туда запасы опиума и лаборатории. В апреле 1973 г. "армия Ло", насчитывавшая более 1 тыс. человек, впервые оказала вооруженное сопротивление правительственным войскам, тем самым поставив себя вне закона, а в мае того же года Ло начал переговоры с руководством шанских повстанцев о борьбе с законным правительством Бирмы и об установлении совместного контроля над опиумной торговлей. Но, противопоставив себя гоминьдановцам, Ло тем самым решил свою судьбу. 17 июля 1973 г. он был арестован на территории Северного Таиланда по обвинению в нелегальном переходе границы, хотя до этого неоднократно бывал в Чиангмае и Бангкоке. Сведения о дате и месте перехода им границы гоминьдановцы сообщили тайской полиции заранее.

В поднявшейся затем газетной шумихе по поводу ареста "опиумного короля Ло" и среди восторженных заявлений ряда агентств печати о том, что опиумной торговле в "золотом треугольнике" нанесен сокрушительный удар, потонули голоса скептиков. А они утверждали, что группа Ло имела незначительный вес в опиумной торговле, в которой доминируют гоминьдановцы; что торговля наркотиками переходит в руки китайских синдикатов, имеющих штаб-квартиры в китайских кварталах Нью-Йорка, Гонконга, Сингапура, Сайгона и Бангкока; что значительно увеличился приток наркотиков, изготовляемых в Китае, в страны Северной Америки и Юго-Восточной Азии. В частности, после ареста Ло начальник штаба антиправительственной "Шанской Государственной армии" направил письмо в бангкокскую газету, в котором сообщал, что "ликвидация Ло не покончит с торговлей и производством героина, так как вся опиумная торговля сосредоточена в руках двух опиумных королей - генерала (точнее, подполковника. - В. К.) Ли и генерала Туана"²⁷ . Шаны также передали американским властям перечень караванов с контрабандным грузом, проследовавшим к границам Таиланда в период с августа 1971 по начало 1973 года. В этом списке упомянуто 13 караванов, некоторые из них насчитывали до 1 тыс. мулов. По настоянию американских властей тайская администрация задержала в июле 1973 г. один гоминьдановский караван. Однако выяснилось, что тот шел из Юыьани и вез 700 кг

²⁵ "Bangkok Post", 15.IV.1973.

²⁶ "Nation" (New York), 21.VII, 19.IX.1973

²⁷ "Bangkok Post", 31.VII.1973.

стр. 114

нефрита. Тайские власти не решились конфисковать этот груз, и он был полностью возвращен гоминьдановцам²⁸ .

После свержения реакционного режима в Таиланде в октябре 1973 г. отношения между гоминьдановцами и официальными властями начали ухудшаться. В феврале 1974 г., когда пограничники попытались задержать очередной караван с опиумом, более 500 гоминьдановских солдат вступили в бой с полицией. Такая "неблагодарность" по отношению к гостеприимным хозяевам объяснялась в первую очередь появлением у гоминьдановцев нового могущественного покровителя в лице пекинского руководства. Сообщения о помощи маоистов таиландским гоминьдановцам стали известны еще в 1970 г., а оформился этот альянс лишь во второй половине 70-х годов, когда была достигнута договоренность между Пекином и Бангкоком о формальном признании военнослужащих бывшей гоминьдановской армии гражданами КНР²⁹ . Наступил новый этап в развитии опиумной торговли. В чем же его особенности?

Китай является ныне крупнейшим производителем опиума. По некоторым данным, плантации мака в этой стране могут давать ежегодно более 10 тыс. т опиума. Часть его Китай экспортирует нелегальным путем через порты южного побережья, в основном Гонконг и Макао, откуда опиум, переработанный в героин, доставляется во многие страны мира. В недалеком прошлом часть юньнаньского опиума превращалась на месте в красный героин, который контрабандными путями через район "золотого треугольника" и Лаос поступал на черные рынки стран Юго-Восточной Азии. Ежегодные прибыли Китая от продажи нелегального опиума оценивались в начале 70-х годов более чем в 0,5 млрд. долларов³⁰ .

Осуществление в Лаосе и освобожденном Южном Вьетнаме социалистических преобразований ликвидировало предпосылки для развития там контрабандной торговли, в том числе и главные каналы распространения наркотиков. В связи с этим центр производства наркотиков переместился из "золотого треугольника" в Гонконг, резко активизировалась деятельность подпольных синдикатов в Таиланде. Несмотря на то, что правительства Бирмы и Таиланда начали вести более интенсивную борьбу с опиумным бизнесом, эту проблему невозможно решить только принудительными мерами. Предпосылки распространения наркомании во многих странах мира были созданы капитализмом. А раз появился такой выгодный рынок сбыта, то экономическая система капитализма не откажется от производства и продажи наркотиков, какие бы меры со стороны буржуазных властей ни предпринимались. И без того сложную проблему ликвидации подпольной торговли наркотиками в Юго-Восточной Азии обострил в наше время открытый союз пекинских правителей с самыми реакционными силами мирового империализма. Используя давно налаженные каналы этой торговли, проходящие по материковой части Индокитая, а также морские контрабандные пути, пекинские лидеры забрасывают в Бирму, Лаос, Вьетнам, Кампучию и другие страны Юго-Восточной Азии свою агентуру. В настоящее время цепь подпольной торговли наркотиками в этом регионе реакция превращает и в шпионско-диверсионную. Посредством этой цепи нищета горца-производителя и страдания наркомана-потребителя используются и для наживы, и против революционно-демократических сил, борющихся за освобождение людей от социальной несправедливости.

²⁸ "Nation", 19.VII, 16.IX.1973.

²⁹ "Far Eastern Economic Review" (Hongkong), 2.I.1971, p. 15.

³⁰ "International Seminar on Drug Abuse Control". Bangkok. 1972, pp. 37, 38.