В дневнике Гёте за 1787 г. мы находим запись: "Италия без Сицилии не оставляет в душе никакого образа: только здесь ключ к целому"¹ . Справедливость этой мысли вновь проявилась в результате археологических открытий последних десятилетий на Сицилии и прилегающих к ней Эолийских островах.

Островами Эола в древности называли группу из семи небольших островков к юго-западу от Сицилии. На двух из них, Строгилле и Гиере, действовали вулканы. Близость сицилийской Этны наводила на мысль, что эолийские вулканы соединяются с нею каналом, пролегающим под морским дном. Не раз мореходы видели, как то из одного, то из другого кратера вырываются огненные вихри, выбрасывая песок и мелкий камень. Обитатели Гиеры научили греческих мореходов определять погоду по состоянию местных вулканов. Перед тем, как задуть южному ветру, вокруг островка распространялся такой туман и мрак, что скрывался из виду берег соседней Сицилии, О приближении северного ветра предупреждали яркое пламя над кратером и глухой подземный гул. Только когда ожидался легкий западный зефир, кратер был сравнительно спокоен. Что касается ветра восточного, надувавшего паруса кораблей, шедших к Эолийским островам, то им греки не интересовались: он уже привел их к цели, а далее на запад путь их обычно не лежал.

Так описали природу этих островов По-

¹ И. В. Гёте. Собрание сочинений. Т. XI. М. -Л. 1935, стр. 270.

стр. 215

либий² (II в. до н. э.) и Диодор Сицилийский³ (I в. до н. э.), отделенные почти тысячелетием от времени Гомера, согласно которому владыка ветров Эол вручил скитальцу Одиссею мешок с ветрами, оставив на свободе лишь западный зефир, чтобы помочь царю Итаки достичь родины⁴ . Эти греческие историки считали, что рассказ Гомера об Эоле, хотя он и кажется "чистейшей басней", содержит намек на действительность. Впрочем, и в древности наиболее решительные критики старых мифов отказывались видеть в песнях аэда какую-либо историческую основу. Знаменитый александрийский географ Эратосфен, живший незадолго до Полибия, полемизировавшего с его мнением, утверждал, что "только тогда можно было бы открыть места странствий Одиссея, когда удалось бы найти кожевника, который тачал мешок для ветров"⁵ . Полное отрицание исторической основы легенды, не ставшее, однако, популярным в древности, превратилось в господствующую точку зрения в науке нового времени. Эол, историческое лицо, был объявлен созданием греческой фантазии, и взгляд этот не был поколеблен даже тогда, когда археологи уже открыли историческую основу легенд о Крите, лабиринте и Царе Миносе. Еще и в 40-е годы совершенно одиноко звучал голос французского исследователя Ж. Берара, полагавшего, что рассказы Гомера о плаваниях Одиссея на запад отражают историческую реальность контактов, существовавших в крито-микенском мире⁶ . Другие специалисты, игнорируя мнение Берара, даже самое название Эолийских островов отказывались связывать с гомеровским мифом. Считалось, что поскольку одного из сыновей Эола традиция называла правителем Лесбоса, то первоначально островом владыки ветров мог быть для Гомера именно Лесбос, и лишь после греческой колонизации Эолийских островов он был локализован эллинами близ СИЦИЛИИ ⁷ .

Открытия последнего 25-летия изменили отношение к легенде. Раскопки на вулканическом острове Фере к северу от Крита ⁸ показали, в частности, реальность мифа о потопе, который греки относили к XVI в. до нашей эры⁹ . Раскопки на Тирренском побережье Италии близ древнего города Лавинии утвердили историческую основу легенды о переселении троянцев в Италию¹⁰ . В том же ряду крупных археологических открытий нашего столетия стоят находки на Эолийских островах. Их археологическое обследование началось с самого крупного из островков архипелага - Липары. Экспедиция итальянского ученого Л. Бернабо-Бреа в 50-е годы вскрыла чередование слоев позднего неолита, энеолита, бронзового, железного веков, римской и, наконец, средневековой эпохи¹¹ . Острова оказались заселенными по крайней мере с XVIII в. до н. э., более чем за тысячу лет до появления там первых греческих колонистов. И подобно тому, как в древности природа этих островов давала мореплавателям приметы изменяющейся погоды, так в наше время археологические находки на них стали ключом к пониманию перемен культурного климата во всем Западном Средиземноморье.

Главное, что дали раскопки Бернабо-Бреа, - открытие в слоях бронзового века значительного числа фрагментов керамики, характерной для высокоразвитой микенской культуры¹² . Она достигла своего расцвета на Пелопоннесе в середине II тыс. до н. э., когда в Микенах, Пилосе, Тиринфе и других воспетых Гомером городах существовали мощные крепости и дворцы древних правителей. К числу последних принадлежали герои троянского эпоса - предводитель ахейцев Агамемнон, владыка песчаного Пилоса мудрый старец Нестор

² Pol. XXXIV, 11, 12 - 19.

³ Diоd. V, 7.

⁴ Hom. Odys. X, 1 - 27.

⁵ Pol. XXXIV, 2, 11.

⁶ J. Berard. La colonisation grecque de l'ltalie meridionale et de la Sicile dans l'antiauite. Vol. II: L'histoire et la legende. P. 1941.

⁷ W. Roscher. Ausfiihrliches Lexicon der Mythologie. Bd. I. Leipzig. 1884. S. 193 - 195.

⁸ S. Marinatos. Die Ausgrabungen auf Thera und ihre Probleme. Wien. 1973.

⁹ "Fragrnenta historicorum Graecorum". Vol. I. P. 1878, p. 335.

¹⁰ P. Castagnoli. I luoghi connessi con l'arrivo di Enea nel Lazio. "Archeologia classica", t. XIX, 1966, pp. 235 - 238.

¹¹ M. Cavallier. Civilisations prehisto-riques des ties Eoliennes et du territoire de Milazzo. "Revue archeologique", t. 50, 1959, p. 123; L. Bernabo-Brea. II neolitico e la prima civilta dei metalli. "Atti del Convegno di studi sulla Magna Grecia". Napoli. 1962, p. 61; ejusd. Sicilia prima dei Greci. Milano. 1973.

¹² M. Cavallier. Les cultures prehistoriques des ties Eoliennes et leure rapport avec le monde egeen. "Bulletin de correspondance hellenique", vol. 84, I960 - 1961, pp. 319 - 346.

стр. 216

и правитель близкого к Пилосу острова Итаки хитроумный Одиссей. Оказалось, что рассказ Гомера об острове Эола восходит к тому далекому даже для самого поэта прошлому, когда сложились связи древнейших эллинов с Сицилией и Южной Италией и греческие корабли заплывали в западные моря. Эти связи прервались по крайней мере за четыре столетия до Гомера, у,реальный мир неведомых его современникам стран приобрел мифический ореол. Может быть, именно потому и возник у Гомера образ Эола как повелителя ветров, что с именем реального правителя одного из островов Авзонского (южная часть современного Тирренского) моря причудливо соединялись дошедшие в песнях сказителей-аэдов рассказы микенских купцов об удивительных свойствах вулканов этого острова, "диктовавших" свою волю ветрам.

Благодаря раскопкам оказалось возможным выявить точную хронологию и характер микено-эолийских контактов. Древнейшее поселение в долине на Липаре возникло в XVIII в. до нашей эры. В XVI в. до н. э. оно переместилось на вершину акрополя. На акрополе фрагменты микенской керамики находят в огромном количестве, тогда как в долине не обнаружено ни одного. Значит, первые контакты микенского мира с островами следует отнести ко времени перемещения поселения на акрополь. Это примерно то время, когда возникшие в XVII в. до н. э. раннерабовладельческие государства Пелопоннеса Микены, Пилос и Тиринф вступают в полосу наивысшего могущества, продлившегося до середины XIII в. до нашей эры. Первые контакты микенцев с жителями Сицилии и Эолийских островов были мирными: раскопки показали, что поселения островитян открыто лежали на плодородных берегах, их обитателям были неведомы заботы о защите. Но в XIV в. до н. э. эти поселения, гостеприимно открытые навстречу мореплавателям, неожиданно исчезают, а новые возникают в местах, намного менее удобных, зато неприступных и представлявших собой естественные крепости. Значит, населению пришлось думать о защите, над ним нависла угроза с моря. Может быть, из Италии? А может быть, первые торговые суда микеяцев сменились флотилиями искателей наживы, стремившихся обосноваться на островах и покорить их население?

Наряду с местной керамикой этого периода археологи находят и италийскую, и микенскую, местная же теряет оригинальность и частично приобретает микенские черты. Иногда местные мастера, подражая микенским, копируют на своих сосудах знаки крито-микенского письма¹³ . Таким образом, как доказали археологи, так называемый период средней бронзы был для Эолийских островов временем наиболее активных связей с эгейским миром. Но удалось ли микенцам обосноваться на островах? Прямых тому свидетельств нет. Однако заставляет задуматься не объясненный до сих пор факт появления в нескольких километрах от Эолийских островов, на противолежащем берегу Сицилии, в местечке Милаццо, захоронений в больших глиняных сосудах - пифосах. Такого обряда не придерживались ни жители всей остальной Сицилии, ни население Южной Италии. Зато известно, что такой обряд похорон существовал на Крите. Подобного рода захоронения встречаются и в Трое¹⁴ .

Было бы неосторожно делать на основе этого категорический вывод о микенской колонизации Эолийских островов. Но нелишне вспомнить, что XIV- начало XIII вв. до н. э. - время максимального могущества микенских владык и наиболее широкого размаха ахейской экспансии. К XIV в. до н. э. относится окончательное покорение Крита, когда на смену местной династии Миносов там пришла ахейская династия, а середина XIII в. ознаменовалась грандиознейшим по тем временам совместным походом ахейцев на Трою. Поэтому нет ничего невероятного в предположении о возможной колонизации микенцами Эолийских островоз, тем более что и Гомер, используя предания именно той эпохи, говорит о правлении здесь не местных династов, а грека Эола. Период средней бронзы на островах (1400 - 1250 гг. до н. э.) завершился катастрофой, подобной тем, какие пережил эгейский мир в XVI и XII веках. О ней можно судить по следам пожара, отделяющего слои культуры средней бронзы от следующей за ней культуры поздней бронзы.

Новая культура резко отличается от предыдущей. Меняется характер жилищ (хижины приобретают овальную форму и больший размер), иной становится кера-

¹³ G. Pugliese-Carratelli. Sui segni di scrittura eoliana di origine minoica. "Kokalos", t. I, 1955, pp. 5 - 9."

¹⁴ M. Cavallier. Civilisations prehistoriques..., p. 139.

стр. 217

мика. Ничто не напоминает ни местную культуру, ни культуру соседней Сицилии. Зато выявляются черты сходства с культурой континентальной Италии¹⁵ . В свете археологических открытий приобрел реальность рассказ Диодора, которому обычно не придавалось никакого значения. Он писал, что когда в эпоху так называемой великой греческой колонизации уже после того, как были освоены Сицилия и Южная Италия, эллины появились в VI в. до н. э. на Эолийских островах, они застали на самом крупном из них - Липаре 500 человек, называвших себя потомками Эола. Как передает Диодор, жители Липары считали первыми поселенцами острова спутников Липара, сына царя авзонов Авзона. Липар, когда против него восстали братья, покинул со своим отрядом Италию и обосновался на одном из островков Авзонского моря, наименовав его по своему имени и построив там город того же названия. Когда он достиг старости, в основанный им город прибыл грек Эол, который женился на дочери Липара и унаследовал его царство. Он-то и научил жителей острова предсказывать ветры по состоянию вулканов, а мореплавателей - пользоваться парусом. Диодор утверждал, что это был тот самый Эол, современник Агамемнона и Приама, к которому прибыл во время своих странствий Одиссей ¹⁶ . Согласно другой версии, передаваемой также Диодором, первым властителем острова был не италиец Липар, а потомок царя Девкалиона Эол. Этот Эол, как и Эол первой версии, тоже был эллином, но выросшим в одном из городов Италии- Метапонте и добившимся там власти. Легенда повествует о том, как мать его Арна, возлюбленная бога морей Посейдона, была изгнана своим отцом из Фессалии и поселилась в Метапонте, где и родились близнецы Эол и Беот. Усыновленные по совету оракула метапонтийцем, в доме которого поселилась Арна, братья, возмужав, захватили власть в городе, впоследствии же вынуждены были бежать от восставших против них граждан. Беот, вернувшись на родину матери, унаследовал царство деда, получившее с того времени название Беотии, а Эол обосновался на островках Авзонского моря, которым дал свое имя, и на одном из них построил Липару¹⁷ . Общим для обеих версий является то, что заселение островов приписывается выходцам из Италии. В этих преданиях нашли отражение споры древних о начале заселения островов.

Археология помогает разрешить античный спор. Сходство находимого на островах материала от середины XIII в. до н. э. и более позднего с апеннинским позволяет говорить о вторжении из Италии. Если же обратиться к археологии не только Эолийских островов, но и Сицилии, то и там как раз в то же время наблюдается аналогичная картина проникновения субапеннинских элементов₍ которые Бернабо-Бреа предлагает связать с появлением в Сицилии сикулов и моргетов (о них писал Диодор) ¹⁸ . То было время масштабного переселения народов в конце II тыс. до н. э., совпадавшего по времени с дорийским переселением на Балканском полуострове. И подобно тому, как на Пелопоннесе и в Средней Греции северное воинственное племя дорийцев разрушило микенские дворцы, так и здесь хлынувшие с севера племена, известные античной традиции под именем сикулов, обрушились на крепости острова, названного древними Тринакрия (Треугольный), и дали ему свое имя - Сицилия. Вместе с сикулами на юг двигались авзоны и моргеты. Авзоны укрепились на южной оконечности полуострова и Эолийских островах, дав близлежащему морю название Авзонского еще до того, как в Италии появились этруски-тиррены и та же акватория стала частью обширного Тирренского моря.

В X-IX вв. регулярные связи греков с Западом обрываются. В VIII в. до н. э. эллины вновь проложили морские пути на запад, заселив Сицилию и Южную Италию, но не Эолийские острова. Путь к ним лежал по морю, уже носившему имя грозных пиратов-тирренов, и первые греческие колонисты не отваживались заходить в этрусские воды, заселяя лишь восточные берега Сицилии и Италии. Только в 580 г. до н. э. на Липаре появились выходцы с греческого острова Книда и прочно там обосновались. Образ жизни тех пятисот липарцев, которых застали греки, поразил их не меньше, чем Одиссея удивляло в гомеровские времена богатство и радушие повелителя ветров Эола. В отличие от греков, живших семьями и имевших

¹⁵ L. Bernabo-Brea. Leggenda e archeokigia nella protostoria siciliana. "Kokalos", t. X-XI, 1964 - 1965, p. 24.

¹⁶ Dio d. V. 7.

¹⁷ Ibid.

¹⁸ L. Bernabo-Brea. Leggenda e archeologia nella protostoria siciliana, p. 225.

стр. 218

землю в частной собственности, липарцы обрабатывали землю сообща. В то время как одна часть жителей трудилась на полях, другая по очереди охраняла на кораблях остров от морских разбойников, тех самых тирренов, которые были причиной длительной изоляции острова ¹⁹ .

Рассказ Диодора о порядках, которые увидели греки на Липаре, - единственное прямое свидетельство о существовании в столь сравнительно позднее время пережитков "первобытнокоммунистических" отношений в эллинском мире. Очевидно, изолированность островной жизни и постоянная опасность с моря явились причиной консервации этих отношений. Первоначальные колонисты восприняли образ жизни островитян, с которыми и слились Земля Липары сразу же подверглась раз делу на участки, ставшие собственностью отдельных семей. Но земли мелких островков продолжали оставаться в общей собственности, составляя "общественное поле". Позднее уже вся земля была поделена на наделы, ставшие владением отдельных граждан Липары, сначала на 20-летний срок, а затем перешедшие в полную их собственность²⁰ .

Так после основания на Липаре колонии греков постепенно исчезает специфика этого острова. Дальнейшая история Эолийских островов, связанная с историческими судьбами греческих колоний соседней Сицилии, уже не является ни загадочной, ни спорной. Но более 25 столетии никто даже не подозревал, что под археологическими слоями ничем не примечательной колонии VI в. лежит ключ к восстановлению одной из самых туманных страниц истории не только Сицилии, но и всего Средиземноморья. После раскопок Бернабо-Бреа на Эолийских островах, давших толчок к серьезному археологическому исследованию ряда мест Сицилии и Южной Италии, которые традиция связывала с крито-микенским миром, становится ясно, сколь необоснованными были унаследованные от античных авторов представления о догреческой Италии и Сицилии с прилегающими к ней Эолийскими островами как о мире, заселенном лишь примитивными племенами. И если мы, отталкиваясь от реабилитированной традиции хотим более реально представить себе этот мир, описанный, с одной стороны Гомером, с другой - Диодором, то следует говорить, что во II тыс. до н. э. наряду с теми стоявшими на низком уровне общественного развития племенами, которые дали толчок к зарождению мифов о листригонах и циклопах, могли уже существовать и раннерабовладельческие государства. Отголосок их истории запечатлен в рассказах о царстве сиканов или Эола.

¹⁹ Diоd. V. 7.

²⁰ Ibid.