© КАРЕЛИЯ ДО XVIII ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ

Краткий исторический очерк

По мирному договору, заключенному между СССР и Финляндией, к Советскому Союзу отошли новые территории, в том числе весь Карельский перешеек с городом Выборгом и Выборгским заливом с островами, западное и северное побережье Ладожского озера с городами Кексгольмом, Сортавала, Суоярви, территория восточнее Меркярви с городом Куолаярви. Таким образом, в результате побед Красной Армии к СССР присоединены территории, еще недавно бывшие мощным плацдармом международных империалистов для нападения на нашу страну. Почти все эти места примыкают к бывшей Карельской Автономной Советской Социалистической Республике. Учитывая справедливые пожелания карельских трудящихся, Верховный Совет СССР решил передать в состав КАССР территории, отошедшие от Финляндии, и в то же время постановил преобразовать - КАССР в Союзную Карело-Финскую Республику. "Районы, отходящие к Карелии, являются не только карельскими, но отчасти и чисто финскими районами. Финский и карельский народы связаны между собою кровными расово-национальными узами. Преобразование Карельской Автономной Республики в Союзную Карело-Финскую Республику будет способствовать дальнейшему хозяйственному и культурному развитию этих двух родственных народов и укреплению их братского содружества. Оно положит конец культивировавшейся на протяжении многих лет врагами финского и карельского народов вражде и розни между обоими народами" (А. А. Жданов).

Естественно, что широкие массы советских читателей горячо интересуются историей народа, населяющего новую союзную республику, историей Карелия. Создать книги по истории Карело-Финской ССР - почетная и ответственная задача советских историков. Наш краткий очерк является только наброском некоторых глав карельской истории.

1

Могучие хвойные леса, бесчисленные озера, скалы, валуны, бурные реки, водовороты, водопады, непроходимые болота - суровая северная страна Карелия. Карельская легенда так описывает сотворение земли:

"Вначале в мире ничего не было. Вода вечно волновалась и шумела. Этот шум несся к небу и беспокоил бога. Наконец разгневанный бог крикнул на волны, и они окаменели, превратились в горы, а отдельные брызги - в камни, рассеянные повсюду. Места между окаменелыми волнами наполнились водой, и так образовались моря, озера, реки" (М. Пришвин "В краю непуганых птиц").

Художественное творчество предвосхитило выводы науки. Здесь была раньше только вода. Ледовитый океан соединялся в этом месте с Балтикой. Отдельные мели стали вершинами горных хребтов, плавучие льдины Скандинавского ледника задерживались на мелях, таяли, оставляли множество камней, принесенных с гор. Подземные силы выдвигали новые мели, и так образовались горные кряжи, на которых выросли хвойные леса, а низменности остались заполненными водой.

Древние следы существования человека в Карелии археологи датируют третьим тысячелетием до нашей эры. Письменные источники свидетельствуют о прошлом Карелии на протяжении последнего тысячелетия. О более давнем существовании человека на территории Карелии можно судить по данным материальной культуры, по ценным памятникам далекого прошлого: неолитическим стоянкам, петроглифам (изображениям, высеченным на скалах) и т. п. Эти памятники дают представление о родовом обществе в Карелии, когда люди, беззащитные перед лицом суровой природы, вынуждены работать сообща, чтобы собрать плоды с дикорастущих деревьев, наловить рыбу, построить жилище, "если они не хотят стать жертвой голодной смерти, хищных животных или соседних обществ. Общий труд ведет к общей собственности на средства производства, равно как на продукты производства... Здесь нет эксплуатации, нет классов" (И. Сталин).

Карельские петроглифы, успешное исследование которых провел А. М. Линевский (см. ежегодник "Карелия" за 1928 год), были выбиты на скалах 3 - 2 тысячи

лет назад. Они изображают животных, людей, злых о добрых духов, орудия охоты и т. д. Человек, эпохи неолита придавал этом высеченным на камне рисункам магическое значение. Он считал, что достаточно произнести заклинания или произвести определенные действия над изображением, чтобы повлиять на его оригинал.

Древний обитатель Карелии был анимистом. Завися от случайностей первобытной охоты и рыболовства, он верил в милость и недружелюбие тех или иных духов, представлял их по образу и подобию своему и всячески стремился на них воздействовать.

А. М. Линеский сделал весьма удачные выводы в связи с изображенными на карельских скалах капканами, свидетельствующими об относительно высоком уровне развития общества того времени. Охотник, владевший множеством ловушек, естественно, был более обеспечен нежели примитивный охотник, тративший все свое время на добывание скудной пищи. Владелец капканов мог создавать запасы, вел обеспеченное существование, и это, несомненно, способствовало созданию новых материальных условий в жизни общества.

Рисунки на скалах свидетельствуют также о том, что на стадии родового строя происходили вооруженные столкновения с соседними племенами. Эти столкновения между племенами, находившимися на стадии родового общества, были вполне закономерны, и они об'ясняются тем, что "Все, что было вне племени, было вне закона. При отсутствии определенного мирного договора, царила воина между племенами, и эта война велась с жестокостью, которая отличает человека от остальных животных..." (Ф. Энгельс).

В конце первого тысячелетия нашей эры карелы находились еще на стадии родового строя.

Финские историки так представляют себе жизнь карельского общества того времени. Группа карельских семейств, связанных друг с другом брачными отношениями, составляла кихлакунду (kihlakunta). Из территорий кихлакунд составлялась территории племен - маакунды (maakunta) во главе с племенными вождями (kuningas). Пользуясь значительным влиянием, kuningas не обладал полнотой власти. Высшую власть осуществляли народные собрания (каряят), которые решали важнейшие вопросы жизни племени.

Деление на кихлакунды и маакунды, несмотря на постепенное усиление власти плетенных вождей, сохранилось вплоть до того времени, когда новгородские колонизаторы ввели новое деление, соответствовавшее новгородским порядкам.

Карело-финский эпос Калевала, являясь наряду со скупыми сообщениями русских летописей и скандинавских хроник одним из ценнейших источников по истории финских племен, дает чрезвычайно яркий материал для понимания как этой, так и последующей формации карельского общества. По древним рунам Кале валы можно представить существование матриархального рода, переход к патриархату, а также типичные для родового строя и периода патриархального рабства верования.

Из многих драгоценных строк Калевалы мы приведем всего несколько. Они относятся в периоду разложения родового общества.

В Калевале показано возникновение вражды между родоначальниками Калерво и Унтамо, кровавой вражды между двумя родами, и, наконец, их истребление:

".....................................
Свой овес Калерво сеет 
За жилищем у Унтамо. 
Вот овца Унтамо дерзко 
Тот овес Калерво с'ела,
Но свирепый пес Калерво 
Разорвал овцу Унтамо. 
Унтамойнен угрожает 
Своему Калерво брату, 
Что убьет весь род Калерво, 
Всех, от мала до велика... 
И пошел он чтоб сражаться, 
Против собственного брата... 
Всех убили у Калерво, 
Все его большое племя..."

(Руна XXXI).

И только одному мужчине из враждебного рода, младенцу Куллерво, даровал Унтамо жизнь, чтобы сделать его своим рабом. Когда раб Куллерво стал взрослым, его продали кователю Ильмаринену. При помощи колдовства Куллерво напустил на издевавшуюся над ним хозяйку диких зверей, и они разорвали ее на части. Куллерво ушел от Ильмаринена искать род Унтамо, чтобы отомстить ему за разорение и истребление своего рода. И Куллерво находит своего врага,

"Истребляет род Унтамо, 
Обращает избы в пепел; 
Только пыль одна осталась. 
Лишь остались в пепле камни, 
Да рябина у забора" (Руна XXXIV).

2

В изучении прошлого Карелии и карел имеют большое значение раскопки и изучение курганов как на территории Карело-Финской ССР, так и на смежных с нею территориях, которые, по мнению археологов, были заселены предками карел. В. И. Равдоникас считает, что в X - XI веках предки современных карел жили в юго-

восточном Приладожье, где находились в то время важнейшие культурные центры местного населения. И только в XII - XIII веках культурные центры Карелии под давлением русской колонизации передвинулись из юго-восточного Приладожья к Кексгольму и на реку Вуоксу (см. В. И. Равдоникас "Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и юго-восточном Приладожье", стр. 25. М. и Л. - 1934).

В другой своей работе ("Проблемы изучения культур эпохи металла в Карелии". "Карелия". Ежегодник за 1928 год, стр. 67 - 68) В. И. Равдоникас так пишет о Карелии X века:

"Оставаясь в пределах фактов археологии и, отчасти, истории, можно выдвинуть такую гипотезу: на территории Приладожья и Белозерья в первом: тысячелетии нашей эры жила финно-угорская народность, вероятно, однородная в социально-культурно-языковом отношении. Культурные остатки этой народности до конца 1-го тысячелетия, за исключением отдельных находок - в массовом их проявлении еще не найдены. Начиная с X века западная (Приладожская) часть этой народности вступает во взаимодействие с командами, вначале и довольно долго совершавшими свои известные набеги за рабами, которых везли затем на восточный рынок на Волгу".

Торговля карел с норманнами, славянами, камскими булгарами была в X веке довольно интенсивной. Она способствовала быстрой классовой дифференциации карел, распадению их родового общества. Старейшина рода, постепенно превращаясь в феодала, захватывал леса, богатые пушниной, рыбные ловли, плодородные земли, луга и т. п.; он вел торговлю с соседними племенами для собственного обогащения, заставлял население отдавать ему часть продуктов, добытых на захваченных им территориях.

В. И. Равдоникас указывает, что в это время, время расцвета Приладожской культуры, здесь формировалась карельская народность, оставившая после себя Приладожские курганы.

Находки в Старой Ладоге - керамические изделия, сделанные на большом гончарном круге, а также металлические - железные и бронзовые изделия стандартного размера. Население жило на площади рядом с городищем, укрепленным валом. В это время появились первые церкви, сначала деревянные, а несколько позже каменные. (В XII веке на территории Старой Ладоги были сооружены каменная крепость и церковь, которая уцелела до наших дней).

Район Старой Ладоги богат курганами и селищами, по которым восстанавливается картина существования общества Приладожья в X - XI веках. Жили тогда люди сначала большими, а затем малыми семьями, об'единенными в род. Расположены курганы группами по берегам рек и озер. В. И. Равдоникас зарегистрировал 1113 курганов X - XI веков, распределенных по 172 группам. Каждая группа, невидимому, являлась курганами одной семьи, и из этого можно заключить, что семья в это время была немногочисленной. Курганы, относящиеся к концу XI, а также XII, XIII и XIV векам, распределены группами по 50, 100 и больше. Это дает возможность исследователю заключить, что семьи в это время об'единялись в территориальные союзы - общины.

Население занималось охотой, скотоводством, подсечно-мотыжным земледелием. В XII веке развилось и пашенное земледелие, на что указывает находка железного сошника.

В Приладожских курганах и в Старой Ладоге были обнаружены разнообразнейшие изделия как семейного производства, так и местных ремесленников, а также привозные из крупных ремесленных центров и импортные: из Скандинавии, Прибалтики, с Востока, кроме того обнаружены монеты арабские и другие. Все это свидетельствует о значительном для того времени уровне культуры и ремесла, о международных связях жителей Приладожья.

Курганы Приладожья свидетельствуют о резком имущественном неравенстве в обществе. Попадаются целые группы курганов с бедным инвентарем и в то же время богатые и бедные курганы в одной и той же группе. В одном из курганов наряду с основным погребением обнаружены сопровождающие погребения, по-видимому, рабов и жены.

Рабовладельческого строя в Карелии: не было, но Калевала и финско-карельские песни говорят нам о том, что в Карелии продавали и покупали рабов. Об этом же свидетельствуют материалы раскопок и другие данные. Существование рабовладельческих государств приводило к тому, что рабовладельцы добывали рабов в странах, переживавших стадию разложения первобытно-общинного строя и начало феодализма, причем торговля рабами в Карелии велась не только в первом тысячелетии нашей эры, но и в более позднее время. "...Постановление короля Биргера в 1316 году имело в виду помешать похищению и продаже карельских девушек. Такие местные названия, как Orjaulahti (залив рабов), Oriansaari (остров рабов), в Карелии суть воспоминания о месте торговли рабами" (Suomen asukaat pakanunden aikona, стр. 66, Aspelin. 1885. Цит. па.

"Истории карел" В. Крохина). Возможно, что названия эти об'ясняются тем, что сюда приезжали норманны для захвата рабов и рабыни".

3

Несомненно, что карельские феодалы были заинтересованы в том, чтобы избежать разорительных столкновений с русскими, и стремились установить с ними такие отношения, которые обеспечивали бы карельской знати расширение ее торговых связей через богатый Новгородский рынок. Этим можно об'яснить тот факт, что карельские феодалы приняли православие без особого сопротивления и, по-видимому, помогали новгородцам принудительно крестить карельское население.

Раскопка курганов в Приладожье свидетельствуют о том, что (начиная, вероятно, с конца XI века и главным образом в XII и XIII веках) высший класс - карелы - собственники земли - перешел уже к "чистому" христианству, в то время как остальное население, хотя и крещеное частично, не отошло от язычества. В курганах, относящихся к XI - XII столетиям, совершенно исчезли богатые погребения, так как феодалы уже хоронили покойников в могилах христианского типа, не насыпая курганов, не кладя вместе с покойником различных вещей.

Ранние известия о жизни карельского народа и о взаимоотношениях карел с русскими очень немногочисленны. Среди них большое значение имеют краткие сообщения русских летописей. Эти записи очень неполно и не всегда верно освещают роль карел в истории. Но если в Северных летописях, главным образом в Новгородских, карелы все же упоминаются довольно часто, то Южные и Суздальские летописи даже не упоминают о них. В более поздних списках летописей о карелах уже нет известий, ибо карелы потеряли свое значение как самостоятельная, независимая военная сит, а летописцы интересовались главным образом военными походами карел. В русских летописях и скандинавских хрониках даны только крупицы для характеристики карельского народа, но, несомненно, и они дают возможность заключить, что его прошлое наполнено воинскими подвигами и упорством в борьбе за свои кровные интересы.

Наиболее раннее свидетельство русского летописца о карелах относится к 1143 году, когда "ходили Корела на Емь и бежали (назад) в двух лойвах разбитые" (Новгородская I, 135)¹ .

Неудачу этого похода карел на финское племя емь можно об'яснить тем, что в это время новгородцы, обычно поддерживавшие карел в их походах на шведскую сторону, не оказали им военной помощи. В Новгороде господствовала тогда киевская партия Мстиславичей, мало заинтересованная в карельских и финляндских делах.

Тесные связи карел с новгородцами имели место до события, упомянутого летописцем. Так например олонецкие карелы уже в 1134 году платили новгородскому владыке повинность - 3 гривны, - что, кстати, свидетельствует о том, что они были обращены в православие. Живя на территории враждебного им племени вепсов, карелы Олонца без противодействия подчинились Новгороду, так как искали у него экономическую и военную опору. В 1137 году новгородцы брали дань с карельской солеварни у Белого моря. Новгородская вольница в XI веке проникала сюда по Онеге и Двине.

В XII и в начале XIII века дань, взимавшаяся новгородцами, не была особенно обременительной, носила часто формальный характер и не означала еще включения территории, с Которой взималась дань, в состав новгородских владений. Подчинение новгородцам не носило такого характера, как подчинение норманнам, опустошавшим край и порабощавшим население. Новгородцы были заинтересованы в том, чтобы не обострять отношений с карелами, жившими у выхода в Балтийское море, и в течение продолжительного времени не покушались на их независимость, не стремились включить Карелию в состав Новгородских земель. Именно этим можно об'яснить поддержку, которую русские получали в своей борьбе против шведов от местных племен.

В 1185 году по инициативе папы Александра III шведы, прощупав предварительно при помощи миссионеров положение финских племен, организовали кровавый крестовый поход против финнов, эстов и карел, угрожая в то же время интересам Новгорода. Начиная с 1157 года (военный поход Эрика IX) новгородцы об'единялись с местными племенами и давало шведским завоевателям вооруженный отпор. Ответом на враждебные действия викингов, руководимых ярлом Ионом, в 1185 году были совместные действия карел, эстов, куров и других племен и на-

¹ Часть летописных текстов в переводе на современный язык приводится по систематизированным выдержкам в ежегоднике "Карелия" за 1928 год (Петрозаводск. 1931) и в Хрестоматии по истории Карелии (Петрозаводск. 1939.). По Хрестоматия цитируется также часть документального материала, к которому даны ссылки на первоисточники или сноски: "Материалы по истории Карелии".

родностей, поддерживавшихся новгородцами, против богатого шведского города Сигтуны.

Это был победоносный морской поход на Швецию. Его особенно тщательно подготовили. Неожиданно подойдя к берегам Швеции, карелы, эсты и др. окружили епископское имение Альмарстек, убили находившегося в нем упсальского архиепископа Иоанна и сожгли имение. Карельский флот проник в озеро Мелар и атаковал гори Сигтуну, "самый сильный и богатый торговый город Швеции, в котором одновременно правило 4 бургомистра и обойти который по валам молено было не менее чем в 6 часов" (Snomen asukaat pakaminden aikana, стр. 87). Город был уничтожен. Ненавистный карелам и русским шведский ярл Ион был убит.

Стремясь преградить вход в озеро Мелар шведы выстроили город Стокгольм, который заменил им Сигтуну.

Об этом историческом походе русские летописи не сообщают. Свидетельства о нем сохранили скандинавские хроники.

В XII и XIII веках происходили многочисленные походы шведов с подвластными им финнами на Карелию и, с другой стороны - походы новгородцев с карелами против шведов и находившихся под их влиянием финских племен.

Так например в 1191 году "ходили Новгородцы в лойвах с Корелою на Емь и воевали землю их, и пожгли, и скот изрубили" (Новгородская I, 163).

Набег 1191 года был особенно успешным для карел. В финляндских источниках сообщается о том, что около 1191 года русские сожгли город Або. Возможно, что речь тут идет об этом набеге. Однако закрепить свою победу новгородцы не могли, так кате действовали слишком далеко от своих баз, и о том, чтобы удержать захваченный город, даже не помышляли. Разрушив шведские поселения, новгородцы с карелами ушли, после чего побережье было снова занято шведами.

В конце XII века новгородцы построили монастырь в месте слияния Сухоны с Югом, а в начале следующего столетия построили город Устюг и этим прервали торговые связи беломорских карел с болгарами. Это, а также систематические нападения норманнов способствовали тому, что часть карел переселилась от устьев Двины в глубь страны. Дружинники новгородской вольницы начали селиться среди беломорских карел, причем это проникновение в беломорскую Карелию не носило характера больших кровавых походов. По крайней мере, материалов о таких походах историки в своем распоряжении не имеют.

В 1227 году, как сообщает летописец, "Князь Ярослав Всеволодович через посланных крестил множество карел, мало не всех людей" (Лаврентьевская, 427).

Надо полагать, что речь идет тут не обо всех карелах, а только о тех, которых можно было окрестить во время одного похода. Не может быть и речи о том, что Ярослав крестил весь карельский народ. Насильственное крещение 1227 года (упоминаемое только в одной Лаврентьевской летописи) являлось ответом на насильственное обращение карел в католичество и было для новгородцев не совсем обычным делом.

Многие летописные своды под 1241 годом сообщают о походе князя Александра Невского на немецких рыцарей в крепости Копорье. В этом походе участвовали как активная сила карелы: "Пошел князь Александр на немцев, на крепость Копоре, с Новгородцами и с Ладожанами, и с Карелою, и с Ижорянами, и взял крепость, а немцев привел в Новгород, а иных пустил на свободу; а Вожан и Чудцю изменников перевешал" (Новгородская I, 259). А в 1253 году новгородцы вместе с карелами разгромили немецких рыцарей у Нарвы.

В последующих летописных сообщениях приводятся факты, свидетельствующие об обострении отношений между новгородскими князьями и карельским населением, может быть, карельскими феодалами, которые стремились удержать в своих руках взимавшуюся новгородцами дань. Новгородские князья в это время усиливали колонизацию края и закрепощение карельского крестьянства. Возможно, что отношения обострились из-за того, что крестьянство сопротивлялось принудительному введению православия. Новгородское общество выступало против агрессивных действий князя и старалось не допустить вредных для интересов Новгорода кровопролитий. Как указывает летопись под 1269 годом, "Князь же хотел итти на Корелу и умолили его Новгородцы не итти на Корелу; князь же отослал полки назад" (Новгородская I, 292).

Однако в 1278 году, как указывает летопись, "Князь Дмитрий с Новгородцами и всей Низовскою землею наказал Корелу и взял землю их на щит" (Новгородская I), то есть разорил дотла.

Надо полагать, что речь здесь также идет о части карельской территории. Причиной карательного похода могло быть возвращение карел к язычеству.

Карельский народ мужественно сопротивлялся чужеземным вторжениям и захватам.

Один из шведских походов на Карелию (1292) окончился полным разгромом шведов. В летописи под 1292 годом указывается: "Приходили Свей воевать. 800 их; 400 пошло на Корелу, а 400 на Ижору; избила

их Ижора, а Корела избила своих, а иных руками забрали" (Новгородская I, 302). На этот раз карелы и ижоряне одержали победу над шведскими силами без помощи русских.

4

Затруднения, испытанные Новгородом в конце XIII века в связи с татарским гнетом, давившим Русь, разорение и истощение страны не давали новгородцам возможности обеспечить за собой военное преобладание в Карелии, к западу от Ладожского озера, Конец пути по Вуоксе из Ладожского озера в Финский залив у Выборга сею был укреплен новгородцами, безопасность приладожско-балтийской Карелии не была обеспечена. В отсутствии укреплений, обеспеченных сильными гарнизонами, была слабая сторона новгородской колонизации. Шведы воспользовались этим положением и намеревались причинять русским "ущерб при выходе"; они совершили в 1293 году поход на эту часть Карами и заложили крепость Выборг. Укрепившись на побережье, они продвинулись вверх по Вуоксе и подчинили себе 14 карельских погостов, принудив жителей принять католичество.

Шведское вторжение, сопровождающееся строительством крепостей, парализовало торговлю в Карелии и в то же время активизировало действия новгородцев. В 1295 году новгородцы появились на Вуоксе, захватили и разрушили шведскую крепость Кексгольм. Когда правитель Швеции Торкель Кнутсон выстроил в 1300 году крепость Ландскрону (рядом с территорией нынешнего Ленинграда), новгородцы с карелами разгромили эту шведскую твердыню.

Многие из не православных карел этой территории оказали в свое время поддержку шведам в захвате побережья Вуоксы, но испытав шведское владычество, ревностно помогали новгородцам в борьбе против шведов. Однако русские в то время не сумели сохранить симпатий карел. Феодальное закрепощение карельского крестьянства продолжало усиливаться. Правитель из Новгорода - князь Борис Константинович - нещадно притеснял карел, облагал их непомерными налогами, жестоко карал. Источники свидетельствуют о том, что эта его деятельность не соответствовала интересам новгородцев. Так, в грамоте от 1308 года-новгородцы пишут великому князю тверскому Михаилу Ярославовичу: "А Бориса Константиновича кормил Новгород Корелою, а он Карелу всю истерял и за Немцев¹ загнал... пусть из Новгородской земли уходит" ("Памятники истории Великого Новгорода". Под ред. О. В. Бахрушина, стр. 23. М. 1909).

В 1310 году на месте, разрушенной шведской крепости Кексгольм новгородцы построили новую крепость - Корелу. Однако возникшее среди карел недовольство правлением Бориса Константиновича шведы использовали для подрыва положения русских. Многие из карел бежали из Корелы в Выборг и оттуда вместе со шведами напали на крепость Карелу, в то время юане восставшие карелы перебили русский гарнизон внутри крепости. Летопись под 1314 годом так сообщает об этом событии: "Избила Корела русских горожан в Корельском укреплении, и впустила к себе шведов; Новгородцы же с наместником Федором пошли на них и передались Корела и избили Новгородцы шведов и Корелу изменников" (Новгородская I, 314).

Следует отметить, что карательные экспедиции новгородцев да были направлены против карел вообще, а, имели ограниченный характер. Об этом можно судить хотя бы по тому, что в последующих походах новгородцев против шведов карелы активно участвовали.

5

В первой тетради большой рукописи Маркса, озаглавленной Энгельсом "Хронологические выписки", под 1290 - 1318 годами имеется драгоценное для советского историка высказывание о шведских вторжениях в Финляндию и в Карелию, о католической заразе, распространенной на карел, о безуспешности шведских походов против русских:

"Торкель завершает подчинение и обращение в христианство финнов и распространяет шведское владычество и христианскую заразу на соседний народ, карелов; для закрепления этого в Карелии основан тоща Выборг; шведы пришли таким образом в соприкосновение с русскими... Военные походы против русских стоили шведам больших потерь людьми и не дали положительных результатов..." (Архив Маркса, и Энгельса. Т. V, стр. 338).

В 1323 году русские построили у выхода Невы из Ладожского озера крепость Орешек, в которой тогда же был заключен со шведами договор, получивший в истории название Ореховского. К шведам отошла значительная часть карельских земель, три округа: Саволак, Ескис и Егреля, - но новгородцы получили, по договору, важные для себя гарантии, остановивши шведскую агрессию в Карелии у беретов реки Сестры, в 35 километрах от Невы - основного водного пути русских к Балтийскому морю.

¹ В данном случае к в последующих речь идет о шведах.

Ореховский договор наряду с установлением границ регламентировал торговые отношения, запрещал строить города на карельской земле, запрещал шведам скупать земли у карел, подвластных Новгороду, а также заниматься ширмами, против великого князя.

6

Между тем русская колонизация Карелии продолжала усиливаться. Многие богатые карельские земли были захвачены новгородскими боярами, которые забирали, у карат пушнину, страши деревни, населяя их боярскими страдниками (после покорения Новгорода Москвой и конфискация боярских земель Иваном III боярские страдники превратились в черносошных крестьян великого князя). Рядом с этими деревнями возникали поселения с вольным крестьянским населением. Постепенно побережье Белого моря, так же как и берега Онежского озера, все больше и больше заселялось русскими. В населенных местностях основывались православные монастыри, которые различными, в том числе и темными, путями увеличивали и округляли свои земли, эксплуатируя и закрепощая местное население.

Документальный материал свидетельствует о том, что новгородская колонизация Карелии наряду с отрицательными чертами (территориальными захватами, закрепощением и т. д.) имела и прогрессивное значение. Колонизация ускорила развитие феодализма в Карелии, втягивала ее в широко развитые товарно-денежные отношения, приобщала Карелию к более высокому уровню производства и культуры.

Карелы в основной своей массе жили западнее и южнее русских. В южной части края население больше занималось сельским хозяйством и частично охотой, а ближе к северу преимущественным занятием населения были охота и рыболовство.

Через три года после заключения Ореховского договора со шведами новгородцы заключили мирный договор и с норвежцами, которых до этого очень беспокоили набеги беломорских карел, руководимых русскими. Норвежцы, по этому договору, допускали русских и карел беспрепятственно торговать на норвежской территории. Но и после этого договора карелы, жившие на берегах Белого моря, продолжали враждовать с норвежцами. Многочисленные набеги карел на норвежские территории и норвежцев на карельские земли не давали решающего преимущества ни тем, ни другим и разоряли главным образом коренных жителей этих мест - лапландцев.

В 1333 году новгородцы отдали приладожскую территорию Карелии в кормление литовскому князю Норимонту Гедиминовичу. При владычестве сыта его Александра, поселившегося в Орешке, феодальный гнет особенно усилился и вызвал среди карел большое недовольство. Недовольные нашли опору в шведском Выборге и в 1337 году восстали против русских, перебили многих яз них, а также православных карел и впустили в крепость шведов. Восставшим не удалось поднять все карельское население против власти новгородского ставленника, и они вынуждены были бежать в Выборг, откуда производили свои набеги на православную Карелию. Новгородцы в свою очередь жестоко расправлялись со шведами и подчищенными шведам карелами, опустошали земли их, жгли хлеб, рубили скот, уводили в свой стан многочисленных пленников.

В кровавых распрях между шведами и русскими мужественный карельский народ терпел большие потери. Новгородская летопись под 1339 годом сообщает о договоре новгородцев со шведами, касающемся карел. В нем говорилось: "Если к вам наши бегут, секите их или вешайте, или ваши к нам, мы так же с ними поступим. Тогда не польстят промеж вами; а тех не выдадим, которые крещены в нашу веру, потому что и без того мало их осталось..." (Новгородская I, 336).

Постепенно вооруженное сопротивление карел новгородским ставленникам прекратилось. В отдельных случаях карельские феодалы под давлением народных масс пыталась найти защиту от притеснений и насилий наместника у Новгородского общества. Соблюдая государственные интересы, новгородцы в 1384 году по жалобе карел удалили из Корелы (Кексгольм) князя Патрикия.

7

По Ореховскому договору 1323 года, приботнические области Карелии остались за Новгородом. Но отдаленность этих мест от Новгорода и слабость карельской колонизации привели к тому, что шведы и подвластные им финны (емь) получили здесь преимущественное валяние, постепенно крестили приботнических карел в католическую веру, заставляли их платить десятину католической церкви. Стремясь привлечь карел на свою сторону, шведы стали избегать применения к ним жестоких мер, даже смягчили насильственный характер крещения язычников. Положение Новгорода в приботнических частях Карелии оказалось ослабленным, и это вызвало походы новгородцев против приботнических карел.

В 1375 году приботнические карелы - квены - построили город Улеаборг (Oulu). В летописи под 1375 годом об этом сообщается: "Поставили Корела Семидесятская Новый городок" (Новгородская, IV, 305).

В 1377 году новгородцы осадили его, захватили посад, до города не таяли и ушли в свою землю. Другие походы новгородцев я православных карел в конце XIV столетия также не увенчалась особым успехом.

С усилением русских на Белом море связано строительство в XV веке Соловецкого монастыря. После того как в 1419 году норвежцы произвели большой поход на берега Белого моря и разорили поселения на Северной Двине, русские построили остроги в Коле, Керети, Кеми и Суме. Соловецкий монастырь взял на себя содержание гарнизонов этих острогов и постепенно становился опорным пунктом русских в Поморье.

Летопись под 1444 годом сохранила нам свидетельство об ответных действиях карел против норвежцев, причем действия эти не были безуспешными: "Ходили Корела на Мурман, избили их, и повоевали, и в плен наорали, и вернулись здоровы" (Новгородская I, 424).

В XV и в XVI веках в приладожской Карелии возникло много православных монастырей: "Свирский по Свири, Андрусова пустынь (Олонецкий уезд), Ильинский женский монастырь (Повенецк), Никольский (Ладожск), Сяндебский (Олонецк), Яблонская пустынь (Олон), Брусенский (Петр), Машезерская пустынь" (В. Крохин. История карел, стр. 231). По северо-западным берегам Ладожского озера стояли скиты Валаамского монастыря. Эти монастыри сыграли крупнейшую роль в русской колонизации края. Монастыри владели многими деревнями, все больше закрепощая окрестное население, лишая его всех прав состояния. Толвуйским крестьянам, например, было запрещено промышлять в вотчинах Палеостровского монастыря (1477 - 1478 годы). Грозная грамота предупреждала крестьян: "А кто... почнет лес сечи, пожни косити, заицов гоняти или рыбы ловити, или ягоды и грибы брати... тогда тот лишен будет лодки и сетей и за свою вину даст нам рубль. А кто почнет с нами супоровати... суд ему предо мною" ("Материалы по истории Карелки", документ 34).

Даже в близком соседстве монастырей сплошь и рядом крещение крестьян являлось чисто формальным делом, которое не мешало крещеным в православную веру совершать по-прежнему свои языческие обряды. Феодальная религия вызывала сопротивление крестьянства. В 1534 году новгородский архиепископ Макарий писал в своей грамоте: "...многие христиане с женами и с детьми своими заблудили от истинныя христианския православные веры, о церкви деи божий и о церковном правиле не берегут, к церковам и к божественному пению не ходят и к вам деи ос отцам своим духовным, ко игуменом и попом, на покаяние не приходят, а молятца, деи по скверным своим мольбищам древесом и каменью по действу диаволю..." (из грамоты новгородского архиепископа Макария в Вотскую пятину, в Чудь, Ижору, Карельский и другие уезды об искоренении языческих обрядов. "Материалы по истории Карелии", документ 56).

В монастырских вотчинах крестьяне жестоко эксплуатировались, несли тяжкие повинности. Закрепощение крестьянства монастырями принимало все более широкие размеры.

Не легче жилось и крестьянам, платившим оброк государству. В 1565 году крестьяне Выгозерской волости писали об отказе от рыбных ловель из-за непосильных налогов и оброка:

"...от тои есмя ловли в конец истощали и опустели, потому что ловлишко худое, а от нас удалело за 100 верст и боле, и нам столько не добыть, сколько станет в проести и в волоките, а ее государева дань великая, и нам тое ловли вперед ловить не мочно..." ("Материалы но история Карелии", документ 92).

Враждуя между собой, монастыри старались урвать друг у друга земли, воды, леса. Эта вражда прежде всего отражалась на крестьянах, которых, по словам грамоты Палеостровского монастыря от 1548 года, "били и грабили и вязали".

Русская колонизация, а также истребление пушного зверя в южной Карелии заставили часть карельского населения расселяться в более северных местах карельской территории. Здесь они приходили в соприкосновение со шведскими подданными, которые расселялась за пределами территорий, обеспеченных за шведами по Ореховскому договору. Это нарушение шведами условий Ореховского договора дошло до того, что они выстроили в 1475 году на территории Новгородской Карелии крепость Нейшлот. Систематическое нарушение шведами указанного договора вызвало со стороны новгородцев и карел энергичное противодействие, оно выразилось в новых походах на шведскую сторону. В свою очередь шведы и подвластные им финны совершали свои кровопролитные набеги на карельские и русские поселения. Требования московских царей о соблюдении условий Ореховского договора пред'являлись в 1482, 1487, 1493, 1507, 1513 годах. Шведы всячески уклонялись от окончательного установления границ и прибегли

к обману, подменив первоначальный договор. По новому, поддельному договору, приботническая Карелия не значилась в составе новгородских земель.

8

Русские и карелы вели во второй половине XYI века обширную торговлю, скупали в шведских областях шкуры зверей, окот, хлеб, сало, сбывали сукна, холст; беломорские кареты торговали солью, вывариваемой в Коле, Кандалахте, Печенге.

Карелия все больше привлекала внимание иностранных купцов, торговля здесь особенно интенсивно развивалась во второй половине XVI веса, когда был уже открыт путь в Западную Европу через Белое море. Записи Томаса Соутэма и Джона Спарка (1556 год) об их путешествии с товарами через Карелию указывают, что, согласно листу, выданному старшими монахами Соловецкого монастыря, крестьяне "должны быть готовы оказать нам помощь во всех опасных месят и, где необходимо, перетаскивать наши суда и товары волоком, что они действительно и делали..." ("Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке", стр. 113).

Между тем шведские вторжения в Карелию продолжались. Это были не случайные походы, преследовавшие ограниченные цели, а планомерная борьба за влияние и власть на беретах Балтийского моря. В грамоте царя Ивана IV новгородскому наместнику (1555 год) указывалось, что шведы "приходили на наши волости Карельские и Ореховские войною и Детей боярских и жон их и детей их и людей и крестьян били и секли и животы грабили, и перелезши за рубеж землю пашут и сено косят сильно, и в рыбные ловли вступаютца и рыболовей побили до смерти... И как к вам ся грамота придет, и вы б часа того послали детей боярских... и земцов всех... с корельскими и с ореховскими обидными с порубежными людьми пути на Выборгский уезд, а велели им над немцы учинити по тому ж, как они над нашими людьми чинили, а за грабежы бы свои взяли гораздо вдвое и втрое..." ("Материалы по истории Карелки", документ 78).

В той же царской грамоте указывалось, что "из тое рухляди, что возьмут, не пропало ништо". Все захваченное у шведов должно было идти в казну.

Особенно сильные удары обрушились на приладожскую Карелию в 1580 году, когда шведский полководец Делагарди опустошил берега Ладожского озера, истребив тысячи православных карел. Часть уцелевших жителей приладожской Карелии бежала от лютой казни в русские области. В 1583 году было заключено перемирие между Шведами и русскими, по которому Карельский уезд был присоединен к Швеции. Обезлюдевший край был заселен шведскими выходцами, в том числе отслужившими срок солдатами.

Вторгаясь и после этого на территории русских и карел, шведские отряды истребляли население, грабили и уничтожали все на своем пути. Так, швед Свен Педерсен в своем донесении о походе 1591 - 1592 годов сообщал о том, что пришли они к городу Великая Сумы "и выжгли его до основания и в тот же день отправились далее к другому городу... Вирма. Этот город также сожгли до основания. Из Бирмы пошли к третьему городу... Квинна Ниме, который мы тоже сожгли до основания" ("Чтения в О. И. Д. Р.", кн. III, 1894 год, Смесь", стр. 12 - 16).

В 1594 году Соловецкий монастырь в целях защиты от чужеземных вторжений был обнесен каменными отелами, число ратников в монастыре, а также в беломорских острогах было сильно увеличено; шведы при вторжении в северную, Карелию получали сильный отпор.

После многих столкновений со шведами русские добились того, что в 1595 году Карельский уезд был возвращен Москве. Царь Борис Годунов приказал переселить бежавших в русские области карел на прежние места и назначил епископа Карельского и Ореховского.

Стремясь ликвидировать последствия шведских вторжений и укрепить экономическое положение края, царь Борис Годунов предоставил карельскому населению многие льготы на 10 лет. В царской грамоте от ноября 1598 года говорилось о том, что в Карелии разрешается беспошлинно торговать всякими товарами, что население освобождается от оброка с рыбных ловель, что ему даются выгоны для скота.¹

9

Московской правительство не верило шведам и, стараясь не ввязываться в новые столкновения с ними, призвало народ к отпору возможным вторжениям. В грамоте царя Василия Шуйского в Кольский острог от марта 1607 года говорится:

"А где будет в которых местах Свейские люди учнут вперед переходити за рубеж на наши земли и похотят нашею прямою землею и угодьи владети к своим землям воровски насильством или дань с которых волостей учнут збирати, и вы б порубежным людям приказали накрепко, чтоб они нашею прямою землею и угодьи Свей-

¹ Дополнительный материал по истории и экономике Карелии в XV и XVI веках см. в эхом номере, стр. 88.

ским людям владети не давали и их ни в чем не слушали и к себе их не пущали и за свое прямое стояли..., а в их бы земли наши порубежные люди потому ж не вступалися и задоров и смуты напрасные ни в чем не делали..., чтоб вас с Свейокими людьми ссоры и драки не учинити, а нашею землею владети им не дати" (Акты врем, правлен. царя Василия Шуйского, под ред. А. М. Гневушева, документ 78).

Воспользовавшись "смутным временем" в Московском государстве, шведы возобновили военные действия ив 1611 году захватили Корелу с уездом и ряд других местностей под предлогам оплаты шведской "подмоги" русским в борьбе с Польшей.

"Подмога" русским со стороны шведов сменилась об'единенными действиями шведско-польских отрядов против русских и карел. В декабре 1612 года два польско-литовских полка также вторглись на территорию Карелии. До осени 1613 года им удавалось безнаказанно заниматься грабежами, убийствами, разрушением карельских погостов. Но в ноябре 1613 года русские военные отряды начали планомерную борьбу против захватчиков. Борьба шла с переменным успехом. В начале 1614 года польско-литовские силы потерпели в боях с русскими большой урон, после чего вступили в сделку со шведами, находившихся в Лопских погостах. Объединенные шведско-польские силы двинулись на Олонец и, сломив сопротивление русских, заняли город. После ряда атак в марте того же года русские войска разгромили шведско-польские отряды, взяли Олонец и принудили захватчиков отступить с большими потерями. Тогда же шведско-польские шайки начали действовать и в Шуйском погосте; в большинстве своем они были пережаты местным населением или погибли от холода иголода в дремучих карельских лесах.

В памяти народной сохранились правдивые рассказы о героической борьбе карельского народа против чужеземных захватчиков. Паны ходили по деревням, грабили, убивали, пытали население. Взяли они себе проводника из деревин Петель-Наволок и отправились в путь на лодке по быстрому течению. "В'ехали в Сегежму-реку, а тут есть большой весьма порог, над поротом, близ берега, большой камень. Паны и не воображали себе смерти, а проводник, поровнявшись с камнем... выскочил на него... а панов пихнул вперед, на струю, которая быстро понесла их в порог; тут лодка опрокинулась, и все паны утонули" (Олонецкие Губернские Ведомости, 1870 г., N 35).

Значительная часть населения опустошенного края уходила в пределы Московского государства. На их место шведские правители переселяли жителей со своей территории, причисляя их к лютеранской общине.

По Столбовскому миру 1617 года, Москва, ослабленная польско-шведской интервенцией, снова уступила Швеции Карельский уезд, потеряла всю Западную Карелию (граница, установленная Столбовским договором, примерно совпадают с границей до событий 1939 - 1940 года).

Население приладожской Карелии, присоединенной к Швеции, было тесно связано с русскими как по религии, так и по укладу жизни. Борьба политическая облекалась в форму борьбы религиозной. Принадлежность к лютеранству превращала карела в глазах русских в шведа, так же как принадлежность карела к православию давала повод шведам считать его русским. В зависимости от религии, исповедовавшейся населением, обосновывались притязания на те иди иные территории. Получив в 1617 году край, подвергавшийся русскому влиянию, шведы приложили много усилий, чтобы полностью искоренить это влияйте и в первую очередь уничтожить православие. Дворяне и посадские были выселены с территории, захваченной шведами. Почти все русские, а также многие карелы перешли в Россию. Это усилило положение лютеранской церкви на присоединенной к Швеции земле. Однако шведские правители были очень озабочены приобщением к лютеранской церкви оставшихся здесь православных. Лютеранский катехизис перевели на русский язык. Православным, усвоившим этот катехизис, выдавались награды, так же как и лютеранским пасторам, читавшим свои проповеди на русском языке. В каждом православном приходе был лютеранский пастор, проповеди которого православные слушали в принудительном порядке. В то же время лютеранская церковь принуждала православных попов читать молитвы на финском языке. Православные же, научившиеся говорить по-фински приписывались к лютеранским приходам. На православных оказывалось сильнейшее экономическое воздействие с целью заставить их перейти в лютеранство. В то время как отошедшие от православия освобождались от платежа казенных податей, православные должны были уплачивать их в двойном размере.

Укреплению положения шведов в захваченных районах способствовала раздача карельских земель шведскому дворянству и переселение в эти места жителей из коренных шведо-финских округов. Сюда с'езжались отчаянные авантюристы и преступники, которым было обещано за переселение помилование; они безнаказанно грабили и истязали остатки населения, приверженного к русским.

Несмотря на все это следы русского влияния в этих частях Карелии не исчезли. Московское правительство, надеясь в будущем возвратить утраченные в Приладожье карельские земли, осваивало и укрепляло пограничные места, формировало из пограничного население драгунские полки.

Новая война русских со шведами началась в 1656 году. Сердоболь был взят русскими войсками, Кексгольм был осажден. Карельское население оказывало русскому наступлению полное содействие, снабжало русское войско продовольствием и сеном, карелы служили русским проводниками по тайным лесным дорогам. Принудительно крещеные в протестантскую веру отказывались от нее и возвращались к православную. Когда успехи русского наступления сменились неудачами и войска вынуждены были отступить, тысячи карельских семейств вместе с ними ушли на русскую территорию. Многих из тех, кто остался, шведы подвергли кровавой расправе.

В 1658 году от нападения шведов жестоко пострадали беломорские карелы.

В 1661 году было заключено со шведами соглашение о сохранении -границ, установленных Столбовским миром.

10

В XVII веке монастыри развернули особенно широкую деятельность. Эксплуатируя местное крестьянство, они в то же время широко развивали различные промыслы с многочисленной рабочей, силой. На этих промыслах работали наряду с местным населением пришлые и беглые люди.

В карельской деревне наряду с развитием промыслов и торговли усиливалось имуществе иное неравенство среди крестьян, устанавливались новые оброки и повинности, вызывавшие острое недовольство населения. К шведским разорительным вторжениям присоединялись насилия местных феодалов.

В конце XVII века в северной Карелии, в лесной глуши, появились уходившие от преследования русские старообрядцы. Стали возникать старообрядческие, раскольничья скиты. Раскол, социальное содержание которого было очень сложным, постепенно связывался с массовым движением, собиравшим недовольных из среды всех слоев народа.

В 1676 году в январской северной тьме царские войска, преодолев длительное сопротивление, ворвались в Соловецкий монастырь (ставший к этому времени раскольничьим), чтобы казнить сотни людей.

В отписке воеводы Мещеринова, осаждавшего Соловецкий монастырь, говорится;

"А в Соловецком же монастыре воров, бельцов, разных чинов людей московских, беглых Стрельцов и донских казаков и беглых боярских людей и крестьян человек с четыреста и больше, да чернецов человеке 300" (цит. по "Истории СССР". Т. I, стр. 523. 1939). Это свидетельствует о том, что в борьбу монастыря с царской властью вовлекались представители трудового народа и, в частности, местного крестьянства. Документы свидетельствуют о том, что окрестное население активно помогало восставшим. Этим об'ясняется мощный отпор, который получало на протяжении ряда лет московское войско от осажденных. Монастырь пал только, в результате предательства одного из монахов, который открыл войскам потайной вход.

К этому времени относятся "гари", массовые самосожжения русских и карел (в конце XVII и в XVIII веке). Они, несомненно, являлись одним из методов облеченного в религиозную оболочку протеста крестьян против непереносимого гнета и кабалы.

Уходя от преследований, население пряталось в лесах, шло вслед за раскольниками, призывавшими погибнуть в огне "за древнее благочестие". В 1687 году вооруженные крестьяне и раскольники захватили Палеостровский монастырь, в котором произвели самосожжение. В 1689 году в том же монастыре было устроено второе самосожжение.

Однако край продолжал развиваться. В конце XVII столетия в Карелии возникла горная промышленность. Создание ее было подготовлено довольно значительным развитием железоделательных промыслов в русских и карельских погостах. В грамоте об оказании пособия новгородскому гостю Семену Гаврилову, писанной "лета 1666 марта в 5 день", говорилось:

"По нашему великого государя указу, послан с Москвы из Новгородского приказу Новгородский гость Семен Гаврилов, а с ниш плавильщик иноземец Денис Юрьич, в Олонецкой уезд в Толвуйскую волость, для сыску медные руды; а что ему Семену к тому рудокопному делу на покупки и на всякие расходы денег и иных запасов, и подвод под всякие запасы и целовальников и иных таких мастеровых людей и толмачей понадобиться и то ему велено давать в Великом Новегороде и на Олонце" (Доп. к Актам историческим, Т. V, документ 13, ч. I).

Новгородский гость Семен Гаврилов, найдя в 1669 году медную руду, начал строить плавильный завод. В дальнейшем в Карелии действовали иноземцы Марселис и Бутенант, также имевшие особые полномочия от московского государя. Заводчики подорвали кустарную добычу и обра-

ботку железа, захватили богатые рудой земли, леса, ввели принудительную работу окрестного населения на, заводам. Все это вызнала возмущение крестьянства, о чем свидетельствуют многочисленные источники. Крестьяне не выполняли обязательств по доставке руды и угля на Олонецкие заводы, и Андрей Бутенант обратится с челобитной через Оловецкую приказную избу:

"Милосердный государь царь и в. кн. Федор Алексеевич пожалуй нас иноземцев вели, государь и в. кн. по тем крепостем дать в погостех свой царский суд и управу, чтобы нам иноземном убытками вечно не разоритца и заводом нашим в запустении не быть. Царь государь смилуйся, пожалуй" ("Крепостная мануфактура в России". Ч. II, документ 10).

Царь приказывал подавлять сопротивление крестьянства, но крестьяне сопротивлялись новому закрепощению все сильнее. Марселисе и Бутенант доносили в 1684 году в Пушкарский приказ о том, что староста Костянтин Семенов, сын Попов "...на наши Олонецкие заводишки на Усть реку многолюдством с пищаль ми и з бердыши и с рогатинами и с кистеням нас иноземцов бранил и бесщестил всякою неподобною бранью и прикащика нашего иноземца же Андрея Кастропа рогатиною поколол и за мастеровыми и работными людьми з бердыши и с копьями гонялся и похваляютца смертным убийством..." ("Крепостная мануфактура в России". Ч. II, документ 13).

Когда подьячий Иван Бураков со стрельцами прибыл в 1687 году в Фоймогубскую волость, чтобы доставить к суду в Олонец провинившихся перец иноземными заводчиками крестьян, прибывшим было оказано вооруженное сопротивление. По отписке Ивана Буракова можно себе представить, что произошло в Фоймогубской волости:

"...увидя нас идучи к себе, и участи кричать, что-де "вы к нам не ходите, будет дурно и живы не дадимся". А были они в скопе нарочно, для того дета с ружьем, с топорами и с копьями и с кольем... и говорили прежние свои речи, что "мы живы не дадимся, хотя будет и больше того стрельцов". И бранили всячески и уграживали всякими угрозы..." ("Крепостная мануфактура в Россия". Ч. II, документ 23).

Сопротивляясь приписке к Олонецким завоет, как указано в грамоте Петра I от 1696 года, "крестьяне учинили бунт, и у церкви Преображенья господня били в колокола в сполох, и собирались из деревень с дубьем и с кольем..." ("Крепостная мануфактура в России". Ч. II, стр. 149 - 150).

Царь полностью поддерживав заводчиков. Сопротивление крестьян было сломлено. Деревни бьют прикреплены к заводам. Дальнейшее закрепощение, связанное с прикреплением населения к заводам, вызвало в следующем веке мощные крестьянские восстания, которые правительству удалось усмирить только при помощи значительных воинских сил.

В XVII столетии Карелия имела для русского государства особенно важное значение. Этим можно об'яснить разностороннюю военную и экономическую деятельность московского правительства того времени в Карелии. Здесь строилась новые крепости, увеличивались и реорганизовывались воинские силы русских, а также всячески поощрялась торговая деятельность и развитие промыслов. В предстоящих боях за карельские земли огромное значение имела поддержка, которую оказывало население Карелии той или другой воюющей стороне.

Население Ингрии и Карелии, порабощенное шведами, проявляло и в конце XVII века, как показывает недавно найденный документ, большое недовольство шведским правлением и религиозными преследованиями и требовало от московского правительства зашиты и возвращения русских земель, отторгнутых шведами: "...и собрали они Свеяне с них многую себе казну; и в правеже тех поборов многих крестьян замучили до смерти, и жен овдовили, и детей осиротили и младенцов голодною смертью поморили: и те-де их великих государей прадедовские искони вечные Росийского государства старинные вотчины отлучены от Московского царствия и от православные христианские веры и отданы Свеяном неверным в поругание... и великие государи ножа ломали б их для единыя православныя хрестианские веры велели б их ис под-ыга немецкого освободить..." (Доклады Академии Паук СССР. 1927. А. И. Андреев "К истории Ингрии и Карелии в конце XVII века", стр. 179).

В ответ на челобитье московское правительство сообщило, что "у великого государя с Турским султаном была война, и оборонить их невозможно и надеялися б они милости Божии, и обороны впредь, во удойное время" (там же, сто. 180).

Это "удобное время", как показали дальнейшие события, было не за горами.

Мероприятия Петра I в начале следующего столетия (когда Петр прошел по воде и суше с войском, артиллерией и двумя фрегатами от Белого моря до устья Невы, что бы завоевать Прибалтику) свидетельствовали о дальнейшем росте значения Карелии в исторических судьбах России.