T. HODANA. Miedzy krolem a carem. Moskwa w oczachprawosławnych Rusinow - obywateli Rzeczypospolitej (na podstawie pismiennictwa konca XVI - połowy XVII stulecia). (= Studia Ruthenica Cracoviensia. T. 4). Krakow, 2008. 262 s.

Т. ХОДАНА. Между королем и царем. Московское государство глазами православных русинов - жителей Речи Посполитой (на основе письменных памятников конца XVI - первой половины XVII в.)

Монография польского историка Томаша Ходаны представляет собой попытку реконструировать на основе письменных памятников конца XVI - XVII в. взгляды православного восточнославянского населения Речи Посполитой на Московское государство и его подданных. Несмотря на то, что в работе охвачен небольшой хронологический отрезок - всего лишь половина столетия (от 1596 г., момента заключения Брестской унии, до 1648 г., года восстания под руководством Богдана Хмельницкого), такое решение автора представляется вполне оправданным, поскольку именно в это время в жизни православного населения Речи Посполитой происходили большие изменения.

Во введении автор обосновывает важность и актуальность выбранной проблематики тем, что православные русины Речи Посполитой оказались "между двух огней": с одной стороны, с Московским государством их связывало православное вероисповедание, языковое и этническое родство, но с другой стороны, они жили в ином государстве, с иным общественно-политическим устройством, и не могли однозначно определить свое отношение к единоверным жителям России.

В работе воспроизведены, в основном, взгляды православного духовенства Речи Посполитой, в меньшей степени - мещанства и казаков. Связано это с особенностями большинства источников, в которых так или иначе отразилась точка зрения украинско-белорусского населения Речи Посполитой на Московское государство. Автор опирается на произведения религиозного, публицистического, исторического, литературного характера, полемические трактаты, литургические тексты, агиографические сочинения, частную и официальную корреспонденцию, учебники, поэтические сочинения польского и украинско-белорусского происхождения. В целом, корпус используемых источников достаточно широк, однако автор привлекает в основном документы, находящиеся в польских архивах и библиотеках, хотя большое число важных для данной проблематики источников находится в Российском Государственном архиве древних актов.

Т. Ходана использует работы как польских и западных, так и российских, украинских и белорусских ученых. Однако специального раздела, посвященного историографии данной темы в монографии нет.

Основная часть работы состоит из трех глав. В первой главе ("Русины и Москва на рубеже XVI-XVII веков") рассматриваются взгляды православных русинов на Московское государство накануне Брестской церковной унии 1596 г. и сразу после ее заключения, а также деятельность Константина Острожского. Т. Ходана интерпретирует ранее не изучавшуюся в Польше грамоту князя к московскому патриарху Иову (1604), которую ввел в научный оборот А. А. Турилов. Кроме того, анализируется отношение православных жителей Киевской митрополии к Московскому патриархату, особенно после заключения Брестской унии, а также реакция православных подданных польского короля на польско-русский конфликт периода Смутного времени. Т. Ходана пришел к выводу, что заключение Брестской унии оказало весьма неблагоприятное влияние на "русинско-московские" связи, которые стали восприниматься как политически опасные, и польское правительство всячески им препятствовало. Кроме того, по мнению автора, в указанный период стали углубляться культурные различия между украинско-белорусскими территориями Речи Посполитой и Московским государством. Тогда как православные жители России продолжали оставаться в сфере влияния средневековой византийской традиции, жители восточных территорий Речи Посполитой стали воспринимать элементы западной культуры, не характерные для традиционного православия. Однако православные русины по-прежнему осознавали общность с единоверным Московским государством, которое, однако, в цивилизационном и географическом смыслах представлялось им чем-то неизведанным и отдаленным. Возможно поэтому после заключения Брестской унии православные русины не стремились искать поддержку у Московского патриархата, а предпочитали сотрудничать с протестантами. Кроме того, во времена Смутного времени большинство православных участников конфликта из украинско-белорусских земель поддерживали в борьбе за московский престол польского короля.

Вторая глава - "Православная Киевская митрополия и Россия в 20-е годы XVII века" посвящена драматическим событиям 1620-х годов, когда православные русины, после восстановления православной иерархии, впервые встали перед дилеммой - оставаться лояльными королю-иноверцу или обратиться за помощью к единоверному государству. Исследователь предпринял попытку проанализировать взгляды митрополита Иова Борецкого и других православных иерархов на Московское государство и интерпретировал многочисленные прошения о милостыне. Он впервые в историографии подробно прокомментировал обстоятельства посольства Исаакия Борисковича в Москву и послание Иова Борецкого царю 1624 г. и выявил некоторые высказывания митрополита, не замеченные исследователями ранее.

Здесь, на мой взгляд, следует подробно остановиться на послании Иова Борецкого в Москву в 1624 г., поскольку несомненно, что это важный документ, в котором впервые отчетливо прозвучала мысль о родстве православных Московского государства и Речи Посполитой. Иов Борецкий с почтением обращается к царю Михаилу Федоровичу ("смиренный и недостойный богомолец Иов Борецкий, милостию божию архиепископ, митрополит киевский и галицкий, твоему пресветлому царскому величеству, и богом украшенному образу, и богосиятельному лицу смирения своего нижайший до пресветлых царских стоп и до самого лица земного поклон отдает" [ 1. С. 46]), затем приводит библейское предание об Иосифе Прекрасном, который был продан братьями в Египет, однако стал его правителем, сумел добиться его процветания, помог многим странам во время голода, а йотом позаботился и о своих братьях и помог им, когда в Израиле начался голод. С Иосифом Прекрасным Иов Борецкий сравнивает Михаила Федоровича и говорит в послании о том, что московский государь должен позаботиться о родственном ему по вере, крови и происхождению народе - православных Речи Посполитой ("российскаго ти племени единоутробным людем державы ти и твоему самому царскому величеству родом плоти и родом духа единоя") подобно тому, как Иосиф позаботился о своих братьях. Когда же в письме речь заходит о польском короле, митрополит называет его "попущенным над нами", а поляков вооб-

ще ставит в один ряд с "безбожными агарянами". Кроме того, Иов Борецкий описывает, каким притеснениям со стороны униатов в Польском государстве подвергались православные: "Всячески гонение на православных, не хотящих последовати нечистотам их, воздвигоша, наипаче же нас, православных епископов, от престол, от мест, от обителей наших изгнаша и до крове на святую православную веру вооружавшася" [1. С. 47]. Далее митрополит пишет о том, что посылает к царю верного человека, могущего сохранить царскую тайну, т.е. речь идет о миссии Исаакия Борисковича. А в заключение митрополит выражает надежду на поддержку русским государем православных.

Т. Ходана достаточно подробно комментирует послание Иова Борецкого к царю, но, на мой взгляд, не все в этих комментариях убедительно. Говоря о вступительной части послания, он предостерегает исследователей от "сверхинтерпретации" возвышенной риторики, которая прослеживается в обращении митрополита к царю, видит в этом дань традиционной риторике и ничего больше. Однако трудно не признать, что сама риторика в данном случае многозначительна и именно она задает некую идеологическую парадигму для развития взгляда на соседнее православное царство. Необходимо иметь в виду, что Иов Борецкий был нелегально поставленным православным митрополитом Киева, а послание было написано уже после Витебского восстания 1623 г., и тот факт, что в его сочинениях мы сталкиваемся именно с таким отношением к московскому царю, не может быть объяснен только протокольной риторикой. В тексте ясно выражена идея, что для православных жителей Речи Посполитой Михаил Федорович не просто правитель соседнего государства, но и глава общества, связанного с русинами родственными узами.

Т. Ходана комментирует и основную часть послания, т.е. пересказанную Иовом Борецким библейскую легенду о Иосифе Прекрасном. При этом самой легенде исследователь уделяет, на мой взгляд, недостаточное внимание. Он считает, что митрополит призывает московского царя позаботиться обо всех угнетенных православных, особенно о жителях Речи Посполитой, которые тоже принадлежат к "российскому" народу, лишь потому, что Михаил Федорович на тот момент был единственным независимым православным правителем и мог оказать киевскому духовенству существенную поддержку. Кроме того, по мнению исследователя, Иов Борецкий так часто указывает на родство православных Речи Посполитой и России не потому что видит в этом основу для дальнейшего их объединения в одно государство, а потому, что Киевская церковь - "родительница" не только Русской церкви, но всего Российского государства. Действительно, в тексте нет свидетельств того, что митрополит стремился к объединению России и украинско-белорусских земель, но нет и нарочитых высказываний о том, что Московское государство своим существованием обязано Киевской церкви.

Фрагмент, в котором Иов Борецкий сравнивает Михаила Федоровича с Иосифом Прекрасным, а православных русинов - с его младшим единоутробным братом Вениамином, Т. Ходана интерпретирует как призыв к царю позаботиться о них, не требуя ничего, кроме благодарности, взамен. Последняя же часть послания, в которой описываются преследования, чинимые поляками в отношении православных, нужна Иову Борецкому, по мнению Ходаны, лишь для того, чтобы еще больше "разжалобить" Михаила Федоровича. Кроме того, для Т. Ходаны принципиальное значение имеет то, что этим же числом датировано письмо Иова Борецкого литовскому гетману Кшиштофу Радзивиллу, в котором митрополит также жалуется на тяжелое положение, в котором оказались православные Речи Посполитой, и просит у него поддержки. Таким образом, по мнению Т. Ходаны, главной задачей Борецкого была легализация православной иерархии, а кто именно окажет в этом поддержку, митрополиту было не столь важно. Однако, на мой взгляд, это не совсем так, поскольку в риторике, в содержании, в тексте обращений видны различия, позволяющие предположить, что для митрополита разные адресаты имели различное значение. В целом послание Иова Борецкого в Москву имеет более многослойное содержание, чем это продемонстрировал в своем анализе Т. Ходана.

Основным мотивом послания является именно уподобление царя Михаила Федоровича библейскому Иосифу Прекрасному. Нужно внимательно присмотреться к тому, как именно Иов Борецкий в своем тексте использует библейское предание и какую связь митрополит устанавливает между этим преданием и ситуацией, сложившийся в украинско-белорусских землях Речи Посполитой в начале XVII в.

Сравнение Михаила Федоровича с Иосифом Прекрасным объясняется тем, что они, но мнению митрополита, оказались в похожих ситуациях: как Иосиф Прекрасный был продан своими братьями из родной страны в "чужую" землю Египта, так и царь Михаил Федорович оказался "в чужду заведен краину". Таким образом, к Египту в послании Иова Борецкого приравнивается Московская Русь, а к Израилю - украинско-белорусские земли Речи Посполитой, т.е. земли - наследницы Киевской Руси, откуда, как и из Израиля в свое время, началось христианство. На мой взгляд, следует обратить должное внимание на это чрезвычайно важное и в каком-то смысле очень смелое сравнение, никем прежде в историографии не замеченное. Это сравнение позволяет увидеть парадоксальную вещь: Иов Борецкий указывает православному царю на то, что его "Израиль" как "родная земля" находится в Речи Посполитой. Митрополит тем самым указывает на важность и первостепенность украинско-белоруских территорий по сравнению с Московским государством, в котором царь оказался как бы вынужденно и поэтому должен позаботиться о земле предков. Тема сопоставления Израиля и украинско-белорусских территорий для Иова Борецкого не нова; еще в 1621 г. он прямо назвал Киев вторым "руским" Иерусалимом, что говорит об особом восприятии митрополитом Киева - города, откуда пошло христианство восточных славян. До этого в украинско-белорусской полемике тема сравнения Украины и Израиля встречается крайне редко, и Иов Борецкий, возможно, открывает новую страницу в общественной мысли православного населения Речи Посполитой.

Но, согласно легенде, отец и братья Иосифа оставались в Египте до самой своей смерти, т.е. оставили Израиль. Продолжая аналогию, можно предположить, что Иов Борецкий, в принципе, допускает ситуацию, при которой православные могут оставить Киев и каким-то образом переселиться под власть родственного православного правителя. Однако митрополит, конечно, не призывает Михаила Федоровича вступать в борьбу с Речью Посполитой и присоединять украинско-белорусские территории к России.

Иов Борецкий пишет о том, что Иосиф был продан в чужую землю "смотреньем божьим" и "о прокормлению в богопопущенную казнь не токмо Египту, в нем же начальник явися". Этот фрагмент, на мой взгляд, можно проинтерпретировать так: тот факт, что Иосиф божьей волей оказался в Египте, с одной стороны, наказание в виде изгнания из родной страны; но с другой - это и Богом дарованная возможность возвыситься, стать правителем, а для братьев - это кара, поскольку они совершили греховный поступок, но потом испытали голод и вынуждены были обратиться за помощью к брату. Получается, что в таком иносказательном виде митрополит описывает положение, в котором оказались православные Речи Посполитой: действительно, они воевали против единоверного народа (например, в эпоху Смуты они поддерживали польского царевича Владислава в борьбе за царский трон и тем самым предали единоверных православных), но теперь они наказаны за это, подвергаются притеснениям и надеются на помощь милосердного русского правителя.

В послании 1624 г. к московскому царю Михаилу Федоровичу появляются и новые мотивы в отношении к польскому королю. Иов Борецкий фактически развивает идею "иерархии" властей. Получается так, что в послании 1624 г. он явно отдает предпочтение русскому православному царю. О польском короле он говорит: "В державе великого короля польского, государя Богом попущеного над нами". Он признает законность правления польского короля, но указывает на то, что бог лишь "допустил" правление польского короля как бы в наказание православным. Однако он, по мысли митрополита, не оправдывает доверия Бога, а покровительствует различным "ересям" (в данном случае униатам). Иов

Борецкий продолжает мотивы, обозначенные им в более ранних текстах (любая власть от Бога), но теперь он задается вопросом, стоит ли относиться с лояльностью к власти даже тогда, когда она не оправдывает поставленного Божьей волей назначения, и что делать православным в такой ситуации: бороться против такой власти или нет?

В связи с этим опять встает вопрос, который никогда не ставился раньше: как православные должны воспринимать власть короля-католика, в то время как рядом находилось единоверное православное государство? Вероятно, проблема правителя-иноверца возникла именно после заключения унии, когда православные задумались, нормальна ли такая ситуация, в которой они живут под монархом-иноверцем? И если в более ранних текстах Иов Борецкий указывал на преданность и лояльность православных королевской власти, то в этом тексте о лояльности не говорится. Однако, конечно, неверно было бы видеть в самом этом тексте призыв к борьбе с польским королем. Эта идея лишь начала появляться в сочинениях Иова Борецкого и, возможно, других православных (хотя пока вопрос не изучен), но еще не получила четкого оформления.

В тексте послания есть и этнонациональные мотивы. Ведь митрополит не только сравнивает царя с библейским Иосифом, но и православных Речи Посполитой, о которых он должен позаботиться, - с Вениамином, единственным из двенадцати единоутробным братом Иосифа. Этот фрагмент весьма красноречив: Иов Борецкий говорит, что среди двенадцати родственных народов-братьев, родившихся от одного отца, лишь два народа - суть единоутробные братья, родившиеся еще и от одной матери. Это "руськое" население Речи Посполитой и русские Московского государства. В этом контексте указания на особенно близкое родство двух народов слова "единоутробного Вениамина благоутробне с слезами ириятова" могут восприниматься как намек на идею объединения двух именно "братских" народов. Конечно, такая интерпретация выходит за рамки того, что дословно сказано в послании: как было сказано выше, прямо об объединении украинско-белорусских земель и Московской Руси в тексте не говорится.

Одновременно с этим митрополит начинает более радикально высказываться о поляках. Интересно, что в послании в Москву 1624 г. Иов Борецкий называет поляков "злочестивыми и безбожными" агарянами, т.е. фактически приравнивает их к татарам. От лояльности, которую он высказывал им в предыдущих своих сочинениях, не осталось и следа. Важно подчеркнуть, что это очень радикальное и смелое сравнение - приравнять поляков и неверных мусульман-татар означало, фактически, призвать к выступлению против них.

Итак, несмотря на достаточно внимательный анализ послания 1624 г. в Москву, данный Т. Ходаной, он не полно раскрывает содержание этого важного документа.

Кроме того, автор недостаточное внимание уделяет событиям 1625 г., когда состоялось очередное посольство в Москву, сведений о котором не сохранилось, а в начале зимы того же года разразилось казацкое восстание. До недавнего времени источников, которые бы отражали реакцию Киевской митрополии на эти события, в распоряжении исследователей не было, однако Б. Н. Флоря указывает на очень важный комплекс документов, находящийся в составе одного из столов Разрядного приказа - отписки воевод приграничных городов за период с августа 1625 г. по май 1626 г., а также публикует часть из них [2]. В частности, в одной из таких отписок говорится, что "от поляков в Киеве розоренье будет крестьянской вере, и киевской митрополит Иов Борецкий ис Киева хочет бежать к Москве, к тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии". Однако Т. Ходана не уделяет должного внимания этим документам, что не позволяет исследователю всесторонне осветить события 20-х годов XVII в. в Речи Посполитой.

В третьей главе - "Киев и Москва при митрополите Петре Могиле" речь идет о событиях 30 - 40-х годов XVII в., когда легальный статус православной церкви в Речи Посполитой был восстановлен и начались реформы митрополита Петра Могилы, неоднозначно воспринятые православными русинами. По мнению автора, об отношении жителей восточных территорий Речи

Посполитой к России в это время нельзя судить однозначно, поскольку отношение различных слоев общества к происходившим в Киевской митрополии переменам отличалось, поэтому их отношение к Московской Руси было различным. В целом же, несмотря на то что православные русины продолжали ощущать некое духовное родство с "московитами", культурно-цивилизационные различия продолжали отделять православных жителей Речи Посполитой от жителей Московского государства. По мнению польского историка, православные русины были готовы выйти из-под влияния московского царя и окончательно интегрироваться в состав Речи Посполитой, однако польские власти, не продолжив действий Владислава VI по "успокоению греческой веры", этим шансом не воспользовались, чем подтолкнули своих православных подданных к сближению с Москвой. Но для сближения православных жителей Речи Посполитой и Московского государства было больше глубинных оснований, чем предполагает исследователь. На мой взгляд, мысль о родстве двух народов в сознании православного духовенства была сформулирована более определенно, чем полагает автор, иначе вряд ли бы поворот в сторону Москвы большинства православных жителей Речи Посполитой на рубеже 1640 - 1650-х годов состоялся бы так быстро.

В заключение следует сказать, что монография Т. Ходаны представляет собой важное и тщательное исследование указанной проблематики. Несмотря на то что некоторые наблюдения и выводы автора представляются не вполне убедительными и полными, монография является важным вкладом в изучение взаимоотношений православных жителей Речи Посполитой и Московской Руси.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Челобитная киевского митрополита И. Борецкого царю Михаилу Федоровичу об оказании поддержки православному населению... // Воссоединение Украины с Россией. М., 1954. Т. 1. N 22.

2. Флоря Б. Н. Киевская митрополия, Россия и казацкое восстание 1625 года // Славяне и их соcеди. М., 1999. Вып. 7.