Религиозная идея в современной педагогике

Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.

NEW ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ


ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Религиозная идея в современной педагогике. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2007-11-13
Источник: http://portalus.ru

В педагогике Нового времени рефлексируются характерные черты эпохи - интеллектуализация и секуляризация общества. Растущий научный характер знания становится основой для критики религиозной обрядности, церковных порядков и догматов. Религиозная идея исследуется по двум направлениям, которые условно можно обозначить как практическое и теоретическое. Практическое направление обусловлено фактором авторитетности религии в обществе, поэтому переосмысление осуществляется в направлении наиболее целесообразной интеграции ее в новые реалии жизни, пусть даже в ущерб церковным канонам; теоретическое предполагает свободу толкования религии и ее имманентных элементов вне установившейся традиции.

Если говорить о христианстве, то в практическом направлении восстанавливаются в правах два фундаментальных положения первохристиан: 1) руководящей нитью в жизни человека является не личное счастье, а счастье общества (общественный идеал), и 2) требование от человека прощения обид, совершенного по отношению к нему зла. Эти положения, выверенные основателями христианства, сначала смягчились, а затем ретушировались в истории общества; мыслители Нового времени дали им "вторую жизнь", подчеркнув тем самым нравственно-гуманистический характер христианства и усилив этически-деятельностную функцию религии. Из всего многообразия решений, возникших в ходе переосмысления религиозной проблематики, остановимся на некоторых из них, нашедших отражение в трудах основателей современной педагогики - Я. А. Коменского, Дж. Локка, Ж. -Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, Н. И. Пирогова, К. Д. Ушинского, Л. Н. Толстого и П. Ф. Каптерева.

На наш взгляд, в религиозном воспитании Нового времени традиционный статус Бога как самодовлеющего объекта умозрительного созерцания ослабляется в пользу Бога - этического мотива. Бог у Коменского - "создатель человека по своему подобию и образу" - доверяет детей родителям для того, чтобы они воспитывали их в вере, привили им добрые нравы, приучили к добродетели, обучили языкам, наукам, искусствам, а прежде вырастили их здоровыми и бодрыми. Здесь идея Бога - "руководительница для воспитания". Локковский Бог - утилитарно-функционален с главной ролью - усиливать нравственные требования. Идея

Бога в интерпретации Локка всецело принуждается работать на педагогический метод. У Каптерева идея Бога мобилизует на борьбу за нового человека, для которого характерен, в частности, трезвый образ жизни: "христианину позорно праздновать в честь Христа, предаваясь пьянству, ругани, ссорам и дракам" [1, с. 37]. Локк в идее Бога пытается гармонизировать нравственное и гуманистическое начала для "исправления общественных нравов"; Каптерев и Толстой делают акцент на гуманистической сущности Божественного - человеколюбии и братстве всех людей. У Песталоцци "Библия требует от человека не веры - знания, а веры - дела" [2, с. 530]; ребенок должен воспитываться "чисто по-земному". Земные дела с осознанием божественного - человеколюбием - вот что следует ждать от человека, "думающего о Боге". Песталоцци требует не перекладывать заботу о человеке на Бога и тем самым пренебрегать средствами самосохранения и самопопечеиия, а выявлять кратчайший путь к "самому себе", к своей природе, чтобы свое развитие выстроить как "самопопечение". Эта же мысль обнаруживается также в педагогике Пирогова. Пироговский "рационально-метафизический" Бог (Абсолют) побуждает человека к самопознанию и самовоспитанию, которое приводит его, в конечном счете, к идее счастья, воплощенного в семье, в земных заботах и радостях полноценной семейной жизни. Пирогов, обращаясь к современникам, расширяет идею Бога от "руководительницы для воспитания" до "руководительницы для самовоспитания", хотя в этом нет никакого противоречия для людей воцерковленных.

Педагогическим идеалом Нового времени становится всесторонняя и гармоничная личность. Всесторонность и гармония как рефлексия Божьего образа и подобия впервые в педагогике сопровождается поисками адекватного содержания, методов и условий образования.

стр. 86


--------------------------------------------------------------------------------

Формирование личности начинает восприниматься как системокомплекс хорошо известных ныне направлений - умственного, нравственного, физического, эстетического и трудового. Религиозное воспитание либо выступает отдельным направлением, либо включается в более широкое - нравственное. Педагогика Нового времени пытается не только четко отграничить каждое из направлений воспитания, заявить специфику, но и прояснить его в контексте религиозного миросозерцания. В Новом завете недвусмысленно подчеркивается приоритетность интеллектуально-нравственного компонента человеческой природы над физическим (см. притчу о Марии и Марфе: 1. Лк. 10; 39 - 42).

У Песталоцци социализация личности осуществляется в непосредственной посильной трудовой деятельности с раннего возраста. Гражданская по форме и христианская по духу община, подобно семейной, одновременно является и трудовой, и образовательной, а превратить хозяйственную деятельность человека из простого средства создания материальных ценностей в орудие его духовного совершенствования - задача, решение которой позволило бы простому человеку "соединить высочайшую способность к трудовому заработку с высокой силой ума и сердца" [3, т. 1, с. 306]. Идеи Песталоцци развиваются Толстым, для которого закон телесной жизни - труд; закон духовной жизни - любовь. Если человек нарушил закон телесной жизни - закон труда, он неизбежно нарушит и духовный закон - закон любви [4, с. 109]; в этом состоит грех тунеядства. По мысли Толстого, человеку необходимо со всеми быть равным, а для того, чтобы исполнить это, надо, прежде всего, перестать заставлять других работать на себя, а трудиться непосредственно самому. Ручной труд (особенно земледельческий) полезен не только для тела, но и для души, помогая человеку просто, ясно и разумно понимать свое положение в жизни [там же, с. 110 - 111].

В педагогике Локка ремесленный труд - благородная привычка, которая приучает "душу господствовать над собой". В контексте главной локковской идеи - воспитания истинного джентльмена - человек, не владеющий никаким ремеслом и не имеющий привычки к ручному труду, обречен на порочные занятия (карты, кости, выпивка и т.д.), это "расточители полезного времени" [5, с. 600].

Ремесленный труд выступает антиподом праздному времяпрепровождению, борцом с пороком; а все, что направлено на борьбу с пороком, одобряется христианством. Следовательно, физический труд христианина в такой интерпретации выступает как личное и общественное благо. Пирогов и Каптерев не пытаются институировать трудовое воспитание в христианское учение, подобно Локку. Для них этот вопрос закрывается сущностью общечеловеческого (гуманитарного) образования. Полагая, что любой способ усовершенствования человеческой природы воспринимается на уровне божественной благодати, они приравнивают навыки ручного труда к добродетели. Осознание себя истинным христианином способствует ощущению подлинных общественных интересов и потребностей, особенно в части людских бед, а значит, саморазвиваться подлинно необходимо в естественной среде равных, подобных себе индивидов.

Локк с компетентностью педагога и врача поднимает вопрос об уходе за физическим здоровьем как необходимом условии "духовной крепости" человека: "Здоровый дух в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире" [5, с. 412]. Каптеревский "борец за основные свойства человечности и главнейшие блага культуры" [6, с. 7] должен быть также физически сильным, ловким и мужественным. Каптерев разделяет мысль Локка о том, что

стр. 87


--------------------------------------------------------------------------------

ребенок с раннего возраста должен познать страдания, ибо они составляют существенную и неизбежную сторону жизни: собственно, через преодоление физических, нравственных, психических и прочих страданий происходит очеловечивание человека. Однако главное - не в том, чтобы знать страдания, а в том, чтобы терпеливо и мужественно их переносить, знать, что страдания преодолеваемы, и что против них есть средства [там же, с. 9]. Подобного мнения придерживаются Песталоцци, Ушинский и Пирогов. Не отвергая смысложизненную идею страдания в христианстве, этическая мысль Нового времени акцентирует внимание на другом стремлении человека: предопределенный страдать, он наделен способностью преодолевать страдания и в этом обнаруживать себя как очеловеченную духовно-природную реальность. При таком подходе использование в качестве воспитательного примера эпизодов из жизни Христа естественно вписывается в педагогический процесс.

Песталоцци обращается к природе, механизм которой "во всем своем объеме совершенен и в то же время прост", следовательно, нужно подражать ему (Песталоцци имеет в виду как человеческую, так и окружающую природу) [3, т. 1, с. 52]. У природы есть два всеобщих "вводных средства" всякого искусства - пение и чувство прекрасного. Пение обусловливает развитие духовности человека в целом, и в этом контексте правильно организованное церковное пение - это средство возвышения человека "духовно в рамках сословия" [3, т. 2, с. 246]. Что касается чувства прекрасного - "вся природа полна очаровательных и возвышенных форм", нужно только "развить... понимание этих форм..., привести их в систему, восприятие которой правильно развило бы чувство прекрасного" [3, т. 1, с. 54]. Эстетическое воспитание по Песталоцци - это, прежде всего, путь соответствия существу природы. Здесь он солидарен с Руссо, однако у Руссо побуждение природных чувствований - квинтэссенция всего природосообразного воспитания личности, а не только путь эстетического развития. Каптерев и Пирогов обнаруживают красоту в совершенстве и законченности природных форм, "когда собственно добавить уже нечего". Но если Пирогов познание красоты человека и красоты жизни предполагает посредством классического образования, то Каптерев основу эстетического чувствования видит в реалиях самой жизни. "Нужно эстетически настолько просветить... детей, чтобы они поняли, что не только повсюду разлита жизнь, но и повсюду разлита красота" [1, с. 38].

Локк хотя и неодобрительно относится к увлечениям некоторыми предметами эстетического цикла (стихосложением, музыкой, живописью), тем не менее, не исключает их из своей педагогической системы. Для него главное - то воздействие, которое предметы эстетического увлечения оказывают на душу ребенка, поэтому все должно быть в меру. Тот же подход очевиден и по отношению к манерам будущего джентльмена: вежливое обхождение с людьми, речь, одежда, еда и пр. - все требует определенной меры, соизмерения со здравым смыслом. Перекос в любую сторону "портит" добродетельность истинного христианина. Красота человека как Божьего создания, которая выявляется через красоту нравов, движений, манеры речи и поведения, обусловленная чувством меры и здравым смыслом - путь эстетического воспитания; познание меры становится познанием Божественного блага.

Коменский полагает гносеологической основой своей пансофии три познавательных принципа: чувство (ощущение), разум и Божественное Откровение. Коменский первым из педагогов берет из Божественного Откровения не столько факты, сколько идеи, а природосообразное воспитание включает идеи в акт познания сообразно принципам пансофи-

стр. 88


--------------------------------------------------------------------------------

ческой философии. Такой подход найдет отражение в педагогике естественного воспитания Руссо, у Песталоцци и Каптерева - в концепции первоначального (семейного) воспитания, а у Пирогова - в идее общечеловеческого образования. Рассматривая пансофию как педагогический метод, Коменский требует ее исключительной точности, приравнивающей пансофию к таким отраслям науки, как математика и геометрия; "необходимо свидетельство чувств при помощи опыта, так как для разума истинность вещи подкрепляется экспериментом. Как у математиков из доказанной теоремы выводится научное положение, а из доказанной проблемы вытекает следствие, так из предписаний пансофии должно безошибочно следовать познание и действие" [7, с. 432]. По Коменскому, если какое-либо положение нельзя довести до демонстративной достоверности, а между тем оно полезно, то надо выставить его "проблематически", чтобы всем можно было судить, какая альтернатива более правильна. Впоследствии Локк разовьет эту идею в апперцептивную педагогику, а Песталоцци положит ее в основу элементарного образования.

Христианские идеи, встроены ли они в общий контекст воспитания или составляют отдельный канал влияния, не могут не воздействовать на сознание индивида. Пример генезиса религиозного сознания обнаруживается у Песталоцци в его трактате "Взгляды и опыты": воспитание "любви и деятельности для любви", которому подчиняется религиозная идея, происходит сначала в семье, но затем распространяется на все более и более широкие круги социальной жизни до "большой семьи, отец которой Бог". Ребенок должен возвышаться "посредством образования своего семейного детского сознания до более высокого сознания детских отношений к Богу и до отцовского и материнского сознания в пределах своего рода" [8, с. 484], и пользоваться, "как брат своего рода... простором своих новых отношений для все большего оживотворения своей любви и для все большего усиления способности быть деятельным в этой любви и через нее все более и более совершенствоваться самому" [там же, с. 485]. Тенденция к расширению своих социальных связей приводит ребенка к всеобъемлющим отношениям ко всей природе, одушевленной и неодушевленной, обусловливая его потребность в растущей самодеятельности.

Расширение знаний о зле в мире развивает зародыш деятельной любви, если только этот зародыш достаточно окреп в семейной жизни. Поэтому "кто хочет обеспечить цель образования ребенка в любви и силе, тот должен в этом отношении заставить его, так сказать, покинуть отца и мать, весь его род, и небо, и землю, и вернуться в себя самого, чтобы искать и найти только в себе самом более глубокое обоснование и совершенное утверждение любви и силы" [8, с. 487]. Тем самым Песталоцци выявляет необходимость извлекать искусственные средства "возвышения и совершенствования" человека в самых внутренних свойствах его существа и создавать для них "надежный фундамент в нем самом". Коменский и Каптерев также связывают развитие религиозного сознания с внутрисемейными отношениями и первым опытом ребенка осознать свое "я" рядом с другими "я". Однако они не требуют при этом мысленного отвлечения от "матери, отца, рода, неба и земли". Ушинский соотносит формирование нравственного сознания индивида с культурными традициями православия. Он фиксирует доминантой в личностном развитии русского крестьянина "европейскую, славянскую природу", а еще более "древнее христианство" [9, с. 32], которое несло со всей определенностью гуманистические установки. Этой линии придерживается и Толстой, обозначив главной идеей православия непротивление злу насилием.

стр. 89


--------------------------------------------------------------------------------

Логическим результатом воспитания выступает качество (качества) личности. Целью педагогики Нового времени стало осмысление христианских идей в контексте универсального (или стержневого) личностного свойства: у Коменского, Ушинского и Локка это - интегральная добродетель, у Песталоцци - самостоятельность, у Пирогова - человечность, у Толстого - человеколюбие, у Каптерева - общественность. И все это воззрения с разных точек зрения и на основании различного опыта на то, что существовало задолго до их появления на свет.

Локк в качестве основы добродетели полагает "поселить в ребенке любовь и почтение" к Богу [5, с. 533]. Но это скорее формальное пожелание, так как сам Локк признает Бога существом непостижимым, чувственно не воспринимаемым; для ребенка, склонного к подражанию, к следованию чувственному примеру, локковское пожелание становится эфемерным. Песталоцци интерпретирует локковскую мысль в контексте семейных отношений, что вполне делает ее педагогически целесообразной. Но главный религиозный посыл в его педагогике - искать Бога в самом себе - порождает основание добродетели в самом человеке [8, с. 84]. "Усовершенствование самого себя" лежит также в основании пироговской человечности и толстовского человеколюбия. Преодоление раздвоенности между "внешним" и "внутренним" человеком посредством самовоспитания - бесспорный путь к человечности. На этом пути Пирогов полагается на интуицию как своеобразный компас, который человеческая природа получает от Бога (Абсолюта) в момент "олицетворенности" мирового мышления, т.е. в момент зарождения человека. Толстой идет путем самоотречения телесного "я" в пользу "я" духовного. Интегрируя в человечности все высокие духовные качества индивида, Пирогов добивается того, чтобы, познавая Бога через познание самого себя, человек познавал Его духовную сущность, которая заключается в Его совершенстве. Отсюда стремление к собственному внутреннему совершенству становится совершенно очевидной задачей развития человека.

Толстой видит выраженность данной от Бога духовности прежде всего в любви и братском единении людей; человеколюбие у него не только добродетель конкретного человека, но и способ духовного бытия, который единственно присущ истинному человеческому "сожитию". Каптерев привлекает к формированию свойства "общественности" краеугольные идеи христианства - человеколюбия, милосердия, сострадания, - которые призваны снимать (или ослаблять) напряженность межличностных отношений в коллективной жизни и тем самым обеспечивать возможность проявления врожденного свойства человеческой природы - взаимности (Ч. Дарвин). "Общественность-предрасположенность", по Каптереву, развивается до "общественности-деятельности", т.е. до общественности как устойчивого качества личности. Кроме того, процесс формирования общественности руководствуется также идеей терпимости (толерантности). Толерантность позволяет преодолеть в обществе известные социальные недостатки - рознь, игнорирование чужого мнения, неумение помочь себе, постоять за себя, вести общеполезное дело и т.п.

Порожденная первым опытом семейных отношений толерантность способствует развитию "коллективного духа". Таким образом, "самопопечение", которое Песталоцци решал исключительно собственными силами индивида, у Каптерева детерминируется "общинной заботой", что отвечает духу христианства. Дух "общинной заботы" сопровождает воспитание по Толстому, побуждая к развитию самоотречения личности [10, с. 403] как характерной черты человечности. Однако толстовской человечности имманентно также "непротивление", что обуслов-

стр. 90


--------------------------------------------------------------------------------

ливает уникальный способ духовного бытия индивида, в котором самосовершенствование выступает главным мотивом жизнедеятельности. Заповедь непротивления являет себя не только в качестве принципа личного поведения, но и в качестве закона общественной жизни: непротивление, перерастающее в ненасилие, становится единственно возможным способом жизненной установки на действие, поведение не только по отношению к себе подобным, но и по отношению ко всему живому бытию [11, с. 11 - 12].

В контексте адаптации религиозной идеи к педагогике актуальным становится вопрос о соотношении веры и знания, религии и науки. Возникает искушение примирить веру и знание. Ушинский апеллирует к благоразумию науки, которая "не только найдет возможность построить народное образование на прочной основе... религии, но, как величайшим сокровищем, как неисчерпаемым и уже существующим источником нравственного и умственного развития, будет дорожить этой исторической основой, столько же христианской, человечественной и художественной, сколько и народной" [9, с. 56 - 57]. Вера у Пирогова - это чистое отвлечение души, открывающее для человека путь познания. В душе каждого человека есть частичка не от мира сего, ищущая себе, кроме земной, и духовную пищу [12, с. 206]. Знание же спокойно уживается в одной душе вместе с верой, не нуждающейся в знании [там же, с. 170].

Если Пирогов прокладывает путь примирения знания и веры через чувственно-мистическую природу человека, то Каптерев апеллирует к разуму. Научное знание, полагает он, обращено, прежде всего, к уму человека, его разнообразной деятельности по преобразованию мира. Устремленная же к душе вера ведет к Богу, к осознанию смысла жизни. В этой связи неправомерно ставить Закон Божий в один ряд с другими учебными дисциплинами, так как это - "руководство к жизни", а не система знаний, подлежащих обязательному изучению. "При строго фактической постановке исследования мы имеем дело не с двумя противоположными субстанциями, а с двумя порядками явлений, правда, весьма различными и своеобразными, но развивающимися одновременно и неразрывно связанными между собою" [13, с. 113].

По Каптереву, можно искать и находить в рамках научного познания ответы на вопросы практики и вместе с тем посещать церковь, верить в Бога. Наука и религия отражают разные стороны бытия, и не следует сталкивать их. Для Толстого вопрос о соотношении науки и религии - это, прежде всего, вопрос дефиниций. Толстой отделяет от ложной науки науку истинную, т.е. несущую знания о том, как "должны для их истинного блага жить люди по отношению ко всем главным условиям жизни человеческой". Вознеся социальный аспект науки над умозрительным ("системой софизмов"), Толстой не мог не вписать ее в свое религиозно-нравственное учение и не подчинить поискам смысла жизни человека - только в этом случае наука становится "стройным органическим целым, имеющим определенное, понятное всем людям и разумное назначение, а именно: вводить в сознание людей те истины, которые вытекают из религиозного сознания нашего времени" [14, с. 210]. Толстой не видит противоречий между наукой и религией, если религию понимать как учение Христа о человеколюбии и непротивлении злу насилием, а науку - в ее истинной природе, т.е., как указывающей человеку средства для такого образа жизни.

Руссо в попытке адаптации христианского учения к потребностям земной жизни ищет знания, восполняющие веру. Принцип полезности знаний непосредственно используется им в "естественной религии": раскрывая человеку горизонты окружающего и собственного, внутренне-

стр. 91


--------------------------------------------------------------------------------

го мира, знания "проливают свет" на "голос сердца", позволяя тем самым более обостренно чувствовать собственную "самость" и внешнее окружение. Знания способствуют более глубокому осмыслению выраженности Творца. Правда, здесь Руссо сталкивается с трудностью - в стадии экстатического погружения в Божество религиозное чувство становится противоположным познанию, так как никакое понятие не может выразить его предмета. Интеллектуальное познание понимается Руссо как ряд последовательных ступеней, из которых последняя должна привести к Богу [15, с. 301 - 302].

Мирное сосуществование науки и религии, знания и веры в педагогике Нового времени достигается либо усечением всей полноты научных знаний до социально ориентированных (и лишь в таком виде востребованных религиозной идеей), либо путем метафизических отвлечений. В любом случае этого оказывается достаточным, чтобы средствами воспитания как можно полнее раскрывалась нравственно-гуманистическая сущность человека в процессе его социализации.

В теоретическом подходе религиозная идея интерпретируется в духе Аристотеля (но не буквально следует за ним); здесь весьма примечательны концепции Песталоцци и Руссо. Песталоцци привлекает нравственность как чистая идея разума, и в этом контексте он пытается осмыслить религию как нравственность, возвысившуюся на ступень идеи. Высшая ступень развития общества (после семьи и государства) есть "общество человеческого рода под властью Отца Небесного". Эта последняя ступень в расширении общества означает в то же время максимальное " овнутривание" и возвращение к индивидуальности: "Бог есть ближайшее отношение человечества" [8, с. 194]. Именно Бог - последнее выражение чистой нравственной сущности человека, которая, в свою очередь, есть последнее зерно человеческой сущности вообще.

"Верь в себя самого, человек, верь во внутренний смысл твоей сущности, в таком случае ты веришь в Бога и в бессмертие" [там же, с. 195]. Песталоцци разделяет убеждения Руссо в том, что вера в Бога - не результат и следствие образованной мудрости, а "чистый смысл простоты, внемлющее ухо невинности, которой природа говорит, что Бог есть отец" [там же, с. 196]. Он не соглашается с Руссо в другом: "детский смысл и послушание (Богу) не есть результат и позднее следствие воспитания, они должны быть ранними и первыми основами человеческого образования" [там же, с. 200].

Таким образом, для Песталоцци религия - это "религия в границах человечности", к которой подошел И. Г. Гердер, религия чистой нравственности, приближающаяся к кантовской религии. Песталоцци не видит никакого другого основания, источника веры в Бога, кроме собственного нравственного сознания индивида. Христианство же он признает лишь постольку, поскольку находит в жизни и учении Христа то, в чем удостоверяет его это сознание.

В ряде работ идея Бога сводится Песталоцци сугубо к автономной нравственности: человек хочет бояться Бога, чтобы "мочь поступать правильно... Он чувствует, что он может в этом отношении, и делает то, что он может, законом того, что он должен. Подчиненный этому закону который он сам дает себе, он отличается от всех известных нам существ. Под влиянием этого стремления он возвышает свою силу мечты (силу идеи) за пределы чувственного восприятия, чтобы найти образ (идею) Бога, который дает ему силу против животного начала его природы" [8, с. 54]. Здесь невольно возникает параллель с кантовской мыслью "содействовать своему счастью не по склонности, а из чувства долга" - только тогда поведение человека имеет подлинную нравственную ценность. Именно так советует Кант подходить к осмыслению хри-

стр. 92


--------------------------------------------------------------------------------

стианских истин. Например, исполнение заповеди "любить своего ближнего, даже врага" возможно не из склонности, а из чувства долга, и это "есть практическая любовь, а не патологическая; она кроется в воле, а не во влечении чувства; в принципах действия, а не в трогательной участливости" [16, с. 235].

Руссо переносит центр тяжести религиозной проблемы из объективной области в субъективную, из миросозерцания в стремления личной жизни. Непосредственное чувство бытия и личная жажда утешения - два основополагающих посыла в основании руссоистской "естественной религии".

Здесь вера в Бога выступает как личная потребность (надежда и утешение) каждого индивида. Естественное стремление индивида утверждать и раскрывать свое существо - основание "естественной религии". В высшей точке это стремление переходит за границы конечного мира и возникает чувство единения со всей окружающей жизнью, кульминацией которого выступает немое удивление. Индивидуальное религиозное чувство, развивающееся из чувства любви, способно достичь мистического состояния - религиозный восторг уносит индивида от земного и ограниченного к бесконечному, возникает эффект слияния чувствований и наслаждений: появление новых, более сильных ощущений бытия становится невозможным.

Представляя Бога как непосредственное выражение чувства, Руссо заменяет культ христианского Всевышнего "культом сердца". Тем не менее он не ставит свою религию в противоречие с разумом. Наоборот, правильное пользование разумом при изучении мира должно привести к признанию истинности "естественной религии". Таким образом, человеческая природа выступает основанием "естественной религии", а индивидуальное религиозное чувство имманентно природосообразному развитию индивида. Путь к вере, по Руссо, заключается в мобилизации чувствований и в благоговении перед Творцом за радость бытия. Руссо полагает, что людям не нужна никакая другая религия, кроме "естественной", так как чистоту и установления нравственности можно извлечь из свойств собственной натуры. Его мечтой было - сделать "естественную религию" всеобщей государственной религией. Отметим, что при очевидной обособленности и индивидуальной причинности религиозного чувства, Руссо фиксирует социальную функцию "естественной религии": только на лоне природы возможно зарождение и реализация в полной мере религиозного чувства. Поэтому движение человека к природе, к деревенской жизни становится логически выверенным решением. Это, в конечном счете, способствует процветанию государства. Здесь нравственно-гуманистический подтекст "естественной религии" не вызывает сомнений.

Итак, переосмысление религиозной идеи в Новое время направлено на усиление этически-деятельностной функции религии. Христианские идеи интерпретируются в поддержку педагогического идеала - всестороннего и гармоничного развития личности, - а сам идеал Нового времени - всесторонность и гармония - в практической плоскости воспитания проясняет "богоподобие" человека; идея Бога становится системообразующим фактором воспитания и самовоспитания. Из предположения, что наука и религия отражают разные стороны бытия, выводится их непротиворечивость; закрепляется право человека быть независимым в собственной вере, путь к которой лежит не через убеждение, а через чувство. Толерантность получает социальный вектор и решительно вводится в качестве сущностной характеристики истинного христианина; культивируемое церковью архетипическое "страдание" расширяется до "преодоления страдания" посредством активной деятельности. Инициируются

стр. 93


--------------------------------------------------------------------------------

фундаментальные посылы первохристиан (об общественном счастье и прощении зла) - религиозная идея на своем уровне соединяет собственно гражданские и собственно человеческие обязанности. При общей тенденции общества к секуляризации, в религии, в конечном счете, не только подчеркивается социальная сторона - ей вменяется социальная ответственность. Вместе с тем религиозная идея светскими философами эмансипируется от христианских догматов. У Руссо вера детерминируется обостренным восприятием природы; метафизический "голос сердца" обеспечивает ощущение радости бытия и благоговения перед жизнью; религиозное чувство, постоянно стимулируемое переживаниями от познания свойств Творца, позволяет индивиду в экстатическом состоянии сливаться с Ним. Руссоистская "естественная религия" - это "религия чувства", результат стремлений личной жизни.

ЛИТЕРАТУРА

1. Каптерев П. Ф. Современные задачи народного образования в России. М., 1913.

2. Песталоцци И. Г. Избр. пед. соч.: В 3 т. Т. 2. М., 1893 - 1896.

3. Песталоцци И. Г. Избр. пед. соч.: В 2 т. М., 1981.

4. Толстой Л. Н. Путь жизни. М., 1993.

5. Локк Дж. Соч.: В 3 т. Т. 3 / Пер. с англ. М., 1985.

6. Каптерев П. Ф. Об общественно-нравственном развитии и воспитании детей. СПб., 1908.

7. Коменский Я. А. Избр. пед. соч. / Под ред. А. А. Красновского. М., 1955.

8. Песталоцци И. Г. Избр. пед. соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1909.

9. Ушинский К. Д. Пед. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1988.

10. Толстой Л. Н. Педагогические статьи трех периодов: 60-х, 70-х годов и последнего времени. М., 1912.

11. Мелешко Е. Д. Философия непротивления Л. Н. Толстого: систематическое учение и духовный опыт. Автореф. дис. ... докт. пед. наук. М., 1999.

12. Пирогов Н. И. Соч.: В 2 т. Т. 1. СПб., 1887.

13. Каптерев П. Ф. Самообразование в области психологии / Северный вестник. 1897. N 4.

14. Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. Т. 15. М., 1983.

15. Руссо Ж. -Ж. Пед. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1981.

16. Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 4. М., 1963 - 1966.

стр. 94


Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Религиозная идея в современной педагогике

© В. А. Рыбин () Источник: http://portalus.ru

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.