ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
РУССКАЯ МОДЕЛЬ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В СВЕТЕ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
На календаре юбилейная дата - шестидесятилетие Победы в Великой Отечественной войне. Славный юбилей окрашен в яркие праздничные тона, и его будет торжественно отмечать вся планета, ибо исход этой войны спас Европу, да и весь мир от фашизма.
В России вместе со всем народом встречает юбилей вузовская общественность. Все годы войны она бесперебойно обеспечивала армию и военную экономику высококвалифицированными специалистами, разнообразной продукцией стремительно прогрессирующего научного творчества, и ее роль в достижении Победы трудно переоценить. Так получилось, что Великая Отечественная война ярко высветила преимущества российской высшей школы по сравнению с зарубежной. И тем самым как бы подвела победный итог двухвековой истории отечественного университетского строительства. Это побуждает нас сегодня внести существенные коррективы в сложившиеся стереотипы историографии отечественного высшего образования.
В канун шестидесятилетия Великой Победы этот итог становится особенно зримым и ощутимым. В его свете открывается ретроспектива и видна, как на ладони, родословная русских университетов, начиная с эпохи Петра I и Елизаветы Петровны. В этом ракурсе четко выявляются невидимые ранее стороны процесса университетского строительства и более глубоким смыслом наполняются слова В. В. Путина, произнесенные на VII Всероссийском съезде ректоров. "Хотел бы сразу сказать, что высокий уровень российского образования - это один из немногих факторов, которые позволяют нам находиться в числе ведущих государств мира, - заявил Президент. - Такое стало возможным лишь потому, что с самых первых дней - еще со времен становления Московского университета - образовательная политика была делом государственной важности. Ею целенаправленно занимались на самом высоком государственном уровне. В начальный период широко, конечно, использовался европейский опыт и зарубежные преподаватели. Но спустя долгие годы в России выросла и состоялась своя система, свои модели образования. Как видим, они выдержали проверку временем, оказались вполне достойного качества" [1, с. 19 - 20].
Лучше о Российском государстве как гаранте успехов отечественных университетов не скажешь, особенно если учесть, что современная литература полна острых критических оценок государственного вторжения в святая святых университетов - их автономию. Но именно активная образовательная политика, которой в России изначально "целенаправленно занимались на самом высоком государственном уровне" , обусловила стремительный взлет российского образования. Это позволило в течение XIX в. преодолеть отставание от просвещенного Запада, поначалу измерявшееся столетиями. Не менее важно и высказанное Президентом принципиальное положение о том, что в России в результате двухвековой селекции сложилась "своя система, свои модели образования ". К
стр. 3
--------------------------------------------------------------------------------
этому выводу русская общественная мысль шла длинным и трудным путем. Напомним, что тема "русского типа университета" впервые появилась в литературе в середине XIX в., когда развернулась полемика о путях строительства русской школы. Позже эта проблематика была забыта, и только теперь, в канун шестидесятилетия Великой Победы, в продолжение и развитие темы вошло в оборот более точно выраженное понятие - русская модель образования , которое открывает новую страницу историографии отечественной высшей школы.
Президент в своем выступлении высказал давно назревшую в общественном сознании антитезу известной оценке российского образования, данной П. Н. Милюковым, которая долгие годы определяла тональность исследований по истории и теории отечественной высшей школы. "С тех пор, как Екатерина II создала в конце своего царствования первую правильно организованную среднюю школу, - заявлял лидер русских либералов, - а Александр I в первые годы своего царствования положил начало сети русских университетов, гонение Министерства народного просвещения против русского просвещения не прекращалось " [2, с. 322]. Наработанная веками культура государственного руководства высшей школой была низведена на канцелярско-бюрократический уровень, и в центре внимания исследователей оказались не фундаментальные ценности русской университетской культуры в динамике их накопления и роста, а исключительно права и привилегии профессорской корпорации, возведенные в абсолют.
В укреплении порядка и дисциплины в государственном образовательном учреждении либеральные критики усматривали не что иное, как наступление самодержавной реакции на университетскую автономию и академические свободы. И, как писали в прессе, изображая государство в качестве гонителя и душителя университетской демократии, главной целью образовательной политики власти имели "не университет со своим самоуправлением, а ту обетованную пору, когда русские университеты могли бы превратиться в Московский, Казанский, Харьковский, Киевский, Одесский и т.д. департаменты Министерства народного просвещения, где ректор занимал бы должность директора департамента, профессора были бы начальниками отделений, доценты - столоначальниками и пр. - все по назначению начальства с обязанностью заниматься делопроизводством преподавательным в строго бюрократическом порядке" [3, с. 113].
В советской литературе негативное отношение к самодержавному государству сохранилось, и историки, радуясь всякой критике в адрес царизма, даже усилили отрицательную оценку его образовательной политики вообще и в отношении высшей школы в особенности. Общим для научных публикаций на тему дореволюционной высшей школы было однозначно негативное восприятие сильного государственного руководства. В ряду наиболее значительных работ выделяются фундаментальные труды Р. Г. Эймонтовой, посвященные вузовской реформе 60-х гг. XIX в. и третьему Уставу университетов. В 1954 г. автор защитила в Институте истории АН СССР кандидатскую диссертацию "Университетский вопрос в конце 50-х - начале 60-х годов XIX в. и университетская реформа 1863 г.". В 1993 г. ее работа "Русские университеты на путях реформы: шестидесятые годы XIX века" вышла отдельным изданием. В том же ряду стоит монография Г. И. Щетининой "Университеты в России и Устав 1884 года" (М., 1976). Фундаментальные исследования, опирающиеся на богатую источниковую базу, вводящие в научный оборот много неизвестных ранее и малоизвестных документов, обогащают знание проблемы новыми данными, но страдают той же тенденциозностью в их толковании.
стр. 4
--------------------------------------------------------------------------------
К сожалению, активное неприятие государственного присутствия в системе высшей школы, рассматриваемого как ее бюрократическое удушение и подавление, находит продолжение в наши дни и перешло в современную научную литературу. В таком же методологическом ключе рассматривается данная проблема в монографии А. Е. Иванова "Высшая школа России в конце XIX - начале ХХ века" (М., 1991), подготовленной в Институте истории РАН и в 1992 г. защищенной там же в качестве докторской диссертации. Вот как охарактеризовал автор природу русских университетов в автореферате диссертации: "Главный родовой признак государственных высших учебных заведений заключается в том, что по своему юридическому статусу это были местные подразделения руководящих ими ведомств; они действовали согласно законодательным нормам, сформулированным в специальных уставах, их финансировало государственное казначейство, их штатные преподаватели и обслуживающий персонал были имперскими чиновниками" [4, с. 14].
"Главный родовой признак" отечественной высшей школы автор видит в государственной природе университетов и однозначно видит в этом ее порок. Государственную школу он противопоставляет частной, ставя последнюю на порядок выше. И рассматривает ее "как амортизатор пороков (!) государственной школы" [там же, с. 17]. Соискатель докторской степени открыл даже "остаточный принцип финансирования" сферы образования в дореволюционные времена, не преминув поставить "открытие" себе в заслугу и выдвинув упрек царскому правительству за экономию на школе. Между тем, согласно либеральной теории, государство вообще должно быть свободно от расходов на образование. "Правительство явно экономило на этой статье расходов", - читаем в автореферате [там же, с. 24]. Следуя принятому в литературе штампу, автор превозносит университетский Устав 1863 г., как образец университетской демократии, и наоборот, подвергает уничтожающей критике наиболее соответствующий условиям России Устав 1884 г., оценивая его как "реакционнейший" [там же, с. 25]. Как видим, такая оценка пришла в явное противоречие с современной концепцией отечественной высшей школы и понятием русской модели образования. Рано или поздно это должно было случиться. Тенденциозно отбирая и толкуя факты, систему отечественного высшего образования стали показывать не с лицевой, а с "оборотной" стороны, с "изнанки", всячески выпячивая бюрократические издержки и уводя в тень великую созидательную роль государства. И тем самым надолго было заблокировано исследование истинной ее истории и теории. В отношении государственных университетов нередко встречаются уничижительные клише - "бюрократическая модель высшей школы", "бюрократическая парадигма высшего образования" и т.п. В литературе искусственно создали жупел "реакционной государственности", и утвердился миф о якобы существующей имманентной непримиримости государства и науки, хотя на деле наука, как и образование, без государственной поддержки в России немыслимы.
Надо признать, что небесспорная теоретическая установка на освобождение высшей школы из-под государственной опеки по западным образцам оказалась далеко не безобидным общественным фактом и обернулась реальным, и немалым, ущербом. Именно в 1990 г. появился Указ президента СССР М. С. Горбачева, которым провозглашалась автономия вузов, а Г. А. Ягодин, бывший председателем Госкомитета по народному образованию, так разъяснил принцип автономии: "Автономия вузов заключается в том, что мы никогда никаких указаний им давать не будем" [5, с. 3]. Власти демонстративно отказались от руководства высшей
стр. 5
--------------------------------------------------------------------------------
школой, оставив ее все же на государственном бюджете.
Так, росчерком бюрократического пера "отменили" двухвековую традицию отечественной высшей школы, созданную трудом поколений подвижников, их неустанным поиском "своих моделей образования". А заодно нарушили две главные заповеди рынка, к которому, казалось бы, устремились реформаторы: "Кто платит, тот заказывает музыку" и "Нельзя резать курицу, несущую золотые яйца". К счастью, на деле этого не произошло, в немалой степени благодаря активной позиции вузовской общественности.
Свидетельством ее глубокой озабоченности в связи с опасными тенденциями, наметившимися в развитии системы образования, является недавно вышедшая в свет вторым, дополненным и переработанным изданием под общей редакцией академика В. А. Садовничего книга с необычным, исполненным тревоги названием - "Образование, которое мы можем потерять ". В книгу вошли выступления выдающихся ученых и педагогов, занимающих первые места в мировом табеле заслуг перед наукой и образованием, имеющих неоспоримый и высочайший авторитет в мире. Между первым изданием, выпущенным в 2002 г., и вторым (2003 г.) состоялся VII Всероссийский съезд Российского Союза ректоров, на котором В. В. Путин высказал ключевое положение, которое мы выше процитировали. Главная опасность, угрожающая отечественному образованию, по мнению авторов книги, - это утрата его фундаментальности и девальвация.
Национальная образовательная доктрина России стала важным шагом на пути возвращения к русскому типу университета. В заключительной части Национальной доктрины образования содержится принципиальное положение о том, что отечественное образование имеет глубокие традиции, признанные достижения: в ХХ в. Россия стала страной всеобщей грамотности, первой вышла в космос, достигла передовых позиций во всех областях фундаментальной науки, существенно обогатила мировую культуру. В последнее десятилетие многие завоевания отечественного образования оказались утраченными, поэтому доктрина призвана способствовать изменению направленности государственной политики в области образования. Признание негативных последствий реформы, прозвучав как гром с ясного неба, отрезвило головы реформаторов. Поэтому мы вправе утверждать, что понятие "русская модель образования" явилось как нельзя более вовремя, придя на смену искусственно выращенной и полемически заостренной "бюрократической модели русского образования" и свидетельствуя о коренной перемене точки зрения на природу русских университетов. Несомненно, этот серьезный вклад в осмысление проблем модернизации образования придаст новый импульс развитию теории и практики отечественной высшей школы.
В богатых крутыми поворотами исторических судьбах российских университетов заметно выделяются два момента, каждый из которых с полным основанием можно определить как момент истины. Они демонстрируют безоговорочные преимущества сложившейся в России образовательной системы и модели образования. Первый из них приходится на конец XIX - начало ХХ вв., когда страна пожинала плоды "золотого века" русского просвещения и культуры. Достаточно напомнить в этой связи имена известных миру корифеев. Среди них - В. И. Вернадский и Д. И. Менделеев, Н. Ф. Федоров и К. Э. Циолковский, И. П. Павлов, А. С. Попов и К. А. Тимирязев, Л. Н. Толстой и А. П. Чехов, П. И. Чайковский, С. В. Рахманинов и С. С. Прокофьев, В. В. Маяковский, А. М. Горький и А. А. Блок. Русские гении, выращенные отечественной школой, внесли огромный вклад в развитие мировой науки и культуры. Как писал В. О. Ключевский,
стр. 6
--------------------------------------------------------------------------------
в сознании образованного мира совершился глубокий перелом, в высшей степени важный для судеб цивилизации; этот перелом изменил отношение западноевропейских народов к русскому и русских к ним. Через полвека этот перелом нашел свое продолжение, породив невиданные в истории по глубине и размаху преобразований университетские реформы, охватившие весь образованный мир.
Русская высшая школа, опираясь на мощную государственную поддержку, на крутом вираже истории настигла ушедшие далеко вперед западные университеты и вошла в группу лидеров университетского сообщества. Но затем, вместо рывка вперед, попала на полосу препятствий, теперь уже вместе со своим гарантом и попечителем - государством (две войны, две революции и чудовищная хозяйственная разруха). И все эти годы один за другим следовали революционные эксперименты, включая невиданную прежде, можно сказать, абсолютную академическую свободу и автономию. Отказавшись от прежней нормативно-правовой базы и не создав новой, власти предоставили школу самой себе. Они не имели ни сил, ни средств, ни умения руководить высшей школой, ограничиваясь самыми общими политическими указаниями и декларациями в виде декретов. Только с начала 1930-х гг. высшая школа перешла на устойчивый рост с опорой на сохранившиеся с дореволюционных времен старые вузовские традиции. Единственным достижением трудных лет была сильная социальная политика, открывшая двери вузов перед широкими массами молодежи. К началу второй мировой войны страна вышла на первое место в мире по числу студентов и производила инженеров больше, чем все страны Европы вместе взятые.
Но при этом нельзя упускать из виду, что гигантский неконтролируемый рост числа высших учебных заведений сопровождался катастрофическим падением качества образования за счет резкого снижения уровня квалификации педагогического персонала и довузовской подготовки студенчества. Время было такое, что в малоизвестном населенном пункте Верещагине открывался свой институт прядильных культур или в г. Инсаре - институт коноплеводства. Уровень образования в таких вузах был крайне низок, и они, как правило, скоро закрывались. Сама жизнь заставляла выпускников доучиваться на практике вместе со всей страной. Лишь в 1938 г. был принят Типовой устав высшего учебного заведения. И если опустить свойственную документам того времени советскую риторику, он стал, по сути, продолжением Устава 1884 г. Высшая школа вернулась на проторенный со времен Петра I путь, который позже продолжили М. В. Ломоносов с И. И. Шуваловым, олицетворявшие единство академической науки и государства как гаранта образования, а затем и многие поколения подвижников. Это означало, что с перерывом в четверть века (1914 - 1938 гг.) русская школа как система образования вернулась "на круги своя", на испытанную правовую базу, к своим историческим корням, взяв на вооружение накопленные веками традиции, опыт и культуру.
А второй момент истины пришелся на период Великой Отечественной войны и непосредственно последовавшие за ней годы. В период второй мировой войны приостановили работу старейшие в Европе Сорбонна и Карлов университет, как и многие другие, более молодые и менее знаменитые вузы, и даже в США в 1944 г. закрылись 50 университетов "за отсутствием желающих учиться". А в Советском Союзе государство выкраивало необходимое финансирование из напряженного военного бюджета и обеспечивало жизнедеятельность высшей школы. Введенное поначалу сокращение сроков обучения в вузах вскоре было отменено, и уже с 1942 г. вузы перешли на довоенные
стр. 7
--------------------------------------------------------------------------------
учебные планы. За годы войны научный уровень образования даже возрос, о чем свидетельствует открытие вузов третьего поколения (МИФИ, МГИМО, Гнесинка), а в 1944 г. было принято постановление правительства, в котором вузовская НИР признавалась необходимой, наравне с учебной работой, составной частью основной деятельности вуза. Произошло невероятное: из войны вузы вышли не ослабленными чудовищными перегрузками и лишениями, но окрепшими, способными к дальнейшему прогрессу, что и случилось в действительности.
Гигантское напряжение военного времени породило великую энергию, которая направлялась на мирные цели. Советские люди первыми прорвались в космос и поставили мирный атом на службу человеку. Освоение невиданных высот и глубин макро- и микрокосмоса было прямым продолжением штурма Берлина. Пораженная успехами российской высшей школы комиссия Конгресса США, изучавшая природу нашего прорыва в космос, заявила, что если американцы не овладеют "русским методом образования молодежи", им придется овладевать русским языком. В США приняли советский вызов как прямую угрозу, и в 1958 г. был принят "Закон об образовании в интересах национальной безопасности". Другие страны последовали за США, многократно увеличив бюджетное финансирование образования. По планете прокатилась волна глубоких реформ, в ходе которых западные университеты, освободившись от традиционной элитарности и корпоративной узости, обрели черты самого массового и демократичного института современного общества. Русский след здесь очевиден.
На состоявшейся в 1992 г. в Рио-де-Жанейро Всемирной конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития Международная комиссия ООН, подчеркивая всемирно-историческое значение прорыва в космос, в специальном докладе "Наше общее будущее" отметила: "В середине ХХ в. люди впервые увидели свою планету из космоса" . Возможно, когда-нибудь историки придут к выводу, что это событие значительно больше повлияло на сознание людей, чем революционное открытие, сделанное Коперником в XVI в. Русский человек в космосе стал символом всемирно-исторических успехов отечественной школы. Увы, сегодня вследствие "утечки умов" из России за рубеж русские ученые украшают многие лучшие лаборатории и кафедры мира, а в Силиконовой долине и других научно-технических центрах США можно услышать русскую речь.
Теперь уже на Западе усваивается накопленный в России опыт, который стал достоянием мировой университетской культуры. Русская модель высшей школы обрела международное значение. На поверку оказались посрамленными надуманные обвинения в излишней опеке и диктате государства в отношении высшей школы, со ссылкой на западный опыт университетской автономии.
Всесторонняя государственная поддержка и помощь, освобождавшая высшую школу от необходимости зарабатывать на жизнь, этот главный конституирующий признак российской высшей школы, выдаваемый по недоразумению за родовой порок, обернулся решающим преимуществом и фактором Победы. Благородная задача, прямой долг историка состоит в том, чтобы собрать по крупицам имеющиеся факты участия вузовской общественности в Великой Отечественной войне, отсеяв случайное и второстепенное, и оценить по достоинству каждый в отдельности и все вместе, придерживаясь объективных критериев. Получив в руки надежный методологический ключ, ученые призваны обобщить их в духе современной концепции образования и выявить признаки, конституирующие русскую модель университета. Особого внимания заслуживают акты, закрепляющие место государства в системе высшей школы, в обеспечении школы
стр. 8
--------------------------------------------------------------------------------
всем необходимым даже в самые трудные годы войны. Среди них выделяются меры по сохранению и укреплению научно-педагогических кадров и студенческих контингентов, материальному обеспечению педагогического персонала и студенчества, по совершенствованию учебно-воспитательного процесса за счет активизации самостоятельной работы студентов, по развитию вузовской НИР. Вместе с традиционной фундаментальной общенаучной подготовкой российскую высшую школу характеризует высокая духовность и гражданственность, исключительная жизнестойкость и неизбывная внутренняя энергетика.
Именно эти качества помогли общественности высшей школы выжить в невероятно трудных условиях (во время эвакуации многие вузы работали поначалу в землянках, бараках, рабочих общежитиях) и проявить трудовой героизм. Высшая школа оказалась на высоте исторических задач, и она заслуживает достойного отражения в исторической памяти своего народа. Не утратил и в наши дни своей актуальности завет выдающегося русского историка Н. М. Карамзина, писавшего, что историк должен ликовать и горевать со своим народом. Он не должен, руководимый пристрастием, искажать факты, преувеличивать счастье или умалять в своем изложении бедствия: он должен быть, прежде всего, правдив, но, может быть, даже должен все неприятное, все позорное в истории своего народа передавать с грустью, а о том, что приносит честь, о победах, о цветущем состоянии говорить с радостью и энтузиазмом. Этому золотому правилу призваны следовать отечественные историки и сегодня.
Вспоминаются в этой связи вещие слова русского классика Леонида Леонова, писавшего о том, как думалось тогда, в сорок пятом, что если доныне празднуются Полтава и Куликово поле, то на сколько же веков хватит нашей радости? Слава наша будет жить, пока живет человеческое слово. И если всю историю Земли написать на одной странице - и там будут помянуты наши великие дела. Потому что мы защитили не только наши жизни и достояние, но и самое звание человека, которое хотел отнять у нас фашизм. Замечательные и справедливые слова, они ко многому обязывают. Поэтому мы вновь и вновь обращаемся к страницам нашего прошлого. И если яркая героическая история Великой Отечественной войны, в которой каждый найдет приметы родного вуза, станет примером для современных тружеников высшей школы, укрепит их силы и дух, то подвиг, в свое время спасший нашу Родину, еще раз сослужит ей добрую службу в новых испытаниях.
На 2005 г. вместе с юбилеем Победы пришлись еще два знаменательных юбилея - 250-летие МГУ им. М. В. Ломоносова и 175-летие МВТУ им. Н. Э. Баумана. Это совпадение глубоко символично, поскольку, представляя различные эпохи отечественной истории российской высшей школы, они взаимно связаны и обусловлены. Совершенно очевидно, что оба флагмана отечественного высшего образования внесли неоценимый вклад в Великую Победу, но, с другой стороны, без победы не состоялись бы сегодня и сами юбилеи прославленных университетов. Юбилеи означают неразделимое единство и силу России. Хранить верность нетленным ценностям отечественной истории - наша прямая обязанность.
Литература
1. Образование, которое мы можем потерять / Под ред. В. А. Садовничего. Изд. 2-е, дополн. и перераб. М., 2003.
2. Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991.
3. Усов С . Рачители университетского устава // Отечественные записки. 1873. N 3.
4. Иванов А. С. Высшая школа России в конце XIX - начале ХХ века: Автореф. докт. дисс. М., 1992.
5. Бюллетень Государственного комитета СССР по народному образованию. 1990. N 8.
В России вместе со всем народом встречает юбилей вузовская общественность. Все годы войны она бесперебойно обеспечивала армию и военную экономику высококвалифицированными специалистами, разнообразной продукцией стремительно прогрессирующего научного творчества, и ее роль в достижении Победы трудно переоценить. Так получилось, что Великая Отечественная война ярко высветила преимущества российской высшей школы по сравнению с зарубежной. И тем самым как бы подвела победный итог двухвековой истории отечественного университетского строительства. Это побуждает нас сегодня внести существенные коррективы в сложившиеся стереотипы историографии отечественного высшего образования.
В канун шестидесятилетия Великой Победы этот итог становится особенно зримым и ощутимым. В его свете открывается ретроспектива и видна, как на ладони, родословная русских университетов, начиная с эпохи Петра I и Елизаветы Петровны. В этом ракурсе четко выявляются невидимые ранее стороны процесса университетского строительства и более глубоким смыслом наполняются слова В. В. Путина, произнесенные на VII Всероссийском съезде ректоров. "Хотел бы сразу сказать, что высокий уровень российского образования - это один из немногих факторов, которые позволяют нам находиться в числе ведущих государств мира, - заявил Президент. - Такое стало возможным лишь потому, что с самых первых дней - еще со времен становления Московского университета - образовательная политика была делом государственной важности. Ею целенаправленно занимались на самом высоком государственном уровне. В начальный период широко, конечно, использовался европейский опыт и зарубежные преподаватели. Но спустя долгие годы в России выросла и состоялась своя система, свои модели образования. Как видим, они выдержали проверку временем, оказались вполне достойного качества" [1, с. 19 - 20].
Лучше о Российском государстве как гаранте успехов отечественных университетов не скажешь, особенно если учесть, что современная литература полна острых критических оценок государственного вторжения в святая святых университетов - их автономию. Но именно активная образовательная политика, которой в России изначально "целенаправленно занимались на самом высоком государственном уровне" , обусловила стремительный взлет российского образования. Это позволило в течение XIX в. преодолеть отставание от просвещенного Запада, поначалу измерявшееся столетиями. Не менее важно и высказанное Президентом принципиальное положение о том, что в России в результате двухвековой селекции сложилась "своя система, свои модели образования ". К
стр. 3
--------------------------------------------------------------------------------
этому выводу русская общественная мысль шла длинным и трудным путем. Напомним, что тема "русского типа университета" впервые появилась в литературе в середине XIX в., когда развернулась полемика о путях строительства русской школы. Позже эта проблематика была забыта, и только теперь, в канун шестидесятилетия Великой Победы, в продолжение и развитие темы вошло в оборот более точно выраженное понятие - русская модель образования , которое открывает новую страницу историографии отечественной высшей школы.
Президент в своем выступлении высказал давно назревшую в общественном сознании антитезу известной оценке российского образования, данной П. Н. Милюковым, которая долгие годы определяла тональность исследований по истории и теории отечественной высшей школы. "С тех пор, как Екатерина II создала в конце своего царствования первую правильно организованную среднюю школу, - заявлял лидер русских либералов, - а Александр I в первые годы своего царствования положил начало сети русских университетов, гонение Министерства народного просвещения против русского просвещения не прекращалось " [2, с. 322]. Наработанная веками культура государственного руководства высшей школой была низведена на канцелярско-бюрократический уровень, и в центре внимания исследователей оказались не фундаментальные ценности русской университетской культуры в динамике их накопления и роста, а исключительно права и привилегии профессорской корпорации, возведенные в абсолют.
В укреплении порядка и дисциплины в государственном образовательном учреждении либеральные критики усматривали не что иное, как наступление самодержавной реакции на университетскую автономию и академические свободы. И, как писали в прессе, изображая государство в качестве гонителя и душителя университетской демократии, главной целью образовательной политики власти имели "не университет со своим самоуправлением, а ту обетованную пору, когда русские университеты могли бы превратиться в Московский, Казанский, Харьковский, Киевский, Одесский и т.д. департаменты Министерства народного просвещения, где ректор занимал бы должность директора департамента, профессора были бы начальниками отделений, доценты - столоначальниками и пр. - все по назначению начальства с обязанностью заниматься делопроизводством преподавательным в строго бюрократическом порядке" [3, с. 113].
В советской литературе негативное отношение к самодержавному государству сохранилось, и историки, радуясь всякой критике в адрес царизма, даже усилили отрицательную оценку его образовательной политики вообще и в отношении высшей школы в особенности. Общим для научных публикаций на тему дореволюционной высшей школы было однозначно негативное восприятие сильного государственного руководства. В ряду наиболее значительных работ выделяются фундаментальные труды Р. Г. Эймонтовой, посвященные вузовской реформе 60-х гг. XIX в. и третьему Уставу университетов. В 1954 г. автор защитила в Институте истории АН СССР кандидатскую диссертацию "Университетский вопрос в конце 50-х - начале 60-х годов XIX в. и университетская реформа 1863 г.". В 1993 г. ее работа "Русские университеты на путях реформы: шестидесятые годы XIX века" вышла отдельным изданием. В том же ряду стоит монография Г. И. Щетининой "Университеты в России и Устав 1884 года" (М., 1976). Фундаментальные исследования, опирающиеся на богатую источниковую базу, вводящие в научный оборот много неизвестных ранее и малоизвестных документов, обогащают знание проблемы новыми данными, но страдают той же тенденциозностью в их толковании.
стр. 4
--------------------------------------------------------------------------------
К сожалению, активное неприятие государственного присутствия в системе высшей школы, рассматриваемого как ее бюрократическое удушение и подавление, находит продолжение в наши дни и перешло в современную научную литературу. В таком же методологическом ключе рассматривается данная проблема в монографии А. Е. Иванова "Высшая школа России в конце XIX - начале ХХ века" (М., 1991), подготовленной в Институте истории РАН и в 1992 г. защищенной там же в качестве докторской диссертации. Вот как охарактеризовал автор природу русских университетов в автореферате диссертации: "Главный родовой признак государственных высших учебных заведений заключается в том, что по своему юридическому статусу это были местные подразделения руководящих ими ведомств; они действовали согласно законодательным нормам, сформулированным в специальных уставах, их финансировало государственное казначейство, их штатные преподаватели и обслуживающий персонал были имперскими чиновниками" [4, с. 14].
"Главный родовой признак" отечественной высшей школы автор видит в государственной природе университетов и однозначно видит в этом ее порок. Государственную школу он противопоставляет частной, ставя последнюю на порядок выше. И рассматривает ее "как амортизатор пороков (!) государственной школы" [там же, с. 17]. Соискатель докторской степени открыл даже "остаточный принцип финансирования" сферы образования в дореволюционные времена, не преминув поставить "открытие" себе в заслугу и выдвинув упрек царскому правительству за экономию на школе. Между тем, согласно либеральной теории, государство вообще должно быть свободно от расходов на образование. "Правительство явно экономило на этой статье расходов", - читаем в автореферате [там же, с. 24]. Следуя принятому в литературе штампу, автор превозносит университетский Устав 1863 г., как образец университетской демократии, и наоборот, подвергает уничтожающей критике наиболее соответствующий условиям России Устав 1884 г., оценивая его как "реакционнейший" [там же, с. 25]. Как видим, такая оценка пришла в явное противоречие с современной концепцией отечественной высшей школы и понятием русской модели образования. Рано или поздно это должно было случиться. Тенденциозно отбирая и толкуя факты, систему отечественного высшего образования стали показывать не с лицевой, а с "оборотной" стороны, с "изнанки", всячески выпячивая бюрократические издержки и уводя в тень великую созидательную роль государства. И тем самым надолго было заблокировано исследование истинной ее истории и теории. В отношении государственных университетов нередко встречаются уничижительные клише - "бюрократическая модель высшей школы", "бюрократическая парадигма высшего образования" и т.п. В литературе искусственно создали жупел "реакционной государственности", и утвердился миф о якобы существующей имманентной непримиримости государства и науки, хотя на деле наука, как и образование, без государственной поддержки в России немыслимы.
Надо признать, что небесспорная теоретическая установка на освобождение высшей школы из-под государственной опеки по западным образцам оказалась далеко не безобидным общественным фактом и обернулась реальным, и немалым, ущербом. Именно в 1990 г. появился Указ президента СССР М. С. Горбачева, которым провозглашалась автономия вузов, а Г. А. Ягодин, бывший председателем Госкомитета по народному образованию, так разъяснил принцип автономии: "Автономия вузов заключается в том, что мы никогда никаких указаний им давать не будем" [5, с. 3]. Власти демонстративно отказались от руководства высшей
стр. 5
--------------------------------------------------------------------------------
школой, оставив ее все же на государственном бюджете.
Так, росчерком бюрократического пера "отменили" двухвековую традицию отечественной высшей школы, созданную трудом поколений подвижников, их неустанным поиском "своих моделей образования". А заодно нарушили две главные заповеди рынка, к которому, казалось бы, устремились реформаторы: "Кто платит, тот заказывает музыку" и "Нельзя резать курицу, несущую золотые яйца". К счастью, на деле этого не произошло, в немалой степени благодаря активной позиции вузовской общественности.
Свидетельством ее глубокой озабоченности в связи с опасными тенденциями, наметившимися в развитии системы образования, является недавно вышедшая в свет вторым, дополненным и переработанным изданием под общей редакцией академика В. А. Садовничего книга с необычным, исполненным тревоги названием - "Образование, которое мы можем потерять ". В книгу вошли выступления выдающихся ученых и педагогов, занимающих первые места в мировом табеле заслуг перед наукой и образованием, имеющих неоспоримый и высочайший авторитет в мире. Между первым изданием, выпущенным в 2002 г., и вторым (2003 г.) состоялся VII Всероссийский съезд Российского Союза ректоров, на котором В. В. Путин высказал ключевое положение, которое мы выше процитировали. Главная опасность, угрожающая отечественному образованию, по мнению авторов книги, - это утрата его фундаментальности и девальвация.
Национальная образовательная доктрина России стала важным шагом на пути возвращения к русскому типу университета. В заключительной части Национальной доктрины образования содержится принципиальное положение о том, что отечественное образование имеет глубокие традиции, признанные достижения: в ХХ в. Россия стала страной всеобщей грамотности, первой вышла в космос, достигла передовых позиций во всех областях фундаментальной науки, существенно обогатила мировую культуру. В последнее десятилетие многие завоевания отечественного образования оказались утраченными, поэтому доктрина призвана способствовать изменению направленности государственной политики в области образования. Признание негативных последствий реформы, прозвучав как гром с ясного неба, отрезвило головы реформаторов. Поэтому мы вправе утверждать, что понятие "русская модель образования" явилось как нельзя более вовремя, придя на смену искусственно выращенной и полемически заостренной "бюрократической модели русского образования" и свидетельствуя о коренной перемене точки зрения на природу русских университетов. Несомненно, этот серьезный вклад в осмысление проблем модернизации образования придаст новый импульс развитию теории и практики отечественной высшей школы.
В богатых крутыми поворотами исторических судьбах российских университетов заметно выделяются два момента, каждый из которых с полным основанием можно определить как момент истины. Они демонстрируют безоговорочные преимущества сложившейся в России образовательной системы и модели образования. Первый из них приходится на конец XIX - начало ХХ вв., когда страна пожинала плоды "золотого века" русского просвещения и культуры. Достаточно напомнить в этой связи имена известных миру корифеев. Среди них - В. И. Вернадский и Д. И. Менделеев, Н. Ф. Федоров и К. Э. Циолковский, И. П. Павлов, А. С. Попов и К. А. Тимирязев, Л. Н. Толстой и А. П. Чехов, П. И. Чайковский, С. В. Рахманинов и С. С. Прокофьев, В. В. Маяковский, А. М. Горький и А. А. Блок. Русские гении, выращенные отечественной школой, внесли огромный вклад в развитие мировой науки и культуры. Как писал В. О. Ключевский,
стр. 6
--------------------------------------------------------------------------------
в сознании образованного мира совершился глубокий перелом, в высшей степени важный для судеб цивилизации; этот перелом изменил отношение западноевропейских народов к русскому и русских к ним. Через полвека этот перелом нашел свое продолжение, породив невиданные в истории по глубине и размаху преобразований университетские реформы, охватившие весь образованный мир.
Русская высшая школа, опираясь на мощную государственную поддержку, на крутом вираже истории настигла ушедшие далеко вперед западные университеты и вошла в группу лидеров университетского сообщества. Но затем, вместо рывка вперед, попала на полосу препятствий, теперь уже вместе со своим гарантом и попечителем - государством (две войны, две революции и чудовищная хозяйственная разруха). И все эти годы один за другим следовали революционные эксперименты, включая невиданную прежде, можно сказать, абсолютную академическую свободу и автономию. Отказавшись от прежней нормативно-правовой базы и не создав новой, власти предоставили школу самой себе. Они не имели ни сил, ни средств, ни умения руководить высшей школой, ограничиваясь самыми общими политическими указаниями и декларациями в виде декретов. Только с начала 1930-х гг. высшая школа перешла на устойчивый рост с опорой на сохранившиеся с дореволюционных времен старые вузовские традиции. Единственным достижением трудных лет была сильная социальная политика, открывшая двери вузов перед широкими массами молодежи. К началу второй мировой войны страна вышла на первое место в мире по числу студентов и производила инженеров больше, чем все страны Европы вместе взятые.
Но при этом нельзя упускать из виду, что гигантский неконтролируемый рост числа высших учебных заведений сопровождался катастрофическим падением качества образования за счет резкого снижения уровня квалификации педагогического персонала и довузовской подготовки студенчества. Время было такое, что в малоизвестном населенном пункте Верещагине открывался свой институт прядильных культур или в г. Инсаре - институт коноплеводства. Уровень образования в таких вузах был крайне низок, и они, как правило, скоро закрывались. Сама жизнь заставляла выпускников доучиваться на практике вместе со всей страной. Лишь в 1938 г. был принят Типовой устав высшего учебного заведения. И если опустить свойственную документам того времени советскую риторику, он стал, по сути, продолжением Устава 1884 г. Высшая школа вернулась на проторенный со времен Петра I путь, который позже продолжили М. В. Ломоносов с И. И. Шуваловым, олицетворявшие единство академической науки и государства как гаранта образования, а затем и многие поколения подвижников. Это означало, что с перерывом в четверть века (1914 - 1938 гг.) русская школа как система образования вернулась "на круги своя", на испытанную правовую базу, к своим историческим корням, взяв на вооружение накопленные веками традиции, опыт и культуру.
А второй момент истины пришелся на период Великой Отечественной войны и непосредственно последовавшие за ней годы. В период второй мировой войны приостановили работу старейшие в Европе Сорбонна и Карлов университет, как и многие другие, более молодые и менее знаменитые вузы, и даже в США в 1944 г. закрылись 50 университетов "за отсутствием желающих учиться". А в Советском Союзе государство выкраивало необходимое финансирование из напряженного военного бюджета и обеспечивало жизнедеятельность высшей школы. Введенное поначалу сокращение сроков обучения в вузах вскоре было отменено, и уже с 1942 г. вузы перешли на довоенные
стр. 7
--------------------------------------------------------------------------------
учебные планы. За годы войны научный уровень образования даже возрос, о чем свидетельствует открытие вузов третьего поколения (МИФИ, МГИМО, Гнесинка), а в 1944 г. было принято постановление правительства, в котором вузовская НИР признавалась необходимой, наравне с учебной работой, составной частью основной деятельности вуза. Произошло невероятное: из войны вузы вышли не ослабленными чудовищными перегрузками и лишениями, но окрепшими, способными к дальнейшему прогрессу, что и случилось в действительности.
Гигантское напряжение военного времени породило великую энергию, которая направлялась на мирные цели. Советские люди первыми прорвались в космос и поставили мирный атом на службу человеку. Освоение невиданных высот и глубин макро- и микрокосмоса было прямым продолжением штурма Берлина. Пораженная успехами российской высшей школы комиссия Конгресса США, изучавшая природу нашего прорыва в космос, заявила, что если американцы не овладеют "русским методом образования молодежи", им придется овладевать русским языком. В США приняли советский вызов как прямую угрозу, и в 1958 г. был принят "Закон об образовании в интересах национальной безопасности". Другие страны последовали за США, многократно увеличив бюджетное финансирование образования. По планете прокатилась волна глубоких реформ, в ходе которых западные университеты, освободившись от традиционной элитарности и корпоративной узости, обрели черты самого массового и демократичного института современного общества. Русский след здесь очевиден.
На состоявшейся в 1992 г. в Рио-де-Жанейро Всемирной конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития Международная комиссия ООН, подчеркивая всемирно-историческое значение прорыва в космос, в специальном докладе "Наше общее будущее" отметила: "В середине ХХ в. люди впервые увидели свою планету из космоса" . Возможно, когда-нибудь историки придут к выводу, что это событие значительно больше повлияло на сознание людей, чем революционное открытие, сделанное Коперником в XVI в. Русский человек в космосе стал символом всемирно-исторических успехов отечественной школы. Увы, сегодня вследствие "утечки умов" из России за рубеж русские ученые украшают многие лучшие лаборатории и кафедры мира, а в Силиконовой долине и других научно-технических центрах США можно услышать русскую речь.
Теперь уже на Западе усваивается накопленный в России опыт, который стал достоянием мировой университетской культуры. Русская модель высшей школы обрела международное значение. На поверку оказались посрамленными надуманные обвинения в излишней опеке и диктате государства в отношении высшей школы, со ссылкой на западный опыт университетской автономии.
Всесторонняя государственная поддержка и помощь, освобождавшая высшую школу от необходимости зарабатывать на жизнь, этот главный конституирующий признак российской высшей школы, выдаваемый по недоразумению за родовой порок, обернулся решающим преимуществом и фактором Победы. Благородная задача, прямой долг историка состоит в том, чтобы собрать по крупицам имеющиеся факты участия вузовской общественности в Великой Отечественной войне, отсеяв случайное и второстепенное, и оценить по достоинству каждый в отдельности и все вместе, придерживаясь объективных критериев. Получив в руки надежный методологический ключ, ученые призваны обобщить их в духе современной концепции образования и выявить признаки, конституирующие русскую модель университета. Особого внимания заслуживают акты, закрепляющие место государства в системе высшей школы, в обеспечении школы
стр. 8
--------------------------------------------------------------------------------
всем необходимым даже в самые трудные годы войны. Среди них выделяются меры по сохранению и укреплению научно-педагогических кадров и студенческих контингентов, материальному обеспечению педагогического персонала и студенчества, по совершенствованию учебно-воспитательного процесса за счет активизации самостоятельной работы студентов, по развитию вузовской НИР. Вместе с традиционной фундаментальной общенаучной подготовкой российскую высшую школу характеризует высокая духовность и гражданственность, исключительная жизнестойкость и неизбывная внутренняя энергетика.
Именно эти качества помогли общественности высшей школы выжить в невероятно трудных условиях (во время эвакуации многие вузы работали поначалу в землянках, бараках, рабочих общежитиях) и проявить трудовой героизм. Высшая школа оказалась на высоте исторических задач, и она заслуживает достойного отражения в исторической памяти своего народа. Не утратил и в наши дни своей актуальности завет выдающегося русского историка Н. М. Карамзина, писавшего, что историк должен ликовать и горевать со своим народом. Он не должен, руководимый пристрастием, искажать факты, преувеличивать счастье или умалять в своем изложении бедствия: он должен быть, прежде всего, правдив, но, может быть, даже должен все неприятное, все позорное в истории своего народа передавать с грустью, а о том, что приносит честь, о победах, о цветущем состоянии говорить с радостью и энтузиазмом. Этому золотому правилу призваны следовать отечественные историки и сегодня.
Вспоминаются в этой связи вещие слова русского классика Леонида Леонова, писавшего о том, как думалось тогда, в сорок пятом, что если доныне празднуются Полтава и Куликово поле, то на сколько же веков хватит нашей радости? Слава наша будет жить, пока живет человеческое слово. И если всю историю Земли написать на одной странице - и там будут помянуты наши великие дела. Потому что мы защитили не только наши жизни и достояние, но и самое звание человека, которое хотел отнять у нас фашизм. Замечательные и справедливые слова, они ко многому обязывают. Поэтому мы вновь и вновь обращаемся к страницам нашего прошлого. И если яркая героическая история Великой Отечественной войны, в которой каждый найдет приметы родного вуза, станет примером для современных тружеников высшей школы, укрепит их силы и дух, то подвиг, в свое время спасший нашу Родину, еще раз сослужит ей добрую службу в новых испытаниях.
На 2005 г. вместе с юбилеем Победы пришлись еще два знаменательных юбилея - 250-летие МГУ им. М. В. Ломоносова и 175-летие МВТУ им. Н. Э. Баумана. Это совпадение глубоко символично, поскольку, представляя различные эпохи отечественной истории российской высшей школы, они взаимно связаны и обусловлены. Совершенно очевидно, что оба флагмана отечественного высшего образования внесли неоценимый вклад в Великую Победу, но, с другой стороны, без победы не состоялись бы сегодня и сами юбилеи прославленных университетов. Юбилеи означают неразделимое единство и силу России. Хранить верность нетленным ценностям отечественной истории - наша прямая обязанность.
Литература
1. Образование, которое мы можем потерять / Под ред. В. А. Садовничего. Изд. 2-е, дополн. и перераб. М., 2003.
2. Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991.
3. Усов С . Рачители университетского устава // Отечественные записки. 1873. N 3.
4. Иванов А. С. Высшая школа России в конце XIX - начале ХХ века: Автореф. докт. дисс. М., 1992.
5. Бюллетень Государственного комитета СССР по народному образованию. 1990. N 8.
Опубликовано 25 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: РУССКАЯ МОДЕЛЬ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В СВЕТЕ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1193321256 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций