ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КЛИМАТ В ЖЕНСКИХ ЕПАРХИАЛЬНЫХ УЧИЛИЩАХ СЕРЕДИНЫ XIX - НАЧАЛА XX вв.
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
Первое училище для девиц духовного звания в России было открыто в 1843 г. Затем появляются и епархиальные училища, которые создавались на деньги епархиального духовенства [1; 2]. С принятием Устава 1868 г. интернатная система сохранилась, так как в епархиальных училищах обучались девочки со всей епархии, и им необходимо было жилье. Однако с этого момента воспитанниц стали отпускать домой на каникулы, разрешать выходить в город в установленные часы.
Между епархиальными училищами и действовавшими в тот же период институтами благородных девиц существовала принципиальная разница, которая заключалась в сословном различии находившихся в них учащихся. Воспитанниц институтов благородных девиц готовили к блеску столичных балов, к высшему светскому обществу. Кроме общеобразовательной подготовки, много внимания уделялось языкам и изящным искусствам: институтки музицировали, играли на арфе, пели. В Санкт-Петербурге их возили в музеи, Эрмитаж и Академию художеств. Дочерям духовенства предназначалась совсем другая участь. Исходя из сословной структуры российского общества, их готовили стать верными спутницами служителей "Алтаря Господня". Поэтому в их воспитании много внимания уделялось работам по дому, христианскому воспитанию, обучение наукам сводилось к освоению азов грамотности.
С принятием Устава женских епархиальных училищ в 1868 г. их выпускницы стали получать диплом домашней учительницы. Учебный курс значительно расширился, но все равно отставал от программы женских гимназий. Их профессиональная ориентация ограничивалась только трудом сельской учительницы.
А вот во внутреннем устройстве и особенностях быта можно отметить много общего. Замкнутость внутренней жизни и была во многом вынужденным явлением, поскольку диктовалась наличием общежития. Девочек привозили в училище в 9 - 10-летнем возрасте и оставляли под надзор начальницы и воспитательниц. Каково было это шестилетнее пребывание вдали от родительского дома? Могли ли воспитатели и начальница создать атмосферу любви и заботы, уделить внимание каждой девочке, помочь в случае беды или неудачи, т.е. быть добрыми и заботливыми, какими обычно бывают родители?
Забота и любовь к детям не находят отражения в официальных документах, не подлежат измерению и контролю во время ревизий. Как показал анализ воспоминаний бывших воспитанниц, многое здесь зависело от личных качеств начальницы, инспектора классов и преосвященного, в чьем ведении находилось епархиальное училище, а также от традиций конкретного учебного заведения. И рассматривать этот вопрос можно только через призму конкретной личности.
Даже при искреннем желании начальниц создать теплые отношения с подопечными все равно закрытые учеб-
стр. 62
--------------------------------------------------------------------------------
ные заведения оставались прежде всего царством порядка. Все в епархиальных училищах строилось на неукоснительном соблюдении распорядка дня, все совершалось по звонку, в строго определенное время. Воспитанница Царскосельского церковного училища в своих воспоминаниях писала: "И один за другим в течение недель, месяцев и лет училищной жизни шли стройным рядом эти трудовые дни, незаметно приводя девочку от дня поступления в училище ко дню ее выхода" [3, с. 1884]. Уже только это создавало определенную психологическую атмосферу. Ученицы были одеты в одинаковую одежду, вставали в одно время, одновременно шли на молитву в столовую.
Воспитательницы находились с детьми неотлучно: следили за их играми, помогали учить уроки, присутствовали на службе в церкви. Во Владимирском училище воспитательницы даже спали с ними в одной спальне. Воспитанница Тобольского епархиального училища, оценивая свое эмоциональное состояние во II классе, замечает: "Все хорошо было, но не доставало только лишь свободы. Я старалась восполнить чем-либо этот недостаток. Пойду вечером в зал, сяду на окно и долго смотрю на звездное небо" [4, с. 85]. Под контролем находились даже чувства и мысли воспитанниц. А. Преображенский, излагая историю Владимирского епархиального училища, указывает на такое распространенное явление в закрытых учебных заведениях, как перлюстрация писем учащихся. Так, начальница этого училища А. И. Любовская большое внимание уделяла переписке воспитанниц с родными: каждая ученица была обязана показывать ей письма. Иногда девочки хитрили: предъявляли одно написанное письмо, а в конверт вкладывали другое. Послания, полученные от родных, воспитанницы нередко обязывались читать начальнице. Иногда она сама брала корреспонденцию у почтальона и читала, а порой наказывала детей за их содержание [5, с. 87]. Следует отметить, что это было обычным явлением вплоть до начала XX в. и вызывало волну протеста. Так, например, воспитанники Александровской учительской семинарии г. Рязани среди прочих пунктов петиции, поданной начальству в 1905 г., потребовали прекратить перлюстрацию корреспонденции [6, с. 42].
Еще хуже обстояли дела, если начальницы и воспитательный персонал относились к детям без души и внимания. Тогда психологическая обстановка была еще тяжелее. Весьма показательно следующее сравнение. А. Преображенский, описывая историю Владимирского епархиального училища, говорит о поистине материнской любви к подопечным первой начальницы этого учебного заведения А. И. Березовской. Дети называли ее не по имени, а "мамашенькой" [5, с. 59]. Она разрешала им привозить из дома куклы, любимые игрушки, часто присутствовала при играх детей в детской, разговаривала с ними, шутила, сама занималась с девочками рукоделием, пела с ними, читала им. Преемница же А. И. Березовской - А. И. Любовская была ее полной противоположностью. Новая начальница стремилась быть по отношению к воспитанницам максимально строгой, не допускавшей материнской простоты в обращении с ними. Поэтому ученицы больше боялись ее, чем уважали.
Случалось, в епархиальном училище одновременно работали два человека с совершенно противоположными взглядами на воспитание детей. Такая ситуация сложилась в Рязанском епархиальном училище на рубеже веков. С большой добротой и заботой к детям относился председатель Совета училища Ф. А. Орлов. Все проблемы училища, где трудился безвозмездно, он принимал близко к сердцу. "Кажется, не было уголка, куда
стр. 63
--------------------------------------------------------------------------------
бы не заглянул его заботливый взгляд. Почти каждое деревце в том небольшом саду, который примыкает с одной стороны к зданию училища, посажено его собственной рукой", - говорила одна из воспитанниц после его смерти [7, с. 73]. "Феофилакт Антонович следил за нашими отметками, тетрадками и прочим, наблюдая как бы шаг за шагом всю жизнь дорогого ему учреждения" [там же, с. 74]. Он был сторонником организации вокально-музыкальных вечеров, которые бы разнообразили жизнь воспитанниц, пытался убедить начальство сшить девочкам модную верхнюю одежду, чтобы воспитанницы Рязанского училища не напоминали "каких-то арестанток". Однако многие его усилия разбивались о яростное сопротивление начальницы училища В. Хуподской, которая вокально-музыкальные вечера находила излишними и неполезными, а пошив модной одежды нерачительной тратой средств. Дети не ощущали ее заботы и даже не понимали ее функции как начальницы. Она только изредка появлялась на уроках, где внимательно разглядывала внешний вид воспитанниц, а если замечала какой-либо непорядок, то делала замечания в очень резкой и грубой форме. Так, например, начальница обнаружила, что персональная метка на фартуке одной из девочек вытерлась. Она начала ругать воспитанницу, обзывая ее мерзавкой и воровкой.
Цель епархиальных училищ состояла в воспитании христианского благонравия и скромности, но проблема в том, что при этом считалось в деле воспитания допустимым, а что нет. Многие педагоги были далеки от мысли, что высокие истины религии остаются непостигнутыми вне атмосферы прекрасного, вне любви.
Танцы и другие невинные развлечения считались непозволительной роскошью. Так, например, Л. Худзинская в своих воспоминаниях пишет, что когда девочек привели на вечер (исключительный случай для Рязанского училища), посвященный 800-летию города, с началом танцев начальница приказала "епархиалкам" покинуть мероприятие, и только вмешательство архиерея позволило им остаться. Общение с внешним миром было очень ограничено. Воспитанницам не разрешалось посещение театров, клубов. Иногда некоторые начальницы следили, чтобы девочки не общались с представителями противоположного пола. Так, в упомянутом училище девочки не могли попросту побеседовать с ними, пусть и в присутствии воспитательницы [8]. Бывшая воспитанница Архангельского училища вспоминает, что им строго запрещалось даже подходить к калитке и смотреть в окна [9, с. 255]. Правда, они приспособились обходить этот запрет: чтобы взглянуть на проходивших мимо семинаристов, одну ставили на караул, а все остальные смотрели в окна, не идут ли знакомые молодые люди.
Важнейшая сторона внутренней жизни закрытых учебных заведений - поддержание порядка и дисциплины. Дисциплина - атрибут любого учебного заведения, но в закрытых учебных заведениях дети должны были соблюдать ее днем и ночью, не имея возможности переключиться на других друзей, уйти в другую обстановку. К нарушительницам применялись довольно суровые меры. В целом в женских учебных заведениях телесные наказания не применялись. Меры исправления сводились к тому, что воспитанниц позорили перед подругами: снимали передник, или заменяли его на особый, одевали "постыдный капот". Для наказанных в столовой был особый стол, за которым обедали стоя. Провинившимся прикалывали к одежде бумажки с надписью: "неряха", "воровка" и др. [10, с. 11].
Совсем иная атмосфера сложилась в Царскосельском училище в период, ког-
стр. 64
--------------------------------------------------------------------------------
да его возглавляла Н. П. Щульц. Самой суровой мерой наказания был выговор от начальницы. По утрам она обращалась с вопросами к каждой воспитаннице, сопровождая ответы девочек словами: "прекрасно, миленькая!". Если же ученицу нельзя было похвалить, она обходила ее молчанием [3, с. 1578]. Безусловно, такая мера могла быть действенна только при очень высоком авторитете.
В Ярославском училище, как отмечает Г. Преображенский, никогда не было "ни позорных ярлыков, ни дурацких колпаков, ни других средств, отдававших провинившихся на посмеяние подругам" [11, с. 85]. Наиболее частым наказанием служил выговор со стороны воспитательницы как наедине, так и при одноклассницах. Реже применялось лишение передника на некоторое время. Но случалось, что воспитательница заставляла виновную стоять во время обеда. Г. Преображенский пишет об этом наказании как об исключительном.
В начале XX в. в качестве одного из видов наказаний распространилось снижение оценки по поведению, выставлявшейся несколько раз в течение года. Так, судя по журналам Орловского епархиального училища, оценка снижалась за неоднократную ложь, воровство, за посещение театра без разрешения начальницы. В последнем случае девочек также лишали на полгода права выходить в город [12, л. 370]. Довольно суровой мерой считалось снижение итоговой оценки. Иметь в аттестате четверку в графе "поведение" при пятибалльной системе было немыслимым по меркам того времени. Так, члены Совета Орловского училища, обсуждая поведение воспитанниц в 1905/06 учебном году, снизили такую оценку только трем воспитанницам из 578, однако отметив, что из остальных многие, преимущественно из окончивших училище, хоть и получили оценку "отлично", не достойны этого, но "ввиду исключительности года и, не желая омрачать их будущее, им было оказано снисхождение, и всем поставлено в аттестат 5" [там же, л. 380].
Иногда власть начальницы была настолько сильна, а установленный ею режим столь жесток и бессмыслен, что вызывало открытое недовольство воспитанниц и их родителей. Особенно ярко это проявилось в годы первой русской революции, когда волновалась и вся духовная школа. Так, 5 февраля 1906 г. группа священнослужителей Курской епархии отправила на имя обер-прокурора письмо, которое начиналось словами: "Наше епархиальное училище - большое зло..." [13, л. 35]. Далее сообщалось о бедственном положении здания училища, а затем выражалось недовольство начальницей: "Самое ужасное, что воспитательное дело находится в руках мало просвещенных или, прямо скажем, невежественных людей. (Воспитательницами в данном училище служили окончившие курс в епархиальном училище, а сама начальница имела за плечами курс благородных девиц. - О. П.) Стоящая во главе этого дела начальница всю суть воспитания полагает в привитии детям рабского страха и повиновения своей особе и своим наперсницам...". Более ярко порядки этого учебного заведения были описаны в публикации журнала "Век": "Отношение к детям начальницы и некоторых классных дам очень плохое, требуется унижение и порабощение личности... В училище между прислугой развито и поощряется шпионство... Классные дамы целуют руки начальнице и в свою очередь требуют, чтобы и дети целовали им руки. Когда приходит начальница, воспитанницы обязаны становиться на вытяжку, хотя бы она проходила и много раз. После обеда, ужина, чая воспитанницы, проходя мимо запертой квартиры начальницы, должны говорить: "Мерси, Вера Федоровна!" Некоторые классные
стр. 65
--------------------------------------------------------------------------------
дамы бранятся постоянно "дурами", а одна бросает в лица книгами. Детям говорят "ты"" [14, с. 285]. Анализируя документы Св. Синода, материалы, раскрывающие суть волнений в женских епархиальных училищах, можно сделать вывод, что подобные порядки были не редкостью. Недовольство начальницей наблюдалось и в Тверском, Симбирском, Архангельском, Пензенском, Ржевском епархиальных училищах [13, л. 1 - 33].
Заслуживает упоминания и кадровая политика. Например, в г. Твери вакантную должность начальницы епархиального училища заняла В. И., которая имела хорошее образование для того времени (курс женской Мариинской гимназии), опыт руководства женскими учебными заведениями (была начальницей в двух прогимназиях), однако на протяжении последних двух с половиной лет она работала в должности смотрителя женского отделения Санкт-Петербургской тюрьмы [15, л. 86].
Итак, можно с уверенностью сказать, что внутренняя жизнь закрытых учебных заведений была далека от атмосферы любви и участия к воспитанницам и действительно порой напоминала исправительный приют. При этом следует отметить, что если в середине XIX в. в целом ряде училищ энтузиастам удавалось создать довольно теплую и домашнюю обстановку, то в начале XX в. в них все больше проникал казарменный режим. Причиной тому, кроме вышесказанного, было следующее: в начале XX в. в большинстве училищ количество воспитанниц иногда составляло 700 человек, а не 90, как в середине XIX в. Порой количество воспитанниц в одном классе достигало 50 человек. При очевидном дефиците и перенагрузке педагогических кадров возникновение казарменного режима было неизбежно. Нельзя не отметить и то обстоятельство, что установленные ранее порядки к этому времени значительно устарели. Это была уже другая Россия.
Когда в начале XX в. питомцы духовной школы и их родители начали говорить о необходимости реформ, никто из них не высказался против самой идеи религиозного воспитания. Однако большинство указали на его формализм, который приводил к тому, что из воспитанниц получалось "робкое, безличное существо с подавленной волей и неразвитой мыслью, мало подготовленное к жизненной борьбе" [16, с. 1605]. Не надо забывать, что вся система воспитания, за редкими исключениями, в то время строилась на подавлении личности.
Таким образом, история женских епархиальных училищ позволяет извлечь некоторые уроки, дабы не повторились ошибки прошлого в современной системе образования. Слепое копирование даст негативный результат. Вопрос довольно актуальный, поскольку со многим из сказанного порой приходится иметь дело и сегодня. Достаточно обратить взгляд на детские лагеря, детские дома, интернаты.
Безусловно, атмосферу любви и заботы нельзя создать в условиях скопления большого количества детей и нехватки педагогов. Выявить индивидуальные особенности каждого ребенка, окружить его заботой и вниманием в такой ситуации просто невозможно. Ребенку уютно, если у него появляется возможность проявить свою индивидуальность, например, в творческой деятельности. А прививаемые моральные ценности не покажутся скучными и не будут восприниматься как лживые, если рядом окажутся добрые и умные педагоги, а не задавленные жизнью поденщики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреева Е. А. Епархиальные женские училища в России // Педагогика. 1999. N 3.
2. Попова О. Д. "Юные дети, вашея помощи во учении книжнем просящия..." (0 системе учебных заведений для дочерей духовенства в
стр. 66
--------------------------------------------------------------------------------
дореволюционной России) // Церковно-исторический вестник. 1999. N 2 - 3.
3. Е. Д. Воспоминания о Царскосельском женском церковном училище конца первого - начала второго 25-летия жизни его // Прибавления к Церковным ведомостям. 1894. N 44.
4. Х. И. Воспоминания // Тобольские епархиальные ведомости (в приложение к журналу "Школьный листок"). 1914. N 10.
5. Преображенский А. История Владимирского епархиального женского училища (1865- 1879). Владимир, 1902.
6. Попов И. П., Попова А. Д. Рязанская земская учительская семинария // Рязанская энциклопедия. Справочные материалы. Т. 5. Народное образование. Рязань, 1993.
7. Феофилакт Антонович Орлов // Памяти св. Феофилакта Антоновича Орлова. Рязань, 1900.
8. Научный архив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника. Д. 965. Л. 26.
9. Лидина Н. Д. Архангельское епархиальное училище начала XX века (воспоминания) //
Слово о людях и земле Поморской: Доклады и тезисы докладов III научно-краеведческих чтений "Слово о людях и земле Поморской". Архангельск, 1995.
10. Белоусов А. Ф. Институтки // Институтки: Воспоминая воспитанниц института благородных девиц. М., 2003.
11. Преображенский Г. Воспоминания о Елизавете Павловне Шиповой - первой начальнице Ярославского женского училища духовного ведомства (1843 - 1883). Ярославль, 1884.
12. Государственный архив Орловской области. Ф. 83. Оп. 1. Д. 61.
13. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 802. Оп. 10 (1906). Д. 22.
14. Настроения в епархиальном училище (письмо из Курска) // Век. 1907. N 19.
15. Государственный архив Тверской области. Ф. 845. Оп. 1. Д. 1701.
16. Забытые училища // Церковный вестник. 1905. N 51 - 52.
стр. 67
Между епархиальными училищами и действовавшими в тот же период институтами благородных девиц существовала принципиальная разница, которая заключалась в сословном различии находившихся в них учащихся. Воспитанниц институтов благородных девиц готовили к блеску столичных балов, к высшему светскому обществу. Кроме общеобразовательной подготовки, много внимания уделялось языкам и изящным искусствам: институтки музицировали, играли на арфе, пели. В Санкт-Петербурге их возили в музеи, Эрмитаж и Академию художеств. Дочерям духовенства предназначалась совсем другая участь. Исходя из сословной структуры российского общества, их готовили стать верными спутницами служителей "Алтаря Господня". Поэтому в их воспитании много внимания уделялось работам по дому, христианскому воспитанию, обучение наукам сводилось к освоению азов грамотности.
С принятием Устава женских епархиальных училищ в 1868 г. их выпускницы стали получать диплом домашней учительницы. Учебный курс значительно расширился, но все равно отставал от программы женских гимназий. Их профессиональная ориентация ограничивалась только трудом сельской учительницы.
А вот во внутреннем устройстве и особенностях быта можно отметить много общего. Замкнутость внутренней жизни и была во многом вынужденным явлением, поскольку диктовалась наличием общежития. Девочек привозили в училище в 9 - 10-летнем возрасте и оставляли под надзор начальницы и воспитательниц. Каково было это шестилетнее пребывание вдали от родительского дома? Могли ли воспитатели и начальница создать атмосферу любви и заботы, уделить внимание каждой девочке, помочь в случае беды или неудачи, т.е. быть добрыми и заботливыми, какими обычно бывают родители?
Забота и любовь к детям не находят отражения в официальных документах, не подлежат измерению и контролю во время ревизий. Как показал анализ воспоминаний бывших воспитанниц, многое здесь зависело от личных качеств начальницы, инспектора классов и преосвященного, в чьем ведении находилось епархиальное училище, а также от традиций конкретного учебного заведения. И рассматривать этот вопрос можно только через призму конкретной личности.
Даже при искреннем желании начальниц создать теплые отношения с подопечными все равно закрытые учеб-
стр. 62
--------------------------------------------------------------------------------
ные заведения оставались прежде всего царством порядка. Все в епархиальных училищах строилось на неукоснительном соблюдении распорядка дня, все совершалось по звонку, в строго определенное время. Воспитанница Царскосельского церковного училища в своих воспоминаниях писала: "И один за другим в течение недель, месяцев и лет училищной жизни шли стройным рядом эти трудовые дни, незаметно приводя девочку от дня поступления в училище ко дню ее выхода" [3, с. 1884]. Уже только это создавало определенную психологическую атмосферу. Ученицы были одеты в одинаковую одежду, вставали в одно время, одновременно шли на молитву в столовую.
Воспитательницы находились с детьми неотлучно: следили за их играми, помогали учить уроки, присутствовали на службе в церкви. Во Владимирском училище воспитательницы даже спали с ними в одной спальне. Воспитанница Тобольского епархиального училища, оценивая свое эмоциональное состояние во II классе, замечает: "Все хорошо было, но не доставало только лишь свободы. Я старалась восполнить чем-либо этот недостаток. Пойду вечером в зал, сяду на окно и долго смотрю на звездное небо" [4, с. 85]. Под контролем находились даже чувства и мысли воспитанниц. А. Преображенский, излагая историю Владимирского епархиального училища, указывает на такое распространенное явление в закрытых учебных заведениях, как перлюстрация писем учащихся. Так, начальница этого училища А. И. Любовская большое внимание уделяла переписке воспитанниц с родными: каждая ученица была обязана показывать ей письма. Иногда девочки хитрили: предъявляли одно написанное письмо, а в конверт вкладывали другое. Послания, полученные от родных, воспитанницы нередко обязывались читать начальнице. Иногда она сама брала корреспонденцию у почтальона и читала, а порой наказывала детей за их содержание [5, с. 87]. Следует отметить, что это было обычным явлением вплоть до начала XX в. и вызывало волну протеста. Так, например, воспитанники Александровской учительской семинарии г. Рязани среди прочих пунктов петиции, поданной начальству в 1905 г., потребовали прекратить перлюстрацию корреспонденции [6, с. 42].
Еще хуже обстояли дела, если начальницы и воспитательный персонал относились к детям без души и внимания. Тогда психологическая обстановка была еще тяжелее. Весьма показательно следующее сравнение. А. Преображенский, описывая историю Владимирского епархиального училища, говорит о поистине материнской любви к подопечным первой начальницы этого учебного заведения А. И. Березовской. Дети называли ее не по имени, а "мамашенькой" [5, с. 59]. Она разрешала им привозить из дома куклы, любимые игрушки, часто присутствовала при играх детей в детской, разговаривала с ними, шутила, сама занималась с девочками рукоделием, пела с ними, читала им. Преемница же А. И. Березовской - А. И. Любовская была ее полной противоположностью. Новая начальница стремилась быть по отношению к воспитанницам максимально строгой, не допускавшей материнской простоты в обращении с ними. Поэтому ученицы больше боялись ее, чем уважали.
Случалось, в епархиальном училище одновременно работали два человека с совершенно противоположными взглядами на воспитание детей. Такая ситуация сложилась в Рязанском епархиальном училище на рубеже веков. С большой добротой и заботой к детям относился председатель Совета училища Ф. А. Орлов. Все проблемы училища, где трудился безвозмездно, он принимал близко к сердцу. "Кажется, не было уголка, куда
стр. 63
--------------------------------------------------------------------------------
бы не заглянул его заботливый взгляд. Почти каждое деревце в том небольшом саду, который примыкает с одной стороны к зданию училища, посажено его собственной рукой", - говорила одна из воспитанниц после его смерти [7, с. 73]. "Феофилакт Антонович следил за нашими отметками, тетрадками и прочим, наблюдая как бы шаг за шагом всю жизнь дорогого ему учреждения" [там же, с. 74]. Он был сторонником организации вокально-музыкальных вечеров, которые бы разнообразили жизнь воспитанниц, пытался убедить начальство сшить девочкам модную верхнюю одежду, чтобы воспитанницы Рязанского училища не напоминали "каких-то арестанток". Однако многие его усилия разбивались о яростное сопротивление начальницы училища В. Хуподской, которая вокально-музыкальные вечера находила излишними и неполезными, а пошив модной одежды нерачительной тратой средств. Дети не ощущали ее заботы и даже не понимали ее функции как начальницы. Она только изредка появлялась на уроках, где внимательно разглядывала внешний вид воспитанниц, а если замечала какой-либо непорядок, то делала замечания в очень резкой и грубой форме. Так, например, начальница обнаружила, что персональная метка на фартуке одной из девочек вытерлась. Она начала ругать воспитанницу, обзывая ее мерзавкой и воровкой.
Цель епархиальных училищ состояла в воспитании христианского благонравия и скромности, но проблема в том, что при этом считалось в деле воспитания допустимым, а что нет. Многие педагоги были далеки от мысли, что высокие истины религии остаются непостигнутыми вне атмосферы прекрасного, вне любви.
Танцы и другие невинные развлечения считались непозволительной роскошью. Так, например, Л. Худзинская в своих воспоминаниях пишет, что когда девочек привели на вечер (исключительный случай для Рязанского училища), посвященный 800-летию города, с началом танцев начальница приказала "епархиалкам" покинуть мероприятие, и только вмешательство архиерея позволило им остаться. Общение с внешним миром было очень ограничено. Воспитанницам не разрешалось посещение театров, клубов. Иногда некоторые начальницы следили, чтобы девочки не общались с представителями противоположного пола. Так, в упомянутом училище девочки не могли попросту побеседовать с ними, пусть и в присутствии воспитательницы [8]. Бывшая воспитанница Архангельского училища вспоминает, что им строго запрещалось даже подходить к калитке и смотреть в окна [9, с. 255]. Правда, они приспособились обходить этот запрет: чтобы взглянуть на проходивших мимо семинаристов, одну ставили на караул, а все остальные смотрели в окна, не идут ли знакомые молодые люди.
Важнейшая сторона внутренней жизни закрытых учебных заведений - поддержание порядка и дисциплины. Дисциплина - атрибут любого учебного заведения, но в закрытых учебных заведениях дети должны были соблюдать ее днем и ночью, не имея возможности переключиться на других друзей, уйти в другую обстановку. К нарушительницам применялись довольно суровые меры. В целом в женских учебных заведениях телесные наказания не применялись. Меры исправления сводились к тому, что воспитанниц позорили перед подругами: снимали передник, или заменяли его на особый, одевали "постыдный капот". Для наказанных в столовой был особый стол, за которым обедали стоя. Провинившимся прикалывали к одежде бумажки с надписью: "неряха", "воровка" и др. [10, с. 11].
Совсем иная атмосфера сложилась в Царскосельском училище в период, ког-
стр. 64
--------------------------------------------------------------------------------
да его возглавляла Н. П. Щульц. Самой суровой мерой наказания был выговор от начальницы. По утрам она обращалась с вопросами к каждой воспитаннице, сопровождая ответы девочек словами: "прекрасно, миленькая!". Если же ученицу нельзя было похвалить, она обходила ее молчанием [3, с. 1578]. Безусловно, такая мера могла быть действенна только при очень высоком авторитете.
В Ярославском училище, как отмечает Г. Преображенский, никогда не было "ни позорных ярлыков, ни дурацких колпаков, ни других средств, отдававших провинившихся на посмеяние подругам" [11, с. 85]. Наиболее частым наказанием служил выговор со стороны воспитательницы как наедине, так и при одноклассницах. Реже применялось лишение передника на некоторое время. Но случалось, что воспитательница заставляла виновную стоять во время обеда. Г. Преображенский пишет об этом наказании как об исключительном.
В начале XX в. в качестве одного из видов наказаний распространилось снижение оценки по поведению, выставлявшейся несколько раз в течение года. Так, судя по журналам Орловского епархиального училища, оценка снижалась за неоднократную ложь, воровство, за посещение театра без разрешения начальницы. В последнем случае девочек также лишали на полгода права выходить в город [12, л. 370]. Довольно суровой мерой считалось снижение итоговой оценки. Иметь в аттестате четверку в графе "поведение" при пятибалльной системе было немыслимым по меркам того времени. Так, члены Совета Орловского училища, обсуждая поведение воспитанниц в 1905/06 учебном году, снизили такую оценку только трем воспитанницам из 578, однако отметив, что из остальных многие, преимущественно из окончивших училище, хоть и получили оценку "отлично", не достойны этого, но "ввиду исключительности года и, не желая омрачать их будущее, им было оказано снисхождение, и всем поставлено в аттестат 5" [там же, л. 380].
Иногда власть начальницы была настолько сильна, а установленный ею режим столь жесток и бессмыслен, что вызывало открытое недовольство воспитанниц и их родителей. Особенно ярко это проявилось в годы первой русской революции, когда волновалась и вся духовная школа. Так, 5 февраля 1906 г. группа священнослужителей Курской епархии отправила на имя обер-прокурора письмо, которое начиналось словами: "Наше епархиальное училище - большое зло..." [13, л. 35]. Далее сообщалось о бедственном положении здания училища, а затем выражалось недовольство начальницей: "Самое ужасное, что воспитательное дело находится в руках мало просвещенных или, прямо скажем, невежественных людей. (Воспитательницами в данном училище служили окончившие курс в епархиальном училище, а сама начальница имела за плечами курс благородных девиц. - О. П.) Стоящая во главе этого дела начальница всю суть воспитания полагает в привитии детям рабского страха и повиновения своей особе и своим наперсницам...". Более ярко порядки этого учебного заведения были описаны в публикации журнала "Век": "Отношение к детям начальницы и некоторых классных дам очень плохое, требуется унижение и порабощение личности... В училище между прислугой развито и поощряется шпионство... Классные дамы целуют руки начальнице и в свою очередь требуют, чтобы и дети целовали им руки. Когда приходит начальница, воспитанницы обязаны становиться на вытяжку, хотя бы она проходила и много раз. После обеда, ужина, чая воспитанницы, проходя мимо запертой квартиры начальницы, должны говорить: "Мерси, Вера Федоровна!" Некоторые классные
стр. 65
--------------------------------------------------------------------------------
дамы бранятся постоянно "дурами", а одна бросает в лица книгами. Детям говорят "ты"" [14, с. 285]. Анализируя документы Св. Синода, материалы, раскрывающие суть волнений в женских епархиальных училищах, можно сделать вывод, что подобные порядки были не редкостью. Недовольство начальницей наблюдалось и в Тверском, Симбирском, Архангельском, Пензенском, Ржевском епархиальных училищах [13, л. 1 - 33].
Заслуживает упоминания и кадровая политика. Например, в г. Твери вакантную должность начальницы епархиального училища заняла В. И., которая имела хорошее образование для того времени (курс женской Мариинской гимназии), опыт руководства женскими учебными заведениями (была начальницей в двух прогимназиях), однако на протяжении последних двух с половиной лет она работала в должности смотрителя женского отделения Санкт-Петербургской тюрьмы [15, л. 86].
Итак, можно с уверенностью сказать, что внутренняя жизнь закрытых учебных заведений была далека от атмосферы любви и участия к воспитанницам и действительно порой напоминала исправительный приют. При этом следует отметить, что если в середине XIX в. в целом ряде училищ энтузиастам удавалось создать довольно теплую и домашнюю обстановку, то в начале XX в. в них все больше проникал казарменный режим. Причиной тому, кроме вышесказанного, было следующее: в начале XX в. в большинстве училищ количество воспитанниц иногда составляло 700 человек, а не 90, как в середине XIX в. Порой количество воспитанниц в одном классе достигало 50 человек. При очевидном дефиците и перенагрузке педагогических кадров возникновение казарменного режима было неизбежно. Нельзя не отметить и то обстоятельство, что установленные ранее порядки к этому времени значительно устарели. Это была уже другая Россия.
Когда в начале XX в. питомцы духовной школы и их родители начали говорить о необходимости реформ, никто из них не высказался против самой идеи религиозного воспитания. Однако большинство указали на его формализм, который приводил к тому, что из воспитанниц получалось "робкое, безличное существо с подавленной волей и неразвитой мыслью, мало подготовленное к жизненной борьбе" [16, с. 1605]. Не надо забывать, что вся система воспитания, за редкими исключениями, в то время строилась на подавлении личности.
Таким образом, история женских епархиальных училищ позволяет извлечь некоторые уроки, дабы не повторились ошибки прошлого в современной системе образования. Слепое копирование даст негативный результат. Вопрос довольно актуальный, поскольку со многим из сказанного порой приходится иметь дело и сегодня. Достаточно обратить взгляд на детские лагеря, детские дома, интернаты.
Безусловно, атмосферу любви и заботы нельзя создать в условиях скопления большого количества детей и нехватки педагогов. Выявить индивидуальные особенности каждого ребенка, окружить его заботой и вниманием в такой ситуации просто невозможно. Ребенку уютно, если у него появляется возможность проявить свою индивидуальность, например, в творческой деятельности. А прививаемые моральные ценности не покажутся скучными и не будут восприниматься как лживые, если рядом окажутся добрые и умные педагоги, а не задавленные жизнью поденщики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреева Е. А. Епархиальные женские училища в России // Педагогика. 1999. N 3.
2. Попова О. Д. "Юные дети, вашея помощи во учении книжнем просящия..." (0 системе учебных заведений для дочерей духовенства в
стр. 66
--------------------------------------------------------------------------------
дореволюционной России) // Церковно-исторический вестник. 1999. N 2 - 3.
3. Е. Д. Воспоминания о Царскосельском женском церковном училище конца первого - начала второго 25-летия жизни его // Прибавления к Церковным ведомостям. 1894. N 44.
4. Х. И. Воспоминания // Тобольские епархиальные ведомости (в приложение к журналу "Школьный листок"). 1914. N 10.
5. Преображенский А. История Владимирского епархиального женского училища (1865- 1879). Владимир, 1902.
6. Попов И. П., Попова А. Д. Рязанская земская учительская семинария // Рязанская энциклопедия. Справочные материалы. Т. 5. Народное образование. Рязань, 1993.
7. Феофилакт Антонович Орлов // Памяти св. Феофилакта Антоновича Орлова. Рязань, 1900.
8. Научный архив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника. Д. 965. Л. 26.
9. Лидина Н. Д. Архангельское епархиальное училище начала XX века (воспоминания) //
Слово о людях и земле Поморской: Доклады и тезисы докладов III научно-краеведческих чтений "Слово о людях и земле Поморской". Архангельск, 1995.
10. Белоусов А. Ф. Институтки // Институтки: Воспоминая воспитанниц института благородных девиц. М., 2003.
11. Преображенский Г. Воспоминания о Елизавете Павловне Шиповой - первой начальнице Ярославского женского училища духовного ведомства (1843 - 1883). Ярославль, 1884.
12. Государственный архив Орловской области. Ф. 83. Оп. 1. Д. 61.
13. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 802. Оп. 10 (1906). Д. 22.
14. Настроения в епархиальном училище (письмо из Курска) // Век. 1907. N 19.
15. Государственный архив Тверской области. Ф. 845. Оп. 1. Д. 1701.
16. Забытые училища // Церковный вестник. 1905. N 51 - 52.
стр. 67
Опубликовано 25 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КЛИМАТ В ЖЕНСКИХ ЕПАРХИАЛЬНЫХ УЧИЛИЩАХ СЕРЕДИНЫ XIX - НАЧАЛА XX вв.
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1193320917 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций