ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
Формирование системы управления университетами в России
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
Система управления российскими государственными университетами на протяжении всей их истории не сходила со страниц прессы, постоянно была в центре общественного внимания. И вовсе не случайно в середине XIX в. в литературе появилось понятие и термин "русский тип университета". Дело в том, что при всей общности родовых признаков мирового университетского сообщества, конкретные исторические судьбы национальных систем, в данном случае русских и западных университетов, существенно разошлись. На Западе университеты, как правило, учреждались и действовали при монастырях или же являлись частными образовательными предприятиями, учебно-научными центрами для подготовки теологов, мыслителей и ученых (и всех, ищущих учености), в которых обучали богословию и методам научного исследования. В России же они создавались по инициативе государства и за казенный счет, именовались императорскими и служили практическим целям подготовки высококвалифицированных специалистов для государственной службы.
Исторический опыт, накопленный отечественной высшей школой за два с лишним века, однозначно свидетельствует о несомненных достоинствах русских университетов, обеспечивших признанные всем миром успехи отечественной науки и техники и культуры вообще. При этом, создавая свои университеты, государство брало на себя ответственность за содержание и уровень образования и за всю организацию высшей школы, следовательно, обязывалось поставить надлежащее управление образовательным процессом и соответствующий контроль его качества. Это обстоятельство чаще всего не учитывается исследователями, и государство рассматривается исключительно в негативном плане - как источник чиновничьего произвола и бюрократизма, авторитарного и некомпетентного вторжения в жизнь университетов, их академических свобод и автономии.
Если взглянуть на проблему исторически, с учетом накопленного опыта государственного управления и руководства высшей школой, приобретшего широкое международное признание и в значительной мере усвоенного мировым университетским сообществом, то становится очевидным, что государству ставится в вину, подчеркнем, по недоразумению, именно то, что следовало бы поставить в заслугу. Все это обязывает исследователя с особым вниманием изучить историю вопроса в динамике истекших веков, подвергнуть тщательному историческому и теоретическому анализу генезис русских университетов от начала до наших дней. Даже если для этого придется отказаться от привычных штампов и стереотипов, среди которых особенно распространенным является миф о якобы непримиримом противоречии науки, образования и государства.
Большой интерес в этой связи представляет XIX в., на протяжении которого закладывались краеугольные камни в основу русских университетов, что способствовало в дальнейшем расцвету науки и культуры. Высокий правовой статус российских императорских университетов породил новые проблемы, и возникла самостоятельная отрасль государственного строительства, связанная с управлением вновь создаваемыми университетами. В течение столетия Россия выработала свою меру сочетания централизованного руководства с выборным началом. И к исходу века имела уже довольно развитую университетскую сеть с необходимой инфраструктурой, а вся си-
стр. 48
--------------------------------------------------------------------------------
стема, усвоившая начала западной университетской культуры и демократические формы в виде ограниченных рамками государственности академических свобод и университетской автономии, управлялась из общероссийского центра.
До начала XIX в. в России не существовало центрального органа управления народным образованием, как не было и самой сколько-нибудь организованной его системы. Петр I, создавая университет, включил его в систему Академии наук, и, лишенный высокого покровительства, тот не выдержал испытания временем. В этой связи уместно воспользоваться интересными наблюдениями Ю.Татура, который свидетельствует, что первый университет в России, созданный в 1724 г. указом Петра I при Петербургской Академии наук, до 1753 г. едва произвел один выпуск. Из 20 экзаменовавшихся девять были признаны окончившими первый курс, двое получили степень адъюнкта, еще двое стали "переводчиками" и один - учителем гимназии. В 1766 г. этот университет был закрыт. Возникает естественный вопрос: не потому ли это произошло, что, будучи предоставлен сам себе на волю стихий, как принято на Западе, он остался без необходимого руководства и помощи со стороны государства - единственного в условиях России надежного гаранта, обладающего необходимой политической и финансовой мощью?
Открытый в 1755 г. указом Елизаветы Петровны Московский университет имел более удачную судьбу. Программа университета, разработанная Ломоносовым на основе гармоничного совмещения достижений западного опыта с особенностями и традициями русской жизни, предусматривала для студентов трехлетний общеобразовательный курс, включающий математику, физику, философию, экономические, исторические и так называемые словесные науки (здесь закладывались начала свойственной русской высшей школе фундаментальной общенаучной подготовки), а затем, по его окончании - четырехлетнее обучение на профилирующих на каждом факультете кафедрах. И еще одно существенное замечание. "В отличие от западноевропейских университетов, основателем которых являлась, как правило, церковь, в российских университетах не только не было богословских факультетов, но даже не преподавалось богословие. Пояснение этому феномену дал Ломоносов, который считал, что попечение о богословии справедливо оставлять Святейшему Синоду" [1, с. 89-90].
Созданный при Елизавете Московский университет, воспринявший в основном европейскую культуру, а вместе с ней и организационную структуру западных университетов, находился под непосредственным попечением высокого сановника графа И. И. Шувалова, т.е., в конечном счете, под опекой государства. Рассмотренный в свете идей государственности, составляющей главный родовой признак отечественных университетов, этот факт приобретает особое значение, и он многое проясняет и в истории самого МГУ, начиная с первых шагов. Университет освобождался от всякого рода сборов и повинностей, на его содержание из государственного бюджета выделялись крупные денежные суммы. В нем могли обучаться не только дети дворян и разночинцев, но и крепостные, освобожденные от крепостной зависимости. Мог ли позволить себе такое частный университет?!
И хотя университет тоже переживал нелегкие времена, с большим трудом завоевывая свое место в русской жизни, его становление состоялось и, подчеркнем, именно благодаря плодотворному вмешательству государства. "Становление Московского университета было нелегким: в первое двадцатипятилетие число студентов в иные годы не превышало 100 человек; иногда на юридическом и медицинском факультетах оставалось по одному студенту и одному профессору" [2, с. 58]. Трудно себе представить, что университет устоял бы, не получи в свое время мощной, компетентной и квалифицированной поддержки со стороны государства.
Первую в истории России попытку создания единой и более или менее цельной образовательной системы предприняла Екатерина II. При ней была создана первая правильно организованная средняя школа, которая, по эмоционально окрашенному и в то же время далекому от логики свидетельству П. Милюкова, положила-де начало "деспотическому и некомпетентному" вме-
стр. 49
--------------------------------------------------------------------------------
шательству государства в дела образования. "С тех пор, - пишет он, - как Екатерина II создала первую правильно организованную среднюю школу, а Александр I положил начало сети русских университетов, гонение Министерства народного просвещения против русского просвещения не прекращалось" [3, с. 322]. Тем самым П. Милюков внес свой вклад в острую, хотя и не вполне справедливую, критику, основанную на односторонней и безапелляционно негативной оценке роли государства в российском университетском строительстве.
По инициативе Екатерины II образовали и первый общероссийский центр по делам народного образования - Комиссию об учреждении училищ во главе с будущим министром народного просвещения П. В. Завадовским. Объединив наиболее подготовленных "знающих людей", лучших специалистов своего времени, она и открыла, мол, "гонение министерства против русского просвещения". 27 сентября 1782 г. Екатерина II утвердила подготовленный Комиссией "План к установлению народных училищ в Российской империи". А 29 января 1786 г. ею подписан указ об учреждении университетов в Пензе, Пскове и Чернигове. При жизни императрицы широко задуманная программа по причине отсутствия необходимых сил и средств так и не была реализована. Народное образование оставалось в ведении мест, оно не имело единого координирующего центра, собственного бюджета и, по сути, было пущено на самотек.
И все же начатые Екатериной II преобразования не ушли в никуда, получили развитие с воцарением Александра I и, таким образом, линия университетского строительства, взятая государством при Петре I, продолжалась. К тому времени в России входили в моду идеи европейского либерализма, которые разделял и молодой император. Манифестом 8 сентября 1802 г. Александр I создал новое правительство, и на смену петровским коллегиям пришел кабинет министров. В числе восьми министерств, наряду с министерствами иностранных и внутренних дел, юстиции, финансов и др., учреждалось Министерство народного просвещения. "Перед ним, - пишет В. Г. Кинелев, - ставилась задача закрепить народным образованием политический состав общества, оберегать от иноземного влияния самобытность и нравственный строй народа, не отвергая при этом научные достижения других стран" [2, с. 65].
Новое министерство приступило к работе и в январе 1803 г. опубликовало важный программный документ "Предварительные правила народного просвещения", где содержался рассчитанный на перспективу развернутый план деятельности нового ведомства, своего рода государственная образовательная доктрина. И хотя на доктрине заметно сказывалось влияние идей Французской революции, но вместе с тем в ее основе лежала знаковая конституирующая идея - признание народного образования важным элементом государственной внутренней политики. "Народное просвещение в Российской империи, - говорилось в документе, - составляет особую государственную часть, вверенную министру и под его ведением распоряжаемую Главным училищ правлением" [4, с. 76].
Разработанный М. М. Сперанским "план государственного преобразования" вводил в традиционные авторитарные формы государственного устройства начала представительной демократии. Пытаясь придать самодержавной монархии форму конституционного устройства, реформатор предложил создать сложную четырехступенчатую систему представительных органов, ограниченную разного рода цензами, прежде всего имущественного и социального характера. И важно подчеркнуть, что университеты уже тогда пошли значительно дальше, и в ходе образовательной реформы демократические начала в них получили существенное развитие. Это выразилось, прежде всего, в выборности профессуры и университетского управления, что не нарушало, впрочем, принципа государственного попечения и руководства университетами, конкретные формы и методы которого разрабатывались в ходе самой образовательной практики.
Наиболее сложную проблему для российских деятелей высшей школы составили толкование и реализация распространенного на Западе принципа университетской автономии, которая не согласовывалась с принятыми в стране нормами го-
стр. 50
--------------------------------------------------------------------------------
сударственного централизма. В творчестве новых отношений они шли по пути французских университетов, которые поначалу также развивались в системе государственности. Правда, в ходе Великой французской революции декретом от 15 сентября 1793 г. они были закрыты как оплоты реакции и реставрации монархии Бурбонов и возрождены лишь декретом от 10 июля в 1896 г. [5, с. 123]. Таким образом, старейшая в Европе университетская традиция прерывалась почти на целое столетие, и России пришлось прокладывать собственные пути университетского строительства.
Поначалу университетская автономия понималась в смысле свободы от государственного руководства и контроля. Особой статьей первого российского университетского Устава (1804 г.) профессорам предоставлялось право читать свои курсы, основываясь на заявленных трудах собственного (или другого известного ученого) сочинения. Они обязывались лишь доложить об этом Ученому совету и учесть сделанные коллегами замечания. Никаких иных форм контроля содержания и качества образования уставом не предусматривалось. Университеты имели свои полицию и суд с особой юрисдикцией. При этом следует иметь в виду, что университетская автономия по-русски изначально отличалась характерной особенностью - личный состав университета, начиная с руководства, считался на государственной службе и обеспечивался не только жалованием, но и значительными привилегиями, прежде всего, достаточно высокими пенсиями и чинами по существовавшей табели о рангах.
Далеко не все из заимствованного на Западе опыта прижилось на русской почве. Некоторые формы, такие, как университетские суд и полиция, активно отторгались русской жизнью и, в конце концов, отмерли, другие же адаптировались к новым условиям. Словом, пройдя полосу переходных мер и ряд коллизий, практика вышла на определенный уровень ограничения вузовской автономии рамками государственности. А в 1908 г. Правительствующий Сенат опубликовал, в порядке обязательного для всех толкования текущего законодательства о высшей школе, официальное разъяснение границ университетской автономии, заявив, что она понимается в смысле выборности управляющих и педагогических функций, но с безусловным сохранением подчиненности правительственному руководству, т.е. в рамках единой государственности.
Как ни странно, об этом или вообще не пишут, или крайне мало пишут в литературе. Так, в одной из последних фундаментальных работ по теме - монографии "Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 г.", вышедшей в 1995 г. в издательстве НИИВШ под редакцией В. Г. Кинелева, говорится буквально следующее: "В 1908 г. было издано разъяснение Правительствующего Сената по поводу Указа 1905 г. об университетской автономии. Сенат не отменял автономию, но резонно разъяснил, что самую автономию надо понимать только в смысле применения выборного начала, но отнюдь не в смысле самостоятельности университета и независимости его от Министерства просвещения" [6, с. 115- 116]. И никакого комментария по этому вопросу в работе нет, хотя данный вывод подвел итог столетних напряженных поисков меры наиболее целесообразного сочетания государственного централизма с развитием вузовской демократии.
Такой же заговор молчания очевиден и вокруг последнего важного документа уходящей советской эпохи - Указа Президента СССР, провозгласившего в 1990 г. автономию высшей школы. Бывший в то время руководителем образовательного ведомства Г. А. Ягодин по-новому сформулировал принцип автономии: "Автономия вузов заключается в том, что мы никогда никаких указаний им давать не будем" [7]. И росчерком министерского пера "отменялись" теперь уже двухвековые традиции и опыт, накопленные и усвоенные трудом поколений подвижников отечественной высшей школы.
К счастью, на деле такого не произошло, и государство, отойдя от мелочной (и порой имевшей место быть, увы, некомпетентной) опеки над вузами, отнюдь не отказалось от активной образовательной политики вообще и продолжает совершенствовать формы и методы руководства высшей школой. Наглядным подтверждением этому является выработка современной
стр. 51
--------------------------------------------------------------------------------
государственной образовательной доктрины с ее выводом о необходимости уточнения направленности образовательной реформы, приведшей к утрате завоеванных ранее позиций. Из того же ряда - подготовка первого в истории образовательного кодекса, который открывает новую полосу в истории "мировых университетских сетей", важную перспективу их более или менее отдаленного, но неизбежного будущего. Об этом же, наконец, говорит активное участие Министерства образования, правительства и лично Президента В. В. Путина в решении актуальных проблем высшей школы, в выборе главных направлений развития вузовской жизни.
И еще несколько слов о XIX в., оставившем нам богатую университетскую культуру, во многом, заметим, к сожалению, забытую, поскольку за деревьями действительных фактов бюрократического произвола не увидели леса гигантского творческого потенциала и благотворных импульсов, сообщаемых университетам государством. Усваивая университетскую культуру Запада и встраиваясь в мировые университетские сети, Россия внесла своеобразие в процесс университетского строительства. В частности, решению задач управления процессом школьного строительства способствовало создание специальной и весьма сильной функции полномочного представителя центральной власти - попечителя учебного округа.
Попечитель - должностное лицо, ответственное за постановку образования в округе в целом и в университете, в частности. В круг его полномочий входили забота о благосостоянии университета, порядке и дисциплине, контроль за качеством преподавания, а также за точным исполнением всеми работниками своих обязанностей. И хотя попечитель не наделялся прямой и непосредственной властью, действовал через ректора, совет, правление или факультетское собрание, но, сосредоточив в своих руках решение важнейших и, прежде всего, кадровых вопросов, он был ключевой фигурой в системе университетов.
Согласно "Предварительным правилам народного просвещения" вся Россия делилась на шесть учебных округов, во главе с университетами, попечение над которыми возлагалось на членов Главного правления училищ. Важно отметить, что в трех округах университеты уже существовали (Московский, Виленский и Дерптский), а в остальных их еще предстояло создавать. Нормативно-правовая база университетов, следовательно, не только закрепляла сложившиеся в жизни формы, но активно формировала новые отношения и, таким образом, не только следовала за действительным ходом вещей, но опережала его, ускоряя университетский прогресс.
Заметим, кстати, что сейчас округа возрождаются, их теперь семь (по числу современных федеральных округов), и не исключено, что в процессе творчества возникнет новая функция, подобная попечителю, соответственно адаптированная к современным условиям. Многое из того, что составляло главную задачу попечителей в XIX в., утратило былую значимость. Но и ныне функция мощной поддержки, возложенная на лицо, приближенное к Полномочному Представителю Президента в Федеральном округе (если не на него лично), более чем актуальна. Не подлежит сомнению, что федеральные округа, аккумулируя колоссальную организационную и экономическую энергию целых регионов, таят огромные ресурсы развития науки и образования.
Интересна и такая характерная для университетов XIX в. функция, как студенческая инспекция, которую можно сравнить с современным отделом кадров в соединении с проректором по воспитательной работе. В ее деятельности также находили выражение интересы государства в университете. В нашей литературе нередко можно услышать острую критику в адрес государственной инспекции как органа полицейского сыска и надзора за неблагонадежными. Возможно, элементы надзора и имели место в работе инспекции, но не они составляли главное ее содержание, ибо ее действия были четко ограничены рамками инструкции, данной министром народного просвещения. При всей строгости критики следует признать, что в необходимости такой функции в студенческом коллективе трудно усомниться.
Такой структуры, естественно, не было в западных негосударственных университетах. Но нечто подобное все же создавалось и у них, специально для наблюдения
стр. 52
--------------------------------------------------------------------------------
за поведением студентов. Так, в уставе Дерптского университета, который был утвержден Александром I 11 сентября 1803 г., т.е. более чем за год до появления основного первого Устава, и представлял собой как бы переходный вариант от западных университетских уставов к русским, предусматривалась специфичная административная должность, называвшаяся педелем. Так, статья N 241 устава упомянутого университета гласила: "При университете находятся два педеля, кои суть служители Университетского совета; они исполняют официальные приказания, которые дает ректор, а также деканы по делам факультетов. Во всех делах, касающихся до наблюдения общего порядка между учащимися, они находятся под непосредственным начальством ректора".
Заметим, что коллегиальные представительные органы университета - совет и правление, а также факультетские собрания - строились на основе заемных форм с учетом имевшегося в России сравнительно небольшого практического опыта. Еще из средних веков России известны демократические ценности в виде вече и земских соборов. В эпоху Екатерины II предпринимались попытки создания представительных органов государственной власти. Так, впервые вводились в практику государственного строительства такие представительные органы, как городские думы. Они создавались, согласно "Грамоте на права и выгоды городам Российской империи" (1785 г.), на сословной основе. На них возлагалось заведование городским хозяйством. И хотя они тогда просуществовали недолго, линия на создание представительных органов власти и управления была взята русской историей, и их опыт, наверное, был известен и реализован в университетском строительстве.
В литературе высказывалась и мысль о том, что на формирование системы управления университетами оказали известное влияние традиции православной церкви, основанные на сочетании соборности и иерархичности. Тысячелетнее православие на Руси просто не могло не сказаться на всех процессах общественного развития, тем более такого динамичного, как университетское строительство. Не непосредственно, но через такие ценности, как высокая духовность, православная нравственность, в конечном счете, через русскую ментальность, в формировании которой церковь сыграла весьма заметную роль.
Иерархичность предполагает, что в церкви не может быть никакой демократии. "Демократия в аду, - говорят богословы, - а на небе царство, и даже ангельские чины блюдут строгую иерархию служений. Но одного принципа иерархичности недостаточно для того, чтобы управлять церковным житием "во всяком благочестии и чистоте". С ним нераздельно соединен второй благодатный принцип - соборность. Он гласит, что в жизни Православной церкви соборные решения всегда имеют преимущество перед решениями единоличными. Лишь гармонично взаимодействуя один с другим, два эти принципа могут придать нашему духовному существованию его благодатную, спасительную полноту" (К. Душенов).
Исторически сложилось так, что апробированные на Западе демократические принципы и формы, будучи перенесены в практику русских университетов, попали на подготовленную почву и сравнительно быстро привились. И можно лишь поразиться исключительно высоким темпам университетского строительства, позволившим России за сто лет пробежать расстояние, на которое университетам Западной Европы потребовалось 5-7 веков. Успехи русской науки и искусства на рубеже XIX и XX вв. общеизвестны. Но самое поразительное при этом состояло в том, что, по признанию авторитетных американских специалистов, русским уже тогда удалось создать лучшую в мире высшую инженерную школу. Более того, они создали максимально эффективную университетскую систему, отлично управляемую и, что не менее важно, дешевую. Россия, при всех ее успехах, оставалась бедной в экономическом и отсталой в культурном развитии страной. Так, если в 1913 г. в США на просвещение в расчете на душу населения тратили 9 руб. 24 коп., то в России - всего 80 коп.
С особой силой достоинства и преимущества русской высшей школы проявились в период Великой Отечественной войны. В те суровые и жестокие годы, особенно
стр. 53
--------------------------------------------------------------------------------
в эвакуации, в некоторых вузах на кафедрах оставалось всего по две единицы педагогического персонала - профессор и ассистент. И они нередко в нечеловечески трудных условиях продолжали свою такую важную и необходимую для страны работу. Так, к примеру, два художественных вуза - Киевский и Харьковский - были слиты с Высшим художественным училищем им. Сурикова и существовали все годы эвакуации в Самарканде в качестве украинского факультета. Все это помогло сохранить в тяжелейших условиях научно- педагогические кадры и главное - накопленную годами вузовскую культуру. Подобных фактов множество, их не перечислить.
Очевидцы и участники героической переселенческой эпопеи - студенты и профессора Московского Горного института - вспоминают, что, оказавшись волею военных судеб в Уфе, вынуждены были первое время ютиться в подвалах и землянках, и единственное, что укрепляло их дух и заставляло трудиться, был вид работавших в зимнюю стужу под открытым небом цехов авиационного завода. Та же сила духа, и высокая духовность, и гражданственность отличала деятельность всех без исключения высших учебных заведений страны.
О героических делах общественности столичных вузов в годы Великой Отечественной войны повествует вышедшее в прошлом году трехтомное издание "Великий подвиг" (Вузы Москвы в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. М., 2001. В 3 т.). Для сравнения нелишним будет напомнить, что в те же годы многие западноевропейские университеты практически прекратили работать. А в Соединенных Штатах Америки, отдаленных от эпицентра военных действий десятком тысяч километров, в 1944 г. были закрыты 50 университетов из-за отсутствия желающих учиться.
Сегодня, когда Министерство образования Российской Федерации отметило двухсотлетний юбилей, можно с полным основанием утверждать, что и ныне, как и 200 лет назад, говоря языком документа тех лет, "народное просвещение в стране составляет особую государственную часть". Это - богатство, доставшееся нам в наследство, и от него ни под каким предлогом мы не можем отказываться. Сохранить и умножить его - вот наш долг, завещанный поколениями подвижников отечественной школы, создавших одну из лучших в мире образовательных систем.
Литература
1. Татур Ю. Г. Образовательная система России. М., 1999.
2. Кинелев В. Г. Объективная необходимость. История, проблемы и перспективы реформирования высшего образования России. М., 1995.
3. Милюков П. И. Воспоминания. М., 1991.
4. Хотеенков В. Ф., Чернета В. Г. Первый министр народного просвещения Российской империи Петр Васильевич Завадовский. М., 1998.
5. Системы высшего образования стран Запада. М., 1991.
6. Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 г. М., 1995.
7. Бюллетень Государственного комитета по народному образованию. 1990. N 8.
стр. 54
Исторический опыт, накопленный отечественной высшей школой за два с лишним века, однозначно свидетельствует о несомненных достоинствах русских университетов, обеспечивших признанные всем миром успехи отечественной науки и техники и культуры вообще. При этом, создавая свои университеты, государство брало на себя ответственность за содержание и уровень образования и за всю организацию высшей школы, следовательно, обязывалось поставить надлежащее управление образовательным процессом и соответствующий контроль его качества. Это обстоятельство чаще всего не учитывается исследователями, и государство рассматривается исключительно в негативном плане - как источник чиновничьего произвола и бюрократизма, авторитарного и некомпетентного вторжения в жизнь университетов, их академических свобод и автономии.
Если взглянуть на проблему исторически, с учетом накопленного опыта государственного управления и руководства высшей школой, приобретшего широкое международное признание и в значительной мере усвоенного мировым университетским сообществом, то становится очевидным, что государству ставится в вину, подчеркнем, по недоразумению, именно то, что следовало бы поставить в заслугу. Все это обязывает исследователя с особым вниманием изучить историю вопроса в динамике истекших веков, подвергнуть тщательному историческому и теоретическому анализу генезис русских университетов от начала до наших дней. Даже если для этого придется отказаться от привычных штампов и стереотипов, среди которых особенно распространенным является миф о якобы непримиримом противоречии науки, образования и государства.
Большой интерес в этой связи представляет XIX в., на протяжении которого закладывались краеугольные камни в основу русских университетов, что способствовало в дальнейшем расцвету науки и культуры. Высокий правовой статус российских императорских университетов породил новые проблемы, и возникла самостоятельная отрасль государственного строительства, связанная с управлением вновь создаваемыми университетами. В течение столетия Россия выработала свою меру сочетания централизованного руководства с выборным началом. И к исходу века имела уже довольно развитую университетскую сеть с необходимой инфраструктурой, а вся си-
стр. 48
--------------------------------------------------------------------------------
стема, усвоившая начала западной университетской культуры и демократические формы в виде ограниченных рамками государственности академических свобод и университетской автономии, управлялась из общероссийского центра.
До начала XIX в. в России не существовало центрального органа управления народным образованием, как не было и самой сколько-нибудь организованной его системы. Петр I, создавая университет, включил его в систему Академии наук, и, лишенный высокого покровительства, тот не выдержал испытания временем. В этой связи уместно воспользоваться интересными наблюдениями Ю.Татура, который свидетельствует, что первый университет в России, созданный в 1724 г. указом Петра I при Петербургской Академии наук, до 1753 г. едва произвел один выпуск. Из 20 экзаменовавшихся девять были признаны окончившими первый курс, двое получили степень адъюнкта, еще двое стали "переводчиками" и один - учителем гимназии. В 1766 г. этот университет был закрыт. Возникает естественный вопрос: не потому ли это произошло, что, будучи предоставлен сам себе на волю стихий, как принято на Западе, он остался без необходимого руководства и помощи со стороны государства - единственного в условиях России надежного гаранта, обладающего необходимой политической и финансовой мощью?
Открытый в 1755 г. указом Елизаветы Петровны Московский университет имел более удачную судьбу. Программа университета, разработанная Ломоносовым на основе гармоничного совмещения достижений западного опыта с особенностями и традициями русской жизни, предусматривала для студентов трехлетний общеобразовательный курс, включающий математику, физику, философию, экономические, исторические и так называемые словесные науки (здесь закладывались начала свойственной русской высшей школе фундаментальной общенаучной подготовки), а затем, по его окончании - четырехлетнее обучение на профилирующих на каждом факультете кафедрах. И еще одно существенное замечание. "В отличие от западноевропейских университетов, основателем которых являлась, как правило, церковь, в российских университетах не только не было богословских факультетов, но даже не преподавалось богословие. Пояснение этому феномену дал Ломоносов, который считал, что попечение о богословии справедливо оставлять Святейшему Синоду" [1, с. 89-90].
Созданный при Елизавете Московский университет, воспринявший в основном европейскую культуру, а вместе с ней и организационную структуру западных университетов, находился под непосредственным попечением высокого сановника графа И. И. Шувалова, т.е., в конечном счете, под опекой государства. Рассмотренный в свете идей государственности, составляющей главный родовой признак отечественных университетов, этот факт приобретает особое значение, и он многое проясняет и в истории самого МГУ, начиная с первых шагов. Университет освобождался от всякого рода сборов и повинностей, на его содержание из государственного бюджета выделялись крупные денежные суммы. В нем могли обучаться не только дети дворян и разночинцев, но и крепостные, освобожденные от крепостной зависимости. Мог ли позволить себе такое частный университет?!
И хотя университет тоже переживал нелегкие времена, с большим трудом завоевывая свое место в русской жизни, его становление состоялось и, подчеркнем, именно благодаря плодотворному вмешательству государства. "Становление Московского университета было нелегким: в первое двадцатипятилетие число студентов в иные годы не превышало 100 человек; иногда на юридическом и медицинском факультетах оставалось по одному студенту и одному профессору" [2, с. 58]. Трудно себе представить, что университет устоял бы, не получи в свое время мощной, компетентной и квалифицированной поддержки со стороны государства.
Первую в истории России попытку создания единой и более или менее цельной образовательной системы предприняла Екатерина II. При ней была создана первая правильно организованная средняя школа, которая, по эмоционально окрашенному и в то же время далекому от логики свидетельству П. Милюкова, положила-де начало "деспотическому и некомпетентному" вме-
стр. 49
--------------------------------------------------------------------------------
шательству государства в дела образования. "С тех пор, - пишет он, - как Екатерина II создала первую правильно организованную среднюю школу, а Александр I положил начало сети русских университетов, гонение Министерства народного просвещения против русского просвещения не прекращалось" [3, с. 322]. Тем самым П. Милюков внес свой вклад в острую, хотя и не вполне справедливую, критику, основанную на односторонней и безапелляционно негативной оценке роли государства в российском университетском строительстве.
По инициативе Екатерины II образовали и первый общероссийский центр по делам народного образования - Комиссию об учреждении училищ во главе с будущим министром народного просвещения П. В. Завадовским. Объединив наиболее подготовленных "знающих людей", лучших специалистов своего времени, она и открыла, мол, "гонение министерства против русского просвещения". 27 сентября 1782 г. Екатерина II утвердила подготовленный Комиссией "План к установлению народных училищ в Российской империи". А 29 января 1786 г. ею подписан указ об учреждении университетов в Пензе, Пскове и Чернигове. При жизни императрицы широко задуманная программа по причине отсутствия необходимых сил и средств так и не была реализована. Народное образование оставалось в ведении мест, оно не имело единого координирующего центра, собственного бюджета и, по сути, было пущено на самотек.
И все же начатые Екатериной II преобразования не ушли в никуда, получили развитие с воцарением Александра I и, таким образом, линия университетского строительства, взятая государством при Петре I, продолжалась. К тому времени в России входили в моду идеи европейского либерализма, которые разделял и молодой император. Манифестом 8 сентября 1802 г. Александр I создал новое правительство, и на смену петровским коллегиям пришел кабинет министров. В числе восьми министерств, наряду с министерствами иностранных и внутренних дел, юстиции, финансов и др., учреждалось Министерство народного просвещения. "Перед ним, - пишет В. Г. Кинелев, - ставилась задача закрепить народным образованием политический состав общества, оберегать от иноземного влияния самобытность и нравственный строй народа, не отвергая при этом научные достижения других стран" [2, с. 65].
Новое министерство приступило к работе и в январе 1803 г. опубликовало важный программный документ "Предварительные правила народного просвещения", где содержался рассчитанный на перспективу развернутый план деятельности нового ведомства, своего рода государственная образовательная доктрина. И хотя на доктрине заметно сказывалось влияние идей Французской революции, но вместе с тем в ее основе лежала знаковая конституирующая идея - признание народного образования важным элементом государственной внутренней политики. "Народное просвещение в Российской империи, - говорилось в документе, - составляет особую государственную часть, вверенную министру и под его ведением распоряжаемую Главным училищ правлением" [4, с. 76].
Разработанный М. М. Сперанским "план государственного преобразования" вводил в традиционные авторитарные формы государственного устройства начала представительной демократии. Пытаясь придать самодержавной монархии форму конституционного устройства, реформатор предложил создать сложную четырехступенчатую систему представительных органов, ограниченную разного рода цензами, прежде всего имущественного и социального характера. И важно подчеркнуть, что университеты уже тогда пошли значительно дальше, и в ходе образовательной реформы демократические начала в них получили существенное развитие. Это выразилось, прежде всего, в выборности профессуры и университетского управления, что не нарушало, впрочем, принципа государственного попечения и руководства университетами, конкретные формы и методы которого разрабатывались в ходе самой образовательной практики.
Наиболее сложную проблему для российских деятелей высшей школы составили толкование и реализация распространенного на Западе принципа университетской автономии, которая не согласовывалась с принятыми в стране нормами го-
стр. 50
--------------------------------------------------------------------------------
сударственного централизма. В творчестве новых отношений они шли по пути французских университетов, которые поначалу также развивались в системе государственности. Правда, в ходе Великой французской революции декретом от 15 сентября 1793 г. они были закрыты как оплоты реакции и реставрации монархии Бурбонов и возрождены лишь декретом от 10 июля в 1896 г. [5, с. 123]. Таким образом, старейшая в Европе университетская традиция прерывалась почти на целое столетие, и России пришлось прокладывать собственные пути университетского строительства.
Поначалу университетская автономия понималась в смысле свободы от государственного руководства и контроля. Особой статьей первого российского университетского Устава (1804 г.) профессорам предоставлялось право читать свои курсы, основываясь на заявленных трудах собственного (или другого известного ученого) сочинения. Они обязывались лишь доложить об этом Ученому совету и учесть сделанные коллегами замечания. Никаких иных форм контроля содержания и качества образования уставом не предусматривалось. Университеты имели свои полицию и суд с особой юрисдикцией. При этом следует иметь в виду, что университетская автономия по-русски изначально отличалась характерной особенностью - личный состав университета, начиная с руководства, считался на государственной службе и обеспечивался не только жалованием, но и значительными привилегиями, прежде всего, достаточно высокими пенсиями и чинами по существовавшей табели о рангах.
Далеко не все из заимствованного на Западе опыта прижилось на русской почве. Некоторые формы, такие, как университетские суд и полиция, активно отторгались русской жизнью и, в конце концов, отмерли, другие же адаптировались к новым условиям. Словом, пройдя полосу переходных мер и ряд коллизий, практика вышла на определенный уровень ограничения вузовской автономии рамками государственности. А в 1908 г. Правительствующий Сенат опубликовал, в порядке обязательного для всех толкования текущего законодательства о высшей школе, официальное разъяснение границ университетской автономии, заявив, что она понимается в смысле выборности управляющих и педагогических функций, но с безусловным сохранением подчиненности правительственному руководству, т.е. в рамках единой государственности.
Как ни странно, об этом или вообще не пишут, или крайне мало пишут в литературе. Так, в одной из последних фундаментальных работ по теме - монографии "Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 г.", вышедшей в 1995 г. в издательстве НИИВШ под редакцией В. Г. Кинелева, говорится буквально следующее: "В 1908 г. было издано разъяснение Правительствующего Сената по поводу Указа 1905 г. об университетской автономии. Сенат не отменял автономию, но резонно разъяснил, что самую автономию надо понимать только в смысле применения выборного начала, но отнюдь не в смысле самостоятельности университета и независимости его от Министерства просвещения" [6, с. 115- 116]. И никакого комментария по этому вопросу в работе нет, хотя данный вывод подвел итог столетних напряженных поисков меры наиболее целесообразного сочетания государственного централизма с развитием вузовской демократии.
Такой же заговор молчания очевиден и вокруг последнего важного документа уходящей советской эпохи - Указа Президента СССР, провозгласившего в 1990 г. автономию высшей школы. Бывший в то время руководителем образовательного ведомства Г. А. Ягодин по-новому сформулировал принцип автономии: "Автономия вузов заключается в том, что мы никогда никаких указаний им давать не будем" [7]. И росчерком министерского пера "отменялись" теперь уже двухвековые традиции и опыт, накопленные и усвоенные трудом поколений подвижников отечественной высшей школы.
К счастью, на деле такого не произошло, и государство, отойдя от мелочной (и порой имевшей место быть, увы, некомпетентной) опеки над вузами, отнюдь не отказалось от активной образовательной политики вообще и продолжает совершенствовать формы и методы руководства высшей школой. Наглядным подтверждением этому является выработка современной
стр. 51
--------------------------------------------------------------------------------
государственной образовательной доктрины с ее выводом о необходимости уточнения направленности образовательной реформы, приведшей к утрате завоеванных ранее позиций. Из того же ряда - подготовка первого в истории образовательного кодекса, который открывает новую полосу в истории "мировых университетских сетей", важную перспективу их более или менее отдаленного, но неизбежного будущего. Об этом же, наконец, говорит активное участие Министерства образования, правительства и лично Президента В. В. Путина в решении актуальных проблем высшей школы, в выборе главных направлений развития вузовской жизни.
И еще несколько слов о XIX в., оставившем нам богатую университетскую культуру, во многом, заметим, к сожалению, забытую, поскольку за деревьями действительных фактов бюрократического произвола не увидели леса гигантского творческого потенциала и благотворных импульсов, сообщаемых университетам государством. Усваивая университетскую культуру Запада и встраиваясь в мировые университетские сети, Россия внесла своеобразие в процесс университетского строительства. В частности, решению задач управления процессом школьного строительства способствовало создание специальной и весьма сильной функции полномочного представителя центральной власти - попечителя учебного округа.
Попечитель - должностное лицо, ответственное за постановку образования в округе в целом и в университете, в частности. В круг его полномочий входили забота о благосостоянии университета, порядке и дисциплине, контроль за качеством преподавания, а также за точным исполнением всеми работниками своих обязанностей. И хотя попечитель не наделялся прямой и непосредственной властью, действовал через ректора, совет, правление или факультетское собрание, но, сосредоточив в своих руках решение важнейших и, прежде всего, кадровых вопросов, он был ключевой фигурой в системе университетов.
Согласно "Предварительным правилам народного просвещения" вся Россия делилась на шесть учебных округов, во главе с университетами, попечение над которыми возлагалось на членов Главного правления училищ. Важно отметить, что в трех округах университеты уже существовали (Московский, Виленский и Дерптский), а в остальных их еще предстояло создавать. Нормативно-правовая база университетов, следовательно, не только закрепляла сложившиеся в жизни формы, но активно формировала новые отношения и, таким образом, не только следовала за действительным ходом вещей, но опережала его, ускоряя университетский прогресс.
Заметим, кстати, что сейчас округа возрождаются, их теперь семь (по числу современных федеральных округов), и не исключено, что в процессе творчества возникнет новая функция, подобная попечителю, соответственно адаптированная к современным условиям. Многое из того, что составляло главную задачу попечителей в XIX в., утратило былую значимость. Но и ныне функция мощной поддержки, возложенная на лицо, приближенное к Полномочному Представителю Президента в Федеральном округе (если не на него лично), более чем актуальна. Не подлежит сомнению, что федеральные округа, аккумулируя колоссальную организационную и экономическую энергию целых регионов, таят огромные ресурсы развития науки и образования.
Интересна и такая характерная для университетов XIX в. функция, как студенческая инспекция, которую можно сравнить с современным отделом кадров в соединении с проректором по воспитательной работе. В ее деятельности также находили выражение интересы государства в университете. В нашей литературе нередко можно услышать острую критику в адрес государственной инспекции как органа полицейского сыска и надзора за неблагонадежными. Возможно, элементы надзора и имели место в работе инспекции, но не они составляли главное ее содержание, ибо ее действия были четко ограничены рамками инструкции, данной министром народного просвещения. При всей строгости критики следует признать, что в необходимости такой функции в студенческом коллективе трудно усомниться.
Такой структуры, естественно, не было в западных негосударственных университетах. Но нечто подобное все же создавалось и у них, специально для наблюдения
стр. 52
--------------------------------------------------------------------------------
за поведением студентов. Так, в уставе Дерптского университета, который был утвержден Александром I 11 сентября 1803 г., т.е. более чем за год до появления основного первого Устава, и представлял собой как бы переходный вариант от западных университетских уставов к русским, предусматривалась специфичная административная должность, называвшаяся педелем. Так, статья N 241 устава упомянутого университета гласила: "При университете находятся два педеля, кои суть служители Университетского совета; они исполняют официальные приказания, которые дает ректор, а также деканы по делам факультетов. Во всех делах, касающихся до наблюдения общего порядка между учащимися, они находятся под непосредственным начальством ректора".
Заметим, что коллегиальные представительные органы университета - совет и правление, а также факультетские собрания - строились на основе заемных форм с учетом имевшегося в России сравнительно небольшого практического опыта. Еще из средних веков России известны демократические ценности в виде вече и земских соборов. В эпоху Екатерины II предпринимались попытки создания представительных органов государственной власти. Так, впервые вводились в практику государственного строительства такие представительные органы, как городские думы. Они создавались, согласно "Грамоте на права и выгоды городам Российской империи" (1785 г.), на сословной основе. На них возлагалось заведование городским хозяйством. И хотя они тогда просуществовали недолго, линия на создание представительных органов власти и управления была взята русской историей, и их опыт, наверное, был известен и реализован в университетском строительстве.
В литературе высказывалась и мысль о том, что на формирование системы управления университетами оказали известное влияние традиции православной церкви, основанные на сочетании соборности и иерархичности. Тысячелетнее православие на Руси просто не могло не сказаться на всех процессах общественного развития, тем более такого динамичного, как университетское строительство. Не непосредственно, но через такие ценности, как высокая духовность, православная нравственность, в конечном счете, через русскую ментальность, в формировании которой церковь сыграла весьма заметную роль.
Иерархичность предполагает, что в церкви не может быть никакой демократии. "Демократия в аду, - говорят богословы, - а на небе царство, и даже ангельские чины блюдут строгую иерархию служений. Но одного принципа иерархичности недостаточно для того, чтобы управлять церковным житием "во всяком благочестии и чистоте". С ним нераздельно соединен второй благодатный принцип - соборность. Он гласит, что в жизни Православной церкви соборные решения всегда имеют преимущество перед решениями единоличными. Лишь гармонично взаимодействуя один с другим, два эти принципа могут придать нашему духовному существованию его благодатную, спасительную полноту" (К. Душенов).
Исторически сложилось так, что апробированные на Западе демократические принципы и формы, будучи перенесены в практику русских университетов, попали на подготовленную почву и сравнительно быстро привились. И можно лишь поразиться исключительно высоким темпам университетского строительства, позволившим России за сто лет пробежать расстояние, на которое университетам Западной Европы потребовалось 5-7 веков. Успехи русской науки и искусства на рубеже XIX и XX вв. общеизвестны. Но самое поразительное при этом состояло в том, что, по признанию авторитетных американских специалистов, русским уже тогда удалось создать лучшую в мире высшую инженерную школу. Более того, они создали максимально эффективную университетскую систему, отлично управляемую и, что не менее важно, дешевую. Россия, при всех ее успехах, оставалась бедной в экономическом и отсталой в культурном развитии страной. Так, если в 1913 г. в США на просвещение в расчете на душу населения тратили 9 руб. 24 коп., то в России - всего 80 коп.
С особой силой достоинства и преимущества русской высшей школы проявились в период Великой Отечественной войны. В те суровые и жестокие годы, особенно
стр. 53
--------------------------------------------------------------------------------
в эвакуации, в некоторых вузах на кафедрах оставалось всего по две единицы педагогического персонала - профессор и ассистент. И они нередко в нечеловечески трудных условиях продолжали свою такую важную и необходимую для страны работу. Так, к примеру, два художественных вуза - Киевский и Харьковский - были слиты с Высшим художественным училищем им. Сурикова и существовали все годы эвакуации в Самарканде в качестве украинского факультета. Все это помогло сохранить в тяжелейших условиях научно- педагогические кадры и главное - накопленную годами вузовскую культуру. Подобных фактов множество, их не перечислить.
Очевидцы и участники героической переселенческой эпопеи - студенты и профессора Московского Горного института - вспоминают, что, оказавшись волею военных судеб в Уфе, вынуждены были первое время ютиться в подвалах и землянках, и единственное, что укрепляло их дух и заставляло трудиться, был вид работавших в зимнюю стужу под открытым небом цехов авиационного завода. Та же сила духа, и высокая духовность, и гражданственность отличала деятельность всех без исключения высших учебных заведений страны.
О героических делах общественности столичных вузов в годы Великой Отечественной войны повествует вышедшее в прошлом году трехтомное издание "Великий подвиг" (Вузы Москвы в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. М., 2001. В 3 т.). Для сравнения нелишним будет напомнить, что в те же годы многие западноевропейские университеты практически прекратили работать. А в Соединенных Штатах Америки, отдаленных от эпицентра военных действий десятком тысяч километров, в 1944 г. были закрыты 50 университетов из-за отсутствия желающих учиться.
Сегодня, когда Министерство образования Российской Федерации отметило двухсотлетний юбилей, можно с полным основанием утверждать, что и ныне, как и 200 лет назад, говоря языком документа тех лет, "народное просвещение в стране составляет особую государственную часть". Это - богатство, доставшееся нам в наследство, и от него ни под каким предлогом мы не можем отказываться. Сохранить и умножить его - вот наш долг, завещанный поколениями подвижников отечественной школы, создавших одну из лучших в мире образовательных систем.
Литература
1. Татур Ю. Г. Образовательная система России. М., 1999.
2. Кинелев В. Г. Объективная необходимость. История, проблемы и перспективы реформирования высшего образования России. М., 1995.
3. Милюков П. И. Воспоминания. М., 1991.
4. Хотеенков В. Ф., Чернета В. Г. Первый министр народного просвещения Российской империи Петр Васильевич Завадовский. М., 1998.
5. Системы высшего образования стран Запада. М., 1991.
6. Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 г. М., 1995.
7. Бюллетень Государственного комитета по народному образованию. 1990. N 8.
стр. 54
Опубликовано 18 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Формирование системы управления университетами в России
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1192708893 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций