ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
Интеллектуальная элита и ее роль в современном мире
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
Рассматривая проблему интеллектуальной элиты, нельзя не коснуться ряда основных теорий элит. Каждая из них, по- своему объясняя происхождение, смысл и функции элиты в обществе, вносит собственный вклад в понимание этого многогранного явления.
В последнее время в гуманитарных науках все большую популярность завоевывают идеи меритократии, предложенные английским социологом Метчелом Янгом. Термин "меритократия" (лат. meritus - достойный и греч. kratos - власть) введен в научный оборот М. Янгом в 1958 г. После выхода в свет книги американского социолога Даниэла Белла "Становление постиндустриального общества" (1973) понятием "меритократия" начал обозначаться новый принцип управления обществом, позволяющий устранить бюрократию и технократию.
"Меритократическое" общество характеризуется тем, что в нем человек поднимается наверх благодаря собственным стараниям и способностям. На вершине государственной организации находятся самые умные и деловые люди - элита. Дистрибутивные отношения в этом обществе, естественно, воплощают в себе принципы меритократической справедливости, девизом которой является "каждому - по его заслугам" [1, с. 214].
Создатели теории "элиты заслуги", или меритократии (М. Янг, Д. Белл) пытаются соединить элитаризм не только с политической демократией, но и с идеей социальной справедливости. Согласно этой концепции современное общество идет к господству элиты компетентности, которая объединяет наиболее достойных представителей общества. Типология элит Д.Белла выглядит следующим образом: "элита крови" (аристократическая элита соответствует рабовладельческому и феодальному, т.е. "доиндустриальным" обществам); "элита богатства" (капиталистическая элита "индустриального общества"); "элита знаний" (соответствует "постиндустриальному обществу").
Таким образом, на первое место в наше время выходит процесс "производства знаний", когда экономические отношения оттесняются на второй план и решающую роль начинают играть эксперты. Меритократия - это власть "людей, признанных лучшими в своей сфере", "достойных восхищения", законно пользующихся почетом и престижем [2, с. 454]. В теории нового строя Д. Белла предусмотрен гарантированный минимум жизненных благ для всех людей, независимо от их вклада в общественный процесс. Более того, он открыто признает, что такое общество будет опираться на "старый коммунистический принцип": "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям", который он интерпретирует, как "усовершенствование" принципа меритократии. При этом он выступает против "чрезмерного эгалитаризма", имея в виду ряд необоснованных притязаний масс на равенство с элитой. Эгалитаризм не дает ей возможности эффективно функционировать, а от этого страдает все общество. Опасность массовых, эгалитарных движений он видит в том, что их участники требуют реального равенства, равенства результатов, и не удовлетворяются формальным "равенством возможностей".
Д. Белл считает, что "принцип меритократии" должен проникнуть в университеты, бизнес, правительство. "Общество, которое не имеет своих лучших людей во главе его ведущих институтов, есть социологический и моральный абсурд. Это не противоречит принципу честности. Прин-
стр. 34
--------------------------------------------------------------------------------
цип заслуг мне кажется необходимой основой продуктивного общества. Важно, что общество открыто каждому" [2, с. 454]. Таким образом, меритократическое общество Д. Белла соединяет равное уважение всех с более или менее высокой степенью отличия некоторых. Все неравенства в престиже и богатстве вполне справедливы. "В этом смысле мы и можем признать различия между индивидами. Это та мера, в которой хорошо отрегулированная меритократия может быть обществом неравных, но справедливым" [2, с. 455]. По мнению одного из лидеров французских "новых левых" Л. Повеля, именно "меритократия, основанная на отборе лучших... была бы наиболее совершенной социальной формой... Никакое человеческое общество не жило без элиты" [3, с. 55].
По мнению М. Янга, заслуга каждого может быть объективно измерена. Искусство измерения заслуги приобретает статус науки, где действует так называемая "формула заслуги": "Intelligence and Effort together make up Merit: 1 + E = M" (Интеллект + Достижения = Заслуги) [4, с. 94]. По этой формуле получается, что "ленивый гений" - не гений.
Но в начале карьеры решающим фактором отбора является внутренний потенциал человеческого интеллекта, выражающийся частично через так называемый "коэффициент интеллекта" (IQ). Существует некоторый аттестационный минимум для прохождения в элиту (свыше 125 баллов), наличие которого будет свидетельствовать о принадлежности данного индивида к меритократии. Эта точка зрения весьма популярна в современной прикладной науке, несмотря на то, что от жесткой ориентации на измерение интеллекта по системе "IQ" специалисты в области психологии отказались уже в середине XX в. В настоящее время создан ряд концепций и диагностических инструментов, позволяющих несколько иначе решать проблему диагностики уровня интеллектуально-творческого развития личности (Дж. Рензулли, П. Торранс и др.).
С точки зрения сторонников меритократии, критерий принадлежности людей к тому или иному слою социальной иерархии учитывает различие их интеллектуальных способностей и роли в социальном процессе. "Вполне возможно, что для возникновения нашей цивилизации, - пишет А. Дженсен, - определенный процент человечества должен был обладать той способностью, которую мы называем теперь интеллектом. В то время как незначительное меньшинство (возможно, 1 или 2%) высокоодаренных людей было нужно для прогресса цивилизации, огромное большинство было способно усваивать последствия этого прогресса" [5, с. 89]. В высшую страту меритократической системы войдут, таким образом, люди исключительных дарований, гении и творцы, чей интеллект является двигателем истории. Несколько ниже займут места лица, имеющие высокий "коэффициент интеллекта", способные развивать творческие идеи и углубляться в познание вещей. Далее идут люди со средними интеллектуальными способностями, которым доступны понимание и применение творческих идей. В самом основании иерархии находятся те, кто вообще ни на что не способен.
Последователи А. Дженсена полагают, что таланты в обществе распределяются по "кривой Гаусса-Лапласа". Истинно гениальные люди составляют не более 0,5% населения, столько же примерно и лиц абсолютно неспособных к какой бы то ни было умственной деятельности. Число высокоодаренных, талантливых людей определяют приблизительно в 2%. У 25% населения уровень интеллекта выше среднего на 10-30%, но столько же и людей, у которых этот уровень на 10-30% ниже среднего [6]. По этим расчетам выходит, что средним уровнем IQ обладают 47%.
Несколько иначе рассматривают эту проблему сторонники так называемой теории "селекции элит". Практически все ученые сходятся в том, что центральное место в исследовании меритократии занимают вопросы ее формирования. От того, как оно осуществляется, зависит состав элиты, а значит, и социальное содержание реализуемой ею системы господства. Доказать, что элита формируется на рациональных принципах, соответствующих интересам общества, и в своем составе отражает его социальную структуру, - "значит оправдать ее существование и тем самым систему в целом" [7, с. 141].
стр. 35
--------------------------------------------------------------------------------
Идея "селекции" напрямую вытекает из теории "циркуляции элит" В. Парето, согласно которой "удержаться" в ее составе в условиях жесткого "естественного отбора" можно только благодаря личным качествам (достоинствам) индивида. "Неравенство распределения доходов, очевидно, зависит гораздо больше от самой природы человека, чем от экономической организации общества. Глубоких изменений этой организации было бы недостаточно для модификации закона распределения доходов" ( Pareto V. Cours d' economie politique). Он был убежден, что в среде элиты не может быть длительного соответствия дарований индивидов занимаемым ими социальным позициям. Последние определяются в огромной мере преимуществами, которыми пользовались индивиды с самого начала, т.е. позициями, занимаемыми их родителями. Однако законы наследования гласят: нельзя рассчитывать, что дети тех, кто умел повелевать, наделены теми же способностями. В элите всегда есть негодные для дела люди, но в своей совокупности она состоит из индивидов, обладающих нужными качествами. "Если бы аристократы среди людей напоминали отборные породы животных, в течение долгого времени воспроизводящих примерно одинаковые признаки, история рода человеческого полностью отличалась бы от той, какую мы знаем" ( Pareto У. Traite de sociologie generale).
Можно со всей определенностью сказать, что общество само изначально обладает принципом "селективности", те. способностью выделять (избирать) нужные, актуальные, полезные для нормального своего функционирования элементы. Параметр, характеризующий эту способность, - качественность уровня личного достоинства избранного индивида. Более того, можно говорить о "селекции" как о фундаментальной категории. Так, например, психология употребляет этот термин в описании "последовательности процессов переработки информации" [8, с. 70]. Селекция всегда направлена на отбор, поэтому все законы элиты непосредственно связаны с этим понятием.
Это делает вопрос соотношения фенотипического интеллекта и генетической конституции принципиально важным. Передается ли интеллект генетическим путем? Можно ли повысить его в процессе образования? Как отделить природный дар и целеустремленность от навыков и знаний, полученных в процессе учебы?
Использовав данные психогенетических исследований первой половины XX в., в частности А. Иенсена из Беркли, свидетельствующие, что уровень умственного развития человека на 80% зависит от наследственности и только на 20% - от внешних факторов, гарвардский психолог Р. Гернштейн пришел к выводу о том, что если всех людей поставить в положение, обеспечивающее равенство возможностей, то генотипическая конституция станет решающим фактором, так как социальная среда будет одинаковой для всех. В итоге он рисует печальную картину положения новых беднейших слоев: "люди с низкими способностями (интеллектуальными и другими), ведущие, вероятнее всего, свое происхождение от родителей, которые таким же образом потерпели жизненную неудачу, будут не в состоянии выполнять обычные производственные функции, не в состоянии претендовать на успех и достижения и окажутся вытесненными из общества" [9].
При этом принципиально важным выступает другое обстоятельство. Термин "интеллект", как и словосочетание "коэффициент интеллекта", воспринимаются терминологическим и содержательным аналогом понятий "ум" и "общие умственные способности". Вместе с тем многие специалисты в области изучения интеллектуально- творческого потенциала личности утверждают, что в психологии и психогенетике понятие "интеллект" вовсе не тождественно "уму", общей способности мыслить. Тот же "IQ" выявляет не интегративную способность человека мыслить, а лишь одну характеристику умственного потенциала личности. Причем далеко не самую важную для созидательной творческой деятельности, - способность к однонаправленному, конвергентному мышлению (Д. Б. Богоявленская, А. М. Матюшкин, А. И. Савенков и др.). Поэтому сами разговоры о наследовании интеллекта заслуживают внимания лишь в рамках психогенетики, экстраполяция их в сферу педагогики и других антропологических наук часто выглядит некорректной.
стр. 36
--------------------------------------------------------------------------------
Нельзя не отметить при этом, что отношение генетики к интеллекту и к социально-классовому статусу включает в себя пять спорных вопросов. 1. Можно ли вообще с достаточной точностью зафиксировать степень влияния генетической конституции и окружающей среды на интеллект? Это возможно только в том случае, если предположить, что между ними отсутствует причинно-следственная связь, то есть биологическое не влияет на фактор окружающей среды, но это в высшей степени маловероятно. 2. Что в действительности измеряют тесты на коэффициент умственного развития - только лишь определенную сумму приобретенных знаний или некий более общий и глубоко присущий человеку интеллект? 3. В какой степени содержание тестов или экзаменов определяется культурой общества? 4. Не является ли социальное положение родителей более важным фактором, чем степень интеллектуального развития, при поступлении в университет или выборе профессии? 5. Изменяются ли с течением времени взаимоотношения между умственным развитием, социальным положением и другими факторами и становится ли общество, в случае положительного ответа, более меритократичным?
Дискуссия вокруг идеи о том, что общество не становится более ориентированным на интеллектуальную элиту, отражена в работах К. Дженкса. Автор, в частности, утверждает, будто не существует доказательств того, что корреляция между коэффициентом интеллектуального развития и профессиональным статусом изменилась за последние пятьдесят лет, равно как и то, что соотношение между коэффициентом интеллектуального развития и доходами изменилось [10].
Он также скептически относится к утверждению о том, что "семейное происхождение" является основным фактором, определяющим корреляцию между школьным образованием и профессиональным статусом.
В настоящее время образование становится оборонительной формой расходов, защищающих "место человека на рынке".
Соответственно со стороны ущемленных социальных групп выдвигается требование "свободного доступа" в университеты. При этом утверждается, что социально- классовое происхождение родителей не должно выступать в роли основного фактора, определяющего выбор в системе занятости. В этом плане свободный доступ представляет собой отражение исторически сложившегося американского принципа, состоящего в том, что каждому человеку должен быть дан шанс на самоусовершенствование независимо от его стартовых позиций.
Этот подход характерен не только для американского менталитета. Доступность образования - один из важнейших принципов функционирования образовательных систем, на котором настаивают специалисты в области образования всех развитых стран.
Но некоторые граждане усмотрели в усилении этих требований атаку на сам меритократический принцип, сторонники которого считали, что до тех пор, пока свободный доступ ограничивается только несколькими институтами, он не создает угрозы меритократии. Формирование элиты зависит не от того, поступит ли человек в колледж или нет, а от того, в какой колледж он поступит. Всеобщий, свободный доступ, однако, уничтожил бы тесную взаимосвязь между меритократией и системой высшего образования; кроме того, сам факт отмены принципа иерархичности при приеме в колледж поставил бы его под вопрос и применительно ко всему остальному обществу.
Нельзя не заметить, что социологические и философские возражения против меритократической концепции носят противоречивый и перекрывающий друг друга характер.
Если предположить, что меритократия формируется исключительно на основе интеллекта, а сам он зависит от унаследованных генетических различий, то оказывается, что человек попадает в привилегированное положение на основе генетической лотереи, а это является весьма "произвольной" основой для социальной справедливости. В то же время никогда не может существовать чистой меритократии, ибо обладающие высоким статусом родители неизбежно будут пытаться передать детям свои социальные преимущества, либо используя свое влияние, либо просто в силу культурных преимуществ.
стр. 37
--------------------------------------------------------------------------------
Таким образом, уже через одно поколение меритократия превратится в замкнутый привилегированный класс.
Некоторые ученые представляют современную правящую элиту как открытую социальную группу, включение в которую обусловлено лишь личными качествами человека [11]. Особенно это характерно для "индивидуального массового общества", где главным критерием селекции элиты являются личные достижения, в первую очередь "результативность" [12, с. 136]. Однако практика показывает, что и через такое сито отбора проникают не самые талантливые и результативные, а наиболее ловкие и способные к мимикрии индивиды. В результате общий уровень элиты не повышается, а падает. Поэтому некоторые социологи считают, что правильнее было бы говорить не о результативности (личных достижениях), а об успехе. Этот критерий действительно используется при селекции элиты. Однако он вовсе не обеспечивает того абстрактного идеала ("нужный человек на нужном месте"), который некоторые элитаристы пытаются выдать за реально существующий.
По мнению западных социологов, существуют четыре условных формы селекции элиты: делегирование, призвание (или назначение), самоусовершенствование, протекция. Делегирование, например, происходит в результате активной деятельности самого кандидата (самоусовершенствование) и его отбора внешними силами (назначение). В свою очередь, самосовершенствование не может считаться решающим фактором продвижения по социальной лестнице. В лучшем случае оно лишь способствует этому.
Таким образом, на практике существуют всего лишь две формы отбора: косвенное назначение (делегирование) и прямое назначение. Само включение в состав правящей элиты следует рассматривать как действие, происходящее за рамками официального механизма селекции. Отбор сверху предполагает соответствие качеств кандидата сумме представлений, уже господствующих в правящей элите. Этот комплекс вовсе не адекватен объективной ценности данной личности не только для общества в целом, но и для господствующего класса (В. Шлюхтер).
Практически представители элиты, осуществляющие отбор той или иной кандидатуры или играющие решающую роль в этом, руководствуются четырьмя типами мотивов, сформулированными в свое время М. Вебером: традиционным - стремлением выдвигать лиц своего круга и тем самым способствовать однородности и сплоченности руководящей группы; эмоциональным - субъективными симпатиями или антипатиями к тому или иному лицу или группе лиц; оценочно-рациональным - существующими в самой элите субъективными представлениями о принципах поведения; доводами рационального соображения - объективно доказанной способностью кандидата выполнять положенные ему функции.
Так, например, в ФРГ, для того чтобы пробиться в правящую элиту, кандидат должен отвечать как минимум следующим требованиям: высокое социальное положение родителей, университетское образование; принадлежность к одной из двух основных религий; иметь профессию или род деятельности, открывающие большие шансы на продвижение.
Уровень образования правящей элиты в наиболее развитых странах достаточно высок и в отдельных случаях проявляет тенденцию к росту. Это просматривается на примере динамики развития интеллектуальной элиты экономически развитых стран (Англии, Германии, США, Франции и др.).
Политологическая наука утверждает, что большое влияние на социальную представительность, качественный состав, профессиональную компетентность и результативность элиты в целом оказывают системы ее "рекрутирования" (отбора), которые определяют: кто, как и из кого осуществляет отбор, каковы его порядок и критерии, круг электората (лиц, осуществляющих отбор) и побудительные мотивы его действий [13, с. 97-130]. Существуют две основные системы: антрепренерская (предпринимательская) и гильдий. В чистом виде они встречаются довольно редко. Первая преобладает в демократических государствах, вторая - в странах "административного социализма", хотя ее элементы широко распространены и на Западе, особенно в экономике и государственно-административной сфере.
стр. 38
--------------------------------------------------------------------------------
Каждая из них имеет свои специфические черты. Так, для системы гильдий характерны: закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев самой элиты, медленный, постепенный путь наверх (примером может служить сложная чиновничья лестница, предполагающая постепенное продвижение по многочисленным ступенькам); наличие многочисленных институциональных фильтров - партийность, возраст, стаж работы, образование, характеристика руководства и т.д.; небольшой, относительно закрытый круг электората (как правило, в него входят лишь члены вышестоящего руководства); тенденция к воспроизводству существующего типа элиты.
К числу ее сильных сторон относится уравновешенность решений, меньшая степень риска при их принятии и низкая вероятность внутренних конфликтов, большая предсказуемость политики. Главные ценности - консенсус, гармония и преемственность. В то же время система гильдий склонна к бюрократизации, организационной рутине, консерватизму. Она порождает массовый конформизм и затрудняет исправление ошибок и устранение недостатков по инициативе снизу Без дополнения конкурентными "механизмами" элита превращается в привилегированную касту.
Антрепренерская система во многом противоположна вышеназванной. Ее отличают: открытость, широкие возможности для представителей любых общественных групп претендовать на занятие лидирующих позиций; небольшое число формальных требований, институциональных фильтров; широкий круг электората, который может включать всех избирателей страны; высокая конкурентность отбора, острота соперничества за занятие руководящих постов; первостепенная значимость личностных качеств, индивидуальной активности, умения найти поддержку широкой аудитории, увлечь ее привлекательными идеями и программами. Она открыта для молодых лидеров и их нововведений. Определенными недостатками ее использования являются относительно большая вероятность риска и непрофессионализма, особенно в политике, сравнительно слабая предсказуемость политики, склонность лидеров к чрезмерному увлечению внешними эффектами. В целом, как показывает практика, эта система хорошо приспособлена к динамизму современной жизни.
Современная социология образования утверждает, что в ученом сообществе выделяется вполне определяемая ею страта, которая называется научной (интеллектуальной) элитой. Она включает в себя совокупность научных учреждений и отдельных ученых, деятельность которых определяет направление, интенсивность, масштаб и темпы, в конечном счете, эффективность процессов когнитивной институциализации [14, с. 37].
Чаще всего субъект научной (интеллектуальной) элиты ассоциируется с таким понятием как "интеллигент". Насколько оправдано такое тождество? Прежде всего, обратимся к этимологии самого этого понятия. Так, например, для К. Манхейма понятия "интеллигенция" и "элита" равнозначны [15, с. 313]. Он также утверждает, что проблема интеллигенции была, вероятно, впервые поставлена в царской России, и ссылается при этом на работы П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского [15, с. 400]. Сам же термин "интеллигенция" был впервые употреблен М. Т. Цицероном в его трактате "О природе богов". Римский философ употреблял это слово в двух различных смыслах: как "разумность" и как "способность понимать" [16, с. 110, 150]. Нас интересует второй из смыслов, вкладываемых Цицероном в это слово: интеллигент - человек, способный самостоятельно понимать сущность природных и социальных проблем. У Гегеля это процесс самопознания теоретического духа; у Шеллинга - созидающая и рефлексирующая способность; у П. Л. Лаврова интеллигент - критически мыслящая личность. Он же утверждал, что этой "критически мыслящей личностью" может быть далеко не каждый образованный человек, среди которых немало и "дикарей высшей культуры" [17, с. 22]. Русский историк П. Н. Милюков считал интеллигенцию "умом и цветом" народа [18, с. 16]. Наконец, в последнее время интеллигенцию стали понимать как особую социальную группу, которая является духовной элитой общества [19, с. 29]. Главное отличие
стр. 39
--------------------------------------------------------------------------------
интеллигента состоит не в уровне его образования и специальной подготовки, а в его нравственном облике, его мировоззрении, его духовности. Поэтому интеллигенция - ценностное понятие.
Современные исследования в этой сфере утверждают, что понятие "интеллигент" включает в себя следующие качества: воспитанность, которая является результатом не только воспитания, но и самовоспитания; самообразование; высокие нравственные качества, тяга к творчеству [20, с. 17-18]. По мнению А. Ф. Лосева, интеллигенту присущи: понимание индивидуальной жизни как сгустка общественно-исторических отношений; жизнь ради всеобщего благоденствия; стремление к ликвидации несовершенства жизни; превращение своей жизни в активный или потенциальный подвиг [21, с. 46]. Таким образом, "воспитание", "самообразование", "высокая гражданская мораль", "творчество" - таковы основные "блоки", раскрывающие структуру интеллигентности.
Интеллектуальная элита представляет собой некий "заповедник" общечеловеческих духовных ценностей, то самое горнило, в котором выплавляется культурный и цивилизационный прогресс. Если политическая элита ответственна за успехи и неудачи в социально-политической сфере, то интеллектуальная элита отвечает за то, каким будет человечество через 50, 100 или более лет.
Главная проблема интеллектуальной элиты в том, что ее трудно бывает порой идентифицировать, так как многие ее представители часто находятся в составе иных типов элит, что накладывает свой отпечаток на общее положение критериев и оценок самой интеллектуальной элиты. Поэтому ближе всего к данному понятию находится именно научный тип элиты, который чаще всего и ассоциируется с ней.
Руководитель научного проекта "Исследование интеллектуальной элиты Санкт-Петербурга" С. А. Кугель утверждает, что "сообщество ученых порождает свою элиту" и что "процесс образования элит всеобщ и интернационален". Элита - это узкий контингент выдающихся исследователей, добившихся высших результатов в научной и научно- организационной деятельности. Для "измерения" научного вклада используются известные индикаторы: публикации в престижных изданиях и количество патентов, рейтинг по "цитат-индексу", получение наград и премий, представительство в научных советах и редколлегиях, т.е. измеряется не столько потенциал, сколько зафиксированные реальные достижения в научной деятельности. Конечно, эти индикаторы не универсальны и используются для изучения элиты фундаментальных наук. В числе других показателей можно выделить престижность учебного заведения (Гарвард, Сорбонна, МГУ) и, наконец, актуальность выбранной темы исследования [14, с. 4].
Научная элита - многогранная социально-профессиональная общность, поэтому для ее изучения необходимы дополнительные социальные, культурологические, психологические критерии и индикаторы ее идентификации. Элита, как правило, осознает свою особую миссию и потому претендует на власть, влияние и лидерство, что проявляется в ее социальном поведении и мотивации деятельности.
Сама сложная структура элиты обусловливает наличие конкретных элит по сферам деятельности. При этом в каждой из них образуются "субэлиты". Например, научная элита органически входит в интеллектуальную. Совокупность элитных групп складывается под воздействием целой гаммы конкретных социальных и когнитивных обстоятельств, их переплетения. Поэтому, с одной стороны, в структуре интеллектуальной элиты есть не только ученые, но и выдающиеся представители других профессий интеллектуального труда, с другой - в широком смысле научная элита не исчерпывается собственно интеллектуальной.
Особый статус элиты определяет и ее типы и виды деятельности - внутринаучные и общесоциальные. Случается, что научная элита срастается с научно-административной. Тогда неформальное лидерство подкрепляется непосредственно властными функциями.
Сегодня выделяют три основных группы в отечественной интеллектуальной элите.
Первая, куда входят люди настолько талантливые, что смогли преодолеть все трудности формально-бюрократического и партийно-идеологического характера, при
стр. 40
--------------------------------------------------------------------------------
этом не исключается роль случая; вторая, к которой относятся люди достаточно талантливые и чрезвычайно работоспособные, выбившиеся за счет колоссальных перегрузок, возникающих вследствие необходимости работать для продвижения за себя и за "того парня"; третья включает "околонаучных лиц", претендующих на статус интеллектуальной элиты либо по административной линии, либо имеющих весьма обширные научные связи [14, с. 15-16].
Как отечественная, так и западная социология утверждают, что совмещение научной элитой административной, организационной и научно-исследовательской деятельности весьма эффективно. При этом подчеркивается, что "для высокой продуктивности ученых имеет существенное значение их разносторонность. Чем больше таких областей, тем выше продуктивность ученого". Более того, как выяснилось, те исследователи, "которые часть своего времени тратят на административную работу, как ученые заслуживают более высокой оценки, чем те, кто занимается педагогической деятельностью"! [22, с. 106, 114].
Данные, полученные В. М. Ломовицкой, Т. А. Петровой и А. С. Фоминым в процессе их исследования, позволяют нам говорить о том, что формой, сочетающей в себе одновременно когнитивную и социальную институциализацию, которая выполняет важную роль в жизни науки, является исторически сложившийся феномен научной школы. При изучении интеллектуальной элиты в самом общем виде обозначилась определенная роль научных школ в ее формировании. Более того, научная школа может рассматриваться не только как механизм формирования, но и как условие сохранения интеллектуальной элиты в достаточно неблагоприятной для существования науки обстановке в связи с социально-экономическими и политическими потрясениями в обществе.
Литература
1. Мальцев Г. В. Буржуазный эгалитаризм: эволюция представлений о социальном равенстве в мире капитала. М., 1984.
2. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y" 1973.
3. Цит. по: Ашин Г. К. Современные теории элит: критический очерк. М., 1985.
4. Young М. The Rise of the Meritocracy. 1870 - 2033. An Essay on Education and Equality. Penguin Books (Harmondsworlh), 1967.
5. Jensen A. How Much Can We Boost IQ and Scholastic Achievement? // Harward Educational Review. 1969. N 39.
6. Vorilhon С. La geniocratie: le genie an pouvoir. Brantom, 1978.
7. Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А. Современный Левиафан. М., 1985.
8. Дормашев Ю. Б., Романов В. Я. Психология внимания. М., 1995.
9. Henmtein R. I.Q. // The Atlantic Monthly, September, 1971.
10. Jencks Ch., et al. Inequality: A Reassessment of the Effect of Family and Schooling in America. N.Y., 1972.
11. Dreitzel H. Elitebegrif und Sozialstruktur. Stuttgart, 1962.
12. Eggi U. Die Ges-selschaftliche Elite. Bern, 1960.
13. Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М.. 1995.
14. Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга. Ч. 2. Кн. 1. СПб., 1994.
15. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
16. Цицерон М. Т. Философские трактаты. М., 1985.
17. Лавров П. Л. Опыт истории Нового времени. Вып. I. Женева. 1888.
18. Интеллигенция в России: Сб. статей. СПб., 1910.
19. Анинский Л. Вытеснение интеллигенции // Огонек. 1992. N 29-30.
20. Коган Л., Чернявская Г. Интеллигенция. Екатеринбург, 1996.
21. Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М., 1990.
22. Пельц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организациях. М., 1973.
стр. 41
В последнее время в гуманитарных науках все большую популярность завоевывают идеи меритократии, предложенные английским социологом Метчелом Янгом. Термин "меритократия" (лат. meritus - достойный и греч. kratos - власть) введен в научный оборот М. Янгом в 1958 г. После выхода в свет книги американского социолога Даниэла Белла "Становление постиндустриального общества" (1973) понятием "меритократия" начал обозначаться новый принцип управления обществом, позволяющий устранить бюрократию и технократию.
"Меритократическое" общество характеризуется тем, что в нем человек поднимается наверх благодаря собственным стараниям и способностям. На вершине государственной организации находятся самые умные и деловые люди - элита. Дистрибутивные отношения в этом обществе, естественно, воплощают в себе принципы меритократической справедливости, девизом которой является "каждому - по его заслугам" [1, с. 214].
Создатели теории "элиты заслуги", или меритократии (М. Янг, Д. Белл) пытаются соединить элитаризм не только с политической демократией, но и с идеей социальной справедливости. Согласно этой концепции современное общество идет к господству элиты компетентности, которая объединяет наиболее достойных представителей общества. Типология элит Д.Белла выглядит следующим образом: "элита крови" (аристократическая элита соответствует рабовладельческому и феодальному, т.е. "доиндустриальным" обществам); "элита богатства" (капиталистическая элита "индустриального общества"); "элита знаний" (соответствует "постиндустриальному обществу").
Таким образом, на первое место в наше время выходит процесс "производства знаний", когда экономические отношения оттесняются на второй план и решающую роль начинают играть эксперты. Меритократия - это власть "людей, признанных лучшими в своей сфере", "достойных восхищения", законно пользующихся почетом и престижем [2, с. 454]. В теории нового строя Д. Белла предусмотрен гарантированный минимум жизненных благ для всех людей, независимо от их вклада в общественный процесс. Более того, он открыто признает, что такое общество будет опираться на "старый коммунистический принцип": "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям", который он интерпретирует, как "усовершенствование" принципа меритократии. При этом он выступает против "чрезмерного эгалитаризма", имея в виду ряд необоснованных притязаний масс на равенство с элитой. Эгалитаризм не дает ей возможности эффективно функционировать, а от этого страдает все общество. Опасность массовых, эгалитарных движений он видит в том, что их участники требуют реального равенства, равенства результатов, и не удовлетворяются формальным "равенством возможностей".
Д. Белл считает, что "принцип меритократии" должен проникнуть в университеты, бизнес, правительство. "Общество, которое не имеет своих лучших людей во главе его ведущих институтов, есть социологический и моральный абсурд. Это не противоречит принципу честности. Прин-
стр. 34
--------------------------------------------------------------------------------
цип заслуг мне кажется необходимой основой продуктивного общества. Важно, что общество открыто каждому" [2, с. 454]. Таким образом, меритократическое общество Д. Белла соединяет равное уважение всех с более или менее высокой степенью отличия некоторых. Все неравенства в престиже и богатстве вполне справедливы. "В этом смысле мы и можем признать различия между индивидами. Это та мера, в которой хорошо отрегулированная меритократия может быть обществом неравных, но справедливым" [2, с. 455]. По мнению одного из лидеров французских "новых левых" Л. Повеля, именно "меритократия, основанная на отборе лучших... была бы наиболее совершенной социальной формой... Никакое человеческое общество не жило без элиты" [3, с. 55].
По мнению М. Янга, заслуга каждого может быть объективно измерена. Искусство измерения заслуги приобретает статус науки, где действует так называемая "формула заслуги": "Intelligence and Effort together make up Merit: 1 + E = M" (Интеллект + Достижения = Заслуги) [4, с. 94]. По этой формуле получается, что "ленивый гений" - не гений.
Но в начале карьеры решающим фактором отбора является внутренний потенциал человеческого интеллекта, выражающийся частично через так называемый "коэффициент интеллекта" (IQ). Существует некоторый аттестационный минимум для прохождения в элиту (свыше 125 баллов), наличие которого будет свидетельствовать о принадлежности данного индивида к меритократии. Эта точка зрения весьма популярна в современной прикладной науке, несмотря на то, что от жесткой ориентации на измерение интеллекта по системе "IQ" специалисты в области психологии отказались уже в середине XX в. В настоящее время создан ряд концепций и диагностических инструментов, позволяющих несколько иначе решать проблему диагностики уровня интеллектуально-творческого развития личности (Дж. Рензулли, П. Торранс и др.).
С точки зрения сторонников меритократии, критерий принадлежности людей к тому или иному слою социальной иерархии учитывает различие их интеллектуальных способностей и роли в социальном процессе. "Вполне возможно, что для возникновения нашей цивилизации, - пишет А. Дженсен, - определенный процент человечества должен был обладать той способностью, которую мы называем теперь интеллектом. В то время как незначительное меньшинство (возможно, 1 или 2%) высокоодаренных людей было нужно для прогресса цивилизации, огромное большинство было способно усваивать последствия этого прогресса" [5, с. 89]. В высшую страту меритократической системы войдут, таким образом, люди исключительных дарований, гении и творцы, чей интеллект является двигателем истории. Несколько ниже займут места лица, имеющие высокий "коэффициент интеллекта", способные развивать творческие идеи и углубляться в познание вещей. Далее идут люди со средними интеллектуальными способностями, которым доступны понимание и применение творческих идей. В самом основании иерархии находятся те, кто вообще ни на что не способен.
Последователи А. Дженсена полагают, что таланты в обществе распределяются по "кривой Гаусса-Лапласа". Истинно гениальные люди составляют не более 0,5% населения, столько же примерно и лиц абсолютно неспособных к какой бы то ни было умственной деятельности. Число высокоодаренных, талантливых людей определяют приблизительно в 2%. У 25% населения уровень интеллекта выше среднего на 10-30%, но столько же и людей, у которых этот уровень на 10-30% ниже среднего [6]. По этим расчетам выходит, что средним уровнем IQ обладают 47%.
Несколько иначе рассматривают эту проблему сторонники так называемой теории "селекции элит". Практически все ученые сходятся в том, что центральное место в исследовании меритократии занимают вопросы ее формирования. От того, как оно осуществляется, зависит состав элиты, а значит, и социальное содержание реализуемой ею системы господства. Доказать, что элита формируется на рациональных принципах, соответствующих интересам общества, и в своем составе отражает его социальную структуру, - "значит оправдать ее существование и тем самым систему в целом" [7, с. 141].
стр. 35
--------------------------------------------------------------------------------
Идея "селекции" напрямую вытекает из теории "циркуляции элит" В. Парето, согласно которой "удержаться" в ее составе в условиях жесткого "естественного отбора" можно только благодаря личным качествам (достоинствам) индивида. "Неравенство распределения доходов, очевидно, зависит гораздо больше от самой природы человека, чем от экономической организации общества. Глубоких изменений этой организации было бы недостаточно для модификации закона распределения доходов" ( Pareto V. Cours d' economie politique). Он был убежден, что в среде элиты не может быть длительного соответствия дарований индивидов занимаемым ими социальным позициям. Последние определяются в огромной мере преимуществами, которыми пользовались индивиды с самого начала, т.е. позициями, занимаемыми их родителями. Однако законы наследования гласят: нельзя рассчитывать, что дети тех, кто умел повелевать, наделены теми же способностями. В элите всегда есть негодные для дела люди, но в своей совокупности она состоит из индивидов, обладающих нужными качествами. "Если бы аристократы среди людей напоминали отборные породы животных, в течение долгого времени воспроизводящих примерно одинаковые признаки, история рода человеческого полностью отличалась бы от той, какую мы знаем" ( Pareto У. Traite de sociologie generale).
Можно со всей определенностью сказать, что общество само изначально обладает принципом "селективности", те. способностью выделять (избирать) нужные, актуальные, полезные для нормального своего функционирования элементы. Параметр, характеризующий эту способность, - качественность уровня личного достоинства избранного индивида. Более того, можно говорить о "селекции" как о фундаментальной категории. Так, например, психология употребляет этот термин в описании "последовательности процессов переработки информации" [8, с. 70]. Селекция всегда направлена на отбор, поэтому все законы элиты непосредственно связаны с этим понятием.
Это делает вопрос соотношения фенотипического интеллекта и генетической конституции принципиально важным. Передается ли интеллект генетическим путем? Можно ли повысить его в процессе образования? Как отделить природный дар и целеустремленность от навыков и знаний, полученных в процессе учебы?
Использовав данные психогенетических исследований первой половины XX в., в частности А. Иенсена из Беркли, свидетельствующие, что уровень умственного развития человека на 80% зависит от наследственности и только на 20% - от внешних факторов, гарвардский психолог Р. Гернштейн пришел к выводу о том, что если всех людей поставить в положение, обеспечивающее равенство возможностей, то генотипическая конституция станет решающим фактором, так как социальная среда будет одинаковой для всех. В итоге он рисует печальную картину положения новых беднейших слоев: "люди с низкими способностями (интеллектуальными и другими), ведущие, вероятнее всего, свое происхождение от родителей, которые таким же образом потерпели жизненную неудачу, будут не в состоянии выполнять обычные производственные функции, не в состоянии претендовать на успех и достижения и окажутся вытесненными из общества" [9].
При этом принципиально важным выступает другое обстоятельство. Термин "интеллект", как и словосочетание "коэффициент интеллекта", воспринимаются терминологическим и содержательным аналогом понятий "ум" и "общие умственные способности". Вместе с тем многие специалисты в области изучения интеллектуально- творческого потенциала личности утверждают, что в психологии и психогенетике понятие "интеллект" вовсе не тождественно "уму", общей способности мыслить. Тот же "IQ" выявляет не интегративную способность человека мыслить, а лишь одну характеристику умственного потенциала личности. Причем далеко не самую важную для созидательной творческой деятельности, - способность к однонаправленному, конвергентному мышлению (Д. Б. Богоявленская, А. М. Матюшкин, А. И. Савенков и др.). Поэтому сами разговоры о наследовании интеллекта заслуживают внимания лишь в рамках психогенетики, экстраполяция их в сферу педагогики и других антропологических наук часто выглядит некорректной.
стр. 36
--------------------------------------------------------------------------------
Нельзя не отметить при этом, что отношение генетики к интеллекту и к социально-классовому статусу включает в себя пять спорных вопросов. 1. Можно ли вообще с достаточной точностью зафиксировать степень влияния генетической конституции и окружающей среды на интеллект? Это возможно только в том случае, если предположить, что между ними отсутствует причинно-следственная связь, то есть биологическое не влияет на фактор окружающей среды, но это в высшей степени маловероятно. 2. Что в действительности измеряют тесты на коэффициент умственного развития - только лишь определенную сумму приобретенных знаний или некий более общий и глубоко присущий человеку интеллект? 3. В какой степени содержание тестов или экзаменов определяется культурой общества? 4. Не является ли социальное положение родителей более важным фактором, чем степень интеллектуального развития, при поступлении в университет или выборе профессии? 5. Изменяются ли с течением времени взаимоотношения между умственным развитием, социальным положением и другими факторами и становится ли общество, в случае положительного ответа, более меритократичным?
Дискуссия вокруг идеи о том, что общество не становится более ориентированным на интеллектуальную элиту, отражена в работах К. Дженкса. Автор, в частности, утверждает, будто не существует доказательств того, что корреляция между коэффициентом интеллектуального развития и профессиональным статусом изменилась за последние пятьдесят лет, равно как и то, что соотношение между коэффициентом интеллектуального развития и доходами изменилось [10].
Он также скептически относится к утверждению о том, что "семейное происхождение" является основным фактором, определяющим корреляцию между школьным образованием и профессиональным статусом.
В настоящее время образование становится оборонительной формой расходов, защищающих "место человека на рынке".
Соответственно со стороны ущемленных социальных групп выдвигается требование "свободного доступа" в университеты. При этом утверждается, что социально- классовое происхождение родителей не должно выступать в роли основного фактора, определяющего выбор в системе занятости. В этом плане свободный доступ представляет собой отражение исторически сложившегося американского принципа, состоящего в том, что каждому человеку должен быть дан шанс на самоусовершенствование независимо от его стартовых позиций.
Этот подход характерен не только для американского менталитета. Доступность образования - один из важнейших принципов функционирования образовательных систем, на котором настаивают специалисты в области образования всех развитых стран.
Но некоторые граждане усмотрели в усилении этих требований атаку на сам меритократический принцип, сторонники которого считали, что до тех пор, пока свободный доступ ограничивается только несколькими институтами, он не создает угрозы меритократии. Формирование элиты зависит не от того, поступит ли человек в колледж или нет, а от того, в какой колледж он поступит. Всеобщий, свободный доступ, однако, уничтожил бы тесную взаимосвязь между меритократией и системой высшего образования; кроме того, сам факт отмены принципа иерархичности при приеме в колледж поставил бы его под вопрос и применительно ко всему остальному обществу.
Нельзя не заметить, что социологические и философские возражения против меритократической концепции носят противоречивый и перекрывающий друг друга характер.
Если предположить, что меритократия формируется исключительно на основе интеллекта, а сам он зависит от унаследованных генетических различий, то оказывается, что человек попадает в привилегированное положение на основе генетической лотереи, а это является весьма "произвольной" основой для социальной справедливости. В то же время никогда не может существовать чистой меритократии, ибо обладающие высоким статусом родители неизбежно будут пытаться передать детям свои социальные преимущества, либо используя свое влияние, либо просто в силу культурных преимуществ.
стр. 37
--------------------------------------------------------------------------------
Таким образом, уже через одно поколение меритократия превратится в замкнутый привилегированный класс.
Некоторые ученые представляют современную правящую элиту как открытую социальную группу, включение в которую обусловлено лишь личными качествами человека [11]. Особенно это характерно для "индивидуального массового общества", где главным критерием селекции элиты являются личные достижения, в первую очередь "результативность" [12, с. 136]. Однако практика показывает, что и через такое сито отбора проникают не самые талантливые и результативные, а наиболее ловкие и способные к мимикрии индивиды. В результате общий уровень элиты не повышается, а падает. Поэтому некоторые социологи считают, что правильнее было бы говорить не о результативности (личных достижениях), а об успехе. Этот критерий действительно используется при селекции элиты. Однако он вовсе не обеспечивает того абстрактного идеала ("нужный человек на нужном месте"), который некоторые элитаристы пытаются выдать за реально существующий.
По мнению западных социологов, существуют четыре условных формы селекции элиты: делегирование, призвание (или назначение), самоусовершенствование, протекция. Делегирование, например, происходит в результате активной деятельности самого кандидата (самоусовершенствование) и его отбора внешними силами (назначение). В свою очередь, самосовершенствование не может считаться решающим фактором продвижения по социальной лестнице. В лучшем случае оно лишь способствует этому.
Таким образом, на практике существуют всего лишь две формы отбора: косвенное назначение (делегирование) и прямое назначение. Само включение в состав правящей элиты следует рассматривать как действие, происходящее за рамками официального механизма селекции. Отбор сверху предполагает соответствие качеств кандидата сумме представлений, уже господствующих в правящей элите. Этот комплекс вовсе не адекватен объективной ценности данной личности не только для общества в целом, но и для господствующего класса (В. Шлюхтер).
Практически представители элиты, осуществляющие отбор той или иной кандидатуры или играющие решающую роль в этом, руководствуются четырьмя типами мотивов, сформулированными в свое время М. Вебером: традиционным - стремлением выдвигать лиц своего круга и тем самым способствовать однородности и сплоченности руководящей группы; эмоциональным - субъективными симпатиями или антипатиями к тому или иному лицу или группе лиц; оценочно-рациональным - существующими в самой элите субъективными представлениями о принципах поведения; доводами рационального соображения - объективно доказанной способностью кандидата выполнять положенные ему функции.
Так, например, в ФРГ, для того чтобы пробиться в правящую элиту, кандидат должен отвечать как минимум следующим требованиям: высокое социальное положение родителей, университетское образование; принадлежность к одной из двух основных религий; иметь профессию или род деятельности, открывающие большие шансы на продвижение.
Уровень образования правящей элиты в наиболее развитых странах достаточно высок и в отдельных случаях проявляет тенденцию к росту. Это просматривается на примере динамики развития интеллектуальной элиты экономически развитых стран (Англии, Германии, США, Франции и др.).
Политологическая наука утверждает, что большое влияние на социальную представительность, качественный состав, профессиональную компетентность и результативность элиты в целом оказывают системы ее "рекрутирования" (отбора), которые определяют: кто, как и из кого осуществляет отбор, каковы его порядок и критерии, круг электората (лиц, осуществляющих отбор) и побудительные мотивы его действий [13, с. 97-130]. Существуют две основные системы: антрепренерская (предпринимательская) и гильдий. В чистом виде они встречаются довольно редко. Первая преобладает в демократических государствах, вторая - в странах "административного социализма", хотя ее элементы широко распространены и на Западе, особенно в экономике и государственно-административной сфере.
стр. 38
--------------------------------------------------------------------------------
Каждая из них имеет свои специфические черты. Так, для системы гильдий характерны: закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев самой элиты, медленный, постепенный путь наверх (примером может служить сложная чиновничья лестница, предполагающая постепенное продвижение по многочисленным ступенькам); наличие многочисленных институциональных фильтров - партийность, возраст, стаж работы, образование, характеристика руководства и т.д.; небольшой, относительно закрытый круг электората (как правило, в него входят лишь члены вышестоящего руководства); тенденция к воспроизводству существующего типа элиты.
К числу ее сильных сторон относится уравновешенность решений, меньшая степень риска при их принятии и низкая вероятность внутренних конфликтов, большая предсказуемость политики. Главные ценности - консенсус, гармония и преемственность. В то же время система гильдий склонна к бюрократизации, организационной рутине, консерватизму. Она порождает массовый конформизм и затрудняет исправление ошибок и устранение недостатков по инициативе снизу Без дополнения конкурентными "механизмами" элита превращается в привилегированную касту.
Антрепренерская система во многом противоположна вышеназванной. Ее отличают: открытость, широкие возможности для представителей любых общественных групп претендовать на занятие лидирующих позиций; небольшое число формальных требований, институциональных фильтров; широкий круг электората, который может включать всех избирателей страны; высокая конкурентность отбора, острота соперничества за занятие руководящих постов; первостепенная значимость личностных качеств, индивидуальной активности, умения найти поддержку широкой аудитории, увлечь ее привлекательными идеями и программами. Она открыта для молодых лидеров и их нововведений. Определенными недостатками ее использования являются относительно большая вероятность риска и непрофессионализма, особенно в политике, сравнительно слабая предсказуемость политики, склонность лидеров к чрезмерному увлечению внешними эффектами. В целом, как показывает практика, эта система хорошо приспособлена к динамизму современной жизни.
Современная социология образования утверждает, что в ученом сообществе выделяется вполне определяемая ею страта, которая называется научной (интеллектуальной) элитой. Она включает в себя совокупность научных учреждений и отдельных ученых, деятельность которых определяет направление, интенсивность, масштаб и темпы, в конечном счете, эффективность процессов когнитивной институциализации [14, с. 37].
Чаще всего субъект научной (интеллектуальной) элиты ассоциируется с таким понятием как "интеллигент". Насколько оправдано такое тождество? Прежде всего, обратимся к этимологии самого этого понятия. Так, например, для К. Манхейма понятия "интеллигенция" и "элита" равнозначны [15, с. 313]. Он также утверждает, что проблема интеллигенции была, вероятно, впервые поставлена в царской России, и ссылается при этом на работы П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского [15, с. 400]. Сам же термин "интеллигенция" был впервые употреблен М. Т. Цицероном в его трактате "О природе богов". Римский философ употреблял это слово в двух различных смыслах: как "разумность" и как "способность понимать" [16, с. 110, 150]. Нас интересует второй из смыслов, вкладываемых Цицероном в это слово: интеллигент - человек, способный самостоятельно понимать сущность природных и социальных проблем. У Гегеля это процесс самопознания теоретического духа; у Шеллинга - созидающая и рефлексирующая способность; у П. Л. Лаврова интеллигент - критически мыслящая личность. Он же утверждал, что этой "критически мыслящей личностью" может быть далеко не каждый образованный человек, среди которых немало и "дикарей высшей культуры" [17, с. 22]. Русский историк П. Н. Милюков считал интеллигенцию "умом и цветом" народа [18, с. 16]. Наконец, в последнее время интеллигенцию стали понимать как особую социальную группу, которая является духовной элитой общества [19, с. 29]. Главное отличие
стр. 39
--------------------------------------------------------------------------------
интеллигента состоит не в уровне его образования и специальной подготовки, а в его нравственном облике, его мировоззрении, его духовности. Поэтому интеллигенция - ценностное понятие.
Современные исследования в этой сфере утверждают, что понятие "интеллигент" включает в себя следующие качества: воспитанность, которая является результатом не только воспитания, но и самовоспитания; самообразование; высокие нравственные качества, тяга к творчеству [20, с. 17-18]. По мнению А. Ф. Лосева, интеллигенту присущи: понимание индивидуальной жизни как сгустка общественно-исторических отношений; жизнь ради всеобщего благоденствия; стремление к ликвидации несовершенства жизни; превращение своей жизни в активный или потенциальный подвиг [21, с. 46]. Таким образом, "воспитание", "самообразование", "высокая гражданская мораль", "творчество" - таковы основные "блоки", раскрывающие структуру интеллигентности.
Интеллектуальная элита представляет собой некий "заповедник" общечеловеческих духовных ценностей, то самое горнило, в котором выплавляется культурный и цивилизационный прогресс. Если политическая элита ответственна за успехи и неудачи в социально-политической сфере, то интеллектуальная элита отвечает за то, каким будет человечество через 50, 100 или более лет.
Главная проблема интеллектуальной элиты в том, что ее трудно бывает порой идентифицировать, так как многие ее представители часто находятся в составе иных типов элит, что накладывает свой отпечаток на общее положение критериев и оценок самой интеллектуальной элиты. Поэтому ближе всего к данному понятию находится именно научный тип элиты, который чаще всего и ассоциируется с ней.
Руководитель научного проекта "Исследование интеллектуальной элиты Санкт-Петербурга" С. А. Кугель утверждает, что "сообщество ученых порождает свою элиту" и что "процесс образования элит всеобщ и интернационален". Элита - это узкий контингент выдающихся исследователей, добившихся высших результатов в научной и научно- организационной деятельности. Для "измерения" научного вклада используются известные индикаторы: публикации в престижных изданиях и количество патентов, рейтинг по "цитат-индексу", получение наград и премий, представительство в научных советах и редколлегиях, т.е. измеряется не столько потенциал, сколько зафиксированные реальные достижения в научной деятельности. Конечно, эти индикаторы не универсальны и используются для изучения элиты фундаментальных наук. В числе других показателей можно выделить престижность учебного заведения (Гарвард, Сорбонна, МГУ) и, наконец, актуальность выбранной темы исследования [14, с. 4].
Научная элита - многогранная социально-профессиональная общность, поэтому для ее изучения необходимы дополнительные социальные, культурологические, психологические критерии и индикаторы ее идентификации. Элита, как правило, осознает свою особую миссию и потому претендует на власть, влияние и лидерство, что проявляется в ее социальном поведении и мотивации деятельности.
Сама сложная структура элиты обусловливает наличие конкретных элит по сферам деятельности. При этом в каждой из них образуются "субэлиты". Например, научная элита органически входит в интеллектуальную. Совокупность элитных групп складывается под воздействием целой гаммы конкретных социальных и когнитивных обстоятельств, их переплетения. Поэтому, с одной стороны, в структуре интеллектуальной элиты есть не только ученые, но и выдающиеся представители других профессий интеллектуального труда, с другой - в широком смысле научная элита не исчерпывается собственно интеллектуальной.
Особый статус элиты определяет и ее типы и виды деятельности - внутринаучные и общесоциальные. Случается, что научная элита срастается с научно-административной. Тогда неформальное лидерство подкрепляется непосредственно властными функциями.
Сегодня выделяют три основных группы в отечественной интеллектуальной элите.
Первая, куда входят люди настолько талантливые, что смогли преодолеть все трудности формально-бюрократического и партийно-идеологического характера, при
стр. 40
--------------------------------------------------------------------------------
этом не исключается роль случая; вторая, к которой относятся люди достаточно талантливые и чрезвычайно работоспособные, выбившиеся за счет колоссальных перегрузок, возникающих вследствие необходимости работать для продвижения за себя и за "того парня"; третья включает "околонаучных лиц", претендующих на статус интеллектуальной элиты либо по административной линии, либо имеющих весьма обширные научные связи [14, с. 15-16].
Как отечественная, так и западная социология утверждают, что совмещение научной элитой административной, организационной и научно-исследовательской деятельности весьма эффективно. При этом подчеркивается, что "для высокой продуктивности ученых имеет существенное значение их разносторонность. Чем больше таких областей, тем выше продуктивность ученого". Более того, как выяснилось, те исследователи, "которые часть своего времени тратят на административную работу, как ученые заслуживают более высокой оценки, чем те, кто занимается педагогической деятельностью"! [22, с. 106, 114].
Данные, полученные В. М. Ломовицкой, Т. А. Петровой и А. С. Фоминым в процессе их исследования, позволяют нам говорить о том, что формой, сочетающей в себе одновременно когнитивную и социальную институциализацию, которая выполняет важную роль в жизни науки, является исторически сложившийся феномен научной школы. При изучении интеллектуальной элиты в самом общем виде обозначилась определенная роль научных школ в ее формировании. Более того, научная школа может рассматриваться не только как механизм формирования, но и как условие сохранения интеллектуальной элиты в достаточно неблагоприятной для существования науки обстановке в связи с социально-экономическими и политическими потрясениями в обществе.
Литература
1. Мальцев Г. В. Буржуазный эгалитаризм: эволюция представлений о социальном равенстве в мире капитала. М., 1984.
2. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y" 1973.
3. Цит. по: Ашин Г. К. Современные теории элит: критический очерк. М., 1985.
4. Young М. The Rise of the Meritocracy. 1870 - 2033. An Essay on Education and Equality. Penguin Books (Harmondsworlh), 1967.
5. Jensen A. How Much Can We Boost IQ and Scholastic Achievement? // Harward Educational Review. 1969. N 39.
6. Vorilhon С. La geniocratie: le genie an pouvoir. Brantom, 1978.
7. Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А. Современный Левиафан. М., 1985.
8. Дормашев Ю. Б., Романов В. Я. Психология внимания. М., 1995.
9. Henmtein R. I.Q. // The Atlantic Monthly, September, 1971.
10. Jencks Ch., et al. Inequality: A Reassessment of the Effect of Family and Schooling in America. N.Y., 1972.
11. Dreitzel H. Elitebegrif und Sozialstruktur. Stuttgart, 1962.
12. Eggi U. Die Ges-selschaftliche Elite. Bern, 1960.
13. Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М.. 1995.
14. Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга. Ч. 2. Кн. 1. СПб., 1994.
15. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
16. Цицерон М. Т. Философские трактаты. М., 1985.
17. Лавров П. Л. Опыт истории Нового времени. Вып. I. Женева. 1888.
18. Интеллигенция в России: Сб. статей. СПб., 1910.
19. Анинский Л. Вытеснение интеллигенции // Огонек. 1992. N 29-30.
20. Коган Л., Чернявская Г. Интеллигенция. Екатеринбург, 1996.
21. Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М., 1990.
22. Пельц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организациях. М., 1973.
стр. 41
Опубликовано 18 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Интеллектуальная элита и ее роль в современном мире
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1192708822 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций