ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
Духовное образование в России в годы Великой Отечественной войны
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
В годы Великой Отечественной войны меняется позиция Советского государства по вопросу духовного образования. Церковь и верующие, проявившие себя как истинные патриоты Отечества, перестают рассматриваться в качестве противников.
14 июня 1944 г. состоялось торжественное открытие Богословского института и пастырских курсов в московском Новодевичьем монастыре [1, л. 42]. Еще на встрече со Сталиным в сентябре 1943 г. митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) просили открыть богословские курсы в нескольких епархиях. Как писал участник встречи Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов. "Сталин, согласившись с этим, в то же время спросил, почему они ставят вопрос о богословских курсах, тогда как правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий во всех епархиях, где это нужно. Митрополит Сергий, а затем митрополит Алексий сказали, что для открытия духовных академий у них еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий - принимать в них лиц моложе 18 лет они считают неподходящим ко времени и по прошлому опыту, зная, что пока у человека не сложилось определенное мировоззрение, готовить его в качестве пастыря весьма опасно". В итоге договорились об открытии только курсов [2, л. 1 - 10]. Вероятно, это отчасти объяснялось осторожностью и стремлением обезоружить тех советчиков Стали-
стр. 88
--------------------------------------------------------------------------------
на, кто, удерживая его от шага навстречу Церкви, потом мог ссылаться на чрезмерные аппетиты архиереев.
Вскоре после бесед Сталина с тремя митрополитами архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) по поручению главы Церкви разработал проект организации Православного богословского института в Москве и богословско-пастырских школ в епархиальных центрах. Этот проект был утвержден Священным Синодом уже после избрания на патриарший престол Сергия (Страгородского) [3, л. 8 - 9]. 28 ноября 1943 г. было принято постановление СНК N 1324, разрешавшее открытие в Москве богословского института и пастырских курсов. В N 4 "Журнала Московской Патриархии" за 1943 г. было помещено объявление о принятии в Православный богословский институт "лиц с высшим или средним образованием, не моложе 18 лет, с удостоверением от своего епархиального архиерея или кого-либо из пастырей той епархии, в которой проживает проситель". 10 мая 1944 г. СНК своим постановлением разрешил открытие богословско-пастырских курсов в Саратове [4, с. 42].
Первый же опыт знакомства с желающими подготовиться к пастырскому служению показал, что учебные планы и программы духовных школ должны были быть приведены в строгое соответствие с запросами современной церковной жизни и уровнем богословской и общеобразовательной подготовки лиц, поступающих в институт.
Отсутствие у поступающих основных сведений по вопросам вероучения побудило перестроить учебный план и создать подготовительный курс, первоначально названный огласительно-христианским училищем, а затем переименованный в пастырские курсы. Их целью было дать слушателям в течение года минимум знаний о православной вере, достаточных для поступления в Богословский институт [5, л. 28]. Окончившие курсы могли занимать должности псаломщика и даже диакона.
Учебные планы и программы пастырских курсов и Богословского института Синодом передавались в Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР, который после рассмотрения и уточнения (по предложению Совета было введено изучение Конституции СССР, а также документов, касавшихся положения Церкви в СССР), отправлял их на утверждение правительства, после чего они возвращались в Синод [6, л. 2].
Подготовка священников велась в Богословском институте с четырехлетним сроком обучения. Учебный план был построен таким образом, что его первые два курса представляли законченный цикл дисциплин, вполне удовлетворяющий требованиям среднего духовного образования. По окончании второго курса студенты могли быть посвящены в священники и назначены в сельские приходы. Студенты, окончившие полный курс института, считались получившими законченное высшее духовное образование и имели преимущественное право на занятие приходов в городах и других ответственных должностей в церковных организациях. Кроме того, им присуждалась степень кандидата богословия. Наиболее способные могли оставаться на пятый год для усовершенствования в выбранной специальности. Желавшие пройти полный курс института должны были изучать в обязательном порядке один из древних и один из новых языков по выбору [5, л. 28]. По этому учебному плану духовная школа работала только один год. Отметим, что из 142 человек, поступивших в институт в 1945 - 1946 гг., лишь 18 человек имели высшее образование и 3 неполное высшее. 87 - среднее и неполное среднее, остальные - начальное [там же, л. 37 - 39, 41].
Учебный план пастырских курсов, объединенный с планом первого и второго курсов института, должен был служить основой для пастырских школ, открываемых в разных епархиях. На сами курсы принимались лица, достигшие 18 лет. Здесь изучались Ветхий и Новый Заветы, Катехизис, учение о Богослужении, краткая история Христианской и Русской Церквей, славянский язык, церковное пение [5, л. 28 и об.].
На торжествах по случаю открытия Богословского института и пастырских курсов 14 июня 1944 г. митрополит Алексий обратился к собравшимся с назидательным словом:
стр. 89
--------------------------------------------------------------------------------
"Прежняя духовная школа была школой серьезной, глубокой, строгой, а в иных случаях и суровой школой... слабой стороной прежней духовной школы было то, что она имела двойственную задачу. Это была школа сословная; она имела задачей дать возможность духовенству, сословию в общем бедному, на льготных началах давать воспитание и образование своим детям; другой задачей ее было создавать кадры будущих священнослужителей. Понятно, что не каждый сын священника, или диакона, или псаломщика имел склонность к пастырскому служению, к тому, чтобы следовать по стопам своих отцов и предков, и от этого получалось, что такие подневольные питомцы духовных учебных заведений вносили в них дух, чуждый церковности, дух мирской, снижали тон его церковного настроения. С другой стороны, и само руководство допускало несвойственные строго духовной школе послабления в отношении режима и общего внутреннего уклада. И получалось, что наши духовные школы носили полусветский характер, который отражался на всем строе - учебном и воспитательном. Теперь же не так должно быть и не так будет. Сословий у нас нет... и каждый гражданин, чей бы он ни был сын и потомок, может свободно избирать себе путь по своему влечению; и потому те, кто поступает в наши духовно-учебные школы, поступят в них не подневольно, а следуя влечению своему послужить святой Церкви в священном сане. Весь строй этих школ должен быть строго церковным, без всякого уклонения в сторону мирского, светского уклада, и все питомцы нашей школы должны будут ему подчиняться" [7, с. 11 - 12].
Учебные аудитории института разместились в Лопухинском корпусе Новодевичьего монастыря, а его общежитие и аудитория Богословско- пастырских курсов - в помещениях при монастырской Успенской церкви. К преподаванию в институте и на курсах были приглашены немногие из наставников и питомцев старой Духовной академии, а также некоторые из преподавателей светских школ, имевших основательные богословские знания.
Первым ректором института стал выпускник Казанской Духовной академии протоиерей Тихон Попов. К преподаванию в институте удалось привлечь известного до революции миссионера протоиерея Димитрия Боголюбова. Среди первых преподавателей высшей богословской школы были Анатолий Васильевич Ведерников, назначенный инспектором, и Алексей Иванович Георгиевский, ставший секретарем института [5, л. 1 - 9].
С самого начала работы богословских школ их преподаватели были уравнены в налоговом отношении с рабочими и служащими. Преподаватели причислялись к квалифицированным работникам народного образования и получали продовольственные карточки, такие же, как и преподаватели вузов. Студенты получали рабочие карточки [8, л. 49].
Один из студентов Богословского института вспоминал, что учащиеся первого "военного" набора "пришли отовсюду... были и молодые, и совсем пожилые люди. Одни из них имели законченное гуманитарное образование, другие прошли курс духовной семинарии в далеком прошлом, но были и такие, кто вообще не имел никакой подготовки, кто по зову сердца пришел с сельскохозяйственных работ, от станков тыловой промышленности или с передовых позиций Великой Отечественной войны - опаленные огнем военного пожара, с нашивками ранений, боевыми наградами. Среди студентов нашего курса был Павел Александрович Голубцов (впоследствии архиепископ Сергий), в выцветшей зеленой гимнастерке с погонами солдата технических войск. Были и специалисты с большим жизненным опытом, работавшие прежде в конструкторских бюро, и люди, много лет служившие на приходах псаломщиками... Но в этой сложной и разноликой массе главным и определяющим фактором была пастырская направленность" [9, с. 25].
Подготовить достаточное число пастырей для нуждавшихся в них нескольких тысяч приходов московский Богословский институт и пастырские курсы, конечно, были не в состоянии. Поэтому вскоре после своего избрания патриарх Алексий I обратился в Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР с письмом: "Считая необходимым иметь пастырско-богословские курсы в городах Ленин-
стр. 90
--------------------------------------------------------------------------------
граде, Минске, Киеве, Ставрополе, Луцке и Львове, прошу Совет войти в ходатайство к правительству о разрешении открытия означенных курсов в указанных городах". В другом письме патриарх Алексий I просил о том же для Одессы и Таллина [10, л. 1-З]. За исключением последнего, во всех городах, упомянутых в его письме, были открыты духовные учебные заведения.
При Священном Синоде был создан Учебный комитет для руководства делом духовного образования. В его ведении находились программы, учебные планы, учебные руководства и пособия. Комитет следил за состоянием богословских школ как в учебном, так и в воспитательном и хозяйственном отношениях, проверял их деятельность путем рассмотрения представляемых с мест отчетов и через особо назначаемые ревизии. Все свои предложения о мероприятиях по улучшению постановки учебно-воспитательной деятельности в богословских школах он представлял на одобрение патриарха и согласовывал с Советом по делам Русской Православной Церкви [10, л. 2]. Под руководством митрополита Ленинградского Григория (Чукова) в Учебном комитете был разработан план перехода на традиционную систему духовного образования: предполагалось преобразовать Богословский институт в академию, а Богословско-пастырские курсы в семинарию. При этом академия по своим учебным планам, программам и продолжительности обучения должна была в целом следовать традициям своей дореволюционной предшественницы. Желавшие получить ученую степень кандидата богословия должны были оставаться на четвертый год для подготовки кандидатского сочинения. Наиболее одаренные из кандидатов богословия оставались при Академии в качестве профессорских стипендиатов для подготовки к научно-педагогической деятельности. Для поступления в Академию необходимо было иметь полное среднее образование и сдать экзамены за курс семинарии.
Семинария не ставила цели давать своим воспитанникам полное среднее образование. Значительная часть ее абитуриентов приходила в стены духовной школы с аттестатом зрелости, хотя правила допускали прием и выпускников 7- классной неполной средней школы. Обучение вначале рассчитано было на три года (позднее продолжительность обучения возросла на один год). Учебные планы двух первых классов семинарии в основном воспроизводили церковно- образовательную программу старого духовного училища с вводным курсом основ православного вероучения (катехизиса, священной истории, церковного устава) и церковнославянского языка. Два старших класса приближались по предметам и объему материала к дореволюционной семинарии [12, л. 625 - 626].
"В задачу духовной академии, как высшей школы, входит совершенствование богословских знаний, полученных студентами в семинарии, - писал инспектор Богословского института А. В. Ведерников. - Отгораживаясь от соблазна умножать знания ради знаний, академия должна готовить пастырей, способных направлять религиозно-нравственную жизнь верующих в более широких масштабах городской общины и даже епархии" [11, с. 394].
На ходатайство патриарха 15 июля 1946 г. последовало согласие Г. Г. Карпова на преобразование пастырско-богословских курсов в Москве, Саратове, Ленинграде, Киеве, Львове, Одессе, Минске, Луцке и Ставрополе в духовные семинарии с четырехгодичным сроком обучения. Соответствующее разрешение из Совета получено было и на преобразование Богословского института в Духовную академию.
Литература
1. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 2. Д. 3.
2. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1.
3. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 2а.
4. Журнал Московской Патриархии. 1993. N 1.
5. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 38.
6. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 4.
7. Журнал Московской патриархии. 1944. N 7.
8. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 32.
9. Богословские труды. Московская Духовная Академия. 300 лет. 1986.
10. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 37.
11. Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947.
12. Цыпин В., протоиерей. История Русской Церкви. 1917 - 1997. М., 1997.
стр. 91
14 июня 1944 г. состоялось торжественное открытие Богословского института и пастырских курсов в московском Новодевичьем монастыре [1, л. 42]. Еще на встрече со Сталиным в сентябре 1943 г. митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) просили открыть богословские курсы в нескольких епархиях. Как писал участник встречи Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов. "Сталин, согласившись с этим, в то же время спросил, почему они ставят вопрос о богословских курсах, тогда как правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий во всех епархиях, где это нужно. Митрополит Сергий, а затем митрополит Алексий сказали, что для открытия духовных академий у них еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий - принимать в них лиц моложе 18 лет они считают неподходящим ко времени и по прошлому опыту, зная, что пока у человека не сложилось определенное мировоззрение, готовить его в качестве пастыря весьма опасно". В итоге договорились об открытии только курсов [2, л. 1 - 10]. Вероятно, это отчасти объяснялось осторожностью и стремлением обезоружить тех советчиков Стали-
стр. 88
--------------------------------------------------------------------------------
на, кто, удерживая его от шага навстречу Церкви, потом мог ссылаться на чрезмерные аппетиты архиереев.
Вскоре после бесед Сталина с тремя митрополитами архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) по поручению главы Церкви разработал проект организации Православного богословского института в Москве и богословско-пастырских школ в епархиальных центрах. Этот проект был утвержден Священным Синодом уже после избрания на патриарший престол Сергия (Страгородского) [3, л. 8 - 9]. 28 ноября 1943 г. было принято постановление СНК N 1324, разрешавшее открытие в Москве богословского института и пастырских курсов. В N 4 "Журнала Московской Патриархии" за 1943 г. было помещено объявление о принятии в Православный богословский институт "лиц с высшим или средним образованием, не моложе 18 лет, с удостоверением от своего епархиального архиерея или кого-либо из пастырей той епархии, в которой проживает проситель". 10 мая 1944 г. СНК своим постановлением разрешил открытие богословско-пастырских курсов в Саратове [4, с. 42].
Первый же опыт знакомства с желающими подготовиться к пастырскому служению показал, что учебные планы и программы духовных школ должны были быть приведены в строгое соответствие с запросами современной церковной жизни и уровнем богословской и общеобразовательной подготовки лиц, поступающих в институт.
Отсутствие у поступающих основных сведений по вопросам вероучения побудило перестроить учебный план и создать подготовительный курс, первоначально названный огласительно-христианским училищем, а затем переименованный в пастырские курсы. Их целью было дать слушателям в течение года минимум знаний о православной вере, достаточных для поступления в Богословский институт [5, л. 28]. Окончившие курсы могли занимать должности псаломщика и даже диакона.
Учебные планы и программы пастырских курсов и Богословского института Синодом передавались в Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР, который после рассмотрения и уточнения (по предложению Совета было введено изучение Конституции СССР, а также документов, касавшихся положения Церкви в СССР), отправлял их на утверждение правительства, после чего они возвращались в Синод [6, л. 2].
Подготовка священников велась в Богословском институте с четырехлетним сроком обучения. Учебный план был построен таким образом, что его первые два курса представляли законченный цикл дисциплин, вполне удовлетворяющий требованиям среднего духовного образования. По окончании второго курса студенты могли быть посвящены в священники и назначены в сельские приходы. Студенты, окончившие полный курс института, считались получившими законченное высшее духовное образование и имели преимущественное право на занятие приходов в городах и других ответственных должностей в церковных организациях. Кроме того, им присуждалась степень кандидата богословия. Наиболее способные могли оставаться на пятый год для усовершенствования в выбранной специальности. Желавшие пройти полный курс института должны были изучать в обязательном порядке один из древних и один из новых языков по выбору [5, л. 28]. По этому учебному плану духовная школа работала только один год. Отметим, что из 142 человек, поступивших в институт в 1945 - 1946 гг., лишь 18 человек имели высшее образование и 3 неполное высшее. 87 - среднее и неполное среднее, остальные - начальное [там же, л. 37 - 39, 41].
Учебный план пастырских курсов, объединенный с планом первого и второго курсов института, должен был служить основой для пастырских школ, открываемых в разных епархиях. На сами курсы принимались лица, достигшие 18 лет. Здесь изучались Ветхий и Новый Заветы, Катехизис, учение о Богослужении, краткая история Христианской и Русской Церквей, славянский язык, церковное пение [5, л. 28 и об.].
На торжествах по случаю открытия Богословского института и пастырских курсов 14 июня 1944 г. митрополит Алексий обратился к собравшимся с назидательным словом:
стр. 89
--------------------------------------------------------------------------------
"Прежняя духовная школа была школой серьезной, глубокой, строгой, а в иных случаях и суровой школой... слабой стороной прежней духовной школы было то, что она имела двойственную задачу. Это была школа сословная; она имела задачей дать возможность духовенству, сословию в общем бедному, на льготных началах давать воспитание и образование своим детям; другой задачей ее было создавать кадры будущих священнослужителей. Понятно, что не каждый сын священника, или диакона, или псаломщика имел склонность к пастырскому служению, к тому, чтобы следовать по стопам своих отцов и предков, и от этого получалось, что такие подневольные питомцы духовных учебных заведений вносили в них дух, чуждый церковности, дух мирской, снижали тон его церковного настроения. С другой стороны, и само руководство допускало несвойственные строго духовной школе послабления в отношении режима и общего внутреннего уклада. И получалось, что наши духовные школы носили полусветский характер, который отражался на всем строе - учебном и воспитательном. Теперь же не так должно быть и не так будет. Сословий у нас нет... и каждый гражданин, чей бы он ни был сын и потомок, может свободно избирать себе путь по своему влечению; и потому те, кто поступает в наши духовно-учебные школы, поступят в них не подневольно, а следуя влечению своему послужить святой Церкви в священном сане. Весь строй этих школ должен быть строго церковным, без всякого уклонения в сторону мирского, светского уклада, и все питомцы нашей школы должны будут ему подчиняться" [7, с. 11 - 12].
Учебные аудитории института разместились в Лопухинском корпусе Новодевичьего монастыря, а его общежитие и аудитория Богословско- пастырских курсов - в помещениях при монастырской Успенской церкви. К преподаванию в институте и на курсах были приглашены немногие из наставников и питомцев старой Духовной академии, а также некоторые из преподавателей светских школ, имевших основательные богословские знания.
Первым ректором института стал выпускник Казанской Духовной академии протоиерей Тихон Попов. К преподаванию в институте удалось привлечь известного до революции миссионера протоиерея Димитрия Боголюбова. Среди первых преподавателей высшей богословской школы были Анатолий Васильевич Ведерников, назначенный инспектором, и Алексей Иванович Георгиевский, ставший секретарем института [5, л. 1 - 9].
С самого начала работы богословских школ их преподаватели были уравнены в налоговом отношении с рабочими и служащими. Преподаватели причислялись к квалифицированным работникам народного образования и получали продовольственные карточки, такие же, как и преподаватели вузов. Студенты получали рабочие карточки [8, л. 49].
Один из студентов Богословского института вспоминал, что учащиеся первого "военного" набора "пришли отовсюду... были и молодые, и совсем пожилые люди. Одни из них имели законченное гуманитарное образование, другие прошли курс духовной семинарии в далеком прошлом, но были и такие, кто вообще не имел никакой подготовки, кто по зову сердца пришел с сельскохозяйственных работ, от станков тыловой промышленности или с передовых позиций Великой Отечественной войны - опаленные огнем военного пожара, с нашивками ранений, боевыми наградами. Среди студентов нашего курса был Павел Александрович Голубцов (впоследствии архиепископ Сергий), в выцветшей зеленой гимнастерке с погонами солдата технических войск. Были и специалисты с большим жизненным опытом, работавшие прежде в конструкторских бюро, и люди, много лет служившие на приходах псаломщиками... Но в этой сложной и разноликой массе главным и определяющим фактором была пастырская направленность" [9, с. 25].
Подготовить достаточное число пастырей для нуждавшихся в них нескольких тысяч приходов московский Богословский институт и пастырские курсы, конечно, были не в состоянии. Поэтому вскоре после своего избрания патриарх Алексий I обратился в Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР с письмом: "Считая необходимым иметь пастырско-богословские курсы в городах Ленин-
стр. 90
--------------------------------------------------------------------------------
граде, Минске, Киеве, Ставрополе, Луцке и Львове, прошу Совет войти в ходатайство к правительству о разрешении открытия означенных курсов в указанных городах". В другом письме патриарх Алексий I просил о том же для Одессы и Таллина [10, л. 1-З]. За исключением последнего, во всех городах, упомянутых в его письме, были открыты духовные учебные заведения.
При Священном Синоде был создан Учебный комитет для руководства делом духовного образования. В его ведении находились программы, учебные планы, учебные руководства и пособия. Комитет следил за состоянием богословских школ как в учебном, так и в воспитательном и хозяйственном отношениях, проверял их деятельность путем рассмотрения представляемых с мест отчетов и через особо назначаемые ревизии. Все свои предложения о мероприятиях по улучшению постановки учебно-воспитательной деятельности в богословских школах он представлял на одобрение патриарха и согласовывал с Советом по делам Русской Православной Церкви [10, л. 2]. Под руководством митрополита Ленинградского Григория (Чукова) в Учебном комитете был разработан план перехода на традиционную систему духовного образования: предполагалось преобразовать Богословский институт в академию, а Богословско-пастырские курсы в семинарию. При этом академия по своим учебным планам, программам и продолжительности обучения должна была в целом следовать традициям своей дореволюционной предшественницы. Желавшие получить ученую степень кандидата богословия должны были оставаться на четвертый год для подготовки кандидатского сочинения. Наиболее одаренные из кандидатов богословия оставались при Академии в качестве профессорских стипендиатов для подготовки к научно-педагогической деятельности. Для поступления в Академию необходимо было иметь полное среднее образование и сдать экзамены за курс семинарии.
Семинария не ставила цели давать своим воспитанникам полное среднее образование. Значительная часть ее абитуриентов приходила в стены духовной школы с аттестатом зрелости, хотя правила допускали прием и выпускников 7- классной неполной средней школы. Обучение вначале рассчитано было на три года (позднее продолжительность обучения возросла на один год). Учебные планы двух первых классов семинарии в основном воспроизводили церковно- образовательную программу старого духовного училища с вводным курсом основ православного вероучения (катехизиса, священной истории, церковного устава) и церковнославянского языка. Два старших класса приближались по предметам и объему материала к дореволюционной семинарии [12, л. 625 - 626].
"В задачу духовной академии, как высшей школы, входит совершенствование богословских знаний, полученных студентами в семинарии, - писал инспектор Богословского института А. В. Ведерников. - Отгораживаясь от соблазна умножать знания ради знаний, академия должна готовить пастырей, способных направлять религиозно-нравственную жизнь верующих в более широких масштабах городской общины и даже епархии" [11, с. 394].
На ходатайство патриарха 15 июля 1946 г. последовало согласие Г. Г. Карпова на преобразование пастырско-богословских курсов в Москве, Саратове, Ленинграде, Киеве, Львове, Одессе, Минске, Луцке и Ставрополе в духовные семинарии с четырехгодичным сроком обучения. Соответствующее разрешение из Совета получено было и на преобразование Богословского института в Духовную академию.
Литература
1. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 2. Д. 3.
2. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1.
3. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 2а.
4. Журнал Московской Патриархии. 1993. N 1.
5. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 38.
6. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 4.
7. Журнал Московской патриархии. 1944. N 7.
8. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 32.
9. Богословские труды. Московская Духовная Академия. 300 лет. 1986.
10. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 37.
11. Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947.
12. Цыпин В., протоиерей. История Русской Церкви. 1917 - 1997. М., 1997.
стр. 91
Опубликовано 18 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Духовное образование в России в годы Великой Отечественной войны
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1192708438 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций