ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ (последнее)
Образование нерусских народов Российской империи в геополитическом контексте
Актуальные публикации по вопросам школьной педагогики.
Образование является объектом исследования для многих гуманитарных наук (социологии, истории, этнологии, политологии и др.), каждая из которых проявляет интерес к определенным аспектам педагогического процесса. В этот круг дисциплин должна быть допущена и геополитика, отражающая пространственное измерение государственной образовательной стратегии. Уже сегодня сложилась определенная совокупность теоретических оснований для внедрения геополитического подхода к анализу истории образования. Одни из них связаны с утверждением гуманистической парадигмы в науках об обществе и человеке; другие - с переосмыслением исторических и актуальных проблем национального образования; третьи отражают потребность в реформировании классической геополитики и смене геополитических приоритетов России.
Идея о взаимной связи между образовательным и геополитическим процессами пока не получила однозначного признания ни среди политологов, ни среди педагогов, хотя и осознавалась на интуитивном уровне еще в конце XIX - начале XX вв. (Ф. Ратцель, В.И. Ламанский, В.П. Семенов- Тяньшанский и др.). Актуализация гуманитарных факторов геополитики стала основным лейтмотивом развития зарубежной и российской геополитической мысли в минувшем столетии (Г.В. Вернадский, А. Тойнби, С. Хантингтон и др.).
Предлагаемый в настоящей статье ракурс рассмотрения историко-образовательного процесса выявляет те его аспекты, которые обычно не находятся в фокусе внимания исследователей и выступают, в лучшем случае, в качестве внешнего фона событий и явлений в сфере образования. Кроме того, такой анализ проблем российского образования позволяет глубже понять скрытые механизмы развития и распада таких больших многонациональных государств, как Российская империя, выявить своеобразие и общность образовательных интересов, ценностей, ориентации различных народов и культур. Одновременно данный подход, выступая в качестве научной основы политической теории и практики, нацелен на поиск объединяющего начала, которое позволяет государствам или проживающим на их территориях этносам и конфессиям находить общее в содержании и практике образования в рамках единого образовательного пространства. При этом не забывается необходимость учета национально-регионального разнообразия. Все это призвано способствовать успешной реализации функций образования в сфере межэтнической коммуникации.
Сегодня утверждаются новые критерии анализа геополитических феноменов и ситуаций. Одновременно происходит обновление понятийно-категориального аппарата теории геополитики, отражающее современное гуманистическое восприятие проблем человека, общества, культуры, политики. Стало общепризнанным фактом, что российская геополитика находится под влиянием не только объективных (географическая среда, размеры территории, численность населения и т.п.), но и субъективных факторов: ее действующие лица - конкретные люди и их сообщества, которым свойственно этнокультурное разнообразие. Соответственно возрастает необходимость использования наряду с понятием "геополитика" более широкого поня-
--------------------------------------------------------------------------------
* Статья написана при финансовом участии программы "Развитие социальных исследований образования в России" Европейского университета в Санкт-Петербурге, осуществляемой при поддержке Фонда Спенсера.
стр. 72
--------------------------------------------------------------------------------
тия "геокультура", введенного в научный оборот американским социологом И. Валлерстайном [1].
Таким образом, современная геополитика превращается в комплексную дисциплину, изучающую сложную систему взаимоотношений между различными субъектами пространства (международные сообщества и организации, государства, регионы, этносы, конфессии и др.). При этом возрастающее значение приобретают информационные и культурно-образовательные сферы. Так, "человеческий" фактор обладает возможностями продуктивного воздействия на геополитическую ситуацию гуманитарными средствами. В то же время существует немало примеров негативного влияния религиозно-культурных факторов в Чечне, бывшей Югославии, на Ближнем Востоке и других "горячих точках" планеты. Очевидно, что геополитическая нестабильность в таких регионах в немалой степени обусловлена тем, что в свое время там были упущены возможности налаживания межэтнического диалога, базовые основы которого закладываются в сфере национального образования.
Мы осознаем, что чрезмерное увлечение внешними факторами (экономическими, идеологическими, политическими и т.д.) грозит "размыванием" объекта педагогического исследования, привнесением в историко- образовательную проблематику не свойственных ей понятий. Подобные опасения подтверждаются тем, что современная научная литература и научно-популярная публицистика полны, неоправданного увлечения геополитической терминологией. С одной стороны, политология, обогащая исследование новыми смыслами и инструментами, таит в себе угрозу нарушения аутентичности педагогического знания. С другой, вульгаризация предлагаемого подхода может привести к нарушению целостности теории геополитики. Учитывая это, мы специально оговариваем, что использование геополитического феномена не означает вытеснения проблем истории образования на периферию предмета междисциплинарного исследования.
Гипотетическим посылом для нашей концепции стало предположение о том, что "инородческое" просвещение имело в своем основании геополитическую подоплеку. Мы полагаем, что на линиях соприкосновения культур и цивилизаций национальное образование обретает смысл, характер и функции, не проявляющиеся в обычных условиях, т.е. в местах с относительно однородным этническим и вероисповедным составом населения.
Особенность современного геополитического положения страны заключается в том, что "внутренняя нестабильность России превосходит опасность внешней угрозы" [2, с. 333]. На наш взгляд, цивилизационно-культурные противоречия представляют наибольшую опасность для территориальной целостности России. В условиях многонациональных регионов, где происходит многовековое взаимодействие различных культур и цивилизаций, геополитический фактор приобретает особое значение. Континентальный характер российского пространства и его колоссальные масштабы определили традиционную направленность геополитического вектора внутрь страны, на культурно-идеологическую инкорпорацию ее многочисленных и обширных регионов. Это отличает нашу имперскую традицию от экстравертно ориентированных британской, французской или испанской.
Геополитическое и образовательное пространства Российской империи находились в процессе постоянного формирования, оказывая друг на друга взаимное влияние. За время, прошедшее со становления империи в середине XVI в. до ее распада в начале XX столетия, они прошли сложную эволюцию и обрели качественные параметры, многие из которых не утратили своего значения и сегодня. В частности, культурные и конфессиональные связи народов России с зарубежными государствами традиционно оказывают существенное влияние на характер межнациональных отношений внутри России, а также на содержание образования в "пограничных" в географическом и культурном смысле регионах (Северный Кавказ, Татарстан, Башкортостан, Бурятия, Дальний Восток и др.). Этнокультурные симпатии и антипатии народов Российской империи, их отношение к Российскому государству, православию и русской школе формировались столетиями и были обусловлены особенностями ареала расселения, привязанно-
стр. 73
--------------------------------------------------------------------------------
стью к определенному географическому пространству, спецификой его колонизации, а также сложившимися на его территории образовательными традициями. В результате длительного сосуществования народов и религий в Российской империи сформировалась своеобразная "многослойная" самоидентификация нерусских народов. Нередко она одновременно отражала принадлежность личности к этнической, религиозной и общеимперской общностям. Национальная школа при этом являлась главным генератором процессов, определявших этнокультурную ориентацию личности.
Развитие образования нерусских народов России всегда происходило под воздействием разнообразных факторов, одни из которых имеют внутрироссийское, другие - внешнеполитическое происхождение. Например, как и столетия назад, недостаток подготовленных священнослужителей и религиозной литературы восполняется из-за рубежа. Не следует сбрасывать со счетов и образовательную активность западных миссионерских организаций, нередко преследующих геополитические цели. В некоторых случаях воздействие геополитического фактора на образовательную сферу довольно значимо, но не очевидно при поверхностном рассмотрении. Так, Поволжье в составе Российской империи, будучи географически внутренним регионом, в силу своих этноконфессиональных характеристик, а также наличия интенсивных культурных и образовательных связей мусульман с зарубежными единоверцами, являлось геополитически активной территорией.
Влияние геополитики на развитие образования нерусских народов проявлялось неодинаково в различные исторические периоды и в разных регионах империи. Вместе с тем анализ школьной политики в Поволжье, на Северном Кавказе, Средней Азии (Туркестане) или в западных губерниях империи (Царство Польское, Прибалтика, Финляндия и др.) показывает, что там действовали типологически схожие закономерности. Главным поводом для беспокойства за целостность государства во время подъема национально-освободительных движений или "отпадений" от православия почти всегда служил так называемый школьный вопрос.
Геополитические процессы в "инородческих областях" России, подобно тектонической активности в геологически нестабильных районах, нередко приобретали довольно интенсивный характер. Данный тезис находит подтверждение во множестве исторических источников, отражающих политическую практику государства и его ведомств, миссионерскую деятельность, становление национальных образовательных структур и просветительства нерусских народов. Саморазвитие инородческой школы выступало неотъемлемой частью социально-политических и этнокультурных процессов, определивших историческую судьбу Российской империи. В свою очередь, геополитические особенности ее регионов наложили свой отпечаток на цели, характер и результаты просвещения нерусских народов. Процессы взаимодействия национального образования и внутренней геополитики, отразив общероссийские тенденции, в то же время проявили себя самобытно в разных регионах России, представляющих различные модели образовательной политики.
Сложная система российских регионов исторически складывалась в логике имперской парадигмы. При ее анализе необходимо учитывать непростые процессы формирования столь огромного и разнообразного пространства. В период интенсивного расширения Россия была окружена подвижными границами, которые, по образному выражению известного слависта и государственного деятеля А.С. Будиловича, "...то раздвигались, то суживались, смотря по успехам русской колонизации, государственности, просвещения" [3, с. 3]. Только в XIX в. площадь Российской империи увеличилась на одну треть. При этом в состав государства входили территории (Поволжье, Прибалтика, Северный Кавказ и др.), за право доминирования в которых соперничали различные конфессии. Наибольшую активность проявляли русско- православная, католическая и исламская. Прибегая к привычным для себя способам разрешения межнациональных проблем, государство часто шло по пути унификации (читай - русификации) своего культурно-образовательного пространства.
Государственная власть и православная Церковь веками добивались поддержания
стр. 74
--------------------------------------------------------------------------------
государственного единства путем сплочения геополитического и культурного пространств империи. Среди фундаментальных ценностей российской геополитической традиции приоритетной являлась способность центра поддерживать имперскую целостность державы. Однако особенности открытой геоморфологии Северной Евразии побуждали вовлекать в себя все новые и новые окраины, чтобы тем самым обезопасить внутренние территории. Естественно, что прочное и органичное включение нерусских народов в систему российской государственности отставало от темпов ее территориального расширения. Из-за этого империя периодически переживала интенсивные геополитические сдвиги. Параллельно и во взаимосвязи с этими процессами культурно-образовательное пространство тоже подвергалось перманентным трансформациям.
"Собирание" империи осуществлялось различными методами, среди которых немаловажное место занимало целенаправленное воздействие на этнический менталитет и формирование связанной с ним геополитической идентичности. Процессы вовлечения нерусских народов в состав империи далеко не всегда протекали безболезненно, а присоединение некоторых территорий (Северного Кавказа, Средней Азии, Польши и др.) - результат завоевания. Следует учитывать также тот факт, что многие народы России испытали на себе не только благотворное влияние русской культуры, но и насильственную христианизацию и русификацию. Обращает на себя внимание двусмысленность геополитического положения и государственного статуса некоторых народов Российской империи (поляков, финнов, прибалтийских народов, поволжских и крымских татар и др.). Будучи российскими подданными, они сохраняли разнообразные культурно-образовательные ориентации, которые иногда приобретали геополитический характер.
Наибольший интерес в контексте рассматриваемых нами проблем представляет православная миссионерская педагогика второй половины XIX - начала XX вв. (Н.А. Бобровников, Н.И. Ильминский, М.А. Миропиев, Н.П. Остроумов и др.). Анализ исторических документов подтверждает предположение о геополитической природе миссионерской деятельности. Христианское просвещение нерусских народов, прежде всего на восточном и юго- восточном направлении, стало неотъемлемой частью процессов территориального роста империи, расширения ее геополитических задач. По времени это совпало с зарождением колониальных империй Запада: "С XVI века миссионеры стали неизбежными спутниками торговли и завоевания" [4, с. 60].
Глубокая и устойчивая интеграция нерусских народов в единое имперское целое не могла быть достигнута без создания массовых институтов культурно-идеологического характера - начальной школы, системы подготовки учительства и др. Миссионерская деятельность была направлена прежде всего на обращение в православие, а также на создание образа "доброго русского", "хорошей, мощной России", на формирование имперского самосознания. Миссионеры отчетливо осознавали, что если этническая идентичность нерусских народов возьмет верх над общеимперской, возникнет реальная угроза дезинтеграции государства. Российское миссионерство столетиями накапливало уникальный исторический опыт выстраивания сложной системы межэтнических и межконфессиональных отношений, объективно способствовавшей нейтрализации потенциального и реального сепаратизма образовательными средствами. В результате осуществления просветительской политики, основанной на использовании родного языка, учете этнопсихологических и социально-бытовых особенностей народов. Российская империя смогла упрочить свои позиции в инородческих регионах. Это произошло во многом благодаря тому, что православное миссионерство оказывало значительное влияние на формирование у нерусского населения положительного образа Российского государства.
Одной из заслуг миссионеров стало содействие формированию интеллектуальной элиты нерусских народов - учителей народных училищ, священников, переводчиков русской литературы. Они рассматривались прежде всего как выразители государственных и церковных интересов в "неспокойных" регионах Российской импе-
стр. 75
--------------------------------------------------------------------------------
рии. Сложность геополитической и этноконфессиональной ситуации порождала особый спрос на учителя-миссионера, основным предназначением которого являлось не повышение образовательного уровня населения, а усердие в его христианизации. Вместе с тем к подготовке учителей предъявлялись высокие педагогические требования, среди которых главным было умение привлекать нерусских подданных на сторону православия. В педагогических учебных заведениях Польши, Финляндии и Прибалтики, обладавших широкими правами "школьной автономии", действовали особые правительственные инструкции, регламентировавшие содержание и направленность образования, а также круг лиц, допускаемых к преподавательской деятельности. В учительских и духовных семинариях областей с многонациональным населением присутствовал ярко выраженный миссионерский уклон, а вместо классических языков преподавались местные.
От результатов миссионерской деятельности во многом зависела прочность государственной власти и ее способность аккумулировать в своих руках контроль над пространством, вместившим в себя множество народов, конфессий, языков и воспитательных традиций. Методы установления контроля аллегорично выразил один из публицистов начала XX в., предлагавший "...засыпать инородцев школами, как это делает Пруссия по отношению к славянам" [5, с. З]. В качестве примера реализации этой идеи могут служить полковые школы для детей горцев Кавказа или русско-туземные училища для мусульман Средней Азии, активно насаждавшиеся генерал-губернатором К.П. фон Кауфманом с целью привлечения симпатий местного населения на сторону государства. Школа для нерусских народов своеобразно преломляла в себе процессы имперского строительства и нередко становилась эпицентром межконфессионального соперничества. Конечно, образование и культура сами по себе не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты геополитики. Однако в определенных условиях они способны оказывать существенное влияние на развитие геополитических ситуаций в стране или регионе. Образование формирует у представителей разных национальностей чувство причастности к единому государству. Но оно же, при искажении его функций принудительной русификацией или гипертрофированным превознесением этнических ценностей в ущерб общероссийским, способно заложить предпосылки потенциального сепаратизма.
Сама христианизация неправославных народов должна рассматриваться не только как конфессиональная, но и как геополитическая задача. Например, для некоторых мусульман Поволжья, Северного Кавказа и Крыма считалось неприемлемым жить по законам и под властью иноверческого государства. Приверженность своей вере даже в рамках имперского пространства становилась символом национальной независимости, а крещение, в свою очередь, выступало своеобразным актом государственной присяги. Поэтому миссионеры считали важным добиваться от новообращенных признания не только власти русского царя, но и ценностей русско-православной культуры. Достичь этой цели без кропотливой просветительской работы с детьми и взрослыми было невозможно.
Речь шла о том, чтобы "инородцы" стали не "младшими братьями" русского народа, а "русскими". Однако в тех случаях, когда усилия культуртрегеров были направлены на искоренение национальной самобытности, это вело не столько к насаждению русской культуры, сколько к ее отторжению. Видимо, поэтому религиозно-просветительская деятельность православной Церкви часто уступала по эффективности, например, проповеди ислама и католицизма.
Христианское просвещение нерусских народов, ориентированное на достижение внешних признаков обрусения, в дореформенный период оказалось не готовым к выработке педагогических средств, адекватных его политическим задачам. Однако общий вектор развития образования нерусских народов определялся постепенной гуманизацией межэтнических и педагогических отношений, признанием прав нерусских народов на самостоятельное культурное развитие. Реализация этой тенденции во второй половине XIX - начале XX вв., несмотря на сопротивление шовинистических кругов, позволяла добиваться в многонациональных регионах определен-
стр. 76
--------------------------------------------------------------------------------
ных успехов в деле геополитической стабилизации образовательными средствами.
В результате смягчения политики имперской централизации в период реформ 60-х гг. XIX в. были созданы предпосылки для успешного решения проблем "инородческого" образования. В пореформенный период усилились процессы экономической, культурной интеграции российских окраин. Естественным образом вставала задача более прочной и органичной инкорпорации вошедших в состав империи народов. Насильственная русификация постепенно сменялась относительно либеральными методами приобщения к православию, учитывавшими местную языковую и этнопсихологическую специфику. Общественно- педагогическое движение в "инородческих" губерниях добивалось придания школе большей открытости для разных сословий, национальностей, вероисповеданий. Регионально- национальные особенности образования стали играть более значительную роль в определении его направленности и содержания.
Одновременно с этим в русском образованном обществе зрело понимание того, что "ограничение прав по происхождению неизбежно превращает обездоленных инородцев во внутренних врагов" [6, с. 8]. Изменения в общественных настроениях второй половины XIX в. красноречиво выразил К.Н. Леонтьев: "Подвластные Короне российской провинции обширны, многозначительны по местоположению и весьма характерны по идеям своим, и при каждом политическом движении своем Россия должна неизбежно брать в расчет настроения и выгоды этих драгоценных своих окраин" [7, с. 335]. Постепенному преодолению неприятия народами империи русской школы, культуры и государственности способствовала возможность развивать собственное образование на родном языке.
Перемены в инородческом просвещении были порождены как неизбежностью либерализации общества под влиянием реформаторских тенденций, так и опасностью рецидивов "инородческого" сепаратизма. В связи с этим в миссионерском образовании интенсивно велись поиски нетрадиционных методов и форм обучения, шел непростой процесс преодоления национально-религиозного и педагогического догматизма. Особенно ярко эта тенденция проявилась в рамках системы христианского просвещения Н.И. Ильминского. Приспособление миссионерской школы к региональным и национальным особенностям было продиктовано геополитическими соображениями и необходимостью считаться с различной направленностью религиозно-культурных тяготений, зачастую имевших ориентацию на зарубежные государства.
Таким образом, в пореформенной России уживались две противоречивые тенденции. Одна - центростремительная - отражала естественное стремление единого социально- экономического организма империи к языковой и культурной однородности. Другая, будучи результатом усложнения этнокультурной палитры общества, имела центробежный характер и вела к обособлению отдельных народов. Несмотря на внешнюю противоречивость, обе эти тенденции определялись единым вектором развития многонационального государства, в геополитическом устройстве которого постепенно "вырисовывались" признаки будущей федерации.
Следует отметить, что политика миссионерского просвещения, получившая наибольшее развитие в Поволжье и Сибири, не нашла широкого применения в Средней Азии и на Северном Кавказе, где власти опасались возбудить недовольство недавно покоренного населения. Там делалась ставка на распространение светской образованности и расширение сферы применения русского языка и, соответственно, на смену их геополитической ориентации в пользу России. Особенностью образовательной политики в западных губерниях было привлечение "русского элемента" в регионы, где влияние центра было непрочным, а национальная интеллигенция навлекла на себя подозрение властей своим участием в освободительном движении. Лица, документально подтвердившие свое русское происхождение, принадлежность к православной конфессии и наличие российского диплома, получали целый комплекс льгот и пособий от Министерства народного просвещения. Так, русские учителя и священники в "привилегированных областях" получали вознаграждение в среднем на 20-25% больше, чем их кол-
стр. 77
--------------------------------------------------------------------------------
леги в Центральной России. Обращает на себя внимание тот факт, что надбавки для служащих учебного ведомства нередко были выше, чем для прочих государственных чиновников [8, с. 927]. Примечательно, что Северный Кавказ был исключен Министерством народного просвещения из числа "привилегированных областей", как только центральная власть сочла его "усмиренным".
Некоторые государственные деятели, публицисты и педагоги- миссионеры (А.С. Будилович, М.Н. Катков, П. Яковлев и др.) опасались того, что право нерусских народов на этнокультурное самоопределение может распространиться и на политическую сферу, создав тем самым угрозу территориальной целостности и духовному единству Российской империи. Думский депутат от правых партий В.М. Пуришкевич заявлял:
"Народная школа - орудие государственного развала России, цель ее - способствовать развитию центробежных сил у народов, в состав империи входящих" [9, с. 121]. Многие видели в инородческой школе учреждение, готовящее к политической независимости, способствующее развитию "племенных инстинктов", стремления "дорожить своими особенностями" и "сознательно настаивать на своем обособлении" [10, с. 15]. Однако аргументация сторонников жесткой линии в отношении "инородческого" образования строилась в большинстве случаев не на реальных фактах сепаратизма, а на предположениях о его потенциальной опасности.
Акценты в полемике "обрусителей" со сторонниками либерализации школьной политики расставлялись в зависимости от конкретной геополитической ситуации и менялись вместе с внешнеполитическими приоритетами государства. Так, во время польского восстания 1863 г. внимание общественности обращалось на опасность "полонизации" образования в Привисленском крае; в период русско-японской войны 1904 г. в печати появилось много публикаций о "панмонголизме", а в годы Первой мировой войны - о "германизации" прибалтийских школ.
В частности, в посягательстве на интересы имперского единства обвинялись представители так называемого новометодного направления в исламском образовании (И. Гаспринский, бр. Бобинские, К. Насыри, Ш. Марджани и др.). На самом деле история показала, что результатом развития этого реформаторского движения стало сближение с русским образованным обществом, активное участие мусульман в культурной и научной жизни России. Это течение в общественно-политической и педагогической мысли явилось примером синтеза традиционного исламского вероучения, европейского модернизма и лояльности к Русскому государству. Не случайно татарские просветители впервые применили по отношению к своему народу самоназвание "россиянин" [11, с. 235]. Что касается связей с зарубежным исламом, то они носили скорее религиозно-культурный, чем политический характер. Это дает основания для вывода о том, что процесс развития просветительства среди российских мусульман имел внутренние корни, хотя внешнеполитический фактор и оказывал на него определенное влияние.
Конкретика образовательной политики в отношении различных этносов и религиозных групп империи была связана с особенностями геополитических концепций, отражавших национальное и вероисповедное своеобразие объектов просвещения. В частности, в отношении поволжских и сибирских язычников власти вели политику поощрения их этнической консолидации, через развитие национальных образовательных систем с целью противодействия исламскому или буддистскому влиянию. Это объясняется тем, что в отличие от мусульман, католиков, протестантов и буддистов, язычники не имели цементирующего религиозно- культурного начала и зарубежного "центра притяжения", определяющего образцы этнокультурного развития. Так, финно-угорские народы Поволжья (мордва, марийцы, удмурты), как и их тюрко-язычные соседи - чуваши - не обладали развитой образовательной традицией, способной конкурировать с русско-православной или исламской. Последнее обстоятельство во многом объясняет тот факт, что они вплоть до конца XIX в. не выступали носителями претензий на этнокультурную, образовательную и политическую автономию.
В качестве своего рода геополитического феномена мы рассматриваем и просвети-
стр. 78
--------------------------------------------------------------------------------
тельство в среде нерусских народов. Как и всякое национальное движение, оно является реальной социально- политической силой и не может не приниматься во внимание при рассмотрении геополитической ситуации в том или ином регионе. Просветительство выступало генератором феноменов национальной идентичности (язык, литература, историческое предание и т.д.), стимулирующих чувство причастности к этносу и служащих мощным интегрирующим фактором, особенно для "молодых", формирующихся наций. Весьма отчетливо это стало проявляться в конце XIX - начале XX вв., когда борьба за национально-культурную автономию переходила из религиозной и образовательной сфер в политическую. Анализ проблемы просветительства имеет также и прогностическое значение, уже потому, что этнополитический подъем, институциональное оформление национальных культур, языков, образовательных систем в рассматриваемый период во многом предопределили будущее государственное устройство СССР и современной России.
Рост этнического самосознания некоторых народов приводил не только к положительным, но и к неблагоприятным для единой России геополитическим последствиям. Так, некоторые идеологи "обновленческого" движения в исламском образовании обращали свои взоры к Турции. Появились планы образования всетюркской республики под патронажем Османской империи, что находило отклик у определенной группы национальной интеллигенции, объединившейся вокруг партии "Единение и прогресс". Чиновников и экспертов Азиатского департамента МИДа настораживало развитие так называемого общетюркского языка, создававшего опасные, с точки зрения имперской геополитики, предпосылки для объединения тюркских народов России на почве языковой общности. Уже этот пример подтверждает тезис о том, что идея национально-культурной автономии включает в себя геополитическую компоненту.
С одной стороны, грубые просчеты русификаторской политики, неравный доступ народов к образовательным благам, с другой - религиозный фундаментализм (от кого бы он ни исходил - от православных или мусульман) и стереотипы этнокультурной ксенофобии тормозили сближение народов России. В то же время русское образование нередко олицетворяло собой авторитарную имперскую политику, педагогическую некомпетентность и религиозный догматизм, провоцируя тем самым рецидивы сепаратистских настроений. Хотя следует повторить, что в истории нет ни "черного", ни "белого". То же русское просвещенное общество способствовало просвещению нерусских народов, их выходу на новый уровень не только национального, но и межнационального развития.
Итак, в геополитической модели страны исторически заложены как центростремительные, так и центробежные тенденции. Мы подчеркиваем, что все большее значение для российской внутренней (региональной) геополитики приобретают процессы, происходящие в сфере национального образования, где заложен невостребованный потенциал разрешения проблем межэтнических отношений и стабилизации ситуации в многонациональных регионах. Анализ геополитического контекста образования нерусских народов является, на наш взгляд, одной из предпосылок целостного понимания противоречивых процессов развития современных межкультурных отношений, взаимодействия этносов и конфессий. Обсуждение геополитических аспектов истории образования нерусских народов Российской империи может активизировать дискуссии по поводу оптимального учета национальных и региональных интересов в реализации принципов федеративного устройства России.
Геополитический ракурс рассмотрения проблем, связанных с просвещением нерусских народов Российской империи, открывает новые возможности для комплексного анализа региональных особенностей развития образования. При этом подчеркнем, что главной целью современного национального образования должно стать формирование поликультурной личности, самоидентификация которой носит открытый, не изоляционистский характер. В этом смысле безусловной ценностью является утверждение толерантности как неотъемлемого свойства внутренней культуры каждой личности.
стр. 79
--------------------------------------------------------------------------------
Литература
1. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб., 2001.
2. Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.
3. Будилович А.С. По вопросу об окраинах России. СПб., 1906.
4. Ратцель Ф. Народоведение: В 2 т. Т. 2. СПб., 1902.
5. Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. М., 1899.
6. Евреинов Г.А. Национальные вопросы на инородческих окраинах России. СПб., 1908.
7. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996.
8. Настольная книга по народному образованию / Сост. Ф. Фальборк, В. Чарнолуский. СПб., 1901.
9. Пуришкевич В. Перед грозою. Правительство и русская народная школа. СПб., 1914.
10. Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869.
11. Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль. Казань, 1976.
Идея о взаимной связи между образовательным и геополитическим процессами пока не получила однозначного признания ни среди политологов, ни среди педагогов, хотя и осознавалась на интуитивном уровне еще в конце XIX - начале XX вв. (Ф. Ратцель, В.И. Ламанский, В.П. Семенов- Тяньшанский и др.). Актуализация гуманитарных факторов геополитики стала основным лейтмотивом развития зарубежной и российской геополитической мысли в минувшем столетии (Г.В. Вернадский, А. Тойнби, С. Хантингтон и др.).
Предлагаемый в настоящей статье ракурс рассмотрения историко-образовательного процесса выявляет те его аспекты, которые обычно не находятся в фокусе внимания исследователей и выступают, в лучшем случае, в качестве внешнего фона событий и явлений в сфере образования. Кроме того, такой анализ проблем российского образования позволяет глубже понять скрытые механизмы развития и распада таких больших многонациональных государств, как Российская империя, выявить своеобразие и общность образовательных интересов, ценностей, ориентации различных народов и культур. Одновременно данный подход, выступая в качестве научной основы политической теории и практики, нацелен на поиск объединяющего начала, которое позволяет государствам или проживающим на их территориях этносам и конфессиям находить общее в содержании и практике образования в рамках единого образовательного пространства. При этом не забывается необходимость учета национально-регионального разнообразия. Все это призвано способствовать успешной реализации функций образования в сфере межэтнической коммуникации.
Сегодня утверждаются новые критерии анализа геополитических феноменов и ситуаций. Одновременно происходит обновление понятийно-категориального аппарата теории геополитики, отражающее современное гуманистическое восприятие проблем человека, общества, культуры, политики. Стало общепризнанным фактом, что российская геополитика находится под влиянием не только объективных (географическая среда, размеры территории, численность населения и т.п.), но и субъективных факторов: ее действующие лица - конкретные люди и их сообщества, которым свойственно этнокультурное разнообразие. Соответственно возрастает необходимость использования наряду с понятием "геополитика" более широкого поня-
--------------------------------------------------------------------------------
* Статья написана при финансовом участии программы "Развитие социальных исследований образования в России" Европейского университета в Санкт-Петербурге, осуществляемой при поддержке Фонда Спенсера.
стр. 72
--------------------------------------------------------------------------------
тия "геокультура", введенного в научный оборот американским социологом И. Валлерстайном [1].
Таким образом, современная геополитика превращается в комплексную дисциплину, изучающую сложную систему взаимоотношений между различными субъектами пространства (международные сообщества и организации, государства, регионы, этносы, конфессии и др.). При этом возрастающее значение приобретают информационные и культурно-образовательные сферы. Так, "человеческий" фактор обладает возможностями продуктивного воздействия на геополитическую ситуацию гуманитарными средствами. В то же время существует немало примеров негативного влияния религиозно-культурных факторов в Чечне, бывшей Югославии, на Ближнем Востоке и других "горячих точках" планеты. Очевидно, что геополитическая нестабильность в таких регионах в немалой степени обусловлена тем, что в свое время там были упущены возможности налаживания межэтнического диалога, базовые основы которого закладываются в сфере национального образования.
Мы осознаем, что чрезмерное увлечение внешними факторами (экономическими, идеологическими, политическими и т.д.) грозит "размыванием" объекта педагогического исследования, привнесением в историко- образовательную проблематику не свойственных ей понятий. Подобные опасения подтверждаются тем, что современная научная литература и научно-популярная публицистика полны, неоправданного увлечения геополитической терминологией. С одной стороны, политология, обогащая исследование новыми смыслами и инструментами, таит в себе угрозу нарушения аутентичности педагогического знания. С другой, вульгаризация предлагаемого подхода может привести к нарушению целостности теории геополитики. Учитывая это, мы специально оговариваем, что использование геополитического феномена не означает вытеснения проблем истории образования на периферию предмета междисциплинарного исследования.
Гипотетическим посылом для нашей концепции стало предположение о том, что "инородческое" просвещение имело в своем основании геополитическую подоплеку. Мы полагаем, что на линиях соприкосновения культур и цивилизаций национальное образование обретает смысл, характер и функции, не проявляющиеся в обычных условиях, т.е. в местах с относительно однородным этническим и вероисповедным составом населения.
Особенность современного геополитического положения страны заключается в том, что "внутренняя нестабильность России превосходит опасность внешней угрозы" [2, с. 333]. На наш взгляд, цивилизационно-культурные противоречия представляют наибольшую опасность для территориальной целостности России. В условиях многонациональных регионов, где происходит многовековое взаимодействие различных культур и цивилизаций, геополитический фактор приобретает особое значение. Континентальный характер российского пространства и его колоссальные масштабы определили традиционную направленность геополитического вектора внутрь страны, на культурно-идеологическую инкорпорацию ее многочисленных и обширных регионов. Это отличает нашу имперскую традицию от экстравертно ориентированных британской, французской или испанской.
Геополитическое и образовательное пространства Российской империи находились в процессе постоянного формирования, оказывая друг на друга взаимное влияние. За время, прошедшее со становления империи в середине XVI в. до ее распада в начале XX столетия, они прошли сложную эволюцию и обрели качественные параметры, многие из которых не утратили своего значения и сегодня. В частности, культурные и конфессиональные связи народов России с зарубежными государствами традиционно оказывают существенное влияние на характер межнациональных отношений внутри России, а также на содержание образования в "пограничных" в географическом и культурном смысле регионах (Северный Кавказ, Татарстан, Башкортостан, Бурятия, Дальний Восток и др.). Этнокультурные симпатии и антипатии народов Российской империи, их отношение к Российскому государству, православию и русской школе формировались столетиями и были обусловлены особенностями ареала расселения, привязанно-
стр. 73
--------------------------------------------------------------------------------
стью к определенному географическому пространству, спецификой его колонизации, а также сложившимися на его территории образовательными традициями. В результате длительного сосуществования народов и религий в Российской империи сформировалась своеобразная "многослойная" самоидентификация нерусских народов. Нередко она одновременно отражала принадлежность личности к этнической, религиозной и общеимперской общностям. Национальная школа при этом являлась главным генератором процессов, определявших этнокультурную ориентацию личности.
Развитие образования нерусских народов России всегда происходило под воздействием разнообразных факторов, одни из которых имеют внутрироссийское, другие - внешнеполитическое происхождение. Например, как и столетия назад, недостаток подготовленных священнослужителей и религиозной литературы восполняется из-за рубежа. Не следует сбрасывать со счетов и образовательную активность западных миссионерских организаций, нередко преследующих геополитические цели. В некоторых случаях воздействие геополитического фактора на образовательную сферу довольно значимо, но не очевидно при поверхностном рассмотрении. Так, Поволжье в составе Российской империи, будучи географически внутренним регионом, в силу своих этноконфессиональных характеристик, а также наличия интенсивных культурных и образовательных связей мусульман с зарубежными единоверцами, являлось геополитически активной территорией.
Влияние геополитики на развитие образования нерусских народов проявлялось неодинаково в различные исторические периоды и в разных регионах империи. Вместе с тем анализ школьной политики в Поволжье, на Северном Кавказе, Средней Азии (Туркестане) или в западных губерниях империи (Царство Польское, Прибалтика, Финляндия и др.) показывает, что там действовали типологически схожие закономерности. Главным поводом для беспокойства за целостность государства во время подъема национально-освободительных движений или "отпадений" от православия почти всегда служил так называемый школьный вопрос.
Геополитические процессы в "инородческих областях" России, подобно тектонической активности в геологически нестабильных районах, нередко приобретали довольно интенсивный характер. Данный тезис находит подтверждение во множестве исторических источников, отражающих политическую практику государства и его ведомств, миссионерскую деятельность, становление национальных образовательных структур и просветительства нерусских народов. Саморазвитие инородческой школы выступало неотъемлемой частью социально-политических и этнокультурных процессов, определивших историческую судьбу Российской империи. В свою очередь, геополитические особенности ее регионов наложили свой отпечаток на цели, характер и результаты просвещения нерусских народов. Процессы взаимодействия национального образования и внутренней геополитики, отразив общероссийские тенденции, в то же время проявили себя самобытно в разных регионах России, представляющих различные модели образовательной политики.
Сложная система российских регионов исторически складывалась в логике имперской парадигмы. При ее анализе необходимо учитывать непростые процессы формирования столь огромного и разнообразного пространства. В период интенсивного расширения Россия была окружена подвижными границами, которые, по образному выражению известного слависта и государственного деятеля А.С. Будиловича, "...то раздвигались, то суживались, смотря по успехам русской колонизации, государственности, просвещения" [3, с. 3]. Только в XIX в. площадь Российской империи увеличилась на одну треть. При этом в состав государства входили территории (Поволжье, Прибалтика, Северный Кавказ и др.), за право доминирования в которых соперничали различные конфессии. Наибольшую активность проявляли русско- православная, католическая и исламская. Прибегая к привычным для себя способам разрешения межнациональных проблем, государство часто шло по пути унификации (читай - русификации) своего культурно-образовательного пространства.
Государственная власть и православная Церковь веками добивались поддержания
стр. 74
--------------------------------------------------------------------------------
государственного единства путем сплочения геополитического и культурного пространств империи. Среди фундаментальных ценностей российской геополитической традиции приоритетной являлась способность центра поддерживать имперскую целостность державы. Однако особенности открытой геоморфологии Северной Евразии побуждали вовлекать в себя все новые и новые окраины, чтобы тем самым обезопасить внутренние территории. Естественно, что прочное и органичное включение нерусских народов в систему российской государственности отставало от темпов ее территориального расширения. Из-за этого империя периодически переживала интенсивные геополитические сдвиги. Параллельно и во взаимосвязи с этими процессами культурно-образовательное пространство тоже подвергалось перманентным трансформациям.
"Собирание" империи осуществлялось различными методами, среди которых немаловажное место занимало целенаправленное воздействие на этнический менталитет и формирование связанной с ним геополитической идентичности. Процессы вовлечения нерусских народов в состав империи далеко не всегда протекали безболезненно, а присоединение некоторых территорий (Северного Кавказа, Средней Азии, Польши и др.) - результат завоевания. Следует учитывать также тот факт, что многие народы России испытали на себе не только благотворное влияние русской культуры, но и насильственную христианизацию и русификацию. Обращает на себя внимание двусмысленность геополитического положения и государственного статуса некоторых народов Российской империи (поляков, финнов, прибалтийских народов, поволжских и крымских татар и др.). Будучи российскими подданными, они сохраняли разнообразные культурно-образовательные ориентации, которые иногда приобретали геополитический характер.
Наибольший интерес в контексте рассматриваемых нами проблем представляет православная миссионерская педагогика второй половины XIX - начала XX вв. (Н.А. Бобровников, Н.И. Ильминский, М.А. Миропиев, Н.П. Остроумов и др.). Анализ исторических документов подтверждает предположение о геополитической природе миссионерской деятельности. Христианское просвещение нерусских народов, прежде всего на восточном и юго- восточном направлении, стало неотъемлемой частью процессов территориального роста империи, расширения ее геополитических задач. По времени это совпало с зарождением колониальных империй Запада: "С XVI века миссионеры стали неизбежными спутниками торговли и завоевания" [4, с. 60].
Глубокая и устойчивая интеграция нерусских народов в единое имперское целое не могла быть достигнута без создания массовых институтов культурно-идеологического характера - начальной школы, системы подготовки учительства и др. Миссионерская деятельность была направлена прежде всего на обращение в православие, а также на создание образа "доброго русского", "хорошей, мощной России", на формирование имперского самосознания. Миссионеры отчетливо осознавали, что если этническая идентичность нерусских народов возьмет верх над общеимперской, возникнет реальная угроза дезинтеграции государства. Российское миссионерство столетиями накапливало уникальный исторический опыт выстраивания сложной системы межэтнических и межконфессиональных отношений, объективно способствовавшей нейтрализации потенциального и реального сепаратизма образовательными средствами. В результате осуществления просветительской политики, основанной на использовании родного языка, учете этнопсихологических и социально-бытовых особенностей народов. Российская империя смогла упрочить свои позиции в инородческих регионах. Это произошло во многом благодаря тому, что православное миссионерство оказывало значительное влияние на формирование у нерусского населения положительного образа Российского государства.
Одной из заслуг миссионеров стало содействие формированию интеллектуальной элиты нерусских народов - учителей народных училищ, священников, переводчиков русской литературы. Они рассматривались прежде всего как выразители государственных и церковных интересов в "неспокойных" регионах Российской импе-
стр. 75
--------------------------------------------------------------------------------
рии. Сложность геополитической и этноконфессиональной ситуации порождала особый спрос на учителя-миссионера, основным предназначением которого являлось не повышение образовательного уровня населения, а усердие в его христианизации. Вместе с тем к подготовке учителей предъявлялись высокие педагогические требования, среди которых главным было умение привлекать нерусских подданных на сторону православия. В педагогических учебных заведениях Польши, Финляндии и Прибалтики, обладавших широкими правами "школьной автономии", действовали особые правительственные инструкции, регламентировавшие содержание и направленность образования, а также круг лиц, допускаемых к преподавательской деятельности. В учительских и духовных семинариях областей с многонациональным населением присутствовал ярко выраженный миссионерский уклон, а вместо классических языков преподавались местные.
От результатов миссионерской деятельности во многом зависела прочность государственной власти и ее способность аккумулировать в своих руках контроль над пространством, вместившим в себя множество народов, конфессий, языков и воспитательных традиций. Методы установления контроля аллегорично выразил один из публицистов начала XX в., предлагавший "...засыпать инородцев школами, как это делает Пруссия по отношению к славянам" [5, с. З]. В качестве примера реализации этой идеи могут служить полковые школы для детей горцев Кавказа или русско-туземные училища для мусульман Средней Азии, активно насаждавшиеся генерал-губернатором К.П. фон Кауфманом с целью привлечения симпатий местного населения на сторону государства. Школа для нерусских народов своеобразно преломляла в себе процессы имперского строительства и нередко становилась эпицентром межконфессионального соперничества. Конечно, образование и культура сами по себе не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты геополитики. Однако в определенных условиях они способны оказывать существенное влияние на развитие геополитических ситуаций в стране или регионе. Образование формирует у представителей разных национальностей чувство причастности к единому государству. Но оно же, при искажении его функций принудительной русификацией или гипертрофированным превознесением этнических ценностей в ущерб общероссийским, способно заложить предпосылки потенциального сепаратизма.
Сама христианизация неправославных народов должна рассматриваться не только как конфессиональная, но и как геополитическая задача. Например, для некоторых мусульман Поволжья, Северного Кавказа и Крыма считалось неприемлемым жить по законам и под властью иноверческого государства. Приверженность своей вере даже в рамках имперского пространства становилась символом национальной независимости, а крещение, в свою очередь, выступало своеобразным актом государственной присяги. Поэтому миссионеры считали важным добиваться от новообращенных признания не только власти русского царя, но и ценностей русско-православной культуры. Достичь этой цели без кропотливой просветительской работы с детьми и взрослыми было невозможно.
Речь шла о том, чтобы "инородцы" стали не "младшими братьями" русского народа, а "русскими". Однако в тех случаях, когда усилия культуртрегеров были направлены на искоренение национальной самобытности, это вело не столько к насаждению русской культуры, сколько к ее отторжению. Видимо, поэтому религиозно-просветительская деятельность православной Церкви часто уступала по эффективности, например, проповеди ислама и католицизма.
Христианское просвещение нерусских народов, ориентированное на достижение внешних признаков обрусения, в дореформенный период оказалось не готовым к выработке педагогических средств, адекватных его политическим задачам. Однако общий вектор развития образования нерусских народов определялся постепенной гуманизацией межэтнических и педагогических отношений, признанием прав нерусских народов на самостоятельное культурное развитие. Реализация этой тенденции во второй половине XIX - начале XX вв., несмотря на сопротивление шовинистических кругов, позволяла добиваться в многонациональных регионах определен-
стр. 76
--------------------------------------------------------------------------------
ных успехов в деле геополитической стабилизации образовательными средствами.
В результате смягчения политики имперской централизации в период реформ 60-х гг. XIX в. были созданы предпосылки для успешного решения проблем "инородческого" образования. В пореформенный период усилились процессы экономической, культурной интеграции российских окраин. Естественным образом вставала задача более прочной и органичной инкорпорации вошедших в состав империи народов. Насильственная русификация постепенно сменялась относительно либеральными методами приобщения к православию, учитывавшими местную языковую и этнопсихологическую специфику. Общественно- педагогическое движение в "инородческих" губерниях добивалось придания школе большей открытости для разных сословий, национальностей, вероисповеданий. Регионально- национальные особенности образования стали играть более значительную роль в определении его направленности и содержания.
Одновременно с этим в русском образованном обществе зрело понимание того, что "ограничение прав по происхождению неизбежно превращает обездоленных инородцев во внутренних врагов" [6, с. 8]. Изменения в общественных настроениях второй половины XIX в. красноречиво выразил К.Н. Леонтьев: "Подвластные Короне российской провинции обширны, многозначительны по местоположению и весьма характерны по идеям своим, и при каждом политическом движении своем Россия должна неизбежно брать в расчет настроения и выгоды этих драгоценных своих окраин" [7, с. 335]. Постепенному преодолению неприятия народами империи русской школы, культуры и государственности способствовала возможность развивать собственное образование на родном языке.
Перемены в инородческом просвещении были порождены как неизбежностью либерализации общества под влиянием реформаторских тенденций, так и опасностью рецидивов "инородческого" сепаратизма. В связи с этим в миссионерском образовании интенсивно велись поиски нетрадиционных методов и форм обучения, шел непростой процесс преодоления национально-религиозного и педагогического догматизма. Особенно ярко эта тенденция проявилась в рамках системы христианского просвещения Н.И. Ильминского. Приспособление миссионерской школы к региональным и национальным особенностям было продиктовано геополитическими соображениями и необходимостью считаться с различной направленностью религиозно-культурных тяготений, зачастую имевших ориентацию на зарубежные государства.
Таким образом, в пореформенной России уживались две противоречивые тенденции. Одна - центростремительная - отражала естественное стремление единого социально- экономического организма империи к языковой и культурной однородности. Другая, будучи результатом усложнения этнокультурной палитры общества, имела центробежный характер и вела к обособлению отдельных народов. Несмотря на внешнюю противоречивость, обе эти тенденции определялись единым вектором развития многонационального государства, в геополитическом устройстве которого постепенно "вырисовывались" признаки будущей федерации.
Следует отметить, что политика миссионерского просвещения, получившая наибольшее развитие в Поволжье и Сибири, не нашла широкого применения в Средней Азии и на Северном Кавказе, где власти опасались возбудить недовольство недавно покоренного населения. Там делалась ставка на распространение светской образованности и расширение сферы применения русского языка и, соответственно, на смену их геополитической ориентации в пользу России. Особенностью образовательной политики в западных губерниях было привлечение "русского элемента" в регионы, где влияние центра было непрочным, а национальная интеллигенция навлекла на себя подозрение властей своим участием в освободительном движении. Лица, документально подтвердившие свое русское происхождение, принадлежность к православной конфессии и наличие российского диплома, получали целый комплекс льгот и пособий от Министерства народного просвещения. Так, русские учителя и священники в "привилегированных областях" получали вознаграждение в среднем на 20-25% больше, чем их кол-
стр. 77
--------------------------------------------------------------------------------
леги в Центральной России. Обращает на себя внимание тот факт, что надбавки для служащих учебного ведомства нередко были выше, чем для прочих государственных чиновников [8, с. 927]. Примечательно, что Северный Кавказ был исключен Министерством народного просвещения из числа "привилегированных областей", как только центральная власть сочла его "усмиренным".
Некоторые государственные деятели, публицисты и педагоги- миссионеры (А.С. Будилович, М.Н. Катков, П. Яковлев и др.) опасались того, что право нерусских народов на этнокультурное самоопределение может распространиться и на политическую сферу, создав тем самым угрозу территориальной целостности и духовному единству Российской империи. Думский депутат от правых партий В.М. Пуришкевич заявлял:
"Народная школа - орудие государственного развала России, цель ее - способствовать развитию центробежных сил у народов, в состав империи входящих" [9, с. 121]. Многие видели в инородческой школе учреждение, готовящее к политической независимости, способствующее развитию "племенных инстинктов", стремления "дорожить своими особенностями" и "сознательно настаивать на своем обособлении" [10, с. 15]. Однако аргументация сторонников жесткой линии в отношении "инородческого" образования строилась в большинстве случаев не на реальных фактах сепаратизма, а на предположениях о его потенциальной опасности.
Акценты в полемике "обрусителей" со сторонниками либерализации школьной политики расставлялись в зависимости от конкретной геополитической ситуации и менялись вместе с внешнеполитическими приоритетами государства. Так, во время польского восстания 1863 г. внимание общественности обращалось на опасность "полонизации" образования в Привисленском крае; в период русско-японской войны 1904 г. в печати появилось много публикаций о "панмонголизме", а в годы Первой мировой войны - о "германизации" прибалтийских школ.
В частности, в посягательстве на интересы имперского единства обвинялись представители так называемого новометодного направления в исламском образовании (И. Гаспринский, бр. Бобинские, К. Насыри, Ш. Марджани и др.). На самом деле история показала, что результатом развития этого реформаторского движения стало сближение с русским образованным обществом, активное участие мусульман в культурной и научной жизни России. Это течение в общественно-политической и педагогической мысли явилось примером синтеза традиционного исламского вероучения, европейского модернизма и лояльности к Русскому государству. Не случайно татарские просветители впервые применили по отношению к своему народу самоназвание "россиянин" [11, с. 235]. Что касается связей с зарубежным исламом, то они носили скорее религиозно-культурный, чем политический характер. Это дает основания для вывода о том, что процесс развития просветительства среди российских мусульман имел внутренние корни, хотя внешнеполитический фактор и оказывал на него определенное влияние.
Конкретика образовательной политики в отношении различных этносов и религиозных групп империи была связана с особенностями геополитических концепций, отражавших национальное и вероисповедное своеобразие объектов просвещения. В частности, в отношении поволжских и сибирских язычников власти вели политику поощрения их этнической консолидации, через развитие национальных образовательных систем с целью противодействия исламскому или буддистскому влиянию. Это объясняется тем, что в отличие от мусульман, католиков, протестантов и буддистов, язычники не имели цементирующего религиозно- культурного начала и зарубежного "центра притяжения", определяющего образцы этнокультурного развития. Так, финно-угорские народы Поволжья (мордва, марийцы, удмурты), как и их тюрко-язычные соседи - чуваши - не обладали развитой образовательной традицией, способной конкурировать с русско-православной или исламской. Последнее обстоятельство во многом объясняет тот факт, что они вплоть до конца XIX в. не выступали носителями претензий на этнокультурную, образовательную и политическую автономию.
В качестве своего рода геополитического феномена мы рассматриваем и просвети-
стр. 78
--------------------------------------------------------------------------------
тельство в среде нерусских народов. Как и всякое национальное движение, оно является реальной социально- политической силой и не может не приниматься во внимание при рассмотрении геополитической ситуации в том или ином регионе. Просветительство выступало генератором феноменов национальной идентичности (язык, литература, историческое предание и т.д.), стимулирующих чувство причастности к этносу и служащих мощным интегрирующим фактором, особенно для "молодых", формирующихся наций. Весьма отчетливо это стало проявляться в конце XIX - начале XX вв., когда борьба за национально-культурную автономию переходила из религиозной и образовательной сфер в политическую. Анализ проблемы просветительства имеет также и прогностическое значение, уже потому, что этнополитический подъем, институциональное оформление национальных культур, языков, образовательных систем в рассматриваемый период во многом предопределили будущее государственное устройство СССР и современной России.
Рост этнического самосознания некоторых народов приводил не только к положительным, но и к неблагоприятным для единой России геополитическим последствиям. Так, некоторые идеологи "обновленческого" движения в исламском образовании обращали свои взоры к Турции. Появились планы образования всетюркской республики под патронажем Османской империи, что находило отклик у определенной группы национальной интеллигенции, объединившейся вокруг партии "Единение и прогресс". Чиновников и экспертов Азиатского департамента МИДа настораживало развитие так называемого общетюркского языка, создававшего опасные, с точки зрения имперской геополитики, предпосылки для объединения тюркских народов России на почве языковой общности. Уже этот пример подтверждает тезис о том, что идея национально-культурной автономии включает в себя геополитическую компоненту.
С одной стороны, грубые просчеты русификаторской политики, неравный доступ народов к образовательным благам, с другой - религиозный фундаментализм (от кого бы он ни исходил - от православных или мусульман) и стереотипы этнокультурной ксенофобии тормозили сближение народов России. В то же время русское образование нередко олицетворяло собой авторитарную имперскую политику, педагогическую некомпетентность и религиозный догматизм, провоцируя тем самым рецидивы сепаратистских настроений. Хотя следует повторить, что в истории нет ни "черного", ни "белого". То же русское просвещенное общество способствовало просвещению нерусских народов, их выходу на новый уровень не только национального, но и межнационального развития.
Итак, в геополитической модели страны исторически заложены как центростремительные, так и центробежные тенденции. Мы подчеркиваем, что все большее значение для российской внутренней (региональной) геополитики приобретают процессы, происходящие в сфере национального образования, где заложен невостребованный потенциал разрешения проблем межэтнических отношений и стабилизации ситуации в многонациональных регионах. Анализ геополитического контекста образования нерусских народов является, на наш взгляд, одной из предпосылок целостного понимания противоречивых процессов развития современных межкультурных отношений, взаимодействия этносов и конфессий. Обсуждение геополитических аспектов истории образования нерусских народов Российской империи может активизировать дискуссии по поводу оптимального учета национальных и региональных интересов в реализации принципов федеративного устройства России.
Геополитический ракурс рассмотрения проблем, связанных с просвещением нерусских народов Российской империи, открывает новые возможности для комплексного анализа региональных особенностей развития образования. При этом подчеркнем, что главной целью современного национального образования должно стать формирование поликультурной личности, самоидентификация которой носит открытый, не изоляционистский характер. В этом смысле безусловной ценностью является утверждение толерантности как неотъемлемого свойства внутренней культуры каждой личности.
стр. 79
--------------------------------------------------------------------------------
Литература
1. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб., 2001.
2. Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.
3. Будилович А.С. По вопросу об окраинах России. СПб., 1906.
4. Ратцель Ф. Народоведение: В 2 т. Т. 2. СПб., 1902.
5. Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. М., 1899.
6. Евреинов Г.А. Национальные вопросы на инородческих окраинах России. СПб., 1908.
7. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996.
8. Настольная книга по народному образованию / Сост. Ф. Фальборк, В. Чарнолуский. СПб., 1901.
9. Пуришкевич В. Перед грозою. Правительство и русская народная школа. СПб., 1914.
10. Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869.
11. Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль. Казань, 1976.
Опубликовано 18 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ:
Комментируем публикацию: Образование нерусских народов Российской империи в геополитическом контексте
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1192705817 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций