"...Что я такое и каково мое отношение к бесконечному миру? ...как мне жить, что считать всегда, при всех возможных условиях, хорошим и что всегда, и при всех возможных условиях, дурным?"

Л.Толстой

Востребовано ли теорией и практикой педагогики духовное завещание Л.Н.Толстого о том, что "главная и единственная забота людей, занятых вопросами образования, может и должна состоять прежде всего в том, чтобы выработать соответственное нашему времени религиозное или нравственное учение и, выработав такое, поставить его во главе образования. В этом, по моему мнению, состоит первое ... единственное дело не только образования. Но и всей науки нашего времени..."?

Понимание этики и аксиологии в творчестве писателя оказалось не под силу в течение длительного времени целой науке о Толстом - толстоведению, в том числе и так называемому педагогическому. Эти идеи писателя не просто игнорировались или замалчивались, наоборот, именно в них виделся "слабый мыслитель", идеализирующий природу человека.

Признание того, что Л.Н.Толстой как мыслитель вовсе "не слаб", что его нигилизм в отношении науки, искусства, образования своего времени имел объективные причины в естественнонаучной и социализированной заданности наук о человеке есть признание методологической ограниченности толстоведения, преодолевать которую будет чрезвычайно сложно.

Укажем в этой связи на исследование автора этих строк, где педагогическое наследие Л.Н.Толстого раскрывалось в контексте его духовно-нравственных исканий (Лев Толстой о смысле жизни (Образ духовного и нравственного человека в педагогике Л.Н.Толстого). М., 1993). Определенные попытки в этом направлении были сделаны при разработке личностно ориентированной педагогики и христиански ориентированной психологии, однако при этом фрагменты его наследия использовалось лишь в качестве иллюстраций. В настоящее время все более ощущается запрос общества на психолого- педагогическое обоснование одной из наиболее фундаментальных проблем бытия - проблемы осмысленного существования как основы полноценного психологического развития человека (см.: Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни: Материалы I и II симп. М., 1997), предприняты попытки раскрытия системообразующей характеристики личности - ее отношения, как некой внутренней активности, стимулирующей мотиваци- онную включенность в процесс самосозидания и саморазвития (там же).

Особую значимость смыслового, нравственно-ценностного аспекта для понимания сути человеческой личности, ее развития, воспитания подчеркивает известный психолог Б.С.Братусь. Это сложное явление стимулируется мотивационной включенностью и вовлеченностью в процесс деятельности, когда главным становится не характер, не темперамент, не успехи человека и его социальные роли, не сама по себе продуктивная его деятельность, а мера участия, заинтересованности, пристрастности, проникновения его в нужды другого человека, общества, человечества в целом (см.: К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. N 5).

Понимание полноценно функционирующего человека, духовного и нравственного, деятельностного и творческого, постоянно преодолевающего противоречивость своего бытия, существа конечно-бесконечного, устремленного к смыслу и ценностям, духовно свободного и ответственного, умеющего устанавливать личную формулу общения с Богом, Л.Н.Толстой воплотил в своем религиозно-нравственном вероучении и педагогическом творчестве.

стр. 85


--------------------------------------------------------------------------------

Однако именно духовные искания писателя и мыслителя, в которых аксиология и этика - лейтмотив жизни человека, продолжают по сей день восприниматься неоднозначно. Это сказывается на уровне научного осмысления его художественного и педагогического творчества, оценке вклада в развитие отечественной педагогической и психологической науки. Прецедент, который он создал, одновременно обратившись к учению Христа и мировым религиям, с одной стороны, а с другой - выявивший недостаточность, в ряде случаев псевдонаучную направленность наук о человеке своей эпохи при разработке образа духовного и нравственного человека, оказался своего рода исторической ловушкой для исследователей его творчества. Множество нареканий получил писатель от своих оппонентов, среди которых были такие выдающиеся представители российской культуры, как С.А.Франк, Л.З.Слонимский, Д.С.Мережковский, И.А.Ильин, В.В.Вересаев, П.А.Кропоткин, А.Белый, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев, В.В.Зеньковский...

Ни ученых-позитивистов, ни религиозных деятелей, ни философов и психологов религиозного направления не устраивало то, что он обратился именно к христианскому вероучению, заимствованию его глубокого психологического содержания. Представители позитивистской науки усмотрели в таком подходе чудачество, апологию патриархально-христианской морали и даже ее оглупление. В советское время тема его религиозно-нравственных поисков оказалась фактически под запретом, так как не вписывалась в концепцию марксистской науки. Это негативно сказывалось и на уровне изучения педагогических взглядов писателя. Действительно, в сравнении с марксистско-ленинской концепцией человека и образования многие утверждения Толстого утрачивали всякий смысл. Представители же православной конфессии были оскорблены самим замыслом писателя, его крайне отрицательным отношением к официальной церкви. Со своих позиций были в чем-то правы те и другие. Толстой "осквернял" и науку, и религию. Ни та, ни другая сторона не увидела его попытки соотнести светский и православно-христианский подходы к рассмотрению данной проблематики, попытки соединить вероисповедальные вопросы "зачем?", "почему?" со светским "как?".

Сейчас открылась уникальная возможность объективно осмыслить религиозные искания писателя и проанализировать их как первый серьезный опыт, преодолеть позитивистскую методологию науки и обращения к наследию христианства при разработке образа-идеала духовного, нравственного, творческого человека. Это была попытка сближения науки и религии в разрешении проблем человековедения, одухотворения дегуманизированной, механистической педагогической науки.

На наш взгляд, Л.Н.Толстой понял драматизм ситуации отторжения человека позитивистской методологией, "потери души", сведения духа к материи, телесности, приравнивании в исследованиях человека к вещи, объекту, логической схеме, искажения самого понятия "психика", подмены человека натуралистически понимаемой личностью. Л.Н.Толстой стоял у истоков формирования утверждающегося в настоящее время взгляда, согласно которому духовные образования личности - это фундамент и смысловой аспект всей научной картины мира. Однако он не был понят современниками. Духовная и нравственная сущность человека затушевывалась учеными естественнонаучной позитивистской ориентации. "Они, - писал Толстой, - подобны штукатурам, которых бы приставили заштукатуривать одну сторону стены церкви и которые, пользуясь отсутствием главного распорядителя работ, в порыве усердия замазали бы своей штукатуркой и окна, и образа, и леса, и неутвержденные еще стены и радовались бы на то, как с их штукатурной точки зрения "все выходит ровно и гладко"" (Собр. худож. произв.: В 12 т. Т. 7. С. 281).

Л.Н.Толстой утверждал, что вместо предметов изучаются их тени. Ученые совсем забыли предмет, тень которого изучали и "пришли к полному мраку и радуются тому, что тень сплошная". Он высмеивал тех, кто считал, что стоит усовершенствовать микроскопы, как "мы поймем переход из неорганического в психическое и вся тайна жизни откроется нам". Односторонность редукционистского подхода проявилась, по его мысли, еще и в

стр. 86


--------------------------------------------------------------------------------

том, что такая прямолинейная логика уводила в бесконечность, все больше удаляя от понимания сущности человека.

Весь накал критики современной писателю науки, в том числе педагогической, Л.Н.Толстой сосредоточил на таких, по его мнению, псевдонаучных принципах, как редукционизм, рационализм, эволюционизм, эмпиризм. Он был убежден в том, что наука и образование только тогда будут способствовать движению человечества ко все большему благу, когда в их основу будет положено учение о смысле и назначении человеческой жизни, соответствующее современному этапу развития общества. Между тем в позитивистском знании вообще не ставится вопрос о достойном человека смысле жизни, он рассматривается как существо конечное. Позитивистская педагогика отторгает такие родовые характеристики, как духовность и нравственность, поэтому вопрос о смысле жизни не актуализирован, его как бы вообще нет. В школе, говорил он, "воспитывают один разум", а "главное идет как хочет".

В постсоветские времена открытая модель образования нуждается в образе- идеале духовного, нравственного человека, ученые-психологи говорят о необходимости "собирания гуманитарного мировоззрения". Происходит переориентация психологической науки с естественнонаучной парадигмы на гуманитарную, вводится в оборот понятие "гуманитарная психология". Начато осмысление нравственной и христианской психологии. При этом учитываются разработки широко известного на Западе движения за гуманистическую психологию. Сама логика развития психологии приводит к актуализации гуманитарной парадигмы, построению принципиально новой модели человеческой психики и мира субъективного как психологической реальности (см.: Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Психология человека. М., 1995).

Если гуманитарная парадигма исходит из образа человека духовного, нравственного, то как в ее свете следует трактовать цели, задачи, принципы, условия и результаты обучения и воспитания? Какова роль историко- педагогических исследований в уточнении понятия "гуманистическая педагогика", которое априори воспринимается как прогрессивное , хотя при. этом не учитывается, какое именно понимание сущности человека, целостное или частично рациональное, имеется в виду.

Активизация научных разработок в данных направлениях стимулируется общим духовным кризисом человечества на рубеже веков, проблематичностью самой возможности выживания человечества, огромным количеством ноогенных неврозов, которые связаны с неосознанными поисками смысла жизни (В.Франкл, Б.Братусь, Н.Мелони). Агрессивность, наркомания, алкоголизм, вещизм, безответственность, тоталитарные ориентации, лень, апатия - это симптомокомплекс духовного нездоровья человеческого сообщества, которое является результатом внедуховной позитивистской концепции науки, а ведь на ее основе формируется профессиональное сознание работников сферы образования и воспитания. У истоков осознания всех этих факторов стоял наш великий соотечественник Л.Н.Толстой, к которому ни педагоги, ни психологи так и не прислушались.

Педагогическое творчество писателя можно разделить на два больших периода (автор этих строк отказывается от традиционно принятого деления на три периода). Первый - охватывает 50-70-е гг. (создание Яснополянской школы, издание журнала "Ясная Поляна", составление учебных пособий - "Азбуки" и "Новой Азбуки"). Второй - включает последние 30 лет жизни, когда кристаллизуется религиозно-нравственное вероучение и предпринимаются попытки его адаптации к образовательным процессам. Но всегда для него педагогическая деятельность - это надежное средство диагностики, проверки догадок, возможность вступить в диалог со своими современниками, которые не очень-то торопились его признавать в качестве педагога-мыслителя и практика.

"Непонимание" началось с резкого высказывания Н.Г.Чернышевского по поводу теоретических статей журнала "Ясная Поляна" и постановки вопроса "Чему и как учить?". Это было расценено как непонимание графом, "далеким от народа", актуальных для России просветительских задач. Л.Н.Толстого обескуражила такая непродуктивная критика. Уже значительно

стр. 87


--------------------------------------------------------------------------------

позднее, в трактате "Так что же нам делать?" (название которого явно полемизировало с поставленным ранее вопросом русским революционером- демократом) он обратился к интеллигенции, к тем, от кого в немалой степени зависели судьбы науки, искусства, образования России, вступившей в новую социально-психологическую ситуацию. Его педагогическая деятельность как раз и была связана с поиском ответа на запросы, возникшие в новой социально-экономической и социально-психологической ситуации, когда впервые дети народа получили реальный доступ к образованию, когда возникла уникальная возможность для развития творческого потенциала нации.

Середина 60-х гг. в жизни Л.Н.Толстого-писателя связана со все большим осознанием проблемы духовно-нравственного становления человека. Еще в 1855 г. в своем дневнике он записал: "...вчера разговор о божественном и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта - основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, не обещающей блаженства на небе, но дающей блаженство на земле". Реализации этой идеи было посвящено все творчество писателя.

В многочисленных спорах, "впитывая голоса эпохи" (М.М.Бахтин), Л.Н.Толстой вырабатывал свое религиозно-нравственное миропонимание. Позднее, вспоминая обстановку этих дискуссий, он писал о "мгновенном крушении" притягательности царствующей философии Гегеля в процессе обсуждения проблем нравственного прогресса. Видимо, этот период жизни дал ему мощный интеллектуальный импульс для интуитивного угадывания, предчувствия грядущих парадигмальных изменений. Это и была та огромная внутренняя работа, которая совершалась в нем и которая повлияла на осознание сверхзадачи всего творчества о высшем смысле жизни и родовой сущности человека. Возникший в эти годы замысел написать на эту тему трактат свидетельствовал о мучительном поиске новых детерминант психического развития, новых категорий для описания душевного мира человека, субъективности как ведущего принципа психологической реальности. Решения этих задач мы находим во всем последующем художественном творчестве писателя.

В статьях, опубликованных в журнале "Ясная Поляна", он попытался осмыслить уникальную ситуацию психологического развития и становления человека ("...Закон движения вперед образования"), выявить его этапы и условия, личностно-деятельностную и аксиологическую природу становления субъективности, предвосхитив идею о так называемой зоне ближайшего развития. При этом Л.Н.Толстой отмежевался от установок психофизического параллелизма, предугадывая особую роль в психологическом развитии целевых и ценностных детерминант, говорил о "единственном вечном законе", написанном в сердцах людей, законе самосовершенствования, способности человека к самоизменению, саморазвитию при ориентации на христианский идеал.

Педагогическая деятельность обострила духовное зрение писателя и подтолкнула к своеобразному эксперименту в сфере столь дорогого для него дела народного образования, чтобы "спасти тонущих" будущих Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых и понять, почему народная школа не стремится к этому. Педагогическая деятельность Л.Н.Толстого - это "поэтическое", "прелестное дело", "страстное увлечение", оно позволило ему увидеть и понять то, что не осознавалось знаменитыми его современниками. Связаны ли ответы на вопрос "Чему и как учить?" с уровнем умственного и нравственного развития детей, с развитием собственно человеческих характеристик, со становлением личности? В чем они состоят? На основе каких методических рекомендаций, педагогических и философских теорий происходит ориентировка учителей-практиков? Л.Н.Толстой пришел к следующему выводу, который не был принят современниками: реальная преподавательская и воспитательная деятельность направлена на ложные цели. И потому необходимы "новая философия", "новое сознание", т.е. практически новое понимание сущности человека, целей его обучения и воспитания.

стр. 88


--------------------------------------------------------------------------------

Одним из важнейших итогов первого периода педагогической деятельности стало создание комплекса учебных книг для народной школы - "Азбуки" и "Новой Азбуки". Необходимость их написания он объяснял отсутствием хорошей учебной литературы, тем, что в России "нет ни одной новой статьи для детского чтения, ни одной грамматики русской, ни славянской, ни славянского лексикона, ни арифметики, ни географии, ни истории для народных школ". Л.Н.Толстой обращал внимание своих современников на то, что "все силы положены на руководства к обучению детей тому, чему не нужно и нельзя учить детей в школе, чему все дети учатся из жизни" (Пед. соч. М., 1989. С. 309). С недоумением он обращался к своим современникам: "Каким образом люди честные, образованные, искренне любящие дело и желающие добра, каковыми я считаю огромное большинство моих оппонентов, могли стать в такое странное положение и так глубоко заблуждаться" (там же. С. 310).

Сейчас очевидно, что эти слова относились к К.Д.Ушинскому. Л.Н.Толстой внимательно присматривался к деятельности нашего великого педагога, заимствовал некоторые его рассказы из "Детского мира" при составлении "Азбуки". Однако исследование "Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии" он намеревался почему-то вложить в руки своего нелюбимого героя - А.А.Каренина. В письме Н.Н.Страхову в период работы над романом "Анна Каренина" Л.Н.Толстой просил: "Вы бы меня очень одолжили, если бы прислали книжечку или две педагогические. О воспитании вообще, вроде Антропологии Ушинского, самое новое, искусственное и не глупое, сколько можно".

Коллизия Толстой - Ушинский просматривается достаточно отчетливо как пример наличия и функционирования двух различных парадигм в становлении отечественной педагогической науки, впрочем, никем из исследователей не замеченное. Особенно не устраивала Л.Н.Толстого та позиция, при которой игнорировался сложный, "таинственный и нежный процесс души", когда навязывание новых понятий "является грубой, нескладной силой, задерживающей процесс развития". В адрес К. Д. Ушинского относилось его замечание о том, что педагоги-теоретики вместо того, чтобы понять предмет воспитания - свободного ребенка, предлагают изучить его "всесторонне". Это, считал он, является иллюзией, поскольку так исчезает "свободный ребенок", ибо превращается в объект, в абстрактную логическую схему. Л.Н.Толстой полагал, что человека изучать "со всех сторон" равносильно тому, что изучать предмет, у которого "столько сторон, сколько радиусов в шаре, т.е. без числа, и что нельзя изучать со всех сторон, а надо знать, с какой стороны важнее, нужнее... и волей-неволей устанавливается последовательность. Вот в ней-то все и дело" (Собр. соч.: В 22 т. Т. 9. С. 16, 17).

Пророческими стали его слова, высказанные в статье "О народном образовании" (1874), которую он назвал своей педагогической исповедью. Писатель сравнивал в ней перенесенную на русскую почву западноевропейскую педагогическую систему с новой молотилкой, "которая куплена дорого, поставлена, пустили молотить, молотит дурно, как ни подвинчивай доску, нечисто молотит, и зерно идет в солому". Он с грустью отмечал: "Я знаю, еще долго будут процветать наглядные обучения, и кубики, и пуговки вместо арифметики, и шипенье для обучения букв... Но я тоже твердо знаю, что здравый смысл русского народа не позволит принять эту навязываемую ему ложную искусственную систему обучения, ... что в великом деле своего умственного развития он не сделает ложного шага и не примет того, что дурно..." (Лед. соч. М., 1989. С. 339).

Однако оптимизм его не оправдался, и потребовалось без малого сто лет, чтобы аналогичные проблемы были подняты советскими психологами и философами (С.Л.Рубинштейн, В.В.Давыдов, Э.В.Ильенков), практически подтвердившими догадки Толстого о том, что основанные на эмпирических теориях познания методики обучения приводят в конечном счете к крайне низкому интеллектуальному и нравственному развитию школьников.

Осталась без внимания и мысль Л.Н.Толстого о том, что целью обучения

стр. 89


--------------------------------------------------------------------------------

должны быть "высшие способности" - соображение, воображение, творчество, поэтическое чутье, нравственное чувство. На развитие этих, собственно человеческих характеристик и было направлено содержание "Азбуки" и "Новой Азбуки". Этим закончился первый период педагогического творчества, после чего, как записал он, "можно спокойно умереть". Однако сама жизнь подталкивала к дальнейшим размышлениям о том, что способствует и что препятствует полноценному психическому развитию, в чем состоят его собственно человеческие характеристики.

Религиозно-нравственное вероучение по мере его становления и созревания было изложено Л.Н.Толстым в работах философского, психологического и публицистического характера ("Исповедь", "О жизни", "Так что же нам делать?", "Царство Божие внутри вас", "В чем моя вера?", "Что такое религия, в чем сущность ее?", "Религия и нравственность"), в педагогических сочинениях ("О воспитании", "О науке"), в изданиях для массового читателя ("Путь жизни", "Мысли мудрых людей"), в книгах для детей ("Учение Христа, изложенное для детей", "Беседы с детьми по нравственным вопросам"), в художественных произведениях ("Воскресение", "Живой труп" и др.). Однако до конца своих дней он не считал этот труд оконченным и продолжал, как свидетельствует его переписка последнего года жизни, искать все новые и новые варианты ясного изложения своего учения, чтобы быть понятым буквально всеми - от малого до великого.

Исследуя шаг за шагом человеческие характеристики: переживание, отношение и смысл, любовь как инструмент реализации этого отношения, совесть, вера, нравственность, духовность, разум, грехи, соблазны, суеверия и многие другие, Л.Н.Толстой обратился к учению Христа и опыту христианства. По мысли писателя и философа, религия объясняет центральную смыслообразующую линию человека - способ отношения к миру. "Религия, - утверждал он, - есть установленное человеком между собой и вечным бесконечным миром или началом и первопричиной его известное отношение". И далее: "Сущность всякой религии состоит только в ответе на вопрос: зачем я живу и какое мое отношение к окружающему меня бесконечному миру?" (В чем моя вера? Тула, 1989. С. 268). Религия является необходимым условием жизни каждого человека. Религиозное чувство не зависит от уровня образования, не может уничтожиться с развитием просвещения и науки, поскольку осознание человеком своей конечности среди бесконечного мира, неисполнения всего того, что он мог бы и должен был сделать, но не сделал, всегда было и всегда будет до тех пор, пока человек останется человеком.

Развивая эту мысль, Л.Н.Толстой написал статью "Религия и нравственность", в которой доказывал, что отношение к миру уже включает в себя определенную этическую позицию, поскольку всякая религия - "ответ на вопрос: каков смысл жизни? И религиозный ответ включает в себя уже известное нравственное требование" (там же. С. 277). Подчеркивая глубинные связи религии и нравственности, он развивал мысль о том, что если религия устанавливает отношение человека к миру, определяющее смысл его жизни, то нравственность является указанием и разъяснением деятельности, которая "сама собой вытекает" из отношения к миру, что нравственность - есть нечто "постоянно развивающееся, растущее", она не может быть отделена от религии.

Писатель и мыслитель создал онтологию духовной, устремленной к смыслу и ценностям жизни. Она включает признание духовного начала - глубинного Я, базовую природную мотивацию - стремления к смыслу, анализ личностно- деятельностной аксиологической природы психологического развития как обретение родовой сущности, этапы онтологизации морали - бессознательный и сознательный, трактует нравственное воспитание как путь духовного развития, в котором целью и образом является фигура Христа. Все это, вместе взятое, позволило Толстому, оставаясь в рамках научного понимания картины мира, использовать идею Бога для развития гуманитарного сознания.

Нельзя не сказать и о том, что при этом писатель достаточно резко высказался по проблеме так называемого гносеологического корня, что "позволяет понять,

стр. 90


--------------------------------------------------------------------------------

как трансцендентальное сознание овладевает психологическим и как психологическое сознание возвышается до трансцендентального" (Бердяев НА. О назначении человека. М., 1993. С. 27). Необходимо отметить, что только во второй половине уходящего столетия была дана научно-объективная оценка теориям познания, которые весьма некорректно понимали пространственные представления о субъекте и объекте. Так, по мнению В.Франкла, в истинной онтологии познания "не разверзнется пропасть между познающим духовным сущим и познаваемым иным сущим... Возможность духовного сущего соприсутствовать иному сущему - это изначальная способность, сущность духовного существования, духовной реальности" (Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 94). Признание духовной реальности, утверждал В.Франкл, избавляет от традиционной гносеологической проблематики "субъекта" и "объекта", освобождает от бремени доказательств, как одно проникает в другое. У истоков такого понимания данной проблематики и стоял Л.Н.Толстой, который преодолел стереотипы теории познания - идеализм - материализм и показал, что "объект" в онтологическом смысле никогда и не был "снаружи", что "субъект" всегда находится вместе с так называемым "объектом" (там же. С. 94).

Можно утверждать, что именно он по-новому в отличие от современников попытался понять природу духовного роста на базе не нормы, закона, которые разверзали пропасть между познающим и духовной культурой, а на основе конкретной личности. В трактате "О жизни" Л.Н.Толстой раскрыл момент онтологического преображения человека. При этом он использовал не только пример жизни Христа, но и воспоминание о любимом и рано ушедшем из жизни старшем брате Николае.

Не рискуем обратиться к пересказу и приведем пространную цитату: "Образ, "воспоминание" ...тем живее, чем согласнее была жизнь моего друга и брата с законом разума, чем больше она проявлялась в любви. Воспоминание это не есть только представление, но воспоминание это есть что-то такое, что действует на меня и действует точно так же, как действовала на меня жизнь моего брата во время его земного существования. Это воспоминание есть та самая невидимая, невещественная атмосфера, которая окружала его жизнь и действовала на меня и других при его плотском существовании, точно так же, как она на меня действует и после его смерти. Это воспоминание требует от меня после его смерти теперь того же самого, что оно требовало от меня при его жизни. Та сила жизни, которая была в моем брате, не только не исчезла, не уменьшилась, но даже не осталась той же, а увеличилась и сильнее, чем прежде, действует на меня, ...мало того, это невидимая жизнь моего умершего брата не только действует на меня, но она входит в меня. Его особенное живое Я, его отношение к миру становится моим отношением к миру. Он как бы в установлении отношения к миру поднимает меня на ту ступень, на которую он поднялся, и мне, моему особенному живому Я, становится яснее та следующая ступень, на которую он уже вступил, скрывшись из моих глаз, но увлекал меня за собой. ...Человек умер, но его отношение к миру продолжает действовать на людей, ...растет, как все живое, никогда не прекращаясь и не зная перерывов" (Собр. соч.: В 22 т. Т. 17. С. 108-109).

Л.Н.Толстой апеллировал также к жизни Христа, "самого близкого и родного для христиан, плотское существование которого было коротким", но сила его разумно-любовной жизни, его отношение к миру действуют до сих пор: "сила эта есть сам живой Христос".

Полноценное психологическое развитие человека мыслится Л.Н.Толстым как обретение родовой сущности - духовности с ее основными свойствами: разумом и любовью. Поэтому жизнь или путь жизни - это непрерывное преодоление главного "разлома" родо-видового противоречия. Педагоги- теоретики просто игнорируют его, что приводит, утверждал он, "к вечной ошибке всех педагогических теорий", когда "развитие ошибочного принимается за цель", когда "содействуют развитию, а не гармонии развития". Педагог, по мысли Л.Н.Толстого, уподобляется плохому ваятелю, который, вместо того чтобы "соскабливать лишнее", "налепливает", ..."раздувает,

стр. 91


--------------------------------------------------------------------------------

залепляет кидающиеся в глаза неправильности, исправляет, воспитывает".

Свое видение этого противоречия Л.Н.Толстой передает, используя образ "вертикали и горизонтали души", отраженный в святоотеческой литературе. По мысли Л.Н. Толстого, такое соотнесение наиболее полно выражает данность человека как существа конечно-бесконечного, когда духовное (вертикаль, внутренняя часть души) в человеке "созидает" и придает форму "материалу". Это еще одно не оцененное должным образом в толстоведении новаторское решение так называемой психофизической проблемы, предполагающее выход за пределы картезианства, и перевод ее в русло соотношения человек- личность. Л.Н.Толстой подчеркивал, что Иисус учит не ангелов, а людей, что в своих проповедях он призывает людей к осознанию силы божеской, освобождению ее от всего, что задерживает развитие и доведение ее до высшего напряжения. В увеличении этой силы, ее "освобождении" - суть "истинной жизни человека", его благо.

Полноту жизни, степень духовности писатель и мыслитель условно представлял в виде вектора, вертикальная ось которого - духовная составляющая, а горизонтальная - плотское существование. Величина их отношения определяет положение вектора, его сдвиг, соответствует величине угла между ними. Духовный рост, или "движение от себя к Богу" - это подъем вектора жизни. Остановка духовного роста - "существование в гробах своих". Он неоднократно подчеркивал взаимосвязь этих двух равнодействующих сил жизни. Обретая человеческую сущность, индивид использует свою личность как инструмент, "лопату" для "приобретения таланта". В его религиозно- нравственном вероучении эти два уровня - человек и личность - соотносятся как форма и содержание одного процесса становления существа конечно- бесконечного. Для объяснения характера сопряжения "плоти" и "духа" в пространстве души он использует понятие "любовь" как своеобразный объяснительный принцип обретения духовности, нравственной сущности, способ реализации смысла, "универсальный ключ" психологического развития.

Пытаясь "заглянуть в душу человека", Л.Н.Толстой затронул еще один важный аспект полноценного развития, беспокоивший его, судя по дневниковым записям, до последних лет жизни. Необходима ли определенная степень напряжения для личностного роста или важнее достигнуть своего рода гомеостатического равновесия? Что является залогом нравственного здоровья? Что дает человеку чувство удовлетворения, счастья? Как считал мыслитель, в процессе "очищения себя" особо важно движение, напряжение. "Чтоб жить честно, - писал он в 1857 г. Александре Толстой, - надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать... А спокойствие - душевная подлость. От этого-то дурная сторона нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение его сопряжено с потерей всего, что есть в нас прекрасного, не человеческого, а оттуда". Осознание - духовный рост, "способ соединения своей души с Богом и с душами других людей" помогает человеку видеть те препятствия, которые сдерживают его творческое развитие. К этим препятствиям он относил "грехи" - "потворство похотям тела", ложные представления о благе, ложные учения, оправдывающие "грехи и соблазны".

Что же делает человека психически и физически здоровым? По Толстому, усилия самоотречения, смирения, правдивости, но самое главное - непротивление злу насилием. В своем дневнике он записывал: "Только одно непротивление прекращает зло, помещает его в себе, нейтрализует его, не позволяет пойти дальше, как оно неизбежно идет, подобно передаче движения упругими шарами, если только нет той силы, которая поглощает его". Борьба с грехами, соблазнами, суевериями и победа над ними - в этом и есть смысл, радость человеческой жизни: "...та земля, которая должна покрывать семена любви для того, чтобы они могли взойти". Эти мысли из книги "Путь жизни" были созвучны его "Беседам с детьми по нравственным вопросам", практически не известным широкому читателю. В них Л.Н.Толстой сделал попытку сформулировать программу своего рода перестройки

стр. 92


--------------------------------------------------------------------------------

школьного образования, предполагающую включение новых учебных дисциплин, таких, как "Религиозное понимание жизни" и "Нравственное учение". Он вел уроки "преподавания нравственности" мальчикам 8-10 лет в своем доме в Ясной Поляне в 1906-1907 г., оказавшись таким образом предтечей психотерапевтического характера обучения.

Итак, духовное наследие Л.Н.Толстого несет в себе огромный, еще до конца непознанный потенциал. Его педагогическое творчество - пример и образец преодоления стереотипов, столь необходимый в наши дни каждому человеку, родителю, воспитателю, педагогу, ученому. А его так называемый "панморализм", такое ли уж заблуждение?

стр. 93