публикация №1195561041, версия для печати

К 250-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. Н. РАДИЩЕВА. РАДИЩЕВ И МАСОНЫ


Дата публикации: 20 ноября 2007
Автор: Н. Д. Кочеткова.
Публикатор: maxim (номер депонирования: BY-1195561041)
Рубрика: ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ
Источник: (c) http://portalus.ru


На протяжении нескольких десятилетий исследователи стремились не только решительно отграничить Радищева от такого "реакционного* явления, как русское масонство, но и говорили о "борьбе" писателя-революционера с масонами. Так, один из авторитетных литературоведов, много сделавший для изучения биографии и творчества Радищева, в 1958 году писал: "Идейное содержание "Путешествия", как и всего творчества Радищева определялось (и не могло не определяться!) задачами борьбы с масонством, которое к концу 80- х годов распространилось так широко, что угрожало в волнах мистицизма поглотить передовую прогрессивную мысль ".(1)

Между тем виднейшими деятелями русского масонства 1780-х годов были, как известно, Н. И. Новиков и А. М. Кутузов. С первым из них Радищева связывали давние литературные контакты. Достаточно вспомнить знаменитую полемику в нашей науке по поводу атрибуции "Отрывка путешествия в*** И*** Т***", опубликованного в 1772 году в "Живописце" Новикова и приписывавшегося и Новикову, и Радищеву. Наиболее убедительной нам представляется аргументация в пользу авторства Радищева, что при этом не исключает участия Новикова в редактировании текста при публикации.(2) Самый факт этой публикации свидетельствует о том, что позиции Новикова и Радищева при всех их различиях имели немало точек соприкосновения. О последующем интересе Новикова к творчеству Радищева можно судить и по отмеченному И. Ф. Мартыновым упоминанию В. С. Попова о том, что среди бумаг Новикова была найдена ода Радищева "На вольность" с многочисленными "приправками".(3) Ода "Вольность" датируется приблизительно 1783 годом - это время интенсивной деятельности Новиковского масонского кружка. Несмотря на всю сложность и противоречивость отношений между членами этого кружка и различие их интересов, их объединяли нравственно- философские искания, книгоиздательская и филантропическая деятельность, общие гуманистические принципы. При всей "особости" позиции Новикова он оставался одним из самых активных и убежденных деятелей масонства.

Отношения Радищева с другим участником масонского кружка, А. М. Кутузовым, неоднократно были предметом обсуждения в научной литературе. Внимание исследователей не могла не привлечь личность человека, которому были посвящены два важнейших произведения Радищева - "Житие Федора Васильевича Ушакова" и "Путешествие из Петербурга в Москву". Соученик по Лейпцигскому университету и самый близкий друг писателя на протяжении многих лет, Кутузов был одним из основателей и участником масонского Дружеского ученого общества и Типографической компании, а во время процесса по делу Новикова был назван одним из его "злых (т. е. - опасных Н. К.) товарищей".


--------------------------------------------------------------------------------

1 Татаринцев А. Г. Радищев и масоны // Научный ежегодник Саратовск. гос. ун- та. Саратов, 1958. С.52.

2 См.: Западав В. А. Комментарии // Радищев А. Н. Соч. М., 1988. С. 640. "Отрывок" включен в это издание как произведение Радищева.

3 См.: Мартынов И. Ф. Книгоиздатель Николай Новиков. М., 1981. С. 137, 168.

стр. 103


--------------------------------------------------------------------------------

Стремясь подчеркнуть принципиальные различия между воззрениями Радищева и Кутузова, исследователи обычно цитировали следующие слова из посвящения "Путешествия из Петербурга в Москву": "...мнения мои о многих вещах различествуют с твоими..."(4) Между тем продолжение этой фразы не менее значительно: "...но сердце твое бьет моему согласно - и ты мой друг". Наконец, в завершающих строках посвящения автор "Путешествия" непосредственно обращается к другу, надеясь найти у него поддержку: "Но если, говорил я сам себе, я найду кого-либо, кто намерение мое одобрит, кто ради благой цели не опорочит неудачное изображение мысли, кто состраждет со мною над бедствиями собратий своей, кто в шествии моем меня подкрепит, - не сугубой ли плод произойдет от подъятого мною труда?.. Почто, почто мне искать далеко кого-либо? Мой друг! ты близ сердца моего живешь - и имя твое да озарит сие начало".(5) В этих словах звучит надежда не только на сочувствие, но и на понимание главного замысла книги, несмотря на отдельные расхождения во взглядах.

Против сложившейся схемы, согласно которой Радищев-революционер борется с масонами-реакционерами, выступил Ю. М. Лотман, подвергший пересмотру и многие собственные прежние утверждения. В статье, предварившей публикацию писем Кутузова к И. П. Тургеневу, Ю. М. Лотман писал: "...тезис об антимасонской, враждебной мистицизму позиции Новикова в московский период деятельности опровергается многочисленными фактами. Он столь же нуждается в пересмотре, как и мое утверждение о том, что именно дворянские либералы (в частности, масоны) были в 1780 - 1790-е гг. главными и наиболее гибкими защитниками существующего строя, одними из основных противников Радищева".(6)

Таким образом, давно назрела необходимость выяснить не только, в чем состояли расхождения Радищева с масонами (об этом неоднократно и подробно говорилось), но и что же могло их сближать.

Благодаря хранящимся в Государственном Историческом музее документам, опубликованным в 1958 году И. М. Роговым, известно, что Радищев присутствовал на собраниях масонской ложи "Урания" в качестве "посетителя" дважды: 29 марта и 12 апреля 1774 года.(7) Дальнейших сведений о посещении им ложи нет, и на этом основании исследователь делает вывод, что Радищев "навсегда" порвал с масонами, не разделяя их политических и философских убеждений. Конечно, формальное членство в той или иной ложе - обстоятельство существенное, но далеко не всегда определяющее позицию человека. Есть немало литераторов, имена которых не значатся в перечнях членов лож, но высказывавших идеи, весьма созвучные масонским. Во всяком случае, важен самый факт интереса Радищева к деятельности ложи "Урания", имевшей новоанглийскую ориентацию, связанную с деизмом и рационализмом, и занимавшейся филантропической деятельностью.(8)

По воспоминаниям Николая Радищева, его отец "имел философическую переписку с другом и товарищем своим А. М. Кутузовым, одним из первых мартинистов. Кутузов желал привлечь в сие общество друга своего, но Александр Николаевич никогда на то не соглашался..."(9) Это свидетельство, конечно, важно, хотя нельзя забывать и о том, что причастность к масонству в начале XIX века продолжала


--------------------------------------------------------------------------------

4 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность / Изд. подг. В. А. Западов. СПб., 1992. С. 6. См. С. 192 - 197.

5 Там же. С. 6.

6 Лотман Ю. "Сочувственник" А. Н. Радищева А. М. Кутузов и его письма к И. П. Тургеневу // Тр. по рус. и слав. филологии. [Вып.] VI. 1963. С. 286. (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 139).

7 См.: Рогов И. М. К вопросу о "масонстве" А. Н. Радищева // Вести. ЛГУ. 1958. ? 20. С.153 - 154.

8 Там же. С.153.

9 Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями / Подг. текста, статья и примеч. Д. С. Бабкина. М.; Л., 1959. С. 43 - 44.

стр. 104


--------------------------------------------------------------------------------

вызывать серьезные подозрения, и сыновьям Радищева приходилось проявлять достаточно осторожности, когда они писали об отце. Характерно, что многие другие современники уверенно считали автора "Путешествия" "мартинистом". Показательна первая реакция Екатерины П на крамольную книгу. В дневнике ее статс-секретаря А. В. Храповицкого 26 июня 1790 года сделана запись: "Говорено о книге Путешествие от Петербурга до Москвы: тут рассевание французской заразы: отвращение от начальства: автор мартинист; я прочла 30 стр. Открывается подозрение на Радищева".(10)

Обращаясь к этому источнику, исследователи обычно выделяли испугавшие императрицу "французскую заразу" и "отвращение от начальства". Однако последующее заключение показывает, что именно эти преступления связывались в сознании Екатерины с деятельностью "мартинистов", т. е. последователей Л.-К. де Сен-Мартена (1743 - 1803), книга которого "О заблуждениях и истине" в русском переводе П. И. Страхова была издана иждивением Типографической компании в типографии И. В. Лопухина в 1785 году и пользовалась большим авторитетом в Новиковском кружке. Радищев и "мартинисты" казались единомышленниками не одной императрице. Значительно позднее Ф. Н. Голицын, человек, хорошо знавший придворную жизнь, в 1796 - 1803 годах бывший куратором Московского университета,(11) писал о Радищеве в своих "Записках", создававшихся в 1809 - 1812 годах: "Многие меня уверяли, что он был из числа так называемых мартинистов, что и вероятно".(12) Таким образом, для людей, далеких от "философических" разногласий между Радищевым и Кутузовым, они, как и прочие важнейшие сподвижники Новикова, казались опасными вольнодумцами, принадлежавшими к одному клану. Определенные основания для этого несомненно были.

Хотя пути русских студентов, обучавшихся в Лейпциге, затем далеко разошлись, их крепко связывали воспоминания о юности, как свидетельствует "Житие Федора Васильевича Ушакова", основные нравственные идеи, воспринятые в студенческие годы, сохраняли для них свое значение на протяжении всей последующей жизни, хотя преломлялись в их сознании по- разному. Биографы Радищева подчеркивают - и совершенно справедливо - большое влияние, оказанное на русских студентов книгой К. Гельвеция "Об уме", по которой они "мыслить научалися".(13) Однако до сих пор недооценена роль лейпцигского профессора, философа и литератора X. Ф. Геллерта, сочинения которого были, по словам Гете, "основой немецкой нравственной культуры".(14) Именно Геллерта выделяет Радищев, вспоминая о Лейпцигском университете. "За счастие почесть можно, - писал он в "Житии Ушакова", - если удостоишься в течение жития своего беседовати с мужем, в мире прославившимся... отличным счастием почесть должно, если сопричастен будешь беседе добро-детелию славимого. Таковым счастием пользовалися мы, хотя не долгое время, в Лейпциге, наслаждаяся преподаваниями в словесных науках известного Геллерта".(15) Далее писатель вспоминает, что Федор Ушаков, который оставался для него неоспоримым нравственным авторитетом, был "любезнейший Геллертов ученик", который "удостоился в сочинениях своих поправляем быть сим славным мужем". (16)

Между тем именно Геллерт оказал существенное влияние и на Кутузова и на других участников Новиковского кружка. Именно в масонской среде нашли живой


--------------------------------------------------------------------------------

10 Памятные записки А. В. Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины Второй. М., 1990. С. 226. (Репринтное воспроизведение издания 1862 г.).

11 См. о нем: Фоменко И. Ю. Голицын Федор Николаевич // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 1 (А - И). Л., 1988. С. 214 - 215.

12 Русский архив. 1874. Вып. 5. Стлб. 1290 - 1291.

13 См.: Старцев А. Радищев: Годы испытаний. 2-е изд., доп. М., 1990. С. 34 - 41.

14 Гете И. В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1976. Т. 3. С. 249.

15 Радищев А. Н. Соч. М., 1988. С. 229.

16 Там же.

стр. 105


--------------------------------------------------------------------------------

отклик религиозно-нравственные идеи немецкого моралиста, его проповедь добрых дел, его внимание к внутреннему миру человека. Этому посвящены переводы из Геллерта, публиковавшиеся в журналах Новикова "Утренний свет" и "Московское ежемесячное издание". Кутузову, в частности, принадлежали переводы таких статей Геллерта. как "Наставление отца сыну, которого отправляет он в Академию", "Почему нехорошо предузнавать судьбу свою", "О приятности грусти". Мы уже отмечали явную соотнесенность первой из названных статей с главой "Крестьцы" из "Путешествия из Петербурга в Москву".(17) В развитии одной и той же темы проявились, конечно, и характерные различия: представления Геллерта и Радищева о добродетели далеко не совпадали. Однако среди правил, которые крестицкий дворянин внушал своим сыновьям, были такие, которые вполне соответствовали учению Геллерта и принципам московских масонов. Так, речь идет о помощи страждущим: "Ходите в хижины уничижения; утешайте томящегося нищетою; вкусите его брашна, и сердце ваше усладится, дав отраду скорбящему".(18) Достаточно вспомнить в этой связи широкую филантропическую деятельность кружка Новикова, организовывавшего училища и аптеки для бедных и спасшего от голода многих крестьян в неурожайные 1786 - 1787 годы.

Интерес к "внутреннему человеку", характерный и для Геллерта, и для русских масонов, несомненно, был и у Радищева. Нравственные идеи лейпцигского учителя получили отклик в последующем творчестве как Кутузова, так и Радищева. В одном из своих трактатов немецкий писатель говорил о различии истинного и ложного счастья, призывая стремящихся к добродетели следовать голосу своей совести: "Ты имеешь внутреннего судию - совесть. Поступай благородно, живи добродетельно - и сия верная ценительница дел наших наградит тебя спокойствием душевным..."(19) Весьма близкое к этому рассуждение находим и в тексте "Путешествия из Петербурга в Москву" в главе "Пешки": "01 если бы человек, входя почасту во внутренность свою, исповедал бы неукротимому судии своему, совести, свои деяния. Претворенный в столп неподвижный громоподобным ее гласом, не пускался бы он на тайные злодеяния; редки бы тогда стали губительствы, опустошении... и пр. и пр. и пр.".(20)

Углубленный самоанализ, стремление фиксировать состояние своей души в разные, особенно трагические моменты жизни - все это типично для масонских сочинений, писем, дневниковых записей. Но то же самое пристальное "наблюдение самого себя" находим и в "Дневнике одной недели" Радищева, определившего и самый жанр своего произведения как "дневник".

Конечно, для "вольнодумца" Радищева не могли быть приемлемы такие нравственные принципы, проповедовавшиеся Геллертом и встретившие полное понимание и поддержку в среде русских масонов, как богобоязненность, безоговорочная покорность властям, смирение. Вопрос об отношении Радищева к религии несомненно вновь требует специального внимания и непредвзятого рассмотрения. Отметим лишь один момент, особенно существенный в связи с рассматриваемой нами темой. Наиболее резкие антиклерикальные высказывания писателя всегда отнесены не к религии как таковой, а к церкви. Учитывая это важное обстоятельство, можно по-новому соотнести позиции Радищева и масонов по отношению к официальной церкви, которая во многом вызывала их неприятие. В поисках "истинной религии" русские, как и европейские масоны, обращались к первым векам христианства, пытаясь найти там истоки системы вольных каменщиков и полагая, что в последующие времена церковь существенно отошла от принципов этой чистой веры.


--------------------------------------------------------------------------------

17 См.: Кочеткова Н. Д. Литература русского сентиментализма (Эстетические и художественные искания). СПб., 1994. С. 128 - 129.

18 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. С. 51.

19 Истинное и ложное счастие. Сочинение славного Геллерта. Перевод с иностранного [П. В. Победоносцева]. М., 1799. С. 48.

20 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. С. 114.

стр. 106


--------------------------------------------------------------------------------

Мистицизм и особенно масонская обрядность решительно отвергались Радищевым. В подтверждение этого обычно приводится глава "Подберезье" из "Путешествия", где рассуждения семинариста о "связи веществ духовных или нравственных с веществами телесными или естественными" иронически прерываются словами: "На мартиниста похоже на ученика Шведенборга..."(21) Интересно, однако, отметить, что здесь же Радищев характеризует эволюцию христианства, отчасти солидаризируясь с масонами: "Христианское общество вначале было смиренно, кротко, скрывалося в пустынях и вертепах, потом усилилось, вознесло главу, устранилось своего пути, вдалося суеверию..."(22)

Религиозное чувство Радищева наиболее непосредственно выражено в главе "Бронницы" при описании горы, где на месте древнего языческого капища путешественник видит церковь Иоанна Предтечи. Обращаясь к Богу, писатель рассуждает: "Если смертный в заблуждении своем странными, непристойными и зверскими нарицает Тебя именованиями, почитание его, однако же, стремится к Тебе, предвечному, и он трепещет пред Твоим могуществом. Егова, Юпитер, Брама: Бог Авраама, Бог Моисея, Бог Конфуция, Бог Зороастра, Бог Сократа, Бог Марка Аврелия, Бог христиан, о Бог мой! Ты един повсюду. Если в заблуждении своем смертные, казалося, не Тебя чтили единого, но боготворили они Твои несравненные силы. Твои неуподобляемые дела".(23) Вера Радищева - это глубокое внутреннее чувство, не подчиняющееся церковным догматам, чуждое религиозной нетерпимости и фанатизму. В этой связи уместно вспомнить и об интересе русских масонов к разным вероисповеданиям, в особенности к учению Конфуция; о заступничестве И. В. Лопухина за раскольников и т. д. Самое учение о "внутренней церкви", проповедовавшееся Лопухиным при поддержке других участников Новиковского кружка, в сущности во многом могло иметь немало общего с религиозными воззрениями Радищева. Выяснение этого вопроса - тема специального исследования, так же как и дальнейшее более глубокое изучение сложной и лишь затронутой нами проблемы.


--------------------------------------------------------------------------------

21 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. С. 30. Комментарий В. А. Западова к этой главе см.: Там же. С. 651 - 653.

22 Там же. С. 30.

23 Там же. С. 36.

стр. 107

Опубликовано 20 ноября 2007 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1195561041 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ К 250-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. Н. РАДИЩЕВА. РАДИЩЕВ И МАСОНЫ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network