А. Н. СТРАННОЛЮБСКИЙ И ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ

Умственное и нравственное образование женского населения будет лучшим ручательством правильного развития грядущих поколений.

(Из Высочайшего указа императора Александра II от 30 августа 1864 г. о женских гимназиях в царстве Польском.)

С. М. Волконский, выступая на Всемирном педагогическом конгрессе в Чикаго (1893) в качестве представителя Министерства народного просвещения с речью "Высшее образование женщин в России", признавался, что ему кажется странным слышать рассуждения женщин о том, что они в работе или обучении могут преуспеть не менее мужчин, могут что-либо "сделать так же хорошо, как и мужчины. Так же хорошо, как мужчины! ...Почему это "так же хорошо"? Почему же женщина добровольно ставит границы своему совершенству и стесняет свое честолюбие в пределе сходства с мужчиною?" [1, с. 89]. С точки зрения этого известного в свое время оратора, сила женщины заключается не в сходстве с мужчиной, а в ее различии, ибо "теряя естественную прелесть своего пола, женщина тем самым еще не становится мужчиною. Что же она - тогда? Среди человеческого рода нам неизвестен третий вид творения" [там же].

В более полном раскрытии всех качеств, данных природой и мужчине, и женщине, огромна роль образования. В процессе обучения человек не только узнает много нового, но прежде всего познает себя, развивает волю, укрепляет характер, учится логически мыслить, сравнивать, обобщать, наслаждаться творчеством. Обывательская же точка зрения такова: полноценное обучение, познание истины свойственны преимущественно мужчине. Но справедливость состоит в том, - указывает Е. Л.* в статье-размышлении "К вопросу о женском образовании", - что "мужчина, прежде чем он мужчина, и женщина, прежде чем она женщина, есть человек, нравственная личность, самостоятельная, самоценная, в себе носящая принцип и цель своего бытия; мужчина и женщина суть понятия видовые, обобщающиеся в родовом понятии "человек"" [3, с. 262].

Время убедительно доказало, что женщина так же нуждается в образовании, как и мужчина. И если сейчас этот тезис принят обществом, то в середине XIX в. он вызывал острейшие споры. В том, что получила прогрессивное разрешение проблема женского образования, в том числе и высшего, велика заслуга Александра Николаевича Страннолюбского (1839- 1903).

П. Ф. Каптерев, хорошо знавший А. Н. Страннолюбского по его деятельности в Санкт-Петербургском комитете грамотности и Педагогическом музее военно-учебных заведений, а также по совместной работе на Женских педагогических курсах и по выступлениям в периодической педагогической печати, отмечал, что "это была натура совершенно ясная и определенная, сделанная как бы из одного куска, без трещин" [4, с. 26]. Знаменательным является тот факт, что именно


--------------------------------------------------------------------------------

* Этот инициальный псевдоним принадлежит Елизавете Федоровне Литвиновой, математику, активно выступавшей в периодической печати в конце XIX - начале XX вв. в журналах "Образование", "Северный вестник" и др.; см. [2, с. 359].

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------

П. Ф. Каптерев, снискавший в начале XX в. широчайшую известность в педагогических кругах благодаря своей многоплановой деятельности, являвшийся, по словам современника, "одним из лучших у нас знатоков своего предмета" [5, с. 77], выступил с докладом об общественно-педагогической деятельности А. Н. Страннолюбского в Педагогическом музее военно-учебных заведений в Санкт-Петербурге 29 ноября 1903 г. Он очень тепло, с большой любовью, а также по возможности полно и объективно охарактеризовал педагогические пристрастия и достоинства одного из видных педагогов второй половины XIX в. - морского офицера, который "был очень живым, разносторонним и отзывчивым человеком, принимал самое деятельное участие в обсуждении современных жгучих вопросов, в осуществлении волновавших общество проектов" [4, с. 26].

А. Н. Страннолюбский родился 29 января 1839 г. на Камчатке, где его отец был начальником области. Там же прошло его детство. Образование получил в Морском кадетском корпусе, по окончании которого был произведен в мичманы (1 января 1856 г.). "Лейтенантом он завершил свое научное образование в морских офицерских классах (ныне Морская академия), получив в 1866 г. особый академический знак для ношения на груди, а в 1868 г. (9 августа) назначен Высочайшим приказом по Морскому ведомству штатным преподавателем математики в Морское училище (ныне кадетский корпус)", - сообщает газета "Новости", а вслед за ней журнал "Образование" по случаю 25-летия педагогической службы А. Н. Страннолюбского в Морском корпусе [6, с. 81]. Добросовестная служба педагога отмечена государственными наградами: орденами Св. Станислава 3-й и 2-й степени, Св. Анны 3-й и 2-й степени и Св. князя Владимира 4-й и 3-й степени. В 1885 г. А. Н. Страннолюбский получил чин капитана 1-го ранга. Однако никакие официальные награды не заменят любовь и признательность его учеников, а особенно учениц. П. Ф. Каптерев уважительно называет А. Н. Страннолюбского патриархом между преподавателями: начав преподавать в 1860 г., "он остался верен раз избранной профессии и умер на своем посту преподавателя, проработав на нем свыше 40 лет" [4, с. 26].

Педагогическая деятельность Александра Николаевича началась раньше, чем указано в послужном списке. В качестве учителя математики и географии он впервые проявил себя в Василеостровской ежедневной бесплатной школе для мальчиков бедных родителей, организованной одним из студенческих кружков, в котором он состоял. Подобных кружков в конце 1850-х - начале 1860-х гг., в период наивысшего общественного подъема за весь XIX в., было немало в столице России. Школа не получала никаких финансовых средств от государства и существовала за счет взносов членов кружка. Вскоре организаторские и педагогические способности А. Н. Страннолюбского были замечены, и он стал первым выборным инспектором Василеостровской школы, где его коллегами были прогрессивно настроенные педагоги: К. Д. Кавелин, Ф. Ф. Резенер, А. Я. Герд, И. И. Паульсон и др.

Педагогический коллектив разделял многие взгляды Л. Н. Толстого на школьное образование и стремился обучать без поощрений и наград, без наказаний и оценок, а собственные профессиональные идеи проверял ежедневной практической деятельностью. Отношение учителей к ученикам было самое гуманное, о чем свидетельствует в своих воспоминаниях бывший ученик Василеостровской школы, сам ставший педагогом: "Арифметику преподавал А. Н. Страннолюбский. К сожалению, с ним я со школьных времен не встречался, хотя и жаждал душой этой встречи; несмотря на то, прекрасно помню и лицо его, и фигуру, и голос. Как он учил, не могу рассказать; но помню отлично, что, поступая в гимназию, я по

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------

его предмету не подготовлялся, но выдержал экзамен во 2-й класс и три класса шел первым учеником" [7, с. 197].

В 1866 г. Василеостровская школа была закрыта. Преподавательская деятельность А. Н. Страннолюбского продолжилась в Морском корпусе, затем в трех частных женских гимназиях, в старших педагогических классах; но особенно долго преподавал он на Женских педагогических курсах, состоявших при санкт-петербургских женских гимназиях, которые в 1903 г. были преобразованы в Женский педагогический институт. Об А. Н. Страннолюбском сложилось мнение как о прекрасном учителе математики. Но, как верно замечает П. Ф. Каптерев: "Прекрасно... строго математическое исследование, пленительны точные математические истины, но вся эта область слишком отвлеченна: живому человеку, человеку не только с головой, но и с сердцем, трудно жить среди этих холодных отвлеченных положений. <...> Общественные волнения, людские горе и радость, разные жгучие и "проклятые" вопросы тянут к себе и заставляют с облаков спуститься на землю" [4, с. 27].

Такими в конце 50-х гг. XIX в. стали вопросы женского образования. Нельзя сказать, что эта сторона народного просвещения не имела никакой истории. Еще до учреждения И. И. Бецким по указанию Екатерины II "Воспитательного общества благородных девиц" (Смольного института), с которого обычно начинают историю женского образования, "женщины у нас учились и даже учили; они учились и учили в частных пансионах, в семьях, еще раньше в теремах и монастырях", - сообщает Е. Лихачева в "Материалах для истории женского образования в России (1086 - 1799)" (СПб., 1890) [8, с. 142]. Автор данного "почтенного труда" признается, что скудость и недостаточная достоверность материалов, касающихся XI-XII вв., не позволяет нарисовать яркую картину женского образования этого периода. И все же есть основания полагать, что вплоть до XVII в. "образование мужского и женского пола шло у нас более или менее рука об руку" [8, с. 144], поскольку под образованием понималась грамотность и начитанность в божественных книгах.

Разумеется, разница в образовании мужчин и женщин существовала с самого начала распространения просвещения в Древней Руси, что обусловливалось специальными целями. Женщины не могли быть ни священниками, ни подьячими, ни приказными, и уже поэтому число даже просто грамотных между ними должно было быть меньше. Тем не менее, "на каком бы низком уровне ни стояло у нас тогда общее просвещение, женщины по отношению к этому общему просвещению находились совершенно в таких же условиях, что и мужчины. Для них существовали те же способы приобретения и расширения знаний, какие находились в распоряжении у всего русского народа" [там же].

Мальчики и девочки учились грамоте у "мастеров" и "мастериц", а высшее, по тому времени, образование, особенно со второй половины XIV в., сосредоточивалось в монастырях. Женщины же из богатых семей занимались чтением в теремах: "устав каждодневной жизни требовал чтения как душеспасительного подвига" [8, с. 145]. Происшедшее со второй половины XVII в. изменение содержания образования (изучение латинского языка и элементов светской науки: грамматики, риторики, арифметики) коснулось и женщин: так, царевна Софья усвоила "чуть ли не все науки, с которыми явились в Москву западнорусские ученые" [там же]. Тогда же впервые обозначилось различие между мужским и женским образованием: основанная в Москве в 1687 г. Славяно-греко-латинская академия, в которой преподавались "семь свободных наук", предназначалась только для учащихся мужского пола.

стр. 69


--------------------------------------------------------------------------------

В царствование Петра I это различие усилилось: император обращал внимание только на образование мужчин. Однако, хотя он ничего не сделал в прямом смысле для женского просвещения, вся его реформаторская деятельность сильно сказалась и на последнем. Отмена затворничества уничтожила многие патриархальные обычаи, поощрение браков с иностранцами, а главное, любовь Петра к образованным людям отразились и на образовании женщин, которое за его царствование значительно продвинулось вперед. Понятно, что оно было чисто атрибутивным: знание этикета, иностранных языков, умение танцевать. При Петре I появились школы, в которых могли обучаться и девочки, например, в Москве при лютеранской церкви в Немецкой слободе и в Санкт-Петербурге при церкви Св. Петра. При Петре I был принят указ, касающийся женского обучения при монастырях. Этот указ, датированный 24 января 1724 г., предписывал монахиням воспитывать сирот обоего пола и обучать их грамоте, а девочек, сверх того, обучать рукоделию. "Таким образом, монастыри были единственными женскими воспитательными заведениями, о которых в течение всей нашей истории, до императрицы Екатерины II, было упомянуто в законодательном акте" [8, с. 146].

При Елизавете указом 1754 г. предписывалось обучать женщин "бабичьему делу" в акушерских школах Москвы, Санкт-Петербурга, а затем и в провинциальных. В это же время появились частные пансионы, в некоторых из них учились мальчики и девочки вместе. Родители, хотя и немногие, стремились дать детям, в том числе и девочкам, хорошее образование: обучали их иностранным языкам и развивали у них вкус к чтению книг. Так, княгиня Е. Р. Дашкова владела четырьмя языками, занималась музыкой, танцами, рисованием, много читала. Она, конечно, была исключением и в течение очень долгого времени оставалась единственной русской женщиной, имевшей европейское образование. В эпоху Екатерины II было сделано для образования вообще и для женского в особенности несравненно более, чем в прежнее время. В год ее смерти (1796), кроме воспитанниц Смольного института (с двумя отделениями: для дворянских и для мещанских девиц), обучались еще 1121 девушек в народных училищах разных губерний. "За все же время существования училищ в столице (1781) и по губерниям (с 1786) всех учившихся в народных школах девочек показано за все 16 лет 12595" [8, с. 147].

Безусловно, такая постановка женского образования и такой ничтожный в количественном отношении его результат для огромной Российской империи свидетельствовали о том, что правительство совершенно не понимало, какое значение имеет "просвещение и воспитание женщин, этой главнейшей и могущественнейшей силы для улучшения нравов семейных и общественных" [9, с. 321]. В первой половине XIX в. заметных улучшений в сфере женского образования не произошло. Хотя можно отметить, что, по примеру "Воспитательного общества благородных девиц", подобные средние женские учебные заведения стали возникать в других городах империи. Затем уставами учебных заведений 5 ноября 1804 г. и 8 декабря 1828 г. разрешено было открытие женских приходских училищ - учебных заведений с элементарным курсом обучения. Они "учреждались весьма медленно, так как сознание в необходимости женского образования очень поздно проникло в те слои общества, для которых эти заведения были предназначены" [10, с. 51].

Таким образом, к середине XIX в. в России сложилась следующая система женского образования: приходские училища, частные пансионы, институты и несколько училищ, возникших в некоторых населенных пунктах страны на местные средства и руководствовавшихся осо-

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------

быми положениями. Эти учебные заведения не могли удовлетворить потребности в женском образовании, особенно для средних классов населения. "Действительно, женские институты, обязанные своим существованием и успехами высоким попечением Августейшего Дома, предназначены были для сословия дворян, офицеров и чиновников, причем и из лиц этих категорий доступны были далеко не всем. Приходские женские училища недостаточны были по своему низкому курсу. Наконец, частные пансионы существовали не везде, да и там, где находились..., оказывались слишком дорогими для большинства родителей среднего состояния" [там же].

На этот недостаток женских учебных заведений внимание Александра II обратил министр народного просвещения А. С. Норов. В докладе царю он отметил: "Обширная система народного образования доселе имела у нас в виду одну половину народонаселения - мужеский пол. Заведения, обязанные существованием своим и успехами высоким попечением Августейшего Дома, предназначены для дочерей одного сословия дворян и чиновников. Лица среднего сословия в губернских и уездных городах лишены средств дать дочерям своим необходимое образование, соответственное скромному их быту. Между тем от этого, без сомнения, зависят как развитие в массах народных истинных понятий об обязанностях каждого, так и всевозможные улучшения семейных нравов и вообще всей гражданственности, на которые женщина имеет столь могущественное и неотразимое влияние. Поэтому учреждение открытых школ для девиц в губернских и уездных городах и даже больших селениях было бы величайшим благодеянием для Отечества и, так сказать, довершило бы великую и стройную систему народного образования, обнимая собою всеобщие и специальные нужды всех состояний и обоих полов" [цит. по: 10, с. 51 - 52].

Результатом доклада министра было Высочайшее повеление, последовавшее 5 марта 1856 г., о том, чтобы "приступить к соображениям об устройстве на первый раз в губернских городах женских школ, приближенных по курсу преподавания к гимназиям..." [10, с. 52]. Далее Министерство народного просвещения выработало положение о женских училищах 1-го и 2-го разрядов, которое было утверждено 30 мая 1858 г. Через два года это положение заменили новым, утвержденным 10 мая 1860 г. Согласно этим документам женские училища 1-го и 2-го разрядов представляли собой открытые учебные заведения, предназначенные для детей лиц всех сословий и вероисповеданий, причем училища 1-го разряда должны были по курсу своему приближаться к курсу мужских гимназий (без древних языков), а училища 2-го разряда - к курсу уездных училищ. Таким образом, если проблема развития среднего женского образования была в какой-то мере к 60-м гг. XIX в. решена, то о сфере высшего этого сказать было нельзя.

Общество стремилось ответить на вопросы: где и как женщины могут продолжить свое образование? Что им нужно для этого читать и знать? Могут ли быть они допущены в университеты наравне с мужчинами, или для них нужно создать специальные высшие учебные заведения? Например, К. Д. Ушинский, разъясняя ученицам Смольного института, где он был инспектором обоих отделений в 1859 - 1862 гг., обращал внимание на великое назначение женщины как матери, жены, активного члена общества. На всю жизнь запомнила его проникновенные, убедительные слова воспитанница этого учебного заведения Е. Н. Водовозова: "Вы обязаны, - говорил он, - проникнуться стремлением к завоеванию права на высшее образование, сделать его целью своей жизни, вдохнуть это стремление в сердца ваших сестер и добиваться достижения этой цели до тех пор, пока двери

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------

университетов, академий и высших школ не распахнутся перед вами так же гостеприимно, как и перед мужчинами" [11, с. 520].

Не менее страстным поборником высшего женского образования был А. Н. Страннолюбский. Он был всецело поглощен этим общественным движением, потому что оно "нашло благодарную подготовленную почву в широко гуманном и разносторонне образованном уме" педагога [4, с. 28]. Это не была дань моде или следование за толпой. Александр Николаевич, отмечает П. Ф. Каптерев, "был не из тех, которые притягиваются мимолетными модными направлениями общественной мысли. Он разумно и серьезно... сделался убежденным другом женщин и, вместе, энергичным и мужественным бойцом за высшее женское образование" [там же].

А. Н. Страннолюбский словом и делом до конца своей жизни стремился помочь способным и талантливым русским женщинам получить высшее образование. Самой одаренной ученицей петербургского математика была Соня Корвин-Крюковская, будущая знаменитая Софья Васильевна Ковалевская (1850 - 1891).

Профессор физики Н. П. Тыртов, знакомый отца С. В. Ковалевской - В. В. Корвин-Крюковского, обратил внимание последнего на выдающиеся способности девочки, и тот разрешил во время ее поездок с матерью в Санкт-Петербург брать уроки высшей математики. Выбор пал на А. Н. Страннолюбского, в то время (1866) слушателя Морской академии. В "Автобиографических очерках" С. В. Ковалевская впоследствии напишет: "Тогда, после некоторого колебания, отец мой согласился взять мне в учителя А. Н. Страннолюбского, с которым мы вслед за тем принялись успешно за работу и в течение зимы прошли аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисления" [12, с. 142]. Занятия Сони с Александром Николаевичем продолжались в течение трех зим. Ученица была в восторге от учителя: он не только обучал ее математике, "но, несомненно, и воодушевлял ее в высоких просветительных стремлениях" [13, с. 10].

А. Н. Страннолюбский, разумеется, знал о тех препятствиях, которые пришлось преодолевать Соне Крюковской для получения дальнейшего образования. Когда частные занятия перестали удовлетворять Софью Васильевну, она сделала попытку в 1868 г. поступить на математическое отделение Санкт-Петербургского университета, где тогда блистали такие русские ученые, как П. Л. Чебышев, В. Я. Буняковский, О. И. Сомов, А. Н. Коркин и другие. Однако профессор физики Ф. Ф. Петрушевский, к которому она обратилась, ответил отказом, сославшись на то, что "существует закон не пускать женщин на лекции; пускать же неофициально он не возьмется" [цит. по: 14, с. 99 - 100].

Ничем не смог помочь и П. Л. Чебышев, к которому будущая российская знаменитость обратилась за советом, несмотря на то, что он был известен не только в российском, но и в западноевропейском ученом мире. П. Л. Чебышев был ординарным академиком, ординарным профессором, членом Артиллерийского комитета, членом ученого комитета Министерства народного просвещения и т.д. "Двери его квартиры всегда были открыты для тех, кто интересовался математикой и в ком он видел склонность к математическим исследованиям" [14, с. 100]. Поэтому есть все основания полагать, что П. Л. Чебышев хлопотал об удовлетворении просьбы С. В. Ковалевской позволить учиться в Санкт-Петербургском университете, но безуспешно: в 1868 г. места для женщин в российской высшей школе уже не оказалось. Хотя совсем недавно все было по-иному: в 1860 г. первые женщины начали посещать университет, а к 1862 г. число их значительно увеличилось. Но в 1862/1863 г. после студенче-

стр. 72


--------------------------------------------------------------------------------

ских волнений Санкт-Петербургский университет был закрыт, и когда его открыли в 1863 г., женщинам слушать лекции было запрещено. Необходимо учитывать, что С. В. Ковалевская начала свою студенческую жизнь в 1868 г., спустя два года после печально известного выстрела Каракозова. Увы, это была эпоха, когда в развитии женского образования, по словам современника, "заподозрили призрак социализма и нигилизма".

Обстоятельства жизни С. В. Ковалевской, известные А. Н. Страннолюбскому, еще раз убедили его в правильности выбранного пути. Молодой педагог и его коллеги, не надеясь на помощь государства, собственными силами стремились помочь русским женщинам открыть путь к высшему образованию. В Санкт-Петербурге, к примеру, "на частных квартирах в складчину устраивались более или менее систематические лекции по разным предметам, по которым женщины живее всего чувствовали свою неподготовленность к университетским занятиям" [4, с. 28]. В таком кружке, собиравшемся у Н. В. Стасовой, известнейшей поборницы женского образования, участвовал и А. Н. Страннолюбский, преподавая алгебру и геометрию. В подобных же объединениях читали лекции А. Я. Герд, В. О. Ковалевский, И. И. Мечников и др. В апреле 1869 г. открылись так называемые аларчинские курсы для женщин, располагавшиеся в столичной 5-й мужской гимназии, у Аларчина моста, в преподавательский состав которых входили прогрессивно настроенные педагоги И. Ф. Рашевский, В. А. Евтушевский, А. Я. Герд, И. И. Паульсон, А. Н. Страннолюбский.

Александр Николаевич был также активным членом кружка, группировавшегося вокруг Н. В. Стасовой, А. П. Философовой и др., поставивших целью организовать Высшие женские курсы с университетским характером. Эти курсы были открыты в сентябре 1878 г., и почти одновременно (в октябре того же года) образовалось Общество для доставления средств Высшим женским курсам, куда был избран и А. Н. Страннолюбский. Он состоял в нем 14 лет, выполняя обязанности секретаря.

Когда деятельность Высших женских курсов стабилизировалась, когда они заявили о себе как о квалифицированном высшем учебном заведении, а выпускницы нашли достойное применение своим знаниям, даже тогда практически не осуществлялось государственное финансирование этой инициативы. С. М. Волконский в упомянутой речи "Высшее образование женщин в России" сообщает: "В содержании С. -Петербургских Высших женских курсов участвуют Министерство народного просвещения и столичное городское управление, но оба учреждения уделяют лишь 6000 рублей в год, между тем как содержание заведения... обходится в десять раз дороже. Откуда же поступают средства?" [1, с. 87]. Оказывается, определенную плату вносили слушательницы, остальная часть финансирования приходилась на добровольные пожертвования. Таким образом, без активного участия общественности Высшие женские курсы просто не могли существовать. Это ясно понимал А. Н. Страннолюбский и поэтому старался привлечь к работе в специально созданном Комитете знающих, ответственных, уважаемых в обществе людей.

Известно его большое письмо С. В. Ковалевской (от 2 ноября 1880 г.), являвшейся также членом указанного комитета, в котором А. Н. Страннолюбский интересуется, где она будет нынешней зимой: в Санкт-Петербурге или Москве. Дело в том, что было "необходимо участвовать лично на заседаниях комитета", потому что отсутствие влекло за собой "чувствительное ослабление личных сил комитета" [цит. по: 15, с. 11]. О себе корреспондент сообщает, что должность секретаря отнимает у него "много времени, которое и без того очень... занято. Когда секретарство мое, заставляющее меня ужасно

стр. 73


--------------------------------------------------------------------------------

много писать всяких бумаг, приглашений, отчетов, протоколов, адресов и проч. и проч. кончится, то я подробно напишу Вам, Софья Васильевна, обо всем существенном, что касается для высш. женск. курс, которые, конечно, для Вас интересны" [там же].

А. Н. Страннолюбский привлекал внимание общества и государства к проблемам женского образования многочисленными публикациями в журналах "Образование" и "Русская школа". Его статьям присуща строгая логика, очевидны авторская заинтересованность в предмете исследования, а главное - объективность, которая достигается посредством анализа большого статистического материала. В журнале "Образование" он часто выступал в рубрике "Статистика образования" - в 1896 г., в частности, делился такими наблюдениями: "Императорское русское музыкальное общество, независимо от других средств, по одним только счетам министерств - финансов и внутренних дел - получило свыше 550000 рублей, т.е. более половины миллиона. Музыкальное образование, даваемое в консерваториях, при всей его важности и значении, все-таки составляет роскошь, отвечающую потребностям и вкусам небольшой горсти людей, принадлежащих к высшим и достаточным слоям общества, и потому, казалось бы, должно было поддерживаться, главным образом, средствами частных лиц и учреждений. Женское образование медицинское и общее, высшее и среднее, имеет, без всякого сомнения, неизмеримо большее значение для семьи, общества и государства в сравнении с музыкально-консерваторским образованием, а между тем на первое из них государство не дает ни копейки" [16, с. 108].

Из-за отказа государственного финансирования в течение нескольких лет откладывалось открытие женского медицинского института. "Что касается общего высшего женского образования, то единственные по всей России С. -Петербургские высшие женские курсы, расходующие (по последнему отчету за 1894 - 1895 уч. год) до 133605 рублей, субсидируются из государственного казначейства ничтожной, по сравнению с общим итогом расходов, суммой в 3000 рублей; все остальное собирается с учащихся или жертвуется частными лицами и частными и общественными учреждениями. Наконец, средняя женская школа, на которой зиждется все образование русской женщины, субсидируется из государственной казны самой ничтожной суммой" [16, с. 108 - 109]. Так, "пособие казны женским учебным заведениям, например в 1892 г., едва-едва... доходило собственно для гимназий... - до 4,5%, а для прогимназий - до 7,5% от всего расхода на их содержание! Эти цифры, конечно, говорят сами за себя и не требуют никаких комментариев" [16, с. 109], - заключает А. Н. Страннолюбский.

В докладе "Современные нужды высшего женского профессионального образования", с которым А. Н. Страннолюбский выступил на I Съезде по техническому и профессиональному образованию, состоявшемся в конце 1889 г. - начале 1890 г., особое внимание обращалось на учреждение в России специальных женских педагогических и медицинских институтов, на организацию фельдшерских и акушерских курсов, а также курсов для подготовки женщин к коммерческой, аптекарской, почтовой, телеграфной и прочим профессиям [17, с. 35 - 36]. Коммерческие курсы были открыты в 1891 г., их возглавила П. О. Ивашинцева, председателем совета курсов стал А. Н. Страннолюбский.

На II Съезде по техническому и профессиональному образованию, состоявшемся в декабре 1895 г. - январе 1896 г., А. Н. Страннолюбский также выступил с большим докладом о женском профессиональном образовании, в котором значительное место уделил качеству подготовки учительниц. Он, в частности, подчеркнул, что у высшего профессионального

стр. 74


--------------------------------------------------------------------------------

образования и средних женских общеобразовательных заведений имеются собственные цели и задачи, которые не следует смешивать. Разъяснять это положение пришлось потому, что VIII класс женских гимназий Министерства народного просвещения, имея педагогический характер, наделяет всех выпускниц профессией учительницы, иногда даже против их желания. Ученицы, окончившие семь классов, никаких прав не получают, поэтому родители стремятся направить своих дочерей в следующий, считая его простым дополнением к предыдущим. Происходило смешение общего и профессионального образования.

А. Н. Страннолюбский обоснованно выступал против такого положения: в один год нельзя подготовиться к деятельности учительницы: это задача специальных педагогических институтов, хотя бы с трехлетним курсом обучения. Женские гимназии должны "преследовать свою прямую цель - общее образование... Подобно мужским гимназиям, гимназии женские должны выдавать своим питомцам только свидетельства о приобретении общего образования, открывающие им в случае желания доступ к дальнейшему высшему образованию" [18, с. 22].

Точку зрения А. Н. Страннолюбского полностью разделял П. Ф. Каптерев, который считал, что если общеобразовательный курс нужно как-либо дополнить, расширить, углубить, то сделать это нужно "согласно принципу самоцельности женского гимназического образования, развивая его изнутри, а не механически, прибавляя к семи классам восьмой с совершенно иным характером, - класс, преследующий совершенно другие цели" [4, с. 31].

Женское образование в России с большими трудностями пробивало себе дорогу. Самым веским аргументом его противники считали такой: у женщины только одна нормальная профессия - быть женой, матерью и воспитательницей своих детей. Исходя из этого, женский общеобразовательный курс должен быть значительно сокращен по сравнению с мужским: математика и иностранные языки становились необязательными, курс физики устранялся, естествознание допускалось только в элементарном виде и т.п. А. Н. Страннолюбский был категорически против этого, он был убежден в том, что каждый воспитывающийся прежде всего человек, и как таковой он должен быть воспитан и образован по возможности всесторонне: курс общего женского образования не должен преследовать утилитарные цели. И "если дозволительно материнство называть профессией, то и отцовство есть также профессия" [цит. по: 4, с. 31].

А. Н. Страннолюбский прекрасно понимал, что женское образование - составная часть национального образования. Он с горечью писал о том, что "безграмотность есть для нас норма, та стихия, в которой мы живем" [9, с. 328]. Государство же сознательно забывает, что невежество - это источник предрассудков, всевозможного зла и неправды. В статье "Женское образование в России" педагог напомнил о том, что героем страшной драмы, приводившей в ужас читателей "Власти тьмы" Л. Н. Толстого, является женщина. "Увы! русская крестьянская женщина: она - хранительница этой власти "тьмы"! Освободите русскую крестьянскую женщину от рабства невежества, просветите ее, и вы победите главное препятствие к просвещению всего народа: там, где мать грамотна, будут грамотны и все дети" [там же].

А. Н. Страннолюбский своими знаниями, неутомимой энергией стремился помочь русской женщине занять достойное место в жизни. Это был настоящий педагог, ценимый учащимися за гуманное, сердечное и деликатное отношение к ним. Его отличало "неизменное уважение к человеческому достоинству, вера в высокую будущность русской женщины и

стр. 75


--------------------------------------------------------------------------------

вместе с тем... честное, серьезное и даже строгое отношение к делу" [19, с. 41].

ЛИТЕРАТУРА

1. Волконский С. М. Высшее образование женщин в России // Образование. 1893. N 7 - 8.

2. Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. Т. 1. М., 1956.

3. Л. Е. К вопросу о женском образовании // Образование. 1893. N 5 - 6.

4. Каптерев П. А. Н. Страннолюбский как общественно-педагогический деятель (Доклад, прочитанный в Педагогическом музее военно-учебных заведений. 29 ноября 1903 г.) // Образование. 1904. N 5.

5. Вахтеров В. П. Каптерев. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели // Образование. 1899. N 1.

6. Александр Николаевич Страннолюбский // Образование. 1893. N 7 - 8.

7. Острогорский В. Из истории моего учительства // Образование. 1894. N 3.

8. Суперанский М. Материалы для истории женского образования в России (1086 - 1799) Е. Лихачевой. СПб., 1890 // Русская школа. 1891. N 1.

9. Страннолюбский А. Женское образование в России // Образование. 1894. N 10.

10. Бититок В. Из истории женского образования в России // Образование. 1896. N 10.

11. Водовозова Е. Н. К. Д. Ушинский в Смольном институте // Ушинский К. Д. Собр. соч.: В 11 т. Т. 11. М., 1952.

12. Ковалевская С. В. Воспоминания и письма. М., 1951.

13. Полубаринова-Кочина П. Я. Жизнь и научная деятельность С. В. Ковалевской // Памяти С. В. Ковалевской. М., 1951.

14. Прудников В. Е. С. В. Ковалевская и П. Л. Чебышев // Памяти С. В. Ковалевской. М" 1951.

15. Прудников В. Е. Александр Николаевич Страннолюбский - педагог и математик // Математика в школе. 1950. N 5.

16. Страннолюбский А. Статистика образования. Итог наших расходов на народное образование // Образование. 1896. N 7 - 8.

17. Страннолюбский А. О женском профессиональном образовании // Образование. 1896. N 2.

18. Страннолюбский А. О женском профессиональном образовании // Образование. 1896. N 3.

19. Двадцатипятилетие службы А. Н. Страннолюбского на Педагогических курсах // Образование. 1893. N 1.

стр. 76