ГУМАНИТАРНОЕ СТУДЕНЧЕСТВО ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

Незавидная репутация у постсоветской молодежи. О ней часто говорят как о "потерянном" поколении, нередко при этом звучат нотки негодования, обличения, осуждения. Например: "В атмосфере агрессивного натиска антикультуры формируются новые поколения российских граждан, чье сознание заражено бациллами примитивного потребительства, поклонения чужим идолам, пренебрежением к национальным ценностям"; молодым людям свойственно "презрение к ежедневному упорному труду, жажда наживы, массовый антипатриотизм (примерно 70% готовы отправиться в эмиграцию)" [1, с. 42]. Один из авторитетных социологов пророчит: "Социальный и моральный климат в стране изменится не в лучшую сторону, когда нынешние студенты станут элитой общества. Общество будет более прагматичным, более жестоким и циничным, более лживым и беспощадным к слабым" [2, с. 58 - 59]. Политолог-прогнозист А. С. Панарин суров в своем приговоре: "деморализация и дезориентация молодого поколения несомненны..."; "духовная атмосфера порождает активистов не созидания, а разрушения, разложения и растления" [3, с. 150, 389]. В недавно изданном учебном пособии "Социология молодежи" суммированы расхожие упреки и обвинения:

социальная апатия - уход из политической и общественной жизни, разочарование в политических партиях и политиках, недоверие к власти, распространение мещанских, семейно-эгоистических настроений;

кризис нравственных ценностей, отказ от правды, честности, совестливости, любви, дружбы как основы отношений между людьми;

падение престижа честного труда, дозволенность недобросовестности, обмана, цинизма, эксплуатации, насилия;

рост потребительских настроений, проявляющийся в росте материальных вожделений, эгоизма, пренебрежения духовными ценностями, дегуманизации отношений между людьми [4, с. 158].

Получается, что не остается надежды на духовное возрождение России, наша страна погружается в бездну безумия, одичания, безнравственности... Умножают скорбь пророчества о неизбежной кончине русской интеллигенции. В 1987 г. в одной из своих статей замечательный ее летописец Даниил Александрович Гранин пришел к выводу: "Боюсь, что безвозвратно уходит со сцены славная русская интеллигенция. Очевидно, нам предстоит та же структура, которую имеет общество развитого капитализма в других странах, где нет интеллигенции, а есть интеллектуалы. Совершенно иная должность" [5]. Другие представители постсоветской интеллектуальной элиты без всяких оговорок пророчат "конец русской интеллигенции". Например, один из лидеров нашей социологии Н. Е. Покровский в статье под названием "Прощай, интеллигенция!", проследив драматическую биографию русской интеллигенции,

стр. 40


--------------------------------------------------------------------------------

провозглашает: "Волею исторического случая мы оказались свидетелями и участниками окончательного разрушения интеллигенции и ухода ее с исторической арены... Вместе с интеллигенцией уходит и мир ее идеалов. Ему нет места в новой климатической ситуации" [6, с. 50].

Не хочется верить мрачным пророчествам. Тем более, что, как свидетельствует мой многолетний педагогический опыт, среди нынешнего студенчества все-таки преобладают не "агенты разрушения, разложения и растления", а интеллектуально развитые и творчески одаренные оптимисты, живущие полноценной духовной жизнью. Впрочем, опасно доверять субъективным внешним впечатлениям, нужны достоверные факты. Чтобы добыть их, попытаемся оценить современное гуманитарное студенчество - будущего наследника и хозяина национальной русской культуры.

В 2000 - 2004 гг. мы проводили социально-психологические исследования в различных вузах Санкт-Петербурга с использованием разнообразных социологических методов: от массовых и групповых опросов до интервью, ведения дневников, мысленных экспериментов и мозговых атак. Главными, но не единственными базами были Университет культуры и искусств (государственный вуз) и Гуманитарный университет профсоюзов (негосударственный вуз); в общей сложности были опрошены более 1500 студентов. Обратимся к некоторым данным, позволяющим судить о духовном мире нынешней молодежи.

Пополнить высший класс наиболее богатых людей, которые могут "ни в чем себе не отказывать", надеются 30 - 40% студентов. Это претенденты в социальную, точнее, экономическую элиту. Помимо просторного особняка, "построенного со вкусом по моему дизайну", предполагаются загородная вилла - "трехэтажный домик на берегу озера, где много цветов, фонтанчики, водопады, зеленые лужайки", и собственные апартаменты в Париже, Испании, Скандинавии. В семье несколько автомобилей, иногда - яхта и личный вертолет. Комфортабельный отдых всей семьей предусматривается 2 - 3 раза в год.

К среднему классу капиталистического общества планируют приобщиться 60 - 70% опрошенных: их удовлетворяет четырехкомнатная квартира в центре города плюс дача в пригороде и отдельное жилье для взрослых детей; достаточно двух-трех автомобилей, желательно иномарки. Непритязательной долей рабочего класса довольствуются 3 - 5% студентов, в большинстве своем заочники. Нелишне вспомнить, что в советские времена молодожены мечтали о двухкомнатной квартире на семью из 4-х человек.

Предпочтительным родом занятий для 50 - 75% студентов различных специальностей является частное предпринимательство (частная фирма или сотрудник фирмы); государственными служащими видят себя 7 - 12% очников и 25 - 30% заочников; научно-педагогическая карьера привлекает около 10% и примерно столько же претендуют на амплуа "свободного художника" (индивидуальное творчество). Многие, хотя и не все, студенты психологически вполне созрели для рынка: 35% согласны с афоризмом Д. Моргана: "Что нельзя сделать за деньги, можно сделать за очень большие деньги"; добрая треть солидаризировалась с принципом М. Тэтчер: "Нет вечных друзей, нет вечных врагов, есть вечные интересы". Нетрудно распознать за этими остроумными фразами суровую идеологию утилитаризма, попросту говоря, интеллектуального мещанства.

Имеет место наивная увлеченность романтикой "делания денег"; вместе с тем немало молодых людей отдают себе отчет в том, что частный бизнес в России - сложное и рискованное занятие. Один из первокурсников написал: "Совсем не просто быть предпринимателем. Предприни-

стр. 41


--------------------------------------------------------------------------------

матель - это деловой человек, зачастую новатор, самоотверженно отдающий себя своему делу. Меня привлекает в предпринимательстве чувство хозяина собственного положения. Деньги являются универсальной социальной силой, обладатель денег может чувствовать себя независимым". При этом две трети будущих предпринимателей надеются не на удачу, а на личные трудовые усилия и готовы, говоря без преувеличения, к трудовому подвижничеству в духе социалистической трудовой этики. В футурологических эссе на тему "Я через 25 лет" то и дело встречались признания: "работа требует стопроцентной отдачи, но я не представляю без нее своей жизни"; "нет ничего радостнее любимой работы"; "работаю без выходных с 8 до 24 часов"; "с утра до вечера занимаюсь любимым делом"; "погружаясь в работу, забываешь обо всем" и т. п. Однако есть одно непременное условие: всякий труд, в том числе "дурацкое", рутинное исполнительство, должен хорошо оплачиваться.

Еще одна отличительная особенность современного студенчества - жажда знаний. Но это чаще всего не бескорыстная неутолимая жажда познания, свойственная подлинным ученым и философам, а расчетливое накопление интеллектуального капитала, ибо знание понимается как доходный вид собственности, способный приносить немалые дивиденды в капиталистическом обществе. Поэтому знания усердно приобретаются не только в аудиториях, но и на дополнительных занятиях, и путем самообразования. От 30 до 50% студентов (в зависимости от специальности) планируют приобрести второе высшее образование.

Еще одной весьма важной и привлекательной чертой молодого поколения является стремление к независимости, материальной и духовной самостоятельности. Две трети опрошенных отличаются повышенной пассионарностью; более половины заявили: "я сам себя воспитал"; "в школе для меня ни учителя, ни старшеклассники, ни одноклассники не служили авторитетом"; "я не подражал никаким литературным героям"; повторить жизненный путь своих родителей согласны менее 10%, остальные предпочитают "идти своим путем". 70% первокурсников и 75% пятикурсников считают семейное счастье приоритетной жизненной ценностью, но девушки планируют замужество только после 25 лет, когда будут достигнуты стабильное социальное положение и экономическая обеспеченность, гарантирующие независимость от мужа. Видимо, семьи будут строиться по рациональному расчету.

Можно еще добавить в получающийся социально-психологический портрет политическую пассивность, равнодушие и недоверие к власти; заинтересованно следят за политической жизнью лишь 6 - 8% опрошенных. Подавляющее большинство студенчества (95%) считает, что Россия переживает кризис нравственных устоев, причем 65% призывают к срочным и действенным мерам. Патриотические настроения отражают следующие цифры: одну треть студентов будущее страны глубоко волнует, "потому что судьба России - это моя судьба"; одна треть предпочитает заниматься личными делами, а не раздумьями о будущем своей родины; одна треть готова поменять гражданство, "если это окажется выгодным и полезным для меня". Религиозное сознание аморфно и недоразвито: истово верующими, воцерковленными людьми ощущают себя 5 - 10%; столько же убежденных атеистов; остальные, по сути, - интуитивные язычники, верят, что "Бог в душе, а не в церкви", или еще не определили своего отношения к религии.

Подытоживая, можно сделать вывод, что большинство постсоветского студенчества - это этически невоспитанные, но интеллектуально развитые молодые люди, сознательно и целенаправленно стремящиеся к полноценной самореали-

стр. 42


--------------------------------------------------------------------------------

зации. Подавляющее большинство привлекает идеал всесторонне развитой активной личности. Например: "Я хочу шагать в ногу со временем, быть более коммуникабельной, владеть всеми средствами современной электроники, иностранными языками, быть современной и, естественно, любимой девушкой"; "Я с гордостью ощущаю себя полноценной личностью, нужным другим людям человеком"; "Останавливаться на достигнутом не собираюсь! В жизни столько интересного, множество мест, где обязательно нужно побывать, тысяча дел, которые нужно сделать, миллион книг, которые нужно прочитать"; "Сейчас неограненный алмаз моего детства превращается в бриллиант моей самостоятельности. И он уже блестит и радует глаз ювелира, то есть меня, четкостью своих граней. Хотя основная работа еще впереди, но я работы не боюсь, а начальный результат стимулирует продолжение кропотливого труда".

Несомненно, что притязания и ценностные ориентации нынешней молодежи не согласуются ни с традиционной православно-аскетической этикой, ни с коммунистическим этическим кодексом. Они продиктованы образом жизни в условиях конкурентной рыночной среды, девизами которой являются: "Бери от жизни все!", "Доллар всемогущ", "Бедность не порок, но большое свинство". Но само по себе стремление к богатству, роскоши, комфорту еще не основание для обвинений в "цинизме", "беспредельной жажде наживы", "дегуманизации", "кризисе нравственных ценностей", "деморализации и дезориентации". Почему бы образованному, талантливому и трудолюбивому русскому интеллигенту не быть миллионером? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно уяснить различия между интеллигентом и интеллектуалом и дорисовать духовный образ постсоветского студенчества.

Очевидно, что интеллигент - это человек, обладающий качеством интеллигентности, а интеллигенция - это социальная группа интеллигентов. Если бы удалось определить, что представляет собой это качество, то можно было бы уверенно отличать интеллигентов от неинтеллигентов вообще и интеллектуалов в частности. Короче говоря, желательно вывести, так сказать, формулу интеллигентности.

Как известно, в русской лексикографии слово "интеллигенция" впервые было зафиксировано во втором издании (1880 - 1882) "Толкового словаря живого великорусского языка" В. И. Даля. Формулировка этого словаря "Интеллигенция - разумная, образованная, умственно развитая часть жителей" была повторена всеми дореволюционными энциклопедическими словарями. В качестве признаков "интеллигентности" здесь выступают: во-первых, образованность, во-вторых, разумность, умственное развитие, т.е. способность к духовному творчеству, или, говоря современным языком, креативность. Налицо два элемента формулы интеллигентности, но этого мало.

Русская интеллигенция со времен А. И. Герцена, осудившего мещанство как "последнее слово цивилизации, основанной на безусловном самодержавии собственности" [7], отрицала мещанские добродетели. Таковыми считались стяжательство, серость, пошлость, безликость, прислужничество, раболепие, стремление "быть как все", плоское и трафаретное мышление. Р. В. Иванов-Разумник в 1907 г., осмысливая сущность русской интеллигенции, пришел к выводу, что "интеллигенция и мещанство - это две силы, действующие в диаметрально противоположных направлениях, две непримиримо враждебные силы; мещанство- это та среда, в неустанной борьбе с которой происходил процесс развития русской интеллигенции" [8, с. 16]. Именно антимещанское самоопределение отличает настоящего интеллигента от обывателя. Уже в наши дни М. С. Каган "отчеканил" афоризм: "Интеллигент - образованный

стр. 43


--------------------------------------------------------------------------------

человек с больной совестью" [9, с. 130- 133]. Таким образом обнаружился третий элемент в формуле русской интеллигентности: антимещанское этическое самоопределение, выражающееся, во-первых, в альтруистической направленности личности, во-вторых, в противостоянии насилию всеми средствами, в-третьих, в благоговении перед культурой.

Получается следующая формула русской интеллигентности: интеллигентность = образованность + креативность + антимещанское этическое самоопределение. Первые два элемента образуют интеллектуальность, состоящую в образованности и креативности. Интеллектуал западного образца, т.е. человек, обладающий свойством интеллектуальности, именно так и трактуется в англоязычных словарях. Например, в энциклопедическом словаре английского языка Уэбстера, изданном в 1989 г., можно прочитать: "Интеллектуал - крайне рациональный человек, который больше руководствуется интеллектом, чем эмоциями или чувствами". Русский же интеллигент, как показывает формула интеллигентности, руководствуется не только своим просвещенным разумом и развитым интеллектом, но еще и этическим самоопределением, включающим чувства совести, стыда и личного достоинства, эмоции сострадания и благоговения. Говоря попросту, интеллигент - это альтруистически озабоченный, а интеллектуал - эгоистически ориентированный, образованный и талантливый человек.

Интеллигенты и интеллектуалы обнаруживаются во всех цивилизованных странах, начиная с Древней Греции, они действовали на всех этапах отечественной истории. Так, Ивана Грозного или Екатерину Великую к интеллигентам не отнесешь, а в интеллектуальности им не откажешь; зато Максим Грек или А. Н. Радищев - подлинные интеллигенты. Ясно, что в разные времена пропорция между интеллектуальными крайностями была разной, однако среди богатых миллионеров и властных политиков всегда был дефицит личностей, соответствующих формуле интеллигентности в этической ее части. Духовная элита практически не пересекается с политической и экономической элитой. Боюсь, что молодые люди не догадываются об этой суровой закономерности.

Неудивительно, что в постсоветском студенчестве обнаруживаются и интеллигенты-альтруисты, и интеллектуалы-эгоисты. Утилитарно ориентированными на личное материальное благополучие, как показывают приведенные выше данные, являются практически все студенты, но интеллигенты и интеллектуалы идут к этой цели разными путями и используют разные методы. Возникает раскол студенческого сознания на две противоположные части. Этот раскол - причина коллизии, т.е. столкновения взглядов и убеждений интеллигентов и интеллектуалов.

Массовые опросы показали, что как эгоистическое, так и альтруистическое самоопределение размыты и обладают общими чертами. Так, национальный русский принцип "сам погибай, а товарища выручай" одобрили 65 - 75% студентов; далеко не для всех эгоистов приемлема максима "после нас - хоть потоп" (с ней согласились лишь 15% опрошенных); 80% привлекает эгоистический слоган "бери от жизни все!"; столько же, отбросив скромную сдержанность, стремятся к личному самоутверждению ("если быть, то быть первым!"). С поговоркой "один за всех, все за одного" солидарны 33%, с отговоркой "один Бог за всех" - 12%, лукавое умозаключение "если я не за себя, то кто за меня?" оказалось близким 55%. Интересно, что 45% пятикурсников согласились с тем, что "альтруизм спасет Россию", а 36%, видимо, законченные эгоисты, заявили, что "альтруист - психически ненормальный человек".

Чтобы полнее определить отношение студентов к эгоизму и альтруизму, было

стр. 44


--------------------------------------------------------------------------------

предложено завершить и прокомментировать два утверждения: "Всякий человек немного альтруист, но я ..." и "Всякий человек немного эгоист, но я ...". Обнаружились убежденные эгоисты, противостоящие им убежденные альтруисты и промежуточная группа, объединяющая "эгоистических альтруистов" и "альтруистических эгоистов". Обратимся к цитатам.

Убежденные эгоисты: "Я очень сильная эгоистка. Сегодняшняя жизнь слишком сложна, жестока и беспощадна, в ней можно выжить, рассчитывая только на себя, полагаясь на свои собственные силы"; "Эгоизм - это признак нашего времени, ведь по-другому в этом жестоком мире не выжить. К сожалению, про альтруизм все уже давно забыли"; "Быть полноценным альтруистом в современном обществе опасно для жизни"; "Эгоизм - качество, совершенно неотъемлемое от удачливого и благополучного современного человека. Как ни печально это звучит, но герой нашего времени - эгоист! Вот я и овладеваю постепенно искусством эгоизма"; "Эгоизм - естественное качество каждого человека. Я могу логично обосновать, что любой человек эгоист, и поэтому к так называемым альтруистам отношусь, по крайней мере, с подозрением".

Вот рассуждения промежуточной группы: "Я не скрываю того, что я эгоистка. Все люди эгоисты. Но то, что я готова на многое во благо общества и человечества, тоже располагает к какому-то выводу"; "Всякий человек немного эгоист, но я счастлив, когда удается доставить радость другому человеку"; "Я от природы альтруист, но считаю, что в современных условиях просто необходимо быть немного эгоистом"; "Всякий человек немного эгоист, но я верую в то, что люди по природе добры, и стараюсь быть терпимой к их недостаткам. Без альтруизма человечество бы погибло".

Убежденные альтруисты заявляют о себе достаточно громко: "Я по своему характеру всегда была и буду альтруистом"; "Настоящих альтруистов в нашем мире немного, но пока они есть, мы можем надеяться на улучшение нашей жизни"; "Я альтруист в полной мере. Мне хочется делать людям добро и помогать им бескорыстно, особенно тем, кто действительно в этом нуждается. А без любви к другим не стоит и жить"; "Настоящий альтруизм, по-моему, не означает, что человек думает только об интересах других людей. Это тот, кто одинаково хорошо и охотно может решать и свои, и чужие проблемы"; "Мне очень приятно помогать людям и совершать добрые поступки, ведь после этого на душе праздник".

Приведенные высказывания - лишнее доказательство раскола постсоветского поколения. Создается впечатление, что убежденные эгоисты и убежденные альтруисты - жители разных планет. Эгоисты живут на планете, где "человек человеку волк", где никто не "считает эгоизм грехом, потому что он может быть дорожкой к успеху". Эгоисты убеждены, что они живут по нормальным естественным законам, ибо "можно логично обосновать, что любой человек эгоист". На планете альтруистов действует гуманистическая этика, основанная не на формальнологической интерпретации инстинкта самосохранения, а на чувствах человеколюбия, милосердия, доброжелательности, взаимопомощи, отличающих человека от не знающих сострадания животных. Русское православие и русская классическая литература всегда были альтруистичны, именно они послужили питательной почвой для формирования этического самосознания русской интеллигенции. Интеллектуалы пренебрегали этой почвой или подменяли ее какими-либо суррогатами.

Надо отметить, что раскол постсоветского студенчества на интеллигентов и интеллектуалов самими студентами не отрефлексирован в виде отчетливо осознанной концепции. На вопрос об отношении к интеллигенции 70% заявили: "Мои родители интеллигенты, и я хочу

стр. 45


--------------------------------------------------------------------------------

быть интеллигентом"; 20% ответили: "Мои родители не интеллигенты, но я хочу быть интеллигентом"; 10% отказались от интеллигентского звания. Можно подумать, что подавляющее большинство студентов, включая эгоистически ориентированных интеллектуалов, безоговорочно относит себя к русской интеллигенции. На самом деле это не так. Раскол дает о себе знать, когда заходит речь о самооценке поколения. Удовлетворенность духовным развитием постсоветского поколения с теми или иными оговорками выразили около 40% его представителей, другие 40% заняли резко критическую позицию, довольно энергично осуждая эгоизм, потребительство, бездуховность, агрессивность, иждивенчество и другие пороки своих сверстников. Первые - занятые собой интеллектуалы, которые склонны игнорировать противоположность этических ориентаций; вторые же - альтруистически ориентированные интеллигенты, для которых раскол поколения вовсе не безразличен. Озабоченность будущим страны дает молодым интеллигентам моральное право отмежевываться от эгоцентричного большинства и осуждать его.

Расширение в наши дни эгоистической направленности студенческого самосознания следует признать естественным следствием распространения технократического мышления - одной из примет наступающей информационно-компьютерной цивилизации. Опасность технократического мышления видится в том, что оно означает деградацию гуманности и рост бездуховности в обществе. Психологи толкуют его следующим образом: "Технократические мышление - это мировоззрение, существенными чертами которого является примат средства над целью, цели над смыслом и общечеловеческими интересами, техники (в том числе и психотехники) над человеком и его ценностями. Технократическое мышление - это Рассудок, которому чужды Разум и Мудрость. Для технократического мышления не существует категорий нравственности, совести, человеческого переживания и достоинства" [10, с. 211].

Совершенно очевидно, что технократическое мышление органически присуще интеллектуалу-эгоисту и не может удовлетворить альтруистически ориентированного интеллигента, потому что, увеличивая комфорт и утилитарное благополучие, технократизм безгранично наращивает производство и потребление, истощает природные ресурсы, ухудшает экологию, увеличивает зависимость человека от техносферы и, в конечном счете, усугубляет глобальный кризис. Около 5% наиболее чутких гуманистов из студенческой среды ощущают технократические угрозы. Показательны рассуждения: "Техника, безусловно, облегчает жизнь, но человек и сам становится похожим на механическое существо, повторяя изо дня в день определенные алгоритмы. Человек глупеет от техники и перестает размышлять над вопросами: "Для чего?", "Каким образом?", "Почему?". Если человек с ранних лет привыкает бездумно нажимать на кнопки, то со временем он деградирует и не задумывается, почему же все-таки дважды два именно четыре, а не десять. Нельзя полностью уходить в виртуальный мир, отказываться от человеческого общения. Мы все - дети цивилизации, особенно нынешнее молодое поколение. Но ни в коем случае мы не должны забывать о единстве с природой".

Распространение технократического мышления проявляется в приоритете мещанских интересов, в антипатриотизме, примитивном стяжательстве, пренебрежении якобы архаичным культурным наследием, воплощенным в книге и в библиотечных фондах. Мне кажется, что надежным индикатором способа мышления может служить отношение к книге в традиционном бумажном ее обличий. Если для данного человека книга всего лишь

стр. 46


--------------------------------------------------------------------------------

источник информации и он горячо ратует за преобразование пыльной книжной культуры в прогрессивную электронную форму, то такой человек - технократ-интеллектуал. Если для кого-то книга суть мистическая связь человеческих душ, оцифровывать которую недопустимо и невозможно, то такой человек - гуманист-интеллигент.

Используя этот индикатор, а также другие тестовые возможности, мы пришли к следующему соотношению между интеллигентами и интеллектуалами в среде гуманитарного студенчества, охваченного нашим исследованием. Эгоистическая направленность личности свойственна более чем половине современных студентов - 54%. Количество альтруистов в столичных городах не более 20%, но в провинции их гораздо больше - до 45%. Студенты, не вошедшие ни в категорию эгоистов, ни в категорию альтруистов, были отнесены к промежуточной категории конформистов. Эти данные позволяют не умозрительно, а опираясь на факты, утверждать, что слухи об уходе русской интеллигенции недостоверны. Происходит естественная смена советского поколения русской интеллигенции новым, постсоветским поколением, которая сопровождается изменением пропорции между интеллигентами и интеллектуалами. Нынешняя социально-экономическая обстановка способствует увеличению последних, но, как свидетельствует достаточно представительная часть наших молодых студентов, антимещанская альтруистическая этика воспроизводится в их менталитете (возможно, даже бессознательно).

Хотелось бы этот отрадный факт провозгласить залогом неискоренимости русской интеллигенции, но нельзя игнорировать весьма серьезное возражение: как долго сохранятся альтруистические потенции в российском студенчестве? Ведь сформировались они в середине позапрошлого столетия в специфических условиях пореформенной России, которые существенно отличались от социально-культурной обстановки в постсоветской России. Не пора ли избавиться от этой этической деформации и ликвидировать раскол в сознании образованных и креативных молодых людей? Ведь "герой нашего времени", как уверены умные студенты, - это эрудированный эгоист, умеющий "брать от жизни все". Есть только одна гарантия сохранения в России людей, обладающих качеством интеллигентности в смысле приведенной выше формулы: дееспособность механизма воспроизводства интеллигенции. Если этот механизм выйдет из строя, русская интеллигенция сойдет на нет.

Конечно, механизм воспроизводства интеллигентов, исторически сложившийся в нашей стране, требует специального рассмотрения, выходящего за рамки настоящей работы. Тем не менее наметим его контуры. Очевидно, что интеллигентом не рождаются, интеллигентом становятся в результате непрерывного духовного труда. Именно интеллигентам Н. А. Заболоцкий завещал: "Не позволяй душе лениться!" Действительно, образованность, творческая самореализация, этическое самоопределение нельзя позаимствовать на стороне или купить за деньги, их нужно создать самому. Необходимым условием успешности этой работы служит общение с людьми - носителями интеллигентности. Это общение происходит посредством двух коммуникационных каналов, которые являются основными функциональными узлами интересующего нас механизма. Первый канал - непосредственное межличностное общение. Это общение может происходить в интеллигентном семейном кругу или в субкультурных кружках, но главным и необходимым функциональным узлом воспроизводства интеллигенции всегда была высшая школа - alma mater интеллектуальной элиты. Именно в ее лоне из мечтающих о самоутверждении романтиков,

стр. 47


--------------------------------------------------------------------------------

а порой и скептиков формируются и интеллигенты, и интеллектуалы. Второй канал - русская литература и публицистика. Интеллигентская этика, начиная с этики "разумного эгоизма" Н. Г. Чернышевского и толстовской проповеди "непротивления злу насилием" до нравственного кодекса диссидентов и правозащитников, зарождалась и развивалась на почве книжности, а не реальной жизни. Литературоцентризм - характерная особенность механизма воспроизводства русской интеллигенции.

В настоящее время литературоцентризм себя изжил, и мир интеллигентского чтения, сложившийся в советское время, фактически распался [11, с. 20 - 38]. Наши опросы подтверждают это. Столь популярные среди прошлых поколений русской интеллигенции "толстые журналы" периодически просматривают менее 3% студентов-гуманитариев, а 25% читают лишь литературу, рекомендованную преподавателем. Нет оснований надеяться на то, что художественная литература и публицистика возвратят себе активную роль в механизме воспроизводства интеллигенции. Трудно сказать, сможет ли Интернет компенсировать их отсутствие. Остается единственная надежда: высшая школа, те университеты, из стен которых вышли когда-то поколения А. И. Герцена, П. А. Кропоткина, Д. И. Менделеева, В. И. Вернадского и последующие советские поколения интеллигентов и интеллектуалов. Присмотримся поближе к этой иллюзорной, возможно, обманчивой надежде.

Научно-техническая революция конца XX в. обусловила интенсивную интеллектуализацию, т.е. производство квалифицированных и креативных людей, образовавших в социальной структуре индустриально развитых стран довольно представительный интеллектуальный слой. Главным техническим орудием интеллектуального труда стали компьютерно-телекоммуникационные средства, а главным психологическим инструментом - технократическое мышление. Получили значительное развитие традиционные социально-гуманитарные области умственного труда (просвещение, наука, искусство, религия, управление) и появились новые, в том числе посредническо-прикладные, имеющие целью приспособление достижений фундаментальных наук к потребностям практики (информационные технологии, дистанционная связь, мультимедиа, дизайн и пр.), и коммуникационные, нацеленные на манипулирование общественным сознанием (СМИ, реклама, связь с общественностью, политические технологии и т.п.). Именно последние в условиях рыночной экономики оказались наиболее привлекательными областями инвестирования капитала, что обусловило быстрое их развитие и, естественно, спрос на квалифицированные кадры. Профессиональные требования к этим кадрам заключались во владении специальными знаниями, умениями и навыками, прежде всего - иностранными языками и информационными технологиями, а также уровнем креативности, необходимым для успешного реагирования на непредсказуемые вызовы конкурентной среды. Никаких морально-этических ограничений не накладывалось, а технократический принцип "цель оправдывает средства" считался само собой разумеющимся. Короче говоря, востребовались предприимчивые и энергичные интеллектуалы, а никак не совестливые интеллигенты.

Постсоветская высшая школа оказалась перед выбором одной из двух стратегий своего развития:

- гуманистической, целеустремленно продолжающей в новых условиях традиции народного просвещения и воспроизводящей педагогическими методами альтруистически и патриотически ориентированных русских интеллигентов;

- маркетинговой, состоящей в предоставлении образовательных услуг в соответствии с платежеспособным спросом. Школа становится органичным звеном

стр. 48


--------------------------------------------------------------------------------

рыночной системы, обеспечивающим подготовку интеллектуалов, способных в условиях конкурентной борьбы сделать успешную карьеру, создать свою фирму, обеспечить ее процветание и т.д. Вместо гуманистического воспитания предполагается психологический тренинг, развивающий технократическое мышление.

Какая стратегия предпочтительна? С точки зрения коммерческой рентабельности, выгоднее маркетинговая альтернатива, раскрывающая соблазнительные перспективы расширения платного обучения. Особенно рентабельны новые социально-культурные (фактически - социально-экономические) специальности: проектирование и режиссура рекламы, связи с общественностью, менеджмент туризма, маркетинг информационного рынка, информационный мониторинг, проектирование шоу-бизнеса, имиджелогия, компьютерный дизайн, мультимедийные технологии и т.д. Неудивительно, что лишенные государственной поддержки вузы в меру своей предприимчивости успешно эксплуатируют открывшиеся возможности. При этом прогрессивно мыслящие педагоги ссылаются на то, что "нам нужны не интеллигенты, а интеллектуалы - люди, исповедующие универсальную прагматику, а не метафизику и поэтику бытия" [12, с. 31 - 32].

С точки зрения долгосрочных интересов России, предпочтительнее первая стратегия, потому что она, в конечном счете, нацелена на всестороннее развитие творческого потенциала образованных людей, на преодоление морально-нравственного кризиса в нашей стране. Но государственная власть необъяснимым образом игнорирует интересы своего государства. Студенты же раскололись на две группы: эгоистов-интеллектуалов устраивает маркетинговая стратегия (заплатил деньги - получи образовательные услуги и вузовский диплом); будущих интеллигентов тревожит дегуманизация и утилитаризация alma mater, и они ностальгически вспоминают о прошлых студенческих поколениях. Окончательный выбор и, разумеется, ответственность за него остается за педагогическими коллективами вузов. Эти коллективы волнуют дидактические проблемы фундаментализации, гуманитаризации и информатизации обучения, концепции опережающего и поддерживающего образования. Это, разумеется, важные проблемы, ими нельзя не заниматься, но все-таки стратегические альтернативы главнее, а они-то неведомым образом выпали из поля зрения педагогов.

Вернемся к процитированным в начале статьи обвинениям в адрес постсоветской молодежи в бездушии, безнравственности, эгоистичности, паразитизме и прочих ужасных пороках. Они являются дезориентирующим преувеличением, поскольку обличают молодое поколение в целом, игнорируя его интеллектуальную и этическую дифференциацию. Во-первых, следует разграничить высокоразвитый интеллектуальный слой, представленный студенчеством, и малоинтеллектуальную, низкокультурную массу. Во-вторых, нужно учитывать морально-нравственный раскол интеллектуального слоя на эгоистов-интеллектуалов и альтруистов-интеллигентов. Как показали наши замеры, последних относительно немного, они вовсе не беспорочны, но и не являются носителями инфернального зла. В нынешнем поколении их достаточно для того, чтобы опровергнуть торопливо изреченный смертный приговор русской интеллигенции. Будущая судьба нашей интеллигенции во многом зависит от педагогической деятельности высшей школы. Должна ли высшая школа сосредоточиться на предоставлении "педагогических услуг" в соответствии с конъюнктурой рынка или она должна стать главным функциональным узлом в традиционном механизме воспроизводства русской интеллигенции? Ответа на этот вопрос пока нет.

стр. 49


--------------------------------------------------------------------------------

ЛИТЕРАТУРА

1. Веселов В. Р. Интеллигенция и народ: возвращение к старой теме // Интеллигенция XXI века: тенденции и трансформации: Материалы научной конференции. Иваново, 2003.

2. Шубнин В. Н. Молодое поколение в кризисном обществе // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития. М., 1995.

3. Панарин А. С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М., 1998.

4. Социология молодежи: Учебное пособие. Ростов н/Д., 2001.

5. Гранин Д. Интеллигенция: что с ней? где она? // Час пик. 1997. 17 сент.

6. Покровский Н. Е. Прощай, интеллигенция! // На перепутье (Новые вехи): Сб. статей. М., 1999.

7. Колокол. 1862. 1 июля.

8. Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли. Т. 1. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1907.

9. Каган М. С. Воспроизводство российской интеллигенции как педагогическая проблема // Формирование российского интеллигента в университете. СПб., 2000.

10. Зинченко В. П., Моргунов Е. Б. Человек развивающийся: Очерки российской психологии. М" 1994.

11. См. подробнее: Гудков Л. Д. Институциональные рамки чтения: консервация культурных разрывов // Читающий мир и мир чтения: Сб. статей по материалам междунар. конференции. М., 2003.

12. Гречко П. Гуманитаризация: проблемы без перспективы // Alma-mater. 1998. N 8.

стр. 50