публикация №1192108013, версия для печати

Воспитание "корпоративной чести" в кадетском корпусе


Дата публикации: 11 октября 2007
Автор: Г.Н. Козлова
Публикатор: maxim (номер депонирования: BY-1192108013)
Рубрика: ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ
Источник: (c) http://portalus.ru


Еще в 30-е гг. XIX в. в Своде законов Российской империи были обозначены социально-педагогические ценности кадетского корпуса: "Доставление юному российскому дворянству приличного сему званию воспитания, дабы, укоренив в воспитанниках сих правила благочестия и чистой нравственности и обучив их всему, что в предопределенном для них военном звании знать необходимо, сделать их способными с пользою и честью служить Государю, и благосостояние всей жизни их основать на непоколебимой приверженности Престолу" [1, с. 53].

Нормативные документы и ведомственные циркуляры, определяя стандарты взаимоотношений взрослых и детей, задавали общий стиль и эмоциональный "тон" работы кадетского корпуса.

На практике каждый педагог самостоятельно искал пути преодоления противоречий, возникающих в ходе повседневного общения. Случалось, что ученики были "без вины виноваты, делая у г. А то, чего г. Б не дозволяет, но что не только дозволяет, но даже поощряет г. В" [2, л. 1 об.]. В результате возникала, укреплялась и развивалась особая система товарищества и солидарности воспитанников,

стр. 43


--------------------------------------------------------------------------------

обеспечивая приемлемые условия жизнедеятельности в системе официальных отношений. Многие стихийно складывающиеся нормы "товарищеской морали" служили тому же воспитанию высших форм человеческого и воинского благородства, "корпоративной чести".

В автобиографической повести "На переломе" ("Кадеты") А.И. Куприн пишет, что воспитанники вырабатывали "свой жаргон, свои нравы и обычаи, свою оригинальную этику... И как ни покажется странным, но "свой собственный" мальчишеский мирок был настолько прочнее и устойчивее педагогических ухищрений, что всегда брал над ними перевес" [3, с. 499]. Один из выпускников Нижегородского графа А.А. Аракчеева кадетского корпуса отмечал, что "дух товарищества в нем был силен" [4, л. 25 об.]. О прочности и значимости норм "товарищеской морали" в этом заведении свидетельствует и педагог: "Ни в одном из других корпусов товарищество не было так сильно развито, как в аракчеевке" [5, л. 3].

В корпусе была "строгая, но осмысленная дисциплина, которая не мешала формированию самостоятельных и независимых характеров" [6, с. 29].

О "товарищеской морали" писал в рассказе "Кадетский монастырь" и Н.С. Лесков: "Педагоги поддерживали и воспитывали дух товарищества, дух взаимопомощи и сострадания, который придает всякой среде теплоту и жизненность, с утратой коих люди перестают быть людьми и становятся холодными эгоистами, не способными ни к какому делу, требующему самоотвержения и доблести" [7, с. 130].

Директор 1-го Санкт-Петербургского кадетского корпуса М.С. Перский так напутствовал только что прибывших в корпус новичков: "Ведите себя хорошо и исполняйте то, что приказывает вам начальство. Главное - вы знайте только самих себя и никогда не пересказывайте начальству о каких- либо шалостях своих товарищей. В этом случае вас ничто не спасет от беды" [7, с. 125].

В романе "Побежденные" И. Головкиной (Римской-Корсаковой) показателен результат попытки педагогов игнорировать негласно существующие нормы поведения кадетов: "Группа кадетов была уличена в неповиновении и шалостях, за которые грозило исключение. В заговоре была вся рота, иначе говоря - класс; пойманные несколько человек, разумеется, отказались выдать товарищей... прибегли к авторитету императора, который ответил: "Мои будущие офицеры иначе держать себя не могут - предателей вы из них не сделаете! Немедленно выпустить из карцера!"" [8, с. 143].

В воспитании "корпоративной чести" кадетов важную роль играли эстетика, символы, ритуалы, целенаправленно создаваемое стилевое воспитательное пространство. Так, о соответствующем оформлении Нижегородского графа А.А. Аракчеева кадетского корпуса при праздновании его 75-летия свидетельствует полковник В.Н. Сумцов: "Парадный зал был красиво убран гирляндами зелени, перехваченными большими бантами цвета корпусного кадетского погона; над входом в музей укреплен был больших размеров герб корпуса, художественно написанный ко дню празднования преподавателем рисования в корпусе, на эстраде около лекторской кафедры и экрана высились среди тропических растений на подставках три огромных витрины с фотографическими портретами бывших деятелей корпуса: инспекторов классов, законоучителей, ротных командиров, преподавателей" [9, с. 5].

Большие зеркала способствовали развитию самоконтроля, так как осанке, изяществу движений кадета, безукоризненной постановке головы, туловища, рук придавалось весьма важное значение. В зданиях корпусов обязательной была широкая парадная лестница. На стенах актового зала располагались портреты императоров и генералов русской армии, как правило, выше человеческого роста. Как свидетельствует А.И. Куприн, так "практически проверялась память: кому и как надо отдавать честь" [10, с. 75]. Форма одежды напоминала об ответственности и достоинстве, чести корпуса. Она помогала осуществлять контроль за культурой поведения кадетов не только педагогическому персоналу, но и общественности, представителям государственной власти. А.И. Куприн описал чувства кадета, еще только получившего форму одежды и осознавшего значение этого "знака" принадлежности

стр. 44


--------------------------------------------------------------------------------

к учреждению: "Показаться дома в мундире с золотыми галунами и в кепи, надетом набекрень, отдавать на улице честь офицерам и видеть, как они в ответ, точно знакомому, будут прикладывать руку к козырьку, вызвать удивленно почтительные взгляды сестер и младшего брата - все эти удовольствия казались такими заманчивыми" [3, с. 475].

Кадеты имели парадную и повседневную форму одежды. Двубортный мундир с петлицами из золотого галуна на воротнике и обшлагах, каска с султаном, тесак на поясной портупее - парадная форма одежды. Повседневная - куртка с погонами, круглая фуражка без козырька. Кадеты младшей роты получали погоны на куртку лишь после усвоения ими требований по фронтовой части. Воспитанник первого специального класса за отличные успехи и примерное поведение мог получить звание ефрейтора, а кадет второго специального класса - звание унтер-офицера и фельдфебеля. Число поперечных или продольных полос из тесьмы узкого золотого галуна отражали разницу в положении кадета в корпусе. Фельдфебель получал еще и исключительное право ношения белых замшевых перчаток.

Особые гербы, щиты для каждого корпуса, индивидуальные отличия в их инициалах и номерах, пуговицах, свои святые для отдельных рот и их образа с неугасающими лампадками - все это придавало воспитанию высокий нравственный смысл, поддерживало "корпоративную честь".

Музыкальные символы, сигналы задавали эмоциональный настрой, побуждали к вниманию и действию. Сигналом к утреннему подъему в воскресные и праздничные дни служил марш, с которым кадетский оркестр проходил по коридорам спален.

В Нижегородском графа А.А. Аракчеева кадетском корпусе эта традиция возникла по инициативе самих воспитанников. Как свидетельствует один из них, однажды накануне Пасхи, "чтобы придать больше торжественности предстоящему празднику, воспитанники-музыканты по собственному побуждению испросили разрешения будить в этот день товарищей маршем, играя который они проходят по коридорам и дортуарам... Таким же образом начинаются и другие торжественные дни" [9, с. 224]. Героические и лирико- бытовые жанры музыки воодушевляли, облагораживали быт. В начале и в конце общих для корпуса мероприятий исполнялся гимн "Боже, Царя храни".

Ритуалы религиозного и светского характера воздействовали на образ мыслей и чувств воспитанников, их психологическое состояние. Традиционные формы символического поведения определяли стиль и "тон" жизни учреждения. Система жизнедеятельности содержала упорядоченные во времени элементы: ежегодная исповедь, посещение в воскресные и праздничные дни общественных богослужений, молитва перед учебными занятиями и после их окончания и т.д.

Передвижение кадет строем со знаменами и ружьями, идеальное равнение в строю, ротный расчет, караульная служба - все было подчинено воспитанию воинского духа, дисциплины и порядка, умения организованно действовать и подчиняться. Требования к форме одежды, контроль за поведением и осанкой кадет на переменах и учебных занятиях формировали манеру поведения, привычку следить за собой.

Ритуалы знаменательных дат во многом смягчали автоматизм действий, который развивал военный распорядок. Торжества создавали богатую гамму чувств и настроений и обычно заканчивались танцами под рояль и кадетский оркестр. Каждое празднование в Нижегородском графа А.А. Аракчеева кадетском корпусе имело четкую ценностную ориентировку - сформировать "горячую и самоотверженную любовь к Отечеству русского народа, показывало непоколебимое мужество и геройское самоотвержение русской армии, ее военный дух, патриотизм и искусство ее вождей" [11, л. 174].

На эмоциональное значение праздников для кадетов указывала "Инструкция по воспитательной части": "Такие развлечения, коль скоро они принимают публичный характер, сильно занимают детский ум, надолго выводят воспитанников из обычного круга их занятий, раздражают детскую фантазию, будят самолюбие и зависть и притупляют впечатлительность к

стр. 45


--------------------------------------------------------------------------------

более скромным развлечениям" [12, л. 229].

Нередко развлечения организовывались в виде состязания и включали определенный церемониал. Так, годовой экзамен по музыке и пению проводился в форме музыкально-вокального вечера с фейерверком. Здание корпуса иллюминировалось, актовый зал украшался флагами, зеленью. Военные сотрудники на праздник приходили в сюртуках с эполетами, а кадеты - в вицмундирах. Вся обстановка далеко выходила за пределы обыденности, формировалось устойчивое чувство духовного комфорта, радости. Общие чувства и действия были важным средством приобретения определенного социального опыта и овладения нравственными ценностями, создавали живое ощущение духовной солидарности, побуждали к единству чувства, мысли и воли.

В Нижегородском графа А.А. Аракчеева кадетском корпусе не были приняты торжественные прощальные речи воспитанников. Этот запрет мотивировался тем, что "в учебном заведении не может быть допускаемо со стороны воспитанников какое бы то ни было изъявление похвалы или порицание лицам учебно-воспитательного состава" [13, л. 35 об.].

Тем не менее кадеты находили пути обхода этого официального запрещения. Так, на "собрании аракчеевцев" в Варшаве 15 марта 1898 г. они в стихотворной форме выразили свое отношение к врачу, эконому корпуса, атмосфере и "укладу" жизни заведения. При этом подчеркивалась долговременность и прочность отношений выпускников: "Здесь все свои, здесь - все друзья / Никто не прячется под маской. / Здесь - аракчеевцев семья, / С своей особенной закваской" [14, л. З].

В ходе учебного процесса вырабатывались осторожность в суждениях, сдержанность в обобщениях, точность в постановке проблем. Формировалось умение оценивать строгость и изящество доказательного развития мыслей.

Воспитанникам рекомендовались такие темы сочинений: "Геройство в мире и на войне", "Долг и право (понятия, их иллюстрации из истории, литературных произведений)". При этом их предупреждали о недопустимости вычурности и витиеватости. Примером мог служить генерал Н.И. Скобелев, у которого, "несмотря на простонародный склад речи, на грубые, по-видимому, выражения, ни одно слово не оскорбляет эстетического чувства именно потому, что каждое слово на своем месте и прилично цели, которую оно имеет в виду. Скобелев не силился выискивать отборных выражений и слов, не старался щеголять хитрыми оборотами" [15, с. 40].

Качества мышления и речи кадетов, формируемые в учебном процессе, были четко направлены на определенные социально-нравственные ценности. В циркуляре Главного управления военно-учебных заведений 20 ноября 1909 г. говорилось: "Кадеты при изучении статей, рассказов военного содержания с малых лет должны при соответственном руководстве, без всякого насилия проникаться убеждением, что они готовятся к высокопочетной, славной и ответственной деятельности защитников Престола и Отечества. И что предстоящий им труд потребует от них не только затраты сил и здоровья, но и жертв до готовности положить "душу свою за други своя". Такое убеждение необходимо прививать методически и систематически. Поэтому первое, что им необходимо твердо усвоить, это то, что мир - это норма, а война - отклонение от нее, но отклонение необходимое и неизбежное. Тогда без особого усилия и напряжения можно будет растолковать значение и смысл таких понятий, как долг, дисциплина, призвание" [11, л. 33].

Кодекс "дворянской чести" будущему кадету, как правило, прививала еще семья. В общественном сознании того времени широко было распространено представление о том, что государственное учебное заведение "не воспитывает, а только учит". В опросном листе, который заполнял каждый родитель при поступлении ребенка в Нижегородский графа А.А. Аракчеева кадетский корпус, так объяснялось назначение информации о семейном воспитании: "Опекуны и родители должны учесть, что знакомство должно быть возможно более интимным и всесторонним, чтобы воспитательные усилия корпуса могли направляться соответственно лич-

стр. 46


--------------------------------------------------------------------------------

ным особенностям детей, обусловленным главным образом докорпусными условиями жизни" [16, л. 1].

В воспитании "корпоративной чести" кадетов большое значение имели традиции. Образ жизни российского офицера предполагал определенный уровень воспитания, манер и правил поведения. Офицеру запрещалось ходить в рестораны 2-го и 3-го классов, занимать в театрах (кроме императорских) места далее пятого ряда кресел, носить на улицах пакеты с покупками (необходимо было оплачивать их доставку на дом).

Предметом чрезвычайно серьезного обсуждения в офицерском собрании являлся рапорт о разрешении женитьбы, если семья невесты занимала более низкое положение, чем подобает людям, допускаемым в офицерскую среду. Офицер не имел права жениться на девушке малограмотной, плохо воспитанной, аморальной. Но, как отмечает Г.В. Образцов, в России "не существовало того, что в Западной Европе называлось "позолотить герб": российские офицеры не зарились на большое приданое, которое сулил богатый промышленник или купец, чтобы породниться с дворянином-офицером" [17, с. 55].

В формировании представлений о жизненной перспективе, воспитании у кадетов воинской дисциплины, чести, преданности идеалам огромную роль играл пример наставников. Н.С. Лесков запечатлел единство внутреннего и внешнего влияния на воспитанников М.С. Перского: "Он имел в высшей степени представительную наружность и одевался щеголем. Не знаю, было ли это щегольство у него в натуре или он считал обязанностью служить им для нас примером опрятности и военной аккуратности. Он до такой степени был постоянно занят нами, и все, что ни делал, то делал для нас, что мы были в этом уверены и тщательно старались подражать ему. Он всегда был одет самым форменным, но самым изящным образом: всегда носил треугольную шляпу "по форме", держался прямо и молодцевато и имел важную, величавую походку, в которой как бы выражалось настроение его души, проникнутой служебным долгом, но не знавшей служебного страха" [5, с. 125].

Внешние формы воспитанности, нюансы формальных и неформальных отношений являлись предметом пристального внимания в ходе инспекторских проверок. Архивные документы содержат такие замечания: "Начальника провожать глазами кадеты не умеют", "Не различая официальных отношений от частных, все почти кадеты весьма скоро сбиваются с надлежащего тона" [14, с. 100].

При таком пристальном внимании к сущностным и формальным проявлениям воспитанности кадетов у большинства из них формировалась устойчивая жизненная позиция, о которой один из генералов русской армии выразился так: "Мы воспитаны в кадетских правилах - честь прежде всего". Справедливость этого мнения подтверждают жизненные судьбы выпускников кадетского корпуса, долговременность их связей между собой и с воспитавшим учебным заведением.

Литература

1. Лалаев М. Исторический очерк военно-учебных заведений. СПб., 1880.

2. Центральный архив Республики Татарстан. Ф. 92. Он. 1. Д. 8568.

3. Куприн A.M. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1958.

4. Государственный архив Нижегородской области (ГАНО). Ф. 519. Oп. 477. Д. 52.

5. ГАНО. Ф. 519. Oп. 477. Д. 135.

6. Звягин К.С. Воспоминания аракчеевца. Тифлис, 1913.

7. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 3.

8. Роман-газета. 1993. N 21/24.

9. Нижегородский графа А.А. Аракчеева кадетский корпус / Сост. помощник инспектора классов корпуса полковник В.Н. Сумцов. Н.Новгород, 1884.

10. Куприн А.И. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1980.

11. ГАНО. Ф. 519. Оп. 477. Д. 316.

12. ГАНО. Ф. 519. Oп. 477. Д. 106.

13. ГАНО. Ф. 519. Oп. 477. Д. 208.

14. ГАНО. Ф. 519. Oп. 477. Д. 201.

15. Военный сборник. 1862. N 4.

16. ГАНО. Ф. 519. Oп. 477. Д. 264.

17. Военно-исторический журнал. 1994. N 4.

стр. 47

Опубликовано 11 октября 2007 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1192108013 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ Воспитание "корпоративной чести" в кадетском корпусе

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network