Это было лет семь тому назад. Не проработав и года корреспондентом, я получил задание написать о поварах. Военная школа поваров и для меня представляла интерес. Сидя в электричке, я мысленно рисовал себе учебные классы с котлами, полевые кухни в лесу, за которыми стоят этакие бравые поварята и огромными черпаками кашу мешают, а вокруг рвутся петарды, коптят дымовые шашки, бегут в атаку солдаты. Одним словом, кино, да и только.

Но фантазия моя не оправдалась. Я приехал, когда школа была на грани закрытия. Учеников раза в два меньше, чем педагогов. А точнее - восемь человек.

Встретили меня начальник школы майор Письменсков Виктор Николаевич, недавно назначенный, и его заместитель по воспитательной работе капитан Сизов Василий Алексеевич. Жалкий вид представляла школа. Территория все-таки не маленькая, и, чтобы увидеть хоть одного будущего повара, надо было изрядно побегать.

Мы долго беседовали с майором. Планы у него были громадные: многое сделать, что-то перестроить, хотя рассказывал он о них без особого вдохновения спокойно, я бы сказал, даже флегматично. К следующему Году число учащихся собирался довести до двух десятков. Дескать, пошлю всех заместителей и сам поеду "выскребать" упрятавшихся новобранцев по сусекам округа. На столе лежал план реставрации школы и ее основных помещений. На переднем плане - макет перестройки "святая святых" школы - кухни. По словам майора, новый дизайн кухни он сделал сам на основе последних дизайнерских разработок, которые легко найти в Интернете (см., например, внешнюю ссылку). Главное - чтобы все было просто и практично.

Чем-то загипнотизировал меня этот несуетливый майор. Когда я уже уходил, прощаясь, он грустно сказал:

- Будем стараться. - Помолчал и добавил как бы между прочим: - Мы-то уйдем, а школа останется.

* * *

Осенью я все-таки приехал, чтобы убедиться, набрал ли майор те два десятка обещанных.

Мне показали отремонтированную и застекленную теплицу, в которую была проведена горячая вода, подвешены лампы дневного освещения, рос лук, салат, петрушка, были приведены в порядок овощехранилища. Одним словом, за одно лето было сделано столько, что мой скепсис поутих. Во всем чувствовалась дисциплина, и строилась она не по принципу "если нас не любят, то должны бояться", а на каких-то особых взаимоотношениях, уважении, доверии. И учащихся он действительно "наскреб"...

Нравятся мне деловые, талантливые, энергичные люди. О них пишу я с большим удовольствием. Хочется, чтобы их пример был другим наукой. Пристально следил я за жизнью школы и подробно рассказывал в газете о каждой командировке.

Школу не расформировали. С приходом Письменскова она начала возрождаться. Одна идея обгоняла другую. Вторая солдатская казарма превратилась в благоустроенное общежитие, в котором проживают женщины-повара, приезжающие на повышение квалификации.

Виктор Николаевич развернул грандиозную перестройку, к счастью, не в пример горбачевской. Капитальное переоборудование столовой, о которой он говорил: "Если это школа поваров, то и столовая должна быть образцом, примером для курсантов. Не только красиво и вкусно приготовленная пища, но и быт должен служить примером".

Начал переоборудовать учебные классы, насыщать их современным оборудованием. Основной задачей ставил перевод школы на самообеспечение.

* * *

В армии ротация - вещь естественная: отслужил свой срок - уступи другому. Шли перемены и у нас в редакции. За последние два с лишним года мне не довелось побывать в школе поваров. Ездили другие корреспонденты, писали, рассказывали, но, как по китайской пословице, лучше один раз увидеть...

И вот, почти после трех лет отсутствия, я также весной, как тогда первый раз, снова приехал в школу. Будь я Есениным, я так и написал бы: "Иду я разросшимся садом, лицо задевает сирень, как мил моим вспыхнувшим взглядом состарившийся плетень". Конечно, никакой сирени и никакого плетня не было, еще лежал снег, только начавший бурно таять. С подполковником Письменсковым мы встретились, как старые и хорошие друзья.

- Ну, что нового? Я слышал, что и командующий отметил большие достижения школы.

Конечно, и сам Бог велел командиру рассказать о достоинствах, о своем детище. Но Виктор Николаевич угрюмо начал с недостатков, только в отличие от других он не жаловался, что нет средств. У него их и не было. Он как истинный хозяин, как умный глава семьи начал с создания коллектива единомышленников, сколачивал семью, здоровую, крепкую, цельную, где делалось все по тому же принципу: мы уйдем, а школа останется. И каждый хотел в школе и свою частицу оставить.

Трудно даже представить, чтобы из металлолома, собранного по колхозным свалкам, сделали трактор. Да-да, самый настоящий белорусский трактор МТЗ-50, почистили, покрасили - и работает. Теперь просто незаменим в хозяйстве. А хозяйство так выросло, что любой колхоз мог бы позавидовать.

За эти два с лишним года, которые я не был в школе, все так переменилось, что воистину воскликнешь: ни в сказке сказать, ни пером описать. Не хочу перехвалить, но и умалять не намерен.

А Виктор Николаевич начал:

- Скажу честно: год дался тяжело, очень тяжело. Трудность заключается в том, что произошла смена поколений. Ушел практически весь остов школы. Помните моего первого заместителя капитана Гаранина Михаила Юрьевича? Теперь он подполковник, офицер продовольственной службы округа, практически мой начальник. Ушел на повышение капитан Сизов Василий Алексеевич, теперь тоже подполковник. Уволился после окончания службы майор Илюшкин. Ушли все прямые заместители. Пришли новые, молодые. Вместо Сизова назначен капитан Шапотько Олег Николаевич, прибыл из сокращенной части. Заместителем начальника школы стал старший лейтенант Перерва Александр Федорович. Конечно, это отличные ребята, я не сомневаюсь. Но коллектив надо создавать заново. Чего греха таить: много времени потребовалось, чтобы сплотить коллектив, это не трактор собрать по болтику. Два лейтенанта даже не смогли определить себя. Моей вины тут нет. Она давно всем известна. Служить Родине - это значительно дешевле, чем золотому тельцу. Я говорил с ними, разъяснял...

Мой собеседник умолк, видимо, неприятно вспоминая беседы и уговоры. Да, конечно, разве можно убедить юношу в 22-23 года пособием в 500- 600 рублей, когда мерещатся 3-4 тысячи '"зеленых"...

А курсанты школы, как в старые добрые времена советского периода, составили целый интернациональный букет: 58 дагестанцев, 14 кабардинцев, 2 чеченца, татары, башкиры, русские - все полторы сотни, и у каждого свои национальные особенности. Надо так организовать жизнь, чтобы все, как при советской власти было, - единая семья.

- Вот, например, наступил у мусульман праздник Рамадан, - продолжает рассказ Виктор Николаевич, - пришли курсанты: "Товарищ подполковник, мы хотим обряд соблюдать". Как быть? Выделил библиотеку, ковер постелил. Молитесь, ребята. Но и это полдела. Многие из мусульман свинину не едят. Что, поступать по чеховской "Жалобной книге" - лопай, что дают? Нет. Так не пойдет.

И подполковник распорядился готовить по два первых и по два вторых блюда. Кушай, ребята, что душа желает, кто свинину, кто говядину. Снят и этот вопрос без противоречий. И результата ждать не пришлось долго.

По итогам соревнования за прошлый месяц взвод дагестанцев занял первое место. Ребята оказались наиболее сплоченными. Наиболее подготовленными и более добросовестными. Курсант Ахмедулаев уже получил воинское звание ефрейтор, временно назначен заместителем командира взвода и прекрасно справляется со своими обязанностями.

К 9 Мая объявлен конкурс на лучшее отделение. Родителям курсантов победившего отделения будут отправлены благодарственные письма командования. Система соревнования здесь отработана отлично, как и система поощрения победителей. В обиде никто не бывает...

Попросил я подсобное хозяйство показать, о котором и у нас в редакции много говорили. Подошли к воротам. Заперто, только сторожевые псы взревели, учуяв постороннего.

На ферме нас уже ждали. Уходя на подсобное хозяйство, я заинтересовался дежуркой, которой раньше не было. Виктор Николаевич объяснил, что теперь в казарме круглосуточно дежурит офицер. Дежурку оборудовали сами солдаты. Был старый поломанный телефонный аппарат, его отремонтировали и установили. И в доказательство, что связь работает отлично, он тут же позвонил на ферму и сообщил о прибытии.

Три огромные овчарки свирепо смотрели на меня, готовые быстро со мной расправиться, но им доходчиво объяснили, что это гость. Они завиляли хвостами, успокоились и отправились по своим служебным местам.

Огромный скотный двор, обнесенный забором. Во дворе лошади, коровы, подъемный кран, два трактора.

- Как, у вас два трактора? - искренне удивляюсь я.

- Нет, второй только собираем.

- Собрали уже, товарищ подполковник, только что запускали. Работает, - поясняют рядом стоявшие солдаты. - Кран пока еще не готов, а к трактору ковш еще приделывать будем.

Ефрейтор Александр Шаламов - заведующий хозяйством и его помощник рядовой Евгений Петрушин вызвались быть моими экскурсоводами. Они всего год прослужили в школе. Получили профессию повара, а теперь приобретают новую - управлять хозяйством. Они здесь полноправные хозяева с самым широким кругом задач и проблем, решать которые зачастую приходится самостоятельно. Сами и дояры, и скотники, и ветеринары. Для сельского жителя - это бесценный труд. Под их руководство назначается несколько курсантов.

Такая методика командира - давать свободу проявлению творческой инициативы - позволяет подчиненному не быть глухим исполнителем, а стать соучастником, заинтересованной личностью в поиске тех или иных решений, с которыми считаются, к которым прислушиваются, которые претворяются в жизнь и становятся личным вкладом в общее дело.

А хозяйство действительно огромное. Коров только дойных 20. Пока отелилось только 7, а всего крупного рогатого скота 43 головы. 120 свиней. Три лошади. Было десять, остальных по другим хозяйствам раздали. Овса много надо, а с ним трудно. Для такого хозяйства нужны свои цеха. И их здесь делают. Работает зернодробилка, цех по переработке грубых и сочных кормов. Оборудована кухня для запарки комбикормов, варки овощей для свиней. И все сделано из старого, списанного, но приведенного в рабочее состояние оборудования.

- Это очажные кухни старого образца, - показывает Виктор Николаевич на два котла, в которых варился обед для свиней. - Сейчас они нигде уже не нужны. Вот я и выпросил, не пропадать же добру. Работают на дровах в любых условиях. Вот цех для забоя скота и здесь же морозильные камеры. А это готовим цех для переработки молока. Необходимое оборудование уже закупили, осталось только подвести электричество. Работы много, конечно.

Мы вошли в следующий цех (комнату), где в клетках сидели воробьи. "А это зачем? - хотел было я спросить, но вместо шумного чириканья до моего слуха донеслось знакомое с детства "спать пора".

- Боже! Да это же перепела! Сколько же их здесь?

- Пока мало. Мне бы достать инкубатор...

Он осекся, не стал распространяться, что бы он сделал, но я-то знаю: если решил, сделает.

- Чтобы все это создать, нужны огромные деньги, где же вы их берете?

Виктор Николаевич глянул на меня, будто хотел уточнить, что же я не понял:

- Были бы деньги, разве бы мы все так делали? Помните "Таинственный остров"? У них ведь тоже денег не было. Деньги - вот у меня, - и он показал на солдат, идущих вместе с нами, - это мое золото. Трактор собрали, соберут и кран, и все оборудование цехов, и электрооборудование, и художественное оформление столовой - это все их труд и наших офицеров. И если кто-то из них через несколько лет приедет сюда или даже их детям доведется здесь служить, они скажут: "Вот это папа делал!". Это трудно, я не скажу, что это легко. Сейчас идет отел, опорос свиней. Принять приплод одно дело, но его надо выходить. Ребята встают в 5 часов, ведь надо же и подоить, и накормить, и почистить. Трудно, очень трудно. И тут поневоле вспомнишь Маяковского: "Работа трудна, работа кипит, за нее никаких копеек, но мы работаем, будто мы делаем величайшую эпопею". И без высокопарных слов скажу, что уже молоком и мясом школа обеспечивает себя на 80 процентов. Денег мы ни у кого не просим, работать никого не принуждаем, надо сделать так, чтобы труд был радостью...

И опять все сказано без пафоса, даже с какой-то извиняющейся интонацией. Нет, не в словах все дело, а в таланте руководителя, в том, чего ты хочешь, кому ты служишь...

Уже в электричке я вспомнил Гаранина, Сизова, ту первую весну и тех восьмерых курсантов, думал: "Они ушли, а школа осталась как памятник честного, бескорыстного и благородного труда в радость и в созидание".