P. H. SAWYER. The Age of the Vikings. London. "Edward Arnold". 1962. 254 p., 10 pi., 17 fig.

В истории Англии скандинавские вторжения сыграли значительную роль, и интерес к ним не угасает у англичан до сих пор. Лишь за последние два года в Англии издано несколько книг, посвященных этому вопросу. Среди них - исследование молодого английского историка Питера Сойера, работающего в Бирмингемском университете. Вопрос о походах викингов П. Сойер берет в рамках не только Англии, но и Скандинавии и Руси. Во введении он указывает на три наиболее интересующие его стороны проблемы: критический пересмотр источников; объяснение причин набегов скандинавов в VIII - X вв.; изменение характера и цели походов викингов.

Рассмотрев историю скандинавских набегов на Англию начиная с 793 г. (это время называют в специальной западноевропейской литературе периодом викингов), П. Сойер переходит к критике письменных и археологических источников. Он предпочитает изучать поставленную проблему по материалам, преимущественно современным "веку викингов". Особенно он выделяет Англосаксонскую хронику и Вертинские анналы. Использует он и рунические надписи, и археологические материалы, и данные топонимики. Однако, по его мнению, наиболее важны не скандинавские, а христианские и арабские источники, П. Сойер недостаточно привлекает данные ирландских саг, чем лишает себя возможности определить истинную причину походов скандинавов, так как ее следует искать внутри их общества, а не вне его.

Касаясь источников о варягах на Руси, автор, как и в ряде других случаев, принимает некоторые положения норманистов. Он, например, выводит термин "Русь" от финского "Ruotsi", пишет о том, что скандинавы захватили власть в Киеве и установили контроль над местными племенами (стр. 166). Анализируя в одной из глав книги состав кладов, П. Сойер заметно следует мнению шведского археолога М. Стенбергера, который искажает и гиперболизирует роль скандинавской торговли с Востоком. Таким образом, автор фактически разделяет в не-

верный тезис, будто волжский торговый путь был открыт скандинавами ¹ .

Однако в книге нет утверждений о якобы организующей роли варягов в образовании Древнерусского государства, об их определяющем влиянии на культуру Руси. Автор считает, что варяги быстро ославянились (стр. 44). Особый интерес представляет его мнение о ненаучности подхода норманистов к изучению русских древностей, подкрепляемое критикой в адрес шведского археолога X. Арбмана, объявившего без достаточных на то оснований одно из черниговских погребений скандинавским (стр. 62). П. Сойер не считает также наличие скандинавских вещей в могилах решающим аргументом в пользу шведского происхождения группы гнездовских курганов (там же). Не отрицая, что в смоленских курганах встречаются отдельные скандинавские погребения, он справедливо полагает, что имеющийся здесь северный элемент сильно преувеличен скандинавскими археологами и что никакой шведской колонии под Смоленском не было ² . В этом отношении рецензируемая работа является исключением в западноевропейской литературе, пронизанной норманистскими взглядами ³ .

П. Сойер считает, что размах набегов викингов был сильно преувеличен другими авторами. Этот вывод опирается, между прочим, на проведенное им исследование кораблей и лодок скандинавов, на которых обычно совершались последними походы. Автор обратил внимание и на то, что в летописях прежде всего говорится о разграблении скандинавами монастырей. А поскольку летописи составлялись часто монахами, то их пристрастность сказывалась в характере изложения ими событий, связанных с язычниками-скандинавами.

Касаясь вопроса о поселениях викингов в Англии, П. Сойер рисует картину проникновения скандинавов в эту страну и определяет границы распространения их поселений. При этом удачно использованы данные топонимики. Рассказывая далее о действиях шведов на Руси, он решительно отрицает наличие здесь каких бы то ни было скандинавских поселений, подобных поселениям в Англии и Исландии. Это утверждение П. Сойера направлено против норманской теории.

Значительное место в книге отведено исследованию вопроса о городах (главным образом о Бирке в Швеции, Хедеби в Дании и Каупанге в Норвегии) и их торговых связях. Роль торговли здесь, несомненно, преувеличена; между тем в Хедеби были открыты ремесленные мастерские, а ведь, как известно, развитие ремесла являлось одной из главных причин становления городов; ряд положений автора вызывает сомнения (например, связь между падением роли Бирки и крушением торговых сношений Скандинавии с Волгой после разгрома Булгара Святославом в 965 г., если принять во внимание, что Булгар упоминается в русских летописях и позже этого года; умаление значения Хедеби как центра ремесленного производства) или просто неверен (например, мнение о том, что у Ибн-Фадлана есть прямые указания на скандинавское происхождение русов, торговавших в IX в. с Волжской Булгарией).

В последней главе книги П. Сойер как бы резюмирует итоги своего исследования. Он приводит мнение ряда буржуазных ученых, что внезапная вспышка скандинавской активности до сих пор еще не объяснена достаточно удовлетворительно. Главная помеха этому, говорится в книге, состоит в большом преувеличении масштабов набегов и густоты поселений скандинавов в чужих странах. Если же отбросить это идущее от авторов хроник и других источников преувеличение и предубеждение, то движение скандинавов следует признать, по мнению П. Сойера, проявлением нормальной активности в эпоху раннего средневековья, а не беспрецедентным и необъяснимым катаклизмом. Однако автор не исследует эту "нормальную активность", за которой скрывались очень глубокие изменения в жизни скандинавов (разложение у них ро-

¹ Эта пресловутая "теория" главы норманистов Т. Арне раскритикована в книге В. Л. Янина "Денежно-весовые системы русского средневековья" (М. 1956, стр. 88- 89), доказавшего, что основная и притом наиболее ранняя группа кладов восточных монет обнаружена не в Скандинавии, а на землях балтийских славян. Даже X. Арбман в докладе, сделанном им в Московском университете в марте 1959 г., вынужден был согласиться с тем, что отнюдь не скандинавы положили начало торговле по Волге.

² Как показала В. С. Дедюхина, максимум скандинавских вещей на Руси (вообще немногочисленных) приходится на вторую половину X в., а не начало или середину IX в., как должно было быть, если бы "теории" норманистов были верны.

³ См. И. П. Шаскольский. Норманская теория в современной буржуазной историографии. "История СССР", 1960, N 1.

дового строя и начавшаяся классовая дифференциация). Непонятное для П. Сойера запоздание набегов из Дании по сравнению с норвежскими объяснялось, по-видимому, неодинаковыми темпами развития этих стран. Генезис феодализма привел к обезземеливанию многих свободных общинников, устремившихся на поиски новых земель. Конечно, при этом сыграли какую-то роль и трудности ведения сельского хозяйства на севере.

Нам кажется, П. Сойер прав, возражая против разделения истории набегов викингов на два этапа (на первом из них они якобы стремились к добыче и лишь на втором начали осваивать земли). И то и другое привлекало скандинавов, по мнению автора, с самого начала походов. Заслуживает внимания и высказанная в книге мысль, что завоевание других стран не являлось целью скандинавских походов. Викинги не стремились к созданию "Великой Дании" или "Великой Швеции" (как думает, например, Т. Арне, называя Русь "Великой Швецией"). Можно пожалеть, что П. Сойер не остановился на последствиях захвата скандинавами земель в странах Западной Европы (это именно захват, а не покупка, как думает он). Набеги далеко не были безобидны вопреки предположениям автора. Помимо того, что викинги опустошали завоеванные земли, их набеги еще и ускоряли процесс массового разорения и закрепощения крестьянства.

Несмотря на то, что П. Сойер находится в ряде случаев под влиянием норманистских теорий, он делает важный вывод, что как бы ни была понята скандинавская деятельность на Руси, ясно одно - шведы здесь никогда не могли играть серьезной роли как поселенцы. По мнению автора, их влияние на местную топонимику ограничено речными путями, и нет никаких археологических данных, подтверждающих версию об обширных и частых скандинавских поселениях на Руси.

Таким образом, анализ содержания книги Сойера показывает, что автор ее принадлежит к числу тех буржуазных историков, которые стремятся быть объективными. В то же время, если, например, он прав в том, что "период викингов" выделяется в западноевропейской литературе искусственно, то это не значит, что справедлива другая его мысль - об исторических периодах как субъективных созданиях ученых. Это его замечание есть не что иное, как отрицание закономерностей общественного развития.

В рассматриваемой книге не все может удовлетворить советских историков. Однако она интересна как проявление свежего течения в зарубежной буржуазной историографии, как свидетельство того, что непредубежденный подход к фактам влечет за собой отказ от основных положений норманизма.