САМИЗДАТ: ПРОЗА (последнее)
В походе
Белорусский САМИЗДАТ: книги, рассказы, фельетоны и пр.
Ехать в костюме в троллейбусе было довольно-таки жарко и, выйдя на остановке, он снял пиджак, забросил его за плечо. Время позволяло пройтись пешком. Стараясь держаться в тени деревьев Илья чуть – чуть улыбался, вызывая недоумение встречных прохожих, принимавших эту улыбку на свой счёт и смотрящих на него так, как мы смотрим на человека которого не понимаем: кто с превосходством – вот ненормальный какой – то, кто украдкой себя оглядывая – что во мне не так, а кто и демонстрируя своё безразличие, причём так усердно, что это и впрямь выглядело смешно.
Старушка, пригнувшая уже спину под тяжестью своих лет, одетая скромно, но во всё чистое, отутюженное и тёмное – по всему видно из церкви шла – остановилась и кивнула своей более молодой, но только сравнительно, спутнице указывая на Илью, шедшего навстречу:
- Хоть и плохи глаза мои, а по всему видать, Ольга, - хороший человек идёт, добрый. Больно на Алёшеньку нашего похож.
- Не надо, мама. Пойдём.
Старушка что – то зашептала и торопливо перекрестила сначала себя, потом молодого человека. А он в возрасте, как говорил сам о себе, до тридцати и почти спортивного телосложения учитель истории, улыбаясь, вспоминал один из походов со своим классом в лес с ночёвкой.
Всё в начале было как обычно: Игорёк, незаменимый завхоз походов и староста класса, сразу после принятия решения о походе расписал меню, подсчитал количество и стоимость продуктов и распределил между ребятами кому, что и когда покупать. Этой организационной стороной дела Игорёк владел столь искусно, что изумлял не только класс, снискав себе уважение как среди пацанов, так и среди самых высоконосых, как говорили у них в классе, девчонок, но изумлял и всех слушателей Ильи Викторовича, когда тот рассказывал о своём классе и, не без гордости, об Игоре. Перед выходом, пока классный проверял наличие тёплых вещей, медикаментов и прочих, необходимых во всяком походе мелочей, Игорь распределял продукты по рюкзакам одноклассников, назначал девочек ответственных за ужин, завтрак и обед. Возмущение недовольных с каждым походом всё более угасало и со временем свелось к беззлобному ворчанию себе под нос. И класс уже знал, что супы вкуснее всех готовят Наташа и Лена, а Татьяне кашу лучше не доверять – сгорит.
Однажды после хорошей лыжной пробежки, когда к дыму костра примешался запах гари от каши – Танюше это стоило обильных слёз. Возмущению мальчишечьей части участников лыжной воскресной вылазки, любившей погорланить – благо повод есть, не было предела. Илья хотел, было уже, что называется, и власть применить, но не успел. Самый высокий в классе, невозмутимо флегматичный Саша Лапчик, положив одну руку на плечо друга, тоже Саши, и поигрывая другой рукой туристическим топориком, без тени улыбки изрёк:
- Ежели бы в тайге, да лет сто назад, мы бы с Санчей тебя за такое дело запросто бы зачавкали. Скажи, Санча.
- Ага, запросто. – Так же спокойно кивнул Санча.
Смеялись долго. Кто–то несколько раз падал в снег, не удержавшись от сотрясавшего хохота, кто – то помогал упасть товарищу. Это общее веселье успокоило и заставило улыбнуться Танюшу, а словечко «зачавкали» навечно вошло в список особых словечек, присущих только братству этого класса. Употребление их приводило вполне понятное негодование их «бабушку Валю», так звали в классе известную всей школе своей добротой и огромной любовью к своему предмету учительницу русского языка и литературы Валентину Даниловну.
Тот поход с ночёвкой был в июне. После разбивки лагеря, заготовки дров, ужина, футбола с визгом между вечными соперниками – мальчишками и девчонками, опустился безветренный, тёплый вечер. Сидеть у костра можно было сколько угодно, но каждых два часа менялись костровые и хочешь - спи, хочешь – сиди, а если твоё время дежурства подошло и оно с трёх до пяти – изволь отдежурить. Такие дежурства были традицией походов. Костровыми не назначались девочки, что вызывало их возмущение, но в этом вопросе Илья Викторович был непреклонен.
Часа в два ночи, после рассказов разных историй, воспоминаний и после того, как большинство уморившихся ушло в палатку, Илья сидел и смотрел в наступившей тишине на звёздное великолепие. Все молчали. Рядом с ним под одной курткой, подняв голову, смотрел с открытым ртом на небо Валерка. Потом он что-то заёрзал, подёргал за руку классного и зашептал:
- Илья Викторович, а Лапчик, гладите, спит.
Илья опустил взгляд – мальчишка спал вытянувшись во весь рост и положив руки под голову. Лицо его было безмятежно – счастливым и …
- Горит! Резина! Кроссовки! Санча!
В воздухе и впрямь запахло чем – то горелым. Сашка засеменил ногами, подскочил и стал сдирать кроссовки с ног. У левой на подошве зияла приличная дыра. Всё это действо сопровождалось подростково – визгливыми ойканиями, мамоньканиями и вспоминаниями блинов, и беганьем вокруг него Валерки, желающего во что бы–то не стало помочь другу, но незнающего как к тому подступиться.
Когда все успокоились и выяснилось, что Лапчик не ожёгся, он начал ворчать:
- Что теперь мамка скажет. Позавчера купила кроссовки. Будет мне теперь и поход, и за поход, и вообще мне капут.
- Да ладно, не расстраивайся. Ты же не виноват, это случайность. Хочешь, я позвоню родителям и объясню - успокаивал мальчишку Илья Викторович.
- Не знаю, - выдохнул потерпевший. Надо было как–то разрядить атмосферу неудачи.
- Ну что, братва, раз вы такие самые стойкие – то пошли купаться!
- Сейчас? Ночью?
- Пошли, не пожалеете!
Лунная дорожка на спокойной глади озера восхитила ребят. Они, впервые видевшие её, смотрели, чуть приоткрыв рты и почти не дыша, как бы боясь спугнуть застрявший в ветвях деревьев ветер, который мог нарушить ровность этой дороги, ведущей во Вселенную. Илья посадил всех на не высоком обрывчике.
- Значит так: я купаюсь – вы сидите здесь, и никто никуда не уходит. Потом вы купаетесь и как только позову – все вместе сразу выходите из воды и поднимаетесь сюда. Никуда дальше не плыть и не нырять. Договорились?
- Да! Только вы это, не долго, а то …
- Что? Страшно?
- Ага. Чуть – чуть.
Стоя потом на берегу после своего купания и, запустив в воду троих пацанов и двух девочек, Илья, прислушиваясь и пытаясь отследить положение каждого на воде, думал о том, что его класс пусть и не лучший по успеваемости, но добрый и дружный. Правда, так было не всегда. Он взял их два года назад, когда они перешли в шестой класс. Выйдя из начальной школы хорошим коллективом, потеряв нескольких своих, переехавших в другой район, и приняв троих новичков класс на пятом году обучения при переходе из начальной школы в основную, базовую за год поменял двух классных руководителей. Причины, конечно, разные, но в итоге вся работа учительницы начальных классов оказалась под угрозой уничтожения. И именно она, Елена Николаевна Полушина, пришла тогда первой в августе к нему, только – только пришедшему в школу и, после беседы с директором, получившему классное руководство в этом классе. С какой любовью, теплотой и обеспокоенностью говорила она тогда об этих детях. Елена Николаевна знала всё или почти всё о каждом. Складывалось впечатление, что не каждая мама столько наблюдала своего ребёнка, сколько учительница. А может это и действительно так, хотя бы в некоторых случаях?
- Витька, ты что – псих? Ты слышал, что Илья сказал? – донеслось с озера. Илья прислушался. Валерка отчаянно, стараясь приглушить голос ругался на Витьку за то, что тот пару раз нырнул.
- Классный увидит тогда всё тебе и остальным. Больше купаться не будем. Ты его знаешь.
После разбежки для выкручивания – мальчики налево, девочки – направо, стали подниматься вверх по тропинке к палатке. Светало. Запели первые птицы. По верхушкам деревьев зашептал ветерок.
- Ну вот! Забыл фонарик. - Илья Викторович виновато развёл руками, - Витёк, может ты сбегаешь, я тебя подожду. А вы, ребята, идите к нашим, мы скоро придём.
Все, кроме Ильи ушли дальше, Витька помчался, спускаясь к озеру. Вскоре он, запыхавшись от бега на гору, но довольный, что нашёл фонарик, вернулся и вдвоём они пошли дальше. Немного прошлись. Мальчишка отдышался и шёл впереди, помахивая прутиком. Классный остановился и окликнул:
- Витя!
Мальчишка остановился, повернул голову и посмотрел на учителя.
- Витя, я считал, что у нас с тобой в отношениях всё в порядке, но теперь мне кажется, что или я что-то упустил, или я в тебе ошибся, а этого мне не хотелось бы.
Подросток заглянул в глаза классного и опустил голову. Не произнеся ни звука замер на месте.
- Не страшно было нырять?
Паренёк облегчённо вздохнул, избавленный от мучавших его догадок. Илья понял, что вопрос был точный. Этот мальчишка любил преодолевать трудности или, по крайней мере, никогда не пасовал перед ними, не один раз поднимая упавшее настроение одноклассников.
- Первый раз – да. А потом меньше.
Ну, вот и что делать? Говорить о дисциплине, о том, что нужно уметь выполнять распоряжения и просьбы старших, о том, что на дне могла быть коряга ...? Илья понял, что тогда это будет называться «читать мораль» и вряд ли эти слова найдут свой уголок в душе мальчишки. Человек себя воспитывает, борется со своим страхом, а ему - зудеть над ухом?
- Ну, молодец, что не побоялся. Хотя, как понимаешь, у твоей медали есть и другая сторона.
- Я понимаю – протянул Витька и улыбнулся.
Илья остановился у перекрёстка, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Улыбка Вити всё не выходила из памяти. Уж что – что, а улыбаться этот мальчишка мог, чем и пользовался, обезоруживая справедливый гнев учителей, возмущённых многочисленными Витькиными выдумками.
Ну вот однажды положил снежку на плафон как раз над столом Лёши Жуковского – этот мальчишка любил подремать даже на уроке. И вот, когда класс затих, начав урок, а Лёшенька подпёр кулачком щёчку, собираясь подремать под вступительное слово учителя, тут-то и полилось. После первой капли, ударившей по макушке, Алёша открыл удивлённые глаза. В тот же миг стрела холодной воды попала ему, будто прицелившись, за воротник рубашки и заставила беднягу заорать так, как он орал, наверное, только в первые секунды своей жизни. Надо ли говорить, какой поднялся переполох и что творилось в классе. Ну и что? После долгих разбирательств по обнаружению виноватого, в конце – концов Витя встал:
- А чего он спит и спит? – И Витёк улыбнулся, да так, что гневный физик развёл руками и не смог не улыбнуться сам.
Правда не обходилось в жизни класса и без неприятностей: то в походе какая-нибудь пьяная кампания напугает девчонок (пацаны хоть и с дрожью в коленках, но храбрятся), то кто-нибудь пальчик порежет. Но если такие неурядицы потом вспоминались спокойно или со смехом, то для учителя больших нервов стоили катаклизмы другого рода. Вот недавно во время урока дверь приоткрыл Тимофей Петрович, завуч старших классов и, сделав официально – таинственный вид произнёс:
- После урока зайдите к директору.
До окончания урока оставалось минут десять и, прохаживаясь между рядами столов, поглядывая на своих ясноглазых пацанов и девчонок Илья Викторович гадал чем объяснить вызов «на ковёр». Впрочем, он отдавал себе отчёт, что это бесполезно: причиной могло быть отсутствие у него галстука или то, что сегодня в его классе обедало только шесть человек. Да мало ли найдёт директор причин для аудиенции. В таких случаях коллеги советовали: «Стой и молчи, а потом скажи, что всё понял, и всё будет сделано, Вера Сергеевна, в указанный вами срок». Тому, кто не следовал этому совету, всегда минуты в кабинете директора тянулись мучительно долго.
Почему-то глянув на свои туфли, перед тем как постучаться, Илья приоткрыл дверь в кабинет директора.
- Разрешите, Вера Сергеевна?
- Заходите, молодой человек.
Напротив стола директора сидела, поджав губы, мать Леночки Басовой.
- Здравствуйте, Тамара Фёдоровна.
Когда Тамара Фёдоровна изволила лишь слегка кивнуть в ответ на приветствие, классный понял, что мамаша пришла поскандалить. Раньше это происходило в индивидуальных беседах или, в худшем случае, на родительских собраниях. Теперь же, как и грозилась, «пошла по инстанциям - искать управу».
- Так вот, Илья Викторович, - директор откинулась в кресле и взяла в руки карандаш, - мама вашей ученицы предъявляет свои, как я считаю, законные претензии к вашим методам воспитания учащихся.
Илья молча стоял, стараясь успокоиться и обдумывая ответ.
- Что же вы молчите, товарищ классный руководитель? – Карандаш полетел на стол.
- Собственно, я сначала хочу выслушать в чём меня обвиняют конкретно, а потом ответить по существу.
- Свои ошибки надо знать, знать и исправлять их, молодой человек. А вы кладёте мальчиков и девочек спать в одной палатке, не даёте им спать, заставляя сидеть у костра, называя это дежурством. Ответственность за жизнь и здоровье детей несёте вы и я, как директор школы. А я, как директор, не про все ваши походы знаю и не на все давала разрешение. Потом – какие пьяные приходили к вам во время последнего похода и вы с ними о чём-то договаривались? Что вы им пообещали? Куда ночью ходили? Как видите и мне кое - что известно! Вот и ответьте мне и вот матери, которая волнуется за свою дочь.
- Если я правильно понял, то речь идёт об июньском походе. У нас была одна армейская десятиместная палатка и я думаю, что если мы все были в одной палатке, то ничего страшного в этом нет. Пьяные? Да, действительно, приходили, но я им объяснил, что со мной дети тринадцати лет, а потом под утро ходил убедиться в том, что они спят. Мы обычно утром бегали к реке, а это мимо их палаток.
Разговор продолжался ещё целый урок. Подавшая голос мамаша заявила, что она не хочет видеть свою дочь истерзанной пьяной толпой, что с девочкой в школе нет индивидуальной работы, особенно по истории. Класс, по её мнению не дружный, – с Леночкой почти никто не дружит. Илья ещё раз, уже теперь при директоре, пытался объяснить мамаше, что девочку её не любят в классе не за то, что у неё куртка за двести долларов, а за то, что лени двести процентов. Именно это мешает и в коллективе и в учёбе. В походах Леночка несёт только своё, а общий груз – никогда, да и своё-то норовит всунуть пронести кому-нибудь из мальчишек.
И тут мамаша взвилась:
- Никогда, вы слышите, никогда больше Леночка не пойдёт ни в какие походы. И если в классе отношение к девочке не изменится, то я тогда не к директору пойду, я дальше, выше пойду! Я на вас найду управу!
С тем и шла. Директор взяла карандаш и, глядя на угол своего стола, закончила аудиенцию:
- Идите, молодой человек. Идите и думайте.
Вот и школа. Илья привычно глянул на окна своего класса и вбежал на крыльцо. Идя по коридору, кивнул встретившимся учителям начальной школы, которые вводили куда-то своих малявок. Одна из них крикнула вдогонку:
- После звонка – пятиминутка в учительской.
Система пятиминуток была в школе отработана чётко. Стоило только директору выйти из кабинета и сказать проходившему мимо любому учителю, что после такого-то урока пятиминутка и учитель оповещал об этом каждого повстречавшегося коллегу, который, в свою очередь, делал то же самое. Так за десять – пятнадцать минут о совещании узнавала вся школа. Тут, на пятиминутках, доводились особо важные приказы и распоряжения и обсуждались все события и предстоящие мероприятия. Правда пятиминутка иногда затягивалась до половины следующего урока к великой радости учеников. Поэтом они особенно старательно принимали участие в предупреждении о ней учителей.
На этот раз собрались почти организованно, если не считать двух – трёх учителей проскочивших за спиной преподавателя физкультуры, предусмотрительно закрывшего обзор двери от начальства своей массивной фигурой. Со временем это стало его постоянным местом, за что и любили его молоденькие учительницы начальных классов, частенько опаздывавшие на подобные совещания.
Всё шло как обычно: получили своё классные руководители за внешний вид учащихся, за малый охват горячим питанием, за низкую успеваемость и так далее. Затем, после десятиминутных бурных дебатов о том, какие салфетки должны быть на столах в столовой – у всех одинаковые или у каждого класса свой цвет, надеялись уже расходиться по урокам, но директор продолжила:
- Ну вот, на этом можно было бы и закончить, если бы не одно «но», уважаемые коллеги. Это «но» заключается в следующем: некоторые из нас забыли, где мы работаем и с кем. Забыли о том, что работать результативно мы можем только тогда, когда каждый из нас будет идти в ногу с коллективом.
Учительская затихла. Приближённые директора заблестели глазами, выглядывая среди «коллег» тех, кто посмел идти не в ногу с коллективом.
- Недавно ко мне обратилась мама одной нашей ученицы и обвинила нас с вами, товарищи, в том, что мы не умеем воспитывать девочек. Естественно она обвинила одного из нас, но - обвиняя одного – пятно ложится на весь коллектив. Я посоветовала Илье Викторовичу подумать над этим.
Кто облегчённо, кто сочувственно, кто с шакальей радостью вздохнули, и взоры обратились на Илью, а директор продолжала монолог:
- Но он, как мне кажется, не внял моим советам. Об этом говорит даже внешний вид учителя, который позволяет себе придти в школу на урок в расстёгнутой рубашке без галстука, хотя мы с вами, уважаемые коллеги, тратим много сил на внешний вид учащихся. Все наши усилия перечёркиваются одним контр – примером нашего учителя, нашего, пока ещё, коллеги.
- Причём тут галстук?! – Илья пытался что-то возразить, но, видя согласные кивки директору, рванулся уйти. Тут же почувствовал крепкую руку физика: «Стой и не шуми, – быстро шепнул тот, - не обращай внимания». Монолог директора вскоре исчерпался и все разошлись.
Через полторы недели Илья опять был с ребятами в походе. Когда обустроились, он оставил их одних у костра и отошёл покурить. Прислонившись спиной к старой берёзе – задумался. И вдруг:
- Не расстраивайтесь, Илья Викторович, - рядом стояли Игорёк, Валерка, два Саши, Таня, Витёк, Оксана, Олежка, - не расстраивайтесь. Всё равно эту директрису в школе никто не любит, даже учителя.
- Да вы что это? С чего вы взяли? Я вовсе не расстраиваюсь, и про директора не болтайте – нехорошо это.
- Хорошо, хорошо, - подбоченясь, отставив ногу, заявила Оксана, - сами говорили, что правду надо говорить.
Илья обвёл взглядом своих ребят. На их лицах, в их глазах он видел все слова, не произнесённые сейчас. Потом не раз с ними и без них вспоминал эту минуту, эти не произнесённые слова. Классный оттолкнулся от дерева:
- Пойдёмте чай пить.
В.И.Синявский.
Старушка, пригнувшая уже спину под тяжестью своих лет, одетая скромно, но во всё чистое, отутюженное и тёмное – по всему видно из церкви шла – остановилась и кивнула своей более молодой, но только сравнительно, спутнице указывая на Илью, шедшего навстречу:
- Хоть и плохи глаза мои, а по всему видать, Ольга, - хороший человек идёт, добрый. Больно на Алёшеньку нашего похож.
- Не надо, мама. Пойдём.
Старушка что – то зашептала и торопливо перекрестила сначала себя, потом молодого человека. А он в возрасте, как говорил сам о себе, до тридцати и почти спортивного телосложения учитель истории, улыбаясь, вспоминал один из походов со своим классом в лес с ночёвкой.
Всё в начале было как обычно: Игорёк, незаменимый завхоз походов и староста класса, сразу после принятия решения о походе расписал меню, подсчитал количество и стоимость продуктов и распределил между ребятами кому, что и когда покупать. Этой организационной стороной дела Игорёк владел столь искусно, что изумлял не только класс, снискав себе уважение как среди пацанов, так и среди самых высоконосых, как говорили у них в классе, девчонок, но изумлял и всех слушателей Ильи Викторовича, когда тот рассказывал о своём классе и, не без гордости, об Игоре. Перед выходом, пока классный проверял наличие тёплых вещей, медикаментов и прочих, необходимых во всяком походе мелочей, Игорь распределял продукты по рюкзакам одноклассников, назначал девочек ответственных за ужин, завтрак и обед. Возмущение недовольных с каждым походом всё более угасало и со временем свелось к беззлобному ворчанию себе под нос. И класс уже знал, что супы вкуснее всех готовят Наташа и Лена, а Татьяне кашу лучше не доверять – сгорит.
Однажды после хорошей лыжной пробежки, когда к дыму костра примешался запах гари от каши – Танюше это стоило обильных слёз. Возмущению мальчишечьей части участников лыжной воскресной вылазки, любившей погорланить – благо повод есть, не было предела. Илья хотел, было уже, что называется, и власть применить, но не успел. Самый высокий в классе, невозмутимо флегматичный Саша Лапчик, положив одну руку на плечо друга, тоже Саши, и поигрывая другой рукой туристическим топориком, без тени улыбки изрёк:
- Ежели бы в тайге, да лет сто назад, мы бы с Санчей тебя за такое дело запросто бы зачавкали. Скажи, Санча.
- Ага, запросто. – Так же спокойно кивнул Санча.
Смеялись долго. Кто–то несколько раз падал в снег, не удержавшись от сотрясавшего хохота, кто – то помогал упасть товарищу. Это общее веселье успокоило и заставило улыбнуться Танюшу, а словечко «зачавкали» навечно вошло в список особых словечек, присущих только братству этого класса. Употребление их приводило вполне понятное негодование их «бабушку Валю», так звали в классе известную всей школе своей добротой и огромной любовью к своему предмету учительницу русского языка и литературы Валентину Даниловну.
Тот поход с ночёвкой был в июне. После разбивки лагеря, заготовки дров, ужина, футбола с визгом между вечными соперниками – мальчишками и девчонками, опустился безветренный, тёплый вечер. Сидеть у костра можно было сколько угодно, но каждых два часа менялись костровые и хочешь - спи, хочешь – сиди, а если твоё время дежурства подошло и оно с трёх до пяти – изволь отдежурить. Такие дежурства были традицией походов. Костровыми не назначались девочки, что вызывало их возмущение, но в этом вопросе Илья Викторович был непреклонен.
Часа в два ночи, после рассказов разных историй, воспоминаний и после того, как большинство уморившихся ушло в палатку, Илья сидел и смотрел в наступившей тишине на звёздное великолепие. Все молчали. Рядом с ним под одной курткой, подняв голову, смотрел с открытым ртом на небо Валерка. Потом он что-то заёрзал, подёргал за руку классного и зашептал:
- Илья Викторович, а Лапчик, гладите, спит.
Илья опустил взгляд – мальчишка спал вытянувшись во весь рост и положив руки под голову. Лицо его было безмятежно – счастливым и …
- Горит! Резина! Кроссовки! Санча!
В воздухе и впрямь запахло чем – то горелым. Сашка засеменил ногами, подскочил и стал сдирать кроссовки с ног. У левой на подошве зияла приличная дыра. Всё это действо сопровождалось подростково – визгливыми ойканиями, мамоньканиями и вспоминаниями блинов, и беганьем вокруг него Валерки, желающего во что бы–то не стало помочь другу, но незнающего как к тому подступиться.
Когда все успокоились и выяснилось, что Лапчик не ожёгся, он начал ворчать:
- Что теперь мамка скажет. Позавчера купила кроссовки. Будет мне теперь и поход, и за поход, и вообще мне капут.
- Да ладно, не расстраивайся. Ты же не виноват, это случайность. Хочешь, я позвоню родителям и объясню - успокаивал мальчишку Илья Викторович.
- Не знаю, - выдохнул потерпевший. Надо было как–то разрядить атмосферу неудачи.
- Ну что, братва, раз вы такие самые стойкие – то пошли купаться!
- Сейчас? Ночью?
- Пошли, не пожалеете!
Лунная дорожка на спокойной глади озера восхитила ребят. Они, впервые видевшие её, смотрели, чуть приоткрыв рты и почти не дыша, как бы боясь спугнуть застрявший в ветвях деревьев ветер, который мог нарушить ровность этой дороги, ведущей во Вселенную. Илья посадил всех на не высоком обрывчике.
- Значит так: я купаюсь – вы сидите здесь, и никто никуда не уходит. Потом вы купаетесь и как только позову – все вместе сразу выходите из воды и поднимаетесь сюда. Никуда дальше не плыть и не нырять. Договорились?
- Да! Только вы это, не долго, а то …
- Что? Страшно?
- Ага. Чуть – чуть.
Стоя потом на берегу после своего купания и, запустив в воду троих пацанов и двух девочек, Илья, прислушиваясь и пытаясь отследить положение каждого на воде, думал о том, что его класс пусть и не лучший по успеваемости, но добрый и дружный. Правда, так было не всегда. Он взял их два года назад, когда они перешли в шестой класс. Выйдя из начальной школы хорошим коллективом, потеряв нескольких своих, переехавших в другой район, и приняв троих новичков класс на пятом году обучения при переходе из начальной школы в основную, базовую за год поменял двух классных руководителей. Причины, конечно, разные, но в итоге вся работа учительницы начальных классов оказалась под угрозой уничтожения. И именно она, Елена Николаевна Полушина, пришла тогда первой в августе к нему, только – только пришедшему в школу и, после беседы с директором, получившему классное руководство в этом классе. С какой любовью, теплотой и обеспокоенностью говорила она тогда об этих детях. Елена Николаевна знала всё или почти всё о каждом. Складывалось впечатление, что не каждая мама столько наблюдала своего ребёнка, сколько учительница. А может это и действительно так, хотя бы в некоторых случаях?
- Витька, ты что – псих? Ты слышал, что Илья сказал? – донеслось с озера. Илья прислушался. Валерка отчаянно, стараясь приглушить голос ругался на Витьку за то, что тот пару раз нырнул.
- Классный увидит тогда всё тебе и остальным. Больше купаться не будем. Ты его знаешь.
После разбежки для выкручивания – мальчики налево, девочки – направо, стали подниматься вверх по тропинке к палатке. Светало. Запели первые птицы. По верхушкам деревьев зашептал ветерок.
- Ну вот! Забыл фонарик. - Илья Викторович виновато развёл руками, - Витёк, может ты сбегаешь, я тебя подожду. А вы, ребята, идите к нашим, мы скоро придём.
Все, кроме Ильи ушли дальше, Витька помчался, спускаясь к озеру. Вскоре он, запыхавшись от бега на гору, но довольный, что нашёл фонарик, вернулся и вдвоём они пошли дальше. Немного прошлись. Мальчишка отдышался и шёл впереди, помахивая прутиком. Классный остановился и окликнул:
- Витя!
Мальчишка остановился, повернул голову и посмотрел на учителя.
- Витя, я считал, что у нас с тобой в отношениях всё в порядке, но теперь мне кажется, что или я что-то упустил, или я в тебе ошибся, а этого мне не хотелось бы.
Подросток заглянул в глаза классного и опустил голову. Не произнеся ни звука замер на месте.
- Не страшно было нырять?
Паренёк облегчённо вздохнул, избавленный от мучавших его догадок. Илья понял, что вопрос был точный. Этот мальчишка любил преодолевать трудности или, по крайней мере, никогда не пасовал перед ними, не один раз поднимая упавшее настроение одноклассников.
- Первый раз – да. А потом меньше.
Ну, вот и что делать? Говорить о дисциплине, о том, что нужно уметь выполнять распоряжения и просьбы старших, о том, что на дне могла быть коряга ...? Илья понял, что тогда это будет называться «читать мораль» и вряд ли эти слова найдут свой уголок в душе мальчишки. Человек себя воспитывает, борется со своим страхом, а ему - зудеть над ухом?
- Ну, молодец, что не побоялся. Хотя, как понимаешь, у твоей медали есть и другая сторона.
- Я понимаю – протянул Витька и улыбнулся.
Илья остановился у перекрёстка, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Улыбка Вити всё не выходила из памяти. Уж что – что, а улыбаться этот мальчишка мог, чем и пользовался, обезоруживая справедливый гнев учителей, возмущённых многочисленными Витькиными выдумками.
Ну вот однажды положил снежку на плафон как раз над столом Лёши Жуковского – этот мальчишка любил подремать даже на уроке. И вот, когда класс затих, начав урок, а Лёшенька подпёр кулачком щёчку, собираясь подремать под вступительное слово учителя, тут-то и полилось. После первой капли, ударившей по макушке, Алёша открыл удивлённые глаза. В тот же миг стрела холодной воды попала ему, будто прицелившись, за воротник рубашки и заставила беднягу заорать так, как он орал, наверное, только в первые секунды своей жизни. Надо ли говорить, какой поднялся переполох и что творилось в классе. Ну и что? После долгих разбирательств по обнаружению виноватого, в конце – концов Витя встал:
- А чего он спит и спит? – И Витёк улыбнулся, да так, что гневный физик развёл руками и не смог не улыбнуться сам.
Правда не обходилось в жизни класса и без неприятностей: то в походе какая-нибудь пьяная кампания напугает девчонок (пацаны хоть и с дрожью в коленках, но храбрятся), то кто-нибудь пальчик порежет. Но если такие неурядицы потом вспоминались спокойно или со смехом, то для учителя больших нервов стоили катаклизмы другого рода. Вот недавно во время урока дверь приоткрыл Тимофей Петрович, завуч старших классов и, сделав официально – таинственный вид произнёс:
- После урока зайдите к директору.
До окончания урока оставалось минут десять и, прохаживаясь между рядами столов, поглядывая на своих ясноглазых пацанов и девчонок Илья Викторович гадал чем объяснить вызов «на ковёр». Впрочем, он отдавал себе отчёт, что это бесполезно: причиной могло быть отсутствие у него галстука или то, что сегодня в его классе обедало только шесть человек. Да мало ли найдёт директор причин для аудиенции. В таких случаях коллеги советовали: «Стой и молчи, а потом скажи, что всё понял, и всё будет сделано, Вера Сергеевна, в указанный вами срок». Тому, кто не следовал этому совету, всегда минуты в кабинете директора тянулись мучительно долго.
Почему-то глянув на свои туфли, перед тем как постучаться, Илья приоткрыл дверь в кабинет директора.
- Разрешите, Вера Сергеевна?
- Заходите, молодой человек.
Напротив стола директора сидела, поджав губы, мать Леночки Басовой.
- Здравствуйте, Тамара Фёдоровна.
Когда Тамара Фёдоровна изволила лишь слегка кивнуть в ответ на приветствие, классный понял, что мамаша пришла поскандалить. Раньше это происходило в индивидуальных беседах или, в худшем случае, на родительских собраниях. Теперь же, как и грозилась, «пошла по инстанциям - искать управу».
- Так вот, Илья Викторович, - директор откинулась в кресле и взяла в руки карандаш, - мама вашей ученицы предъявляет свои, как я считаю, законные претензии к вашим методам воспитания учащихся.
Илья молча стоял, стараясь успокоиться и обдумывая ответ.
- Что же вы молчите, товарищ классный руководитель? – Карандаш полетел на стол.
- Собственно, я сначала хочу выслушать в чём меня обвиняют конкретно, а потом ответить по существу.
- Свои ошибки надо знать, знать и исправлять их, молодой человек. А вы кладёте мальчиков и девочек спать в одной палатке, не даёте им спать, заставляя сидеть у костра, называя это дежурством. Ответственность за жизнь и здоровье детей несёте вы и я, как директор школы. А я, как директор, не про все ваши походы знаю и не на все давала разрешение. Потом – какие пьяные приходили к вам во время последнего похода и вы с ними о чём-то договаривались? Что вы им пообещали? Куда ночью ходили? Как видите и мне кое - что известно! Вот и ответьте мне и вот матери, которая волнуется за свою дочь.
- Если я правильно понял, то речь идёт об июньском походе. У нас была одна армейская десятиместная палатка и я думаю, что если мы все были в одной палатке, то ничего страшного в этом нет. Пьяные? Да, действительно, приходили, но я им объяснил, что со мной дети тринадцати лет, а потом под утро ходил убедиться в том, что они спят. Мы обычно утром бегали к реке, а это мимо их палаток.
Разговор продолжался ещё целый урок. Подавшая голос мамаша заявила, что она не хочет видеть свою дочь истерзанной пьяной толпой, что с девочкой в школе нет индивидуальной работы, особенно по истории. Класс, по её мнению не дружный, – с Леночкой почти никто не дружит. Илья ещё раз, уже теперь при директоре, пытался объяснить мамаше, что девочку её не любят в классе не за то, что у неё куртка за двести долларов, а за то, что лени двести процентов. Именно это мешает и в коллективе и в учёбе. В походах Леночка несёт только своё, а общий груз – никогда, да и своё-то норовит всунуть пронести кому-нибудь из мальчишек.
И тут мамаша взвилась:
- Никогда, вы слышите, никогда больше Леночка не пойдёт ни в какие походы. И если в классе отношение к девочке не изменится, то я тогда не к директору пойду, я дальше, выше пойду! Я на вас найду управу!
С тем и шла. Директор взяла карандаш и, глядя на угол своего стола, закончила аудиенцию:
- Идите, молодой человек. Идите и думайте.
Вот и школа. Илья привычно глянул на окна своего класса и вбежал на крыльцо. Идя по коридору, кивнул встретившимся учителям начальной школы, которые вводили куда-то своих малявок. Одна из них крикнула вдогонку:
- После звонка – пятиминутка в учительской.
Система пятиминуток была в школе отработана чётко. Стоило только директору выйти из кабинета и сказать проходившему мимо любому учителю, что после такого-то урока пятиминутка и учитель оповещал об этом каждого повстречавшегося коллегу, который, в свою очередь, делал то же самое. Так за десять – пятнадцать минут о совещании узнавала вся школа. Тут, на пятиминутках, доводились особо важные приказы и распоряжения и обсуждались все события и предстоящие мероприятия. Правда пятиминутка иногда затягивалась до половины следующего урока к великой радости учеников. Поэтом они особенно старательно принимали участие в предупреждении о ней учителей.
На этот раз собрались почти организованно, если не считать двух – трёх учителей проскочивших за спиной преподавателя физкультуры, предусмотрительно закрывшего обзор двери от начальства своей массивной фигурой. Со временем это стало его постоянным местом, за что и любили его молоденькие учительницы начальных классов, частенько опаздывавшие на подобные совещания.
Всё шло как обычно: получили своё классные руководители за внешний вид учащихся, за малый охват горячим питанием, за низкую успеваемость и так далее. Затем, после десятиминутных бурных дебатов о том, какие салфетки должны быть на столах в столовой – у всех одинаковые или у каждого класса свой цвет, надеялись уже расходиться по урокам, но директор продолжила:
- Ну вот, на этом можно было бы и закончить, если бы не одно «но», уважаемые коллеги. Это «но» заключается в следующем: некоторые из нас забыли, где мы работаем и с кем. Забыли о том, что работать результативно мы можем только тогда, когда каждый из нас будет идти в ногу с коллективом.
Учительская затихла. Приближённые директора заблестели глазами, выглядывая среди «коллег» тех, кто посмел идти не в ногу с коллективом.
- Недавно ко мне обратилась мама одной нашей ученицы и обвинила нас с вами, товарищи, в том, что мы не умеем воспитывать девочек. Естественно она обвинила одного из нас, но - обвиняя одного – пятно ложится на весь коллектив. Я посоветовала Илье Викторовичу подумать над этим.
Кто облегчённо, кто сочувственно, кто с шакальей радостью вздохнули, и взоры обратились на Илью, а директор продолжала монолог:
- Но он, как мне кажется, не внял моим советам. Об этом говорит даже внешний вид учителя, который позволяет себе придти в школу на урок в расстёгнутой рубашке без галстука, хотя мы с вами, уважаемые коллеги, тратим много сил на внешний вид учащихся. Все наши усилия перечёркиваются одним контр – примером нашего учителя, нашего, пока ещё, коллеги.
- Причём тут галстук?! – Илья пытался что-то возразить, но, видя согласные кивки директору, рванулся уйти. Тут же почувствовал крепкую руку физика: «Стой и не шуми, – быстро шепнул тот, - не обращай внимания». Монолог директора вскоре исчерпался и все разошлись.
Через полторы недели Илья опять был с ребятами в походе. Когда обустроились, он оставил их одних у костра и отошёл покурить. Прислонившись спиной к старой берёзе – задумался. И вдруг:
- Не расстраивайтесь, Илья Викторович, - рядом стояли Игорёк, Валерка, два Саши, Таня, Витёк, Оксана, Олежка, - не расстраивайтесь. Всё равно эту директрису в школе никто не любит, даже учителя.
- Да вы что это? С чего вы взяли? Я вовсе не расстраиваюсь, и про директора не болтайте – нехорошо это.
- Хорошо, хорошо, - подбоченясь, отставив ногу, заявила Оксана, - сами говорили, что правду надо говорить.
Илья обвёл взглядом своих ребят. На их лицах, в их глазах он видел все слова, не произнесённые сейчас. Потом не раз с ними и без них вспоминал эту минуту, эти не произнесённые слова. Классный оттолкнулся от дерева:
- Пойдёмте чай пить.
В.И.Синявский.
Опубликовано 18 июля 2009 года
Новые статьи на library.by:
САМИЗДАТ: ПРОЗА:
Комментируем публикацию: В походе
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1247942058 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций