публикация №1191778786, версия для печати

На барских развалинах


Дата публикации: 7 октября 2007
Автор: Иванов-Смоленский
Публикатор: Иванов Валерий Григорьевич (номер депонирования: BY-1191778786)
Рубрика: САМИЗДАТ: ПРОЗА
Источник: (c) http://portalus.ru


На барских развалинах

Начнем с барской усадьбы, точнее, ее остатков. Барская усадьба находилась по ту сторону речки. Речка называлась, по-моему, Бестрень. Неглубокая, но места, где можно искупаться были. И запруды на ней ставили. И рыбу ловили. Воспоминания, воспоминания….
Моста, конечно, давно уже нет, но и река обмелела. Джип запросто ее пересекает по мелководью. Дорога, остатки которой наблюдаются фрагментарно, вела когда-то в деревню Зяблово. Ее тоже давно не существует. На карте это место отмечено, как урочище Зяблово. Проезжаем метров двести, справа небольшой лесок – здесь и был раньше господский дом. За ним остатки барского сада, заросшие уже аллеи, но еще отмеченные рядами могучих дубов и старых лип. Сворачиваем.
Кое-где в высоких лопухах и бурьяне просматриваются остатки фундамента, валяются отдельные большие камни и крупные куски кирпичной кладки с остатками штукатурки. Да, искать на таком рельефе очень сложно, трудно даже катушку детектора максимально приблизить к земле, что необходимо при поиске. А, что, собственно, мы собираемся здесь найти? Сведений о кладах в этих местах у нас нет. Клад может быть на берегу речки или на дне барского колодца. Но в старинных усадьбах всегда что-то можно отыскать.
Расчехляем металлодетектор. Сразу же сильный звон. Копаем. Немецкая каска, неплохо сохранившаяся, сбоку входное отверстие, вероятно, ее владелец убит пулей. Дальше находим много патронов, патронных гильз, пустую пулеметную ленту, звездочку с русской пилотки. Здесь шли сильные бои, поэтому все время попадаются остатки военного имущества, снаряжения, вооружения. Усадьба располагалась на возвышенности с хорошим обзором, контролировала переезд через реку и поэтому была, по-видимому, опорным пунктом. А поскольку попадается и наше, и немецкое имущество, значит, данный укрепрайон служил и тем, и другим. Но ничего ценного не находим, все проржавевшее, пробитое, помятое.
Решаем переместиться в район барского сада. Входим в аллею. Шагов через пятнадцать мелодичный звон. Что-то хорошее. Извлекаем из земли серебряный рубль Николая I. Российские царские деньги легко определять. В данном случае на лицевой стороне профиль императора без головного убора, слегка с залысинами и круговая надпись: "В.М.НИКОЛАЙ I ИМП. и САМ.ВСЕРОСС". На обратной стороне в центре изображение двуглавого орла, обрамленного венками, с короной посреди голов и круговая надпись: "чистаго серебра 4 зол.21 доля * 1827* рубль*". То есть монета утеряна здесь не позже 1827 года, возможно, самим помещиком Каретниковым.
В корнях липы, изрядно потрудившись, выкапываем поржавевший металлический сейф, размером 60 сантиметров в высоту, а по бокам сорок на сорок сантиметров. Взламываем ломиком без серьезных усилий. И не сейф это вовсе, а металлический ящик. В нем два отделения и много бумаг и документов. Карты, схемы, рапорты, приказы, донесения – все слиплось, пожелтело и позеленело, сразу не разобрать. И еще несколько десятков незаполненных солдатских книжек. Хоть бы награды были. Но, наверное, мало кого награждали в сорок первом. Решаем ничего не трогать. Это документы штаба какого-то подразделения Красной Армии. На обратном пути передадим в сельсовет, пусть отдадут в военкомат, там разберутся. Может, откроется еще одна неизвестная страничка Великой Отечественной войны.
Блуждаем по аллеям дальше. Находим несколько медяков периода 1883-1912 годов. Вот еще характерный звон хорошей находки. Ого! Старинная серебряная табакерка. Осторожно отмываем от налипшей земли. Сохранность прекрасная. В центре в золотом обрамлении звездчатой формы вделан крупный камень, по цвету, похожий на рубин. Внизу дугой, затейливой вязью выгравировано: "Его сиятельству с изумлениемъ отъ бывшего соперника". В табакерке табак, но запаха уже нет.
Очень интересно! Да, Старик сразу отказывается от табакерки в мою пользу. Есть у нас такой обычай, если попадается интересный предмет, то иногда следует отказ в пользу партнера по различным основаниям. Старик, видимо счел сейчас, что табакерка будет мне памятью о родине. Наверное, правильно.
Как обычно, присаживаемся на остатки толстого ствола упавшего дерева и начинаем строить первоначальные версии. Что такое сиятельство? Однозначно, обращение к высоко титулованному лицу. В царской России были чины, звания и титулы. Чины подразделялись на 14 классов – 1-й класс соответствовал генерал-фельдмаршалу, канцлеру, еще, наверное, каким-то первым лицам государства. Последний 14-й класс – это коллежский регистратор, ну и еще какая-то мелочь. Звания были в армии, в гвардии и на флоте. Титулы – это уже князья, графы, бароны, маркизы, виконты…. Нет маркизов и виконтов в России, кажется, не было.
Каретников, хоть и служил в гвардии, сиятельством быть никак не мог. Не тот уровень. Сиятельство – скорее всего, обращение к князю. Или к графу? Нет, граф, наверное, будет светлость. А кто величества? Царские особы? Ладно, знаний не хватает, не будем гадать, дома разберемся.
Гости такого ранга, вряд ли приезжали к обычному провинциальному помещику. Загадка. В конце концов, мы сошлись на том, что Каретников мог выиграть табакерку в карты, находясь на гвардейской службе. Сиятельств в гвардии хватало. Придумайте что-нибудь поправдоподобнее.
А надпись могла значить что угодно. Во-первых, слово "изумление", раньше означало не степень удивления, а - "умопомрачение", "лишение ума". Соперничество могло быть, где угодно, - в фехтовании, в различных играх, в стрельбе, в заключении пари, в любви, наконец. Вот и гадай.
Тайна табакерки так и не была разгадана, несмотря на нешуточные усилия. Зато, в процессе рытья по книгам, справочникам и словарям, я узнал много интересного. Кое-что, вообще полностью перевернуло мои познания.
Один пример. Русский царь Алексей Михайлович (правил с 1645 по 1676 год) имел прозвище Тишайший. Так и вошел в историю с этим прозвищем, что меня иногда поражало, история свидетельствовала – натура у царя была крутая. Да и события в те времена были не тихие. Воссоединение с Украиной. Помните, чем сопровождалось? Отвоеван Смоленск. Возвращена Северская земля. Жесточайшее подавление восстаний в Москве, Новгороде и Пскове. И, наконец, разгром, крупнейшего в истории России восстания Степана Разина и суровая расправа с его участниками. Нет, тишайшим он не был. Крутой был государь.
А слово "тишайший", как оказалось, имело совершенно другое значение. Это был титул государя, взятый на заграничный манер. Кстати, многие реформы и новации, приписываемые Петру I, проводил его отец – Алексей Михайлович. Младший сын лишь продолжил дела отца. Так вот у нас писалась история.
В западных странах государей титуловали латинским словом "clementssimus", что в переводе на русский и означало "тишайший". Титул тишайший, кроме Алексея Михайловича, носили в русском государстве также царь Федор Алексеевич, царевна Софья Алексеевна и Петр I. Лишь когда последний стал императором, его стали именовать другим титулом – "ваше цесарское величество".
Сиятельство, действительно было титулом князей.
Попутно я узнал, что Великий князь Великого княжества Литовского Гедимин, успешно воевавший с рыцарями и с Московским княжеством, дал России четыре знаменитых княжеских рода. От него пошли Голицины, Куракины, Трубецкие и Хованские. Я много чего узнал, о чем врала, заблуждалась или замалчивала официальная история. Но не это тема моей книги.
Продолжившиеся на усадьбе поиски принесли еще один неплохой результат. Мы нашли хорошо сохранившийся кожаный кошель с восемнадцатью серебряными рублями и двумя золотыми пятерками. Это явно был клад. Ввиду того, что последняя дата рублей была 1915 год, а обе пятерки датировались 1911 годом, мы пришли к выводу, что клад был закопан экономом или управителем имения. Для помещика клад был мелковат. А причиной закапывания кошеля, вероятно, явились революционные события 1917 года. Вообще клады в кошельках редки. Поэтому прятали, возможно, в спешке, когда крестьяне с вилами и топорами пошли на имение.
О судьбе самого помещика можно было только гадать. Клад он не мог прятать и по другой причине, – все русские помещики служили в ту пору в армии и воевали на фронтах с кайзеровской Германией или ее союзниками. А средняя продолжительность жизни русского пехотного офицера (я где-то об этом читал) на фронте составляла всего лишь четырнадцать часов….
Вечером мы неплохо "посидели" на радостях, поговорили о других смоленских легендах. И хорошо поспали. Прямо в джипе. Вот уж универсальная машина.
Утро следующего дня не принесло больше хороших результатов в районе усадьбы. Попадались остатки военного имущества и хозяйственной утвари. Поэтому мы переместили поиски на барский колодец. Почему его называли барским – загадка. Он был на берегу реки, правда, со стороны усадьбы, но расстояние до него было метров триста. А до ближайшего дома исчезнувшей деревни, как я помнил, не более ста пятидесяти метров. Однако, через речку. В деревне было два своих колодца. Объяснение могло быть одно. Еще раньше на этом месте, на берегу, стояла другая барская усадьба. А позже ее переместили на пригорок.
Колодец представлял собой остатки сруба из тесаных осиновых бревен, уже почти не возвышавшихся над землей. Темное пятно воды, казавшейся черной, было сантиметрах в сорока от среза сруба. Срубив молоденькую ольху, мы попытались определить его глубину. Метра полтора ствол ольхи шел беспрепятственно, затем уткнулся в твердое. При нажиме вновь полез вниз, но с трудом. Ствол ольхи был четырехметровым, твердого дна мы не достали. Ясно, колодец был довольно глубок, но заплыл илом. Очевидно, им не пользовались очень длительное время.
Отсасывающей техники у нас не было. Да, и неизвестно, помогла ли бы она. Колодец находился рядом с рекой и возможно с ней сообщался. Вспомните многолетние поиски клада на острове Оук, там тоже откачивали воду, но она постоянно прибывала, поскольку рядом было море. Покрутились мы с детектором вокруг колодца – ничего, даже железяки никакой не нашли. Сунули тарелку и внутрь колодца, тоже тишина. Никакого смысла искать здесь больше не было.
Что ж, двинемся на место где поисковики, искавшие останки генерала Ракутина, раскопали более чем столетней давности кости и латунную пряжку с французской надписью. Это в полукилометре отсюда вдоль реки по ее течению. Садимся в джип. Проезжая вдоль берега речки видим многочисленные рвы, ямки и канавы. То ли искали французские сокровища, то ли это остатки военных фортификаций.
С трудом, по памяти, нахожу это место в лощинке вдоль реки. Удивительно, кругом вырос молодой лесок, а в самой лощине ни одного деревца. Следов раскопок не видно. Но место то, я хорошо помню. Тщательно прозваниваем всю территорию лощины. Самыми весомыми находками оказались две снарядные гильзы и металлический обод от колеса автомашины. От ЗИС-5 или от полуторки ГАЗ-АА авторитетно заверяет Старик, и мы оба смеемся, так как знаем, что в войну такие советские машины действительно были, но определить по ободу? Увольте.
Кроме ржавых даров военного времени мы ничего не нашли. Попалась какая-то непонятная штуковина с двумя маленькими параллельными колесиками, но ясно военное приспособление к чему-то.
Неудачи преследовали нас и дальше. Стояла страшная жара. Мы вспотели. В этой речке, как говорится, воробью по колено. В семи километрах река Вязьма, не поехать ли окунуться? Старик согласен. В джипе работает кондиционер, но это и плохо, при таком раскладе запросто можно схватить воспаление легких. Слышали о таких случаях, хотя самих бог миловал.
Едем к деревушке под названием Никитино. Она стоит на берегу Вязьмы. Там когда-то жила родная сестра моей матери, я у нее частенько гостил, главным образом из-за реки, было, где поплавать и понырять. Даже походы на плоту по течению устраивали. А впадает Вязьма в Днепр.
В деревушке осталось только три дома, и те изрядно покосившиеся. Подъезжаем к берегу. Место это раньше называлось "царек", неизвестно почему, но для купания идеальное. Сейчас же река сильно обмелела, все дно заросло какими-то стелющимися водорослями. И здесь не искупаешься. А чем недоступней плод, тем он кажется более сладким, перефразируя известную поговорку. Едем вдоль берега, ничего хорошего. Ладно, поедем назад, проезжая до деревни вдоль реки, видели бродное место, хотя бы водорослей нет, обмоемся там.
Едем через деревню. На завалинке крайней хаты сидит очень древний на вид дедок и смолит сигаретой. Даже седая борода в районе рта желто-коричневая. Тормозим, выходим. Терпеть не могу людей, которые останавливают машину и спрашивают из кабины что-нибудь у прохожего. И сам так не делаю. Выйди и спроси. Здороваемся, спрашиваем, где бы окунуться в речке. Дед тыкает пальцем в сторону реки. Объясняем – мелко, нам бы, где поглубже.
Дед задумывается. – Езжайте на хранцузский омут, там глыбь. На своем громобоне (так он выразился о нашей машине), проедете.
Спрашиваем, как проехать. Дедок начинает долго объяснять, и от его бесконечных "тутоть" свернете, "эвон" лесок, "здеся", направо, но будет ямина…"оттель", "тамака" и так далее, мы совершенно запутываемся. Поражаешься богатству народных указательных выражений.
- Слушайте, отец, - вежливо предлагает Старик, - а проводите нас, проедетесь, просвежитесь, а пока мы искупаемся, в тенечке пивка прохладненького попьете. И он показывает банку пива. Оно действительно прохладное, запотевшее, в джипе есть холодильник.
- Жара, - отрицательно хрипит дед, - а пиво ваше, баловство одно, пробовал, чисто помои.
Скажи мы, что у нас и водочка есть, все равно, наверное, не уговорили бы. Но Старик хитер – нет ничего сильнее наглядности. Никакой оратор не скажет о благе, лучше простой демонстрации сулимого блага. Он идет к машине и достает бутылку водки, накрытую пластмассовым стаканом, а в другой руке держит здоровенный пламенеющий помидор.
Наливаем почти полстакана, дед лихо опрокидывает одним махом в рот и жует помидор, похоже, полубеззубым ртом. Остальное, на месте, заверяем мы и садимся в машину. Дед моментально засмаливает сигарету, шибает таким дымом, что горло стискивают спазмы. Старик мгновенно жмет на кнопки, все четыре окна настежь, и кондиционер на полную мощь.
- Что это вы курите? – это я, вежливо так и безмятежно.
Дедок вытаскивает их кармана широченных штанов помятую пачку сигарет и протягивает мне. Я и сам смолил, будь-будь, до тридцати шести лет (потом бросил), но таких сигарет не видывал. Пачка, размером меньше обычной, на ней написано крупными черными русскими буквами название - "Дели", индийская столица, что ли? Смотрю, кто же такие выпускает. Московская чаеразвесочная фабрика № 1, вот кто. Судя по оформлению, сигареты еще далеко довоенные, тридцатых, а может, двадцатых годов, на заре советской власти, словом. Интересуюсь, откуда добываются такие раритеты.
Оказывается, четыре года назад дед подрядился расчистить захламленную церквушку в Старом Селе. Решили религиозное сооружение возродить и проводить в нем службу, поскольку ближайшая действующая церковь в пяти-шести километрах, а верующие есть, но сплошь старики. Тем более поселился в селе то ли поп, то ли дьякон бывший и обещал службу наладить по всей форме и обряды разные проводить. Немногочисленное колхозное население работало в посевную. Вот он и согласился помочь за небольшое вознаграждение. Делать-то все равно нечего, бобыль, жена умерла, дети в Коломне живут, хозяйства своего почти нет. Приняв полстакана, дед стал необычайно разговорчив. Так вот, среди хлама он нашел восемь ящиков таких сигарет по двести пачек в каждом. С тех пор только их и курит. И бесплатно и дюже жгучие. Еще он нашел там несколько старых церковных книг, оставил у себя на всякий случай, грех выбрасывать.
При этом, рассказывая, он весьма грамотно руководит нашим движением. Джип объезжает овражки, лески, поворачивает, где надо, и вот блестит лента реки. Берег здесь очень крутой, поросший негустым, но высоким лесом. Выходим. Да, действительно настоящий омут. Река здесь делает изгиб, почти под девяносто градусов, прорезая высокий холм, и в месте изгиба резко сужается. Отчего кажется даже, что на поверхности появляется воронка водоворота. Вода в солнечный день кажется черной. С этого берега туда и не спустишься. Если только прыгнуть прямо в воду. Противоположный берег более пологий.
Дедок требует порцию. Старик наливает четверть стакана, и протягивает новый помидор. От другой закуски дед отказывается. Ну, жарища, искупаться все равно надо, начинаем раздеваться. У берега замечаем остатки каменной кладки крупными камнями. Спрашиваем, что здесь раньше было. А, мельница когда-то в старину стояла. А почему омут называется французским? А, Наполеон сокровища награбленные здесь утопил, а, заодно и мельника с его семейством. Не сам Наполеон, а какой-то его "фелдмаршал". Сказывают, жена его красавицей была, в лунную ночь иногда выходит из воды и плачет по своим деткам, трое их было.
Ни-че-го, себе! Опять наполеоновский клад. Новая версия. Интересуемся, искали ли сокровища? Да, приезжали лет семь назад, а может и больше, два москвича с аквалангами (москвичами здесь называют всех приезжих), один бородатый, но лысый, другой, наоборот патлы длиннющие и безбородый. Ныряли. Бородатого нашли аж в Измайлове, за двадцать километров отсюда, утоплого. А патлатый и вовсе пропал. Приезжали два милиционера из района. Расспрашивали всех под роспись. Тем и кончилось. Больше сюда никто не совался.
Что-то и нам со Стариком расхотелось туда соваться. Легенды легендами, но аквалангисты то реальные были, раз и милиция приезжала. Утонуть аквалангисту в небольшой речке?
Берем по банке прохладного пива, деду еще порцовку и продолжаем расспросы. Но, ничего нового. Так, живописные детали и страшные сказки, кто может жить в омуте. Дед доказывает, что кто-то там есть, потому отродясь никто в омуте не купается. Плывет, к примеру, доска, в омуте воронка образуется и затягивает ее неизвестно куда. Сам видел. Делаем вид, что верим.
Все поехали назад. Подвозим деда к дому, просим показать церковные книжки. Книги в прекрасном состоянии. Библия, 1897 года издания, Псалтырь, 1902 года, Житие святых на Руси, 1890 года, и еще две малоформатных книжки с молитвами. Не такие уж редкости, но все равно пропадут ведь. Предлагаем по 2 бутылки водки за каждую книгу или в денежном эквиваленте. Дед ошеломлен такой ценой, не шутим ли? Выбирает натурой, что и получает вместе с недопитой бутылкой и некоторыми харчами. Интересуемся, нет ли икон. Икон нет, неверующий. Дедок спешит распрощаться, как бы не передумали и не расторгли сделку.
Выгружаем ему все на стол, на котором сиротливо стоит лишь мятая оловянная миска с клочками капусты, плавающими в рассоле. Дед поспешно хлопает очередной стопарь, опускается на колченогий стул и медленно склоняет голову в миску с рассолом, задумавшись, вероятно, о каких-то своих проблемах. Тихо выходим….
Едем к реке, обмываемся на мелководном переезде. Обсуждаем достоверность легенды затопленных французских сокровищ. Что-то здесь есть. Аквалангисты не зря приезжали, не мальчишки, взрослые люди. Наверное, имели опыт подводных изысканий. Над легендой стоит поработать, поизучать данные по этому району.
Позже выяснилось, что легенда о затоплении французского клада имела под собой почву. Именно в этом направлении со Старой Смоленской дороги свернули обозы маршала Удино, одни из самых больших в наполеоновской армии. И далее их следы терялись. Но это уже другая история.
А пока, решаем переночевать в джипе возле деревни и с утра отправиться на Старую Смоленскую дорогу, точнее в те места, где она проходила. Копия карты Российской империи, издания 1839 года, у нас была. Правда названия населенных пунктов, рек и прочего было написано рукой и не везде отчетливо. Но местность и названия населенных пунктов совпадали с современными картами. Были там и Старое Село, и Хмелита, и Вязьма, разумеется. Пацанами мы ездили туда на велосипедах искать мушкеты. Не золото, не сабли или кинжалы, а именно мушкеты. Наверное, отголоски романов Дюма.
Проснулись, позавтракали, прикинули путь по карте и поехали. Добраться до самого места, где проходила Старая Смоленская дорога, не удалось даже на джипе. Места сильно заболочены, бурелом. Берем оборудование и километра полтора пробираемся по заболоченному лесу пешком. Дошли. Карта свидетельствует, что дорога проходила здесь, но никаких признаков нет. Ошибается карта? Проходим еще метров семьсот – все та же картина. Присаживаемся и еще раз сличаем старинную и современную карты. Они почти одного масштаба. Нет, все совпадает.
Возвращаемся, начинаем прозванивать местность, что довольно тяжело при таком рельефе. Болотные лужи неглубоки, трясин нет, просто местность очень неровная, серьезными помехами являются поваленные и растущие деревья. Наконец, прибор гудит. Добираемся до объекта долго, мешают спутанные и переплетенные корни деревьев. И разочарование. Достаем несколько звеньев трака, то ли танкового, то ли тракторного. Ищем дальше. Сигнал. Добываем помятый рубчатый солдатский немецкий термос. Уходим вправо, влево, ходим зигзагами, ничего больше не попадается. Усталые и грязные решаем прекращать поисковые работы. Надо было взять другой участок, где не заболочено. Либо в сторону Смоленска, либо в сторону Вязьмы. Пожалуй, впервые вообще никакой интересной добычи. Ну, ладно пообедаем и съездим на легендарное Семлевское озеро. Не искать, что там найдешь без специального подводного снаряжения, а просто побывать и посмотреть, столько о нем написано.
Что мы и сделали. Однако близко к озеру подъехать не удалось, никаких дорог к нему не вело, только лес. Пошли пешком. Вот и блеснула водная гладь, - озеро небольшое, в Беларуси таких тысячи. И берега очень заболочены. К самой воде не подойти, даже в наших сапогах по пояс от химзащитного костюма Л-5. Как здесь проходили многочисленные поисковые работы? Как здесь работала экспедиция «Комсомольской правды»? Да, и с какой стати понесет сюда, делая такой крюк, наполеоновских обозников. Мы со Стариком дружно не верим в нахождение клада на дне данного озера. Фотографируемся, однако, на память, это же, как Лох-Несская легенда Щотландии. И снимаем на видео. Но озеро совсем не впечатляет. Может настроение не то? От последних неудач? Начиналось, как нельзя лучше. А закончилось не очень.
Все, двинули в родную Беларусь. Мы сюда еще возвратимся по поводу «французского» омута. А пока, до свидания, Смоленщина. Тоже родная. Главное на родине я все-таки побывал.
Едем по автостраде Москва-Минск. Скорость под сто совершенно незаметна. После реконструкции автострада стала пошире. И покрытие неплохое, без выбоин и трещин. Попутных машин совсем мало, больше встречных. Населенных пунктов на дороге нет, поэтому Старик включает автопилот на скорости 92 километра в час. Чтобы не махал полосатым жезлом, невесть откуда выскочивший мент. Превышение скорости, по мнению Старика, замедляет движение, поскольку беспрерывно тормозят стражи дороги, приходится показывать все документы, долго объясняться, платить. Холмы, взгорки, низины, поля, перелески…. Кажется, ничего не изменилось со дня моего последнего визита в родные края.
Между нами легкий треп. Так, ни о чем серьезном. Про убогость эстрады и современной литературы. О нравах на телевидении. Про попытки престарелых звезд вернуть себе былую популярность странными браками и разводами, скандалами и прочими рекламными трюками.
-Послушай! – оживляется вдруг Старик, - ты смотрел когда-нибудь такую телепередачу «Сексуальная революция»? Я как-то нарвался….
И он с необычайным пылом поведал мне о двух ведущих – размалеванных …. Посмотришь на этих двух женщин и понимаешь, что она уже свершилась, эта самая революция. Там между ними еще толстый бородатый мужик сидел – дискутировали. Ноги в черных чулках задрали до копчика. Так ведь смотреть не на что. Представишь себя между ними, на месте этого мужика, и собственных сексуальных наклонностей как не бывало. Хорошо, что, возможно, не навсегда.
Мало того, что страшны по всем женским статьям, так еще и удивительно косноязычны. Не в смысле, что молчат, болтают беспрестанно, но потрясающую бессмыслицу. Если бы ему пришлось выбирать из этих двоих одну, для сексуальных радостей, то он выбрал бы третью. Валерию Новодворскую. Та, хоть пламенно говорить умеет. Посмотришь такую передачу и понимаешь, откуда сейчас такое засилье голубых, то бишь геев, по научному. Мода модой, но, наверное, они плодятся по очень простой причине. На телевидении полно различных шоу и отчего-то их участницы – сплошные страшилы. Посмотрит на них мужик и думает, нет, лучше с братьями по полу, нежели с такими. О кулинарных радостях, почему-то рассказывает красотка, а о сексуальных утехах …, ну где таких находят.
В это время на развилке дорог, левая уходит на Смоленск, нас и тормозит гибедедешник. По российски. У нас на Беларуси эта, в общем то, необходимая служба, называется по старому ГАИ.
Козыряет, просит документы и очень долго их изучает. Ходит вокруг машины, смотрит на колеса, на фары. Но Старик невозмутим, в этих вопросах он принципиален. Машина в идеальном порядке, документы тоже, мы ничего не нарушили. Дорожный страж тоскливым голосом спрашивает, куда мы движемся. Ему то, что, но объясняем. Больше вроде речь вести не о чем, разве про погоду. Он машет рукой и желает счастливого пути.
Старик опять горячится. Ну, машина крутая, так, что - за это плати всем подряд? Нарушил – нет вопросов. Да хоть бы машина, например, не очень чистая, не пристегнут ремнем безопасности, не показал поворот, трещинка на лобовом стекле. Но ни за что. Неужели уже в России порядки такие?
Дальнейшее движение проходит без приключений. Мы дома.


Опубликовано 7 октября 2007 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1191778786 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY САМИЗДАТ: ПРОЗА На барских развалинах

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network