публикация №1129469021, версия для печати

Соглашение о новации, предоставлении отступного и прощение долга


Дата публикации: 16 октября 2005
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1129469021)
Рубрика: ПРАВО РОССИИ ГП: Наследственное право


Отступное, новация и прощение долга представляют собой способы прекращения обязательств и включены в гл.26 ГК РФ. Данные институты известны цивилистике еще со времен римского права. Следует отметить, что в истории отечественного законодательства их судьба различна. Так, новация присутствовала в том или ином виде не только в дореволюционных правовых актах, но и в советских кодексах 1922 и 1964 гг. Прощение долга в трактовке гражданского кодекса 1922 г. значительно отличалось от института, содержащегося в нормах действующего ГК РФ. Положения об отступном в советском гражданском праве отсутствовали. Тем не менее, советские цивилисты в своих работах неоднократно высказывали мнение о том, что, несмотря на отсутствие прямого упоминания в законе об отступном и прощении долга, эти институты фактически могут быть применимы на практике в рамках нормы, регулирующей прекращение обязательств*(1) . Не останавливаясь на подробностях истории этих юридических конструкций, отметим лишь наиболее существенные моменты, поскольку это необходимо для правильного понимания сущности соглашений об отступном, новации и прощении долга в том виде, в каком они представлены в современном законодательстве. Соглашение о новации Договорная природа новации не подвергалась сомнению в отечественной цивилистике. В ГК РФ следующим образом формулируется положение о новации: "Обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения (новация)". Такая формулировка представляется удачной и исчерпывающей. Прежде всего, соглашение о новации - это договор о замене обязательства. В данном случае категории "соглашение" и "договор" следует признать синонимичными*(2). В связи с этим на новацию следует перенести все общие положения, касающиеся договоров. Таким образом, правила о недопустимости одностороннего отказа от договора, о свободе договора и другие применимы и к новации. С момента подписания договора о новации (если стороны не предусмотрели иной срок), прежнее обязательство будет считаться прекращенным, а новое - вступившим в силу. Как следует из сказанного, соглашение о новации не может порождать альтернативности прежнего и нового обязательств, так как последние не могут совпадать во времени. Необходимым признаком новации является то, что она возможна лишь в отношениях между теми же лицами. Данный признак позволяет отграничить новацию от различных случаев перемены лиц в обязательствах. В качестве последнего признака названа замена предмета или способа исполнения обязательства. Данные элементы договора являются конституирующими. Нельзя говорить о новации, в частности, если стороны, например, изменяют состав документов, подлежащих передаче вместе с товаром по договору купли-продажи. Новация касается самых существенных элементов договора. До сих пор в литературе ведутся споры о соотношении категорий "новация" и "отступное". Прежде чем приступить к анализу отличительных характеристик, необходимо выявить, что представляет собой отступное как способ обеспечения обязательств и с каких позиций подходит к нему законодатель. Соглашение об отступном Отступное является традиционным способом прекращения обязательств, известным со времен римского права. В дореволюционной и советской литературе отступное рассматривалось в основном как институт, выполняющий функции задатка*(3). В ныне действующем ГК РФ задаток и отступное обоснованно помещены в разные главы раздела, посвященного общим положениям обязательственного права, тем самым подчеркивая самостоятельность обеих юридических конструкций. Постараемся определить роль и сущность соглашения об отступном, а также остановимся на наиболее проблемном аспекте, имеющем безусловное практическое значение: разграничение новации и отступного. Представляется логичным начать рассмотрение указанных вопросов с положения ГК РФ, посвященного отступному. Итак, в соответствии со ст.409, "по соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т.п.). Размер, сроки и порядок предоставления отступного устанавливаются сторонами". Таким образом, для отступного, как и для новации характерно волеизъявление двух сторон. В том, что это так, сомнений быть не может, так как в ГК РФ говорится о прекращении обязательства "по соглашению сторон". Таким образом, отступное, как и новация представляет собой соглашение. Однако правовая природа данных соглашений, как будет показано далее, различна. До сих пор остается дискуссионным вопрос о том, представляет ли собой отступное реальную или консенсуальную сделку. Ответ на данный вопрос позволит нам провести различие между отступным и новацией. В большинстве случаев для отнесения того или иного договора к реальным или консенсуальным достаточно обратиться к рассмотрению предмета обязательства. В том случае, когда предметом правоотношения являются работы или услуги, договор будет консенсуальным, поскольку указанные действия подразумевают некоторую протяженность во времени. В том же случае, когда речь идет о предоставлении определенной вещи, договор может считаться заключенным как в момент ее передачи (реальный договор), так и с момента достижения сторонами соглашения (консенсуальный договор). Таким образом, в том случае если признать предметом соглашения об отступном только вещи, допускается возможность существования реальной конструкции отступного. Напомним, что ГК РФ называет в качестве исполнения отступного лишь "уплату денег" и "передачу имущества", оставляя вопрос о перечне предметов обязательства по предоставлению отступного открытым. О.Ю. Шилохвост считает, что данный перечень можно дополнить такими предметами обязательств, как выполнение работ и оказание услуг. По его мнению, "выполнение работ является, в силу ст.307 ГК, одним из предметов обязательства, и, следовательно, для исключения такого предмета из сферы действия того или иного института обязательственного права необходимо прямое указание закона, которое применительно к отступному отсутствует"*(4). Возникает в таком случае вопрос: почему в ГК РФ прямо не названы работы и услуги в качестве предметов отступного? В приведенной статье говорится о деньгах, имуществе "и т.п." (выделено мной. - А.Б.), т.е. об аналогичных предметах, к числу которых вряд ли можно отнести работы и услуги. В то же время, с нашей точки зрения, из анализа формулировки ГК РФ о предмете отступного получить однозначный ответ на вопрос о том, можно ли использовать помимо вещей иные объекты гражданского права в качестве предмета отступного, не представляется возможным. Вследствие этого остается неразрешенным и вопрос о правовой природе конструкции отступного. В единственной монографии, посвященной отступному, существующей на данный момент соглашение об отступном понимается как консенсуальный договор*(5). Вполне очевидно сходство такой конструкции с договором о новации, о котором уже говорилось. Рассмотрим критерии, которые приводит автор указанной монографии, О.Ю. Шилохвост, для разграничения новации и отступного. В качестве первого критерия называется большая универсальность отступного. Как отмечает ученый, "соглашение об отступном может иметь и "иной предмет", и "иной способ", и вообще любые "иные условия"*(6). Напомним, что новация подразумевает замену предмета или замену способа исполнения первоначального обязательства. Присоединяемся к мнению автора о том, что в смысле условий договора, исходя из положений ГК РФ, отступное обладает большей универсальностью. Отметим, однако, что данный критерий не позволяет четко отграничить новацию от отступного. В том случае, когда мы имеем дело с неким соглашением о прекращении обязательства, в котором оговаривается замена предмета или способа исполнения обязательства, руководствуясь таким критерием, отнести данный документ к соглашению о новации или соглашению об отступном невозможно. Другое проявление большей универсальности соглашения об отступном автор находит в запрете на прекращение алиментного обязательства новацией, в соответствии с п.2 ст.414 ГК РФ. Для соглашения об отступном такого ограничения не содержится. Не оспаривая позицию ученого по данному вопросу, отметим, что, с нашей точки зрения, приведенное положение ГК РФ является порождением положительного законодательства и не может быть объяснено исходя из правил логики, гражданско-правовых обычаев или цивилистической доктрины. Получается, что сторонам алиментного обязательства, во избежание прямого запрета ГК РФ на прекращение такого правоотношения новацией, достаточно назвать соответствующий договор соглашением об отступном и незначительно изменить его условия. Очевидна нелогичность такого положения. Отметим также, что запрет на прекращение обязательств новацией распространяется лишь на алиментные правоотношения. Следовательно, данный критерий неприменим по отношению ко всем прочим обязательствам. Следующим отличительным признаком, по мнению ученого, могут выступать сроки заключения соглашений об отступном и о новации: первое "может быть заключено на любой стадии существования обязательства", в то время как "новация... используется, как правило (выделено мной. - А.Б.), в связи с тем, что "цель первоначального обязательства не реализована". И в данном случае приходится констатировать невозможность использования данного критерия для четкого разведения двух институтов. С нашей точки зрения, любое соглашение о прекращении обязательства, как правило, заключается в случае невозможности по тем или иным причинам исполнить первоначальное. В противном случае не было бы причин заключать такое соглашение. И, наконец, последним отличительным признаком, по мнению О.Ю. Шилохвоста, "может быть цель, к достижению которой стремятся стороны, заключая либо соглашение об отступном, либо соглашение о новации"*(7). Данное основание для отграничения отступного от новации выделяется многими учеными. Общепринятое мнение сводится к тому, что воля сторон при отступном направлена прежде всего на прекращение обязательства, в то время, как при новации - на возникновение нового. Нельзя не отметить некоторую умозрительность данного критерия. Представляется, что воля добросовестного должника всегда будет направлена на прекращение обязательства. В то же время кредитор стремится получить удовлетворение своих требований, вытекающих из первоначального обязательства, а в случае невозможности удовлетворения - получить какой-то эквивалент от должника. Данное положение вещей может в равной степени характеризовать как отступное, так и новацию. В литературе предложен еще один критерий для разграничения соглашения о новации и отступном. Предлагается взгляд на соглашение об отступном как на альтернативное обязательство*(8). В соответствии с таким взглядом, должник имеет право по своему выбору или исполнить основное обязательство, или предоставить отступное. Такая позиция представляется не совсем оправданной. Действительно, кредитор, осознавая, что должник не может в силу каких-то причин исполнить основное обязательство, соглашается принять отступное, т. е. в определенной мере идет навстречу должнику. Именно так, с нашей точки зрения, следует трактовать данную конструкцию, опираясь на нормы действующего законодательства. Таким образом, представляется не совсем оправданным наделять должника, который не исполнил (или, вероятно, не исполнит) свою обязанность, правом выбора между исполнением основной обязанности или предоставлением отступного*(9). Таким образом, ни один из предложенных критериев не может быть положен в основу разграничения соглашения о новации и отступном. Отсюда следует известная правовая неопределенность: какими нормами Гражданского кодекса следует регулировать конкретное соглашение о прекращении обязательства. Если придерживаться консенсуальной конструкции отступного, выявить универсальный и четкий критерий для отграничения отступного от новации невозможно. По нашему мнению, основным признаком, отличающим отступное от новации, следует считать реальную природу первого*(10). Соответственно права и обязанности по договору об отступном возникают в момент исполнения его условий. В противном случае данный способ прекращения обязательств невозможно четко отграничить от новации. Из данного положения следуют несколько важных выводов практического характера. Прежде всего в том случае, когда предметом соглашения о прекращении обязательства является его замена выполнением работ или оказанием услуг, указанное соглашение должно квалифицироваться как новация, в силу того, что указанные объекты правоотношений по своей специфике не могут быть предметом реального договора. Когда предметом обязательства выступает передача вещи, то в зависимости от других условий договора, последний может быть отнесен как к новации, так и к отступному. Напомним, что в ст.409 ГК говорится о соглашении (выделено мной. - А.Б.) об отступном, в котором стороны устанавливают размер, сроки и порядок его предоставления. Придерживаясь взгляда на предоставление отступного как на реальный договор, тем самым признаем, что права и обязанности сторон возникают в момент передачи вещи (предмета договора). В таком случае закономерным выглядит вопрос о правовой природе и предназначении указанного соглашения. Наиболее близкой конструкцией такому соглашению, по нашему мнению, является предварительный договор. В определенном смысле данное соглашение можно рассматривать как своего рода организационный договор по отношению к договору о предоставлении отступного. Обратим внимание, что на это нас ориентирует и ГК РФ, предписывая указывать в соглашении "размер, сроки и порядок предоставления", т.е. условия, которые можно рассматривать как организационные. Таким образом, не претендуя на абсолютную правильность предложенной позиции, предлагаем рассматривать соглашение об отступном как соглашение, включающее в себя признаки и функции как предварительного, так и организационного договоров. Напомним, что "по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества... на условиях, предусмотренных предварительным договором" (ст.429 ГК РФ). Следовательно, единственной обязанностью кредитора и должника, вытекающей из соглашения об отступном, является обязанность заключить в будущем договор о предоставлении отступного. Момент заключения договора, в свою очередь, совпадает с моментом исполнения обязанности по передаче отступного в силу выбранной нами реальной конструкции отступного. Отметим, что данная позиция не предполагает альтернативности основного обязательства и правоотношения по предоставлению отступного, так как последние не могут совпадать во времени: с момента возникновения и (одновременно) исполнения обязанности по предоставлению отступного, основное обязательство прекращается. Прощение долга Не менее интересным представляется вопрос о правовой природе прощения долга. Как мы уже отмечали, конструкция этого способа прекращения обязательств претерпела значительные изменения в гражданском праве России. На первый взгляд кажется, что прощение долга не представляет особой правовой сложности и заключается в том, что кредитор по определенным причинам отказывается получить эквивалент в обмен на исполненную обязанность по двустороннему договору. Прощение долга может возникнуть и из одностороннего обязательства, когда должник, изначально обязуется предоставить какое-либо благо, ничего не требуя взамен, а впоследствии кредитор позволяет должнику не исполнять обязанности последнего. Между тем проблема определения сущности прощения долга вызывала и вызывает в цивилистике самые противоречивые суждения. Основная дискуссия развернулась вокруг вопроса о правовой природе данного способа прекращения обязательства, а также его соотношения с договором дарения. Итак, что представляет собой прощение долга: соглашение кредитора и должника или одностороннюю сделку? Интересно заметить: уже в дореволюционной литературе само словосочетание "прощение долга" зачастую подменяется "соглашением о прекращении обязательства"*(11). Тем самым подчеркивалась договорная природа этого института. Были однако и юристы, допускавшие конструкцию одностороннего прощения долга. Так, Д.И. Мейер писал: "Веритель... действует односторонне или по соглашению с должником" в случае, когда имеет место "отступление верителя от требования удовлетворения по обязательству"*(12). К.Н. Анненков занимал еще более жесткую позицию: "...отречение верителя от его права требования... имеет значение одностороннего волеизъявления, долженствующего иметь действие как основание прекращения или уменьшения обязательства и без согласия на это должника"*(13). Тем не менее после революции конструкция прощения долга как двустороннего обязательства оказалась более востребованной. В ГК РСФСР 1922 г. "соглашение" называется одним из способов прекращения обязательства*(14). Как отмечалось в литературе того времени, такое соглашение и выполняло функцию прощения долга: "прекращение обязательства соглашением сторон? имеет место, например, в тех случаях, когда стороны соглашаются прекратить обязательственные отношения, освободив должника от исполнения"*(15). Можно утверждать, что в советской доктрине взгляд на прощение долга как на соглашение разделялся практически всеми учеными, что было предопределено позицией законодателя по данному вопросу. Наконец ГК РСФСР 1964 г. в принципе не содержал института прощения долга*(16), и можно говорить о временном исчезновении данной конструкции. Перейдем к рассматриваемому институту с позиции современного законодательства. В действующем ГК РФ закреплено следующее положение: "Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора" (ст.415 ГК РФ). Требуется ли соглашение при прощении долга и можно ли простить должника без его согласия? Сразу оговоримся, что в силу принципа свободы договоров стороны могут по собственному усмотрению устанавливать различные правоотношения, не противоречащие действующему законодательству. Следовательно, ничто не мешает кредитору и должнику договориться о прекращении обязательства прощением долга. Нас в данном случае больше интересует позиция законодателя. Если в случае с отступным и новацией в ГК РФ прямо определена договорная природа соответствующих способов прекращения обязательства, то по отношению к прощению долга, закон не содержит термина "соглашение" или "договор". В современной юридической литературе, посвященной прекращению обязательств вообще и прощению долга, в частности, существуют противоположные точки зрения по поводу природы указанного института. Так, по мнению А. Эрделевского, "есть достаточные основания для того, чтобы считать прощение долга двусторонней сделкой"*(17). Остановимся на позиции этого цивилиста более подробно. Вывод о двусторонней природе прощения долга ученый делает исходя из буквального толкования п.2 ст.154 ГК РФ, согласно которой "односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны". Поскольку прощение долга прямо не названо односторонней сделкой, то, по мнению автора, данный способ прекращения обязательств следует причислить к сделке многосторонней, "в связи с чем для ее совершения необходимо достижение соглашения между кредитором и должником". Думается, оснований для столь категоричного вывода недостаточно. При определении правовой природы института, буквальное толкование отдельно взятой нормы не всегда может привести к правильному решению аналитической задачи. Односторонней сделкой является такое действие, для которого необходимо и достаточно волеизъявление одной стороны. Именно в этом состоит ее суть. В силу диспозитивности гражданского права, сделок, в основе которых лежит одностороннее волеизъявление, может быть неограниченное количество независимо от того, причисляет их закон к этой категории или нет. Разумеется, эти сделки не должны противоречить закону, нарушать права и интересы других лиц и т.д. Примечательно, что А. Эрделевский допускает существование прощения долга как двустороннего договора. Таким образом, на стороне должника, по мнению данного ученого, могут быть и права. Так, автор указывает на возможность существования возмездного прощения долга: "освобождение кредитором должника от обязанности вовсе не всегда оказывается безвозмездным". В качестве примера приводится обязанность должника уплатить кредитору 1000 руб., которая трансформируется в обязательство по уплате 500 руб*(18). Такую динамику договорных правоотношений, по нашему мнению, квалифицировать как "возмездное прощение долга" не следует. В данном случае речь может идти о частичном прощении долга (500 рублей), об отступном, о новации, но никак не о "возмездности" прощения. Данное положение представляется вполне очевидным: слово "прощение" не подразумевает какого-либо имущественного эквивалента. Представляется, что отнесение приведенной динамики договора к какому-либо из рассматриваемых способов прекращения обязательств зависит от условий соглашения между кредитором и должником. В литературе никем не оспаривается, что предмет договора (имеются в виду вещи) определяется двумя составляющими: наименованием и количеством. Деньги в силу ст.128 ГК РФ признаются вещами. Общепринято относить деньги к вещам, определенным родовыми признаками. Таким образом, в случае, когда по воле кредитора вместо обязательства по уплате 1000 руб. у должника возникает обязанность уплатить 500 руб., речь может идти об изменении предмета обязательства, так как количество вещей, определенных родовыми признаками, изменено. Если подходить с такой позиции к этому вопросу, то речь будет идти либо о новации, либо об отступном (в зависимости от момента возникновения прав и обязанностей сторон). Возможно рассмотрение ситуации и под другим углом зрения: кредитор прощает должнику долг в сумме 500 руб. Еще раз подчеркнем, что говорить о возмездном прощении кредитором 500 руб. здесь не следует. В цивилистике существует противоположная точка зрения по поводу природы прощения долга. Многие современные ученые предпочитают рассматривать указанный институт как одностороннюю сделку*(19). Эта позиция нами полностью разделяется. Из текста ГК РФ очевидно, что согласия должника на прощение долга не требуется, так как очевидно, что обязанная сторона, поведение которой презюмируется разумным и добросовестным, будет стремиться избавить себя от лежащей на ней обязанности. Прощение долга представляет собой наиболее выгодный с экономической точки зрения способ "избавления" от обязанности. Таким образом, по нашему мнению, прощение долга по своей правовой природе является сделкой, для которой необходимо лишь волеизъявление кредитора. Именно такой вывод позволяют сделать положения ГК РФ. Тем не менее, как мы уже отмечали, в силу принципа свободы договоров, стороны могут заключить соглашение, согласно которому кредитор обязуется простить долг обязанной стороны. В случае заключения такого соглашения прощение долга приобретает характер договора. Как справедливо отмечается многими цивилистами, соглашение о прощении долга имеет большое сходство с договором дарения, которому посвящена гл.32 ГК РФ*(20). Не имея возможности подробно рассмотреть позицию некоторых ученых относительно тождества этих институтов*(21), отметим, что она представляется не совсем корректной, и критика, высказанная в ее адрес, достаточно убедительна*(22). Исходя из норм современного гражданского законодательства, в силу того, что прощение долга находится в общей части обязательственного права, а договор дарения один из видов обязательств, говорить о подчинении первого института нормам гл.32 (что неизбежно при отождествлении) было бы не совсем верно. С нашей точки зрения, договор дарения - это проявление института прощения долга (в форме соглашения), что не дает достаточных оснований говорить о совпадении двух институтов. Однако необходимо отметить, что ни в каком другом виде соглашение о прощении долга не может существовать, так как ГК РФ довольно широко трактует договор дарения. В силу ст.572 дарение представляет собой не только безвозмездную передачу имущества в собственность одаряемого, но и освобождение должника от имущественной обязанности. Последнее по своему объему полностью совпадает с предметом соглашения о прощении долга. Однако, как было сказано, отождествлять эти институты не следует. А.Б. Бабаев "Законодательство", N 9, сентябрь 2001 г. ------------------------------------------------------------------------- *(1) См., напр.: Советское гражданское право: Учебник / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. Т. 1. С.452-453; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С.292. *(2) Как справедливо отмечено в литературе, в понятийном смысле "соглашение" по своему объему шире "договора" (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М., 1998. С.119-120), однако в данном случае признаем эти понятия полностью совпадающими. *(3) См., напр.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2000. Ч.2. С.182184; Стучка П.И. Курс советского гражданского права. Т. II. М., 1929. С.283. *(4) Шилохвост О.Ю. Отступное в гражданском праве Российской Федерации. М., 1999. С.142. *(5) Шилохвост О.Ю. Указ. соч. С.138-172. *(6) Там же. С.234. *(7) Там же. С.234-235. *(8) Каган Е. Соглашение о новации или соглашение об отступном // ЭЖ-юрист. 1999. N 19. С.3. *(9) Взгляд на отступное как на альтернативное обязательство справедливо критикует О.Ю. Шилохвост и по другим основаниям (Шилохвост О. Ю. Указ. соч. С.143-144). *(10) Взгляд на отступное как на реальный договор разделяется, например, авторами комментария к ГК (Комментарий первой части Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1995). *(11) См., напр.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С.300. *(12) Мейер Д.И. Указ. соч. С.343. *(13) Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Спб., 1901. С. 465. *(14) Ст.129 ГК РСФСР 1922 г. (СУ РСФСР. 1922. N 71. Ст.904). *(15) Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С.407. *(16) Ведомости ВС РСФСР. 1964. N 24. Ст.407. *(17) Эрделевский А. Основания прекращения обязательств // Финансовая газета. Региональный выпуск. 2000. N 5. *(18) Эрделевский А. Указ. соч. *(19) Шилохвост О.Ю. О прекращении обязательств прощением долга // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский. М., 1998. С.364-370. *(20) См., напр.: Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения // Российская юстиция. N 3. 2000. *(21) Такую позицию занимали прежде всего дореволюционные цивилисты (см., напр.: Мейер Д.И. Указ. соч. С.343), однако и в современной литературе можно встретить схожие взгляды (см., напр.: Комментарий к части второй ГК РФ для предпринимателей. М., 1996. С.51). *(22) Шилохвост О.Ю. Указ. соч. С.373-375.

Опубликовано 16 октября 2005 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1129469021 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ПРАВО РОССИИ Соглашение о новации, предоставлении отступного и прощение долга

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network