публикация №1106756149, версия для печати

Обязательство воздерживаться от совершения какого-либо действия


Дата публикации: 26 января 2005
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1106756149)
Рубрика: ПРАВО РОССИИ


Обычно должник представляется выполняющим скорее активную, чем пассивную
роль, поскольку, как правило, он обязан совершить в пользу кредитора определенное
действие: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги. Эти знакомые
всем примеры, кочующие почти без изменений из кодекса в кодекс (ГК 1922 г.,
1964 г., 1994 г.), в настоящее время содержатся в ст.307 Гражданского кодекса
РФ. Однако указанная статья не ограничивает функцию должника лишь положительным
поведением. Еще в Древнем Риме у истоков гражданского права - в определение
обязательства всегда добавлялось указание на возможность возложить на должника
обязанность воздерживаться от совершения определенного действия*(1).
То обстоятельство, что роль должника представляется сугубо активной,
является отражением реального положения вещей. Действительно, в жизни количество
отрицательных обязательств ничтожно мало по сравнению с количеством обязательств,
по которым обещано положительное действие. Их регулирование, по большому счету,
не выходит за рамки общей части обязательственного права. Если обратиться
к так называемым поименованным договорам (соответствующие нормы содержатся
во второй части ГК РФ и в некоторых других законах. Например, авторский договор
урегулирован законом "Об авторском праве и смежных правах") и к внедоговорным
обязательствам, то нетрудно заметить, что все это - обязательства о совершении
определенных действий.
Некоторые российские цивилисты рассматривают отрицательное обязательство
лишь как "придаток" положительного. О.С.Иоффе пишет по этому поводу следующее:
"Юридическим объектом обязательства, как и всякого иного гражданского правоотношения,
признается определенное поведение обязанного лица. Но, в отличие от многих
других правоотношений, на первый план здесь выступают положительные действия,
а чисто негативное поведение (воздержание от совершения каких-либо действий)
может явиться лишь дополнением или следствием выполняемой должником активной
функции"*(2). С данным утверждением трудно согласиться. Конечно, в большей
части тех немногочисленных случаев, когда на практике встречается отрицательное
обязательство, оно дополняет положительное обязательство. Так, продавец-экспортер
обязуется перед покупателем-импортером не поставлять аналогичные товары другим
покупателям, действующим на территории деятельности первого покупателя. Здесь
налицо зависимость отрицательного обязательства от положительного (обязательства
поставить товар). Однако возможны также обязательства, в которых должник обещает
исключительно отрицательное поведение. Например, предприниматели договариваются
о разделе рынка (т. е. каждый участник договора обязуется не совершать каких-либо
действий: не продавать определенные товары на оговоренной территории и т.п.)
в тех пределах, в которых это допускается антимонопольным законодательством.
B.С.Толстой не отводит отрицательному обязательству даже роли дополнения,
следствия: он вообще не признает его существования. Ученый определяет обязательство
как правоотношение, содержание которого составляют одна или несколько обязанностей
(с корреспондирующими им правомочиями) совершить положительное действие. Автор
данного определения, безусловно, прекрасно знал о его несогласованности с
действовавшим тогда законом, поэтому необходимо остановиться на теоретических
доводах, служащих основой для такой трактовки обязательства. По мнению B.С.Толстого,
в тех случаях, когда в обязательстве на должника возлагается отрицательная
обязанность, на самом деле речь идет о положительном действии, поскольку обязательство
- это комплексное правоотношение, т.е. обязательство характеризуется не простейшим
сочетанием правомочия с обязанностью, а наличием нескольких правомочий и обязанностей
как на стороне кредитора, так и на стороне должника. Обязанность должника
воздерживаться от неких действий необходимо рассматривать в совокупности с
другими его обязанностями, из чего следует, что обязательство с отрицательным
содержанием есть на самом деле положительное обязательство, поэтому в таких
случаях форма выражения обязательства не соответствует его действительному
смыслу*(3). B.С.Толстой в качестве доказательства рассматривает постановочный
договор, в соответствии с которым автор, в частности, обязуется без согласия
театра не разрешать публичное исполнение своего произведения иному театру
того же города. Налицо отрицательное обязательство. Однако, по мнению ученого,
достаточно сказать о праве театра (т.е. о том, что автор только театру предоставляет
право на использование его произведения), чтобы та же обязанность автора приобрела
положительное содержание.
Рассуждения B.С.Толстого представляются спорными. Изменение формулировки
обязанности должника с отрицательной на положительную не повлияет на сущность
его должного поведения. Именно предложенный B.С.Толстым вариант скрывает действительный
смысл, истинное содержание обязательства. Ведь заявление о том, что автор
только театру предоставляет право на использование его произведения, не отменяет
объективно возникшую на стороне автора обязанность отрицательного содержания:
он должен воздерживаться от предоставления другим театрам аналогичного права
на свое произведение.
Итак, содержанием отрицательного обязательства является воздержание от
совершения определенного действия. Здесь необходимо рассмотреть два вопроса,
касающихся характера такого обязательства: в чем заключается имущественный
характер отрицательного обязательства и возможно ли существование отрицательного
обязательства неимущественного характера?
Ответ на первый вопрос осложняется, на первый взгляд, тем, что воздержание
от действия само по себе не имеет непосредственной связи с материальным благом,
т.е. последнее не является материальным объектом данного правоотношения. Этим
оно отличается от положительных обязательств, при которых, как правило, само
действие непосредственно связано с материальным благом (передача, создание,
преобразование, перемещение вещей), т.е. оно (благо) является материальным
объектом правоотношения.
По мнению М.М.Агаркова, отрицательное обязательство имеет имущественный
характер, если воздержание от действия направлено на большую эффективность,
большее удобство использования какой-либо вещи либо на создание возможности
пользования вещью*(4). В настоящее время очевидна узость данного определения,
так как рассматриваемые обязательства с точки зрения доставляемых ими материальных
благ М.М.Агарков сводит только к индивидуально-определенным вещам и лишь в
части их использования. Можно предположить, что посредством отрицательного
обязательства возможно предоставление иных благ помимо вещей. Кроме того,
пользование вещью - не единственный вариант блага, предоставление которого
связано с вещью.
Нижеследующие примеры указывают на необходимость расширить рамки, заданные
М.М.Агарковым. Рассмотрим недавно упомянутый пример с договором между предпринимателями
о разделе рынка. Имущественное благо может заключаться в дополнительной прибыли,
которую получат предприниматели в результате упорядочения рынка. Аналогичное
благо получит пользователь по обязательству, которое может взять на себя правообладатель
по договору коммерческой концессии, заключающемуся в воздержании последнего
от предоставления другим лицам комплексов исключительных прав, уже переданных
пользователю, для их использования на закрепленной за последним территории
либо в воздержании от собственной аналогичной деятельности на этой территории
(абз.2 п.1 ст.1033 ГК РФ). То же можно сказать об обязательстве автора книги
не заключать авторские договоры с другими книгоиздателями. В абзаце 6 ст.1032
ГК РФ указывается на обязанность пользователя не разглашать секреты производства
правообладателя и другую полученную от него конфиденциальную коммерческую
информацию. Здесь вообще фигурирует нематериальный объект (информация). Но
в результате воздержания должника (пользователя) от указанных действий кредитор
(правообладатель) получает материальное благо, которое заключается в предохранении
имущественной сферы последнего от возможных убытков вследствие разглашения
информации третьим лицам.
Из этих примеров можно сделать два вывода. Во-первых, имущественный характер
отрицательных обязательств в реальности шире, чем указал М.М.Агарков. Во-вторых,
имущественное благо в отрицательных обязательствах доставляется не непосредственно
(как в положительных обязательствах), а опосредованно, косвенным образом.
Второй вопрос (о допустимости отрицательного обязательства неимущественного
характера) является частью более общей проблемы - допустимости обязательств
с нематериальным интересом вообще. Эта тема в данной статье не рассматривается,
однако хочется сказать, что автор присоединяется к тем, кто выступает за допустимость
такого рода обязательств*(5). Попутно отметим непоследовательность позиции
М.М.Агаркова по указанному вопросу. Высказавшись против допустимости подобных
обязательств*(6), в дальнейшем изложении он приводит пример возможного обязательства,
содержанием которого является воздержание от совершения тех или иных действий:
по договору найма наниматель договаривается с наймодателем о том, что последний
после пяти часов вечера не будет заниматься музыкой*(7). Что это, как не обязательство
с нематериальным интересом? Пусть оно является придатком имущественного обязательства,
но это не меняет его природу. Очевидно, что, отказываясь согласиться с существованием
нематериального обязательства, М.М.Агарков занимает противоречивую позицию,
признавая его силу в составе имущественного обязательства. Понятно, что, поддерживая
допустимость нематериальных обязательств, никто, в том числе и автор настоящей
статьи, не призывает признавать юридическую силу за обязательствами, покоящимися
исключительно на нравственных началах (хрестоматийные примеры с обещаниями
пойти на танцы, бросить курить и т.п.) и не относящимися к области юридических
отношений.
Бывает - и это, видимо, свойственно именно отрицательным обязательствам,
что из них прямо не усматривается их характер (имущественный или неимущественный).
Например, кто-либо обязуется перед кем-то не продавать свою вещь третьему
лицу. Для признания действительным такого рода обязательства кредитору необходимо
будет доказать объективно значимый интерес. Повторим, что неимущественный
интерес должен признаваться наравне с имущественным, и можно лишь согласиться
с И.Б.Новицким, утверждавшим, что "содержанием обязательства может быть право
требовать совершения всякого вообще правомерного, имеющего серьезный характер,
нуждающегося в защите и заслуживающего защиты действия лица (положительного
или отрицательного)"*(8).
Отрицательное обязательство необходимо отличать от схожих по внешнему
проявлению правовых явлений. Например, вследствие заключенного договора аренды
земли на стороне арендодателя возникает в том числе отрицательное обязательство
не препятствовать арендатору пользоваться арендованным участком. В следующем
же примере такого обязательства нет: собственник земли разрешает соседу проложить
через свой участок водопровод или иным ограниченным образом пользоваться своей
территорией, т.е. речь идет об установлении сервитута. В обоих случаях арендодатель
и собственник участка должны воздерживаться от создания помех при осуществлении
права пользования соответственно арендатором и соседом. Несмотря на внешнюю
схожесть обстоятельств разница очевидна: в первом случае данная обязанность
зиждется на обязательстве (договоре) (к тому же она является побочной), а
во втором - возникает в силу вещного права (здесь она главная и единственная).
Даже если сервитут был установлен на основании договора между владельцами
соседних участков, возникшее правоотношение будет вещным, так как договор
является только основанием установления сервитута*(9).
Заслуживает внимания вопрос о различии между отрицательным обязательством
и отказом от субъективного гражданского права. Когда продавец возлагает на
себя обязанность перед покупателем не продавать аналогичные товары другим
покупателям, он, конечно же, не отказывается от какого-либо субъективного
права, потому что отказаться можно только от наличного, существующего права.
В подобных примерах вопрос может встать только об отказе от правоспособности
(об этом см. далее). Однако возможен вариант, при котором субъект соответствующего
права принимает на себя обязательство не осуществлять свое право. Данное обязательство
может граничить с отказом от права, и тогда, в зависимости от ситуации, это
либо действительно отказ от права, либо отрицательное обязательство. Так,
наймодатель может договориться с нанимателем о том, что последний некоторое
время не будет пользоваться нанятой квартирой, хотя он на это имеет право
в силу договора найма. В этом примере налицо отрицательное обязательство арендатора,
по которому он обязуется не осуществлять свое право. Но если арендатор возьмет
на себя обязательство не пользоваться квартирой весь срок, установленный ранее
заключенным договором, то эту сделку надо рассматривать как отказ от права.
Практические последствия указанного различия проявляются хотя бы в том,
что лицо, отказавшееся, например, от права аренды, но пытающееся воспользоваться
им снова, будет действовать не на основе этого права, а значит, нарушит абсолютное
право собственности арендодателя. Если же арендатор нарушает обязательство
не проживать некоторое время в нанятой квартире, то это есть нарушение только
отрицательного обязательства, так как арендатор по-прежнему остается участником
арендного договора.
Отрицательные обязательства являются разновидностью обязательств вообще,
поэтому к ним в полной мере применяются положения Общей части обязательственного
права ГК РФ (раздел III). Все же, учитывая характер отрицательного обязательства,
применение некоторых норм указанного раздела невозможно, а некоторые должны
применятся mutatis mutandis.
Отрицательное обязательство всегда является неделимым. Отсюда вытекает
невозможность возникновения долевой множественности лиц как на стороне должника,
так и на стороне кредитора. С обеих сторон может возникнуть только солидарная
множественность лиц. Неделимость отрицательного обязательства ведет к неприменимости,
например, ст.311 ГК РФ, которая относится к делимым обязательствам. Неделимость
порождает невозможность частичного перевода долга на нового должника. Должник
может перевести только обязательство в целом.
Некоторый интерес представляет вопрос о применимости к отрицательным
обязательствам правил о просрочке. И.Н.Трепицын полагал, что правила о просрочке
совершенно неприменимы к отрицательным обязательствам*(10). С данным мнением
трудно согласиться. Просрочка, как известно, - это неисполнение обязательства
в надлежащий срок. Почему И.Н.Трепицын связывает неисполнение только с неисполнением
положительного обязательства, остается неясным, так как его позиция не подкреплена
какими-либо аргументами. Представляется, что не исполнить в срок можно как
положительное, так и отрицательное обязательство. Только в случае с неисполнением
отрицательного обязательства просрочка будет выражаться в запоздалом начале
воздержания от совершения каких-либо действий. Вполне применимы поэтому нормы
о последствиях просрочки исполнения обязательств, в том числе о перенесении
риска случайной невозможности исполнения.
Существо отрицательного обязательства не позволяет требовать от неисправного
должника исполнения обязательства в натуре (реального исполнения). Если должника
нельзя заставить исполнить в натуре обязательство, относящееся к категории
обязательств о совершении определенного действия (obligationes ad faciendum),
то тем более невынуждаемость присуща отрицательному обязательству. Даже в
тех случаях, когда теоретически можно представить принуждение должника в последнего
рода обязательствах, оно недопустимо, так как ведет к совершенно неприемлемому
воздействию на личность.
Надо упомянуть и ст.397 ГК РФ, в силу которой в качестве меры для получения
реального исполнения кредитору предоставляется право поручить выполнение обязательства
третьим лицам и возложить расходы и другие убытки на должника. Здесь имеются
в виду только положительные обязательства, что совершенно четко просматривается
из содержания статьи. Данный способ защиты также относится к институту исполнения
в натуре: его использование приводит к получению кредитором того, на что он
вправе был рассчитывать по обязательству, и достигается это посредством привлечения
к исполнению третьих лиц, если обещанное действие может быть исполнено вместо
должника иным лицом. Применительно к отрицательным обязательствам эта мера
не может быть реализована. Даже если не принимать во внимание указанную статью,
трудно вообразить случай отрицательного обязательства, где обещанное бездействие
может быть исполнено вместо должника иным лицом.
Сейчас вновь приобретает актуальность вопрос о допустимых пределах при
возложении на должника отрицательного обязательства. Проблема заключается
в том, что в определенных случаях возложение отрицательного обязательства
будет квалифицироваться как отказ должника от правоспособности (или ее ограничение),
а такая сделка является ничтожной в силу п.3 ст.22 ГК РФ*(11). Названная проблема
будет чаще всего возникать при сделках с предприятиями как имущественными
комплексами. При продаже предприятия покупатель может потребовать от продавца
принять на себя обязательство не конкурировать с ним*(12). Чтобы правопорядок
не квалифицировал отрицательное обязательство такого рода как отказ от правоспособности
(который может повлечь недействительность сделки с предприятием в части отказа
от правоспособности), необходимо установить четкие границы этого обязательства.
Оно не должно иметь абстрактного характера, т.е. заключаться в воздержании
от предпринимательства в данной сфере вообще. Продавец может отказаться от
конкуренции на рынке данных товаров, на территории, входящей в сферу деятельности
предприятия, на относительно непродолжительный срок, достаточный для того,
чтобы новый владелец освоился на новом рынке*(13).
В то же время можно предположить, что даже такое - весьма конкретное
- обязательство продавца предприятия воздерживаться от конкуренции может рассматриваться
как ограничение правоспособности, которое не допускается п.3 ст.22 ГК РФ.
В литературе всегда подчеркивалось, что гражданин вправе распоряжаться отдельными,
главным образом имущественными, субъективными правами, возникшими на основе
правоспособности (в том числе отказываться от них), но не самой способностью
быть носителем этих прав*(14). Обязательство воздерживаться от конкуренции
даже на рынке определенных товаров, только на данной территории и на конкретный
непродолжительный срок - все равно есть ограничение способности быть носителем
субъективных гражданских прав в указанных пределах. Если занять данную позицию,
то позволительно отметить некоторую противоречивость рассуждений С.Н.Ландкофа,
содержащихся в комментарии к ст.10 Гражданского кодекса 1922 г.*(15) С.Н.Ландкоф
не считал ограничением правоспособности, в частности, обязательство лица,
занимающегося поставками для одного предприятия, не заниматься поставками
для других конкурирующих предприятий. Но далее он предлагает классификацию
сделок, влекущих ограничение правоспособности или дееспособности, которые
при определенных условиях могут быть из-за этого признаны недействительными,
при этом a contrario можно сделать вывод о допустимости такого рода сделок,
когда они не подпадают под указанную классификацию. Например, по мнению С.Н.Ландкофа,
только тогда может быть признана недействительной сделка, клонящаяся к ограничению
правоспособности и дееспособности, если "самоограничение в какой-либо категории
прав не связано ни с какими выгодами для обязавшегося"*(16). Таким образом,
"самоограничение" (т.е. все-таки ограничение правоспособности), сопровождающееся
выгодами для обязавшегося, действительно.
Если признать правильным рассмотрение подобного рода отрицательных обязательств
как ограничивающих правоспособность должника, необходимо признать, что в намерение
законодателя не входило отказывать в силе сделкам, являющимся их источником,
но, конечно, при соблюдении известных ограничений.

Ф.О.Богатырев,
Аспирант Института законодательства
и сравнительного правоведения

"Законодательство", N 5, май 2001 г.

-------------------------------------------------------------------------
*(1) См.: Барон Ю. Система римского гражданского права: 3-е изд. Вып.3.
Кн.IV. Спб., 1910. С.2. Из новейшей литературы по римскому праву приведем
мнение Д.В.Дождева, который пишет, что "facere" из известной триады dare-facere-preastare
может иметь также форму "non facere", т.е. относиться не только к совершению
определенных действий, но и к воздержанию от действий (Дождев Д.В. Римское
частное право. М., 1997. С.436)
*(2) Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С.13-14.
*(3) Толстой B.С. Понятие обязательства по советскому гражданскому праву
// Учен. зап. ВЮЗИ. М., 1971. С.117.
*(4) Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.,
1940. С.41.
*(5) См., напр.: Рясенцев В.А. Неимущественный интерес в советском гражданском
праве//Учен. зап. МЮИ. М., 1939. Вып.1.
*(6) Агарков М.М. Указ. соч. С.34-40.
*(7) Там же. С.41.
*(8) Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950.
С.59.
*(9) В теории гражданского права проводится деление сервитутов с точки
зрения их содержания на положительные и отрицательные, различие между которыми
заключается в том, что первые позволяют их субъекту оказывать физическое воздействие
на служащую недвижимость, а вторые состоят в праве воспрещать собственнику
служащей недвижимости совершать определенные действия в отношении ее (см.,
напр.: Копылов А.В. Вещные права на землю. М., 2000 С.27-28; Победоносцев
К.П. Курс гражданского права. Вотчинные права, 4-е изд. Спб., 1892. С.444).
На практике различие между отрицательным обязательством (имеется в виду обязательство
с исключительно отрицательным содержанием) и отрицательным сервитутом может
быть трудноуловимым, несмотря на различие в правовой природе (обязательственное
и вещное право). Для правильной юридической квалификации конкретного случая
потребуется оценка всех обстоятельств, в том числе должно быть обращено внимание
на такой формальный признак, как государственная регистрация, наличие которой
будет свидетельствовать о том, что это именно отрицательный сервитут. Кстати,
так называемый отрицательный сервитут не совсем подходит под общее определение
сервитута как права ограниченного пользования чужой недвижимостью, так как,
строго говоря, отрицательный сервитут не дает пользования в отличие от положительного.
К.Анненков вслед за Ю.Бароном при формулировании общего понятия сервитута
указывал помимо прочего на возможность в силу сервитута устранять собственника
служащей недвижимости от пользования (Система русского гражданского права.
Т.II. 2-е изд. Спб., 1900. С.395).
*(10) Трепицын И.Н. Общая часть обязательственного права. Варшава, 1914.
С.39.
*(11) Норма о недопустимости отказа или ограничения правоспособности
(и дееспособности) в нашей стране традиционно располагается среди норм, посвященных
гражданам (см. также ст.12 Гражданского кодекса 1964 г.), что отнюдь не означает
невозможности применения этого правила по аналогии к юридическим лицам, поскольку
правоспособность, как известно, присуща любому лицу.
*(12) Мы не касаемся антимонопольного законодательства, хотя вопрос может
возникнуть и в этой части.
*(13) См. об этом также: Флейшиц Е.А. Торгово-промышленное предприятие.
Л., 1924 С.38.
*(14) См., напр.: Научно-практический комментарий к ГК РСФСР / Под ред.
Е.А.Флейшиц. М., 1966. С.28 (автор комментария к ст.12 - С.Н.Братусь).
*(15) Ландкоф С.Н. Субъекты прав (лица). Гражданский кодекс РСФСР: Научный
комментарий / Под ред. С.М.Прушицкого, С.И Раевича. Вып. III. М., 1928. С.25
*(16) Там же.

Опубликовано 26 января 2005 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1106756149 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ПРАВО РОССИИ Обязательство воздерживаться от совершения какого-либо действия

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network