Русская культура как предмет исторического исследования. Главной темой гуманитарных наук все чаще становятся глобальные проблемы человечества. Национальные культуры сталкиваются с задачей сохранения своей самобытности в условиях развития современной цивилизации, унифицирующей образ жизни человека в рамках создаваемого ею общества потребления.

Мировоззренческим и методологическим изменениям подвергается философский опыт постижения культуры и истории: гегелевский панлогизм сменяется шпенглеровским органицизмом, формационный подход цивилизационным, эволюционизм - мультикультурализмом, теория прогресса - принципами нелинейного развития, детерминизм - синергетической парадигмой, логоцентризм - постструктуралистской стратегией исследования. Интерес к проблемам философии истории и культуры связан с осмыслением рубежа тысячелетий как принципиально новой реальности - с исторической и цивилизационной точки зрения. В перспективе может быть реализован любой из векторов развития: и жизнестроительный (созидающий, ведущий к новой устойчивости, новой оптимальной организованности системы), и катастрофический (разрушительный, атомизирующий, за которым следует воцарение хаоса). Подобную историческую логику возможных векторов развития демонстрирует сегодня русская культура - сложнейший историко-культурный феномен, особенно в условиях современности, открывающей уникальные возможности для исследователя, когда его позиция заявляется в отношении к категории будущего, включаемой в качестве проективной модели при описании и изучении прошлого и настоящего. Прошлое важно не только как музейная коллекция, тщательно собираемая и грамотно фиксируемая, но как ответ на вопрос, задаваемый настоящим, и опора (основание) для строительства будущего.

Возродившийся ныне общественный и научный интерес к историческому опыту России и наследию русской культуры представляется вполне объяснимым. С одной стороны, он продиктован желанием восстановить трагически разорванную нить исторической памяти; с другой - найти основания для устойчивого развития страны; с третьей - найти свое место в ряду других цивилизаций, культур, стран, государств, народов, шагнувших в новое историческое время.

Жукова Ольга Анатольевна - кандидат культурологии, заведующая кафедрой культурологии и религиоведения Российского Православного института ап. Иоанна Богослова.

стр. 105

В понимании истории русской культуры выделяются две проблемы: первая - Россия, как цивилизация, вторая - Россия, как единое культурное пространство. На их пересечении возникает вопрос: как Россия может и должна освоить современность, не отказываясь от достижений цивилизации и сохраняя свою культурную идентичность. Единство и целостность России определяется, в первую очередь, национальным языком и национальной культурой. Современные процессы глобализации и модернизации не отменяют этой логики, а наоборот, обостряют вопрос культурной самоидентификации России, ее самосохранения. Россия динамична по принципу развития и диалогична по типу взаимоотношения культур и цивилизаций. Это заложено в ее культурной "генетике", как алгоритм и код развития. С момента ее возникновения в основание культуры заложена именно такая универсальная программа становления национальной культуры как мировой, обращенной в будущее и опирающейся на тысячелетние традиции иных культур, чей опыт она принимала и усваивала.

Подмеченная Ф. М. Достоевским черта национального характера и национального самосознания, которую он назвал всемирной отзывчивостью русского человека, присуща и самой культуре. А. С. Пушкин - самый русский и самый "европейский" человек, вобравший опыт европейской культуры и проживший абсолютно "русскую" жизнь. Своими трудами, талантом, подвижнической жизнью, исканием истины, ратным подвигом, высоким интеллектом, научными знаниями русский человек создал русскую культуру и российскую государственность. В русской культуре на уровне духовно-нравственных и эстетических идеалов выражена ценность духовного опыта личности, тяготеющей к рефлексии, интеллектуальному творчеству, опирающейся на знание и четкую нравственную систему. Исторический путь русской культуры, по определению И. А. Ильина, есть "драгоценная самобытность в сонме других народов". Он связан с национальной идеей "свободно и предметно созерцающей любви", названной философом культурой созерцающего сердца¹ .

Обращаясь к своим истокам, культура совершает акт самопознания и извлекает духовные смыслы, которые становятся фундаментом ее дальнейшего исторического развития. Для России важнейшими являются духовно-религиозная, художественно-философская и научная традиции, в рамках которых осмысляется ее опыт культурного, социального и государственного строительства, вынашиваются представления об идеале, формируется собственный образ и тип отношений с другими субъектами всемирной истории и культуры.

Проблема преемственности культурной традиции оказывается вопросом о единстве самой культуры, исторически сложившейся форме ее существования. В русской культуре одним из базовых оснований единства, обеспечивающих преемственность на уровне идеалов и ценностей, является творчество - как путь строительства культуры и духовного саморазвития личности. В исследовательском плане проблема целостности культуры, неповторимости и индивидуальности ее исторического опыта связывается с проблемой самосознания культуры и человека, ее представителя.

Характерная черта русской культуры - художественная форма культурного самосознания. Она выполняет важную функцию интеграции различных духовно-исторических событий, различных планов бытия в едином целом. Художественное творчество здесь выступает как форма духовного творчества. Русская культура в контексте мировой культурной истории имела уникальный опыт: ее мировоззренческими доминантами выступали идея творчества, а ведущими формами нравственно-религиозное, художественно-философское, на позднем этапе - с развитием системы рационального знания - научное самосознание. Последнее вобрало в себя ценностную базу религиозно-философской традиции и творческий импульс художественно-эстетической деятельности, что подтверждает тезис о духовном типе ценностно-смыслового отношения человека русской культуры к миру, как доминирующему. Творчество в русской культуре - это устойчивый механизм

стр. 106

саморазвития, духовного самоопределения и социальной самореализации. Его основным мотивом становится создание художественного произведения, обладающего видением (интуицией) Совершенного. Данная ситуация может быть определена как процесс идеального осуществления личности в духовной сфере культуры.

Особенности исторического развития русской культуры. В исторической науке существовала концепция, которой придерживался и СМ. Соловьев: принятие Русью христианства стало началом перехода славянских племен от варварства к собственно культуре. Государственник Соловьев видел прогрессивную роль христианства в том, что его результатом явилось формирование древнерусского государства. Киевская Русь наследовала традиции византийской государственности и культуры, приняв восточную ветвь христианства в качестве начала, объединяющего славянские племена в единое национально-государственное целое. Принятие христианства призвано было решить и политический, и религиозный вопросы. Православие стало для нового государства идеологией, выражавшей мировоззренческую сущность формирующейся культуры. Культурная политика древнерусского государства превратилась в политику христианизации Руси. Ее результат: освоение византийских образцов христианской культуры, в том числе книжной, живописной, архитектурной, формирование нового типа духовности и культурного самосознания.

Взаимодействие двух типов мировоззрения, как отмечают исследователи, породило феномен двоеверия. Условием диалога выступала религиозная практика славян и религиозное чувство, сложившееся на основе развитого мифопоэтического сознания. Являясь культурой принимающей, по отношению к Византии, формирующаяся древнерусская культура на самых ранних этапах не копировала, а пересоздавала чужую культуру, понимая ее как свое-другое. Происходившая аккультурация не устранила родовой характеристики славянской культуры. Языческие пласты мышления в народном сознании на уровне верований и бытовых форм оказались непреодоленными. Яркий пример - совпадение календарно-земледельческого культа с церковными праздниками. Языческая архаика сохранилась и в музыкальном фольклоре, и в обрядовой поэтике, игравших важную роль в жизненном укладе Древней Руси, продолжая присутствовать и в крестьянском быту послепетровской России. С распространением христианства и появлением новых художественно-философских образцов культурного творчества (книга, икона, фреска, каменные храмы) утверждаются нормы поведения и духовные ценности православия. Однако фольклорно-мифологическое содержание языческой культуры древних славян не растворяется, а переосмысляется в недрах русской культуры. Об этом свидетельствует былинный эпос, идеальный облик героев которого имеет узнаваемые черты христианской добродетели.

В памятниках древнерусской письменности - Повести временных лет, и особенно в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона дохристианский период развития Древней Руси не зачеркивается, но ставится в историческую связь со всем миром. Их авторы открывают новую историческую реальность - братство народов во Христе для всех, принимающих благовестие. Так в русской литературе и культурном самосознании укореняется апостольская традиция философии истории, давшая мощные духовно-нравственные и интеллектуальные всходы в классический период существования русской культуры. В литературе также получают развитие этические мотивы христианства. В произведениях агиографического жанра утверждается идеал святого - книжника, просветителя и подвижника. Святость становится в древнерусской культуре высшей ценностью, выражая духовную красоту человека. Образ святого приобретает в общественном сознании значение идеала праведной, истинной жизни, где красота понимается как нравственное совершенство. Самый совершенный образ человека - образ святого, угождающего Богу и являющего пример жизни во Христе другим. Во свидетельство святости он должен просиять любовью в подвиге смирения и терпения. Та-

стр. 107

ков образ Сергия Радонежского в житии, написанном Епифанием Премудрым. Преподобный Сергий и сам следовал примеру подвижника, который мы находим ранее в житии Феодосия Печерского.

Этическая норма власти - еще один исторический вопрос древнерусской литературы. В этом плане "Поучение" Владимира Мономаха - уникальный памятник всей средневековой литературы, смысл которого заключается в утверждении идеала христианской добродетели вне сословных границ, в равенстве нравственной ответственности каждого человека перед законом Бога. В самосознании нации складывается образ нравственной власти. Именно он становится государственно-политическим идеалом - основанием исторического опыта народа, признающего власть праведную и ниспровергающего преступную, не имеющую духовного оправдания.

Эстетические идеалы русской культуры ярче всего раскрываются в архитектуре и живописи. Древнерусский храм сочетает в себе два начала - живописное, изобразительное (картинность природного ландшафта) и ноуменальное (конструктивно-символическое). Концепция русского православного храма - это концепция креста, реально зримого и читаемого в природно-географическом пространстве. Духовные образы русского искусства оживают в иконе. Русским художникам удалось воплотить в сюжетах и в образах иконописи философское содержание христианских догматов, художественными средствами передать сложную богословскую систему взглядов. Красота и премудрость Бога для Феофана Грека выражена в образе Пантократора (Христа Вседержителя) - властителя и судии; для Андрея Рублева они есть художественное откровение триединства гармонии, любви, света; для Дионисия божественный замысел воплощается образом Богоматери.

Какова судьба русской культуры, ее духовных идеалов в последующие столетья, когда христианский традиционализм утрачивает свое значение? XVII век - рубежный, переходный в истории русской культуры. С одной стороны, сохраняют свое значение феодально-патриархальные отношения, с другой - усиливается тенденция централизации государственной власти. В XVII в. царская власть становится все более независимой от церкви. Светская форма правления утверждается как самостоятельная и исторически целесообразная. Светские элементы быта, обмирщение общественной жизни, распространение западных влияний характеризуют это столетие. Церковная реформа Никона, проведенная на этом фоне, послужила причиной раскола древнерусского общества. Имея религиозную окраску, раскол по существу выразился как социальный протест против новых форм политической и экономической зависимости крестьянства и ряда бояр. На духовном уровне раскол обозначил собой трагедию, связанную с ломкой средневековой картины мира. Духовная катастрофа раскольничества - крушение мифов о "священной империи", "священном царстве" и "священной личности", берущих начало в религиозно-исторической концепции Руси.

Коренной поворот от "священной истории" к "естественной" происходит в эпоху петровских преобразований. Русь-Россия обретает новую точку отсчета исторического времени, вступая на путь общецивилизационного развития. Основные принципы государственности, социально-экономического устройства, равно как духовно-нравственные и эстетические ценности, заново переформулируются. Складывается новое мировоззрение, ставшее основой светской культуры, задаются новые духовные горизонты личности.

Главная идея XVIII в. - идея знания законов естественной, социальной и культурной природы. Личность, освобожденная от церковного догмата, созидающая историческую действительность по открытым ею законам, выражает идеи знания. Пафос созидания - психологический мотив петровских начинаний. По своей природе социально-историческое творчество Петра I является безрелигиозным вариантом религиозной идеи преображения мира, но оно носит иной характер причинности, имеет иное духовное наполнение.

Цивилизационный путь развития, определенный реформаторской деятельностью Петра I, принял в России вид активных социальных, экономи-

стр. 108

ческих и культурных преобразований. Петр I преследовал цель, чтобы русское государство заняло достойное место среди развитых европейских стран. Чувство национальной гордости, смешивающееся со стремлением к властному единоначалию, миссионерско-учительный тип деятельности характеризуют этого русского самодержца как харизматического лидера своего народа. В самосознании Петра I весь мир был значим только в связи с историей России и ее судьбой в кругу других государств, стран и народов. Историческую миссию Петра подобным образом оценивали и приветствовали все просвещенные люди Западной Европы. Известно, что Г. В. Лейбниц связывал с личностью российского императора надежду на приведение в лоно цивилизации варварской Древней Руси. Цивилизационный путь развития великий мыслитель считал единственно возможным и необходимым для всех субъектов человеческой истории.

XVIII век, в историческом самосознании воспринимающийся, как век Петра Великого и Екатерины II, в целом проходит под знаком классицизма. Идеалы ясности, чистоты, правильности, нормативности и цельности определяют не только художественную, но и государственно-политическую практику. Знание в рационалистической картине мира, как считал Р. Декарт, призвано выступить условием усовершенствования природы и человека. По западноевропейским образцам в России создаются центры научного производства знания и его распространения. Среди них Академия наук (1724 г.), инженерные, навигацкие, пушкарские школы и медицинские училища, Московский университет (1755 г.), Академия художеств (1757 г.). Цель культурных преобразований - просвещение, научение и воспитание народа, ибо только просвещенный человек способен объять действительность умом и приложить свои способности к общегосударственному делу. Именно такими блестящими культурными деятелями стали в XVIII веке М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин, и многие другие. Ломоносовская идея университета, как храма науки, радищевская идея социальной свободы и нравственной ответственности человека, карамзинская идея нравственного воспитания человека историей - мировоззренческие доминанты XVIII столетия. Вне церковного сознания в рамках литературно-философского и художественного творчества зарождается светский гуманизм, в котором получают новое толкование традиционные религиозно-философские вопросы - о свободе воли, о смысле истории, о природе мироздания, о сущности человека, его социальном и духовном облике.

В XIX в. социально-нравственная проблематика становится едва ли не ведущей темой культурного самосознания. В рамках общей проблемы получают развитие социально-политические и философско-эстетические идеи. Радикализация идей социального и нравственного содержания в первую очередь связана с деятельностью декабристов. Именно с этого движения в России начинается новая политическая история, завершившаяся большевистской революцией.

На фоне политизации исторической жизни России творчество гениев классического периода русской литературы и искусства - А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, М. И. Глинки, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого М. П. Мусоргского, П. И. Чайковского - определило собой духовный горизонт русской культуры, в полной мере выразило ее нравственно-философскую и художественно-эстетическую проблематику.

Смысловое пространство русской культуры XIX в. еще достаточно однородно. Но при одном духовно-философском корне (христианское учение) в онтологии, гносеологии и аксиологии получают развитие различные интерпретации, вплоть до коренного изменения основных принципов. На рубеже XIX- XX вв. складывается ситуация, когда главными событиями культуры становятся возникающие и программно заявляющие о себе многочисленные художественные объединения, творческие союзы и художественно-философские течения.

Культура, приходящая на смену классической и постклассической, утверждает художественный миф в качестве проекта социального преобразова-

стр. 109

ния действительности. Творческая революция русского авангарда нашла продолжение в социальной революции XX в., оказавшись ее художественно-философской предтечей. В своем материалистическом и утопическом варианте идея разрушения и созидания мира разрешилась в русской революции и построении социалистического общества, что привело к кардинальному изменению духовного ядра русской культуры.

Традиции русской культуры нашли развитие в советской культуре, парадоксальным образом сочетавшей в себе разрыв и преемственность с историческим опытом Руси/России. Арт-миф русского авангарда на идейном и формально-структурном уровне наиболее полно выразил философию коренной ломки традиций, реанимировав социально-утопический, по природе своей мифологический, способ мышления. Но творческий потенциал новых "демиургов" и "председателей земного шара" оказался опасным с точки зрения задач построения новой коммунистической (социалистической) общности, вопиюще личностным, "персональным". Созданный в рамках партийной идеологии социалистический реализм стал опираться на традиции академизма как стилистически "благочестивого" направления. Однако этическая и эстетическая линия русской литературы и искусства воплотилась в опыте духовного противостояния писателей, композиторов, режиссеров - гениев XX века: Д. Д. Шостаковича, Б. Л. Пастернака, А. А. Ахматовой, А. Г. Шнитке, А. А. Тарковского, А. И. Солженицына, создавших свой "роман" судьбы и культуры. Академическая традиция плодотворно развивалась и в театральном, и в музыкально-исполнительском искусстве, очевидно возвещая о живой преемственности творческого опыта русской художественной школы. Особый путь прошла русская культура, выдающиеся представители которой оказались в эмиграции. "Вывезенная" культура, ее художественные достижения, целостность духовного строя произвели сильнейшее впечатление в Европе и Америке, достаточно упомянуть имена СВ. Рахманинова, ФИ. Шаляпина, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, И. А. Бунина.

В опыте русской культуры, переживающей вхождение в открытое пространство современной цивилизации, в котором сталкиваются традиционные и новейшие культурные практики, главный вопрос заключается в определении, каким потенциалом обладает русская культура, какой запас идей и каких идей может быть востребован и творчески развит современностью, которая балансирует между цивилизацией и варварством, культурой и антикультурой, знанием и невежеством, технологическим могуществом и духовной беспомощностью, агрессией и параличом воли.

Проект современного мира демонстрирует опасную тенденцию антиисторизма (в форме сознательного отказа от истории как процесса развития, имеющего внутреннюю цель, или в форме эмоционально-психологической атрофии исторического чувства, связанного с ощущением исчерпанности большого времени). Во многом настоящие умонастроения порождены установками постмодерна, который не случайно иногда трактуют как отказ от христианской парадигмы культуры и истории. В этой ситуации Россия оказывается перед необходимостью творческого ответа на глобальный вопрос современности. Вне опоры на свои духовно-интеллектуальные традиции сделать это невозможно. Ответ же возникает на границе, в диалогическом сопряжении культур. Правильно поставленный вопрос и правильно выбранный путь решения способствуют появлению нового знания, сопряженного с духовным смыслом. В русской культуре он был открыт как идея творческого служения в Духе и Истине, в перспективе поиска Совершенного, стремления к Абсолютному, как идея и путь оправдания человека в творчестве - церковном, государственном, семейном, художественном, научном, философском.

Историческая версия современности в опыте культуры. Исследовательские задачи в отношении русской культуры достаточно сложны. Проблема самопознания человека современности требует нового взгляда на реалии его жизни, нового понимания и интерпретации феноменов истории, цивилиза-

стр. 110

ции, общества, новой стратегии действий человека в мире культуры и природы. Философская мысль фиксирует ситуацию распада не только "связи времен", но и таких онтологических конструкций, как "человек-природа", "человек-культура", "человек - духовный Абсолют". Если исторический разрыв связан с нарушением трансляционного механизма культурной памяти, то в разрыве системных отношений "человек - природа", "человек - духовный Абсолют" обнаруживает себя новое мышление, исключающее из ценностной метасферы культуры неутилитарность, непрагматичность, собственно духовное начало деятельности человека. Человек вписывается в систему вещей, где его содержание начинает определяться способом коммуникации и функциональными связями с вещным миром. Поставленный теоретиками постмодернизма вопрос о смерти объекта и субъекта характеризует, по их мнению, ситуацию завершения "большого стиля" метафизического мышления европейской культуры. По образному выражению М. Фуко, "человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке" ².

Исчезновение человеческого лица связано с исчезновением истории, ее концом. В самосознании человека современности она предстает последним великим мифом, поскольку связана с поиском абсолютной истины и ценности, задающими вектор ее развития - ее высшую цель и смысл. Начавшееся в модернистской философии и культурологии развенчание телеологических представлений об истории привело к констатации смерти самого смысла. В этом контексте пафос постмодернизма связан с попыткой снижения статуса идеи прогресса, выражающей стратегическую линию развития европейской цивилизации. Как отмечает Ж. Деррида, логика исторического развития не определяется формулой "будущее - это не будущее настоящее, вчера - это не прошедшее настоящее" ³. В постструктуралистской парадигме историческое и культурное наследие не является подлинной реальностью, существующим (существовавшим) целостным бытием, а неким мифом, плохо определимой, расплывчатой "многослойностью", которая не прочитывается с точки зрения логики Единого, Абсолютного, но может быть представлена только как "дифференциация ценностей". Результатом подобного способа чтения истории и культуры становится устранение единого, "сквозного" смысла и высшего ценностного результата жизни человека и культуры, который может быть транслирован другим историческим поколениям, став основой преемственности духовного опыта.

История русской культуры на протяжении тысячелетнего пути демонстрирует совершенно иную логику развития, которая говорит о ней как о целом, содержащем неизменяемое ядро - парадигму (образец, первообраз), определявшую мир смыслов и значений жизни человека и культуры. Она связана с вероучением и духовной традицией православия, усвоенной и творчески развитой Русью/Россией в опыте строительства государства и культуры. Современный исторический и цивилизационный контекст существования русской культуры, сохраняющей глубинную память христианского учения на уровне церковного, политического, духовно-нравственного и художественно-философского самосознания, имеет ряд особенностей. Они определяются, во-первых, технологическим универсализмом постиндустриальной цивилизации, во-вторых, многоукладностью и поликультурностью жизненного пространства, демонтажем европоцентристской (христианской) модели культурного и исторического развития. Участие в глобальном проекте современности ставит перед русской, как и другими культурами, понимающими себя как некое историческое целое, вопрос о сохранении своей идентичности - о будущем, то есть о творческом потенциале и пути развития традиции. Кажется, что все частные вопросы устремлены к поиску ответов на исторические и цивилизационные вызовы современности, выстраиваясь вокруг одного исследовательского сюжета - мира культуры как мира человека в целостности социального, исторического, духовного, природного бытия. Каждая культура дает свой вариант ответа, но все они формулируются в горизонте новой цивилизационной парадигмы, в условиях, когда открытое про-

стр. 111

странство будущего понимается как еще не ставший мир. Основные проблемы, с которыми сталкивается человек современной культуры, - отношение к прошлому, анализ действий и их последовательность в настоящем, моделирование желаемого образа будущего.

В российском обществе современная ситуация все чаще определяется как кризис культурного и исторического самосознания, как утрата целостного образа мира. Ее характерные черты - беспочвенность, внеонтологичность человеческой жизни, потеря смысловых ориентиров, отсутствие или исключение установки целеполагания личности. Для человека русской культуры настоящая ситуация сопряжена с утратой национального самосознания, а с этим и со снижением или совершенным исчезновением (сознательным разрушением) смысложизненного горизонта культуры. "Растворенная" в современности культура перестает выполнять свою важнейшую системообразующую функцию - человекотворческую, перестает действовать как антиэнтропийный механизм, вследствие чего состояние хаоса нарастает. Именно здесь возникает острая необходимость интеграции научного знания, культурного опыта истории и духовного опыта личности для выработки позитивной концепции будущего. В этом главная проблема самосознания человека современной культуры: он должен ответить Настоящему, исходя из понимания Прошлого и имея в виду образ Будущего. Данное положение становится творческой задачей для человека, идентифицирующего себя с традицией русской культуры. Рубеж второго и третьего тысячелетий в этом смысле воспринимается не только как физический, но и как символический переход в качественно новое историческое время и пространство. Состоялся ли этот переход для русской культуры? Как она себя поведет, преодолевая порог тысячелетия, проходя "точку" концентрации накопленного культурного и цивилизационного опыта человечества?

По мнению Д. С. Лихачева, в основании европейской культуры, с которой соотносима и русская культура, находятся три моделирующих ее ценностно-смысловой мир категории: личностность, универсализм, свобода ⁴. Эти ценности утверждены в качестве фундаментальных принципов жизни современного мира, закрепляясь в социально-правовых и политических нормах. Но эти ценности были определены в опыте строительства христианской культуры, вобравшей в себя достижения средиземноморской цивилизации, античности, иудейской культуры. Впитав эти глубинные истоки, христианская церковь в опоре на Священное писание передала духовное учение Спасителя в Священном предании, в догматике и святоотеческом наследии. Культура, сформированная христианской традицией, в этом смысле должна быть понята не в узком ("прикладном") значении видов искусства, а как культура жизни, как культура внутреннего мира человека. Поэтому творческое задание русской культуры ⁵ на протяжении тысячелетней истории с момента христианизации Руси простиралось на все области человеческой деятельности - от религиозной и художественной до государственной и семейно-бытовой.

Современные наследники русской культуры поставлены в условия цивилизационного "многоголосия". В этом смысле перевод истины Откровения на язык современности, в многообразные социальные практики и культурные формы жизни - задача даже более трудная, чем в святоотеческую эпоху. Если перевод христианского учения на язык эллинской мудрости стал основанием догматической и богословской мысли, то согласование нравственных законов христианства с юридической практикой римского государства создало принципы организации христианской церкви, воспроизводившей основные свойства империи: единство, вселенскость, и порядок. Современная ситуация радикально отличается от эпохи первых вселенских соборов. Сохранение духовных ценностей европейской и русской культуры, основанием которых выступает христианство, осложнено. Среди фиксируемых и анализируемых исторической и культурологической науками причин: глобальность мира и наличие в нем мощных цивилизаций; общая универсалистско-унифицирующая тенденция развития цивилизации; автономность веры, которая является актом свободного выбора личности, а не конституционным установлением государства; разрушение механизмов трансляции традицион-

стр. 112

ных ценностей и образа жизни, фундаментом которых, как правило, выступала религия; деонтологизация мышления современной культуры и человека, утрата ими метафизического чувства и метафизической перспективы; информационно-технологический принцип организации формы и содержания культуры; конкуренция картин мира, ценностных систем, образов жизни, социально-культурных практик, государственно-политических и цивилизационных систем; научный способ открытия истины и связанных с ним значимых процедур верификации, отличных от достоверного опыта веры и морально-духовного авторитета гуманитарного наследия культурной истории.

Христианизация культуры, которая произошла в эпоху угасания античного мира, стала мощной программой универсализма, сменившей универсалистский проект Римской империи. В этом смысле патриотическая мысль является первым фундаментальным опытом "культурологического" знания, на теоретическом и практическом уровне осуществляющим строительство христианской культуры и цивилизации в "многоукладном" (в современной терминологии) мире. Богословское наследие демонстрирует историзм мышления, глубочайшую разработку онтологических, антропологических, гносеологических, аксиологических и эстетических проблем и идей, дает конкретный срез и анализ реалий современной культуры, формирует логически-понятийный аппарат для создания теоретических моделей описания и интерпретации культуры, в том числе типологии культуры с оппозицией христианства и язычества. Методы сравнительного богословия работают в современной компаративистике в исследовательской парадигме "Восток - Запад". Все это позволяет говорить о внутренне обоснованном синтезе богословской (патристической) мысли и современного гуманитарного знания. В рамках творческого развития традиций русской культуры настоящее видение характеризует поиск современного языка благовествования, что на языке самой науки можно определить как духовно ориентированное гуманитарное знание.

Процесс культурной самоидентификации связан с формированием понимания как национальных особенностей своей культуры, так и с ощущением (чувствованием) времени-пространства мировой культуры, с непрерывным ее опытом. Здесь наблюдается закономерность: когда включен механизм самоидентификации, механизм культурной памяти, осуществляющий преемственность поколений, то появляется интерес и уважение к культуре Иного, то есть формируется подлинно культурологическое мышление, стержнем которого является своя собственная, творчески усвоенная традиция. Отсюда возникает главный вопрос: способна ли русская культура сохранить себя в условиях современности, обладает ли она набором духовных концептов и практик, их реализующих, способных определить качество современности, другими словами, может ли она предложить универсальную программу (проект) бытия человека в мире культуры и в мире духовных ценностей.

Русская культура в проекте "всемирной истории" нового тысячелетия. Новый этап современной истории характеризуется всемирностью, которая как качество исторического времени-пространства активно проявила себя в XX веке. Опираясь на достижения науки и техники, XX век создал предпосылки возникновения новой конструкции Общего дома, где все между собою связано, и каждый элемент постройки несет смысловую и функциональную нагрузку. Осознаваемое единство культурной истории выступает основанием единства человечества. Предельная цель познающего разума - сохранить феномен жизни в его уникальности и универсальности. Здесь уместно привести образное высказывание Д. С. Лихачева, подчеркивающее принципиальное единство мира человека через культуру во всем многообразии форм ее духовно-интеллектуального опыта: "Наша Земля - это Эрмитаж, несущийся в космическом пространстве" ⁶. Русская культура в этом тезаурусе всемирной истории - все еще не перевернутая страница. Архивирование и музеефицирование ее наследия, необходимое с точки зрения научного описания и сохранения памятников культуры и искусства, не является знаком и симптомом ее умирания (в шпенглеровской морфологической парадигме). Русская культура есть традиция, устремленная в будущее.

Действие прошлого, как и будущего, в настоящем очевидно. Но если будущее присутствует как проектируемая реальность ожидаемого с позиций

стр. 113

анализа тенденций развития настоящего, то прошлое реализует себя в инерционных процессах, которые плохо поддаются контролю и управлению, часто оставаясь малопрозрачными для исследователя. Каково было удивление сталинских социологов, обнаруживших, что в "разгульную" пору воинствующего атеизма 60% крестьянского и около 40% городского населения (к концу 30-х годов XX в.) продолжали оставаться верующими. В этом смысле историк неизбежно оказывается перед проблемой будущего - перед вопросом конца, продолжения или повторения истории.

На активное наступление современности, "взорвавшее" в начале XX в. целые пласты истории, которые "заговорили" на автономных языках "коллективного бессознательного", культура ответила сотворением мифа. На какое-то время в его онтологическом пространстве человеку удалось удержать разрозненное, расчлененное социальной и ментальной историей тело культуры. Целостность этого мифа обеспечивала самосохранение личности и общества, потерявших связь с традицией. В данных условиях творчество как путь жизни человека в русской культуре оказалось универсальным "способом спасения", противостоящим мифотворчеству и сохранившим обломки подлинной культуры в превращенной мифологической действительности. В ретроспективе истории XX века такие проекты мифологизации породили, с одной стороны, феномен тоталитарного государства, с другой, мифологическое сознание массового общества. Современные версии социальной и культурной мифологии прорастают как на "Западе", так и на "Востоке", в другой географической типологии культуры являются болезнями как "Севера", так и "Юга". Ни один субъект современной истории не застрахован от национально-религиозного изоляционизма, от желания продемонстрировать политическое и экономическое превосходство или создать героизированную философию силы как нового варварства, находя при этом оправдание в мифе.

Современность все настойчивее выявляет несостоятельность культурной парадигмы мифа. Деконструкция реальности, предпринятая постмодернизмом с целью освобождения от тотальности (всеобщности и универсальности) культуры, под которой понималась ее мифологическая целостность (если истолковывать миф по-лосевски, как первичную онтологическую целостность бытия-сознания-переживания), где каждый фрагмент жизни человека аксиологически нагружен, будучи, по определению, бегством от мифа, оказалась все тем же мифологическим пространством с провозглашением сверхценности освобождения. Новая аксиология свободы объявила о наступлении конца христианской истории и утверждении постхристианского мира. Самосознание человека, наследующего духовные установки и ценностную мотивацию русской культуры, не соглашается с таким видением настоящего и будущего. Жизненный путь и творческий опыт человека русской культуры выстраивается в иной онтологической и культурной перспективе - в горизонте высших духовных смыслов бытия.

В истории русской культуры XX в., отражающей и соприкасающейся с глубинными процессами и тенденциями мировой, неклассическая культура, заявившая о себе в начале столетия, была связана с утопическим, мифологическим сознанием и мышлением. Постнеклассическая культура конца XX - начала XXI вв., разрушая органический тип мифа, создает свой рациональный миф, основанный на установках инструментального, прагматического разума. Теоретические концепты постмодернистского сознания парадоксальным образом очень быстро обнаруживают свою иррациональную природу. Деконструированный разум трансцендирует в виртуальное пространство и время. Онтологическая ниша постмодернизма во всех своих разновидностях конституируется как виртуальная реальность, лишая предметности и бытийственности даже незыблемые виды и жанры искусства. Происходит катастрофический разрыв с бытием: с памятью истории и культуры; разрыв со Словом, обладающим онтологической и аксиологической перспективой. Деконструкция "мифа" оборачивается деконструкцией онтологии. Новая формула истории заключается в "деонтологизации" культурного мира человека. Творческая парадигма русской культуры исключает такую "онтологию" и "аксиологию", восстанавливая в правах историю как возможность будущего.

стр. 114

Виртуальное пространство постмодернистского разума не может вместить в себя бытие принципиально иного, другого, которое определяется своими собственными мировоззренческими конструкциями. Толерантность постнеклассической культуры есть миф, создаваемый о себе. Унифицирующий релятивизм не менее агрессивен, чем регрессирующий фундаментализм или архаизирующий традиционализм. В этом смысле культурное самосознание современности должно быть точным как врач, ставящий диагноз, и взыскательным как учитель, добивающийся правильности при решении задачи. Современность требует от участвующих в ней культурно-исторических субъектов качественно иного уровня самосознания и самопонимания - духовного реализма в видении и оценке реальности и адекватного к ней отношения.

Русская культура не разрушена современностью, хотя "площадь поражения" традиций в XX веке была огромной. Ее опыт может быть востребован и освоен современностью, поскольку человек этой культуры поставлен перед необходимостью найти себя в универсальном единстве природы - культуры - духовного Абсолюта, как своего идеального другого на путях интуитивного чувствования (ощущения, понимания) и рационального познания Целого. Это потребует от него творческих усилий по синтезированию, интеграции разрозненных фрагментов природной и социально-исторической реальности в некое Единое. Русская культура всегда демонстрировала логику и интуицию Единого - мир истории и культуры как события вечности. Данный вопрос в плоскости строительства геополитической конструкции XXI в. для российской цивилизации, духовную основу которой составляет русская культура, а также в плане выработки правил мирового общежития, как внутри, так и за пределами современного Российского государства, - определяющий.

Очевидно, история как продолжение, сопряжена с ответственным типом поведения, который равно необходим для всех участников событий современности. Ответственность как нравственная категория и детерминанта поведения человека есть характеристика его исторического самосознания, относящаяся к сфере духовных ценностей и идеалов, которые он усваивает через опыт жизни в культуре, в определенной культурной традиции. Человек современности, наследующий великую традицию культуры, берет на себя ответственность за решение проблем настоящего. Он приближает будущее, которое в условиях открытости бытия возможно лишь как мир для всех и для каждого. Только в этом случае реализуется стратегия человеческой деятельности как стратегия человека культуры в историческом времени-пространстве, где главными ценностями являются интеллект, знания, творчество, миролюбие, милосердие, взаимопонимание.

Национальные культуры, пережив катастрофы XX в. и подойдя в своей социальной практике к опасной черте обрушения цивилизации, могут почерпнуть силы в своих традициях, реализовать творческий потенциал научного, духовно-философского, художественного знания в разработке общей концепции политического устройства мира, культурного диалога, модели цивилизационного развития. Понимание истории как процесса, имеющего высший онтологический и аксиологический горизонт, характеризует опыт русской культуры. Современность может реализовать подобную концепцию истории при условии сохранения и творческого развития духовной традиции русской культуры.

Примечания

1. ИЛЬИН И. А. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 2, кн. 1. М. 1993, с. 424.

2. ФУКО М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб. 1994, с. 404.

3. ДЕРРИДА Ж. Письмо и различие. М. 2000, с. 474 - 475.

4. ЛИХАЧЕВ Д. С. Три основы европейской культуры и русский исторический опыт. - Наше наследие. 1991, N Vl(24), с. 15 - 16.

5. ИЛЬИН И. А. Ук. соч., с. 427.

6. ЛИХАЧЕВ Д. С. Диалоги (круг чтения). М. 1991, с. 194.